Том 9. Учитель музыки

Текст добавлен: 19 сентября 2016, 14:08

Текст книги "Том 9. Учитель музыки"

Автор книги: Алексей Ремизов

Жанр:

Русская классическая проза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 36 страниц)

Гл. I. Тысяча съеденных котлет. I) Впервые: рассказ под загл. «Глаголица»: Речь (СПб), 1911, № 354, 25 дек.; 2) То же, в сб.: Ремизов А. Весеннее порошье. СПб., 1912. С. 211–228; II) под общ. загл. «Учитель музыки» и подзаг. «Тысяча съеденных котлет» / Воля России (Прага), 1931, № 1/2. С. 4–19.

Гл. II. Оказион. I) Впервые: рассказ под загл. «Оказион» / Заветы (СПб.), 1913, № 12. С. 13–34; 2) под загл. «Оказион» <части 1 и 4 расширенной редакцни> / Ремизов А. Весеннее порошье. С. 231–236, 244–256; II) под загл. «Покаянный рассказ. С покойника. Доисторическое» / Новая нива. (Рига), 1926, № 39, 9 окт.; III) под общ. загл. «Учитель музыки» и подзаг. «Оказион» / Воля России (Прага), 1931, № 1/2. С. 19–34; IV) под загл. «Эмпермеабль» / ПН, 1934, № 5024, 25 дек.

Гл. III. На птичьих правах. I) Впервые: рассказ под загл. «На птичьих правах» / БВ, 1915, № 15920, 25 дек.; то же, в сб.: Ремизов А. Среди мурья. М., 1917. С. 45–56; II) под общ. загл. «Учитель музыки» и подзаг. «На птичьих правах» / Воля России (Прага), 1931, № 1/2. С. 34–43.

Часть вторая. Парижское воскресенье.

Публикция отдельных глав второй части:

Гл. I. Буйволовы рога. I) Впервые: под загл. «Буйволовы рога. Парижская легенда» (в составе: разд. «Китайский повар», «Complet» / ПН, 1929, № 2958, 28 апр.; II) Воля России (Прага), 1931, № 7/9. С. 563–574.

Гл. II. Счастливые слоны. I) Впервые: 1) под загл. «Счастливые слоны. Парижская легенда (1. Греческий огонь. 2. Ветчина с горчицей)» / ПН, 1929, № 3105, 22 сент., 2) под загл. «Счастливые слоны. Парижская легенда (3. Эмблема счастья)» / ПН, 1929, № 3154, 10 ноября; II) Воля России (Прага), 1931, № 7/9. С. 576–596.

Гл. III. Железные сапоги. I) Впервые: 1) под загл. «Парижские легенды. Погтугаева болезнь» (в составе: разд. «Попугаева болезнь», «Шато») / ПН, 1930, № 3371, 15 июня, 2) под загл. «Съеденное сердце (1. Посвященный. 2. Куси)» (в составе: разд. «Съеденное сердце») / ПН, 1930, № 3496, 18 окт., 3) раздел «Черные сказки»: а) под загл. «Три сказки (Откуда рыба в море. Первые слезы. Мудрая черепаха)» / Звено (Париж), 1923, № 44, 3 дек., б) под загл. «Нигерские сказки (Рыба. Черепаха, Кабильская сказка. Первые слезы)» / Москва (Чикаго), 1931, № 12. С. 2–3; раздел «Забытый юбилей» / ПН, 1930, № 3564, 25 дек.; II) Воля России (Прага), 1931, № 10/12. С. 691–727.

Часть третья.

Публикация отдельных глав третьей части:

Гл. I. Индустриальная подкова. Впервые: 1) разд. «Zut» под загл. «Индустриальная подкова» / Числа (Париж), 1931, № 5. С. 108–143; 2) раздел «Три желания» под тем же назв. / СЗ, 1931, № XLVII. С. 65–85.

Гл. II. Заваль. Впервые: 1) разд. «Тло»: а) частично, под загл. «Ералаш» / Русский магазин (Таллин), 1930, № 1. С. 5; б) частично, под загл. «Свой мир» (разд. «Одиннадцать диоптрий») / Русский магазин (Таллин), 1930, № 1. С. 5–7; в) ПН, 1931, № 3798, 16 авг.; 2) разд. «Аэр» / ПН, 1932, № 4057, 1 мая; 3) разд. «Ералаш (Ни рыба, ни мясо. Билис)»: а) под тем же загл. / ПН, 1931, № 3763, 12 июля; б) под загл. «Руска галериа сликара А. Л. Билиса», подпись-псевдоним «Вас. Куковников» (перев. на сербс.) / Руски Архив (Београд), 1931, № 13.

