Текст книги "Страна Арманьяк. Компиляция. Книги 1-7 (СИ)"

Автор книги: Александр Башибузук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 114 (всего у книги 130 страниц)

Глава 2

Ближайших четыре ганзейских когга, слегка подкорректировали курс и пошли нам навстречу, а шестеро продолжили идти по направлению к каравану. Десантные лоханки болтались далеко позади, явно не успевая за своими боевыми товарищами

Все правильно, планируют связать меня боем, а остальные за это время растерзают тяжелогруженые каракки. Так... надо понимать, в середине строя трехмачтовик у них за флагмана будет? Ну что же, обратим особое внимание.

– Правее на румб бери, круче к ветру! – скомандовал я.

Веренвен продублировал команду рулевым, те тут же налегли всем телом на штурвал. Ну да, никаких усилителей нет, все на прямой тяге, так что приходится на вахту назначать сразу двух дюжих матросов, потому что одному работать довольно тяжело. Нововведение в морском деле, даже на больших кораблях, сейчас вместо них румпели, длинные толстые дрыны, которые тягают целые команды. Мы с Фебом долго думали, нужен ли вообще такой девайс, но потом решили попробовать и не пожалели, управляемость улучшилась на раз. Правда мороки в наладке и обслуживании достаточно много.

Пронзительно засвистел ветер в такелаже, «Александра» слегка завалилась на правый борт и зарываясь крутым носом в темно-зеленую воду понеслась навстречу коггам. «Святой Петр», следуя за нами в кильватере, как привязанный повторил маневр.

Ну да, вот так хорошо, перед точкой встречи довернем еще немного и выйдем на супостата почти параллельным курсом.

Вражеские суда стремительно приближались, уже было видно арбалетчиков кучковавшихся за поднятыми бортовыми щитами и суетившуюся обслугу требушетов, установленных на носовых и кормовых площадках.

Ганзейцы, понимая, что могут проскочить мимо, тоже скорректировали курс и невольно подставили нам свои борта.

– Еще правее!!! – надсаживаясь заорал я, дождался пока галеон довернет, а потом рявкнул в трубу: – Огонь, мать вашу за ногу!

Первые пять пушек в батарее левого борта, почти синхронно выплюнули длинные огни пламени, «Александра» дрогнула корпусом, а все вокруг заволокло плотным дымом. Но только на мгновение, потому что белесое облако тут же снесло ветром.

Ганзейский когг на полном ходу зарылся бушпритом в воду и стал разворачиваться на месте с сильным дифферентом на нос.

– А-а-а, святая дева Мария!!! – радостно заорали пажи, подпрыгивая словно молоденькие козлики на мостке.

– У-у-у, рви, кромсай!!! Смерть и преисподняя!!! – поддержали их на палубе.

Я орать не стал, не приличествует бесноваться сюзерену божьей милостью. Хотя да, все ладно получилось. Вряд ли мы попали полным залпом, но и этого хватило. Конические чугунные болванки с обтюрирующими свинцовыми поясками, даже с такой дистанции шьют дерево как раскаленная игла воск. Все-таки техническое преимущество – великое дело. Даже стыдно немного. Шучу, конечно.

«Святой Петр» пролетая мимо подбитого когга, добавил из своих орудий. С бортов и мачт немца, сразу же посыпались в воду люди.

Славно, но это только начало.

Я дождался пока мы поравняемся с вторым ганзейцем, вздумавшем разворачиваться и оттого потерявшим ветер, после чего дал залп из второй полубатареи.

В этот раз били почти в упор и не промазали, вражеская посудина почти сразу опрокинулась и стала стремительно тонуть.

Третий когг разошелся с нами борт в борт, канониры главной орудийной палубы не успели перезарядится, поэтому пришлось пусть в ход фальконеты.

Толком рассмотреть, чем все закончилось я не успел, Александр и Шарль закрыли меня своим щитами, потому, что ганзейцы тоже успели дать залп из арбалетов и аркбаллист.

Впрочем, без особого урона, если не считать проломившей бортовой щит здоровенной стрелы. А сам их когг отчего-то чадно задымился и стал спешно выходить из боя.

