Текст книги "Страна Арманьяк. Компиляция. Книги 1-7 (СИ)"

Автор книги: Александр Башибузук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 107 (всего у книги 130 страниц)

Прямо на дороге толпилось множество персонажей, а все вокруг них было уставлено возками и кибитками. Там же гарцевала орда всадников в нарядных ярких кафтанах. Кабы не с сотню душ. С пиками в руках и... белоснежными крыльями присобаченными к спинам. Или к седлам, я точно не рассмотрел. Наподобие тех, что были у польских улан или гусар, черт этих пшеков разберет.

«Ляхи? Какого хрена они здесь делают?» – про себя озадачился я и задал резонный вопрос дьяку.

– А это кто?

– Встречают, согласно твоего сана. С почетом, значица! – гордо ответил Курицын.

– А эти, с крыльями? Ляхи?

– Почему ляхи? – удивился дьяк. – Жильцы московские[83]83
  жильцы московские – жильцами называлось некоторое количество детей дворян, детей боярских, стряпчих и стольников, которые должны были всегда жить в Москве и быть готовы к службе и войне. Жильцы считались охранным войском, но использовались для различных поручений, например, развозить государевы грамоты.


[Закрыть]

– Бля... – вырвалось у меня опять на русском языке.

– Что опять не так, княже? – забеспокоился думный дьяк. – Достойные люди. Никакого урона твоей чести не будет. Все родовитые бояре...

– Я тебя просил отписать в Москву, что великий посол не хочет, чтобы его визит предавали широкой огласке.  – Не обращая внимания на дьяка, поинтересовался я у Старицы. – Ты отписал?

– Отписал, – спокойно ответил приказчик, всем видом демонстрируя, что он тут не причем. – Все изложил, как ты и просил, княже. И не раз.

– Вы получали письмо? – повернул я голову к Курицыну.

– Дык... а чего таиться, как татям? – по лицу дьяка пошли красные пятна. – Нам скрывать нечего... Пусть все знают, кого принимаем... И нам и вам почет...

– Идиоты! – невольно вырвалось у меня.

– Великий посланник, князь божьей милостью Жан VI Арманьяк, выражает свое неудовольствие, – смягчил момент Фен.

Я про себя покрыл площадной бранью всех вместе взятых думных дьяков, после чего слегка успокоился.

– Как ты думаешь, зачем я просил не придавать огласке свой визит?

– Дабы... – Курицын запнулся.

– Ну да ладно, – смягчив тон, буркнул я. – Снявши голову по волосам не плачут. Поехали...

Вот как это понимать? Решили раструбить на весь мир, насколько Иван крут, что к нему сам государь Наварры, первым послов посылает? Скорее всего, так и есть. Интересно, а сам великий князь знает, как его подставили? Ну не идиоты?

На самом деле, это не моя прихоть, на нежелание огласки есть серьезные причины. Во-первых – для того, чтобы скрыть новый маршрут из Европы на Русь. А во-вторых – чтобы наши предстоящие договоренности с великим князем Иваном стали полной неожиданностью для Ганзы и прочих литовцев с ливонцами. И для остальных недругов – тоже. Ганзейские уже далеко не те, что были раньше, но палки в колеса все еще могут вставить. Бля, а если возьмутся грабить и топить на северном пути наши торговые караваны? Или воздействуют на датчан и шведов для того же? Твою же мать!

Хотя... если подумать, ничего особо страшного пока не случилось.  Устроить какую-нить полезную дезинформацию, дабы ввести в обман недругов, все еще не поздно. Так сказать, позор в победу обратить. Но об этом потом будем думать. А пока надо просто доехать до места.

При нашем приближении комитет по встрече перестроился в боевой порядок. Места в первых рядах заняли внушительные старцы с седыми окладистыми бородами до пупа, похожие на ходячие шкафы из-за нескольких напяленных на себя меховых шуб. Надо понимать, самые родовитые. Остальные стали за ними. «Крылатая» конница заняла место на флангах.

И началось...

