Текст книги "Страна Арманьяк. Компиляция. Книги 1-7 (СИ)"

Автор книги: Александр Башибузук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 72 (всего у книги 130 страниц)

ГЛАВА 17

Шебека, слегка вздрагивая, словно норовистая кобылка, неслась по морю, с легкостью рассекая внушительные волны. Клацали блоки, скрипели канаты, и оглушительно хлопали паруса. Орали белоснежные буревестники, пролетавшие над водой, покрытой облачками пены. Острый соленый воздух бил прямо в лицо, леденя кожу и наполняя тело невиданной бодростью. Хотелось орать, плясать джигу и взять на абордаж первую попавшуюся посудину. Черт… до чего же хорошо!!!

Стоп, стоп… Вроде я уже этими словами описывал свои впечатления? Похоже, повторяться стал. Хотя тут поневоле повторишься, ибо в море все так и есть, один в один. Но не суть.

Личному составу по поводу клада ничего не пришлось объяснять – им все равно, нашел господин какие-то бочонки и сундуки, значит, так и надо. Тем более что все участвующие в экспедиции на островок получили по целому гульдену на нос.

С Логаном тоже никаких проблем не возникло – мое решение отдать сокровища вдове Карла он принял с пониманием, а выплату своего недополученного жалованья – как само собой разумеющееся.

Ломбардца Барези я решил не предавать смерти, а отдал на перековку своим островитянам. Зачем зря расходовать ресурс? Работы валом, каждые руки наперечет. Руководящий состав на Уэссане – люди суровые, либо перевоспитают, либо уморят. Впрочем, мне совершенно все равно.

С острова мы отчалили рано утром в сопровождении того самого гукера, на котором ходили за кладом Карла. И уже к вечеру вошли в воды Пуату, еще одной вотчины Паука. Где, выбрав подходящую укромную бухту, встали на якорь.

По счастью, ночь выдалась спокойной, а с рассветом я стал быстро перевоплощаться в одну из своих личин. Уже через полчаса зеркало отражало не блестящего кавалера графа Арманьяка, а потрепанного жизнью обедневшего дворянчика по имени дон Кихот из славного города Ла-Манчи. Эдакого странствующего искателя своей счастливой звезды на поприще найма у сильных мира сего. Сей образ я уже неоднократно эксплуатировал, и вполне успешно, правда, в Шербуре, что в Нормандии, пришлось побегать по крышам от ищеек Паука.

В спутники себе взял Клауса, обозвав его… конечно же Санчо, или, как будет правильней, Саншо Панса. Парень в свое время показал недюжинные способности к лицедейству, что по нынешним временам для благородного сословия сродни подвигу. Дворянам по ряду причин очень трудно себя переломать, к примеру, коллега Клауса по чину эскудеро, Иост, так и не смог и погиб глупой смертью, упокой, Господь, его душу. Так что выбор очевиден.

– Вот так, мой друг Саншо, – я взлохматил ему волосы и, испачкав палец сажей со свечного поставца, мазнул парню по скуле, – теперь в самый раз будет.

– Ага… – Клаус состроил зеркалу рожу недалекого простачка. – Как скажете, дон Кихот…

– Теперь присесть на дорожку…

Присутствующие при перевоплощении братец Тук и Клаус безропотно примостили седалища куда придется. Объяснений не требовали, уже свыклись с моими привычками.

Посидев минутку, я встал и направился к выходу из каюты.

– Братец, остаешься за старшего. Что надо делать – знаешь. Ну, с богом…

Пересадка на гукер много времени не заняла. Уже через несколько минут суденышко взяло курс на… Ла-Рошель.

Да, тот самый городок, в свое время увековеченный папашей Дюма. Именно здесь в его бессмертном творении вовсю геройствовал со своими товарищами-мушкетерами всем известный д’Артаньян, литературный образ абсолютно реального Шарля Ожье де Батца де Кастельмора, графа д’Артаньяна, генерал-лейтенанта Франции.

Но до описанных событий еще не одна сотня лет. Гугеноты, да и мушкетеры с гвардейцами кардинала еще не придуманы. Сейчас Ла-Рошель абсолютно непримечательный, хотя и богатый городишко. Но на его богатства мне совершенно наплевать, меня город интересует в первую очередь тем, что сейчас он является главной базой военно-морского флота Паука. Поэтому и прусь туда, несмотря на вероятные приключения на свою задницу. Ибо хочу увидеть своими глазами театр будущих военных действий.

