Текст книги "Зеркало Души(СИ)"

Автор книги: Александр Нетылев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 41 страниц)

Одно из двух: либо Чезаре очень повезло, либо 'Хронос' наконец-то сработал так, как от него требовалось. По крайней мере, следуя по сигналу передатчика в телефоне Марии, он пришел как раз к окончанию одного из классов по богословию. Бывшая послушница, а ныне преподаватель богословия, как раз собиралась после занятий. Она была несколько старомодна: до сих пор предпочитала бумагу и ручку современным планшетам.

– Привет, Че! – обрадованно воскликнула она. Что характерно, после событий весны она практически перестала называть его 'отче', – Как продвигается расследование?

– Привет, – улыбнулся мужчина, как всегда приобнимая ее за плечи. В общении с большинством людей он сторонился даже рукопожатий, но Мария была исключением и здесь. Во многом из-за того, что какое-то время была практически бестелесным голосом в голове, который не обнимешь при всем желании.

– У меня целый ворох новостей, – сообщил Чезаре, после чего, несколько помрачнев, добавил, – И что характерно, большинство из них плохие.

Девушка нахмурилась.

– Что-то особенное? – спросила она, – В любом случае, нельзя тянуть с новостями. Тем более что у меня тоже есть парочка плохих.

– Новость первая, – ответил кардинал, – Сикора не солгал, говоря про двойника. Но в то же время он действительно покусал сам себя, и никакого противоречия здесь нет.

Брови паладинки медленно поползли вверх.

– Ты хочешь сказать, что на него иногда находит, и он кусает сам себя? Стой... – помотала она головой, несколько раз скользнув локонами своих длинных волос ему по лицу, – А при чём тут тогда его двойник?

– Это сбой в проекте 'Хронос', – пояснил шпион, – Рейко уже работает над его исправлением, но в данный момент любой из нас может столкнуться со своим двойником из параллельной вероятности.

Мария нахмурилась.

– Значит, то, что Гуро не один, а целая колония – это тоже сбой проекта 'Хронос'? А я уж думала, что он нашёл способ размножиться... скажем, делением. Хотя, вроде бы, в книгах за ним этого замечено не было.

– Не знаю, – пожал плечами Чезаре, – Но это не единственная проблема. Как минимум одно из отражений Сикоры связалось с плохой компанией... Если конкретнее, то у нас тут Белый Робин.

– Что-а?! – воскликнула Мария. Словно из ниоткуда в ее руке появился пламенный клинок. Что и неудивительно: Робин сделал из нее вещь. За это его ненавидели они оба.

– Вот-вот, – невесело ответил мужчина, успокаивающе касаясь ее руки, – Перчатка находится в школе. Одну мы уничтожили, но на нее действует 'Хронос', как и на остальных. Мне известно, что одно из ее отражений получило человеческое тело, и ему помогает отражение Сикоры.

– Ну почему все отражения и двойники всегда только у плохих парней, – с глубочайшим возмущением обратилась к высшей справедливости девушка, – Неужели нельзя было бы продублировать парочку хороших парней, чтобы всё было по чесноку?

Она неожиданно остановилась.

– Кстати, да, а мы так не можем, а?

– Может быть, и можем, – пожал плечами шпион, – Об этих двойниках даже сама Рейко мало что конкретного может сказать... И я надеюсь, что она в скором времени исправит этот недочет, потому что сейчас это только вносит дополнительную путаницу.

– А почему бы просто не тормознуть проект, раз такая пьянка? – задала резонный вопрос девушка.

– Нарьяна уже санкционировала его проведение, – покачал головой Чезаре, – Держу пари, если мы попросим отложить его до исправления, она откажет, потому что... ее планам это только на руку. На последнем заседании Высшего совета возникающая путаница относилась к преимуществам 'Хроноса'.

Мария тяжело вздохнула и опустила голову:

– Ты прав. Нарьяна NI. Если с этими проблемами ее план сработает лучше, она легко наплюет на опасность для студентов. Мне все это не нравится. Честно говоря... мне страшно.

В тот момент появился первый серьезный надлом в его верности женщине, сделавшей Марию печальной. Но тогда он этого не понял. Тогда он просто крепче прижал к себе девушку, давая ей положить голову ему на плечо.

