Текст книги "Страна Арманьяк. Компиляция. Книги 1-7 (СИ)"

Автор книги: Александр Башибузук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 93 (всего у книги 130 страниц)

ГЛАВА 19

Что тут скажешь... С одной стороны, миссия завершилась нормально. Все что планировалось – было сделано. Даже больше. А с другой... как там дюк сказал – потоптался, словно дестриер по песочному замку?.. В общем, не будем о грустном. Дюк вроде особо не гневался. А Земфира... ну что же, это судьба...

Сразу после турнира я отбыл из Бретани, по пути осмотрел свои новые владения, запланировал на следующий год начать там стройку, и через неделю благополучно прибыл в Гуттен.

К счастью, с дочерьми все было в порядке. А Лилит... с того самого момента, как я появился в замке, она старалась не смотреть мне в глаза.

– Даи, почему ты не спрашиваешь, что с Земфирой?.. – первым не выдержал я.

– Что с ней, мой мальчик? – тяжело, словно заставляя себя, спросила цыганка. Мне даже показалось, что она уже все знает.

– Она... она... – у меня не нашлось подходящих слов.

– Не говори... – цыганка обняла меня и прижала к себе. – Я догадываюсь. В этом нет твоей вины...

– Это я ее не уберег...

– Ты ничего не смог бы сделать... – печально и торжественно сказала Лилит, – на ней была печать смерти. Я видела. Не сейчас, так позже... все равно это случилось бы...

– А если...

– Нет... – покачала головой Лилит. – Иди мойся, а потом мне все расскажешь. Иди...

Не скажу, что после разговора с ней мне стало легче. Но впервые после смерти Земфиры и Матильды я смог заснуть спокойно. А вот про мою судьбу Лилит так ничего и не захотела сказать. Да и не надо. Я сам ее знаю. Буду жить, пока не помру. А когда и как... это, по сути, и неважно. Но желательно, чтобы не от старости. И с мечом в руках...

Феодору цыганка приняла удивительно тепло. Да и дочурки мои сразу к ней потянулись. Теплая светлая девочка. Верю, что с ней все будет хорошо. Во всяком случае, я все для этого сделаю. Для начала через пару месяцев представлю ее к бургундскому двору, а пока пусть учится.

С рассветом я уже был в седле и направлялся в архиепископство. Тука оставил подлечиться дома, а с собой взял близнецов и десяток дружинников. Этого достаточно, не воевать же еду.

К месту прибыли уже глубоко вечером. Погода хмурилась, сильный ветер нес по небу огромные тучи, почти касавшиеся шпилей архиепископства, кажущегося на фоне заходящего солнца окруженным огненным ореолом. Чернеющая в сумерках громада обители напоминала какой-то адский замок, резиденцию самого дьявола. Меня даже невольно передернуло, настолько сравнение казалось верным.

К счастью, де Бургонь оказался здесь, и меня немедленно провели к нему.

– Ваше высокопреосвященство...

– Оставьте, Жан, – нетерпеливо отмахнулся кардинал. – Ну как?

– Все получилось... – Я скромно поклонился кардиналу.

– Слава Господу Богу нашему! – истово перекрестился де Бургонь, и показал на кресло у камина: – Не медлите...

Я мстительно помалкивал, отхлебывая по глоточку гиппокрас, и наконец, дождавшись на лице кардинала крайней степени нетерпения, заговорил:

– Если вкратце, ваше высокопреосвященство – посольство перехвачено и уничтожено, груз взят. В придачу к золоту, взяли целый сундук писем Паука к английским дворянам. Как выяснилось, этот шельмец держит половину двора на своем жаловании.

– Большую половину, – как бы невзначай заметил де Бургонь. – Письма привезли?

– И письма, и казну, и самого посла с его сожительницей.

– Свидетели?

– Увы, один ушел... – по понятным причинам, я не стал вдаваться в подробности, – и он меня опознал.