Но не успел, потому что попал под залп идущего следом за нами «Святого Петра» под командованием мурманина Сигурда Рыжего и уже полыхнул в полную силу. Ну не знаю, зажигательными мы не стреляли, хотя, в наше время на любом корабле полно всего, что может полыхнуть от малейшей искры. И у нас тоже.

Мимо остальных вражеских кораблей «Александра» проскочила. Отвлекаться на них, я не стал и взял курс на когги, на всех парусах спешившие к нашим грузовым судам.

Им навстречу из каравана вышел «Святой Иоанн», но мы успели раньше и расстреляли супостатов как в тире. Потопить никого не потопили, но повредили знатно и хода лишили.

Оставив «Иоанна» окончательно разбираться с подбитыми, я в очередной раз скорректировал курс и понесся за флагманом, спешно удирающем со своими десантными судами в открытое море. Как назло, подкачал ветер, пришлось идти галсами и догнали мы ганзейца уже когда берег почти скрылся из глаз.

«Бремен», так назывался флагманский когг, уже понял, что уйти не получится и закручивая большую дугу, лег на боевой курс. С его стрелковых площадок стали пристреливаться требушеты. Но без толку – каменные ярда подняли фонтаны воды с большим недолетом.

– Топить будем? – деловито поинтересовался Веренвен.

– Нет, – отрезал я. – Передай Рагнару, пусть займется десантными лоханками. По возможности не топит, а принудит сдаться. Хотя бы одну. Но без особых церемоний.

Закончив с капитаном, обернулся к обер-канониру.

– Мунк...

– Сир? – фламандец изобразил почтительное внимание.

– Лиши его хода, и разбей требушеты, а потом, когда подойдем поближе, тщательно причеши картечью палубы.

– Как прикажете, ваше сиятельство... – главный артиллерист откланялся и убежал к своим.

– Андре, готовьте абордажные мостики!

– Сир! – Келлер просиял и тоже понесся исполнять приказ.

Через несколько минут, «Александра» окончательно догнала когг, уровняла ход и легла в паре сотен метров он него на параллельный курс.

Из двух крайних к капитанскому мостику орудийных портов выплеснулись языки пламени. Один снаряд с треском влепился во вражескую стрелковую носовую надстройку, эффектно разбросав обломки по сторонам, а второй, срикошетировав от воды, аккуратно тюкнул ганзейца под корму в районе руля.

Но, в тот же самый момент, всего в нескольких метрах от «Александры», подняв гигантский фонтан, в воду врубилась здоровенная каменная глыба, а вторая, с ревом пролетела прямо над мостиком, каким-то чудом никого не зацепив.

– Тысяча чертей!!! – от испуга рявкнул я, с трудом удержавшись, чтобы не присесть. – Мунк, мать твою за ногу, что за хрень?! Заткните им пасти!

Обер-канонир не заставил себя ждать.

Залпом бабахнули фальконеты, по палубе ганзейца словно провели гигантскими граблями. В воду полетели обломки надстроек и куски разорванных тел.

– То-то же... – я смягчил гнев на милость, но тут же вызверился на Веренвена. – Чего сиськи мнешь, подводи судно!

«Александра» стала быстро сближаться с потерявшим ход коггом. Ганзеец принялся отгавкиваться из стрелкового оружия, но без особого эффекта, все мои предусмотрительно прятались за бортовыми щитами. А после того, как фальконеты выпалили второй раз, ответный огонь прекратился совсем.

Абордажная команда выстроилась рядами на палубе. Я так и остался у себя на мостике. Что? И без меня справятся. Много чести будет ганзейцам, если их самолично граф божьей милостью, да еще и цельный князь, на копье брать будет.

– Сир... – разочарованно протянули оруженосцы, наконец сообразив, что я не собираюсь лезть в схватку. – Молим, дозвольте...

Я слегка поколебался и кивнул. Зачем лишать парней повода рассказывать девицам, как они браво когг штурмовали. Хотя дело уже практически решенное, особого сопротивления не предвидится. Если оно вообще будет.

Александр с Шарлем тут же радостно ссыпались по трапу и влились в колонну штурмовой партии. Луиджи остался со мной. Еще раз подтвердив, что он парень умный и на дурости не разменивается.