– Успокойся. Ты же знаешь: я никому не позволю причинить тебе вред.

– Не любой вред физический, ты это знаешь, – ответила она, – Я это знаю. Но я не вижу места для Лилит... Для Актис... лучшего места, чем это. Мне страшно подумать, что это всё – большой обман.

– Обман есть везде, – пожал плечом Чезаре, – И ты это знаешь не хуже меня. Главное, что здесь действительно будет лучше. И им... И тебе.

Мария чуть изменила положение, чтобы видеть его лицо. Не отрывая головы от 'подушки'.

– Скажи... ты веришь, что получится предотвратить Третью Мировую... этой странной затеей?

– Не знаю, – честно ответил Чезаре, – Когда Рейко впервые рассказала мне об инициативе Нарьяны, я счел эту идею бредом... Но с другой стороны, безумные времена требуют безумных решений. Один раз мы с тобой уже спасли мир. Не вижу, почему нам не удастся это снова.

Он ободряюще улыбнулся.

– Хорошо. А ты оставил пометку на 'правильном' двойнике? – поинтересовалась она, – Ну... у нас студенты краплёные?

– Ее скоро оставит Нарьяна, – сообщил шпион, – Ошейник, как у Рейлисов, Лесли и Ирие. Вот только... Я не уверен, что это имеет смысл. О роли Сикоры, как и о новом теле Робина, я знаю только со слов свидетеля.

– Какой еще новой роли? – не поняла девушка.

– В смысле? – уточнил Чезаре, – О роли Сикоры: союзник Робина; и о новом теле Робина: Альва-Аманда Фальк, студентка из Швеции.

– Подробней? Союзник на каких правах? Тебе это свидетель сообщил? – спросила паладинка, – Хотя бы, подробности их разговоров.

– Подробностей как таковых нет, – ответил он, – Свидетель видел лишь, как Сикора помог Робину захватить тело, и как Робин уже в новом теле похитил Соню Старки.

– Не смеши мои тапочки, – улыбнулась Мария, – Тебе ли не знать, как одно неосторожное слово много говорит о человеке и о его отношениях с окружающими?

– Но не в пересказе, – парировал Чезаре, – Мы знаем, что он называл Робина Робином: учитывая его любовь к титулованию, это говорит об относительном равноправии, но сама понимаешь, это вилами по воде. Мы знаем, что самого Сикору почему-то называли Джейком: неизвестно почему, учитывая, что свой облик он даже не пытался скрыть. Ну, и знаем содержание записки, которую я видел лично и потому могу процитировать.

– Цитируй, – кивнула девушка.

– 'Соня у меня', – начал совершенно нейтральным голосом цитировать шпион, – 'Приходи одна. Ночью. В лабораторию -117. Если ты этого не сделаешь, Соня умрёт, а завтра исчезнет ещё кто-то из твоих знакомых'. Эту записку оставили 'отражению' нынешнего носителя.

Мария нахмурилась и потёрла подбородок двумя пальцами.

– Минус 117? Это ведь лаборатория Пешки.

– Возможно, – пожал плечами мужчина, – Но не думаю, что это имеет такое уж большое значение. Даже если Пешка тоже с ними, это отнюдь не самая большая угроза.

– Это зависит от того, чьей крови она употребит, – заметила она, – Если она выпьет крови, скажем, Воланда, то жди беды: это будет самая стремительная и стрёмная засада в твоей жизни.

Чезаре покачал головой:

– Меня больше беспокоит совсем другое. Робин жаждет мести, Мария. А после того, что произошло тогда, в Риме, нужно быть дураком, чтобы не сообразить простую вещь. Самый эффективный способ отомстить мне – это причинить вред тебе.

– Я об этом и не подумала, – нервно икнула девушка, – Ты думаешь... Джейд тоже здесь?

– Они называли Соню Герцогиней, – пожал плечом кардинал, – Значит, можно предполагать, что как минимум, Робин еще считает, что служит своей 'Королеве'. Вполне возможно, что под такой уверенностью есть основания.