– Скверно, Жан... – кардинал поморщился. – Впрочем, ничего страшного. Но заклинаю вас, будьте осторожны. Вы даже представить не можете, насколько длинны руки у Луи. Но об этом позже. Сколько денег вез посол?

Я молча положил на стол свиток и подвинул его к де Бургоню.

– Гм... – Священник быстро пробежал глазами рядки цифр. – Гм...

– Это за исключением покрытия моих расходов и моей... вернее, нашей доли... – скромно потупился я. – Да... вон там... последним столбцом...

– Мать наша католическая церковь чужда греху корыстолюбия. – Де Бургонь осуждающе покачал головой и поморщился. – Я все понимаю, но не многовато ли вы платите своим головорезам?

– Поэтому они только мои головорезы и ничьи более.

– Может быть, вы и правы, – согласно кивнул священник. – Ну что же, теперь швейцарцы у нас в кармане.

– И не только швейцарцы. Я заручился рекомендациями дюка Бретани к вождям валлийцев. Думаю, пара тысяч лучников нам совсем не помешает. А учитывая, что с этими документами можно совершить переворот среди британского двора, думаю, кинг не будет возражать против найма...

– Не знаю, не знаю... – Кардинал ненадолго задумался. – Это надо обсудить. Что там в Бретани?

Я немного насторожился. Все-таки история с соорденцем, монахом Антонием, дурно попахивает. Можно даже сказать, воняет эта история.

– В Бретани произошло много чего. Я нашел де Монфора, Паук пытался перекупить права на трон у Пентьевров, меня пытались поймать и доставить е нему. Да много всего произошло, ваше высокопреосвященство.

– Пьер! Ужин... – Кардинал хлопнул в ладоши. – А вы рассказывайте, Жан. Рассказывайте...

Я было совсем приуныл, решив, что де Бургонь решил отужинать сам. А это могло свидетельствовать о серьезной опале, но, к счастью стол стали сервировать на двоих.

– Вы что-то там говорили о попытке перекупить права на трон? – намекнул кардинал.

– Было дело. И права перекупили. Но документы к Пауку не попали. И не попадут.

– И где же они? – прищурился де Бургонь. – Я так понимаю, вы участвовали в этой истории?

– К сожалению, официальное отречение от прав на престол в пользу руа Луи у меня конфисковали люди Франциска... – изобразил я глубочайшее огорчение на лице.

У кардинала слегка дернулась бровь, в остальном он казался вполне невозмутимым.

Я не стал заставлять его ждать и все рассказал. Правда, в моей версии монах Антоний и его люди погибли в схватке с охраной, а потом, совершенно неожиданно, Франциск при личной встрече намекнул мне, что документы неплохо было бы вернуть. Ну а намеки персон королевской крови приравниваются к приказам.

– Увы, ваше высокопреосвященство, я не смог ему отказать...

– Грубо действуете, Жан! Грубо! – неожиданно вспылил кардинал. – Надо было сразу покинуть Бретань. Вы просто не понимаете ценности этих документов для нас!

– Увы, не мог, ваше высокопреосвященство. Мое судно пострадало и стояло на ремонте...

– Ладно, – де Бургонь так же внезапно успокоился, – не могу же я требовать от вас невозможного…

– Мне показался подозрительным этот Антоний. Хотя он опознался как положено...

– Не берите в голову Жан. Все равно он мертв. Не так ли? – пристально посмотрел на меня кардинал.

– Именно так, ваше высокопреосвященство.

– Продолжайте...

Надо сказать, разговоры с кардиналом всегда напоминали допросы. И это раз тоже не стал исключением. Но в итоге, все вроде обошлось. Впрочем, разговор закончился далеко за полночь, и мы успели обсудить множество тем, не связанных с Бретанью. Но, наконец, пришла моя очередь задавать вопросы.

– Ваше высокопреосвященство, осмелюсь...

– Вас, наверное, интересует этот отравитель Корнелиус? – небрежно поинтересовался де Бургонь?

– Да. Какова судьба расследования?

