Текст книги "Зеркало Души(СИ)"

Автор книги: Александр Нетылев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 41 страниц)

Виконтесса смело двинулась ему навстречу. Оружия у нее больше не было, но казалось, это не волновало ее: она попросту сложила пальцы 'пистолетиками'. Стрелять из них она, естественно, не могла, но вот в ближнем бою... Удар в лицо для стопорения рефлексов. В последний момент шпион успел наклонить голову, чтобы защититься от смертельного удара в кадык, но Елена уже рывком перешла в слепую зону.

По всем записям она не могла действовать с такой скоростью и точностью... Но похоже, гармонизация значительно расширила ее возможности. Чезаре не успел повернуться, как его позвоночник пронзила острая боль, и он почувствовал, как мир вокруг ускоряется. 'Форсажа' больше не было.

Однако, он продолжал сражаться. Развернулся он как раз вовремя, чтобы подставить предплечье под монету, брошенную, как сюрикен, в район дуги аорты. После чего попытался ответить хуком справа. Удар, однако, вышел скользящим: Елена отшатнулась назад, выхватывая две новые монеты.

А тем временем Альва покачала головой и хлопнула в ладоши. Чезаре почувствовал слабость и сонливость. Краем глаза он заметил, что и Воланду тяжело подняться, а группа захвата практически валится с ног.

– Баю-баюшки-баю, – хихикала шведка.

Елена единственная, кажется, осталась незатронутой. Она швырнула монеты в грудь лжесвященнику, и на этот раз из-за слабости он не успел отразить их. На красной мантии этого было не видно, но Чезаре четко понял, что он ранен. А тем временем виконтесса перешла в наступление, сбивая его с ног ловкой подсечкой.

Нужно было что-то делать с этой слабостью... И Чезаре вспомнил о том, что Рейко говорила о противостоянии Робину в теле Альвы. Тогда это не пригодилось, потому что ЭМИ и так разрушило связь тела и сигмафина. А вот сейчас...

Елена покачнулась на мгновение, как и сам Чезаре. Но главное – сонливость прошла. И прежде, чем немка успела понять это, он ударил коленом в живот. Даже тренированное женское тело к таким атакам гораздо более уязвимо, чем мужское, и Елена согнулась от боли. Не давая ей оправиться, Чезаре сместился, чтобы девушка стала 'живым щитом' между ним и поднимавшимся Воландом. Грубо схватив девушку за руку, кардинал торопливо обмотал леску вокруг ее запястий.

– Готов убить ее? – криво усмехнулся он, приставляя нож к ее горлу.

Воланд остановился, колеблясь. Колебания эти, однако, длились лишь пару секунд. Затем Елена коротко кивнула. Ни секунды не сомневаясь, Воланд рванулся вперёд... а затем ноги его и Чезаре подкосились, мышцы расслабились: Воланд как тряпичная кукла летел вперёд, а Чезаре – заваливался назад. Кажется, Альва оправилась от удара и попыталась повторно влезть на горячую плиту.

Пальцы почти не слушались, и закончить узел шпион не мог. В довершение всего, на него упала Елена, а поверх нее – Воланд.

– Успокойтесь вы уже! – требовала Альва, вытянув руку в сторону троицы.

Однако, ее никто не слушал. Елена пыталась выпутаться из 'бутерброда', не обращая внимания на режущие запястья путы. Чезаре это положение совсем не устраивало, и отталкивая Воланда ногой, он снова нажал, на этот раз локтем, на кнопку ЭМИ-излучателя.

Альва упала на пол. Елена, напротив, почти выпуталась... Лишь чтобы увидеть нацеленный на нее ствол пистолета в руках безопасника.

– Попалась, – резюмировал он. Теперь, когда сонные чары не действовали, группа захвата смогла вступить в дело.

– Как всё легко ломается из-за идиотов, – устало проворчал лежащий на спине Воланд, словно бы ему в нос не смотрел пистолет.

– И не говори, братец, – в тон ему ответила виконтесса.

– Как самокритично, – заметил Чезаре, поднимаясь на ноги, – Мы с вами еще проведем разбор полетов после того, как вам окажут первую помощь. Отведите их в карцер и рассадите по разным камерам... Всех троих.