Во взгляде девушки сверкнул металл.

– Ясно. Так или иначе, нам не остаётся ничего, кроме как ждать, потому как пока информации слишком мало.

– Это так, – кивнул Чезаре, – Этой ночью все так или иначе решится. Но все же... Будь осторожней, хорошо? Скорее всего, это похищение – ловушка для меня, но есть также риск, что это отвлекающий маневр, чтобы добраться до тебя.

Мария кивнула. Она понимала, что это серьёзно.

– Хорошо. Я буду.

– Спасибо, – ответил он, касаясь ее волос.

Она улыбнулась.

– Мне пришлось бы быть осторожней, даже если бы дело не касалось тебя. В любом случае... я могу что-то противопоставить в открытом бою, а не в сложных интригах. Тут я профан: меня готовили для другого.

– Скажу по секрету, – ухмыльнулся Чезаре, – У тебя бы это и не вышло. Ты для этого слишком хороший человек.

Комплимент был довольно сомнительным, но при этом был чистой правдой: хотя Мария была умна и даже очень умна, коварства и беспринципности ей не хватало даже сейчас.

– С Сикорой в ближайшее время лучше поменьше контактировать, – перешел к практическим рекомендациям кардинал, – Даже если один Сикора не знает, с кем связался второй, то, что второй поддержал Робина, говорит о многом... И это если забыть, что ты не можешь быть уверена, с которым имеешь дело. Впрочем, подозрительности и враждебности тоже лучше не проявлять: лучше всего будет, если ты будешь уклоняться от встречи под каким-нибудь благовидным предлогом. Когда же ты все-таки встретишься с ним, старайся, чтобы рядом с вами все время кто-то был: в идеале я, чуть хуже – безопасники Эйхта или хотя бы надежные бойцы из 'боевых' клубов. Избегать Пешки, насколько могу судить, будет проще. Посмотри в базах данных, как выглядит Аманда, и постарайся запомнить. Вроде бы, у нее твоего предмета быть не должно, но если ты с ней все-таки пересечешься, первым делом смотри на руки. Еще живое отражение я предупредил, так что если увидишь на ней белую перчатку...

Фразу он оставил незаконченной.

– Робина я смогу опознать, даже если он наденет ещё одну перчатку поверх, – она постучала по наушнику, – В конце концов, я слышу его мысли.

– Хорошо, – кивнул Чезаре, – Разумеется, остаются также обычные меры предосторожности на грани с паранойей, например, реагировать на любой подозрительный шорох или всюду таскать с собой меч...

Ее калибур он не называл по имени практически никогда. Может быть, потому, что хоть это и глупо, но он видел в нем соперника. В самом деле, мало ли, о чем они могут говорить, пока он не слышит? А учитывая ее неоднозначный статус, сложно сказать, кто ей 'ближе' – люди или сигмафины...

– Старайся по возможности поменьше оставаться в одиночестве. При свидетелях они не нападут, поскольку рассчитывают остаться известными как можно более узкому кругу...

На этих словах Чезаре нахмурился: можно было бы спутать карты, во всеуслышание объявив о Робине и Сикоре... Но он знал, что ему не позволят сделать это. Он и без того слишком много на себя взял, вмешавшись в это дело лично.

– Самый опасный вопрос – ночь, в особенности эта: если похищение – действительно отвлекающий маневр, то они гарантированно придут за тобой, пока я буду в лаборатории. Я бы приставил охрану к твоим дверям, но... Нет, это вызовет слишком много подозрений... А почему бы тебе не присоединиться к отряду, который Рейко должна привести в качестве 'рояля в кустах'?.. Безопасники Эйхта смогут присмотреть за тобой... А ты сможешь присмотреть, чтобы не вышло, как с Джокером?

– Хорошо, я поговорю с майором Эйхтом, – согласилась она.

Чезаре снова кивнул. Он не мог отделаться от мысли, что снова притащил ее на поле боя, причем с противником, вмешательство в бой с которым в прошлый раз имело фатальные последствия. Однако разумом он понимал, что это все равно безопаснее, чем оставлять ее без защиты, когда вокруг творится черт знает что...

– А у тебя что за новости? – сменил тему кардинал.