Гл. III. Юнёр. Впервые: Сатирикон (Париж), 1931, № 20, 15 авг, № 21, 20–22 авг.; под тем же загл., подпись-псевдоним «Вас. Куковников» (перев. на сербс.) / Руски Архив (Београд), 1931, № 13.

Часть четвертая.

Публикация отдельных глав четвертой части:

Гл. I. Камертон. Впервые: 1) разд. «Кран Гиппопотама» / СЗ, 1932, № L. С. 96–112; 2) разд. «Интегралы. Сонорная геометрия»: а) под загл. «Intégrales Géométrie sonore» (текст – на рус. яз.) / Кино (Париж), 1931, № 12; б) под загл. «Интегралы. Звучащая геометрия» / Русский инвалид (Париж), 1932, № 41, 22 мая; 3) разд. «Километр»: а) под загл. «Самоцветное» (в составе подгл. «Прага») / ПН, 1924, № 1358, 28 сент.; б) под загл. «Километр» (в составе подгл. «Прага. Карлсбад») / Мир и искусство (Париж), 1931, № 13; в) под загл. «К Еленину скоку» в составе второй части подгл. «Карлсбад») / Звено (Париж), 1924, № 82, 13 окт.

Гл. II. На крайний камень. Впервые: 1) разд. «Кэмпер» под загл. «На крайний камень (1. Кэмпер)» / ПН, 1932, № 4148, 31 авг.; 2) разд. «Пуант-дю-Раз» под загл. «На крайний камень (2. Пуант-дю-Ра)» / ПН, 1932, № 4183, 4 сент.

Гл. III. Прессинг. Впервые: 1) разд. «Пустяки» Под тем же загл. / ПН, 1933, № 4385, 26 марта; 2) разд. «Письмо Достоевскому» под тем же загл. / а) ПН, 1933, № 4407, 16 апр.; б) НРС (Нью-Йорк), 1954, № 15534, 7 ноября; 3) разд. «Над могилой Болдырева-Шкотта» под тем же загл. / ПН, 1933, № 4453, 1 июня; 4) разд. «На воздушном океане» под тем же загл. / ПН, 1931, № 3971, 13 дек.

Часть пятая. Мышеонально.

Публикация отдельных разделов пятой части:

Разд. I. Полет на луну. I) Впервые: Мышеонально. Полет на луну [с рисунками А. Ремизова] / За рулем (Париж), 1933, № 6; II) под загл. «Мышеонально (Из стоглавой повести «Учитель музыки»). Полет на луну» / НРС, 1954, № 15408, 4 июля.

Разд. II.Воровской самоучитель. Впервые: под тем же загл. (краткий вариант) / ПН, 1933, № 4477, 25 июня.

Разд. III. Шиш еловый. Впервые: под тем же загл. / Числа (Париж), 1933, № 9. С. 57–88.

Разд. IV. Свидетельство о бедности. Впервые: под тем же загл. / Встречи (Париж), 1934, № 5. С. 195–203.

Разд. V. Куаффер. Впервые: под тем же загл. / ПН, 1933, № 4582–4583, 8–9 окт.

Разд. VI. Акробат. Впервые: под тем же загл. / НРС, 1952, № 14820, 23 ноября.

Часть шестая. На рожон.

Публикация отдельных глав шестой части:

Гл. I. Ы. Впервые: под тем же загл. / ПН, 1934, № 4784, 29 апр.

Гл. II. На каторге. Впервые: под тем же загл. (сокр. вар.) / ПН, 1935, № 5043, 13 янв.

Гл. III. Трактирные обои. Впервые: под тем же загл. (сокр. вар.) / ПН, 1934, № 4756, 1 апр.

Гл. IV. Слепая. Впервые: а) под загл. «Слепая (1. Не все понимаю. 2. Дорожные узлы. 3. Борода крючком)» (сокр;. вар) / ПН, 1934, № 4881, 4 авг; б) разд. «Во сне» / Русский инвалид (Париж), 1935, № 79, май; в) разд. «Приключение» под загл. «Слепая (5. Приключение)» (сокр. вар) / ПН, 1934, № 4888, 11 авг.

Гл. V. Эмпермеабль. Впервые: под тем же загл. (сокр. вар.) / ПН, 1934, № 5024, 25 дек.

Часть седьмая. Грубые дни.

Публикация отдельных разделов седьмой части:

Разд. I. На хлеб. Впервые: под тем же загл. / ПН, 1935, № 5159, 18 мая.

Разд. II. Голландец. Впервые: под тем же загл. / НРС, 1952, № 14834, 7 дек.

Разд. III.Басаврюк. Впервые: под тем же загл. / ПН, 1935, № 5238, 27 июля.

