Текст книги "Гомер"

Автор книги: Алексей Лосев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 32 страниц)

послужить XXV глава «Поэтики» Аристотеля, где с педантической подробностью

рассматриваются всякие возможные подходы к тексту писателя в целях их толкования или

исправления.

Здесь нужно упомянуть знаменитые имена александрийских ученых, потрудившихся

над толкованием, исправлением и изданием гомеровского текста, это – Зенодот Эфесский,

Аристофан Византийский и Аристарх Самофракийский. Первый из них разделил

«Илиаду» и «Одиссею» каждую на 24 песни и отличался большой смелостью в

исправлении текста Гомера, доходя до вычеркивания целых стихов. Второй известен своей

[36] осмотрительностью, осторожностью и большой филологической проницательностью.

Третий заново издавал Гомера, определял подложные места в нем и, подходя критически,

устанавливал текст. В венецианской рукописи Гомера можно найти также схолии из

Аристоника, Дидима, Геродиана, Никанора. Изданий Гомера в античности было вообще

немало. Его издавали и города и частные лица (так, например, известно, что Аристотель

издал Гомера для своего знаменитого ученика Александра Македонского).

Несмотря на тщательность работы александрийских ученых, в настоящее время она

расценивается во многих отношениях не очень высоко ввиду того, что эти ученые хотели

во что бы то ни стало сделать Гомера ясным, понятным, общедоступным и вполне

совершенным поэтом, удаляя из него все архаическое, непонятное и противоречивое. Это

в значительной мере снижает достоинство их работы над Гомером, давая в наши руки

подчищенного и выправленного писателя, хотя в других отношениях проделанная ими

работа еще до настоящего времени остается ценной и нужной.

г) Аристотель о Гомере. В заключение мы хотели бы привести некоторые мысли из

Аристотеля, в которых знаменитый философ, как нам кажется, формулирует общее

отношение античности к Гомеру, хотя и глубоко критическое, но положительное и даже

восторженное.

В главе XXIV своей «Поэтики» он пишет (перев. Новосадского): «Гомер и во многих

других отношениях заслуживает похвалы, но в особенности потому, что он единственный

из поэтов прекрасно знает, что ему следует делать». И далее: «... и нет у него ничего

нехарактерного, а все имеет свой характер». В «Этике Никомаховой» III.5 Аристотель

утверждает, что Гомер в своих поэмах воспроизводил древнюю общественно-

политическую жизнь (ср. также фрг. 154) и, следовательно, характерное у него касалось

человеческой жизни в целом. Имея в виду Гомера, Аристотель также пишет в «Поэтике»

(та же гл.): «В эпосе нелогичное незаметно, а удивительное приятно». Поскольку же

Гомера часто обвиняли в ложном изображении жизни, Аристотель отводит это обвинение

следующим образом: «Гомер прекрасно научил и других, как следует говорить ложь: это

неправильное умозаключение ... Невозможное, но вероятное следует предпочитать тому,

что возможно, но невероятно ... Так, несообразности в «Одиссее», в рассказе о высадке (на

Итаке), очевидно, были бы недопустимы, если бы это сочинил плохой поэт; но тут наш

поэт другими достоинствами сглаживает нелепое, делая его приятным».

Таким образом, Аристотель стоит выше всяких отдельных противоречий или

несообразностей у Гомера, но относится к нему прежде всего с эстетической точки зрения,

ценя в нем художественный реализм, и притом сознательный реализм, т. е. изображение

того, что является «характерным» для жизни, а [37] также и того, что кроется в ней в виде

«возможности» и что развертывается поэтом в художественную действительность. Нам

кажется, что в античности не было более глубокого и трезвого отношения к Гомеру, чем

то, которое мы находим у Аристотеля, и что в основном это и есть последнее слово о

Гомере самой античности. Заметим при этом, что у Аристотеля нет ни малейшей

склонности аллегоризировать; и это видно не только по соответствующим главам из

«Поэтики», где он касается Гомера, но и из тех многочисленных толкований Гомера, о

которых мы мржем судить по многочисленным фрагментам из его сочинения «Трудные

места из Гомера» (фрг. 142-179 по изданию фрагментов В. Розе). Аллегористика, правда,

не была лишена больших достоинств, поскольку она многое подчеркивала такое, что без

нее оставалось непонятным или неясным. Тем не менее непосредственно эстетический

подход к Гомеру и анализ его художественных методов, конечно не могла заменить

никакая аллегористика. Наиболее глубоким исследователем Гомера именно с этой стороны

и оказался Аристотель.