Длинные представления с упоминанием своего рода едва ли не до самого седьмого колена, витиеватые приветственные речи, да все медленно, с толком и расстановкой. Ручкаться я ни с кем не стал, но пришлось все тактично выслушивать и делать вид, что впечатлен по самое не хочу. Без подарков тоже не обошлось, мать их ети. Опять пару возов надарили. Я приказал Уго всех дарильщиков переписать, чтобы потом отдариваться сообразно подношениям и чину. Пригодится – свое лобби среди боярства не помешает.

В общем, вся эта канитель закончилась далеко заполночь. Ночевать мы не стали и сразу отправились в Москву, куда и прибыли к обеду следующего дня.

Москва... Признаюсь, я немного не так ее представлял...

Вплотную к реке подступает лес, на льду Москвы-реки, еще один городок: множество домиков и лабазов, судя по всему рынки.

Кремль – белого камня, следов перестройки и в помине пока нет, хотя некоторые участки в лесах. Башни круглые, с зубцами, деревянными стрельницами и шатрами. Укрепления мощные, хотя даже невооруженным взглядом заметны следы обветшания. Из-за стен виднеются маковки церквей и соборов, но вот каких, увы не понял.

На въезде в Кремль, нас поджидала еще одна делегация. Под звон колоколов и пушечный салют со стен, повторилась церемония встречи. Сука, снова длинная и муторная.

Въезжали вроде как через Никольскую башню, точно не уверен, потому что ничего общего со своими современным аналогом она не имела.

Путь до посольской резиденции занял часа три если не больше, хотя ехали всего ничего. Я успел проклясть все, особенно тот день, когда согласился отправиться в Москву. Блядь, ползем с черепашьей скоростью, а через каждые пятьдесят метров остановка, дабы все, кому не лень, вдосталь насмотрелись на гостей.

Использовав весь запас матюгов, выдохся, смирился и принялся вертеть башкой по сторонам, чтобы хотя бы примерно определится с месторасположением. Но так нихрена и не определился. Улочки, как и в любом средневековом городе: узкие и запутанные, хрен сориентируешься. Дома все деревянные, каменными строениями даже и не пахнет. Правда слегка почище чем в Европе, во всяком случае нет луж дерьма на проезжей части.

Создалось такое впечатления, что посмотреть на нас решила вся Москва. Людишки толпились даже на крышах. Жильцы с ними особо не церемонились – ничтоже сумняшеся давили лошадьми и секли нещадно. Правда это мало помогало – народ все-равно пер как мухи на свет. Старались протолкнуться поближе, орали, гоготали и в голос комментировали заезжих гостей.

– Глядь Васька, морды фряжские...

– Ишь штрашнючие какие...

– А вона пригоженький какой...

– Ишь курвищща, пригожего разглядела...

– Латиняне, мать их так-растак...

– А чтой-то у него на стяге? На кошака смахивает...

– Дурища, енто индрик-зверь, у фрязей так заведено...

– А рожи-то, рожи...

– Постыдились бы, оне тоже ведь человеки. Бают монасей православных от супостата спасли.

– Ох ти, а ведь правда...

– Эвона как буркалами воротит монась...

– Жирнай, страсть прямо. Ишь ряшку наел...

– Видать не ндравится яму тутой...

– Свят, свят, избавь боже...

Нет, я все понимаю, в наше время у горожан ассортимент развлечений довольно скудный. Казни, выходы правителей в город, церковные праздники, ярмарки, пожалуй, на этом и все. А тут иноземное посольство прибыло, как не полюбопытствовать. Тем более, что на Руси пока с посольствами весьма скудно.

Но, блядь, тут поневоле себя цирковой обезьяной почувствуешь. Я едва удерживался, чтобы не рубануть кого-нибудь по башке. Нет, в Европе народишко тоже недалеко ушел, но там нет такой наглой бесцеремонности, ибо знают, что разговор короткий, сдерут шкуру на раз.

По резиденцию нам отдали большое поместье, огороженное мощным высоким тыном из толстенных бревен. В каком районе оно было расположено, я толком и не сообразил. Вроде бы недалеко от Соборной площади, потому что по пути мимоходом опознал трехглавый Успенский собор. Единственное попавшееся на глаза каменное сооружение на пути.

