Текст книги "Зеркало Души(СИ)"

Автор книги: Александр Нетылев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 41 страниц)

– И она при этом считает себя красавицей? – удивился Чезаре, в теле которого имплантатов было ровно столько, чтобы не было заметно внешне, – А какого конкретно народа вождь ее отец?

– Фактически, колумбийского, но кажется, для Анны границ не существует, – презрительно фыркнула аспирантка.

– Иными словами, банановая республика, – усмехнулся кардинал.

– Скорее уж кокаиновая.

– В любом случае, задворки цивилизации. На этом и можно сыграть. Подчеркивай время от времени незначительность ее страны, то, что ее на карте нужно искать с микроскопом и то, что за ее пределами мало кто может назвать хотя бы имя ее правителя. Полагаю, ее это заденет.

Акечи медленно улыбнулась. Своей фирменной широкой хищной улыбкой.

– Да-а-а, думаю, это может сбить с неё спесь.

– Вот и хорошо, – кивнул Чезаре, – Больше ничего так сходу посоветовать не могу, это нужно смотреть по ситуации.

– Тогда, может, вы взглянете на неё во время одного из своих классов? – спросила она, – Анна Варгас.

– Взгляну, – кивнул преподаватель. В этот момент у него в кармане зазвонил телефон. Акечи ушла, махнув человеческой рукой на прощание, а Чезаре с радостью увидел на определителе имя Марии.

– Да?

– Привет, Че, Нарьяна выдала мне задание, – сообщила девушка, – Так что, во время штурма я вряд ли появлюсь.

– Что за задание? – поинтересовался мужчина. Наверное, его должен был радовать такой поворот... Но зная Нарьяну, он не торопился радоваться.

– Мне надо забрать новую студентку, – ответила Мария.

– Дай, угадаю, – поморщился Чезаре, – Из тюрьмы?

– Да... а как ты догадался? – спросила она.

Шпион вздохнул:

– Честно говоря, меня беспокоит тот принцип, по которому Нарьяна в последнее время выбирает тебе студентов. Я понимаю, на что она рассчитывает, но... При всем моем к ней уважении, мне кажется, что она делает грандиозную глупость. И я могу лишь надеяться, что эта глупость не навредит тебе рано или поздно.

– Эй, я же справилась с Лилит, – возразила Мария, – Неужели я не смогу справиться ещё с одной девочкой?

– Надеюсь, что справишься, хотя в очередной раз прошу тебя быть осторожнее... Что ты традиционно пропустишь мимо ушей, – усмехнулся Чезаре, – Но меня беспокоит общая тенденция. Что Сикора, что эта девочка, которая, держу пари, сидит отнюдь не за мелкое хулиганство... Похоже, Нарьяна искренне верит, что если ты смогла заставить меня измениться, то сможешь проделать то же самое с кем угодно. Хочет поставить реморализацию на поток. Вот только она своей машинной логикой не понимает, что... чудеса не воспроизводятся в серии.

– Это ты мне про чудеса толкуешь? – хихикнула девушка, – Ты в них вообще веришь?

– Ты права, – легко согласился Чезаре, – Я в этом не разбираюсь. Просто держи меня в курсе, хорошо? Может, конечно, это уже паранойя, но я опасаюсь, что от этой девочки проблем будет не меньше, чем от Сикоры.

– Вряд ли. Уровень разный. Это же ребёнок. Дети жестоки только оттого, что до конца не понимают, что творят, – последовал уверенный ответ. Всё же Мария до сих пор упрямо верила в добро.

– В данном случае важны не причины, а последствия, – возразил шпион, не желая спорить на эту тему, – А в наш век сигма-технологий действия ребенка, 'не понимающего, что творит', могут быть не менее опасны, чем действия взрослого, четко знающего, что и зачем он делает. Так что все-таки держи меня в курсе: во-первых, чтобы если потребуется, я мог своевременно вмешаться, во-вторых, просто ради большего спокойствия. Обещаю без крайней необходимости ее не расстреливать.

– Хорошо-хорошо, – ответила она, – Я буду очень осторожна. Но ведь если ты не перестанешь меня чрезмерно опекать, я не смогу стать достойной паладинкой.