– Расследование идет... – внушительно сообщил кардинал. – Поверьте, Жан, этим человеком занимаются наши лучшие дознаватели. Насколько я в курсе, они уже вышли на след заказчика. Большее я сообщу перед вашим отъездом.

– Ваше высокопреосвященство...

– Перед отъездом Жан, перед отъездом... – нетерпеливо отмахнулся священник и подвинул е себе пачку документов, давая понять, что разговор окончен.

Я уже успел себя проклясть за решение отдать церковникам лжемонаха, но с рассветом ко мне в келью заявился старший инквизитор фра Георг, румяный низенький толстячок с умными глазами, и выдал полный расклад по расследованию. Оказывается, особая команда инквизиции прямо сейчас ставила на уши город Мехелен, а счет задержанным уже шел на десятки.

– И уже есть след!.. – фра Георг таинственно понизил голос. – Не беспокойся, сын мой – оного Альфонса мы изыщем, буде он на самом деле и вовсе не Альфонс.

– Фра Георг, возможно, вам нужна какая-либо помощь?

– Сын мой, занимайся своим делом, а мы займемся своим... – с легким превосходством усмехнулся священник. – Иди с миром...

И пошел я. К кардиналу, завтракать.

– Вы довольны, Жан, ходом расследования? – Де Бургонь аккуратно очищал вареное яйцо в специальной подставочке.

– Доволен, ваше высокопреосвященство, но...

– Но хотели бы сами участвовать в нем, не так ли?

– Вы как всегда проницательны, ваше высокопреосвященство.

– Вы излишне горячитесь, Жан, – кардинал удрученно вздохнул, – пусть все идет своим чередом. Результаты вы увидите уже в ближайшее время. Кстати, мы не отпустим вас в Швейцарию. Договариваться с кантонцами поедут другие люди. И да, немного поразмыслив, мы решили, что будет целесообразно нанять валлийцев. Это создаст впечатление, что кинг стал на нашу сторону. Вы говорили, что у вас есть кандидат на эту миссию?

– Да, ваше высокопреосвященство, – я вежливо склонил голову.

– Небось, ваш вассал, Уильям ван Брескенс? – небрежно поинтересовался кардинал и, не дожидаясь моего ответа, быстро добавил: – Нет-нет, мы не против, пусть будет он. Ну а мы, в свою очередь...

– Ваше высокопреосвященство, – в кабинете неслышно возник служка, невольно перебив священника, – в обитель изволили пожаловать вдовствующая герцогиня Бургундская, ее высочество Мергерит.

Кардинал повел бровью, служка так же неслышно исчез.

– Ну а мы, в свою очередь, – как ни в чем не бывало продолжил он, – все вместе, обговорим наши дальнейшие действия. Ибо сложившаяся ситуация не терпит промедления...

Мегги примчалась в обитель со скромным эскортом и с минимумом свиты – видимо, хотела, чтобы ее визит остался в тайне. Интересно, она знала, что я уже здесь, или визит планировался заранее?

Сразу уединиться с ней не получилось – сначала мы отстояли обедню, потом чинно обедали, и только потом меня пригласили в ее покои – герцогиня заняла целый флигель.

– Ваше высочество... – несмотря на раны, мой поклон был безупречным.

– Ваше сиятельство... – Мергерит слегка кивнула мне и легким движением кисти дала знак удалиться дамам из свиты.

– Ваше...

– Жан!!! – Герцогиня слетела с кресла и, поджав ножку в бархатной туфельке, повисла у меня на шее. – Я считала минуты...

– Мегг... – Я прижал ее, крутнул ее вокруг себя и, ощутив острую боль в боку, едва удержался от стона.

– Жан... вам нездоровится? Вы бледны... – Мергерит осторожно отстранилась и внимательно посмотрела на меня.

– Совершеннейшие пустяки, моя госпожа...

– Матерь Божья! – всплеснула руками герцогиня. – Вы, мужчины, совершенно как дети! Всё, решено, я вас больше никуда не отпущу! – и по слогам повторила: – Ни-ку-да. Вы поняли, Жан? Ну это надо же...