До города добрались беспрепятственно, хотя пришлось пережить несколько неприятных минут, когда на входе в порт таможенники принялись рыться в трюме, выискивая возможную контрабанду. Но, к счастью, на нас с Клаусом они не обратили никакого внимания, так что момент проникновения на вражескую территорию прошел благополучно.

Первым делом под предлогом променада по набережной я в подробностях рассмотрел портовые укрепления. Особое внимание обратил на два башни, преграждающие вход в бухту. Одна – четырехугольная под названием Сен-Николя, то бишь Святой Николай, а вторая, круглая – Ла-Шен. Обе – монструозного размера, приличествующие хорошей крепости.

– Вход в бухту перекрывают напрочь, – шепнул мне Клаус. – Пока их не подавим, в порт не зайдешь. Вон требушеты и баллисты на верхних площадках торчат…

Я молча кивнул. Архитекторы, или как их там, очень умело расположили укрепления. К тому же бухту преграждала толстенная цепь между башнями. Мало того, они были спроектированы так, чтобы держать оборону как с моря, так и с суши.

Прогулявшись по молу, я окончательно убедился, что с налета проскочить в порт будет очень затруднительно, после чего взялся пересчитывать боевые корабли франков в гавани. Их оказалось почти полсотни, в основном – больших галер, хотя и нефы присутствовали.

Немало, весьма немало, по нынешним временам – целая армада, но в отношении посудин франков я особо не переживал. Во-первых, в случае тревоги ввиду жуткой скученности их будут выводить в море на веслах очень долго, а в самом порту эти лоханки не представляют никакой опасности. Пара брандскугелей – и получится один громадный костер. Правда, для того чтобы подойти на дистанцию выстрела, надо еще умудриться просочиться через чертовы башни.

Дальше мы облазили всю Ла-Рошель, особое внимание уделив городским стенам. Укрепления впечатлили, такие не всякая армия возьмет, однако они были предназначены только для обороны извне, а если мы каким-то образом проникнем в город с моря, все эти каменные громадины абсолютно бесполезны. А вот бастион Сен-Жерве, который мужественно обороняли мушкетеры, я так и не обнаружил. Тут или Дюма приврал, либо его еще не построили.

Пока шлялись, дико проголодались, и пришлось срочно искать какую-нибудь таверну. Коя почти сразу подвернулась, под претенциозным названием «Рог изобилия». Надо сказать, именование заведения совершенно не соответствовало действительности, но здесь за сущие гроши мы получили каморку с двумя набитыми свежей соломой тюфяками и целое корыто жареной свежайшей трески с двумя кружками пива вдобавок. Правда, скверного. Перед сном я начертил углем на столешнице подробный план города, чтобы закрепить его в памяти, а потом стер.

Не скажу, что ночь прошла спокойно: клопы грызли немилосердно, но, как бы там ни было, я вполне выспался, проснулся с рассветом и прямым ходом отправился в порт, для того чтобы совершить эксфильтрацию из города. Все, что хотел, я уже увидел, так что далее торчать здесь уже не было ни малейшего смысла.

Путь в порт лежал через рыбный рынок, ничем не отличающийся от подобных в других приморских городках. Груды рыбы и прочих морских гадов, жуткая вонь и грязь, истошные вопли торговцев и жуткая толчея.

И тут совершенно неожиданно для себя сквозь жуткий гомон я вычленил…

– Хай тоби грець, потвора паскудна!!! – громко частил разъяренный женский голос. – Чтоб у тебе глаза повылазили, злыдень!

Вот честно, я чуть не сел задницей прямо в лужу жидкой грязи. Нет, ругань вокруг стояла сплошная, но ругались на французском языке и куче местных диалектов, но, черт побери, откуда здесь взялся шикарный русско-украинский суржик? Причем совершенно современный? Уж я этот говор ни с каким другим не перепутаю, потому что долго жил в Киеве, когда тренировал сборную республики.

«Ну ничего себе… – восхитился я и немедля зашарил взглядом вокруг. – Прямо косяком брат-попаданец пошел. Верней сестра, в данном случае. Неужто та самая tyotya Katya из Kieva, о которой мне Лидка говорила?»