Лошадей дружинников забрали, пояснив, что те в конюшню не поместятся, а моих оставили, предупредив, что корму для животин припасено вдосталь. После чего все русичи убрались. Остался только думный дьяк.

– Все в твоем полном распоряжении, княже, – Курицын дождался пока закроют окованные железными полосами мощные ворота и обвел рукой подворье. – Места на всех хватит. Ежели что потребуется... – дьяк показал на невысокого ладного мужичка в опрятном кафтане застывшего в полупоклоне на крыльце. – Скажите Ермолайке, он все доставит.

Ермолай активно закивал, тряся редкой аккуратно стриженной бородой.

– Самим в город выходить не надо, – продолжил дьяк. – Все-равно не выпустят. Отдыхайте, никто вас сегодня не побеспокоит...

С последним его словом в ворота активно заколотили.

Курицын поморщился и рявкнул:

– Кого там принесло?

– Дары переписать требоваца! – ответили наглым козлиным тенором. – Немедля!

– Я тя щас сам перепишу, – серьезно пригрозил Курицын и обратился ко мне. – Я разберусь, княже. Буде кто сегодня сунется, не пущайте, взашей гоните. А завтра к обеду я наведаюсь...

После чего откланялся и вышел на улицу. Откуда сразу послышался гневный матерный ор.

Я невольно улыбнулся. Сил злиться уже не осталось. Особенности дипломатии средневековой Руси, етить. Ничего не поделаешь. Ладно, надо обустраиваться и баиньки. На ногах не стою.

– Запирайте наглухо, – приказал фон Штирлицу. – И примите под охрану на все входы и выходы. Никому не открывать без моего приказания. Будут лезть без спроса – рубите. Ты... как там тебя? Идем поместье смотреть. Фен, чего рот раскрыл, переводи. Барон Карстенс, вы со мной. Ваня, ты тоже. Дамуазо Луиджи, проводите дам в их покои. Кровь господня, я сегодня точно кого-нибудь на тот свет отправлю...

Надо сказать, выделенное нам под резиденцию поместье мне понравилось. Ну хоть что-то хорошее за сегодняшний день случилось. Большой особняк, вместительная конюшня, обширное подворье с множество хозпостроек и даже вполне комфортабельная баня. Уже под парами, хоть сейчас пользуйся.

Дружинников и прочий админресурс устроили часть во флигеле для дворни, а частью в отапливаемом капитальном сарае. Логану и фон Штирлицу с Луиджи нашлись комнатки в доме. Кстати, полностью готовому к использованию. Мебель, кровати, постели, ковры, звериные шкуры, полные кладовые провизии и выпивки, даже поварня с плитами, кастрюлями и сковородниками. И стол в трапезной уже накрыт на десять персон. А посередине на блюде печеный вепрь. Парадиз, да и только. Вот угодили так угодили.

Дамам досталась просторная женская половина, а мне большая спальня, совмещенная с комнаткой вроде кабинета.

На что Федора привередливая, но и ее резиденция впечатлила. А меня с ближниками и подавно – в походах привыкли куда меньшим комфортом обходиться.

Кое-какие следы намекали, что у поместья совсем недавно были хозяева. Не знаю, что с ними случилось; выселили на время или просто конфисковали недвижимость за какие-нибудь грехи, да и знать не хочу. По большому счету все равно.

Не удержался и отсыпал Ермолаю жменьку серебра. За такой сервис не жалко. Мужик от счастья чуть не грохнулся в обморок и полез целовать руку. За что едва не огреб по загривку. Не люблю, когда мою графскую длань слюнявят. Даже специальную перчатку завел для тех случаев, когда нельзя отвертеться от руколобызания.

Так и подмывало сразу завалится спать, но я себя пересилил и поперся баниться вместе с ближниками, грязь дорожную смывать. А потом поддали да закусили хорошенько. И только потом завалился спать. Но заснул далеко не сразу. Забавушка рядом, истосковался за дорогу, куда уж тут спать.

А завтра уже будем делать большую дипломатию...

Глава 13

Проснувшись утром, я не сразу сообразил где нахожусь и даже успел недоуменно оглядеться. Правда, очень быстро пришел в себя.

