Текст книги "Зеркало Души(СИ)"

Автор книги: Александр Нетылев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 41 страниц)

– Привыкнешь, – кивнула она, – В конце концов, никто сначала не знал. Люди в конце концов привыкают ко всему.

– Даже к самому себе нелегко привыкнуть... Но я постараюсь.

– Ну и отлично. Пойдем, а то нечего нам сейчас в лесу делать.

– Да, – сказал Рю, поспешно поднимаясь и следуя за директрисой.

– Кстати, ты сейчас чуть ли не в самом низу по популярности в школе, – заметила она.

– А зачем нужна популярность? – спросил зеленоволосый, на ходу соображая, как ему нести меч без ножен.

– А зачем она не нужна? – поинтересовалась директор.

– Если она не нужна, о ней можно не беспокоиться.

– Но если она нужна, о ней нужно побеспокоиться, – в тон Рю ответила Нарьяна.

– А она нужна? – подозрительно спросил он.

– А разве нет? – не прекращала своих игр собеседница.

– Наверное, нет... – осторожно предположил Рю, который начинал уже чувствовать, что такое бесконечный цикл, даже будучи далёким от математики или программирования.

– А вдруг да? – продолжала улыбаться Нарьяна.

– А если да, то почему?

– А если нет, то почему?

Рю понял, что нужно аргументировать это так, чтобы не вышло просто вывернуть наизнанку.

– Ну... Э-э-э... В Японии не принято заботиться о популярности. Ведь человек должен исполнять свою работу, свой долг... Если он будет заботиться о своей популярности, то эта забота станет его работой. Бесполезной для людей.

– Вот это я и хотела от тебя услышать, – щёлкнула пальцами девушка, – Мысли. Если ты не говоришь мысли вслух, ты не можешь слышать себя со стороны. Мыслить вслух – лучшее лекарство от косности мышления. Когда ты начинаешь думать вслух, ты должен всё время что-то говорить, ты меня понял?

– Да, Нарьяна-сама. А разве важно, о чем я думаю? – удивился зеленоволосый.

– Важно не то, о чём ты думаешь, – покачала она головой, – Важно, что ты вообще занимаешься такой глупой вещью, как 'думать'.

– Э-э-э... Да? – еще больше удивился юноша, – А что же мне еще делать?

– Ты не поверишь, как много людей не думают, – пожала плечами девушка.

– И мне тоже надо не думать? – спросил Рю, который уже понял, что потерял нить разговора, но назад отступать было некуда.

– Вот сейчас ты не думаешь. А тебе нужно наоборот. Думать. И думать много. Желательно вслух.

– А о чем мне думать? – растерялся юноша.

– Для начала можешь подумать, о чём тебе сейчас лучше всего подумать, – заметила она.

– Но я уже столько обо всем думал... Что уже не знаю, о чем еще можно, – медленно проговорил Рю, честно пытаясь вспомнить, с чего начался этот странный разговор.

Тут же по носу юноши прилетел обидный щелчок.

– Не ищи отмазки, – сказала Нарьяна, – Думай, решай, строй логические цепочки. Никаких 'не знаю'. Это не мышление, а отмазка.

– Какие цепочки? – Рю чуть не споткнулся от неожиданности, – Я же ничего не понимаю! Меня просто выдернули из тюрьмы сюда и отправили гулять по этой безумной школе. Но я ведь не школьник, а заложник обстоятельств. Никто ничего не объяснил, а я уже тогда передумал столько всего... Вплоть до попытки ужесточить противостояние школы и правительства. Но потом я захлебнулся в происходящем внутри школы... Совсем.

– Отмазка! – сказала она и снова щёлкнула по носу.

– Я не понимаю, – сказал юноша, ошарашенно смотря на директора и чуть не уронив клинок с плеча.

– Попытайся, – упрямо сказала она.

– Чтобы попытаться, надо прежде опереться на что-то понятное и постоянное, – заметил Рю, потирая нос свободной рукой.

– Опирайся, – разрешила директор.

– А в этой школе ЕСТЬ что-то понятное и постоянное?

– Не-а.

– Отлично, – фыркнул Рю.

– Но все сложное состоит из простого!

– Например? – спросил Рю, который давно уже не видел чего-либо простого вокруг себя.