Пажи азартно садили по коггу из арбалетов, не особо озабочиваясь тем, что на его палубе вряд ли остались живые.

Я хотел приструнить, но потом передумал – пусть душу отводят. Дети есть дети, что с них возьмешь.

В воздух взмылись кошки, несколько моряков накинули канаты на специальные вороты и стали подтягивать когг.

Упали мостики, грохоча башмаками, с лишим гиканьем на вражеское судно понеслись колонны абордажной партии.

Было вспыхнувшее сопротивление было мгновенно подавлено, а еще через несколько минут «Бремен» сменил владельца.

– Ваше сиятельство... – Отто фон Штирлиц взбежал ко мне на мостик, неуклюже поклонился и торжественно подвывая заявил. – Виктория, сир!

– Потери?

– Восемь ранено, двое серьезно, один насмерть, словил арбалетный болт прямо в рот... – доложил шваб, с каменным лицом.

– У меня четверо раненых, – в свою очередь, отозвался Веренвен. – Трое матросов, один из абордажной команды. Лекарь говорит будут жить, хотя Берту придется отнять руку.

Я невольно нахмурился. Почему-то, с годами, стал принимать потери близко к сердцу, хотя, должно быть сосем наоборот.

– Это кто?

– Сир... – оруженосцы притащили и поставили передо мной на колени, тучного седобородого крепыша, в окровавленном дублете и залитым кровью лицом. – Вроде как капитан. – Шарль хищно ощерился и легонько пнул пленного. – Пробовал сопротивляться.

– Капитан Ульрик Зеедорф, – прохрипел ганзеец на немецком языке. – Я ваш пленник, ваше сиятельство.

– Знаешь кто я?

Потупив глаза, дойч кивнул.

Вот даже как... Хорошо разведка у барыг работает. Ну да ладно, позже разберусь.

– К лекарю его, потом под стражу, – скомандовал я. – И проверьте остальных пленников, среди них должны быть еще кто-нибудь из чинов Ганзы. Что с коггом?

– Потерял управление, грот-мачта надломлена, такелаж в клочья, – быстро отрапортовал Яков. – Но на плаву держится. Тащить за собой будем?

– Будем. И поживее.

Но дело сладилось не так быстро. Пока поправили у себя порванный такелаж, пока заделали течи на «Бремене», пока завели буксировочные канаты – к своим мы отправились только через пару часов.

Я все это время торчал на мостике, умеренно угощаясь родовым напитком и неспешно размышляя о создавшейся ситуации. Пока все складывается просто превосходно. И дело даже не в практически бескровной победе и немалых трофеях, а в самом прецеденте. Грызня Ганзы с Русью это одно, но дойчи умудрились напасть на Наварру, что автоматически приводит их в состояние войны с нами. Теперь мы имеем полное право на ответный шаг. То есть, брать на приз все суда под их флагом, конфисковать товары, недвижимость и так далее и тому подобное. Да, Ганза все еще в силе, но по факту, тягаться с Наваррой и ее союзниками им уже не по плечу. И это торговцы должны понимать, не дураки. Хотя, видно будет. Иногда даже у умных людей мозги отказывают.

Как только «Александра» набрала ход, я спустился в трюм, пообщаться с капитаном и еще одним подозрительным гражданским ганзейцем, назвавшимся простым приказчиком.

Веренвен любезно уступил свою каютку, я уселся в свое кресло, оперативно доставленное туда пажами и приказал привести первым гражданского.

Через пару минут латники притащили худого нескладного мужика средних лет. Слишком хорошо одетого, для купца средней руки. Абордажники обошлись с ним довольно милостиво, на худом лошадином лице почти не просматривалось побоев, кроме разбитой брови и расквашенной нижней губы.

– А это было при нем, сир... – Келлер сгрузил на столик кучку вещей, а потом положил сверху кинжал и меч.

Опять же, слишком дорогие, как для простого человека, пускай даже средней состоятельности.

– Кто вы такой? – я взял со стола толстую золотую цепь с массивным медальоном, на котором был выгравирован какой-то герб.

Ганзеец связанными руками одернул на себе шитый серебром бархатный дублет и речитативом доложился на немецком языке.