– Я уже о них упоминала. Гуро, – ответила она, – Он не один. Их целая колония прямо под школой.

– Ясно, – поморщился шпион, – Помнится, легенды об их появлении предполагают, что изначально их тоже было много.

В легенды он, честно говоря, не верил. Строители школы копали, копали и докопались до Еми – синтоистского ада? Это было слишком примитивно, на его вкус. Но более убедительной версии он пока не составил, ибо Гуро никогда не находился в сфере его интересов.

– Да, но наши люди охотились на одного, – ответила Мария, – Сегодня мы потеряли пять человек охраны из-за этой ошибки. Выжила только сержант Чанг.

– Сержант Чанг, – протянул Чезаре, припомнив то, что ему известно об охотнице за головами, – Я, в общем, догадываюсь, как именно она выжила.

– Мне отчего-то не нравится твой тон, – нахмурилась девушка.

– Если я сделал верные выводы из того, что мне известно о сержанте Чанг, то она просто бросила остальных умирать. Такие, как она, могут прекрасно выполнять приказы, но если что-то идет не так, их волнует только своя жизнь.

Тон, как ни странно, был довольно спокойным. Но подобное поведение было полной противоположностью тому, чему учили его самого. Он был не военным, а спецагентом; и привык ценить каждого из тех, кого мог назвать 'своими'. Вожак не должен предавать свою стаю – только тогда он может быть уверен, что стая не предаст его. Конечно, успех дела превыше всего, как чужих жизней, так и своей. Но как правило, главное, что должен уметь офицер – 'получить и синицу, и журавля': в выборе между выживанием своих людей и выполнением задачи найти вариант, позволяющий и то, и другое.

В идеале, по крайней мере.

– Ну-у... по крайней мере, мы в курсе новой проблемы, верно? – неуверенно спросила она.

– Это верно, – согласился Чезаре, – Скажи, тебе все это ничего не напоминает?

– Что именно?

– В подвалах обитает колония существ, по поверьям местных происходящая из Ёми, – начал пояснять он, – По коридорам бродят мстительные призраки... Или не совсем призраки, если мои догадки о Флоре – правда. Пожиратель Теней – это вообще неизвестно что за тварь... Но по предположению Рейко, искусственного происхождения. Ходят слухи, что в лесу у восточного склона видели кицунэ. Белого Робина поддерживает оборотень, а жертвой похищения становится девушка, умеющая призывать демонов...

Помолчав, кардинал неуверенно добавил:

– Тебе не кажется, что это слишком похоже на воплощение Седьмой концепции в отдельно взятой школе?

Глаза девушки широко расширились.

– Дейс... твительно. Но... почему именно у нас? – непонимающе развела руками она, а затем вновь остановилась, глядя в глаза Чезаре, – Думаешь, Нарьяна тестирует Седьмую концепцию? На студентах? На нас?

Семь, концепций, сформулированные современными провидцами – Серафимой и Джейд, должны были предвестить гибель человечества. Первая концепция: наличие оружия массового поражения. Вторая: нарушение баланса сил. Третья: смерть части лидеров держав. Четвёртая: несовершенство защиты от оружия массового поражения. Пятая: мировая паника. Шестая: денежный кризис. И Седьмая, самая последняя: нашествие нечисти, воплощающей все страхи этого мира. Еще весной им удалось узнать, что Джейд стремится воплотить все эти концепции. И вот, теперь... Он не верил в совпадения.

– Как минимум, закалка, – пожал плечами кардинал, – Ты ведь знаешь, что идеология Нарьяны – нечто среднее между дарвинизмом и ницшеанством. Если один студент из десяти 'прокачается' за время учебы до сверхчеловека, которому никакая нечисть нипочем, а остальные погибнут, она сочтет это удачным разменом. Кроме того, не исключен также вариант, что это затея Джейд. Ведь идея Нарьяны по поддержанию баланса сил ставит под сомнение Вторую концепцию, а в идеальном случае и Пятую. Если Джейд тоже в курсе, то ничего удивительного, что ей не очень хочется такого расклада. И тут мы сами же играем ей на руку: Нарьяна намерена вскоре объявить карантин, официально свалив это на кого-то из студентов-биологов. Это сделано, чтобы предотвратить вмешательство японского правительства в учебный процесс... Но вместе с тем означает, что мы останемся лицом к лицу с этой нечистью без поддержки извне.