– Может быть, я чрезмерно тебя опекаю, – серьезно ответил Чезаре, – Но я уже дважды едва не потерял тебя, и это не считая клеймения. Я не хочу, чтобы в очередной раз я не успел или не смог ничего сделать.

– Хорошо-хорошо, – снова ответила Мария, – Я буду очень осторожна. Как будто я вся хрустальная.

– Вот и хорошо, – кивнул кардинал, и на этом решил прекратить ту самую нотацию, которую обещал ей не читать, – Как я понимаю, мы в следующий раз увидимся только завтра. Как знать, может, тогда ты расскажешь мне, что собиралась рассказать?..

Снова повисла пауза. Как всегда. Мария не умела первая заканчивать разговор. Снова и снова это неловкое молчание в конце разговора, когда заканчиваются беседы по делу. Да что же с ней такое в последнее время? Покачав головой, мужчина добавил:

– Кажется, нам определенно надо будет поговорить об этом при встрече... А то помру от любопытства, и будешь плакать. Будешь ведь?..

– Буду, – хохотнула Мария, – Хорошо, я при встрече тебе всё расскажу. А хочешь, лично познакомлю?

– В таком случае жду встречи с двойным нетерпением, – улыбнулся Чезаре, – Береги себя.

И с этими словами он повесил трубку, прежде чем Мария успела снова высказаться на тему чрезмерной опеки. После этого преподаватель стал просматривать досье на новую студентку. Так... Алиса Стоун, восемь лет, родом из Англии. Амагус-иллюзионист ментального типа – в отличие от него самого, не манипулирующая светом, а проецирующая иллюзии напрямую в мозг. В силу этого ее иллюзии видит только получатель. Есть, правда, странное исключение: когда она создает иллюзию адских псов, ее не только видят все, но и фиксируют видеокамеры...

В тюрьму отправлена за убийство пяти человек, включая собственных родителей. Хотя у нее были на то причины: ее отец обвинялся в педофилии; но после 'любимого папочки' она явно вошла во вкус. Похоже, что Алиса издевалась над взрослыми, как издевается ребёнок над пойманным муравьём, отрывая ему лапки по одной. В тюрьме угробила нескольких сокамерников, после чего была переведена в одиночную камеру. Психиатры даже не рискнули связываться.

Всего лишь ребенок, ага. Совершенно не о чем беспокоиться. Интересно, Мария вообще узнавала, с чем ей предстояло столкнуться, или ей хватило возраста? Паранойя разыгралась с новой силой: Чезаре уже четко видел, как именно будет умирать этот 'ребенок', если вдруг до него дойдут сведения, что она издевалась над Марией. Он по-прежнему не собирался мешать послушнице работать, пока маньячка не дает поводов к вмешательству. Однако с этого момента план номер четыре, название которому кардинал до сих пор не придумал, получал наивысший приоритет. Насколько он мог судить, идеальным исполнителем его плана станет Рю. Но стоило ему открыть личное дело, как телефон снова зазвонил. Рейко.

– Да?

– У меня есть сведения. Сегодня нашли студентку, которую оплодотворил Гуро. Сикора и Пешка. Они сделали ей аборт. Мне удалось прогнать через сигма-сканер одну из икринок.

– Кхм, – Чезаре поперхнулся, – Ты хочешь сказать, что оно... биологически совместимо с людьми?

Сам он полагал рассказы об этой опасности Гуро выдумками сплетников, насмотревшихся хентая. Но даже если и нет... Кардиналу проще было предположить, что оно делает это для собственного удовольствия, чем представить себе возможное потомство.

– Да, – Рейко говорила очень напряженно, – Более того. У них с Ирие общий генокод. Это генкрады, Чер.

– Я всегда говорил, что Накамура извращенец, – покачал головой он, – Значит, опасность больше, чем мы думали. А учитывая то, что сказала Нарьяна с утра, подозреваю, что операцию по выжиганию заразы придется отложить на неопределенный срок?

– Они не могли народиться здесь сами по себе, – сообщила ученая, – Либо какой-то прозорливый студент сумел неведомым образом умыкнуть паттерн икринки... либо у нас крыса в педсоставе.

– Занятный поворот... – протянул шпион, – Я верно понимаю, что о проекте 'Геном' был осведомлен только Высший Совет?