«М-да... и как это понимать? Эта курица считает, что может приказать мне спрятаться у нее под юбками? – во мне неожиданно вспыхнула злость. – Да будь ты хоть королева...»

– Ваше высочество... – скрипнув зубами, я совершил еще один поклон – на этот раз совершенно официальный, даже без намека на куртуазность. – Мое сердце принадлежит вам. Мой меч принадлежит Бургундии. Ваша красота несравненна. Ваша мудрость соответствует вашей красоте. И я искренне верю в то, что вы не будете противопоставлять мое сердце моему мечу...

– Жан, я... – Мергерит запнулась, прикусила губу и, осторожно обняв меня, положила голову мне на плечо. – Я просто боюсь потерять вас... Если... если это случится, то я не смогу дальше жить...

– Мегг... – я тоже приобнял ее и притянул к себе, – моя роза… ваша любовь делает меня бессмертным... – Рука скользнула в лиф платья и нащупала горячее упругое полушарие груди с напряженным соском. – Мегги, я скучал...

– Жа-ан... – неуверенно протянула герцогиня и показала глазами на стены. – В святой обители?! Это грех...

– Я возьму его на себя...

– Нет... – она попыталась вырваться, – не подвергайте меня искушению...

Спас герцогиню от грехопадения кардинал де Бургонь. А вернее, его посланник, пригласивший нас в кабинет ординария. Ну что же, пошли совещаться. Я не против...

Совещались долго. Ужин нам сервировали прямо в кабинете. Честно признаюсь, я испытывал немного двойственные чувства. Одно дело своей рукой и клинком помогать государям в битвах, и совсем другое – окунуться с головой в реальные политические государственные дела, весьма далекие от подвигов на поле боя. Впрочем, в данном случае я не претендую на истину. Я рубака, солдат до мозга костей, весьма далекий от политической казуистики, так что... Стоп... стоп... хватит прибедняться. Я гасконец – а значит, такое понятие как скромность изначально мне чуждо. Так что отринем его без сожаления навсегда. И вообще, в битве шансов уцелеть гораздо больше, чем на политическом поприще. Особенно на тайном политическом поприще. Это уж точно.

И да – все это время я не переставал удивляться уму и хватке герцогини. И коварству.

– Хватит!.. – Мергерит фыркнула, как разъяренная кошка, и отбросила от себя письмо Паука. – Пора взбаламутить это болото. Итак, решено. В Швейцарию поедет де Равенштайн, зятек по-прежнему будет без особого успеха рубиться в Артуа и Франш-Конте, дочь присмотрит за Фландрией, а я отправляюсь в Англию. Инкогнито, конечно. Вы, конт, будете меня сопровождать со своими людьми.

– Я ваш покорный слуга, ваша светлость.

– Желательно уведомить его величество Эдуарда о ваших намерениях... – со смиренной улыбкой напомнил кардинал. – Ваше письмо через десять дней уже будет в Лондоне. Как раз столько же времени займет подготовка к отъезду.

– Несомненно, – уверенно заявила герцогиня. – И не только ему. Позовите моего секретаря.

Секретаря пришлось ждать долго. А точнее, Мергерит его не дождалась совсем. Первая статс-дама уведомила, что мэтр Паганини внезапно занемог горячкой и не в силах подняться с постели.

– Как? – удивилась герцогиня. – Еще два часа назад я имела с ним беседу, и он выглядел совершенно здоровым...

– Погода нынче скверная, ваша светлость. В дороге продуло. Бывает... – поспешил успокоить ее кардинал. – Ничего страшного, я приставлю к нему своего лекаря. А вы пока можете воспользоваться услугами моего секретаря.

– Пожалуй...