Так, беззубая старуха – нет, не она точно, голос звучал сравнительно молодой, и эта не она… И не эта толстуха… Ну, давай, выдай еще чего-нибудь на нашем!

Как назло, народ на рынке постоянно менялся, изображая собой аналог броуновского движения, а неведомая попаданка больше не являла знание украинского языка.

Я в отчаянии ругнулся. Ну не орать же мне на русском на весь рынок?

И тут совершенно неожиданно я заметил очень приметную процессию. Впереди шла очень дорого одетая статная матрона. Красивая, лет тридцати с хорошим хвостиком, вся полная горделивого достоинства, она рассекала толпу, как дельфин – косяк сельди. Встречный люд поспешно уступал ей дорогу, а торговцы раболепно и услужливо кланялись. Следом за дамой тащились пара нагруженных корзинами служанок и здоровенный увалень с алебардой, видимо, охранник.

«Она, не она? – немедленно задался я вопросом. – Мордашка вообще-то на славянскую смахивает. Видно, что богатая, но не дворянка, по одежде понятно. Скорее купеческого сословия. Ухоженная, даже слишком для этого времени. Ну и что делать? Вид у меня не тот, чтобы знакомиться, и вообще, стоит ли? У дамочки все явно в порядке, вон как народец суетится, видать, известная в городе особа. То есть умудрилась не только выжить, но и устроиться. Встретить коллегу-попаданца, конечно, волнующе, но далеко не факт, что полезно. Пожалуй, пусть идет себе…»

Но Провидение, как всегда, вмешалось в планы. Неожиданно откуда ни возьмись выскочили несколько оборванцев и на мгновение обступили матрону.

– Куда лезешь, паскуда! – истошно завизжала дама на великом и могучем.

Верзила с алебардой ломанулся к ней, но воришки, а это были именно они, уже сделали свое дело и попытались смешаться с толпой.

Чудом заметив того, кто срезал кошелек с пояса матроны, я подставил ему ногу, а когда тот плюхнулся в грязь, прижал коленом и, выкрутив руку, вырвал мошну.

А потом с поклоном протянул даме, продолжавшей визжать.

– Прошу, госпожа!

Сказал на русском языке, совершенно помимо воли, машинально. Воришка вывернулся и свалил, дама перестала орать и подозрительно уставилась на меня. Охранник попытался вырвать кошелек из руки, но матрона его властно остановила.

И тут раздался еще один вопль, но на этот раз вопил уже мужик. Тот самый хозяин постоялого двора в Шербуре, где нам с Клаусом пришлось улепетывать по крышам от стражников. Мэтр Ломбер, черт бы его побрал, сам не понимаю, для чего запомнил его имя.

– Это убийцы! Я знаю! – надрывался толстяк, тыкая в меня пальцем. – Преступники и лазутчики. В Шербуре они в розыске…

Дальше произошло сразу несколько событий. Клаус коротко ткнул кинжалом в солнечное сплетение кабатчика. Тот захрипел и осел в грязь. Возникла страшная суматоха, народ ломанулся в стороны, откуда ни возьмись появился патруль городских стражников.

– Найдешь особняк под зеленой черепицей рядом с городской площадью, – шепнула мне дама. – Спросишь госпожу Сервантес. Только хвост не приведи…

И пошла дальше как ни в чем не бывало.

Пришлось срочно смешиваться с толпой. Несколько минут сумасшедшей беготни – и нам все-таки удалось затеряться в лабиринте узеньких улочек.

– Куда, сир? – Клаус зыркнул по сторонам. – В порт нельзя. Через ворота – тоже. Нас успели заметить.

– Тысяча чертей…

– Не гневите Господа, – укоризненно заметил оруженосец. – Нам его милость еще понадобится. Кстати, кто эта дама? Вы с ней говорили на вашем тайном языке…

Вместо ответа я дернул за шиворот плюгавого мужичонку, тащившего на себе корзину с какой-то жутко вонявшей дрянью.

– Где особняк госпожи Сервантес?

– Д-дык в-вот он… – Отчаянно заикаясь, мужик ткнул рукой в высокую ограду, сложенную из тесаного камня.

– Молодец… – Я пригладил на нем драный жакет. Свободен.

– Куда, сир? – повторил Клаус.