– Только наша пятёрка. Ты, я, Франческа, Хейтем и Валькельхайн. Иными словами... можешь, конечно, говорить, что я излишне придираюсь к Штейн, но она – наиболее вероятная виновница.

– Не исключено. Но спешить с выводами не будем: я постараюсь что-то на нее нарыть, но буду прорабатывать и другие версии.

– Валькельхайн и Хейтем могли это сделать только с одной целью: развалить Высший Совет, – задумчиво ответила Рейко, – Пожалуй... я слишком учёный, чтобы подумать на них.

– Кто-то из них может быть двойным агентом, – пожал плечами Чезаре, – А также есть еще один вариант... Ты говоришь, что это кто-то из нашей пятерки, но на каждом заседании Совета нас присутствовало шестеро.

– Ты подозреваешь... саму Нарьяну?

– Мне это не кажется особенно вероятным, – пояснил он, – Но я учитываю все варианты, а ты знаешь, что порой решения Нарьяны оказываются весьма... неожиданными.

– Итого... у нас четверо подозреваемых, не считая студентов, – хмыкнула женщина, – Сурово. Почти как в мире с политической обстановкой.

– Нам нужно больше информации, – ответил шпион, – Операции с проектором где-то фиксируются?

– Фиксируются, но историю легко подчистить, – ответила Рейко.

– Значит, отпадает, – поморщился Чезаре, – Нужно быть идиотом, чтобы не подчистить ее после такого. Пожалуй, даже в какой-то степени хорошо, что Нарьяна не дает разрешения на зачистку лежбища: можно попытаться проникнуть туда и поискать возможные улики.

– На самом деле, не так уж хорошо. Какой-то идиот вышиб опечатанную дверь к лежбищу. Теперь даже если Эйхт его выжжет, мы не можем быть уверены, что ни один объект не сбежал. А учитывая скорость размножения и объемы приплода...

– Verpa! – ругнулся Чезаре, – Вот почему все всегда происходит одновременно? Ладно, я займусь этим вопросом после окончания операции 'Волк в овечьей шкуре'.

– Хорошо, я перезвоню тебе, когда вновь появится какая-либо информация, – ответила женщина.

– Хорошо, – кивнул шпион, кладя трубку.

Он тяжело вздохнул. Честно говоря, он откровенно загонялся. Ему приходилось практически во всех делах, требующих его внимания, успевать самому: из студентов мало кто заслуживал достаточного доверия (хотя человека для сбора информации о Тайаме он отрядить сумел), а трогать службу безопасности без санкции Нарьяны он не имел полномочий. А ведь он привык к четким иерархическим структурам, включающим и координаторов, и экспертов, и полевых агентов... Вот почему организация, бюджет которой сопоставим с небольшим государством, не может позволить себе таких простых вещей?

– И вообще, дадут мне сегодня перекусить перед операцией, или как?

Очнулся Сикора в совершенно незнакомом месте. Похоже на какой-то подвал, по которому шли коммуникации труб и электричества. Как ни странно, чувствовал себя студент гораздо лучше, чем перед приступом.

Первым, что он увидел перед собой, были две беловолосые близняшки. Только вот взгляд одной, той, что лежала у него под ногами, имея из одежды лишь засохшую корку крови и кожаный ошейник, был абсолютно пустым, а у второй, сидевшей в стороне, с кляпом во рту, взгляд был полон ядрёной смеси ярости, страха и отвращения.

Осознание произошедшего происходило медленно, будто бы Сикора просыпался от страшного сна. А когда понял – ему захотелось взвыть. Упав на колени, Тадеуш попытался нащупать пульс у девушки.

'Живи... Господи, пусть она будет живой...' – казалось, шептали его губы, – 'Почему? Почему они меня не остановили? Они же всегда знают, где я, я же их предупредил... Стоп!'

Поляк в ужасе ощупал свою шею, пытаясь найти ошейник. Ошейника не было. То есть, преподаватели не знали, где он. Зато по крайней мере, у девушки прощупывался пульс.

– Слава тебе, Господи... – прошептал Тадеуш. Кажется, на этот раз он очнулся прежде, чем его 'второе я' совершит новое убийство... Хотя и без того оно успело совершить непоправимое. Физически травмы девушки были достаточно легкими. Но вместе с тем, он сознавал, что Джейк успел ее изнасиловать.