Мария задумчиво почесала нос.

– Карантин? Знаешь, с учётом того, как эффективно работало правительство в прошлые разы, мы тут куда круче и охрененно полезней, чем куча солдафонов.

– Тут ты права, – вспомнив историю с Джокером, улыбнулся Чезаре.

Собеседница заметно оживилась. И это было главное.

– У нас тут лучшие из лучших. Все те герои Весны, что выжили, и другие. Да и студенты у нас не лыком шиты. На нашей стороне два дракона, одна из которых уже готова сражаться. Что нам бояться какой-то нечисти?

– Надеюсь, – кивнул Чезаре, – Надеюсь.

Он не был в этом так уж уверен, но ей нужна была его уверенность.

– Хорошо... – Мария тоже замолчала, задумчиво глядя на носки своей обуви. Чезаре внимательно посмотрел на нее. Будто хотела о чем-то сказать, но не могла решиться... Не могла решиться? Мария?..

– В чем дело?

– Нет, – покачала она головой, – Ни в чём. Тебе разве не надо вести класс? – спросила она.

Шпион склонил голову набок, проигнорировав ее вопрос:

– Мария... Ты же знаешь: мне ты можешь рассказать что угодно.

– Сейчас не время, – уклончиво ответила она. Подобное бывало уже не в первый раз: побеседовав на деловые темы, Мария вдруг неожиданно находила какие-то дела и исчезала, но только после неловкой паузы в общении.

– Если слишком часто говорить 'не время', – мягко, но настойчиво заметил Чезаре, – То 'время' так и не наступит.

Паладинка невесело улыбнулась.

– Сейчас как бы действительно не время. В конце концов, Белый Робин и всякие там кицунэ... хотя, насколько я поняла, мы реально охотимся только за Флорой и Гуро, а остальные – это просто страшилки.

Интриган улыбнулся, давая понять, что ее попытки уйти от темы не остались незамеченными, но заставлять ее отвечать он не собирается.

– Просто помни, что мне ты можешь рассказать о чем угодно в любой момент... – тут его улыбка стала язвительной, при этом странным образом оставаясь теплой, – Даже если ты хочешь еще раз сообщить мне, что я чудовище, тварь и ублюдок.

Мария как-то без особого энтузиазма, но довольно искренне, рассмеялась и стукнула мужчину кулачком в грудь.

– Скажешь ещё тут.

Чезаре рассмеялся в ответ и снова обнял ее за плечи. Он гадал, что же могло такого случиться, о чем Мария не могла рассказать ему. Едва ли она опасалась, что он использует ее тайны против нее: она могла уже понять, что он ни за что не станет причинять ей вред, да и вряд ли там было что-то, сравнимое в опасности с ее истинной природой. Вывод: тут что-то личное. Он никогда не говорил ей прямо о своих чувствах, но секрета из них не делал. Неужели дело в этом?

Девушка ничего не ответила. Она просто приобняла Чезаре за пояс и положила свой подбородок ему на плечо. Он не помнил, сколько они так простояли. По природе своей он был человеком действия, и ненавидел подолгу ничего не делать, но... Он был заядлым лжецом, но говорил Марии только правду. Он был фанатиком государственных интересов, но ради нее пошел на измену. На этом фоне ничего удивительного, что ему нравилось просто находиться рядом с ней. Столь же необычно вела себя и она, становясь в его присутствии куда более тихой и скромной.

Она была привязана к нему не меньше, чем он к ней, это очевидно. Но что конкретно она чувствовала? Он не знал. Хотя 'читать' других людей было частью его работы, в данном случае он был... Как ни смешно это говорить, применительно к таким вопросам, он был необъективен. Как и тогда, при спасении Лилит, он боялся спутать надежду с логическим выводом... Нет, разумеется, не настолько. Но боялся.

Наконец, Чезаре неловко пошевелился. Голос рассудка скромно напоминал, что ему нужно еще многое успеть сегодня...