III. Гомер в новое время.

1.Гомеровский вопрос на Западе до Вольфа. До Ф. А. Вольфа, известного

немецкого филолога (конец XVIII в.) весь культурный мир продолжал видеть в Гомере

единоличного автора обеих поэм. Раздавались отдельные случайные скептические голоса,

но они, не приводя никаких научных оснований, тонули в общепризнанных мнениях.

Таково было во Франции мнение Добиньяка (1715) о том, что Гомер – выдумка, в Италии –

Джамбатисто Вико (1730) считал, что Гомер – собирательное имя для многих поэтов и

поколений, в Англии – Роберт Вуда (1769) отрицал письменность для эпохи Гомера.

2. Фр.-Авг. Вольф своим исследованием «Введение в Гомера» (1795) настолько

заострил вопрос о личности Гомера, что после него возникла по гомеровскому вопросу

огромная литература.

По Вольфу, поэмы появились в X в., когда не существовало никакой письменности.

Но даже и после записи текст все еще подвергался разнообразным переделкам со стороны

ученых и критиков.

В «Илиаде» и еще больше того в «Одиссее» мы находим вполне определенное

художественное единство, но его не было сначала, оно – результат позднейшей обработки.

Самую личность Гомера Вольф не отрицает и даже соглашается допустить его

авторство для большинства песен. Но он отказывается определить, где, когда и как

действовал Гомер и где действовали другие поэты.

В этих рассуждениях Вольф не был вполне безупречен: если, по Вольфу, надписи на

камне не старше VII в., то ничего не [38] мешало быть раньше того письму на мягком

материале; сношения греков с финикийцами, у которых алфавит был уже в начале 1-го

тысячелетия, тоже делают возможным более раннее появление письменности. В новейшее

время Н. I. Lorimer в своей статье «Гомер и искусство письма. Обзор мнений с 1713 по

1939» (American Journal of Archaeology, 1948, 52, стр. 11-23) устанавливает появление

алфавита в Греции между 780–750 гг. до н. э., а также пишет о еще более раннем

финикийском использовании папируса. Наконец, в настоящее время общеизвестна крито-

микенская письменность, от которой так или иначе могли идти нити и к Гомеру. О

новейших открытиях в этой области трактует С. Я. Лурье в своей работе «Язык и культура

Микенской Греции», М., 1958. Вольф слишком увлекался реакцией против т. н.

ложноклассицизма. И тем не менее чувство художественного единства в поэмах Гомера

делало теорию Вольфа довольно широкой в противоположность его многим неуверенным

подражателям.

3. Гомеровский вопрос после Вольфа. Труднообозримая огромная литература по

гомеровскому вопросу после Вольфа представлена следующими направлениями.

а) Теории индивидуального творчества. Одним из первых результатов теории

Вольфа явилось стремление дробить цельного Гомера на то или другое число не

связанных или плохо связанных между собою песен, откуда возникла т. н. теория малых

песен, принижавшая и даже совсем уничтожавшая работу первоначального поэта и

сводящая поэмы на ряд не связанных между собою песен. Так, К. Лахман (1837–1841)

считает XXIII-XXIV песни, не принадлежащими «Илиаде», принимает XVIII-XXII песни

за отдельную песнь, а I-XVII делит на 15 различных песен. А. Кехли (1850–1859), тоже

производящий деление «Илиады» на 16 песен (IX и X песни выкидываются как чуждые),

уже относит отдельные песни к общему циклу, чем несколько смягчает теорию Лахмана.

Далее возникает « теория зерна», в которой признается большое значение

первоначального поэта, а не простое тяготение к общему мифологическому циклу. Так,

Готфрид Герман (1839) выдвигает учение о «первоначальной Илиаде», которая положила

твердые пределы и образцы для накопления новых эпизодов.