Ну что могу сказать... похоже, Мергерит задумала совершить переворот в Британии, выдвинув на первые роли при кинге партию Йорков, к которой как раз и принадлежала. Уже не знаю, как там в реальной истории было, но уж точно не так. И даже не могу сказать, к чему это приведет. И плевать. Главное, чтобы Эдик обозначил хоть какие-то телодвижения, показывая, что он на стороне свой сестры и Максимилиана, а что там случится с бриттами в долгосрочной перспективе, мне как-то без разницы. Недолюбливаю я их. Но интересно будет глянуть на Лондон. Впрочем, чего на него глядеть, помойная яма и есть помойная яма. По-другому сейчас не бывает.

И да... в постели мы все-таки оказались. Не знаю, что повлияло на Мегги, может, де Бургонь отпустил ей все грехи скопом, но ближе к полуночи первая статс-дама отвела на случку конта де Граве, сеньора де Молен, барона ван Гуттена и по совместительству фаворита Мергерит Йоркской, вдовой герцогини Бургундской.

Все случилось бурно, со слезами при виде моих ран, клятвами в вечной любви, шикарным перстнем в подарок... Ну... в общем, все как всегда... Фаворит, ёптыть... Что-то меня от себя самого воротить начинает... Ну да ладно...

– Мегг...

– Да, мой герой…

– Я не говорил, что у меня есть приемная дочь?

– Нет, Жан... – Мергерит слегка зевнула и провела пальцем по шраму у меня на плече. – Я знаю, что у вас есть две крошки от... как там ее?

– Ее уже нет...

– Как нет? – удивление герцогини было совершенно искренне. – Вы прогнали ее?

– Нет, ее отравили.

– Отравили?! – Герцогиня резко села на постели. – Кто? Зачем?

Честно говоря, я не ожидал такой бурной реакции.

– Отравитель в застенке, здесь, в обители. Надеюсь, мы скоро выйдем на заказчика...

– Это хорошо... – так же быстро успокоилась Мегги. – Костер послужит ему лучшей наградой. Если понадобится мое участие – считайте, что вы его уже получили, Жан. А эта... ну-у... ваша наложница, сарацинка?

– Тоже убита. Несчастный случай. Мегг, неужели вы ревнуете?

– Ревную, конечно... – спокойно призналась Мергерит, сразу развеяв все мои сомнения. – Неужто вы думали, что я потерплю соперниц? Порой мне хочется дать приказ отправить на эшафот всех тех высокородных шлюх при дворе, которых вы успели покрыть. Ну... что вы там говорили о приемной дочери?

– Это длинная история...

ГЛАВА 20

А утром похоронили секретаря Мергерит. Не знаю, как насчет «продуло», но помер он в рекордные сроки. Довольно неприятный тип был, как внешне, так и в остальном. Удивительный урод, с огромным горбатым носом и скошенным подбородком, верный как пес своей хозяйке, очень умный и приторно угодливый. Стоп... да какое мне до него дело? Помер да помер. Все там будем.

– Держите, – я положил в ладонь Луиджи небольшой замшевый мешочек. – Денег не жалейте, сроку вам на все дела ровно восемь дней. И не светитесь.

– Сир... – Пьетро обозначил шутовской поклон. – Вы же нас знаете. Ничего тайного для нас в Мехелене не останется. Все выведаем.

– Абсолютно все, – серьезно добавил Луиджи.

– Надеюсь. – Я оглянулся и заметил, как за угол конюшни шмыгнул неприметный монашек. – Ежели на воротах спросят куда, скажете – со срочным письмом к шевалье ван Брескенсу.

– И покажем, если что... – Пьетро подбросил футляр для писем в ладони.

– Вперед, – кивнул я близнецам и вышел из конюшни.

Да, вот так, приходится таиться. Неужто вы думали, что я поверил кардиналу? Ага, сейчас... До отбытия в Лондон еще минимум две недели, так что близнецы за это время сами все разнюхают в Мехелене по поводу заказчика отравления, а я потом сравню с тем, что узнает на допросах инквизиция. Ну а сам я? Да, и у меня есть дела. Для начала, обеспечить визит Мергерит в Англию, да еще инкогнито… это вам не на променад съездить. Так что принимаюсь за работу.