– Тебе, наверное, надо идти, – снова повторила Мария, неловко отстраняясь.

Чезаре с видимой неохотой отлепился от девушки и кивнул:

– Да, это так.

В скором времени должен был начаться его урок, а потом ему нужно было сделать еще минимум три вещи...

– Тогда пока, – махнула она рукой, – Мне нужно зайти к майору Эйхту.

Махнув рукой на прощание, Чезаре отправился на свое занятие. Ему было интересно, поможет ли Хронос не опоздать, или придется задействовать одну из давно придуманных пакостей. После общения с Марией кардинал был в очень хорошем настроении, и издеваться над студентами не хотелось... Но надо же поддерживать репутацию.

Не сказать чтобы он пришел так уж точно, но смысла устраивать пакость не было: из студентов на месте он обнаружил только Елену фон Рейлис. Что ж. Он все равно хотел переговорить с ней наедине.

Елена фон Рейлис была младшей сестрой и самым верным соратником Герхарда фон Рейлиса – одного из офицеров Джейд. Отношения между ними были... неоднозначными: Чезаре ценил ее ум и твердые принципы, но при этом его забавляла ее ненависть. Ведь она знала, кто убил ее брата. И несмотря на это, он считал ее перевербовку одной из важных и интересных долговременных задач.

– Добрый день, герр Финелла.

– Больше никого нет? – осведомился преподаватель, открывая кабинет.

– Нет, герр Финелла, – покачала она головой, – Я тут первая. И... с тех пор никто из класса ещё не приходил.

– Хорошо. Я хотел бы поговорить о сегодняшнем происшествии.

– Я была права, герр Финелла? – без лишних экивоков спросила Елена.

– Да, – ответил кардинал, – Это действительно был Робин. Спасибо.

Слова прозвучали вполне искренне и довольно доброжелательно. Во-первых, потому что эту помощь он в действительности оценил. Во-вторых, потому что он был не в настроении издеваться над ней.

– Ответьте мне на вопрос, виконтесса, – Чезаре с любопытством склонил голову набок, – Почему вы это сделали?

– А почему нет, герр Финелла? – пожала она плечами, – Это борьба видов. Мне неинтересна идея стать второсортным существом, а лучшего мне сигмафин предложить и не может.

– Тем не менее, он был союзником вашего брата.

– Не он. Его носитель, герр Финелла, – ответила виконтесса, чуть покачав головой.

– Он тоже, – покачал головой Чезаре, – Хоть ваш брат и называл его чудовищем, тем не менее, они вместе исполняли план Неуловимой Джейд.

– Это был обман. Япония ведь тоже исполняла планы Гитлера, но это не мешало фюреру планировать уничтожить её по окончании войны, – ответила девушка, – Джейд не была человеком.

– Это что-то меняет? – поинтересовался преподаватель, – Истина в том, что Робин занимался ровно тем же самым, что и его носитель. Изменилась сущность, поступки остались прежними. Так в чем же разница?

– В том, что первого носителя обманули, а второй действовал вполне осознано, герр Финелла, – Елена, казалось, была вовсе непробиваема, – Как и мой брат, он был обманут.

– Обманут в сущности Джейд, – парировал Чезаре, – Но не в сущности ее планов.

– Он видел чудотворицу, обещающую величие Германии и верующим, а не её крест, стремящийся отомстить всем живым... в том числе и Германии, герр Финелла, – нахмурилась она, – Мне ли вам это объяснять?

– Неужто он не знал, как поведут себя его собственные установки? – осведомился он, – Или не видел, что творится в остальных 'углах' Звезды Венеры? Я понимаю ваше желание оправдать своего брата, но не все можно списать на обман... Даже если на секунду допустить, что обман является оправданием.

– Тогда я не вижу смысла продолжать этот разговор, герр Финелла, – сдержанно ответила Елена, – Ведь у нас уже семь минут, как начался класс, а мы до сих пор болтаем на отвлечённые темы.

– Учитывая, что больше никто до сих пор не явился, я совершенно не вижу, что мешает разговору на отвлеченные темы, – возразил Чезаре.