– Алоизий Будль, ваше...

– Ваше сиятельство, – сухо подсказал Келлер.

– О-о-о!!! – Алоизий согнулся в подобострастном поклоне. – Прошу простить меня, ваше сиятельство, для меня это большая честь.

– Кто вы такой?

– Простой приказчик, ваше сиятельство, при состоятельном купце Людвиге Оберхоффере. Хозяина разорвало ядром в самом начале боя, а я, видит Господь, абсолютно мирный человек...

Краем уха слушая пленного, я повертел в руках массивный перстень, отложил его в сторону и раскрыл большую записную книжку, в замшевом переплете, с серебряной застежкой и уголками.

Очень интересно, какие-то каракули, а вернее, тайнопись. Интересная птица попалась. И похоже, пока не осознает своего положения. Специально оборудованной пытошной у меня на флагмане нет, профессионально палача тоже, зато подручных средств и энтузиастов хватает. Вот тот же Суконщик.

– Маттеус...

– Сир!!! – почуяв неладное, завопил Алоизий. – Это не мои вещи, я забрал их у хозяина, чтобы доставить их его жене, ежели Господь соизволит оставить меня в жи...

Но недоговорил, Суконщик легонько двинул его в солнечное сплетение, рывком поставил на колени и услужливо поинтересовался:

– Глаз, нос, ухо, ваше сиятельство?

– Пожалуй... – я изобразил раздумье.

– Сир!!! – захрипел Будль. – Я все скажу, это величайшее недоразумение...

– Пока отставить. Слушаю вас.

– А Алоизий...

– Келлер...

– Правда, правда, – отчаянно заорал немец. – Я Алоизий Будль, член совета Союза свободных городов от Бремена! Клянусь, это недоразумения, мы не знали, что вы, ваше сиятельство, будете находиться при грузовых судах.

– Отпусти его...

Суконщик одним движением поставил Будля на ноги.

– Сир, – часто заикаясь продолжил ганзеец. – Это недоразумение, мы хотели лишь наказать русов...

– Продолжайте...

Скажу сразу, беседа получилась очень содержательной.

Ганза уже прекрасно знала, кто выступает вдохновителем неуступчивости великого князя Ивана. И прекрасно понимали, что с таким сильным врагом как Наварра им справится будет очень непросто. Но потеря русского рынка так сильно ударила по Ганзе, и так, переживающей нелегкие времена, что они все-таки решились на крайние меры. Правда, рассчитывали обтяпать дельце в тихую, не подставляясь, для чего и выделили немалые силы. И могло получится, если бы не я со своим галеоном. Но о том, что я буду при грузовых судах, действительно не знали, потому что «Александра» вышла из Биаррица значительно позже, чем остальные корабли и догнала караван только через двое суток. А по пути мы нигде не светились.

В общем, беседа оказалась очень содержательной, Будль оказался настоящем кладезем информации и выдал очень многое о планах Союза городов Ганзы. И будет еще выдавать, так как дальнейшее наше общение, я оставил на потом, потому что мы наконец добрались к своим.

У Торвальда, капитана «Святого Иоанна» все сложилось не столь гладко как у меня. Ему не удалось захватить ни одного судна – их все пришлось потопить, дабы не ввязываться в кровавый абордаж – дойчи отбивались до последнего. Хотя, немцев оказалось меньшинство – остальные с бору по сосенке. У Ганзы своих единых вооруженных сил нет, пользуются наемниками.

Мало того, «Святой Петр» сам пострадал, ему проломило палубу ядром, при этом погибло три моряка. Еще двоих убило при взрыве нашей же кулеврины. Черт его знает, либо отлили уже с дефектом, либо в процессе использования металл устал, или еще что-нибудь. Причин здесь может быть много. Придется выявлять и устранять.

Рагнар справился лучше, взял в плен когг вместе с полутора сотнями солдат, но пока возился с ними, остальным посудинам удалось уйти.

Ну что тут скажешь, людей жалко, но по соотношению потерь, виктория получилась грандиознейшая. Два корабля, около четырехсот пленных, куча других трофеев, в том числе отличного оружия – просто замечательный результат.