Русь... Такой родная и одновременно чужая. Слишком уж большая разница у нее с Западом, в который я успел вжиться намертво. Впрочем, процесс обратной адаптации уже начался и проходит довольно быстро. Все же, как ни крути, несмотря на европейскую внешнюю составляющую, мозги у меня русские и другими никогда не становились. Ну да ладно, время все покажет.

Чмокнув сладко посапывающую во сне Забаву в теплую щеку, я осторожно встал с кровати, набросил на себя халат, потопал босыми ногами по толстому левантийскому ковру к единственному окошку в комнате и попытался разглядеть, что за ним творится. Но ничего не рассмотрел, слюда покрылась толстым слоем изморози. А открыть его так и не получилось.

– Ну и ладно... – разочарованно буркнул я, вдел ноги в домашние туфли и вышел из комнаты.

Так... где тут у них, верней уже у нас, поварня. Что-то я проголодался спросонья.

Спустился по крутой лестницу с резными балясинами, прошел по узкому коридору и потянул на себя дверь из тесанных дубовых плах.

Ага, вот и она. Большущая, сложной конструкции печь почти на все помещение, камин с вертелами, на полках куча чугунков и плошек. Под потолком висят на крючках сковороды с котлами разных видов и разных размеров, по углам в связках чеснок, лук, грибы, да разная сушеная зелень. Симпатично и антуражно, а главное чисто, вон как посуда сверкает. Надо сказать, в плане приготовления пищи и гигиены, московиты обставляют Европу с большим перевесом. Во многих вещах еще опережают, правда в гораздо больших пока еще проигрывают.

– Сир!.. – Себастьян, не выпуская из руки длинный нож, которым нарезал окорок, согнулся в поклоне. – Один момент, завтрак уже готов. Как раз сервирую его...

– Пустое, здесь поем, – я уселся на табурет, ухватил поджаристую хлебную горбушку с подноса, наляпал деревянной ложкой на нее слегка подтаявшего коровьего масла, затем положил сверху ломоть исходящего янтарной слезой севрюжьего балыка и впился зубами в импровизированный бутерброд. – Фыделили тебе помофника? Я фчера прикафыфал...

– Не извольте беспокоится, сир, – повар зачерпнул глиняной кружкой из булькающего на плите котла и поставил ее передо мной. – Выделили, даже двух. Я как раз одного за дровами отправил, второй помои выносит. Отведайте, по местному примеру, заварил. С ягодой, листом, да медом. Варварская страна, но некоторым вещам стоит у них поучиться. Представляете, они рукав в пройму на верхней одежде вшивают, а не привязывают шнуром. И шоссы...

– Продуктов хватает? – перебил я его и подул на кружку. Себастьян болтливый как сорока, если не одернуть сразу, может часами заливаться.

– С головой, – Себастьян показал на второй стол, заваленный провиантом. – Я даже попросил этого... как его... в общем, местного управляющего, ничего больше пока не привозить. И так кладовые с ледником доверху забиты. Богатая страна, скажу я вам, сир. Очень богатая...

– Ваше сиятельство! А я вас ищу... – на кухню ворвался Ванятка. – Прикажете одеваться?

– Поешь сначала.

Но едва мальчик подошел к столу, в поварне появился фон Штирлиц.

– Сир, там прибыл какой-то местный священник. Если снаружи его сюда пропустили, значит важная птица.

– Чего хочет?

– Мастер Фен говорит, что он к вам с посланием от местного епископа.

Епископа? Как-то мелковато.

– Может, mitropolita?

– Точно, сир! Этого самого, mitropulitiya, – немец согласно закивал. – Вроде как приглашают вас нанести ему визит.

Я слегка озадачился. Эвона как. И что может означать приглашение нанести визит к самому митрополиту всея Руси? А не аукнется мне... Хотя, если приглашает, значит знает, что делает. Церковного иерарха такого уровня вряд ли назовешь глупцом, и он не станет открыто противопоставлять себя государю. Скорее всего, это уже начался этап первоначальных встреч, где заезжего фрязина будут прощупывать, перед государевой аудиенцией. А церковники очень хорошо разбираются в людях. Опять же, у меня перед русской церковью заслуга имеется, так что могут звать, чтобы просто отблагодарить. Как не крути придется встречаться. Но только после завтрака и утреннего моциона.