«Теория зерна» необходимым образом приходила к признанию ряда

последовательных авторов. Получался некоторого рода компромисс между «теорией

малых песен» и теорией «единоличия». Дж. Грот (1842) мыслит первоначальную

«Илиаду» в виде «Ахиллеиды», в нее входили I, VIII, XI-XXII песни, к которым

прибавились впоследствии песни II, VII, X, таким путем и составилась «Илиада». Песни

IX, XXIII-XXIV были, по Гроту, добавлены уже после соединения указанных выше песней

в одно целое (X и IX – действительно, поздние песни; VIII же едва ли [39] входила в

начальную «Илиаду», поскольку она представляет собою единое целое с, несомненно,

позднейшей IX песнью). В. Крист (1875–1884) также считает, что к первоначальной поэме

о ссоре царей (и далее до смерти Патрокла) сделано впоследствии четыре добавления (II-

V; V-VI; VII-IX и др.; и еще ряд крупных и мелких вставок, как например о Фениксе в IX и

X, приготовление щита в XVIII, каталог кораблей во II песни). Эта теория переходила в т.

н. теорию компиляции, когда составные элементы поэм мыслились более обширными и

когда допускался некоторого рода редактор, объединявший эти обширные отрывки,

подобно историку, захотевшему создать нечто целое из имеющихся у него обширных

материалов.

К теоретикам этого типа надо отнести А. Кирхгоффа (1859–1879) и У. Виламовиц-

Меллендорфа (1884), писавших об «Одиссее» (по первому, хронологический порядок

возникновения частей «Одиссеи», это – от Калипсо до Итаки, потом – на Итаке, потом

Телемахида и путешествия Одиссея до Калипсо; по второму же, более древняя часть – V-

XIV, следующая – Телемахида и затем – победа над женихами). Сюда можно отнести

русского исследователя С. Шестакова (1892, 1899).

Реакция против дробления Гомера на то или иное количество индивидуальных

авторов не заставила себя долго ждать. Г. В. Нич (1830–1837) опровергает мнение Вольфа

о несовершенстве письма до Писистрата, о его невозможности до VII в., до записи

законов. К. О. Мюллер (1841, 1882–1884), не исключая заимствования у более древних

поэтов, приписывал обе поэмы Гомеру, а противоречия считал поздними вставками.

Решительным сторонником единства является Ф. Ф. Соколов (1868).

Теория индивидуального творчества кульминирует у Б. Низе (1882),

исключающего всякое «народное» творчество и сводящего весь эпос только на одно

искусственное на том основании, что в поэмах парод нигде не является автором, что песни

поются не о народе, но о лучших из народа, что язык Гомера искусственный, условный, на

нем никто никогда не говорил, что никакого троянского мифа на было до создания этих

поэм и что ненародных авторов могло быть, вообще говоря, немало.

Таким образом, вопрос об авторстве Гомера уже к середине XIX в. решался в свете

всевозможных, самых различных теорий.

Однако оставалась неиспользованной еще одна весьма плодотворная позиция – это

теория коллективного творчества.

б) Теории коллективного творчества. В самой общей форме теория коллективного

творчества дана у Л. Эргардта (1894), считающего все противоречия в эпосе не

вставками, но свойством реально развивающегося эпоса и полагающего, что никакой поэт

не обрабатывал тут народных сказаний, что народное творчество тут шло непрерывно и

закономерно, без внезапных скачков, от «идеального» единства в зародышевом [40]

состоянии к внешнему единству. Это теория органической эволюции.

Известный исследователь А. Фикк (1883–1886) является весьма талантливым

представителем теории языковой миграции. Исходя из наличия в языке Гомера большого

количества эолийских элементов, Фикк предполагал, что вся «Илиада» была вначале

составлена только на эолийском диалекте и что на ионийский диалект она была

переведена только в дальнейшем в связи с племенными перемещениями греков. Фикк

произвел гигантскую работу, переведя всю «Илиаду» и «Одиссею» целиком на эолийский

диалект в целях установления первоначального текста поэмы. Эта гигантская работа

произвела сильное впечатление в ученом мире, но все-таки мнение Фикка в науке не

удержалось и встретило весьма основательную критику. Оказалось, что Фикк допускал в

своем переводе огромные натяжки, коренным образом меняя традиционный гомеровский

текст. Выяснилось, что ни о каком сознательном переводе с одного диалекта на другой не

могло быть и речи и что он немыслим ни лингвистически, ни культурно-исторически.

