Текст книги "Лобановский"

Автор книги: Александр Горбунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 46 страниц)

«Когда я увидел занятия Лобановского, просто опешил, – рассказывает Курбан Бердыев, ставший одним из лучших тренеров в России. – Это сравнимо с ощущением, когда видишь процесс работы великого художника. Команда работает на тренировке как часы, и я, записывая содержание упражнений, подумал, что сам так сделать не смогу никогда». Это, безусловно, был переворот в учебно-тренировочном процессе, резко изменился подход в подготовке футболистов.

Представлять динамовский тренерский тандем на чемпионат мира 1974 года отправился Базилевич. Лобановский остался в Киеве. И – увидел гораздо больше коллеги. Руководитель информационной службы «Динамо» Михаил Ошемков (он же – единственный в середине 70-х её сотрудник) организовал не только «подсмотр», выражаясь телевизионным языком, всех матчей финальной стадии мирового первенства, но и запись игр – на японский катушечный видеомагнитофон, только-только появившийся в те годы. Записывали в Киеве и Ужгороде, откуда плёнку распорядились доставлять через Министерство гражданской авиации – рейсовыми самолётами из Закарпатья.

«На следующий день после матчей, – свидетельствует Ошемков, – Лобановский не просто просматривал вместе с футболистами записи матчей с повторами тех или иных эпизодов. Он проводил ещё углублённые теоретические занятия, делая акценты на характерные, с его точки зрения, индивидуальные и коллективные действия».

Начало и середина 70-х – исключительно важный период в развитии мирового футбола. Период «последней революции». Дальше всё пошло по эволюционной спирали. Лобановский был одним из немногих тренеров, уловивших тенденцию. А возможно, и единственным, сначала задумавшимся, а затем и занявшимся детальной разработкой совершенно новой методики подготовки игроков.

«Валерий Лобановский, – говорил голландский тренер английского «Тоттенхэма» Мартин Йол в декабре 2006 года, – по-прежнему остаётся для меня образцом для подражания. Он был провидцем. Кроме него могу охарактеризовать так, пожалуй, лишь Ринуса Михелса и Луи ван Тала. Может быть, в один ряд с ними встанет и Жозе Моуриньо, но ему ещё предстоит это доказать. А таких тренеров, как Лобановский, по моему разумению, больше нет».

«Лобановский был гением своего дела! – высоко отозвался о киевском тренере Арриго Сакки в интервью журналисту еженедельника «Советский спорт-футбол» Георгию Кудинову. – Убеждён, весь европейский футбол многим обязан этому тренеру! И мне он многое дал – я ведь на самом деле внимательно следил за его работой. Было дело, даже несколько дней провёл на базе Аппиано Джентиле под Миланом, где тренировались его команды. Но это был единственный случай. Обычно я посылал за ним по всей Европе своего помощника... А что вы хотите – Лобановский ведь опередил своё время! Он всё время что-то изобретал, фантазировал. Мне никогда не было скучно, когда я изучал его труды. У него был такой высокий авторитет и уважение в футбольном мире – ой-ой-ой! При этом он никогда не боялся показывать свои тренировки и не прятался от чужих глаз. Понимал, что мало увидеть, какие у него методы, надо ещё уметь воплотить их в жизнь».

«Лобановский – лучший тренер мира, – сказал на пресс-конференции перед матчем Лиги чемпионов «Байер» – «Динамо» тренер немецкой команды Кристоф Даум 28 сентября 1999 года в Леверкузене. – Я многому у него научился. Помню, во время европейского чемпионата 1988 года прорывался на тренировки руководимой им сборной СССР и записывал в блокнот всё, что делал советский тренер».

«Команды Валерия Лобановского, – говорит Луис Арагонес, чей клуб – мадридский «Атлетико» – киевское «Динамо» обыграло в финале Кубка кубков в 1986 году со счётом 3:0, – представляли собой футбольные машины, подавляющие соперников физически и подкреплявшие этот фактор тактической выучкой. Лобановский был новатором».

Вот так: «Опередил своё время» (Сакки), «многому у него научился» (Даум), «Лобановский был новатором» (Арагонес)... Как тут не вспомнить Анатолия Бышовца, буквально кричавшего летом 1990 года в зале на Лужнецкой набережной во время обсуждения выступления сборной СССР на чемпионате мира в Италии: «Лобановский отбросил наш футбол на несколько десятилетий назад!»...

Перед стыковыми матчами между украинской и немецкой сборными осенью 2001 года журнал «Sport Bild» опубликовал о Лобановском очерк, озаглавленный «Перед этим человеком дрожит Германия». В этой стране его называли «футбольным гением», «живой легендой» и «Генералом».