– Пусть ждет...

Посланец от митрополита обманул мои ожидания. Предполагал, что он будет неряшливым полуграмотным и нагловатым монашком, но гость оказался полной противоположностью. Высокий и атлетически сложенный, умное породистое лицо, черты скорее нордические, чем славянские, ряса из дорогой качественного материала, умные глаза и аккуратно подстриженная борода – секретарь главы русской православной церкви, послушник Алексей – оказал на меня самое благоприятное впечатление. И не только внешним видом, но и своим отменным тактом с вежливостью.

– Княже, мне поручено передать вам послание от митрополита всея Руси, владыки Геронтия, – послушник говорил на академической латыни и первым из русичей обратился ко мне на «вы». – Владыка приглашает вас посетить его при первой появившейся возможности. – Послушник с легким полупоклоном положил на стол запечатанный свиток.

Я кивнул, сорвал печать и развернул лист хорошо выделанной бумаги.

Что тут у нас? Опять латынь, понимание которой, к счастью, досталось вместе с телом бастарда. Почерк каллиграфический, подпись Геронтия – какая-то невнятная закорючка, а содержание... можно не читать, его почти дословно уже изложил визитер. Приглашение личное, что не предполагает какой-либо свиты с моей стороны. Ну что же, это тоже никак не настораживает, вполне понятное условие.

– Принимаю приглашение, – после недолгого раздумья, ответил я. – Однако, даже не могу предположить, когда у меня такая возможность появится. Увы, планы принимающей стороны остаются для меня неизвестными.

Я специально так поставил вопрос, дабы узнать согласована ли аудиенция у митрополита с министерством иностранный дел великого князя Ивана. Тьфу ты... какое в пень министерство, совсем зарапортовался. Короче, кто там за иностранный политик у него отвечает? Казенный приказ, что ли?

– С принимающей стороной визит согласован, – секретарь почувствовал, что я пытаюсь выведать и без недомолвок развеял все сомнения.

– Раз так, считайте, что возможность у меня уже появилась.

– В таком случае, – послушник вежливо кивнул. – Почту за честь сопроводить вас в резиденцию владыки.

– Хорошо. Мне необходимо сделать некоторые приготовления, вы же можете подождать внизу... – я встал, давая понять, что аудиенция окончена.

Первым делом переоделся сообразно ситуации. Черный, бархатный пурпуэн с собольей опушкой, черные шоссы, черные перчатки и черные же замшевые ботфорты с серебряными пряжками. Минимум украшений – всего лишь подвеска Золотого руна и пара перстней. Берет тоже в цвет, даже перья подобрал не слишком яркие. Не пристало блистать перед церковным пастырем. Сначала думал взять меч, но потом отказался от этой идеи. Все равно не допустят к митрополиту вооруженным, а прилюдно разоружаться – сродни урону чести. Правда, после некоторых колебаний все-таки спрятал на себе небольшой кинжал. На всякий случай.

– Братец, останешься за старшего... – я подошел к походному зеркалу и поправил выбивающиеся из-под берета локоны.

– Как прикажете, сир... – Логан кивнул. – А если...

– Что если?

– Ну... – шотландец замялся. – Если вы не вернетесь. Не поймите превратно...

– Я вернусь, – коротко ответил я.

А сам подумал; если со мной что-нибудь случится, Логану сотоварищи ничего не останется, как умереть, забрав с собой как можно больше врагов. Назад в Европу их никто не отпустит. Впрочем, подобное развитие событий из области даже не фантастики, а полного бреда – с меня здесь пылинки сдувать будут, не то что убивать.

– Как прикажете, сир.

– Ваня, держи ключ и открой вон тот сундук... Да, там сверху большая резная шкатулка. Понесешь ее за мной.

Накинув на себя подбитый волчьем мехом плащ, я спустился во двор. Грешным делом, собирался проехаться верхом, чтобы хорошенько рассмотреть город, но, как выяснилось, владыка прислал экипаж – кибитку, очень похожую на ту, в которой путешествовали мои дамы.