– Например, цепь, – ответила директор, – Цепь состоит из звеньев.

– А как цепь связана со мной и школой? – поинтересовался юноша.

– А кто её знает? – пожала она плечами, – Ты, например, сам существо сложное. Но если тебя разобрать на простые элементы, каждый из них будет куда более понятен в отдельности. Сердце, печень, кожа, идеи.

– Если студенты и простые элементы, – хмыкнул он, – То связи между ними, не говоря уж о преподавателях... Да и то, что я вообще ничего не знаю, тоже простоты не добавляет.

– Ты в судоку играл? – неожиданно поинтересовалась Нарьяна.

– Только в го.

– Оно и видно, – покачала она головой, – Так как в судоку участвуют всего девять цифр, однако их отношения друг с другом очень сложные, и по кусочку картинки требуется достроить её всю.

– Но разве все связи не должен понимать только лидер? – спросил зеленоволосый, – Я лишь делаю то, что мне говорят...

По носу Рю прилетел следующий щелчок.

– Короля делает свита, дружок.

– Оу! – только и сказал Рю, после чего замолчал.

В голове была ядерная солянка, щедро заправленная квасом от впечатлений последнего боя. Юноша понял лишь, что Нарьяна играет в другую 'игру', чем его куратор... Но что это значит для него и как себя вести в таких условиях он пока не понимал. Нужно было выждать и подумать? Или наоборот попытаться вытянуть еще информации? Рю не знал, только лишь почувствовал, как он устал, и еще что глаза до сих пор немного болят.

– О чём думаешь? – спросила его директор, явно не желавшая молчать.

– Я... думаю, что вы ведёте себя странно, Нарьяна-сама, – ответил Рю, – И отлично от поведения моего куратора, который предпочитает использовать стратегию... Правда, я всё равно не могу сейчас понять вас. Вы похожи на Ноэль как раз в том, что я не понимаю. Словно существо из другого мира. Может быть, у вас даже есть какие-то причины на спасение мира... отличные от необходимости спасения мира.

– Вот видишь, – улыбнулась она, – А ты говорил, что тебе ничего не понятно, а ведь в своём потоке сознания ты сумел сказать что-то правильное.

– Правильное? Что же?

– Я не принадлежу миру людей, – ответила Нарьяна.

Она выдержала небольшую паузу и продолжила.

– Я – рукотворное ками. Проект П.Р.О.М.Е.Т.Е.Й. компании G-Tech. Подлинный 'Бог из машины'.

– Я даже не знаю, хорошо это или плохо, – неуверенно ответил Рю.

– Наверное, хорошо. У меня ведь нет воли. Только программа, которая велит мне помочь человечеству выжить и выйти на новый виток эволюции.

– И... Каков же путь 'эволюции' человечества по вашему мнению, Нарьяна-сама?

Директор явно не собиралась щадить разум японца.

– Я не имею права решать за людей. Это их эволюция. Я могу лишь только подтолкнуть её. Но тебе следует радоваться.

Она остановилась и коснулась рукояти вакидзаси.

– Век меча вернулся.

Рю, однако, не радовался. Напротив, его ответ звучал печально:

– Раньше я думал, что меч – это орудие правосудия. Теперь мне нечему радоваться, Нарьяна-сама. Я знаю, что любое оружие – орудие убийства, и от этого не уйти даже святому. Не то что человеку вроде меня, убившему против своей воли и личности многих людей, которые заслужили это лишь тем, что шли за новым вопреки старому.

Нарьяна взялась за рукоять меча и поднесла лезвие к глазам.

– Знаешь... а ведь твои предки верили, что он – живой.

Директор небрежно швырнула его через плечо.

– Это не так. Этот клинок – лишь железяка. Всему виной самурай с калибуром вместо катаны. Вот его клинок был 'живой', а все эти поделки – лишь желание приблизиться к тому идеалу.

– Но такие люди, как я, способны сделать любой клинок 'живым'... в самом худшем смысле этого слова. Это часть эволюции? Разве сигма подталкивает людей? Тогда к чему? Я ведь всего лишь не хочу ни у кого отнимать жизнь и шанс на счастье...

Нарьяна слегка удивилась:

– Твой клинок не оживёт сам по себе, как этого не сделает кукла в руках мастера марионеток. Разве может быть живым нечто, не имеющее души?