Поэмы Гомера не были буквально и механически переведены, но они с самого начала

были созданы именно на этом смешанном диалекте, что, правда, нисколько не мешает

самому факту появления подобного рода сказаний на эолийском диалекте, послужившем

основой для теперешнего вида гомеровских поэм. Нам кажется, Фикк безусловно доказал

существование эолийской основы гомеровских поэм. Но только вместо механического

перевода тут нужно мыслить совершенно новое ионийское творчество на эолийской

основе и творчество органическое. В настоящее время надо отказаться от разыскания тех

или иных эолийских частей в эпосе, а что касается отдельных эолийских элементов, то их

нужно считать не чем иным, как только более или менее случайными рудиментами давно

преодоленной старины.

Г. Меррей (1907–1934) говорит уже и о культурно-племенной миграции. Однако

гораздо больший интерес имеют те работы по гомеровскому вопросу, которые хотят

совместить элементы коллективного творчества с элементами творчества личного.

в) Синтетические теории. Ряд исследователей стремится объединить

индивидуальную и коллективную точку зрения, давая, например, теорию, весьма

основательную, так называемых напластований. П. Кауэр (1895, 1921–1923) изучает

различные наслоения в тексте (редакция александрийцев, изменения от переписчиков и

изменения под влиянием ионийского диалекта первоначальной эолийской основы), а

также и наслоения в содержании (доэолийский поход Агамемнона под Трою, эолийское

движение греков из северной Греции к берегам Тевфрании, Лидии, Тенедоса, Лесбоса,

фессалийский миф об Ахилле, кентаврах, Хироне и, наконец, период троянской

колонизации с о. Лесбоса с мифом о Трое, как он известен по «Илиаде» и [41] «Одиссее»).

Кауэр изучает и напластования в религиозных представлениях: боги сначала невидимы,

потом являются в человеческом образе, потом непосредственно в божественном.

Противоречия, по Кауэру, имеют своим источником не только многоличное авторство, но и

намеренное отклонение с художественными целями и бессознательное уклонение

вследствие художественных недостатков, а также сознательное подражание древним

образцам.

Интересно также исследование, например, К. Роберта (1901), рассуждающего о

происхождении «Илиады» на основании археологических и лингвистических данных.

Среднюю, компромиссную позицию занимает У. Виламовиц-Меллендорф в работе от 1916

г. – «Илиада и Гомер».

Наконец, на почве того же объединения индивидуального и коллективного

органического единства у Гомера в современной западной науке можно отметить сильную

тенденцию к унитаризму (теории единоличия) – таковы работы Г. Финслера (I-III, 1908–

1924), Э. Бете (1914–1927) с отнесением к поздней эпике автора «Илиады» к VI в. и

«Одиссеи» к середине VI в., Дж. Скотта (1921) и Е. Шварца (1924) и др.

Так, по Финслеру, гениальный поэт, носивший в древности имя Гомера, дал

основной замысел «Илиады» в виде идеи гнева Ахилла и развил его в целую поэму,

воспользовавшись ранее существовавшими троянскими сказаниями, причем позднейшие

вставки ничего существенного в поэме не изменили.

И вообще современный унитаризм имеет мало общего с той прежней и наивной

теорией единоличия, которая не была вооружена всеми тонкостями лингвистического,

археологического, этнографического, культурно-исторического и эстетического анализа.