Нет так нет, все понятно, не хотят афишировать визит.

Поглазеть по пути в окошко тоже не получилось, его в возке просто не было.

М-да... Ну да ладно, пока время есть, надо слегка поразмыслить над ситуацией.

Что мне известно о русской православной церкви и ее роли в России на текущий момент? Как я уже говорил, Фебус не специалист по истории средневековой Руси, но, кое-какие моменты он мне все же прояснил. А кое-что я уже сам разузнал здесь. По совокупности получилось весьма немного. Но это все-таки лучше, чем ничего.

Итак...

На Руси сейчас стремительно развивается религиозное течение под названием «ересь жидовствующих», представляющее из себя что-то наподобие кальвинизма[84]84
  кальвинизм – направление протестантизма, созданное французским теологом и проповедником Жаном Кальвином. Одним из отличий от других христианских конфессий является толкование Библии на основе только Библии. Любое место Библии толкуется кальвинистами не с позиций какого-либо человеческого авторитета (будь то Папа Римский, православный священник, пастор, руководитель какой-то религиозной организации и т. п.), а исключительно с помощью авторитета Божьего – других мест Библии, как, по мнению кальвинистов, это делал Иисус Христос.


[Закрыть]. Увы, большего сказать не могу, ибо не силен в религиозных извращениях.

Но, как ни странно, в отличие от своих западных коллег, высшие церковные власти на Руси, относятся к еретикам вполне толерантно. К примеру, епископ Новгородский Геннадий, уже вовсю бьет в набат, кучу бумаги на письма митрополиту перевел, а тот категорически отказывается реагировать. То ли сам сочувствует, то ли прекрасно знает, что ересь пустила корни уже в высшие эшелоны власти и просто не хочет испытывать судьбу. Попробуй среагируй, если даже молдавская княжна, Елена Стефанович, жена старшего сына великого князя, стала щирой еретичкой. Учитывая, что Иван в невестке души не чает, можно и самому в опалу попасть.

Забегая вперед скажу, что ересь все-таки выведут под корень, но не при этом митрополите.

Кому я симпатизирую в этой сваре? Даже не знаю... Как по мне, то что работает, в ремонте не нуждается. Как бы это дико не звучало, инквизиция в некотором роде делает благое дело, так как распространение ересей чревато страшными религиозными войнами, а посему их надо выкорчевывать едва они проклевываются. И вообще, современные версии работы инквизиции, все эти якобы сотни тысяч невинно сожженных и запытанных, ни разу не отражают реального положения дел. Уж простите невежественного средневекового графа за такие крамольные с либеральной точки зрения сентенции.

И есть еще один момент – эта ересь пришла с Запада, вместе с неким Схарией Жидовином, что само по себе настораживает. Как бы не папский престол эту заразу специально запустил. С них станется.

Что еще? Как раз сейчас в русском церковном обществе разгорается еще одно противостояние – нестяжателей и иосифлян, последователей Нила Сорского и Иосифа Волоцкого. Нестяжатели выступают против какой-либо монастырской собственности и вообще, проповедуют крайний аскетизм в религиозной жизни, а иосифляне, соответственно, им активно возражают. Кто же захочет добровольно расставаться с нажитым непосильным трудом. И самое интересное, эти самые нестяжатели, вполне терпимо относятся к «жидовствующим». Опять же настораживает, не правда ли?

Каково мое мнение по этому поводу? На первый взгляд позиция нестяжателей вызывает явную симпатию. Но это только на первый взгляд. Подвох всегда скрывается в деталях. Церковные земли на Руси – в своем роде центры сосредоточения населения. На том же севере, народ жмется поближе к монастырям, потому что при них прокормиться легче. А лишатся монахи собственности, народ разбежится кто куда, потому что исчезнет связующее всех воедино звено. В котором религиозная часть имеет очень немаловажное значение. Могу ошибаться, но все равно остаюсь на стороне иосифлян. Опять же, нет ничего хуже резкой перестройки основополагающих устоев. Особенно в это время, так как народишко в своей подавляющей массе темен и невежественен, а значит особенно склонен поддаваться к разброду и шатанию, в крайнем их проявлении. Впрочем, он всегда склонен, как в средневековье, так и в современности.