– В сознании людей, на символичном уровне... нет разницы, – Рю опустил голову, – Я был кукловодом клинка и марионеткой чьей-то сигма-программы. А объяснять это могли как угодно... и каждому по-разному. Самая страшная ложь – это та, с которой жил всю жизнь. А культура Японии скорее примет сигму под видом понятной лжи про старинных ками и живые клинки, созданные иемото, нежели как испытание эволюции. Наверное, открытие сигмы – это всё же испытание... А я – одна из жертв эволюции, у которой никогда всё не получается с первого раза.

– В сознании людей и я – человек, и ты – ками, – пожала плечами 'Бог из машины'.

– Но я не могу быть постоянно ками меча, а вы не притворитесь человеком слишком хорошо, – ответил Рю, – Я не верю в силу клинка. Раньше я верил в силу правды, а теперь купаюсь во лжи. Меня обманули, а здесь ещё и объяснили, что так и должно было быть, что так работает этот мир. Интересно, что мне в нём делать, если я пришёл из того мира, где всё по-другому? И вам нет смысла спасать человечество, которое не признает в вас человека. Всё это... странно и неправильно.

Нарьяна выслушала его, не перебивая. А затем дала свой лаконичный ответ:

– Ну и что?

– Не знаю, – ответил юноша, – Но мне плохо от осознания этого. Я не часть новой эпохи, несмотря на то, что я амагус. И даже не часть эпохи меча, несмотря на мои навыки. Кажется, я пришёл из того времени, которого не существовало, не существует и не может существовать в принципе, которое могла родить только ложь.

Он посмотрел на выброшенный меч и понял, что без него ему всё же приятнее идти.

– Иногда так бывает, – сказала Нарьяна, положив руку ему на плечо, – Мы с тобой – те, кто не должен был существовать, но мы существуем. У нас с тобой небогатый выбор. Всего три варианта: помочь живущим, попытаться навязать им наш мир, или же просто умереть никому не интересными кусками плоти.

– Но как я могу помочь? – спросил Рю, – Опять взять в руки меч, забыть, что я уже делал такую ошибку?

Директор лишь развела руками.

– Не ошибается только тот, кто ничего не делает. Нельзя стать великим, ни разу не ошибившись.

– Мне не нужно величие, – покачал головой юноша, – Моя слава всегда будет запятнана кровью. Даже если я заслужу искупление, мир не забудет, кто я такой. Все, что мне остается, это... Остановить подобных мне, после чего уничтожить себя.

Рю начал слегка дрожать. Кажется, та идея, что он озвучивал, сейчас настолько ясно предстала перед его внутренним взором во всей перспективе времени, что юноше стало не по себе. Он тяжело сглотнул слюну и тихо добавил:

– Иногда кажется, что я схожу с ума. Верю ли я в то, что сейчас сказал?

– Почему нет? – снова пожала плечами Нарьяна, – Забудь об ограничениях. Прошлое остаётся в прошлом, а будущее ещё не наступило. Но мы живём в 'сейчас', когда будущее становится прошлым.

– Беседуя с вами, чувствуешь себя не таким уж сумасшедшим... – мрачно заметил Рю, – Я ничего не понял из этой вашей фразы, но я попробую помочь миру. Даже если он не будет этого хотеть. А вы поможете мне, если я не выдержу? Если стану чем-то вроде того существа, что я убил сегодня...

– Этим займётся Ноэль, – прервала его Нарьяна, кивая в сторону уже показавшегося корпуса школы, – Мой век подходит к концу. По всем расчётам я должна скоро умереть. Она молода и неопытна, но я и не планировала позволить ей действовать одной. Она – не я. Ей этого не дано.

Рю посмотрел на нее без удивления. Он устал удивляться.

– Но ведь без вас Школы не будет, и все придется начинать сначала...

– Да, – кивнула она, – Ей придётся всё начать сначала.

– Но зачем? Я не понимаю. Вы же говорили, что ваша система обучения работает.

– А моя система обучения, быть может, и не умрёт со мной, – улыбнулась директор, – Просто так надо. Я должна умереть, когда придёт время.

– И чем это поможет? – спросил он, – Без вас у вашего плана меньше шансов. Это разве логично?