– Ваше высочество...

– Как вы вовремя, граф!.. – Мергерит одарила меня улыбкой. Сразу же за ней, как по команде, разулыбались фрейлины, сопровождавшие герцогиню в прогулке по саду архиепископства.

– Всегда к вашим услугам, ваше высочество.

– Жан... – Мергерит лукаво потупилась, – а на вашей... как там ее...

– Шебеке.

– Да... на ней... в вашей комнате, большая кровать?

Первая статс-дама Анна де Стутевилл не сдержалась, прыснула смешком, и в желании скрыть улыбку – отвернулась. Мергерит шутливо погрозила ей пальчиком и сжала мне запястье.

– Ну так как? Отвечайте, мы требуем...

– В моей каюте есть большая и удобная кровать, – невозмутимо ответил я. – Но, увы, она одна на всем судне. И если кто-то, ослепительно красивый, но удивительно жестокосердечный, ее займет, я буду ютиться на коврике у двери.

– Займет, обязательно займет... – дружно закивали головами статс-дама с герцогиней и засыпали меня вопросами: – А сколько можно будет взять с собой сундуков с нарядами? Будете ли вы нас заставлять переодеваться в мужчин? Ну а как, инкогнито же... А если на нас нападут пираты?! А если...

Пришлось отвечать, да еще не просто отвечать, а блистать куртуазностью, черт бы ее побрал. Так что перейти к делу получилось только через пару часов.

Выяснилось, что Мергерит собирается взять с собой едва ли не всю свою дамскую свиту. Путем героических усилий с моей стороны, число оных сократилось до трех человек, собственно Анны де Стутевилл, ей была уготовлена особая роль, и двух камеристок. Ффух... вроде бы умная девочка Мергерит, даже мудрая, а элементарных вещей не понимает. Впрочем, тут ее вины нет, Мегги всю жизнь прожила по правилам этикета, каковой регламентирует едва ли не каждый шаг, и вне его просто себя не мыслит.

С количеством охраны, как гранд-камергер ее высочества, я решил сам, ни с кем не советуясь. Все просто: почетную миссию возьмут на себя мои архаровцы. Более чем хватит, ну а по качеству они любым гвардейцам фору дадут. С методом перемещения на остров тоже все ясно: а шебека на что? Но тут есть варианты...

Сложнее пришлось с гадским понятием «инкогнито». В Бургундской Фландрии шпион на шпионе сидит и шпионом погоняет, и что характерно, все они работают на Паука. Опять же народец здесь особо пакостный, того и гляди устроят бучу, воспользовавшись любым мало-мальски подходящим поводом. Поэтому пришлось подумать над операцией прикрытия. Даже над несколькими операциями. Тем более что о предстоящем путешествии вообще никто не должен знать – даже Машка с Максом, то бишь Мария Бургундская и Максимилиан, пока еще Австрийский. Но тут Мегги и Анна, проявив присущую женщинам хитрость, мне очень помогли. Но об этом – немного позже...

Вот в таких хлопотах прошел весь день. Извел стопку бумаги, послал с десяток писем, полностью исчерпав в качестве гонцов личный состав своих сопровождающих, и в результате заработал жесточайшую мигрень от усиленных раздумий. И только собрался немного помахать клинками для разминки перед ужином, как люди кардинала сообщили мне, что в Антверпене, в гостинице «Гусь и Гусыня», остановился некий дворянин Антонио де Формильяно, как две капли воды похожий на Винченцо Гримальди, ломбардского дворянина, в свое время подвизавшегося в кондотьерах. Моего старого знакомца и почти друга, кстати. На оного, по моей просьбе, инквизицией уже был выписан гончий лист. И вот – сработало...

Пришлось сломя голову, на ночь глядя мчаться в Антверпен. В качестве эскорта кардинал выделил мне десяток латников церковной стражи: мордатых, отлично экипированных здоровяков, почтивших бы своим присутствием любую гвардию. Можно, конечно, особо не суетиться, а доверить дело инквизиторской братии, но тут дело деликатное, поэтому лучше я сам. К тому же мне надо в город по своим делам.