Разд. IV. Ревизор. I) Впервые: под тем же загл. / ПН, 1935, № 5267, 25 авг; II) Вторая часть разд. (от «на воле дождик прошел, но очень дуло…» и до конца) – под загл. «Но сердце не отпускает» / Мышкина дудочка С. 22–26.

Разд. V. Случай из «Вия». Впервые Вторая часть разд. (от «А никуда я не хожу.» и до конца) – под загл. «Без начала» / ПН, 1935, № 5389, 25 дек.

Разд. VI. Болтун. Впервые: под тем же загл. / СЗ, 1936, № LXI. С. 114–136.

Разд. VII. Памяти Льва Шестова. Впервые: под тем же загл. / ПН, 1938, № 6451, 24 ноября.

Чинг-Чанг. Впервые: под тем же загл. / СЗ, 1933, № LI. С. 265–272.

Рукописные источники: «Учитель музыки» – планы, черновые материалы к книге. Соответственно по каждой главе, планы, наброски, черновые и беловые автографы вариантов глав, корректуры газетных публикаций с авторской правкой. Крайние даты документов «1929» – «1938». – ЦРК АК. Кор. 15. Папки. 17–42, Кор. 16 Папки 1–8, «Учитель музыки» – планы, черновые материалы к книге, <1930-1940-е> – Собрание Резниковых; «Учитель музыки. Повесть» (гл. «Тысяча съеденных котлет», «Оказион», «На птичьих правах») – черновой автограф с правкой. Дата: «1930», правка – <1940-е>. – РГАЛИ. Ф. 420. Оп. 4. Ед. хр. 8. 36 л.; («О Достоевском», «На воздушном океане» [варианты глав кн. «Учитель музыки»] – черновой автограф с правкой, «1931–1950») – РГАЛИ. Ф. 420. Оп. 4. Ед. хр. 9. 41 л.; «Учитель музыки. Повесть» – черновой автограф глав, не вошедших в окончательный текст, «25 апр<еля> 1950». – РГАЛИ. Ф. 420. Оп. 4. Ед. хр. 24. 50 л; «Учитель музыки. Каторжная идиллия». Ч. I–VII. – Наборная рукопись книги. Беловой автограф, авториз. машинопись, печ. тексты. Дата: «1 марта 1949» – РГАЛИ. Ф. 420. Оп. 5. Ед хр. 7–9. 398 л.; «Учитель музыки. Каторжная идиллия». Ч. I–VII. – Наборная рукопись книги. Беловой автограф, авториз. машинопись, печ. тексты. Дата: «1 марта 1949» – Собрание Резниковых.

В настоящем издании «Учитель музыки» публикуется по наборной рукописи из Собрания Резниковых (Париж) с исправлением опечаток по варианту наборной рукописи РГАЛИ.

Текстологическая история книги «Учитель музыки» еще ждет своего изучения. На основе предварительного анализа рукописных источников и публикаций можно сделать ряд предварительных выводов. Замысел «Каторжной идиллии» относится к концу 1920-х гг. Первоначально рассказ о безрадостном настоящем (тема «Учителя музыки») был соединен с повествованием о становлении личности писателя, чья реальная жизнь соединена с светлым бытием его духа, легко меняющего времена и пространства. В начале 1930-х гг. этот замысел претерпел изменения, в результате чего Ремизов стал параллельно работать над двумя книгами: «Учитель музыки» и «Подстриженными глазами». О единых истоках обеих книг свидетельствует наборная рукопись первоначальной редакции книги «Подстриженными глазами» (Бахметевский архив), героями которой являются персонажи «Учителя музыки». Подробнее см. комментарии к кн. «Подстриженными глазами» (т. 8 наст. Собр. соч).