– Это логично. Просто у тебя слишком мало данных, чтобы оценить эту логику... Кстати, мы почти пришли. Как раз к ярмарке.

– В смысле? – не понял зеленоволосый, – Ярмарка – это же где торгуют?

Он сам поморщился от глупости своего вопроса. Вокруг действительно было непривычно многолюдно для внутреннего двора ЗШН. И многие из этих людей казались такими... обычными. Не безумные ученые, не священники-убийцы, не девочки-волшебницы, не человекообразные вычислительные системы и даже не птицы с мечами. Впрочем, были тут и не только они. Торговлей занимались, похоже, в основном студенты, – по крайней мере, вон ту девочку, торговавшую всякой снедью, Рю точно видел на лекции.

– А ещё когда все веселятся, – кивнула Нарьяна, – Кстати, спасибо, что напомнил.

Она залезла в карман юбки и извлекла оттуда стопку зелёных бумажек с циферками.

– Что это? – спросил Рю, глядя на бумажки. Затем, поняв, что на этот вопрос ответ очевиден, задал другой, – Точнее, зачем?

Нарьяна, однако, ответила на оба:

– Деньги. Чтобы тратить.

– Но ведь все на самом деле не так просто? Я же знаю заранее... – предположил юноша, – И у этой ярмарки цель далека от торговли или развлечения...

Зеленоволосый огляделся вокруг, пытаясь понять, чем занята вся эта толпень народу, если присмотреться к отдельным людям. Кажется, они просто... веселились. Люди ходили между палатками, тратили фальшивые деньги на вполне настоящие кушанья или на аттракционы, среди которых был даже кукольный театр с самыми настоящими живыми куклами, которые танцевали и пели без участия человека.

– Нарьяна-сама, это люди из деревни, ведь так? Разве они не опасаются школы и студентов?

– Для того и затеяна эта ярмарка, – кивнула она, – Непонимание – одна из важнейших причин страха.

– Но разве они поймут что-то, просто погуляв на ярмарке? – не понял Рю.

– Важно, что они будут думать, что понимают.

Рю озадаченно кивнул и подумал, как бы отсюда с его запачканным нарядом смыться:

– Я пойду переоденусь, Нарьяна-сама?

– Иди.

Спускаясь в подземные лаборатории, Чезаре позорнейшим образом смалодушничал. Как бы ни была велика потенциальная польза от возможного пересечения с Юной, но низменное человеческое желание иметь две руки оказалось сильнее. Поэтому он построил свой маршрут так, чтобы спуститься в подвалы с противоположного входа.

Шел он быстрым шагом, на ходу отмечая, что служба безопасности уже исполнила все распоряжения. Что ж, с этой стороны проблем можно не ожидать.

Первые проблемы появились, когда он уже дошел до лаборатории Эрла. Один из псевдоживых механизмов – кукла Элизабет – пояснила, что хозяин ушел на ярмарку и вернется нескоро. Это было неудачно, потому что из основных кандидатов в лекари остался всего один. Точнее, одна. Кошмар Всея Школы, Демон Максвелл, или просто Фрея.

И вот тут-то возникла вторая проблема. Потому что подойдя к дверям лаборатории, Чезаре еще снаружи услышал отчаянный женский крик:

– Пусти! Пусти меня, ублюдок!

Из возможных трактовок услышанного одна выходила вперед с солидным перевесом по вероятности. Чезаре решил, что стоит вмешаться: имея традиционные взгляды на взаимоотношения полов, он недолюбливал насильников... Да и вообще, за время Весны и Войн Хаоса успел слегка привыкнуть к амплуа спасателя девиц.

Однако, он все же был достаточно предусмотрителен, чтобы не кидаться очертя голову без подготовки. Прежде чем открывать дверь, он скорректировал свои иллюзии. Визуально его правая рука вновь была цела, и более того – сжимала угрожающего вида револьвер, напоминающий тот, которым пользовался Белый Робин. 'Маузер' же в левой руке, напротив, стал невидимым. Такой нехитрый обмен должен был запутать нападавшего, если это окажется кто-то серьезный.