Он прекрасно знал, что Альва не участник заговора: ее использовали втемную. Но полагал, что ночь в карцере пойдет ей на пользу и отучит от самодеятельности вроде ее массовой атаки.

– В таких случаях нужно сказать что-нибудь пафосное, – заметила Елена, прервав свою речь, когда ей надели наручники на раненные запястья.

– У меня закончились каламбуры, – ответил Воланд.

Чезаре попробовал подвигаться, проверяя, исчезла ли слабость после магической атаки. Затем двинулся следом за пленными. Заговор Рейлисов подошел к логическому завершению раньше, чем планировалось, и ему категорически не хватило времени на подготовку. Придется идти ва-банк. Излишний риск, но выбора не было: на Елену фон Рейлис он возлагал большие надежды, и если ситуацию сегодня же не скорректировать, с ними с гарантией качества придется распрощаться. Воланд был меньшей проблемой: хоть и более умный, чем притворялся, он был ведомым. Если удастся завербовать Елену, то и с ним проблем не будет. Наконец, Альва... Он планировал включить ее в проект 'Тампль'. Но кардинал содрогался при мысли, что офицер будет во время битвы с нечистью в массовом порядке усыплять своих же солдат.

Безопасники не отличались особой вежливостью. Всё же они сейчас были скорее тюремщиками, чем охраной. Разоружив Елену и 'по-быстрому' обработав её раны, они поместили её в карцер. Она пару раз пыталась вырваться, пользуясь элементом неожиданности, однако солдатня была готова к этому и без лишнего джентльменства пояснила ей, что так делать не стоит. Безопасник готов был уже закрыть за ней дверь камеры, но Чезаре остановил его и сам зашел следом.

– Ну что ж, виконтесса, начнем разбор полетов? – нарочито беззаботным тоном начал он, – В целом, я оценил бы ваш заговор на 'четыре с минусом'. Начнем с хорошего. В первую очередь это использование 'Хроноса', чтобы запутать след. Поздравляю: даже я до такого решения не додумался.

– Это была импровизация, – вяло заметила девушка, проводя за спиной рукой, пытаясь найти такое положение, в котором браслет наручника не тревожил бы рану от лески.

– Вот как? – поднял бровь Чезаре, – Это многое объясняет. А я уж хотел назвать вторым успехом то, что вы не подались на мой блеф и вместо того чтобы залечь на дно, дав мне таким образом время на подготовку, пошли ва-банк. Это и плюс, и минус: с одной стороны, из-за этого я вмешался позже, чем предполагалось. С другой, именно отсутствие времени на подготовку с вашей стороны лежит в корне основных ваших ошибок.

– И, что теперь? Охота? Устранение? Нудная лекция? – не глядя в глаза учителя, спросила виконтесса.

– Для начала последнее, – усмехнулся он, – Дальнейшее зависит от многих факторов, и не в последнюю очередь от ваших ответов в этом разговоре.

Она подняла взгляд на Чезаре.

– А чего вы ожидали от нас? Что мы смиримся? Будем участвовать в этой дурацкой игре? Раскаемся в своих грехах и будем посыпать голову пеплом? Может, проникнемся дружеской обстановкой школы?

– А за вами водятся такие серьезные грехи, виконтесса? – поинтересовался Чезаре, – Может быть, вы пытались устроить массовую сигмафикацию по указанию безумного сигмафина?

– Если вы не считаете четыре теракта, в ходе которых погибло не менее тысячи человек, серьёзным грехом, то, пожалуй, что нет.

– Теракты... – фыркнул Чезаре, – У половины студентов здесь найдется свое личное кладбище, виконтесса, а у преподавателей, пожалуй, у всех. Я не собираюсь судить, кто из этой тысячи человек заслужил смерть, и стоило ли этого то, за что вы боролись: в конце концов, я не знал никого из них, да мне это и малоинтересно. Мы даем шанс каждому, как любит повторять Нарьяна.

– Тогда в чём смысл, герр Финелла? – хмыкнула она, – Для чего тогда эта тюрьма?