Время создания Первой редакции «Учителя музыки» можно примерно датировать 1931–1934 гг. Об этом свидетельствуют письма к Ремизову друзей и редакционных работников, относящиеся к тому времени. В начале 1931 г. В. Б. Сосинский отвечал Ремизову на его письмо, касающееся планов публикации нового произведения: «Очень нравится мне идея напечатания «У<чителя> М<узыки>» в «В<оле> Р<оссии>» – хотя досадно, что ее («В<олю> Р<оссии>») никто не читает, а ведь «У<чителя> М<узыки>» должно прочесть как можно больше народу (ужели «Совр<еменные> Зап<иски>» – заказаны) (ЦРК АК). Когда вопрос о публикации хотя бы части повести в «Воле России» был решен, М. Слоним сообщал Ремизову 3 февраля 1931 г.: «…получил Вашу повесть «Учитель музыки» и очень Вас за нее благодарю. Она пойдет в номере «Воли России», выходящем 15 февраля» (ЦРК АК). В «Воле России» (1931, № 1/2) текст Ремизова был опубликован под заглавием «Учитель музыки. Повесть. Часть первая» и предисловием: «От редакции: некоторые части глав появились в периодической печати, как отдельные рассказы, или, по терминологии художников, как „этюды“, в целом же предлагаемая повесть, являющаяся первой частью эпопеи „Учитель музыки“, печатается впервые» (Там же. С. 3). Примечательно указание на необычную жанровую структуру нового произведения: эпопея состоящая из повестей. После появления первой части в журнале М Слоним писал Ремизову 11 апреля 1931 г: «Очень мне хочется для „Воли России“ получить вторую часть „Учителя музыки“, может быть я ошибаюсь, по кажется мне, [это. – Ред.]самое замечательное, что Вы написали после „Взвихренной Руси“» (ЦРК АК). О ходе публикации повести свидетельствует письмо к Ремизову его давнего друга В. В. Перемиловского от 29 июля 1934 г.: «Вы пишете, что I ч<асть> „Учителя музыки“ почти закончена – ненапечатанной лежат „Слепая“ (после этого письма ч<асть> „Слепая“ появилась в «П<оследних> Н<овостях»>). И там же, Вы говорите, что „Трактир<ные> обои“ – конец I ч<асти>. Нельзя ли было бы просить Вас прислать перечень глав „Учителя музыки“, поскольку они появились в „П<оследних> Н<овостях“» (ЦРК АК). В ответ Ремизов прислал Перемиловскому план своего произведения. «Учитель музыки / Книга I / На воздушном океане / Часть первая / Гл. 1. Тысяча съеденных копнет / 1) Личность / 2) Самое страшное / 3) Нойда / Гл. II. Оказион / 1) Чертова рюмка / 2) Автомобиль / 3) Погасили / Глава III. На птичьих правах / 1) Диковинка / 2) Волчий век / 3) Современный маньяк / 4) Басаркуны / Часть вторая / Гл. I. Буйволовы рога /1) Китайский повар / 2) Complet / 3) Ночь / Гл II Счастливые слоны / 1) Греческий огонь / 2) Ветчина с горчицей / 3) Эмблема счастья / Гл. III. Железные сапоги / 1) Попугаева болезнь / 2) Съеденное сердце / 3) Забытый юбилей / 4) Черные сказки / Часть третья / Гл. I. Индустриальная подкова / 1) Zut / 2) Три желания / 3) Дело в шляпе / Гл. II. Завал /1) Тло / 2) Аэр / 3) Ералаш / 4) Простокваша / Гл. III. Юнёр /Часть четвертая / Гл. I. Камертон /1) Кран гиппопотама / 2) Интегралы / 3) Километры / 4) Факультатив / Гл. II. На крайний камень / 1) Идиллия / 2) Кэмпер / 3) Пуант-дю-Ра / Гл. III. Прессинг /1) Пустяки / 2) Письмо Ф. М. Достоевскому / 3) Над могилой / 4) Полет на луну / 5) Воровской самоучитель / 6) Свидетельство о бедности / 7) Шиш еловый / Часть питая / 1) Куафер / 2) Ы / 3) Слепая / Чинг-чанг» (Письма А. М. Ремизова к В. В. Перемиловскому. Подгот. текста Т. С. Царьковой, вступит. статья и примеч. А. М. Грачевой / Рус. лит., 1990, № 2. С. 221–222). В посланиях Перемиловскому Ремизов сообщал о ходе своей работы над книгой «Учитель музыки». Из этих доверительных писем можно сделать вывод (распространяющийся и на другие работы Ремизова), что он считал творческий процесс законченным только тогда, когда рукопись появлялась в печати в виде отдельной книги (См.: Там же. С. 218–222). В связи с этим прекращение последовательной публикации книги в «Воле России», а также продолжение печатания отдельных глав и разделов в периодике было для Ремизова стимулом продолжения работы над фактически законченным произведением, но остававшимся незавершенным с его точки зрения – т. е. не опубликованным целиком в виде книги. Творческая работа над текстом продолжалась. «Каторжная идиллия» разрасталась, вбирая в себя как новые события парижской жизни, а также события «ментальные» – этапы дальнейшего духовного развития писателя. Изучение промежуточных редакций текста – задача дальнейших исследований.

В итоге окончательная редакция «Учителя музыки» была завершена в начале 1949 г. Из-за столь длительного процесса создания произведения и его частичной публикации в 1930-1940-е гг. в периодике в этой редакции остался разнобой в датах, отражающих время написания отдельных частей повести («седьмой год в изгнании», «десятый год в изгнании» и т. п.).