Да уж, очень серьезный. Пинком открыв дверь лаборатории, Чезаре увидел, как Фрея пинает ногой в пах навалившегося на нее Тайама Рокиа. Без особого эффекта, что и немудрено: если сигма-гибриды были схожи по своему устройству с сигма-зомби, то и болевой порог у них был выше, чем у людей. Мария чувствовала все, почти как человек, потому что в ее случае целью проекта было дать ей возможность жить, как человек. АТА же ставили целью создание идеальных солдат.

– Ну и что у нас здесь? – громким комментарием Чезаре привлек внимание к себе и нацеленному на Рокиа пистолету, – В прошлую нашу встречу вы приставали к Зазе. Растете, юноша.

– Профессор, вы, как всегда, крайне вовремя, – сигма-гибрид развернул голову почти на двести семьдесят градусов, – Блюдете мораль студентов денно и нощно?

– Почти, – ухмыльнулся шпион, – Если бы вы не прогуливали лекции, были бы в курсе, что я и мораль – вещи слабо совместимые. И тем не менее, я настоятельно рекомендую вам, как подобает аристократу, выполнить просьбу дамы.

Тайам оскалился в ответ, и по телу Фреи прошел синий электрический разряд. Девушка дернулась и упала в обморок. Глаза Чезаре опасно сощурились:

– Использовать свои способности против других студентов – основание для объявления охоты. Если же вы немедленно не подчинитесь и не уберетесь отсюда, вы рискуете уже не охотой – устранением.

– Сплошная предвзятость, – возразил Тайам, – Ее током шарахнуло! Меня, между прочим, через нее – тоже. Или разбираться в ситуации перед вынесением обвинения для вас слишком сложно?

Кардинал расхохотался:

– Вам пора перестать мерять интеллектуальный уровень окружающих по себе, юноша. Нарьяна не всегда будет давать вам второй шанс.

Он резко перестал смеяться и холодно добавил:

– Убирайтесь, синьор Рокиа. Последнее китайское.

Тайам нахмурился.

– Спокойнее надо быть, профессор. Я не сделал ничего... Наказуемого правилами этой школы.

– Прежде чем говорить о том, сделал ли ты что-нибудь наказуемое правилами, правила не помешало бы прочитать, – ответил Чезаре, – А ты думал, в сказку попал? Сейчас я досчитаю до трех. И когда я закончу, я тебя здесь не увижу. Comprendo?

– Ни к чему нервничать, – развел руками суперсолдат, – Я уже ухожу. А насчет Нарьяны... Увидим, профессор. Она как раз ценит настоящий интеллект.

С этими словами он поторопился выйти, пока последнее слово за ним. Чезаре молча покачал головой, потянувшись обрубком правой руки к лицу. Лилит ведет себя взрослее, чем этот мальчишка... И вреда от нее меньше. Интересно, а если бы он сейчас нажал на спуск, Мария стала бы говорить, что это всего лишь ребенок?..

Тем не менее, когда Рокиа вышел из лаборатории, Чезаре убрал больверк. Закрыл дверь, после чего повернулся к Фрее, проверяя ее состояние. К счастью, разряд был не особенно сильным. Найдя в аптечке нашатырь, кардинал легко разбудил 'спящую красавицу'.

– Цела? – спросил он, добавив в голос тщательно отмеренную дозу сочувствия.

– Вроде, – ответила девушка, а затем резко села на своём лежбище, – Что случилось?

– Рокиа, – пожал плечом Чезаре, – Вырубил тебя электрическим разрядом.

Он намеренно не стал делиться подробностями. Пусть представит в меру своей фантазии. Тем сильнее будет эффект.

– Вот гад! – воскликнула Фрея, рассеяно потирая висок, – Он же просто ни с того ни с сего начал меня домогаться, и... Спасибо, кстати. Вы появились как раз вовремя.

Только сейчас она увидела уже не скрытую иллюзией культю и пару раз глупо моргнула.

– Не за что, – ответил шпион, затем, перехватив ее взгляд, добавил, – И да, я пришел сюда в надежде, что ты поможешь с этим.

Он чуть помахал обрубком руки.

– Э-эм... – растерялась студентка, – Я, конечно, могу помочь... а что доктор Кеншу?

– У нее свежий материал для исследований, – отмахнулся Чезаре, – Как следствие, в ближайшее время ей внешний мир глубоко фиолетов. Так что, надеюсь, ты еще помнишь, как отращивать конечности, не отхватив при этом что-нибудь нужное.