К рассвету мы уже были в Антверпене. Едва дождавшись, когда откроют городские ворота, рванули прямо к гостинице: захудалому заведению между первым и вторым кольцом стен. М-да... совсем, что ли, обнищал братец Винченцо?

Злой от недосыпания, как собака, я пнул ногой дверь и ухватил сонного слугу за ворот грязной камизы:

– У вас квартирует некий де Формильяно? Живо говори, смерд, а то голову откручу.

– Угум... – Прыщавый юнец с жирной бородавкой на носу от страха только мычал и усиленно кивал головой.

– Где он? – Я слегка припечатал его к стене. – Говори, смерд!

– Наверху он, по коридору прямо... ваша... ваше... – Прибежавший хозяин заведения, сутулый мужик с изможденным сухим лицом, замялся, боясь накосячить с титулом. – Вот только... только...

– Что? – Я отпустил слугу и сделал шаг к трактирщику.

– Вот только едва ли он дожил до сегодняшнего утра... – не сводя с меня испуганных глаз, нерешительно сообщил хозяин. – Надо бы сходить проверить. Тут такое дело... Прибыли-то они вдвоем. Ентот и еще один... такой же чернявый на обличье. Вчера вечером слышно было, как они сильно лаялись в комнате. А потом тот, что второй... ушел и не вернулся... Я послал, чтобы узнать, как там первый, а он проткнутый у грудях... но пока живой... Ну... как водится, я известил бальи, и вызвал лекаря. Бальи еще не являлся, а вот лекарь перевязал проткнутого и ушел, поскольку тому платить было нечем... Ну а я что? Комната до завтрашнего оплачена, пусть лежит, болезный. Ну а коник его – у нас в конюшне...

– В сторону... – Я его оттолкнул, взбежал по лестнице и выбил дверь в комнатушку.

В сумраке на полу чернела большая запекшаяся лужа крови, повсюду валялись обломки немудрящей мебели и битая посуда. У стены на топчане, скрючившись в позе эмбриона, лежал мужчина в заляпанной пятнами крови камизе.

– Винченцо... – Я присел рядом, осторожно развернул его к себе лицом и увидел, что у него грудь, прямо поверх рубахи, замотана грязными бинтами.

– А-а-а... это ты... – ломбардец пришел в себя, при виде меня попытался улыбнуться, закашлялся и опять потерял сознание. С уголка губ по небритому подбородку потекла алая струйка.

Судя по грязной обтрепанной одежде, да и по окружающей обстановке, Винченцо Гримальди давно уже бедствовал. Я невольно поморщился – ломбардец оставался в моей памяти жизнерадостным богатым кутилой, никогда не считавшим монеты. Ну как тут не вспомнить притчу про предателей? М-да...

– Не жилец… – тихо сказал десятник церковных стражников и перекрестился.

– Света и воздуха. Живо!

– Как прикажете, ваше сиятельство... – Десятник сорвал тряпку с наглухо заколоченного окна и одним ударом кулака в латной перчатке вышиб ставню наружу.

– Допросить хозяина, и выяснить точное обличье того, второго. Исполнять...

Стражники, топая сабатонами, дружно вывалились в коридор, а я дал легкую пощечину Гримальди.

– Винченцо, мать твою!.. Очнись, собака...

– Жан...

– Кто это тебя? – Я легонько встряхнул его. – Говори!

– Джакомо... У него... него... – Изо рта Винченцо неожиданно хлынула кровь.

– Что у него?.. – заорал я, прекрасно понимая, что через мгновение он отдаст богу душу. – Говори, я знаю, что ты был в отряде, который прятал сокровища Карла. Облегчи сердце...

– Расшифрованная карта у него... – прошептал ломбардец. – У него...

– Где зарыли сокровища? Кто этот Джакомо?

– В... в Лотарингии... в старой... в старой часовне... – Винченцо замолчал, неожиданно блаженно улыбнулся и, сильно дернувшись, умер.