Тадеуш поднял девушку на руках и подошел ко второй. Чтобы не возопить от того, что он увидел, Сикора вцепился зубами в нижнюю губу:

– Это ведь сделал я, не так ли? – опустошенно спросил он у той из близняшек, что была в сознании.

Девушка не ответила, что и неудивительно, учитывая кляп. К счастью, все же из более традиционных материалов, чем у несчастной Бьянки. Зато страх в ее глазах слегка уменьшился: похоже, она поняла, что он уже... не тот, кого она видела только что.

– Я уже и не помню, когда последний раз спал, – Сикора стянул кое-как свою ветровку и уложил бессознательную девушку на нее, – Всякий раз, когда солнце заходит, я будто выпадаю, прекращаю... существовать... А когда 'просыпаюсь', вижу подобные картины. Mater Deus, я, видимо, и правда... монстр...

Он медленно подошел к девушке и вытащил кляп из ее рта.

– Тьфу, буэ, бе, тьфу! – отплёвывалась она, – Ну и гадость!

Она повернулась к своей близняшке, которая смотрела пустым взглядом в потолок.

– Можешь убить её?

– И чего она такого тебе сделала? – удивленно переспросил Тадеуш. В его представлении, если ее еще можно было спасти, это следовало сделать.

– Если останется только одна Соня Старки, Робину придётся искать мне новое тело, – девочка нахмурилась, – И очевидно, что этой Соней Старки должна быть я.

– Занятная мысль. А что, если это раздвоение – лишь временное явление? И, если это предположение верно, соединившись обратно, ты рискуешь обнаружить себя... мертвой. Забавно, не находишь? Получится, что ты сама попросила себя убить и сама на это смотрела. Интересно, это можно считать самоубийством?

– Лучше мёртвой, чем сломанной, – ответила Соня, резко помотав головой.

– А кто такой этот Робин и зачем ты ему? – добавил поляк еще один вопрос в общую копилку.

– Он хочет жениться на моей племяннице, – заявила Соня, – А еще превратить меня в сигма-зомби. Ты собираешься языком болтать или что-то делать, глупый двоедушник?

Тут уже Сикора вконец уставился на девушку с отвисшей челюстью. Прикрыв-таки рот, поляк откашлялся:

– И откуда у пани Сони такие выводы обо мне? – спросил Тадеуш, принявшись осматривать свои карманы, – И вообще, сигма-зомби... Звучит мерзко.

С некоторым запозданием он вспомнил, что Финелла говорил о сигма-зомби. И о сигма-зомби, и о Белом Робине... И кажется, даже об этой девушке, которую взяла в заложники его вторая вероятность.

– Я же всё-таки демонолог, и в нечисти разбираюсь, – сообщила она, – Так что, давай уже, убивай ту Соню, что лежит внизу, сломай наручники и побежали уже отсюда.

– В таком случае я могу рассчитывать на ответную услугу? – холодно спросил Сикора, подходя к пленнице.

– Где-то я это уже слышала, – сказала Соня, недобро прищуриваясь, – Как-то об этом же меня спрашивал один дьявол, которого я призвала, с тех пор я бессмертна.

– Это, конечно, очень мило, но у меня несколько иное предложение, нежели бессмертие. Да и твою жизнь она вряд ли кардинально изменит, – Тадеуш склонил голову набок.

– Я второй раз на этот развод не куплюсь, говори сразу, что тебе нужно, – затребовала она так, будто... не могла обмануть его.

– Я хочу заставить его подчиниться, – Тадеуш постучал себя по виску, – Ты не представляешь, как он мне испоганил жизнь, а скольким прервал, так что изгнание или уничтожение для этого выродка будет слишком... легкой участью, – в голосе обычно достаточно спокойного Сикоры почувствовалась застарелая злоба.

– Для этого тебе придётся пожертвовать частью своей личности, – ответила Соня.

– Переживу, – в глазах поляка блестел металл, – Итак, твой ответ?

– Контракт заключён! – ответила девочка, – А теперь освободи ты меня уже, а то я себя чувствую, как джинн в бутылке!

– Вот и договорились, – ответил Тадеуш, после чего стал изучать цепь. С замком ему не справиться, а вот подобрать в цепи слабое звено...

– Что ты там возишься? – раздражённо спросила Соня.