Основной караван ушел далеко вперед и, скорее всего, уже добрался до Холмогор. Но дело шло к ночи, поэтому я волевым решением стал на якорную стоянку. Еще не хватало напороться на мель в темноте.

Пленных заперли в трюмах трофейных посудин под стражу, экипажам я приказал выделить тройную винную порцию, а офицерский состав пригласил к себе на «Александру» отужинать. Так сказать, отметить достойную победу. Благо на новом судне в мою каюту вмещались все.

Выпили, конечно, порадовались победе, помянули павших, но я не злоупотреблял, горячительное в глотку не лезло. Каждая минута вынужденного простоя казалось вечностью. Затосковал, черт побери, почитай год своих баб не видел. Даже не знаю, кого они мне родили – голубиной почтой пришло всего одно письмо, да и то, Сашка отписалась, что благополучно разрешилась, Забава – тоже, а вот кем – умолчала, зараза. Ну не дай боже, опять девок принесли, отлуплю, ей-ей! Хотя, кого я обманываю... Пусть будут девки. Когда-нибудь господь и пацаном наградит.

А вообще, херня все это. На два дома жить – ни к одному не успеть. Взвалил себе на плечи неподъемную ношу. А значит, придется, что-то решать. Либо сюда, либо туда. Вот только выбирать еще та задача.

Проснулся с рассветом и сразу погнал корабли в Холмогоры...

Глава 3

Поверху срубленной из толстенных бревен башни, стоявшей на высоком скалистом утесе по правому берегу Двины, вспыхнул яркий огонь и сразу же в безветренное небо потянулся столб густого черно дыма.

«Бдят служивые, – довольно подумал я. – Не пропустили возвращение хозяина. Ну а как иначе, задницы чай не чужие, приказал бы выдрать образцово-показательно...»

Потом перевел взгляд на густо поросшие лесом берег реки и неожиданно вспомнил, какими чужими показались мне эти места в первый раз. А сейчас, совсем наоборот, как домой возвращаюсь...

На душе радостно защемило. А не принять ради такого дела? Или не стоит с самого утра бухать?

Как всегда, очень тонко прочувствовав момент, рядом появился Себастьян с большим подносом в руках, на котором стояла пузатый четырехугольный штоф зеленого стекла, серебряные стопки и тарелки с заедками.

– Telepat, ты, что ли? – невольно вырвалось у меня.

– Ваше сиятельство? – на гладкой мордашке повара появилось деликатное недоумение.

– Забудь, змей-искуситель, – я рассмеялся и махнул рукой русским купцам, с самого рассвета не отрывавшим глаз от берега. – Эй, братия, давай ко мне, пропустим по маленькой.

Сам разлил арманьяк по стопкам и вручил каждому русичу в руки.

– Ну, как говоритца, с прибытием... – смакуя вылил в себя густую янтарную жидкость, не глядя нащупал на тарелке ломоть сыровяленой вепрятины, зажевал и только тогда выдохнул. – Уф... хорошо пошла. Ну, чего замерли?

Не чинясь купцы махом высадили подношение, довольно закрякали и принялись активно крестить бороды.

– Небось соскучились по дому?

– Истинно глаголешь, княже, – сипло выдохнул старший из них, Пров Петрович Дерюга. – Но не по дому, а по землице родной.

– А дома у нас, почитай и нет, княже, – пояснил Семен Дубов, чернявый юркий коротышка.

– Сегодня там, завтра здесь, – подтвердил Иван Колода, жизнерадостный пузан, великанского роста, с раскосыми татарскими глазами.

– Я на своем подворье, почитай от силы пару месяцев в год бываю... – поддакнул Тимофей Чалый, внешне больше похожий на германца, чем на русского. – Чада волком смотрят, родного отца не узнают, а я даже жену щупаю каждый раз, как чужую девку, успеваю отвыкнуть.

Купцы весело заржали.

– Так даже слаще получается, – я тоже хохотнул и отправился к себе в каюту переодеваться. Надо выглядеть во всем великолепии, дабы усладить взор народишка.

Заслышав в каюте тихие голоса, остановился перед дверью и прислушался.

– А здесь дамы есть, Ивен? – с неприкрытым интересом выпытывал Томас.