– Черт!.. – Я в сердцах пнул табурет. – Вот же сука...

Лопнула еще одна ниточка, ведущая к сокровищам последнего владетельного герцога Бургундии. Вот же паскудство! Ищи теперь этого Джакомо, мать его... И да... надо бы поберечься. Все обладатели этой тайны спешным порядком отправляются на тот свет. Не иначе проклятие какое...

Покрошив в ярости остатки мебели, я дал хозяину экю, чтобы он достойно похоронил несчастного кондотьера, а сам отправился к городскому бальи для ускорения розыска клятого Джакомо. Судя по описанию, парень тоже был дворянином, но осознание этого никак не помогло. Стражники на воротах засвидетельствовали, что никого похожего с утра через городские ворота не проезжало. С вечера тоже. Пришлось переться к Исааку. Впрочем, к нему мне было нужно и по другим делам.

У него я не задержался: позавтракал, отдал распоряжения и уже в полдень опять несся в архиепископство. Волка ноги кормят. Так вот это про меня.

Последующая неделя прошла в хлопотах... и любви... Мы с Маргарет никак не могли насытиться друг другом. Смерть Мадлен и Земфиры как-то неожиданно ушла куда-то на второй план, за что порой я нешуточно корил себя.

Дела на фронтах шли ни шатко ни валко. Мелкие стычки, и никаких кардинальных изменений. Что на самом деле было нам очень на руку. Швейцарцы и валлийцы прибудут не раньше чем через пару месяцев, а пока можно и потоптаться на месте.

Вторая неделя в архиепископстве ничем не отличалась от предыдущей, но на ее исходе пришло письмо из Англии. Кинг Эдуард IV не возражал против прибытия своей дражайшей сестры с частным визитом. Впрочем, предлог был подобран очень тщательно – ну как братец может противиться намерению сестрицы поклониться каким-то фамильным святыням?..

Вот тут все и закрутилось. В тот же день герцогиня отправилась в свою резиденцию в Генте. Все как положено: пышная процессия, эскорт из полусотни жандармов и такого же количества конных лучников… разве что в возке с гербами сидела не Мергерит, а ее фрейлина Диана. Наутро точно такая же процессия отправилась в охотничий замок вдовой супруги Карла Великого. И в этом случае герцогиню тоже заменила очередная дама из свиты.

Ну а сегодня...

– Жан, вы выглядите встревоженным, – Мергерит взяла меня за руку, – расскажите, что вас беспокоит.

– Я спокоен, как холодная сталь... – а сам мельком глянул в зеркало и подивился женскому чутью. Да, я встревожен. И не просто встревожен. Черт побери, я вне себя! Где эти оболтусы? Мы через два часа отбываем, а Луиджи и Пьетро еще не вернулись из Мехелена. Выдеру стервецов...

– Я знаю, Жан, – улыбнулась герцогиня, – вы беспокоитесь обо мне… Не стоит. Все пройдет хорошо. Мы с Анной уверены в этом.

Анна де Стутевилл кивнула, подтверждая слова подруги.

– Я не могу не беспокоиться ваше высочество… – Машинально вскинул запястье, чтобы посмотреть на часы и тут же, внутренне сконфузившись, опустил руку. Надо же, а думал, что уже изжил привычку. М-да... действительно нервничаю...

– Ваше сиятельство... – донесся из-за двери голос Бользена, – все готово...

– Отправляемся. – Чертыхнувшись про себя, я помог Мегги набросить на себя глухой плащ с капюшоном и шагнул за дверь.

Через несколько минут мы уже были у возка, стоявшего на площадке возле ворот архиепископства. Всех послушников, монахов и прочих святош де Бургонь загнал на молитву, так что теоретически нас не должны были заметить.

Пронзительно скрипнув, стала подниматься герса.

Я помог дамам сесть в возок, постоял минуту в надежде, что сейчас появятся близнецы, оглянулся и вскочил на своего жеребца.

– По коням...