«Это был колосс, прочно стоявший на футбольной земле, – охарактеризовал Лобановского французский тренер Ги Ру, долгие годы работавший в одном и том же клубе – «Осер». – Так или иначе, мы все учились у него и его команд и старались совершенствовать его методы. Меня поразило, когда он, вернувшись после шестилетнего пребывания на Востоке, вновь превратил киевское “Динамо” – с неизвестными тогда игроками – в конкурентоспособный на континенте клуб. Лобановскому и его “Динамо”, считаю, не повезло, когда они не прошли в полуфинале Лиги чемпионов “Баварию”».

Отмар Хитцфельд, ту «Баварию» тренировавший, считает невероятным везением, когда в киевском матче счёт 3:1 в пользу «Динамо» трансформировался в 3:3. «Лобановский, – говорит Хитцфельд, – с первых минут обрушил свою команду на наши слабые места – мало кто из тренеров так умел находить их у соперников. Больше всего я, признаться, боялся, что 3:1 превратятся в 5:1. Киев был близок к этому. Гораздо ближе, чем мы к тому, чтобы сравнять счёт».

Моуриньо, в футбол на высоком уровне не игравший, «с младых ногтей», как он сам говорил, готовился к тренерской профессии. В детстве Жозе специально для того, чтобы читать в оригинале издававшийся в Париже специализированный еженедельный журнал «Onze Mondial», выучил французский язык и попросил отца, вратаря сборной Португалии, напрямую договориться с редакцией о том, чтобы ему присылали каждый экземпляр (выписать его тогда не представлялось возможным). Он тщательно, «от корки до корки», штудировал все футбольные источники – журналы, газеты, книги – на пяти языках: португальском, английском, французском, испанском, итальянском и ставил перед собой высокие цели. «Я, – признается Моуриньо, – всегда мечтал стать не просто успешным тренером, но и оставить после себя что-то полезное для следующих поколений. Вряд ли я смогу встать в один ряд с такими великими теоретиками, как Ринус Михелс, Валерий Лобановский, Бела Гуттман или, скажем, Джованни Трапаттони. Но надеюсь, последователи ещё долго будут пользоваться моими методическими наработками».

Как и Лобановский, Жозе Моуриньо считает, что времена «великих тактических открытий остались позади» и что вряд ли «возможны перевороты в данном учении». Как и Лобановский, Моуриньо не сомневается в том, что «в области методик ещё можно найти нечто совершенно новое и неизвестное».

Как-то новичок бундеслиги «Хоффенхайм» из маленького немецкого городка стал «зимним» чемпионом, и все в Германии вдруг заговорили о том, что сила дебютантов не в привычной эйфории выходцев из низшего дивизиона, а в хорошо поставленной игре и в высоком уровне физической подготовленности. Заговорили и о заслуге тренера – Ральфа Рангника, который не скрывает, что многому научился у Валерия Лобановского.

«Это было много лет назад, – поведал Рангник. – Я только начал работать тренером в “Виктории” (Бакнанг). При этом и сам иногда как игрок выходил на поле. Мы проводили товарищескую встречу против киевского “Динамо”, возглавляемого Лобановским. Советская команда тогда как раз была на сборе в Руйте под Штутгартом. У динамовцев блистали Олег Блохин, Алексей Михайличенко и другие. Матч проходил в феврале на искусственном покрытии. Поле, помню, было ужасным. Я был играющим тренером, и в какой-то момент мне показалось, что в “Виктории” на три человека меньше. Я даже на поле быстренько всех пересчитал. Нет, футболистов в обеих командах было поровну. Динамовцы попросту оказались на три головы сильнее нас. После этого стал ездить в Руйт на каждую тренировку Лобановского. Наблюдая за занятиями этого большого тренера, узнал для себя очень много нового. Динамовцы играли в совсем другой футбол – он резко отличался от того, который показывали тогда клубы бундеслиги».

Рангника больше всего поразила слаженность динамовской игры при прессинге. Он вспоминает, как немецкий журналист спросил у Лобановского, в чём, по его мнению, суть современной футбольной философии, и Лобановский ответил: «Прессинг. На всех участках поля».

«Лобановский был не из тех, кто много говорил, – сожалеет Рангник о том, что ему не удалось плотно пообщаться с советским тренером. – Когда я попытался с помощью переводчика задать ему несколько вопросов, сразу понял: это не очень коммуникабельный человек. Но я не пропускал потом ни одну его тренировку. В последующие годы и динамовцы, и сборная СССР в Руйте тренировались часто. Когда я узнавал, что Лобановский в окрестностях Штутгарта, тут же всё бросал и приезжал в Руйт».