– Как насчёт отсутствия желания одного из собеседников продолжать разговор, герр Финелла? – предложила девушка, – На мой взгляд, причина вполне подходящая.

– Может, и так, но я хотел бы знать, чего ожидать от вас, когда вы избавитесь от этой милой вещицы, – усмехнулся Чезаре, кивнув на ошейник. Ошейник был атрибутом особо опасных студентов, обычно надеваемым по требованию властей. Он позволял отследить местонахождение носителя... И мгновенно убить его, если потребуется.

– Знаете, виконтесса, мне было бы неприятно убивать вас.

– В таком случае, герр Финелла, полагаю, вы слышали достаточно, чтобы сделать вывод касаемо моих мотивов и взглядов на сложившуюся ситуацию?

– На данный момент я сделал вывод, что в вашем восприятии главенствуют два противоположных мотива, – ответил Чезаре, – Любовь к своему брату и ненависть к тому, что он делал. Поэтому сейчас вы пытаетесь придумать причину, по которой он ни в чем не виноват. А вот что вы выберете, когда даже вы будете ясно видеть противоречие... Это меня и интересует. Для двоемыслия вы слишком умны.

От ответа, однако, ее спасла подошедшая 'кавалерия'.

– Я так понимаю, раз вы проявляете столь усиленное внимание к персоне моей сестры, фройляйн Мария теперь свободна, не так ли, герр Финелла?

Это был еще один младший брат Герхарда, Воланд. Все трое они были боевыми амагусами: Герхард был фехтовальщиком, Елена стрелком, а Воланд – боксером. Но в остальном младший радикально отличался от старших. Если аристократический стиль Герхарда и Елены отдавал чем-то чопорным и холодным, то Воланд был бунтарем. Как ни странно, с ним общаться Чезаре было в чем-то проще: как и он сам, младший Рейлис считал обмены насмешками 'на грани фола' нормальным стилем общения. Большая же часть студентов придерживалась диаметрально противоположного мнения.

– Откуда такой нелестный вывод о моих... способностях? – в том же тоне ответил Чезаре, ухмыльнувшись.

– Полагаю, теперь мы можем начать класс, герр Финелла? – нетерпеливо вмешалась Елена, обращаясь к преподавателю, – В конце концов, народ подтянулся.

– А вы считаете, что завоевать Елену проще, чем Марию? – Воланд проигнорировал попытку сестры вмешаться. Он был занят любимым делом: вёл себя, как плохой парень, – Думаю, с учётом вашей биографии, ваши шансы здесь ниже уровня местного метро.

– Говорят, что от ненависти до любви один шаг, – парировал шпион, – Особенно если речь идет о столь обаятельном парне, как я.

Оба прекрасно понимали, что разговор бессмысленный: обоим было ясно, что Чезаре не собирается предпринимать никаких шагов в отношении виконтессы, равно как и что у Воланда нет никаких шансов увести Марию. Но уступать в этой пикировке кардинал не собирался. Фон Рейлис играл плохого парня, но не понимал, что на этом поле он заведомо слабее.

Ведь Чезаре не играл.

– Себя не похвалишь – никто не похвалит? – усмехнулся блондин.

– Ну, должен же хоть кто-то в этой школе реально смотреть на вещи, – развел руками преподаватель.

Виконт открыл рот для нового ответа, но неожиданно его ухо оказалось в длинных изящных пальчиках сестры и поднялось вверх, заставляя Воланда выдать длинную красивую трель 'ай-яй-яй-яй-яй'.

– Прошу его простить, герр Финелла, он явно не понимает, когда нужно остановиться, – прокомментировала свои действия старшая из фон Рейлисов.

Чезаре счел, что продолжать перепалку в столь неравных условиях ниже его достоинства, и посмотрел на часы:

– Ждем для ровного счета десяти минут от начала, и если больше никто не придет, начинаем с теми, кто есть.

– О, а чё это тут происходит? – послышался удивленный голос Балу Гриллса, где-то потерявшего математика с непроизносимым именем.