– Как зачем? Чтобы вы не натворили чего-то вроде недавнего заговора! – ехидно ухмыльнулся шпион, – Если же под столь драматическим определением вы понимаете свое пребывание в школе... Ваш брат подложил вам крупную свинью, виконтесса. Никто не верит, что когда Она вновь заявит о себе, вы останетесь в стороне. И я не верю.

Елена фыркнула.

– Тогда почему бы просто не убить, а? – девушка покачала головой, – 'Мы даём шанс каждому'? Какая гнусная ложь: ведь никто не верит, что что-то может измениться.

– Я этого не говорил, – возразил Чезаре, явно ожидая уточняющих вопросов.

Пока все шло по плану. Эмоциональная реакция разбалансирует и делает уязвимым... А Елена была молода и тяжело переживала поражение. Ее реакция была подлинной.

– Разве? – презрительно фыркнула она, отводя взгляд.

– Именно, – спокойно ответил кардинал, – Вы в ловушке, виконтесса. Пока вы в тени вашего брата, от вас ждут, что вы продолжите его дело. То есть, участие в организации конца света. Но из этой ловушки есть выход...

– Дайте угадаю: предотвратить конец света?

– Именно так, – спокойно согласился Чезаре, – Выход очевидный, не правда ли?

– Но чтобы его предотвратить, его нужно сначала устроить, – хмыкнула немка, снова поворачиваясь к нему, – А то ведь концов света на всех не напасёшься.

– Это как раз не проблема, – ухмыльнулся шпион, – Джейд удалось улизнуть в прошлый раз. И что еще важнее, я знаю, когда и как она нанесет новый удар.

Елена развела руками.

– И у вас такой острый недостаток кадров, что вы решили пригласить едва вступившую в совершеннолетний возраст террористку?

– Ну, недостаток это громко сказано... – протянул Чезаре, – Но тем не менее, специалистов вашего уровня не так много. В любом случае, даже если оставить затасканные доводы вроде 'если человечество погибнет, погибнете и вы': рассудку вопреки, они никогда не срабатывают... Ваше участие выгодно и нам, и вам. На нашей стороне появится человек, сочетающий таланты боевого амагуса и ум, который вообще-то боевым амагусам обычно несвойственен. Вы же получите возможность делом показать, что вас напрасно судят за дела вашего брата... И, что не менее важно, об этом станет известно. Это ваш шанс отмыться от тех подозрений, от которых вы страдаете сейчас.

– Пожалуй, что шанс кому-то что-то доказать слишком призрачен, – улыбнулась Елена, – Давайте будем честны: люди никогда не посмотрят на меня иначе. Да и у меня на самом деле выбор только между смертью и жизнью в услужении вам. Тем не менее, вы уже знаете, что я могу освободиться от ошейника, а это значит, что новая бомба будет куда сложней... что на этот раз? Сердце? Но я смогу сострелить бомбу, закреплённую даже таким образом. Вы ведь всё ещё не можете мне доверять, а для того, чтобы я могла вам помочь, вы должны дать мне определённую степень свободы. Даже более того: если вы хотите использовать мой ум, вы вынуждены будете дать мне уж очень высокую степень свободы, чего вы себе просто не можете позволить.

Чезаре услышал и то, чего она не сказала. В чем не признавалась сама себе. Она желала прощения. Но это было прощение не от мира, а от себя самой. Она допустила ошибку, стоившую жизни множеству людей, и теперь это прошлое преследовало ее.

Однако он не мог пообещать, что она сама себя простит. Только убедить, что ее простит мир.

– Как раз-таки шанс доказать что-то более чем реален, – возразил Чезаре, – У каждого есть скелеты в шкафу, но как верно писал Макиавелли, 'люди же таковы, что, видя добро со стороны тех, от кого ждали зла, особенно привязываются к благодетелям'. А о ваших заслугах в спасении мира непременно станет широко известно: это часть плана.

Какое-то время он помолчал, следя за ней. Возмущение сменилось горечью: так как это ее обычное состояние, это значит, что она уже успокоилась. А значит, нужно особенно тщательно следить, не пытается ли она обмануть его.