Современный унитаризм не отрицает ни основной значимости народного творчества, ни

бесконечно разнообразных вековых напластований в эпосе, ни участия разнообразных

поэтов и редакторов, ни вообще всей проведенной раньше аналитической работы над

Гомером. Кроме того, современный унитаризм представлен с весьма разнообразными

оттенками и взаимными переходами отдельных теорий, так что иной раз даже трудно

определить, к чему ближе тот или иной исследователь, к теории ли отдельных песен, к

теории ли зерна или компиляции, к теории ли абсолютного единоличия. Если брать теории

относительного единоличия, то, например, Виламовиц (1916, 1920) защищает некоторого

рода унитарно-компиляционную точку зрения, в то время как упомянутый выше Нич

защищал точку зрения, которую можно назвать унитарно-интерполяционной. Если же

сосредоточиться на теориях абсолютного единоличия, то это единоличное авторство

Гомера наш Ф. Ф. Соколов понимал в плане общекультурного и сюжетного единства, Д.

Мюльдер (1910) – в плане историко-литературного единства, Дж. Скотт и

англоамериканские унитаристы – больше в плоскости теоретико-литературной [42] и

языковой, а Э. Дреруп (1921) – в плоскости эстетической.

4. Новейшие работы по Гомеру. Главнейшую литературу по Гомеру до 1929 г.

можно найти у W. Schmid, О. Stählin, Geschichte der griechischen Literatur, I, München, 1929,

стр. 192-195. Литература о Гомере, вообще говоря, – это безбрежное море. Работы о

Гомере после войны появляются в очень большом количестве. Их обзор, классификация и

анализ должны составить предмет целого большого тома о Гомере. В нашем последующем

изложении мы нередко пользуемся этой литературой в разных специальных вопросах,

причем в своем месте делаются у нас и точные ссылки.

Сейчас мы обратили бы внимание на ценные исторические концепции Гомера,

даваемые во французских работах A. Severyns, Homère, I-III, Brux, 1945–1948 и Е. Mireaux,

Les poemes homeriques et l'histoire grecque, I-II, Paris, 1948–1949 (во втором томе –

интересные материалы о Гомере в связи с борьбой греческих городов в VII–VI вв. до н. э.

за освоение новых торговых путей). Волнующий всех со времен Шлимана вопрос об

отношении Гомера к крито-микенской культуре породил огромную литературу, из которой

мы укажем только новейшие труды.

– М. P. Nilsson. Homer and Mycenae, Lond. 1933. R. Harape, Die homerische Welt im

Lichte der neuen Ausgrabungen (в сборн. Vermächtnis der alten Kunst, Heidelberg, 1950, стр.

11-70, Nestor), P. Orfmayr. Phaistos auf Kreta: die Stadt der Phaaken. Bote von Seitenstetten,

1954, 31, стр. 55-62. H. L. Lorimer. Homer and the Monuments, Lond. 1950. Важен и общий

обзор работ по крито-микенской культуре, очень много дающей для Гомера и сделанный F.

Schachermeyr'oм в статье «Die ägäische Frühzeit» (Anzeiger f. d. Altertumswissenschaft, Wien,

1951, IV, 1, стр. 5-30). О связи Гомера с Востоком трактуют W. F. Albright. Some Oriental

Glosses on the Homeric Problem. Amer. Journ. Arch. 1950, 54, стр. 162-167, и G. M. A.

Hanfmann. Archeology in Homeric Asia Minor. Am. Journ. Arch, 1948, 52, стр. 135-155s A.

Lesky. Griechischer Mythos und Vorderer Orient. Saeculum 1955, 6, стр. 35-52; F. Dirlmeier,

Homerisches Epos und Orient. Rhein. Mus. 1955, 98, стр. 18-37. Реальность троянской войны

оспаривает R. Carpenter, Folk Tale, fiction and saga in the Homerics Epics. Calif. 1946.

Наоборот, энергичное утверждение этой реальности мы находим в работе P. E. Santangelo.

Pagine de linguistica e di critica letteraria, Milano, 1950. Средиземноморскую подпочву

содержания «Одиссеи» вскрывает G. Patroni, Commenti mediterranei all' Odissea di Omero

(Pubbl. d. Fac. di lett e di Filos. dell' Univ. di Pavia IV, Milano, Marzorati, 1950, стр. 597).

Общий исторический очерк эпохи Гомера у W. Schadewaldt. Homer und sein Jahrhundert

(помещено в указанном ниже сборнике этого автора, стр. 87-129).