– Туда. Становись под забор…

После нехитрых манипуляций мы оказались в небольшом ухоженном садике. Но не успели даже оглядеться, как набежала куча дворни, вооруженной чем попало.

– Мы к госпоже Сервантес! – рыкнул я на них, положив руку на эфес меча. – А ну быстро сообщили!

Челядь не прониклась и попыталась нас прибить, но, к счастью, хозяйка особняка успела вернуться домой и наконец явила себя.

– Вы? – Она жестом угомонила слуг и перешла на русский язык: – Чисто ушли?

– Да, чисто.

Госпожа Сервантес удовлетворенно кивнула и задала неожиданный вопрос:

– А ну скажи, кто был президентом Украины в две тысячи тринадцатом году?

– В России – Путин. У вас вроде Янукович.

– Кацап, значит? – На лице дамы появилось смешливое выражение.

– Звичайно, жиночка, то е так, кацап и е. – Я тоже улыбнулся.

– Господи! – Госпожа Сервантес вдруг всхлипнула. – Господи милостивый! А я думала, что навеки одна в этом Средневековье! Ну что же вы, давайте в дом, родненькие! – И тут же сварливо добавила: – Только опорки свои снимите, не тащите грязь. Иветта! Живо неси горячей воды в мыльню.

Я чуть не прослезился, уловив такие знакомые интонации. Черт, у самого бывшая жена – хохлушка.

Первым делом нас с Клаусом отправили в мыльню, после чего выдали другую одежонку, чистую и вполне добротную, даже дорогую. Видимо, оставшуюся у хозяйки после мужа – как я понял по ее головному убору, госпожа Сервантес пребывала в почетном состоянии вдовы. Весьма состоятельной вдовы – это было заметно по роскошному убранству дома.

И только потом нас пригласили за богато накрытый стол, на котором я с радостью узрел столь знакомые атрибуты любого стола в странах бывшего Советского Союза. Селедочка, переложенная лучком, аккуратно нарезанное сало с прожилками, соленые огурчики, квашеная капуста и здоровенная супница, из которой явственно попахивало настоящим борщом! Борщом! И пампушки с чесноком, и вареники с творогом, целый тазик!

– Сама гоню… – Вдова ловко налила нам в стопки прозрачной как слеза жидкости. – И на семи травах настаиваю. Тут настоящей горилки днем с огнем не сыщешь. Не изобрели еще, убогие. Ну, за встречу! Хай уси наши вороги повыздыхаются!!!

Выпили. Самогон оказался просто ядерной крепости. А сало – выше всех похвал. Да и борщик, верней капустняк, вполне ничего, правда, без картошки.

– Да где же ее возьмешь, картоплю ту… – сокрушенно развела руками женщина. – Нэма, не привезли еще из Америки. Эх… – продолжила она тараторить. – Как вспомню, так вздрогну. Я сама родом с Черниговщины, по профессии… – Она запнулась. – По коммерческой части, в общем. В свое время переехала в Киев, тильки трошки поднялась. И тут, на своем «Купере»… прямо под грузовик. И очнулась уже здесь… Ох и намыкалась…

Жалостливо всхлипывая, вдова поведала свою историю.

Екатерина Ивановна Голобородько оказалась той самой тетей Катей, о которой мне рассказала Лидка. Точно так же, как и я, она погибла в своем времени. И воплотилась в пятнадцатом веке в теле молодой девушки-горожанки. О своих злоключениях в публичном доме она не упомянула, но и я не стал показывать, что знаю об этом. Ни к чему, у каждого из нас свои скелеты в шкафу. А за то, что выжила, – честь и хвала. Даже не хочу представлять, через что ей пришлось пройти.

Купец, за которого Катя вышла замуж, вскоре помер, оставив вдове богатое состояние. Екатерина Ивановна не растерялась и подхватила управление семейным делом, но из Каталонии перебралась в Ла-Рошель, так как во Франции, по ее словам, чувствовала себя привычней. Да и климат подходил больше.

– Ну а ты, ты-то как? – спохватилась вдова. – Небось бедствуешь? – Она окинула меня жалостливым взглядом. – Ну ничего, не переживай, пристрою тебя к делу!

– Все нормально, Катюша. – Я улыбнулся. – Не стоит. А вид такой, потому что надо так.