Ладно, хватит о религии. В беседах с дьяком Курицыным, выяснилось, что на Руси неплохо осведомлены о европейских делах. В том числе о смерти Паука и о моей личности. Надо прикинуть, а может ли что-нибудь в личности графа божьей милость Жана Арманьяка, помешать его миссии на Руси?

То, что я бастард? Так и не скрываю. Красная косая полоса на моем гербе – пожизненное клеймо. Однако я бастард в законе; признан не только отцом, но и матушкой нашей, святой католической церковью. Причем, папский престол подтвердил законность моих претензии на все владения Арманьяков и последовавшее за этим вступление в права. Мало того, в Риме посмертно сняли отлучение от церкви моего отца, которое он схлопотал за единокровную связь со своей сестрой, моей матерью.

Все в мире продается, в том числе и папа римский. Причем, сравнительно недорого. Немного помощи в политике престола, немного золота, немного шантажа – и дело в шляпе. В общем, с этой стороны с меня сняты все претензии.

Есть еще один сомнительный момент. Верней не один, а два, но начну с этого. Я лично завалил Луи ХI прозванного Всемирным Пауком. Ни дна ему не покрышки, уроду паршивому. А это... как бы вам сказать... это страшный косяк для дворянина по нынешним временам. Даже те короли, которые втихомолку рукоплескали смерти руа франков, на людях дружно скажут свое «фи» святотатцу. Думаю, не стоит объяснять, что это значит? Да, монархов вполне казнят и даже пытают, но это делают палачи, парии по определению, а благородным сословиям категорически не рекомендуется поднимать руку на помазанных государей. Разве что в битве, где король уравнен со всеми, даже с простыми ратниками. И тем более, нельзя мочить венценосцев, когда те уже почти отдали себя на милость победителя. Примерно, как в моем случае.

Случилось это так.

После того, как основные силы франков были наголову разбиты в битве при Лектуре, я с отрядом наваррских и гасконских рыцарей ворвался в ставку Паука, где в жестокой, но короткой стычке рассеял отряд королевских шамбелланов, до последнего защищавших своего сюзерена. Сам Луи в это время все уже понял и сидел ровненько в своем шатре, дожидаясь, когда его будут брать в плен, абсолютно уверенный в том, что при этом ничего плохого с ним не случится.

Клянусь, я не собирался его убивать при первой встрече, тем более, что такой вариант развития событий был очень нежелателен для Феба по многим причинам. Я просто хотел заглянуть ему в глаза. Но когда заглянул, уже почти выветрившийся настоящий бастард опять перехватил управление телом. В общем, к тому времени, как меня от него оторвали, Паук уже стал бездыханной тушкой со свернутой как у куренка шеей.

Однако, от клейма цареубийцы все-таки удалось отвертеться. По официальной версии, король Луи помер от огорчения после осознания своего поражения в битве. Что и подтвердила специально созванная комиссия из представителей высшего дворянства и церкви. То есть, и в данном случае, с меня взятки гладки.

К чему это я? Да к тому, что русские государи, каким-то удивительным образом, отождествляют себя с европейскими правящими династиями. При том, что оные, в большинстве случаев даже не подозревают о существовании русских коллег. Помре, к примеру, какой-нить король в Европе, на Руси его обязательно поминают, как почившего брата государя всея Руси. Короновался – опять молебен во здравие и так далее. Так что, цареубийцу, с большой вероятностью, погнали бы нахрен. Но, как я говорил, предъявить мне в этом плане нечего.

Следующий сомнительный момент. Я именуюсь графом божьей милостью, при этом являясь вассалом короля Наварры. Но, с формальной стороны правители «божьей милостью», ни чьими вассалами не могут быть. Эта приставка к титулу означает, что владетели оного, ни от кого не зависят – все что у них есть, дал сам Господь, а не милость сюзерена.