– Что же до доверия... Я практически никому не доверяю. Но если бы мы не надеялись, что вы сделаете правильный выбор, вас бы устранили с самого начала, ведь о том, что рано или поздно что-то такое произойдет, я знал уже давно. Естественно, за вами будут следить, и если вы дадите повод для усугубления подозрений, свой шанс вы упустите. Но если нет... Тогда я считаю, что снять с вас ошейник и выдать оружие, когда Джейд нанесет удар, это вполне допустимый риск. Если же после этого вы оправдаете возложенное доверие, то будете полностью оправданы.

Елена откинулась назад и оперлась спиной на стену.

– Это бессмысленно. Этот разговор. Я не вижу, как он может привести к чему-либо, потому что не вижу вашего интереса во всём этом.

– Мой интерес в этом? – удивленно переспросил Чезаре, – Это же очевидно. Во-первых, как я уже говорил, спасение мира – интерес общий. Ну, да этот аргумент никогда не срабатывает, поэтому его вычеркиваем. Во-вторых, у меня есть обязательства перед Нарьяной, которые я могу нарушить не более, чем вы – уйти отсюда. Наконец, в-третьих...

Кардинал позволил маске невозмутимости на мгновение треснуть.

– Джейд. На этот раз у нас есть шанс остановить ее навсегда. Знаете ли, виконтесса, у меня есть все основания ненавидеть ее. Как, впрочем, и у вас.

– Это всё разговоры вокруг да около, – покачала головой виконтесса, – Я тоже не вижу смысла в том, чтобы потакать началу конца света, в котором погибнут все, но это ещё не повод освобождать людей, которым вы не имеете ни малейшего основания доверять, герр Финелла.

– Почему не повод? – поднял бровь Чезаре, – Я, конечно, могу составить отряд целиком из тех, кому я могу доверять... Но боюсь, что вдвоем мы не справимся.

Коротко рассмеявшись, кардинал продолжил:

– Я не буду утверждать, что полностью доверяю вам, виконтесса. Но я нахожу вашу надежность достаточной, чтобы рискнуть. Единственный по-настоящему критический фактор, который я вижу – это ваша ненависть лично ко мне... Вопрос с которой можно решить и после того, как мы спасем мир, вы обелите свое имя и получите свободу.

Елена резко поднялась, продемонстрировав необычное проворство для раненой. Даже то, что она была ниже его на полголовы, не делало этот жест менее угрожающим... Но Чезаре не испугался. Он просто не умел бояться за себя.

– Да неужели!? – воскликнула девушка, – Это для вас, герр Финелла, человека, которого считают героем, а не чудовищем, и у которого на шее нет ошейника, данный вопрос может ждать сколько угодно!

– А вы куда-то торопитесь? – поинтересовался Чезаре, – Да, вас считает чудовищем весь белый свет, и у вас на шее ошейник... Ну, в данный момент нет, но вообще да. И я, если вдруг вы не заметили, предлагаю вам возможность решить эти проблемы. После этого, если возникнет желание, вы можете продолжить свою вендетту: в конце концов, мне и самому будет любопытно потягаться с вами в более равных условиях.

Голова Елены качнулась назад, а затем её лоб ударил по губам Чезаре; раньше, чем тот смог среагировать, однако же, развития не последовало: Елена просто развернулась спиной к мужчине, столь резко, что её волосы хлестнули его по лицу, и направилась обратно в угол карцера.

– Сумасшедший псих... все вы...

На последних словах в её голосе проскользнула... горечь.

– Пусть так, – пожал плечами шпион, вытирая губы, – Но тем не менее, лучше поверить сумасшедшему психу и получить хотя бы шанс на свободу, доброе имя и месть, нежели отказываться от всякой надежды.

– Доброе имя? – хмыкнула она, – В качестве цепной шавки человека, убившего моего брата? Это просто оксюморон.

– В качестве непосредственной участницы спасения мира, – с нажимом ответил Чезаре, – Пять минут назад вы сами жаловались на то, что вас обвиняют в грехах вашего брата. Я предлагаю вам решение проблемы. Да, ради этого придется некоторое время помогать его убийце. Но разве оно того не стоит?