Что касается авторства Гомера, то и в настоящее время нет недостатка ни в

сторонниках множественных авторов, ни в сторонниках единоличия Гомера. Из

плюралистов в отношении «Илиады» можно указать Шнарца (1918), Петерсена (1920),

Дамса (1924), Вондинга (1927), Рютера и Смита (1929). Из новейших защитников

аналитической теории укажем следующих. Von der Mühll. Kritisches Hypomnema zur Ilias.

Schweiz. Beitr. zur Altertumswjss. 4. Basel. 1952. R. Merkelbach. Die pisistratische Redaktion

der homerischen Gedichte. Rhein. Mus. 1952, 85, стр. 23-47. S. Laser. Zu einer Vorlage der

Hectoros anairesis im X der Ilias. Hermes, 1952, 80 стр. 372-376. [43] В. Marzullo, Il Problcma

Oincrico. Il Pensiero siorico 37, Firenze, 1952. A. Heubeck, Der Odyssee-Dichter und die Ilias.

Erlangen, 1954 (о принадлежности обеих поэм разным авторам). Старая теория

исторических напластований, которая проводилась многими исследователями (и прежде

всего П. Кауэром с 90-х гг.) на новых основаниях проводится в работе W. Theiler. Die

Dichter der Ilias, Festschrift fur E. Tièche. Bern, 1947, стр. 125-167. О разных типах

переработки и редактирования «Одиссеи» говорят: P. v. Mühll. Die Dichter der Odyssee, 68

Jahrb. d. Ver. Schw. Gymnasiallehrer. Aarau, 1940; F. Focke, Die Odyssee. Tüb Beitr. 37 Stuttg.

1943; W. Schadewaldt. Die Heimkehr des Odysseus. Berl. 1946 (Taschenbuch für junge

Menschen, 117-224); K. Reinhardt. Von Werken und Formen, Vorträge und Aufsätze, Godesberg,

1948 (Das Parisurteil, Homer und die Telemachie, 37-51) Die Aberiteuer der Odyssee (52-162).

W. Theiler. Vermutungen zur Odyssee, Mus. Helv. 1950, 7. стр. 102-122; R. Merkelbach,

Untersuchungen zur Odyssee. Zētēmata 2, Münch. 1951.

Яркими унитаристами являются: А. Северин (ук. соч.), М. Nilsson. Homer and

Mycenae, 1933; F. Robert. Homere, 1950. Анализ этих трудов в указанной нами ниже работе

Губа. С унитарных позиций написаны также следующие работы: R. v. Schelina. Patroklos.

Gedanken über Homers Dichtung und Gestalten. Basel, 1943; J. Ingalls, Structural unity of the

Iliad. Class. Journ. 1947, 42, стр. 399-406. F. M. L. A Post, From Homer to Menander. Forces in

Greek poetic fiction. Galif. 1951. W. Schadewaldt. Die Wandlung der Homerbildes in der

Gegenwart. Universitas, 1952, 7, стр. 233-240. Обзор унитарных пониманий Гомера можно

найти в работе F. M. Combellack. Contemporary Unitarians and Homeric originality. Americ.

Journ. Phil. 1950, 71, стр. 337-364. Среднюю позицию занимают следующие авторы. – P.

Mazon. Introduction à l'Iliade. Par. 1948; Н. J. Mette. Der Pfeilschuß des Pandaros. Neue

Untersuchungen zur «Homerischen» Ilias. Mit einer Übersetzung der Ilias 3-7. Halle, 1951. Fr.

Focke. Zum I der Ilias. Hermes, 1954. 82, стр. 257-287. В отношении «Одиссеи» крупнейший

французский исследователь В. Берар (1924, 1925, 1931), исходя из анализа противоречий

этой поэмы, конструирует три звена «Одиссеи», последовательно примыкавших одно к

другому (Рассказы у Алкиноя, путешествие Телемаха, месть Одиссея). Указанный выше

фон дер Мюлль приходит к установлению двух авторов «Одиссеи». Унитаристом является

G. Germain, Genese de l'Odyssée, Paris. 1954. В современной науке о Гомере нет недостатка

и в старых «теориях зерна», хотя уже на новых основаниях. Упомянем Н. Pestalozzi. Die

Achilleis als Quelle der Ilias. Erlenbach-Zürich. 1945. Представлена и своеобразная теория

малых песен. Назовем Е. Howald. Die Dichter der Ilias, Erlenbach-Zürich, 1946. W. Kraus,

Meleagros in der Ilias. Wien. Stud. 1948, 63, стр. 8-21. P.Wiesmann. Die Phoinix-Novelle.