Он чуть улыбнулся, показывая, что это всего лишь шутка. Ну не мог он удержаться от этого, общаясь с создателем трансгендерных преобразований.

– Конечно, помню, – гордо ответила она, – В конце концов, я уже дошла до трансвидовых преобразований!

– Я в курсе, – кивнул Чезаре, – Но мне надо всего лишь отрастить руку... Одну, – на всякий случай уточнил он.

– А больше ваш мозг без дополнительной перенастройки и не потянет. Прошу вас, ложитесь.

Профессор не стал продолжать пикировку и привычным движением лег в гроб.

– Может, всё-таки, усилим сердечную мышцу? – с каким-то пугающим энтузиазмом спросила Фрея, – Или попробуем устойчивую к ядам печень?

– Нет, не стоит, – покачал головой он, – Меня мои сердечная мышца и печень вполне устраивают.

Подопытным кроликом он уже побыл в юности, и возвращаться в этот период ему не хотелось. Да и не особенно он одобрял трансгуманизм: как ни смешно, но он всерьез считал важным оставаться человеком в как можно большей степени.

– Ну вот все вы так, – расстроенно протянула девушка, – Ой, а что это на ладони? Шрам? Откуда? Он вам нужен?

– А, это... – чуть поморщился Чезаре, – Если его не потребуется воссоздавать отдельно, то лучше оставь.

– А что это за шрам? – полюбопытствовала Фрея.

– Это с детства. Память об одном дне рождения.

Фрея не стала расспрашивать далее, видимо, поняв каким-то чутьем, что это болезненные воспоминания, которые лучше не бередить. Остаток процедуры они провели в молчании.

В скором времени Чезаре вылез из сигма-проектора. Затем, растирая восстановленную руку, кивнул Фрее:

– Спасибо.

– Я так понимаю, этот Рокиа так и будет дальше бродить по школе, как неприкаянный гуро? – на всякий случай спросила экспериментаторша.

– К сожалению, Нарьяна верит, что из него может выйти толк, – ответил кардинал, – Я, конечно, постараюсь что-нибудь придумать... Но на данный момент, честно скажу, сделать можно мало что.

– Иногда я жалею, что у нас не войны Хаоса... – несмотря на слова, Фрея вряд ли бы сделала хоть шаг к их возрождению. Слишком уж мирной она была, – Что ж... удачи, профессор Финелла.

Чезаре пожал плечом. Сказать в утешение было особо нечего: без прямого приказа Нарьяны устранения не будет. А пока Рокиа не совершит еще чего-нибудь, приказа не будет. Ну, а охота... Непохоже, чтобы первый опыт особо вправил ему мозги или что там у него вместо них. Да и вообще, Чезаре не слишком верил в эффективность этой меры: слишком уж легко было уменьшить ее воспитательный эффект почти до нуля. А Нарьяне только это и надо было: заставить студентов думать, как получить от наказания минимальный ущерб. Шпиона это злило.

– Спасибо, – повторил он и вышел из лаборатории.

Он как раз думал, что не помешает переговорить с Лилит о Елене, когда на модуль связи поступил звонок от Эйхта.

– Беда, Финелла, – сообщал тот, – Елена фон Рейлис вышибла себе мозги.

– Что!? – Чезаре был, мягко говоря, в шоке от такого известия, – Точно себе?..

– Точно, – ответил Эйхт, – Точнее некуда. Судя по характеру повреждений, она не собиралась восставать из мёртвых. Определённо, с этого мозга уже нечего считывать.

– Какова вероятность инсценировки? – задал первый пришедший на ум вопрос шпион.

Такой поворот не укладывался у него в голове. Елена фон Рейлис – и самоубийство? Фройляйн Идеал, образец арийской твердости духа, сделала столь... слабый и малодушный выбор? Он верил в это не больше, чем полгода назад поверил в смерть Рейко от лап гигантских насекомых.

– Спроси ты меня полгода назад, сказал бы, что нулевая: куча свидетелей, боевые патроны в ворованном оружии и наконец, тёпленький труп с мозгами на стенке. Однако сейчас скажу, что вероятность высокая. Причём по тем же причинам.