– Куда без них... – прыснул Ванятка. – Кого по-твоему мужи дерут? Медведей, что ли? А они потом деток рожают?

Он за это время так навострился говорить по-французски, что болтал на нем лучше, чем Тома и Антуан. Для них, все-таки родной басконский, диалект на котором разговаривают в Гаскони.

– Тупица! – прокомментировал Антуан. – Дамы везде есть и будут.

– Я сейчас вздую вас обоих! – рассвирепел Тома. – Я не о том. Красивы ли они, податливы на куртуазное обхождение и все такое...

– В борделях все податливые! – умудренно хохотнул Антуан.

За моей спиной дружно заржали Александр и Шарль.

Я тоже невольно улыбнулся. Кто о ком, а пацаны о девках. Хотя вполне уже пора. Вот только с борделями на Руси туговато. Но не критично. Как таковых публичных домов нет, но при каждом постоялом дворе контингент дам с пониженной социальной ответственностью вполне присутствует. Опять же, особо жесткой целомудренности в средних и высших слоях общества тоже не наблюдается. Понятное дело, за замужними и девицами глаз да глаз, но вдовы себя чувствуют вполне вольготно. Точно так же, как и в Европе. Вон Луиджи, тихим делом сразу двоих в Москве окучивал, одну боярыню и вдовую состоятельную купчиху. Не стесняясь рыдали, когда мы отбывали. Так что, если есть желание, приключений на задницу хватит и на Руси. Но да, заболталась пацанва.

Я рывком распахнул дверь и грозно рявкнул.

– Сейчас вам сам бордель устрою! Прямо здесь. Распустились бездельники. Живо одеваться. На русский манер...

– Сир! – мальчики дружно поклонились и вихрем понеслись по каюте. С пулеметной скоростью захлопали дверцы шкафов и сундуков.

Вот так-то лучше будет...

Пока одевался, почему-то стал вспоминать, что происходило в мой прошлый приезд в Московию.

Как всегда, без приключений не обошлось, они ко мне притягиваются словно магнитом. Прибыли на удивление благополучно, но сразу же встряли в рубку с заезжими мурманами, удумавшими пощипать русов. Побили, конечно, а вот с их предводительницей, очень глупо получилось. Сначала я как пацан запал на нее, потом согласился на поединок, а закончилось все совсем по-идиотски. Хотел казнить образцово-показательно дурочку, но потом передумал, остыл, выпорол как сидорову козу, да выгнал. Тьфу-ты, даже вспоминать не хочется.

В самой Москве тоже спокойствием не пахло. Сначала ганзейские отравить пытались, потом умудрился во время ужина с великим князем Иваном попасть в самый жар дворцового переворота, и едва жив остался. Свою миссию все-таки выполнил и даже перевыполнил, заключил союз между Наваррой и Русью, попутно отодвинув от дел Ганзу, но закончилось все, вообще феерично. Выдал Федьку замуж за Ивана Молодого, сына и соправителя великого князя, оставшегося после разборок в великокняжеской семье холостым, вдобавок сам... того, женился на Сашке, дочке будущего царя всея Руси, довеском получив Двинскую землю в приданое и став русским князем. Вот так-то, сам до сих пор затылок чешу, когда вспоминаю.

Молодая жена оперативно забеременела, почти одновременно с Забавой, моей... как бы это сказать... второй женщиной. А я отбыл назад в Европу, выполнять обещанное Ивану и заниматься своими делами, ибо страна Арманьяк тоже внимания требует, опять же, европейский политик надо шевелить с Франциском, королем Наваррским, вторым попаданцем, с которым свела меня судьба.

Когда пришло время возвращаться, с собой в Европу забрал высокое посольство от Ивана к Фебусу. Феб послов обласкал и во всеуслышание назвал правителя Руси своим братом, что стало первым шажком признания Ивана царем. А к мнению Наварры сейчас государи прислушиваются. Другого выхода у них просто нет. Момент общего признания фактически решен, но требует времени и еще некоторых действий, в том числе в Ватикане. В общем, тесть рад будет, ибо спит и видит себя венценосцем.