Упоминание о работе над окончательной редакцией «Учителя музыки» зафиксировано в письме Ремизова Н. В. Кодрянской от февраля 1949 г.: «… как бы я хотел, чтобы вы прочитали эту «Идиллию» <…> это мечта о радости жизни из кипучей горести жизни. Моя автобиография» (Кодрянская. Письма. С. 113).

В процессе работы над книгой план и композиция «идиллии», как ее часто называл Ремизов в своих письмах, претерпели значительные изменения. Прежде всего резко увеличился ее объем. Так, в феврале 1949 г. Ремизов писал Кодрянской: «Мучаюсь над «Учителем музыки». Все это автобиография, как и «Les yeux tondus»… Из последних глав поправляю свои ошибки. И какая-то черная боль (Ихнелата) вскипает. Будет всего один экземпляр. Пока все «Идиллия», но конец – «Письмо Достоевскому» полное отчаяния (написано в 1933 году, весной на Пасху)». (Кодрянская. Письма. С. 112). Напомним, что в окончательной редакции «Письмо Достоевскому» входит в третью главу четвертой части, за которой следуют еще три.

В рассказе «Чинг-чанг» (1933), который позднее станет послесловием к книге, говорится о «стоглавой идиллии, заключающей в себе 25 глав» – свидетельство того, как Ремизов первоначально представлял себе размер повести, которая в окончательной редакции состоит из предисловия, семи частей и послесловия. Кроме того, в варианте оглавления «Учителя музыки», сохранившемся среди рабочих материалов писателя в Собр. Резниковых, были указаны главы, позднее исключенные автором. Такие, как, например, глава «Басаркуньи сказки» (1925). Ремизов планировал, но так и не включил ее в первую часть повести. А рассказ «В сияньи голубом», по плану предназначавшийся для третьей части, был включен Ремизовым в книгу «Мышкина дудочка».

Рассказы-воспоминания, кочующие из одной книг в другую, весьма показательны для творческого процесса Ремизова. Писатель вновь и вновь возвращался к любимым темам и образам и вводил их – то с небольшими изменениями, то с основательными переработками – в свои книги. Так, например, главы «Тло» и «Аэр» из «Учителя музыки» под новыми заглавиями и в переработанном виде были включены в книгу «Подстриженными глазами».

Ремизов стремился сохранить в письменном тексте все возможности устной речи. В «Учителе музыки» сказки и легенды соседствуют с описательными главами, с изображением мелочей повседневной парижской жизни. Хронологическая неточность Ремизова во многом объясняется свободой устного рассказа, в котором эпизоды прошлого передаются вольно, иногда с большей долей выдумки, и реальнейшие факты перемежаются с плодами авторского воображения. К этой свободе устного рассказа, многократно усиленной страстью писателя к литературной игре, восходят и многочисленные изменения и переделки, привносимые Ремизовым и особенно заметные в тех двух главах – «Юнер» и «Ералаш», где он рассказывает о парижской «культурной жизни», произвольно меняя собственные имена героев повествования – своих современников. Так он заменяет имена живших в Париже русских писателей и критиков того времени именами других, не реальных лиц литературного мира.

Если хронист запоминает и документирует события, то рассказчик воспроизводит их, обогащая вымышленными происшествиями и игрой фантазии. Он не стремится к точной передаче прошлого, как сделал бы историк, но излагает факты, воспроизводя их сквозь призму собственного опыта. Так Ремизов вводит происшествия рассказов своего петербургского периода в ткань «Учителя музыки», представляя их как этапы своей автобиографии.

Тон устного рассказа поддерживается и частым использованием глаголов настоящего времени во втором лице единственного числа – прием, предполагающий наличие слушателя. Об этом свидетельствуют многочисленные изменения в окончательной редакции. Кроме того, в «Учителе музыки» писатель устраняет ссылки на авторов цитируемых им фраз: отрывки из классиков – прежде всего любимых им Гоголя и Достоевского – даются в кавычках, но без прямых ссылок. Рассказчик приводит выражения и суждения классиков, но не заботится сообщить об их источнике, вычеркивая фразы вроде «по выражению Достоевского» или «такое есть у Достоевского», «писал Гоголь» и т. д.

Перерабатывая ранее опубликованные отрывки и рассказы в автобиографическую повесть, Ремизов использует следующие приемы: а) Корнетов и другие персонажи наделяются безошибочно узнаваемыми автобиографическими чертами; б) вымышленные имена ряда персонажей заменяются именами реальных лиц, послуживших прообразами ремизовских героев; в) времена повествования часто переносятся из прошлого в настоящее.