Programm der Kantonsschule Chur. 1947/48. L.A. Mac-Kay. The wrath of Homer. Toronto,

1948. Th. Kakridis. Homeric Researches. Acta Reg. Soc. Hum. Litt. Lundensis, 45. Lund. 1949.

A. Heubeck. Studien zur Struktur des Ilias, Gymnasium Fridericanum. Erlangen. 1950, стр. 17-

36. Fr. Pfister. Studien zum hom. Epos. Würz. Jahrb. f. d. Altertumsw. 1948, 3, стр. 137-162

(«Илиада» возводится к героическим песням балладного характера микенского времени).

С. Jachmann. Homerische Einzellieder. Symbola Cöloniensia Jos. Kroll. sexag. oblata. Köln.

1949, стр. 1-70. E. Howald. Sarpedon. Mus. Helv. 1951, 8, стр. 111-118.

Среди работ, рассматривающих Гомера с точки зрения поэтической и

эстетической отметим: S. E. Bassett. The Poetry of Homer, Calif., 1938; W. Schadewaldt,

Iliasstudien. Leipz. 1938 (Одна из основательнейших работ современного гомероведения).

Его же Von Homers Welt und Werk. Leipz. 19441, Stuttg. 19522, M. Riemschneider, Homer.

Entwicklung und Stil. Leipz. 1950 (ср. ниже стр.) С. М. Bowra. The comparative study of

Homer. Americ. Juorn. Arch. 1950, 54, стр. 184–192 (интересное перечисление главнейших

особенностей устной народной поэзии, в частности, с применением к Гомеру). Обширный

обзор техники героического эпоса на основе сравнительного [44] метода мы находим у

того же М. Бовра (М. Bowra. Heroic Poetry, Lond. 1952). Бовра изучил эпос тридцати

народов, привел массу не изданных в Англии материалов, анализирует наиболее древние

формы героического эпоса, изучает фантастические и реалистические элементы и,

наконец, находит общие черты в эпосе разных народов, создавая тем самым весьма

интересный и широкий фон для изучения героизма у Гомера. Для предварительного

изучения Гомера книгу эту приходится особенно рекомендовать. Н. N. Porter. The early

Greek Hexameter. Yale Class. Stud. 1951, 12, стр. 63. Особенного внимания заслуживают

работы, исследующие «геометрический стиль» Гомера. Сюда относятся R. Stählin. Der

geometrische Stil in der Ilias. Philologus, Bd. LXXVIII стр. 280, 1922; J. L. Myres. The Pattern

of the Odyssey. Journ. Hell. Stud. 1952, 72, стр. 1-19 (наблюдение над композицией

«Одиссеи» при помощи «тройных делений»). Его же The structure of the Ilias, illustrated by

the speeches. Journ. Hell. Stud. 1954, 74, стр. 122-141.

Большой популярностью пользуется в науке проблема об отношении Гомера к

изобразительным искусствам. Значение этой проблемы, как мы не раз убедимся ниже,

огромное не только для анализа гомеровских образов, по и для установления всей

гомеровской хронологии. Кроме указанной выше работы Н. Lorimer'a, можно указать

следующие. – W. den Boer. Le rôle de l'art et de l'histoire dans les études homériques

contemporaines. L'antiquité classique, 1948, 17, стр. 25-37; Ch. Picard Sur le travail poétique

d'Homère. Mél. Grégoire. Ann. de l'inst. de phil. et d'hist. Orient, et Slav. 1949, 9, стр. 439-502;

F. Chamoux. Un souvenir minoen dans les poèmes homériques: les acrobates crétois.

L'information littéraire, mars/avril 1949; J. L. Myres, Homeric Art. Ann. of the Br. School at

Athens, 1950, 45, стр. 229-260; J. van Ortheghem. La ilanse minoenne dans l'lliade (XVIII.590-