– Выдвинься вперед, – скомандовал Тадеуш, подставляя под слабое звено металлический прут. Теперь обернуть руку в платок и потянуть за цепь, концентрируя усилие на пруте.

– Почему ты просто не разорвёшь её?

Новый рывок.

– Я что, похож на человека, который гнет подковы и сворачивает сковородки в трубочку? Приходится работать головой!

Звено немного разошлось. Можно было попробовать просто вытащить из него второе и таким образом разомкнуть цепь.

– Ты же двоедушник, – удивилась Соня, – Что, до сих пор не научился воровать у него силу? Он, например, научился.

– Я вообще только вчера понял, чем по сути являюсь, – проворчал Сикора, пытаясь вынуть звено, – А потом меня снова вырубило. Ну и как мне ее 'скоммуниздить'?

– Эй, я дьявол, а не двоедушник, откуда мне знать? – девушка всплеснула руками, и цепь соскочила.

Забавно, но слово 'дьявол' она употребляла, как нечто само собой разумеющееся.

– Да не дергайся ты! – одернул ее Тадеуш и повторил попытку.

– Я не дёргаюсь, – капризно ответила Соня и, что характерно, попыталась при этом развести руки в стороны. Непроизвольно. Просто из-за привычки жестикулировать.

– Рррр! – рыкнул Сикора, невольно сконцентрировав свое раздражение на девушку на ни в чем не повинном звене и своих руках, и резко дернул цепь, пытаясь разорвать звено. Разорвать не вышло, однако щель расширилась достаточно, чтобы звенья можно было без труда разъединить.

– Готово.

– Ну, наконец-то, – резюмировала Соня, резко вскакивая со стула, – А теперь, убей её, – скомандовала она, тыкая пальцем в свою близняшку, изучавшую что-то на потолке. За всё это время вторая блондинка даже не сменила позы, только моргать не забывала.

– Пани, а вот этого в окончательном варианте контракта не было, – парировал Сикора, особо отметив словосочетание 'окончательный вариант', – А по своей воле я убийцей становиться не собираюсь.

– Агрх! – девушка гневно топнула ногой, – Хорошо, дай мне тогда свой нож.

– Думаю, это тебе подойдет лучше, – сказал он, указывая на лежавший поблизости лом и подходя к бессознательной жертве, – И все равно я не понимаю, что тебе такого в ее смерти? Да, шок, конечно, будет. Но, если мы ее отнесем в медчасть, думаю, ее быстро приведут в чувство.

Соня взяла в руки лом.

– Ты совсем тупой или прикидываешься? – спросила она, взвесив в руке оружие, а затем, закинув его за голову, со всей дури опустила на череп лежащей на полу девушки. Её лицо, одежда и волосы обильно покрылись кровавыми пятнами.

– Или мне вызвать демона, который сломает тебя, как это сделала твоя вторая душа с ней?

Она снова закинула оружие за голову и опустила его на грудь уже мёртвой девушки, проламывая грудную клетку. Сикора ощутил, как что-то тёплое прыснуло ему на щёку.

– Она уже никогда не будет Соней Старки, той, какой должна была быть!

Лом снова взлетел вверх.

– Твоюжналевоблин... – ругнулся поляк, отходя от трупа, и достал платок, чтобы вытереть щеку, а затем осмотрел себя, – И как ты это преподавателям объяснишь?

– Это уж как ты объяснишь! – бросила она небрежную реплику в сторону Тадеуша, прежде чем опустить лом на живот, – Это ведь твоих рук дело.

С этими словами она снова занесла оружие.

– Что, освободилась и уже намылилась разорвать контракт? Так-то вы, дьяволы, относитесь к своему слову...

Поляк достал телефон и, прежде чем Соня успела что-либо ответить, щелкнул вспышкой, запечатлев картину 'самоубийства' Сони.

– Я отношусь к своему контракту так же, как и ты, – сообщила она, опуская тяжёлый лом в район таза, фактически разделяя свою копию на две части, – Я тебе должна только помочь подчинить вторую душу. И от этого ты не отвертишься!

– А еще у нас с тобой личный счет к одному и тому же лицу... точнее, к одной и той же перчатке, – сказал поляк, пряча телефон в кармане, – Так что давай-ка не будем топить друг друга, а вместе выгребем из этого дерьма и покажем этому Белому Робину, где ему самое место. Да так, чтобы он и ко Второму Пришествию оттуда не вырвался. Ну что, напарники, пани Старки?