Особенно интересна эволюция, которую претерпевает образ Корнетова. Действительный статский советник – главный персонаж дореволюционного ремизовского рассказа «Глаголица», став героем первого варианта будущей повести (1931), превращается в учителя музыки, которому Ремизов придает многие собственные черты. Вводя «Глаголицу» в состав «Учителя музыки», Ремизов также вносит многочисленные изменения в изображения среды и самих событий, представленных в раннем рассказе. Так, друзья, посещающие дом Корнетова, которые в «Глаголице» характеризовались обобщенно, по принадлежности к той или иной профессии, в «Учителе музыки» получают собственные имена, инженер Дымов, певец Труханов, моряк Myкалов и т. д.

Подготавливая окончательную редакцию «Учителя музыки», Ремизов внес последние уточнения в имена персонажей. «Писатель Судок», оставаясь псевдонимом самого автора и самостоятельным персонажем, одновременно идентифицируется им как К. И. Чуковский; «известный Иван Александрович Электрический» становится И. А. Рязановским-Электрическим; философ Быков, учение которого определялось как «мистическое бродяжничество», назван, по имени своего прототипа, Бердяевым. Аналогично реальные лица, которые в ранних редакциях обозначались писателем только по имени и отчеству (Павел Николаевич, Владимир Николаевич, Маргарита Борисовна, Ростик и т. д), в окончательном варианте выведены под своими реальныим фамилиями: Павел Николаевич Милюков, Владимир Николаевич Лебедев, Маргарита Борисовна Исаева, Ростик Гофман и т. д.

В последнюю редакцию «Учителя музыки» Ремизов добавил и новые автобиографические эпизоды, например, детали своего отъезда из России, карантина в Нарве и т. д.

Трагическое восприятие действительности характерно для многих произведений Ремизова. Однако новые главы, включенные в состав «Учителя музыки», и многочисленные вставки, внесенные в ранее опубликованные рассказы, отличаются особенно мрачным тоном. Описание событий и мелочей парижского быта пронизано мыслями о безнадежности положения эмигранта и беспросветности эмиграции-каторги. В предисловии к книге, написанном в марте 1949 г., Ремизов отметил, что «незаметно идиллия перешла в „каторжную идиллию с припевом – пропад“»; и в заключительной главе «Чинг-чанг» «стоглавую идиллию» заменяет «каторжная идиллия», а «затеянный стоглав» становится «каторжной хроникой».

К существенным новациям, внесенным Ремизовым в окончательную редакцию повести, относится правка текста, обусловленная изменением его отношения к Советскому Союзу в послевоенные годы. Составляя окончательный текст «Учителя музыки», писатель старался устранить все «антисоветские» высказывания, вычеркивая фразы и абзацы, которые могли быть поняты как враждебные по отношению к СССР.

Ремизов внес многочисленные изменения в типографскую композицию страниц, которой он всегда уделял много внимания, видя в ней способ передать на письме звучание и интонацию голоса писателя-рассказчика: «знаки препинания – и запятые, и всякие многоточия и тире – дают интонацию. Рукопись приближается к партитуре» (Кодрянская. С. 140.) Повествуя о своей судьбе, Ремизов-рассказчик искал в «Учителе музыки» новый тон и новые «жесты», соответствующие своему трагическому настроению. Со страниц повести исчезли некоторые интонационные знаки, из фраз выброшены условные союзы, уменьшены абзацы. Вся типографская структура страницы стала более сжатой и единообразной; повествовательный материал часто иначе разделен внутри одной и той же главы, появились новые разделы и подразделы, соответствующие другому порядку расположения воспоминаний. Ремизов сам не раз подчеркивал значение подготовительной работы над материалом: «вставки, сокращения, интерполяция, распространение, амплификация, не надо никакой морали. Образ не нуждается в подписи. По материалам – надо приспособлять и к своей земле (обстановке) и к своим чувствам и понятиям» (Кодрянская. С. 131–132).

Повествовательная форма окончательной редакции «Учителя музыки» соответствует мучительному душевному состоянию Ремизова в кругу парижской эмиграции и «приспособлена» к выражению настроения периода трагических послевоенных лет, проведенных им в полуслепом одиночестве. Автобиографическая легенда подверглась значительной стилистической обработке: изменилась звуковая ткань текста, основанная – как и во всех произведениях Ремизова – на интонациях живой речи. Но живая речь, которая слышится в страдальческой интонации последней редакции «Учителя музыки», передана писателем без использования ряда ритмо-мелодических приемов, присутствующих в первых редакциях уже напечатанных глав.

В «Учителе музыки» повествовательный сказ Ремизова утратил фольклорный лад, столь типичный для его петербургского периода: теперь почти не используются обратный порядок слов, повторяющиеся эпитеты, внутренние рифмы, утрачена общая напевность речи.