– Понятия не имею, – ответила она, но уже с несколько другой интонацией. Он понял, что это победа. Она – пока не поняла.

– Что ж. Я дам вам время подумать. Полагаю, к завтрашнему дню вы сможете сделать выбор: прошлое... или будущее. И еще одно.

Мгновенно переместившись, кардинал подскочил к пленнице и... отомкнул наручники на израненных запястьях.

– Так думать будет удобнее.

Елена ничего не ответила. Она просто перевела руки вперёд и начала потирать израненное запястье. Чезаре пожал плечами и направился к двери. На пороге он, однако, обернулся:

– Джейд превратила вашего брата в чудовище. Именно по ее вине мы попали в ситуацию, когда один из нас должен был умереть. Так что, если вы прислушаетесь к моим словам, у вас есть шанс отомстить ОБОИМ виновникам его смерти. Подумайте заодно и об этом. До завтра, виконтесса.

Альва не сопротивлялась. После атаки ЭМИ у нее раскалывалась голова. И за что? Она ведь пыталась не допустить кровопролития! Если бы Финелла и Рейлисы смирно уснули... Может, проснувшись, они уже не так хотели бы убить друг друга?

Да, все они были еще живы. Но надолго ли? Хоть Финелла и помог ей (или себе?) с Робином, она не обманывалась насчет его нравственных принципов. Это не тот человек, который простит попытку убить себя. Скорее всего, Рейлисов отправили в карцер, лишь чтобы наутро казнить. Да, именно так. Если не хуже: в конце концов, Елена была очень привлекательной девушкой...

Однако, хотя она считала привлекательной и саму себя, пока что ее никто не трогал. Молча обыскали, отобрали нож и амулеты, в которых она хранила запас энергии, после чего бросили в одиночную камеру.

Камера, кстати, была вполне приличной. Не как давно ставшие притчей во языцех тюрьмы братской Норвегии, конечно, но по крайней мере, тут было чисто, светло и приятно пахло, а у стены стояла нормальная кровать. Именно на нее улеглась Альва, после чего дождалась, пока дверь закроется, и закрыла глаза, сосредотачиваясь на своих биотоках.

Ки, ци, жизненная сила, витэ, прана, пневма, квинтэссенция, даже сигма-энергия, – все это было, в представлении Альвы, одной и той же вещью под разными названиями. Она предпочитала термин 'биотоки'. Именно в видении и направлении биотоков и заключался ее дар, и, вероятно, благодаря этому она могла не только контролировать биотоки, но и создавать устройства и препараты, контролирующие их. Она создала регенерин – сыворотку, воспроизводящую исцеляющие свойства драконьей крови, – и как раз работала над гармонизатором, усиливающим практически все свойства биотоков, когда случилась вся эта кутерьма с арийским мятежом.

Сейчас, однако, никаких устройств и препаратов при ней не было. Оставалось рассчитывать на свой дар. Просканировав биотоки головы, она быстро нашла участок, пострадавший от ЭМИ. Больно... Если бы в этот момент она не концентрировалась на попытках успокоить их всех, так больно бы не было. Впрочем, и сейчас не будет...

Именно благодаря тому, что она сейчас отслеживала биотоки, она обнаружила невероятное. Они отклонялись! Отклонялись в сторону какого-то объекта за стенкой. По телу шведки пробежал холод; это не был страх. Это было первое следствие потери жизненной силы.

Силы убывали быстро, но Альва все же смогла среагировать и закрыться. Ее невидимый щит больше всего напоминал защитный купол из дешевого фэнтези, но он работал. Убывание энергии прекратилось.

И тогда тот, кто вытягивал ее, явился лично. Прямо сквозь стену в камеру вплыла худая иссиня-черная фигура со светящимися желтыми глазами. Пожиратель Теней! Балу рассказывал об этой школьной страшилке, но в отличие от Гуро или Кенни, она проявляла себя редко. Многие даже не верили в существование зловещего призрака.

Однако, вот он, собственной персоной. Костлявая рука коснулась щита, и тот тут же начал поддаваться. С амулетами Альва, возможно, смогла бы продержаться какое-то время... Но сейчас ей оставалось отступать, пытаясь избежать контакта. И закономерно упереться в стену.