В этот раз лом опустился на колено мёртвой девушки. Соня остановилась, чтобы отдышаться.

– Знаешь, тот факт, что ты мне не помогаешь, плохо сказывается на нашей командной работе, – тяжело дыша, сказала она, убирая мокрые волосы с лица, – В конце концов, я призвала сюда Гуро.

– Ага, встречал. Метаболизм сродни амфибиям, сильно зависит от влажности помещения, судя по всему, это необходимо для дыхания, но в отличие от них, кровь насыщена эритроцитами. Мечет икру в жертву, формируя колонию мальков. Смею предположить, что момент созревания колонии смертелен для носителя.

Сикора пожал плечами.

– Да и вообще, а если бы я начал помогать, а ты бы оказалась подручной Робина, как моя копия? Так что вполне естественно, что мне потребовалось время, чтобы разобраться в ситуации. Итак, как будем избавляться от этого? – Тадеуш указал на безжизненный труп.

– Никак, – ответила она и снова занесла лом. Новый удар пришёлся уже по второму бедру.

– В любом случае, у нас с тобой контракт, так что, тут тебе уже не сбежать. А эти куски мяса задержат пока Гуро и подготовят сюрприз Робину. Фу-у-ух...

Она тяжело опустила оружие.

– Спасибо, блин, ты настоящий джентльмен.

– Не стоит благодарности, пани, – ответил Сикора, глядя на результат трудов Сони, – сказала бы раньше, что это для Гуро, я бы, возможно, помог... Как ты считаешь, где мы?

– Там, откуда надо валить, – коротко и ясно выразилась девочка, после чего ткнула пальцем в железяку, – Возьми лом.

– Выбрось его. Я им буду слишком медленно махать, чтобы попасть по Гуро, а тело Робина им, судя по всему, не пробьешь. А для моей копии...

Для своей копии у Тадеуша был только нож, зато какой! Семнадцатисантиметровое лезвие, углеродистая сталь, небольшая гарда, пила с обратной стороны. Джейк явно знал толк в этом.

– Тогда что встали? Иди тогда вперёд, – скомандовала Соня, ткнув пальцем в сторону двери.

За дверью были технические коридоры. Тёмные, хреново освещённые, с трубами и проводами, тянущимися вдоль стен. Это были явно не жилые помещения и даже не лаборатории.

– Ясно, – только и ответил Сикора, пряча нож, – Украсть силу, говоришь? Ну-ка, попробуем...

Тадеуш задышал медленно и глубоко. Вспомнив 'отголосок' в схватке с Робином, он мысленно представил себе свою вторую душу в виде спящего волка. Пока светит солнце, он не проснется, даже если из пушки стрелять. Мысленно Сикора подошел к хищнику и наклонился к нему. Он протянул к нему руки... Увы, это осталось лишь в воображении. Ничего не изменилось.

– И как ты хотел сделать это без ритуала? – фыркнула девушка, – Глупый двоедушник.

Небольшая пауза и...

– Ты собираешься идти или нет?

– Отлично. То есть без рисования на стенах и полу мы не обойдемся, – недовольно проворчал Сикора, – Идем.

Они остановились на развилке, где ничто не показывало, в какую сторону идти дальше. И одновременно с этим... Тадеуш почувствовал мерзкий запах. Знакомый запах: он уже не так давно чувствовал его.

Гуро.

– Они где-то здесь? Есть идеи по направлению? – спросил он Соню.

– Куда угодно! Здесь сейчас будет Гуро! – топнув ножкой, закричала она.

Но ничто не подсказывало Тадеушу, куда идти. Кап. Плюх. Швырк. Служебные помещения, звуки воды. Звуки механизмов. Бум! Стук! Шварк!

– А, блин. Авось пронесет! – решился-таки Сикора, подхватив Соню на руки и рванув в левый коридор. – Ты его чуешь, что ли?

– А ты что, не чуешь?! – парировала она. Буквально через пять метров коридор разделился... на левый и на лестницу вверх.

'Вверх!' – мигом понял двоедушник.

– Если и чую, то сам этого не понимаю, – сказал он, влетая наверх по лестнице по принципу 'чем выше, тем лучше'...