Анализ редакций и вариантов «Учителя музыки» позволяет проследить настойчивое стремление Ремизова соблюсти в тексте те строгие законы стиля, которые он сформулировал в своих последних записях о писательском труде: «сочетание слов проверять на слух. Полоть фразы, выпалывая речевые приставки вроде «же», «уж». Вычеркивать синонимы и повторения – не рефрен и припев. Забыть метрические и паспортные признаки, кроме особых, и что труднее всего, выжечь формулы выражений, клише… Искусство – выбор и порядок». (Кодрянская. С. 140–141).

(1) Легенда о Александре Александровиче Корнетове… – Слово «легенда» впервые появляется в 1931 г. в журн. «Воля России», когда Ремизов, перерабатывая рассказ «Глаголица», усилил его автобиографический характер. Имя А. А. Корнетова впервые появилось в этом рассказе, который, как вспоминал Ремизов в разговорах с Н. В. Резниковой, он обсуждал до публикации с А. А. Блоком (см.: Александр Блок. Новые материалы и исследования. ЛН. Т. 92. Кн. 2. Москва, 1981. С. 99). Изначально образ Корнетова имеет полигенетический характер. Среди его более прямых реальных прототипов сам автор, детстве учившийся играть на корнет-а-пистоне у учителя музыки Александра Александровича Скворцова (см. гл. «Музыкант» кн. «Подстриженными глазами»), и ученый-медиевист, знаток глаголицы, профессор Петербургского университета, статский советник Илья Александрович Шляпкин. Он также преподавал русскую палеографию в Императорском Петербургском Археологическом Институте, его ученицей была С. П. Ремизова-Довгелло, и тогда же состоялось его знакомство с Ремизовым. В рассказе «Глаголица» (1912) обстоятельства биографии и жизни героя были настолько сближены с реалиями судьбы и быта И. А. Шляпкина, что в академических кругах дискутировался вопрос о «пасквильном» характере ремизовского рассказа. Подробнее см.: Грачева А. М. Из истории контактов А. М. Ремизова с медиевистами начала XX века (Илья Александрович Шляпкин) // ТОДРЛ. Т. 46. СПб., 1993. С. 158–169. В 1929 г. в Париже Ремизов на своем литературном вечере читал рассказ «Буйволовы рога» (первая глава второй части «Учителя музыки»), объявленный в программе как «рассказ из „парижских легенд“ из повести „Глаголица“» (см.: Б<ез> п<одписи> Вечер А. М. Ремизова // Москва (Чикаго), 1929, № 7 С. 24). Новое заглавие «Учитель музыки» и портрет А. А. Корнетова как «учителя музыки» появляются только в 1931 г. в ж. «Воля России».

(2) …боязнь его всеобъемлющая… – О своей всеобъемлющей боязни Ремизов пишет в кн. «Подстриженными глазами» (гл. «Домашний маляр»).

(3) …писал письма и всякие дружеские послания «глаголицей». – Глаголица – древнейшая славянская азбука, созданная в IX в., по мнению одних исследователей, просветителем св. Кириллом (Константином, 826–869 гг.), по мнению других – его учениками. С середины 1910-х гг. Ремизов свободно владел глаголицей и неоднократно употреблял ее в переписке (см: Алексей Ремизов и древнерусская культура. С. 78–91). К. Федин вспоминал «забавные ремизовские документы, сплошь увитые его замысловатыми росчерками, вязь из букв и слова, с печатями, заключавшими в себе чертовские знаки, изображения уродов и непонятные надписи глаголицей, которую Ремизов изучил совершенно» (Федин К. Горький среди нас. Москва, 1968. С. 114).

(4) …нет у Корнетова ~ орленого золотого значка Археологического Института… – Характерное для Ремизова «прояснение» давнего прототипа героя – профессора Археологического Института И. А. Шляпкина. Ср. в тексте рассказа «Глаголица» (1912): «…Корнетов не ученый – нет у него – орленого золотого значка…» Т. 3 наст. Собр. соч. С. 211).

(5) Маниак… – Ср. упоминание о Ремизове в «Дневниках» В. Я. Брюсова: «Еще какой-то из Вологды – Ремизов. Они сидят там, в Вологде, выписывают Верхарна, читают, судят. Этот Ремизов немного растерянный маньяк» (Брюсов В. Я. Дневники. 1891–1900. Москва, 1927. С. 122). В дневниковой записи от 28 марта 1957 г. сам Ремизов вспоминает свое литературное выступление и тетрадь с текстом «Шурум-Бурум», посланную из тюрьмы мэтру московских символистов: «Через год Брюсов вернет ее с памятными словами. Парчовый лоскут на сером сукне. Я понял, Брюсов хотел сделать прозу как конструкцию без всякого цвета, без всяких завитушек – не напоенное слово, сухое, точное. В дневнике XI. 1902 г. В. Я. Брюсов запишет „маньяк“. Как это верно сказано: моя одержимость, словесная страсть никогда не гасла и не остывала. В жизни я слежу, как звучит, слово для меня первое» (Кодрянская. С. 318).