Признаюсь, чуть не разосрался с Фебом вдрызг по этому поводу. Но, к счастью, все-таки нашли компромисс. Правда, пришлось поставить на уши едва ли не всех видных знатоков средневековой юриспруденции в Европе. Договор составлен таким образом, что в никоем разе не касается моих титульных привилегий, а Арманьяк остался суверенным графством, хотя и связанным с Наваррой жестким союзническим договором. Так что, и здесь ко мне не прикопаешься: формально – я ровня Ивану Васильевичу, который третий по номеру. И всем государям Европы. Царственная особа, ептыть.

А вообще, зря я беспокоюсь. С того момента как в Кремле узнали кто к ним приехал, мою личность разобрали вдоль и поперек. А если нашли бы что-либо сомнительное, ни в коем разе не допустили бы в Москву.

Так, что-то долго мы едем. Ага... вроде как приехали...

Возок замедлил движение, потом совсем остановился. Снаружи послышался пронзительных скрип закрывающихся ворот.

Когда я вышел, обнаружил, что нахожусь в маленьком дворике, окруженном высокими стенами. Каменной кладки, из белого камня. Г-м... неужто в Успенский собор привезли? И ни одной живой души вокруг. Только возница сидит на облучке.

Я еще немного поглазел по сторонам и выручил свою шкатулку секретарю. Пусть сам тащит, мне невместно. Алексей принял ношу как должное и показал на неприметные ворота в стене.

– Прошу вас следовать за мной.

Я молча потопал в указанном направлении.

Узкий извилистый коридор, едва освещенный тусклыми светильниками. Холодно, стены покрыты капельками влаги, пахнет мышами, сыростью и цвелью – обычный антураж для европейских монастырей и замков. Сплошной камень, уютом даже не пахнет.

Шли недолго. Вскоре секретарь остановился перед тесанной из толстых дубовых плах дверью с мощными засовами.

Деликатно стукнул по ней костяшками пальцев, попросил подождать, а когда вернулся, с поклоном пригласил внутрь.

В небольшой келье со сводчатым, чисто побеленным потолком, было тепло и приятно пахло ладаном. Несколько масляных ламп давали яркий живой свет. Аскетическую обстановку составляли всего несколько книжных шкафов и полок, большой стол, заваленный свитками и листами бумаги, да пара венецианских кресел возле него.

Возле узенького окна, застекленного слюдой, стоял высокий худой старик в рясе из грубого сукна, больше похожего на ряднину. Своим обликом, он напомнил мне одного из библейских старцев – такого же сурового, аскетичного и до предела, переполненного святостью.

Сделав шаг вперед, я совершил сдержанный официальный поклон и представился:

– Граф божьей милостью, Жан VI Арманьяк, великий посланник его величества короля Наварры Франциска первого этого имени.

Секретарь было взялся переводить, но митрополит жестом остановил его, неожиданно улыбнулся и показал мне на кресло.

Я облегченно выдохнул. Начало общения с церковными иерархами обычно предваряет лобызание длани, что для меня, как доброго католика, в данном случае недопустимо. А отказ может быть истолкован превратно.

Подождав, пока Геронтий сядет за стол, я тоже присел в кресло. Секретарь занял позицию за креслом митрополита и приготовился переводить.

– Как добрался, сын мой? – на изрезанном морщинами сухом лице митрополита появилось приветливое выражение. Правда, его несколько смазывал принизывающий взгляд.

– С божьей помощью, ваше высокопреосвященство.

С титулованием не заморачивался, посчитают неправильным – поправят. Да и бог его знает, как правильно обращаться к православному митрополиту.

– Не высоко... – Геронтий досадливо нахмурился. – Просто отче, сын мой, так будет лучше.

– Как вам будет угодно, отче, – я послушно кивнул. Со своим уставом в чужой монастырь не лезут. Так что тебе от меня надо, рожай быстрей. Стоп...

Неожиданно, я почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд сбоку с левой стороны. Аккуратно скосил глаза, но ничего кроме книжного шкафа не узрел. Не понял... смотрят, однозначно, я такое безошибочно чувствую. Исподтишка подглядывают через тайное смотровое отверстие? И кто? Неужто охрана?