– Точно? – Купчиха недоверчиво прищурилась. – Не стесняйся. Своего не брошу!

– Все в порядке, – повторил я. – Хотя пришлось повертеться.

– А хлопчик твой не из наших, значит, будет? – Вдова покосилась на Клауса, наворачивавшего за обе щеки сало с хлебом.

– Нет, он отсюда. Оруженосец мой.

– Оруженосец? – Катя удивленно уставилась на меня. – Хотя вижу, что ты вроде как из благородных. А кто?

– Да так, в вассалах у одного могущественного человека. – Я в очередной раз улыбнулся. – Ничего особенного, но и не бедствую.

По понятным причинам, свою историю я сильно урезал. Ни к чему Катерине знать все. Так-то она мне понравилась, хорошая тетка, и, главное, не чувствуется в ней фальши, но многие знания – многие печали. А дальше посмотрим. Из виду я ее не выпущу, если что, поддержу во всем. Хотя она и сама вполне уверенно себя чувствует. Чуть ли не самый богатый человек в городе. И влиятельный вдобавок. У хохлушек хватка железная.

Стопки наполнились во второй раз, потом в третий и четвертый. Вдовушка раскраснелась, стала на меня игриво посматривать и погнала служанку за новой переменой блюд.

Но тут в столовую заполошно влетел один из челядинцев и речитативом сообщил, что пожаловали стражники во главе с самим городским прево…

ГЛАВА 18

Сначала я встревожился, но потом немного отошел. Если бы на нас охотились, то особняк бы уже штурмовали, а слуга упомянул, что прево «просит принять», то есть мало ли зачем он сюда пожаловал, может, просто с визитом вежливости.

– Та не переживайте! – видимо заметив на наших лицах тревогу, беспечно отмахнулась Екатерина и смущенно подтвердила мою догадку: – Ухлестывает он за мной. Я ж дама на выданье. А со своими оболтусами он завсегда ходит, для солидности, значит. Но все же сховаю вас, мало ли чего.

Меня с Клаусом быстро препроводили в небольшую комнатку за кухней. Спокойствия не добавилось. Не то чтобы я сильно опасался, что коллега по неожиданному вояжу в Средневековье нас выдаст, но гипотетическая вероятность подобного все-таки существовала. Опять же сидеть взаперти без путей отхода не очень-то приятно.

– Сир… – Клаус первым нарушил молчание. – Вы общались с этой дамой как со старой знакомой. Вы ее знали раньше?

– Нет, не знал, – честно ответил я.

– Тогда… – Оруженосец состроил таинственную гримасу. – Вас объединяет какая-то тайна?

– Да.

– И государя Франциска – тоже? – вдруг выпалил Клаус. И тут же закрыл себе ладонью рот, наконец сообразив, что задает лишние вопросы.

– Как ты это понял? – Я строго на него посмотрел.

– Сир! – Мальчик сорвался с лавки и брякнулся на колени. – Молю, не поймите меня превратно! Я скорее откушу себе язык, чем выдам вас!

– Я задал вопрос, как ты это понял, – холодно повторил я.

И ругнулся про себя. Конечно, Клаус – парнишка очень сообразительный, но и мы хороши, расслабились. Я в своем оруженосце ничуть не сомневаюсь, парень верен как пес, но абсолютной верности не бывает. У каждого человека есть свои слабости, и, если на них воздействовать, можно им манипулировать, как марионеткой. Ничего особо страшного пока не случилось, но все равно настала пора преподать мальчишке жестокий урок, дабы навсегда отбить охоту совать свой нос куда ни попадя.

– Вы с государем говорили на том же тайном языке, что и с этой женщиной… – едва слышно прошептал оруженосец. – Я невольно подслушал.

– Вы стали обладателем великой тайны, дамуазо… – зловеще проговорил я и вытащил кинжал из ножен. – Тайны, которая приносит только смерть непосвященным…

– Сир! – Не вставая с колен, мальчишка смело посмотрел мне в лицо. – Раз так, я готов! Вашу тайну я унесу в могилу. Только… – Он запнулся, а потом схватил обеими руками клинок и приставил себе к шее. – Только скажите Лидии, что я погиб в бою… И не обойдите ее своими милостями…

– Щенок! – тихо рыкнул я и отвесил оруженосцу увесистый подзатыльник. – В могилу он собрался. Успеешь еще. Достаточно будет уяснить, что излишняя сообразительность вкупе с неумеренной болтливостью сильно вредит здоровью. Понял?