Если и есть что-то противоположное жизни, то это было оно. Не смерть: смерть всего лишь прекращение жизни. 'Анти-жизнь' проломила выставленный щит и придвинулась к Альве, пытаясь поцеловать ее, как гребаный дементор. Шведка ударила коленом в пах, и ногу, прошедшую сквозь призрачное тело, обожгло холодом.

'Умереть? Просто умереть? Умереть, не захватив с собой врага?'

Пожиратель приблизился к ней, и Альва... подалась ему навстречу, пытаясь поглотить, впитать в себя эту 'анти-жизнь'. Альва впилась в антиэнергию, и это было её ошибкой... её не стало... она растворилась в Пожирателе Теней... который оказался заперт в её теле... но как... почему... как это может быть... Альва понимала, что умерла. Она не сомневалась, она была уверена, что перестала существовать. Но Пожиратель Теней тоже погиб... Погибли они оба... Но почему тогда Альва это понимает?

Она могла двигать телом, хоть то и отзывалось с некоторой задержкой. Она могла видеть, но не так, как привыкла Альва: сквозь стены, сквозь объекты... Она видела жизнь. Она видела их тепло. Так привык видеть мир Пожиратель Теней. И так его привыкла ощущать Альва своими пальцами. Да, она мыслила... она существовала... но она не была ни Альвой, ни Пожирателем Теней.

Глава 12

– Кто-нибудь входил? – поинтересовался Чезаре у охранника, подскакивая к Альве и проверяя пульс. Пальцы обожгло холодом, и это вызвало у него не лучшие подозрения.

– Никак нет, профессор Финелла, – бодро отрапортовал безопасник.

Подозрения превратились в уверенность, когда девушка открыла глаза. Даже с поврежденным модулем Чезаре прекрасно помнил: глаза Альвы были голубыми, а никак не желтыми. Желтыми были глаза у Артура, у генкрадов и у Пожирателя Теней. Ничто из этого не казалось ему приятной ассоциацией.

– Кто ты? – спросила девушка, глядя на преподавателя совершенно осоловелым взглядом.

– Что вы помните? – вопросом на вопрос ответил он, останавливаясь. Что-то ему подсказывало, что снимать наручники будет несколько преждевременно...

– Хм... Кажется, я знаю ваш голос, – сказала она, – Я помню, что я Альва-Аманда... И... Профессор Финелла? Да, вот откуда я его знаю.

– Вы помните, что произошло? – спросил Чезаре. Говоря это, он попробовал связаться с Нарьяной. Затем спохватился и обратился к охраннику:

– Выясните, на месте ли Нарьяна. Если нет, узнайте, готова ли Рейко на время оторваться от своих исследований. О результатах доложите.

Канал прямой связи установить не удалось, но обмен текстовыми сообщениями работал.

'Почему я должна вправлять мозги твоим воспитанникам?', – первым делом осведомилась директор.

– Я, кажется, помню, – неуверенно бормотала шведка, – Но это неправильно, я должна быть мертва... Я... Я не Альва, но Альва, Аманда, но не Аманда... Я Пожиратель? Кажется... Да, кажется, теперь да... И нет... Но как это?

'Во-первых, это не мой воспитанник, а воспитанник Франчески. А во-вторых и в главных, мой опыт подсказывает: желтые глаза – это НЕ хороший признак. Я понимаю, что для проекта 'Дарвин' еще одна страшилка лишней не будет, но я бы предположил, что так глупо терять перспективного биоэнергетика и неизвестное сигма-науке существо в одном флаконе тебе не захочется'

– Должна быть мертва... – повторил Чезаре, – Вы скорее похожи на Альву-Аманду, чем на Пожирателя... Но вы изменились. Непонятный голод, жажду, подавляющее желание убивать чувствуете?..