Остальное тоже идет своим чередом. Наша с Фебом компания забрала у Ганзы практически весь русский рынок, торговля идет всю навигацию. Как уже говорил, русские купцы уже стажировку в Европе прошли, думаю, скоро откроем фактории в Биаррице и Антверпене.

В общем, дела галопом скачут, главное на полном ходу из седла не вылететь. Но это только начало, все главное впереди.

Ага, пока думал, вот и нарядился. Глянул в зеркало и остался доволен.

Льняная рубаха с вышивкой по рукавам и вороту, свободные порты из тонкого синего сукна, сапоги из зеленого сафьяна на низком каблучке и со слегка загнутыми острыми носками. Далее становой кафтан*, то есть приталенный, по телу сшитый, длиной до колена, распашной, с воротником стойкой и с короткими рукавами. Этот из дамаста*, тоже синего, но более глубокого, темного цвета. Украшен витыми серебряными шнурами и вышивкой.

А поверх всего ферязь* из лазоревой парчи, длинная, до середины икры, с разрезными рукавами, отделана собольими брюшками.

дамаст (дама́, камка, камчатка) – ткань (обычно шёлковая), одно– или двухлицевая с рисунком (обычно цветочным), образованным блестящим атласным переплетением нитей, на матовом фоне полотняного переплетения.

ферязь – старинная русская одежда (мужская и женская) с длинными рукавами, без воротника и перехвата. Применялась как парадная верхняя одежда боярами и дворянами. Надевалась поверх кафтана.

кафтан – верхняя, преимущественно мужская одежда. Кафтан представлял собой распашную одежду свободного покроя или приталенную, застёгивавшуюся на пуговицы или завязывавшуюся на тесёмки. Длина была различна – длиннополый (до щиколоток) или короткий (до колен)

Одежда стянута атласным кушаком, за которым пристроен длинный кривой кинжал и пернач*, а на специальном поясе комплектная им сабля. Оружие богато украшено, каменьями и серебряной насечкой, но боевое, не парадное, другого не ношу. Специально заказал в Европе по своим чертежам у оружейников.

пернач, шестопер – холодное оружие ударно-дробящего действия. Представляет собой разновидность булавы, к головке которой приварено шесть (реже более) металлических пластин – перьев.

На буйной головушке лихо заломлен колпак с отворотами, тоже с собольей опушкой.

И посох, посох забыл. У меня он резной, из драгоценного сандалового дерева, пластинами золота выложен, набалдашник из слоновой кости. Хрень, конечно, только руки занимает, но в Московии боярин без посоха – почитай не боярин, а посмешище. Вот и я обзавелся. Но может когда и пригодится, тем более, в нем клинок спрятан. И просто по башке ошарашить можно, мало не покажется.

Словом, ничего иноземного во мне не осталось. И правильно, не какой-то заезжий фрязин домой возвращается, а кормилец, милостивец и отец родной, князь Иван Иванович Двинский. Вот так-то.

– Великолепно выглядите сир, – с поклоном прокомментировали Шарль и Алекс. – Но... мода здесь непривычная.

– Зато удобная, – ответил им Луиджи, успевший примерить и оценить русские наряды в прошлую поездку. – Шоссы* подвязывать не надо, а kaftan… ну, вот этот длинный дублет, не зашнуровывается, а застегивается на петли. С дамами очень удобно, раз и готово.

шоссы – предназначенная для мужчин разновидность колготок, зачастую имеют гульфик или специальную ластовицу. В Средние века – обычный предмет мужского гардероба.

Гасконцы уважительно покивали головами. Судя по всему, этот момент им особенно пришелся по душе. Еще бы, европейское шмотье этого времени пока скинешь, никакой любви не захочется. Только на шоссах сплошные шнурки с завязками, да еще гульфик привязной. А тут не в пример быстрее, пояс распустил, да и все. Хотя нет, поясов и поясков побольше. Каждая одежка по русскому обычаю подпоясана. Рубаха, кафтан и ферязь, вообще все. Без оного – почему-то грешно. Вот так-то.

– Справлю вам тоже такие наряды, – пообещался я, прохаживаясь перед зеркалом. – А пока наряжайтесь в свое, в парадном варианте. И патлы расчешите. Да морды умыть не забудьте. Живо, живо. Я на палубе.