– Оцепите весь этаж, – приказал Чезаре, – Никого не впускать и не выпускать, в том числе через окно и вентиляцию. Уточните коэффициенты 'Хроноса' и поставьте кордоны в соседних временных линиях. Составьте полный список свидетелей; к допросу не приступайте, пока я не осмотрю место преступления. И еще, найдите Воланда и Норму.

– Норму? – не понял безопасник, – Она-то тут при чем?

– Мне известно, что Воланд качал с нее информацию. Вероятно, она рассказала ему что-то о 'Хроносе', либо об ошейниках. Пусть ваши люди выяснят, о чем он с ней говорил. Кстати, где это произошло?

– Коридор женского общежития, – ответил Эйхт, – Самый конец, у окна.

– Выделите следопытов: проверить наличие следов под окном, – добавил Чезаре, – А я отправляюсь к вам.

– Понятно, – ответил Питер, – В общем, поднимайтесь. Начало ярмарки – знатное.

Поднявшись на первый этаж, кардинал в первую очередь увидел собравшуюся в главном зале, поближе к женскому общежитию, толпу зевак. В такой толпе затеряться несложно. Что более важно, к моменту, когда они приступят к допросу, свидетельства очевидцев и домыслы тех, кто прибежал уже после, окончательно перепутаются между собой. Так что на свидетелей надежды мало, нужно разбираться самим.

– Мы связались с Нормой, – сообщил Эйхт, – Она рассказала Воланду о расположении взрывчатки в ошейнике, но настаивает, что даже Елене не хватило бы точности избавиться от нее, не вызвав детонацию.

– Если только... – Чезаре понял, где искать последний фрагмент мозаики, – ...она не усилила свои способности.

– Проект 'Гармонизатор'? – переспросил майор, – Но он же недоработан. Я интересовался им: кроме способностей, он увеличивает также силу, скорость реакции, болевой порог. Но он же...

– ...действует всего четыре-шесть секунд, – закончил за него Чезаре, – Но cevere, чтобы нажать на спуск, хватит и одной! Где сейчас Альва!?

Пару секунд в эфире была тишина: Эйхт проверял данные.

– Там же, в зоне оцепления. Она попала в обзор одной из камер, даю отметку. И еще... там рядом с ней девушка со скрытым лицом, по фигуре похожая на Елену.

– Это она! – одновременно сделали вывод они.

– Подводите группу захвата, – приказал Чезаре, – Пусть вступают по моему сигналу. И ни в коем случае не стрелять на поражение. Брать живой.

Отдав эти приказы, он накинул на себя 'камуфляж'. Продвижение через толпу замедлилось еще сильнее, но по крайней мере, он мог рассчитывать, что высокий рост и красная мантия не приведут к тому, что Елена заметит его первой.

Да, это действительно была она. Переодевшись в джинсы и кожанку вместо старомодного платья и спрятав лицо под широкополой шляпой и шейным платком, виконтесса могла быть неузнанной теми, кто не знал, на что смотреть. Но она ничего не могла поделать с идеальностью каждого жеста, бывшей оборотной стороной ее дара амагуса. Идеальный выстрел – идеальное поведение. Бороться с этим было для нее так же сложно, как для Чезаре – не выпендриваться.

Помимо нее, шпион увидел также Воланда, – тоже прячущего лицо, но шапку, напротив, снявшего, – и Альву, одетую в какое-то бронебикини. В данный момент заговорщики как раз азартно спорили:

– Вообще-то, я не про Лесли, а про ваши ошейники, – говорила Альва.

– А что с ними? – с показным удивлением изогнула бровь Елена.

Как назло, за шейным платком не было видно, что же с ними.

– Предположение подтвердилось, – сообщил Чезаре по модулю связи, – Пусть группа захвата окружает нас, пользуясь прикрытием толпы. Когда начнется операция, сделайте выстрел в воздух: это должно рассеять толпу. И готовь глаз: я включаю прямую трансляцию.

Киберимплантат Эйхта, заменявший родной глаз под темным стеклом, давал весьма широкий набор функций, от инфракрасного зрения до раздачи вай-фая. Больше всего, однако, он был известен из-за очаровательной привычки майора смотреть по нему порно во время скучных заседаний Высшего Совета. У Чезаре давно уже чесались руки тихонько эту штуку хакнуть, но что-то ему подсказывало, что в этом случае быть бы ему битым...