– Понял, сир… – сконфуженно пробормотал оруженосец. – Навсегда понял!

– То-то же. А теперь скажи: рассчитывал на то, что я тебя пощажу?

– Нет, что вы, сир… – Клаус обескураженно помотал головой. – Я уже попрощался с жизнью. Вы бываете чертовски убедительны. Господи, прости за упоминание нечистого…

– Вот и правильно. – Я прислушался к себе и понял, что не смог бы зарезать мальчишку. Черт…

Потянулось томительное ожидание, но его помог скрасить кувшинчик с самогоном, который нам с собой дала попаданка вдова Сервантес. Впрочем, на спиртное я особо не налегал. Не до того.

Наконец скрипнули засовы. Нас освободила сама Екатерина Ивановна.

– Небось притомились уже? – хихикнула она. – Еле спровадила ухажера. Замуж звал.

А уже за столом, который накрыли заново, веско сообщила:

– Шукают вас. Правда, толком не знают, кого и зачем. Но все выезды из города перекрыли, так как описание есть. Прево помимо сватовства выспрашивал, не запомнила ли я вас. Вы все уже дела сделали али еще кого порешить собрались?

В глазах у вдовушки промелькнула тревога. Уж не знаю, за нас или за себя.

– Здесь – уже все, – спокойно ответил я. – Надо как-то выбираться из города. И чем быстрее, тем лучше. Вот только как, увы, пока не знаю.

– Я знаю, – так же спокойно сказала Екатерина, разливая самогон по чаркам. – А пока давай выпьем!

Выпили, и не раз. За разговорами засиделись почти до полуночи. Мне для ночевки отвели спальню почившего мужа вдовы Сервантес, а Клауса наша хозяйка отправила куда-то в другое помещение. Очень ожидаемо, так как в конце застолья Екатерина уже не скрывала своих совершенно понятных намерений в отношении меня.

И я не ошибся. Едва омылся и лег, как в комнате появилась Катя в длинной прозрачной ночной рубашке и с платком на плечах.

– Знал, что я приду? – Она ловко юркнула под одеяло и прижалась ко мне.

– Ждал…

– Но я не для того, нет, – жарко, с придыханием зашептала она. – Не подумай, просто поговорить хочется. Очень хочется! Знаешь, как я соскучилась по нашему говору? Прямо до слез. Вот так, прижаться и просто поболтать. – Катя уютно устроилась у меня на плече и жалобно всхлипнула. – Думала рехнусь, когда сообразила, куда попала. Сама не знаю, как выжила…

– И у меня так же было. – Я приобнял женщину и прижал к себе. – Не плачь, видно, у Господа на нас свои планы есть, если не дал пропасть.

– Больше никого из наших не встречал?

После недолгой паузы я ответил:

– Нет, не встречал. Но если мы попали, значит, и другие могут быть. Но сама знаешь, люди разные, так что не советую специально искать. А если встретишь, не спеши себя открывать. Всякое может случиться.

– Знаю… – тихонечко кивнула Катя. – Знаешь, как я перепугалась, когда ты со мной по-нашему заговорил. Думала, не признаюсь ни за что. Само получилось.

– И у меня само.

– А детки у тебя есть?

– Есть. Две… нет, три девочки.

– Мастер!

– А то.

– А мне Господь не дал еще.

– Даст. Обязательно даст.

– Я уж постараюсь… – Катя хихикнула. – Правда, рожать боюсь. Сам знаешь, тут врачи, хай Бог милует.

– Как время придет, я тебе найду нормального. Ну… сравнительно, конечно. По крайней мере, моих девчат он принял без проблем.

– Может, останешься? – вдруг попросила Катя. С надрывом и безнадежностью в голосе, словно уже знала, что я откажусь.

– Не могу, Катюша… – Я осторожно поцеловал ее в висок. – У меня своя дорога. Только благодаря тому, что иду по ней, я и выжил. Сойду – сразу конец. Понимаешь?

– Понимаю… – жалобно всхлипнула женщина. – А давай… давай споем? Тихонечко… Вот эту, помнишь? Про миллион алых роз…

– Пугачева?