Смешно, но факт, Балу также должен был ходить на занятия по политологии. У него был довольно забавный проект, изучающий... собственно, самих студентов и науку в разрезе экономики и прогресса, потому политологию ему прочно прописали в расписание. Правда, Балу обычно шлялся где угодно, только не на занятиях, оправдывая всё проектом. Тот факт, что он оказался возле класса в нужное время, – это было что-то вроде чуда.

– Да так, – мстительно усмехнулся Чезаре, – Уважаемый виконт предлагает мне свою сестру. Она по этому поводу негодует, что отражается на королевском пурпуре его уха.

– Естественно, зачем ей такой старпер, если есть я? – весело подшутил парень, после чего тут же обернулся к преподавателю, сделав шутливый извиняющийся жест, – Без обид.

Он сделал лишь одну стратегическую ошибку. Он не учел, что Елена, специалист в стрельбе по-македонски, была амбидекстром. Не успел он закончить фразу, как виконтесса, не выпуская ухо Воланда, схватила его ухо другой рукой.

– Эй, ты чё? Мне этим слышать надо будет!

– Нда, – негромко заметил Чезаре, – А скажут ведь, как всегда, что это я применяю телесные наказания к ученикам... Интересно, если следующий зашедший поддержит тему...

Кардинал усмехнулся, представив себе, как виконтесса, стоя на одной ноге, пытается другой дотянуться до чьего-то уха. Тем временем народ постепенно прибавлялся. В кабинет зашли невысокий паренек с вычурным имечком Азазель Кастельбар и самоуверенная француженка Жанин Вийс. Елена фыркнула, как кошка, отпустила уши обоих парней и двумя совершенно одинаковыми, зеркально отражёнными, жестами сорвала с них головные уборы.

– В помещении нельзя находиться с покрытой головой, любезные герры, – сообщила она, гордо шествуя в сторону своего места.

Чезаре еще раз взглянул на часы:

– Думаю, можно начинать.

Подойдя к доске, он размашисто написал на ней: '?14'. Под 'номерами' имелись в виду '48 законов власти' Роберта Грина. Чезаре не слишком высоко отзывался об американском публицисте, считая, что тот лишь заново пересказывает идеи Макиавелли с минимумом нового. Однако, кардинал ценил 'Законы' за структурированность, которой недоставало трудам великого флорентийца, и которая немало способствовала построению учебного плана... Хотя порядок лекций далеко не совпадал с порядком законов. Порой Чезаре спонтанно менял план под действием появившейся идеи.

Как, например, сейчас.

– Итак, четырнадцатый закон власти по Грину формулируется следующим образом: 'Играй роль друга, действуй как шпион'...

– 'Держи друзей близко, а врагов – ещё ближе', – перебил Воланд, – Ну да, мы все слышали уже этот закон.

– Ты ещё скажи, что способен его применить, – фыркнул Азазель, – А вот Нарьяна, похоже, может.

Его слова вызвали смешки всех негерманцев в этой аудитории.

– Несомненно, 'держи друзей близко, а врагов еще ближе' – частный случай этого закона, – невозмутимо ответил Чезаре, – Смысл пословицы, которую припомнил уважаемый виконт, состоит в том, чтобы все время видеть врага перед собой. Чтобы предсказать его действия. Смысл же закона состоит в том, чтобы быть для врагов, да и не только для врагов, другом. Чтобы помешать им предсказывать ваши действия. Чтобы они считали вас другом и действовали исходя из этого.

– Лучше, чтобы они считали себя вашим другом, – хихикнула Жанин.

– Тогда какие же это враги? – не понял Балу.

– Очень глупые? – предположил Азазель.

Преподаватель прищелкнул пальцами:

– В каком-то смысле. Любая интрига, в конечном счете, основана на верной оценке человеческой глупости. Если переоценить ее, то противник разгадает план, и интрига не сработает. Но если недооценить... Тогда никакой интриги попросту не будет. Потому что так уж устроен человеческий разум: придумывая план, мы поневоле первым делом придумываем контрмеры к нему. Это поневоле заставляет думать: 'Как же так, не может противник быть таким дураком, чтобы купиться на это'. А так как план, которому невозможно противодействовать, – явление уникальное... Если не подавить эту мысль, то любой, даже самый эффективный план, мы признаем бесполезным.