(6) Пауль Рюкерт из Митавы ~ немецкий поэт'– Как установила Е. Р. Обатнина этот персонаж имеет двух прототипов: 1) немецкого поэта, знакомого и посетителя дома Ремизова Ганса фон Гюнтера (1886–1973); 2) тестя брата писателя – Сергея – Федора Ивановича Рюккерта (см. коммент. к Т. 3 наст. Собр. соч. С. 630).

(7) Жил Корнетов на Кавалергардской… – Ремизов жил по адресу: Кавалергардская ул., д. 8, кв. 28 с августа 1906 по июнь 1907 г. См. также его воспоминания: «…с 5-ой Рождественской мы переехали на Кавалергардскую в достраивающийся дом Пундика „просушивать стены“» (Кукха. С. 45). См. также ассоциацию названий комнат квартиры с названиями помещений в квартире Шляпкина (см.: Грачева А. М. Из истории контактов А. М. Ремизова с медиевистами начала XX века (Илья Александрович Шляпкин). С. 158–169).

(8) …на Рожество… – В некоторых главах «Учителя музыки» Ремизов пишет слова согласно их произношению, а не правописанию, используя – по его выражению – «фонетическое правописание» (Подстриженными глазами. С. 37). См. также: «…по-русски говорили: дожь, надежа, рожество, хоженне, „д“ с XIV века (сербский подарок)» (Кодрянская. Письма. С. 133). В данном издании сохранены варианты авторского написания одних и тех же слов.

(9) …в день Симеона-Летопроводца 1-го сентября ~ справлял Корнетов «кудесовы» поминки – хоронил муху, блоху, комара… – «Существовало поверье, что с этого дня прекращают свою жизнь мухи, тараканы, клопы и другие насекомые. На севере России бытовал обычай хоронить мух. Молодежь, в основном девушки, делали из овощей – гробики, клали в них пойманных мух и предавали земле. – кто-нибудь – должен был – приговаривать: – „Мухи вы мухи, комаровы подруги, пора умирать“» (Праздники и знаменательные даты православного и народного календаря. Сост. А. В. Козлов. СПб., 1993. С. 165).

(10) …писатель Иван Козлок ~ мы только что переехали на новую квартиру в дом Хренова. – Образ этого героя также имеет автобиографическую основу. С сентября 1910 по июнь 1915 Ремизов жил на Таврической ул., д. 3в, кв. 29, в «доме Хренова». В кн. «Подстриженными глазами» Козлок – прозвище учителя чистописания Ивана Алексеевича Иванова (с. 46). В «Мышкиной дудочке» «Козлоки» – общее имя для случайных посетителей. Расшифровка текста «Учителя музыки» представляет значительные трудности, ибо Ремизов, по своему обыкновению, описывая реальных лиц, употребляет то их подлинные имена, то изобретенные им прозвища. Одновременно он вводит в повествование выдуманных персонажей или наделяет их своими собственными псевдонимами («баснописец» Куковников, «залесный аптекарь» Судок). Еще до революции он изобрел «некий таинственный орден, созданный им, – „Обезьянья великая и вольная палата“ или „Обезвелволпал“. Он производил в кавалеры, в князья, в епископы друзей-писателей: Е. И. Замятина, П. Е. Щеголева, „Серапионов“» (Эренбург И. Люди, годы, жизнь / Эренбург И. Собр. соч. В 9 т. М., 1966. Т. 8. С. 435). В свою обезьянью палату Ремизов играл всю жизнь. См. также: Обатнина Е. Р. «Обезьянья Великая и Вольная Палата» А. М. Ремизова: история литертурной игры. Автореферат кандидатской диссертации СПб, 1998 18 с Многие имена и прозвища в «Учителе музыки» восходят к этой ремизовской «игре». «Почти у всех знакомых Алексея Михайловича (многие были членами Обезьяньей Палаты) были прозвища: Утенок, Мэнада, Нерпа, дядя Комаров, Копытчик, Нонн (бывшая Стрекоза обезьянья), Листин, Каракатица, Верховая, Эмир обезьяний, Муфтий (И. А. Бунин), Игемот-Деспот, Протопоп обезьяний (профессор Паскаль), Куафер обезьяний, Странник и т. д. (Резникова. С. 132).

Назад к карточке книги "Том 9. Учитель музыки"