– Ага! – прыснула Катя.

– Давай…

Так и пролетела ночь. Мы разговаривали, пели, рассказывали анекдоты и вспоминали фильмы нашего времени. А того, что обычно случается между женщиной и мужчиной в постели, у нас так и не случилось. И к лучшему. Катерина – очень привлекательная женщина, но секс мог все испортить. Я уже говорил, что это время пришлось по мне, как пиджак от лучшего портного, я даже стал забывать, как это – жить в двадцать первом веке, но вот эта ночь неожиданно тронула сердце, словно я побывал на родине после очень долгих лет на чужбине.

А утром пришло время заняться эксфильтрацией из Ла-Рошели. Отправленные на разведку в город слуги доложили, что усиленное наблюдение за портом и воротами еще не сняли. Пришлось согласиться на план вдовы Сервантес. А план этот оказался весьма оригинальным. Вот даже не знаю, как сказать. Порой мне кажется, что все женщины думают одинаково.

– Ну чего? – Катерина удивленно поджала губы и развела руками. – Он большой, поместишься. Дырок навертим, чего-нибудь мягонькое подложим, доедешь с комфортом. Да тут и ехать всего ничего.

На полу рядом с ней лежал открытый чемодан. Здоровенный, обтянутый телячьей кожей поверх плетенной из лозы основы. Чемодан!

Клаус умело скрывал улыбку. В свое время я ему рассказывал, как бежал из Фуа почти в такой же емкости. Н-да… похоже, линять таким образом становится традицией. Да и черт с ним. Другого выхода особо и нет. В прошлый раз сработало, может, и в этот получится.

Я грозно зыркнул на оруженосца и притворно тяжело вздохнул.

– А горилки с собой своей дашь?

– Дам, дам, – с улыбкой пообещала Катя. – Целую пляшку. И сальца на закуску.

– Тогда ладно.

Я и вправду отлично поместился, даже ноги не пришлось сгибать. Клауса засунули в здоровенную корзину и завалили разным хламом. Потом нас погрузили на крышу возка, на котором почтенная вдова Сервантес собиралась выехать в свое загородное имение.

Гортанно крикнул кучер, щелкнул кнут, всхрапнули лошади. Карета дернулась и, переваливаясь с боку на бок, тронулась с места.

Я ругнулся, нащупал глиняную бутыль с самогоном и хватил из нее добрый глоток. Потом второй.

И неожиданно задремал, убаюканный покачиванием. Бессонная ночь сказалась.

Проснулся от громкого разговора.

– Мое почтение, госпожа Сервантес… – проскрипел сиплый бас. – Слышал, на вас вчера напали на рынке? Эх, был бы я там, я бы…

– Все вы только на словах герои и в борделе, – сварливо отозвалась Катерина. – А как до дела дойдет, днем с огнем не найдешь. Некому защитить бедную вдову.

– Ничего подобного! – обиделся обладатель баса. – Обидные ваши слова, госпожа Сервантес.

– Хватит болтать. Чего остановил? – отрезала вдова.

– Дык приказано проверять все. Лазутчики в городе, сами знаете. Куда следуете?

– А тебе какое дело? – выходя из себя, завопила Катерина. – Совсем от рук отбились, бездельники. Ты ко мне еще в чемоданы залезь! Ага, там как раз лазутчики сидят.

Я напрягся и осторожно взвел курок пистолета.

– Может, мне пожаловаться господину прево? Или самому сенешалю? – визгливо продолжила вдова. – Базиль, разворачивайся! Сейчас вы у меня научитесь почтительности…

– Ну что вы, что вы… – поспешно забубнил стражник. – Не надо никому жаловаться, госпожа Сервантес. Пожалуйста, проезжайте. Эй, живо убрали рогатки. Счастливой дороги, госпожа Сервантес. Может, отправить с вами сопровождение?

– У меня своих таких же бездельников хватает. Нет, я все-таки обязательно пожалуюсь господину Лурье…

– Нет так нет, зачем сразу грозиться…

Я облегченно выдохнул и сменил пистоль на чекушку с горилкой. Да уж, вдовушке палец в рот не клади, откусит вместе с рукой. Славная тетка. Глаз с нее не спущу. Чертовы ухабы, так можно и не доехать…

Но доехали. Правда, я отбил себе все бока. Увы, дорог нынче нет, одни направления.