Подошел к борту и опять задумался. На самой Руси тоже хороший задел сделан. Правда, пока не знаю, пошло ли дальше задела или нет. Но чего гадать, приеду, дерну на ковер ответственных – сразу станет ясно. Так, а это что? Раньше не было...

На левом берегу Двины появился причал, возле которого стояли две неуклюжие плоскодонные ладьи, одна из них была уже загруженная, потому что осела едва не по борта в воду, а вторую как раз грузили – по сходням споро бегали люди с тачками.

Увидев нас остановились, замахали руками, но тут же опять принялись за работу. Видимо бригадир и кто там еще при них обретается, призвал к порядку.

– И что добывают? – немедленно озадачился я. – Камень, глину, руду? – но тут же удовлетворенно хмыкнул. – Позже узнаю, главное работа идет...

Итак, о чем я? Черт... когда мы уже доберемся...

– Якоб, какого хрена тащимся как коровы в запуске? Прибавить хода!

Но команда оказалась лишней, потому что по левому борту уже показались Холмогоры. Надо сказать, сильно изменившиеся с того времени, как я отправился назад в Европу.

Для начала, в месте соединения проток в основное русло, по обеим берегам появились высокие сторожевые башни. Башни были сложены из дикого камня, выглядели мощно и солидно, а на артиллерийских площадках сверху...

– Трубу! – в нетерпении, вырвал ее из рук Ванятки, приложился и радостно выругался. –Етить наперекосяк!

Дело в том, что я оставил для этих башен, на момент моего отбытия домой, только закладываемых Фиораванти, всего пару мелких фальконетов, а сейчас, на них просматривались пушки! Всего по две на каждой, но это были пушки, скорей всего двадцатичетырехфунтовые! Пушки, япона мать!!! А это значит, их отлили уже здесь. А если отлили – то появилось сырье. А если появилось сырье, значит его нашли и заработали рудники...

– Себастьян! – не в силах сдержать чувств, заорал я. – Живо тащи...

– Ваше сиятельство! – из-за моей спины появился повар, торжественно протягивая поднос со штофом и рюмками.

«Следит он за мной, что ли? – я серьезно озадачился. – Надо будет его ночью вызвать, интересно, точно так же, как черт из коробочки выскочит?»

Подрагивающими руками наплескал себе в стопку арманьяка, одним махом высадил ее и опять схватился за трубу. Ну, родимые, чем еще удивите?

А удивляться было чему. Холмогоры сильно изменились.

На пригорке все так же стоял монастырь, но сейчас, рядом с ним просматривалась большая стройка – облепленные лесами основы немалого каменного строения.

– Собор? – ахнул я. – Етить...

Дальше я матерился без остановки. Но восхищенно, а не со злости.

Торговый порт, о котором я мечтал и заставил Фиораванти проектировать на следующий же день после своего первого прибытия, из чертежей воплотился в реальность. Причалы, складские строения, черт побери, даже ремонтные доки! Почти все срублено из дерева, что-то только в достройке, но это уже настоящий порт! А это что там дальше? Верфь... Етить...

Сам поселок увеличился раза в три, если не больше. Лес вокруг вырубили почитай на полторы версты, а вместо него везде стоят свежесрубленные избы, а поодаль – поля. А поля и избы – это люди! Получается, потянулся народец! Или получилось его согнать. А народ – это сила!

И не в силах сдержаться, опять высказался вслух.

– Сила, Карл, сила!

– Ваше сиятельство? – рулевой, Карл Вагнер, по прозвищу Сын своего Отца, не отрывая рук от штурвала, озадаченно покосился на меня.

Я не глядя отмахнулся от него. Эмоции просто зашкаливали. Хотелось выжрать из горла бутыль чего-нить ядреного, а потом прыгать и танцевать. Черт, никогда не думал, что буду так радоваться. Хотя, чего уж тут, приятно, когда сказка по твоему желанию становится былью. Признаюсь, не ожидал... Да, оставил здесь своих людей, да, выделил кучу средств, да, заручился гигантской поддержкой, как светских властей, так и церкви, но таких темпов не ожидал.