– Это ведь ты их с вас сострелила... В любом случае, у вас их сейчас нет, – 'спалила' немцев Альва.

– Может, скажешь громче? – поинтересовалась Елена, пока её брат как бы 'невзначай' заходил шведке за спину.

Во всеобщей толкучке на эту беседу никто не обращал внимания.

– Думаю, все слишком заняты трупом, чтобы обращать на нас внимание, – пожевала губами шведка.

– Неправильно думаешь, – ответила Елена, возлагая руку на пластиковую рукоять пистолета.

Маркер для пейнтбола. Ну конечно. Никто в здравом уме не выдал бы арестованной сигма-террористке настоящее оружие. Не говоря уж о ее личных больверках, Пустоте и Бездне. А маркер – это всего лишь игрушка. Он безобиден...

Но только не в руках амагуса-стрелка.

– Что ты имеешь в виду? – не поняла Альва, но Елена ее проигнорировала.

– Может... поговорим? – спросила она, глядя прямо на Чезаре.

– Когда я не допускаю возможности поговорить, я стреляю без промедления, виконтесса, – заметил он, не торопясь, однако, сбрасывать маскировку. В который раз за сегодня завертелся в его позвоночнике модуль реакций, отравляя кровь лжесвященника, но давая шанс при необходимости потягаться в скорости с боевым амагусом.

Ведь он привык учитывать все варианты.

– И почему я всегда оказываюсь на самых первых рядах? – поморщилась Альва.

– Потому что лезешь не в своё дело, – резонно заметил Воланд.

– Мы просто хотели быть свободными, – не обращая на них внимания, сказала Елена, – Неужели это так много.

– Никто из нас не свободен до конца, виконтесса, – философски ответил Чезаре, – Не каждый даже волен выбрать, насколько ему быть несвободным. Вы ведь знаете это не хуже меня. Вы ведь, как и я, всю жизнь были связаны долгом.

– Долгом перед своей страной, – парировала девушка, – Не перед вами.

– Долг перед страной лишил вас вашей свободы, – нисколько не смутился он, – И трюки с 'Хроносом' не изменят этого. Бросьте оружие, виконтесса. Вам все равно не дадут уйти.

– И после этого ещё нашу семью называют чудовищами... – произнесла она, медленно убирая руку от рукояти пистолета.

Она не плакала: арийская аристократка не могла позволить себе такое проявление слабости. Но не нужно было быть гением психологии, чтобы услышать горечь в ее словах.

И Чезаре повелся на это.

– Не стоит драматизировать, виконтесса, – поморщился он, – Вы отнюдь не глупы и не хуже меня понимаете причины такого решения.

И лишь память о том, как он сам убил ее брата, позволила ему хоть как-то среагировать. Когда Елена вдруг выхватила пистолет, кардинал нанес удар. Бритвенно-острая леска перерубила пластиковую рукоять, но виконтесса успела выстрелить.

'Ошибка: запоминающее устройство повреждено'

Удар шарика с краской пришелся точно в висок, превращая и без того рыжую шевелюру профессора в кроваво-красную. Из-за точности или еще из-за чего, но попадание оказалось каким-то слишком уж болезненным, – примерно как удар памятной тростью полковника. Вероятно, оно было даже смертельным... Было бы, если бы виконтесса знала чуть больше о киберулучшениях, внедренных в тело агента PSIA. Например, о принявшем на себя удар модуле памяти.

Чезаре упал на пол, лицом вниз, на ходу сбрасывая с себя все иллюзии. Если Елена думает, что убила его, – что ж, ни к чему разубеждать ее раньше времени. Тем более, что толпа начала разбегаться без усилий службы безопасности, и группа захвата вот-вот подойдет.

– Проверь его, – приказала виконтесса.

Воланд подошел к телу кардинала и пнул ногой, после чего склонился, чтобы проверить пульс. Самое время. Чезаре оттолкнулся от земли, вскакивая, – и одновременно подсекая леской ноги амагуса. Не дожидаясь, пока тот приземлится, шпион бросился к Елене. Нужно было задержать ее... И как-то пережить период, когда Воланд поднимется, и они насядут на него вдвоем.