– А что, вонища ни о чём не говорит?! – спросила девушка. Один лестничный пролёт. Другой. Третий. Уже три этажа, а лестница не думала заканчиваться.

– Что ты вообще о нем знаешь? – сменил тему Тадеуш, – И зачем призвала?

Как ни странно, у него будто открылось второе дыхание. Ничто не мешало бежать и разговаривать одновременно.

– Вроде как, вампир из Ёми... синтоистского ада, – ответила она, – А призвала я его здесь... чтобы сбежать. Откуда ж я знала, что ты – двоедушник?

– А что, эти два момента как-то связаны? – не понял логики Сони Тадеуш, – И вообще, я, конечно, читал о двоедушниках, но не углублялся особо в тему.

Сикора хмуро глянул наверх:

– Мафусаилов бред, эта лестница вообще думает заканчиваться? – выругался поляк.

– Откуда я знаю?! – спросила его девушка, когда они пробежали мимо огромного вентилятора с медленно вращающимися лопастями, – Это уже восьмой этаж. В школе нет столько этажей!

– Может, 'Хронос' начал уже и пространство выворачивать? – предположил Тадеуш, – Блин, чувствую себя, как на бета-тесте Disciples 3.

– Отставить панику! – выкрикнула Соня, – Я вижу конец лестницы!

– Знаешь, у меня такое чувство, что нас где-то надули... – нахмурился парень и, подойдя к двери, внимательно прислушался к тому, что происходит за ней.

– Кстати, ты ведь не планировала участвовать сегодня в конкурсе? – вдруг спросил он.

– Каком конкурсе? – не поняла девушка.

– Да этом... – Сикора махнул рукой, – На короля и королеву школы. Как я понял из описания, конкурс идет до глубокой ночи, так что... – Тадеуш сложил пальцы пистолетом и 'выстрелил' себе в висок, – Я в пролете. Ну и пес с ним, – резюмировал поляк, открывая дверь чуть-чуть и заглядывая в щель.

'Ага, мы такие прям неприметные...' – подумал он.

– Не. Не слышала, – помотала головой Соня, – Наверное, об этом сказали днём, потому что меня похитили утром.

– Вот и отлично. Тогда предлагаю посвятить то время, которое остальные потратят на праздник, на то, чтобы заняться им, – Сикора постучал себя по виску... и с разбегу высадил дверь. За ней оказались новые технические помещения, но Соня все-таки обрадовалась:

– Я знаю эти места!

– Отлично! – облегченно выдохнул Сикора, – Веди.

И он аккуратно дал девушке встать на пол. Та уверенно взяла его за руку и потащила за собой.

– Нам сюда. Это минус второй этаж. Просто рассадник всякой мелкой нечисти.

– Замечательно, – с чувством сказал он, – Надеюсь, хоть здесь вы не держите ничего опасного для здоровья?

– Да нет, они нематериальны. А вот спать здесь не советую – будут сниться кошмары, – сообщила Соня, резко поворачивая в одно из крыльев коридора, – Я не знала, что школа под землёй настолько больше, чем над ней. Кстати, а что ты там искал у себя на шее?

– Ну... Э... – замялся Тадеуш, – Кажется, я потерял ошейник пани Нарьяны.

При мысли о том, что с ним сделает директриса, узнав об этом, его бросило в жар.

– Он тебе дорог, как память? – не останавливаясь, спросила его девушка.

– Скорее уж он дорог Нарьяне как памятка обо мне, – отшутился он, – И что-то мне подсказывает, что она будет недовольна, не обнаружив его.

– Нашел, кого бояться, – фыркнула студентка, – Нарьяна – самый добрый человек, кого я знаю.

– Занятно, – только и сказал Сикора, следуя за Старки след в след, – Далеко нам идти?

– Нет, ещё один пролёт, и мы окажемся в преподавательском крыле.

– Отлично.

В скором времени они оказались в жилых помещениях... Которые, кстати, у преподавателей были заметно роскошнее, чем у студентов. Соня с легкостью нашла комнату директора – видимо, была там не раз.

– Нарьяна! – воскликнула она с порога, вваливаясь без стука, – Меня похитили Белый Робин и вторая душа этого двоедушника!