'Я про Ёсикаву', – ответила тем временем Нарьяна, – 'Твой студент шляется по лесу. Он умудрился даже плюхнуться с обрыва и убить дух древнего самурая'

'Вернулся бы, никуда бы не делся. Он хоть и производит порой впечатление ребенка, но вполне приспособлен к выживанию... И понимает, что уходить ему некуда: Робин мертв, а японское правительство он готов предать при первой возможности. Куда больше меня в данный момент беспокоит это'

Он отправил фотографию Альвы с желтыми глазами. Та тем временем обдумала вопрос и неуверенно ответила:

– Нет... Кажется, я сыта...

– Тогда если не возражаете, я сниму наручники, – ответил мужчина, – Если что-то изменится, сообщите прежде, чем кидаться: так будет безопаснее для обеих сторон.

С этими словами он аккуратно разомкнул браслет... Заодно злясь на ответ Нарьяны:

'Ты об этом? Мне показалось интересным проследить, что будет, если позволить духу без разума поглотить разум, управляющий духом'

'То есть, за Пожирателем Теней стояла ты?' – ошарашенно переспросил Чезаре. Он был почти уверен, что это Азазель.

'Создал его Азазель; но это не мешает мне направить его на нужную цель', – беззаботно ответила директор, – 'Пожиратель Теней все равно уже исчерпал свою полезность... А Альва по расчетам должна получить увеличение боевого потенциала с сохранением научного'

'Делать-то с ней теперь что?' – сменил тему шпион, имевший совершенно другое представление о том, как надлежит поступать с собственными подопечными.

'Смотря по результатам эксперимента'

'Ну, на данный момент она живая, но холодная и туго соображающая. Дальше что... экспериментаторы?'

'Оценить уровень угрозы, раз уж с Есикавой у тебя не получается', – был ответ.

'С Ёсикавой как раз все идет по плану', – лениво возразил Чезаре, – 'Он сознает необходимость подчинения и отсутствие достойной альтернативы, а активное противостояние сигме удалось в целом преодолеть. На начальном этапе этого достаточно: если переборщить сейчас, то он скоро сломается'

'Мне нужен результат НЕМЕДЛЕННО. Меня не устраивают двенадцать лет подготовки исполнителя' – ответила Нарьяна.

Вмешательство в обработку Есикавы взбесило его: как будто NI знает о подготовке исполнителей больше, чем человек, эту подготовку проходивший. Чтобы успокоиться, лучше взяться за работу. Например, проверить ситуацию с Альвой.

– Что еще вы помните? – спросил он, – Пешка Бальза? Елена фон Рейлис? Тадеуш Сикора? Биотоки?..

– Пешка помогала мне с проектом... Она предложила на ярмарку устроить косплей-кофе, Елена согласилась помочь... А потом, кажется, была потасовка, и я попала сюда. Сикору... Сикору я плохо помню, но, кажется, Соня говорила, что он двоедушник... Да... Его вторая душа убила другую меня....

'По поводу Фальк... Память на месте, и сознание в целом тоже. Некоторую заторможенность можно списать на состояние шока. Агрессивности не проявляет, хотя повод к тому, по большому счету, есть; тем не менее, учитывая происхождение, я бы ожидал той или иной формы энергетического вампиризма. Если предположение подтвердится, рассчитываю проверить возможность питания за счет сигма-проектирования живой материи.'

– Хорошо, – кивнул Чезаре, – Реакция замедлена, но память работает нормально.

Он подумал, что еще нужно выяснить, и, разумеется, тут же припомнил личный опыт в схожей области. Тогда, правда, интерес имел еще и вполне определенную подоплеку...

– Проверим передачу ощущений... Чувствуете?..

Выпустив интегрированный клинок, он слегка ткнул им в руку новоявленной нежити – не до крови, но ощутимо. Альва посмотрела на клинок, затем на него, и ее глаза широко распахнулись:

– Это... Не больно? Кажется, да... Странно...

– Значит, передача ощущений отсутствует или затруднена, – задумчиво произнес Чезаре, – Приятного мало, прямо скажем... А что биотоки? Вы чувствуете их?..

– Я их вижу и ощущаю, – ответила девушка, – Они такие... Нет, это сложно передать... Но я почти ничего кроме них не вижу.

– То есть? – удивленно переспросил преподаватель, – Можете пояснить?.. И да, посмотрите сюда...