Телега, вернее, карета, черт бы побрал ее конструкторов, наконец остановилась. Крышка откинулась, в нос ударил острый соленый воздух, после городских миазмов показавшийся мне божьим нектаром. Дюжие челядинцы под руки бережно извлекли меня из чемодана и поставили на ноги. Я зажмурился от яркого света, проморгался и огляделся по сторонам.

Мы находились в небольшой буковой рощице на берегу узкой бухты, обрамленной скальной грядой.

– Приехали, вот она, Лисья бухта, – печально сказала Катерина. – Твоих еще нет, но не переживай. Им долго отмели обходить, да и ветер здесь противный, постоянно меняется. Так что только на веслах. Я знаю, мне сюда контрабандисты товар доставляют.

Я взял ее руки в свои.

– Спасибо за все, Катюша…

– Скажешь тоже, Ванюша. – Вдова прильнула ко мне. – Заедешь еще?

– Обязательно. И очень скоро. Считай, что обзавелась персональным ангелом-хранителем.

– Ловлю на слове.

– Забыл спросить. Тебе что-то нужно? Ну, деньги, например.

– Я и сама могу тебе отсыпать! – гордо улыбнулась вдова. – Нет, Ванечка, ни в чем нужды нет.

– У тебя слуги надежные?

– Надежней не бывает, – уверенно ответила Катерина. – Я в людях разбираюсь. Каждого привязала к себе, так что не отвяжется.

– Это хорошо. Вот что еще… Было бы неплохо, если бы ты на лето уехала из Ла-Рошели.

– Что-то будет? Война? – Катя тревожно нахмурилась.

– Будет. Но далеко не надо. Просто побудь в загородном имении.

– Как скажешь, Ваня.

– Вот и умница… – Я бережно поцеловал Катю в губы. – А теперь езжай. Не нужно, чтобы нас вместе видели.

– Еще минуточку, Ванечка, пожалуйста… – тихо попросила женщина и сильней прижалась ко мне.

Так и стояли. А потом она резко отстранилась, не оглядываясь, подошла к возку и уехала.

Клаус что-то хотел сказать, но смолчал. Молчал и я, потому что на душе было очень тяжело. Ощущения были такие, как будто я лишился маленькой частички самого себя.

А еще через четверть часа показался конный патруль.

Трое латников в коттах с гербом города неспешно трусили на справных лошадках по пляжу. Я их не сразу заметил, так как они неожиданно вывернулись из-за скалы. Мы сидели в кустах, но чертов бургундский колпак Клауса радикального красного цвета выделялся на фоне зелени, как клякса на белоснежной бумаге.

Стражники резко ускорились и направили лошадей прямо к нам.

– Эй, стоять на месте, оборванцы! – заорал один из них, с сержантским бантом на плече.

– Я уведу их, сир! – лихорадочно зашептал Клаус. – Замучаются гоняться за мной среди деревьев!

– Не дури, стой рядом, но будь наготове! – Я придержал его за рукав и встал в полный рост.

– Кто такие? – подъехав, рявкнул сержант. – Что здесь делаете?

Остальные направили на нас копья.

– Я не обязан держать отчет пред тобой! – гордо ответил я. – Я нобиль, дон Кихот из славного града Ла-Манча, что в Кастилии, сержант!

– Все обязаны держать отчет перед нами! Пусть даже и доны… – Латник презрительно сплюнул. – Кто с тобой? Что здесь делаете?

– Со мной мой слуга Саншо Панса. А следуем мы куда глаза глядят. Странствуем в поисках славы и денег.

– Подождите… – Второй стражник, смуглый горбоносый крепыш, вдруг задал нам вопрос на чистом испанском языке: – Имени какого святого собор в Ла-Манче?

Я его прекрасно понял, потому что васконский, которым я свободно владею, на четверть испанский, но отвечать на нем было совершенно бесполезно – обман сразу вскроется. К тому же я даже не подозревал, как называется церковь в родном городе легендарного персонажа Сервантеса. Поэтому быстро выхватил пистолет и выстрелил в сержанта. Оглушительно бабахнуло, сноп огня ударил прямо в лицо стражнику и снес его из седла. Лошадь встала на дыбы и лягнула меня передними копытами.