– Это очень хорошо,– ответила директор. Она сидела, развалившись в крутящемся кресле, и неторопливо обсасывала солёную соломку, глядя на Соню.

– Это значит, что ты знаешь, где их логово. Чезаре будет просто в восторге.

– Доброй... ночи? пани Нарьяна... – Тадеуш виновато почесал затылок, понимая, как он сейчас рискует, – Вот, нашел пани Старки, и... потерял то, что вы мне выдали. Извините, пани...

– Правда? – хлопнула глазами Нарьяна, – А я только что видела тебя в ошейнике, заходящим в комнату Марии.

Он понял сразу, что это значит. Перед глазами промелькнули неведомая Бьянка и вторая вероятность Сони. Твоюжналевоблин... Тадеуш буквально сорвался со своего места в направлении выхода, но через два шага остановился:

– Какой кабинет, пани Нарьяна? – спросил он, оглянувшись на директрису. На лице Сикоры читался ужас.

– Тридцать седьмой, – ответила директор, не обращая внимания на глупо моргающую Соню.

Благодарно кивнув, Тадеуш бросился по коридору в поисках нужного кабинета. Успеть, только бы успеть... Ведь этот выродок наверняка нарочно выбрал единственного человека, к которому он успел привязаться в этой школе!

Дверь была открыта... Наружу. Притом, что вообще-то открывалась внутрь. А из комнаты спиной вперед выскакивал Джейк, держась рукой за левую щеку. Из-за того, что Тадеуш подходил как раз слева, пока он оставался незамеченным – чем не замедлил воспользоваться.

Нож без лишнего сопротивления вошёл в мягкую плоть.

– Сука, – просто констатировал Джейк и упёр левую руку в грудь Тадеуша. В это мгновение сам Тадеуш мог увидеть, насколько было изуродовано его лицо. Словно кто-то провёл горелкой сверху вниз.

Джейк выпрямил руку, и Сикора-оригинальный отправился в затяжной полёт через весь коридор. Удар вышиб воздух из легких поляка, но двойник не стал добивать его. Может, потому, что краем глаза Тадеуш увидел отблеск пламени в дверях комнаты.

Сикора-в-ошейнике стремглав бросился прочь.

– Куда побежал?! – спросила Мария, выскакивая из своей комнаты с огненным мечом наперевес, – Я что, ещё бегать за тобой должна?!

– Пани Мария, вы в порядке? – спросил Сикора, с трудом поднимаясь. Кажется, не вышло из него героя. Эта 'принцесса' сама любого дракона насмерть загрызет.

– А ты тут что делаешь!? – немедленно обернулась к нему аспирантка.

– Ну... Пани Старки сейчас в кабинете пани Нарьяны, – поляк чуть виновато улыбнулся, – Слава Богу, он не смог навредить вам, пани Мария.

– То есть... Нарьяна сразу надела ошейник на правильного Сикору? – изогнула она бровь. Тем не менее, огненный меч из рук девушки никуда не пропадал.

– Думаю, пани Нарьяна и пани Соня лучше объяснят нам ситуацию, – Тадеуш взял нож за лезвие и протянул его Марии рукоятью вперед, держа обе руки на виду, – Потому как мне кажется, что с этой чертовщиной я сам скоро свихнусь. Предлагаю пройти к директрисе. Мне завести руки за голову?

Огненное лезвие (не в смысле 'горящее': лезвие, сплетенное из алых языков пламени) втянулось в перстень на руке девушки, после чего та быстрым движением выхватила нож из рук Сикоры и бросила в свою комнату.

– Где ты нашёл Соню?

– В подвалах. Где-то на минус десятом этаже, – ответил поляк, пожав плечами, – Идем, пани?

Мария кивнула.

– Идём.

С этими словами она двинулась в кабинет директора.

– Мисс Нарьяна? – спросила она, осторожно открывая дверь.

– А, Мария, заходи, – Нарьяна сделала приглашающий жест рукой, – И ты, Тадеуш, тоже. Отчего же нет? Соня уже рассказала мне о вашем договоре.

– Ты заключил договор с Соней? – резко сверкнула Мария глазами в сторону Сикоры. Он мигом вспомнил, что по данным из личного кабинета, его куратор училась на боевого паладина в католическом монастыре. Так что неудивительно, что ей пришлась не по вкусу идея сделки с Дьяволом.