Он решил проверить реакцию на свет, используя подсвеченный палец на манер фонарика.

– Уберите, пожалуйста... – поморщилась девушка, – Пояснить? Представьте, что вам очень холодно, а прямо рядом с вами чашечка чая, или куриного бульона, или горячего шоколада с молоком. Сейчас мне достаточно просто тепла, чтобы согреться, но я не знаю, смогу ли удержаться, когда проголодаюсь.

– Значит, все-таки энергетический вампиризм... – протянул Чезаре, убирая свечение, – Нужно кое-что проверить, прежде чем вопрос встанет по-настоящему остро. Следуйте за мной... Ах да, – он обернулся к охраннику, – Передайте Эйхту, с Фальк произошел непредвиденный поворот. Что касается Рейлисов: завтра нужно выпустить их и восстановить статус-кво – надеть ошейники и залечить раны. До тех пор лучше их не трогать. И еще, пусть Эйхт проверит расположение ошейников: судя по всему, они скоро рванут в другом времени. Все ясно? Выполнять.

Оставив охранника осмысливать приказ, кардинал направился в сторону лабораторий. Альва последовала за ним, держась как-то чересчур близко. К моменту, когда они подошли к цели, она почти уже прижималась к нему... Что он не мог не заметить, учитывая ее откровенный наряд, но делал вид, что не замечает.

– Как ты понимаешь, главный вопрос с твоим новым состоянием – энергетический вампиризм, – начал пояснять Чезаре, запуская проектор, – Возможно, удастся найти добровольца из числа студентов, но я бы особо на это не рассчитывал. Охотиться же в стенах школы, ясное дело, никто не позволит. Есть еще крестьяне, но учитывая последние события, нападать на них тоже нельзя. Так что нужно определить, сможем ли мы подменить охоту сигма-проецированием носителей биоэнергии. Я вижу несколько вариантов, которые следует проверить. И начнем мы... с этого.

С этими словами он выбрал паттерн человеческой крови и запустил проецирование.

– Наверное, лучше клонов, – неуверенно ответила Альва, изучая пакетик, – Или, например, сигмафин какой-нибудь. Вытянуть энергию из крови я могу, но ее немного, и она... невкусная. Тут лучше бы душу...

– Человеческие души лучше не трогать, синьорита, – прохладным тоном ответил Чезаре, – Вне зависимости от того, люди это или сигмафины. Кровь можно признать ограниченным успехом: рекомендую вам носить с собой некоторый запас на случай, если голод начнется внезапно. Что же до чего-то более живого... Как насчет такого варианта?

Он откопал среди готовых паттернов лабораторную жабу. Без сознания: он же не садист, в конце концов.

– Такая кровь невкусная, – повторила девушка, – Во всяком случае, вы на порядок соблазнительнее.

– Польщен, – фыркнул мужчина, – Сейчас закончится проецирование, и посмотрим, насколько соблазнительна жаба. Что же до копий... У них есть разум, синьорита Фальк. Одно время даже обсуждалось предложение подменять клонами тех, кого уже нельзя оживить.

– Чем отличается любимая коровка семьи от коровы в животном хозяйстве? – спросила вдруг Альва.

– Фактически – ничем, – спокойно ответил преподаватель, – Я понимаю, о чем вы говорите, и, разумеется, запретить это вам не могу. Но я бы все же предпочел обойтись без каннибализма в стенах школы.

– Отличаются как раз причиной, – возразила она, – Почему первую корову жалко? К ней привязываются. Смерть же коровы из хозяйства, никаких связей для людей не порушит, потому её смерть легче воспринимается.

– И что? – Чезаре склонил голову набок, – Вот, допустим, Эмиль Хатунен, при смерти которого вы, если не ошибаюсь, присутствовали. Вам его жалко? Думаете, хоть кому-нибудь его жалко? Нет, разумеется. Он был редкостным отморозком. Но между тем, запрет убивать друг друга – это одна из первооснов человеческого социума. Разумеется, этот запрет можно нарушить. Любой запрет можно нарушить. Но лишь в том случае, если вы четко знаете, зачем делаете это.