Лобановский и Базилевич считали, что сам по себе тотальный футбол не был только голландским изобретением. Он продукт своего рода интегрального творчества, в котором, помимо голландских, принимали участие лучшие команды мира – немецкие, французские, бразильские... «Своё применение эти наработки, – говорит Базилевич, – нашли и в киевском “Динамо”». «Шинель» тотального футбола была в Киеве наброшена на хорошо подготовленные к этому наряду крепкие к тому времени плечи. Лобановский и Базилевич и без подсказок со стороны примеряли на себя одежды футбола будущего. Закрытость советской системы в какой-то степени позволяла им обойтись без слепого копирования.

Как-то Лобановскому попался на глаза «любопытный» (так он его назвал) анализ Евро-96. Журналист высказал такую мысль: всё увиденное на чемпионате Европы по сути сводится к тому, о чём Лобановский говорил ещё десять лет назад, и футбол развивается в направлении силовых единоборств, атлетизма, скорости, быстроты принятия решений. «Так и есть, – говорил Лобановский. – Кому-то это нравится, кому-то – нет. Например, известный тренер Хорхе Вальдано предъявляет претензии к наставникам команд – участниц Евро-96: мол, такой футбол никому не нужен, он не зрелищный. Но, позвольте, я видел мадридский “Реал”, возглавляемый этим специалистом, и особого зрелища не заметил – ставка делалась на результат. Тенденцию развития современного футбола ещё раз подтвердила сборная Германии, которая по большому счёту, если не считать Заммера, Клинсманна и ещё нескольких исполнителей, не так уж богата на звёзд. Но ведь эта команда, выходившая на поле без “выпадавших” по разным причинам трёх-четырёх игроков, показывала современнейший, очень организованный футбол. Пусть чуть упрощённый, пусть без ярких красок, но весь смысл игры у немцев был направлен на достижение результата. В этом направлении и дальше будет развиваться футбол.

Сегодня все научились хорошо готовить команды функционально. На уровне и психологическая готовность, велики материальные стимулы, не говоря уже о патриотизме. Многие овладели и техническим арсеналом. В чём же резервы? В тактике, в этом бесконечном процессе творчества. Почему я делаю упор на тактику? Раньше бытовало мнение, что главное – наигрывать состав. Многие и сейчас так рассуждают. Но дело в том, что, если мы под разного соперника выбираем разные модели игры, некоторые из “наигранных” людей не подходят, даже если они хорошие игроки. Просто модель такова, что они не смогут выполнить свои функции. Значит, на смену им должны прийти другие люди, и этого не надо бояться.

В моём возрасте убеждения не меняют. На поле надо выходить не “ради процесса”, а играть в такой футбол, который не дал бы сопернику шансов продемонстрировать его лучшие качества, то есть – разрушать его замыслы. Это – в первую очередь. И параллельно создавать игровые условия, которые способствовали бы проявлению достоинств твоей команды. Чтобы победить соперника более высокого класса, необходимо поймать его на какой-то неожиданности. Толи это прессинг, то ли опережающая скорость, то ли согласованные коллективные действия. Другими словами, заставить его ошибаться как можно чаще. А это реально лишь при условии высокого уровня функциональной готовности игроков».

Суть футбола – в гармонии. Уже в Днепропетровске – первом городе, в котором начал работать Лобановский-тренер, – он отказался от деления футбола на атакующий и оборонительный, назвав тот футбол, который он хотел бы видеть в исполнении своей команды, гармоничным. Гармонии он пытался достичь и на детально готовившихся тренировочных занятиях. Суть каждой тренировки Лобановский доступным каждому языком объяснял в течение 15—20 минут перед началом каждого занятия. На поле не было никаких объяснений. Все игроки знали, что им предстояло сделать в следующую минуту. Знали они также и зачем это нужно. «От изнурительных тренировок можно было повеситься, если бы не знать, что каждая из них детально готовит нас к такой игре, в которой мы в состоянии добиться хорошего результата», – говорил мне капитан киевского «Динамо» Анатолий Демьяненко. Все модели тренировочных занятий были заложены в компьютерную систему, которая в общей сложности разрабатывалась почти двенадцать лет. В штате киевского «Динамо» работали программисты. Они ежедневно закладывали в машину многочисленные физические и биохимические характеристики на каждого футболиста, определявшиеся постоянным тестированием игроков по различным параметрам. В любой момент тренер получал распечатку обобщённых данных на любого футболиста и пользовался этими данными не только при проведении тренировок, но и при определении индивидуальных тактических задач на матч.

Оппоненты часто обвиняли Лобановского в «роботизации» футбола. «Да, – отвечал Лобановский, – на тренировках мы не просто гоняем мячик, а моделируем ситуации, которые возникают на поле в матчах. Но чем больше у футболистов в памяти будет автоматических навыков действия в элементарных ситуациях, тем более времени у них останется на импровизацию, которая, вопреки расхожим утверждениям, нами всячески поощряется». Моделирование игры для того и придумано, чтобы облегчить футболистам выбор неординарных решений в сложных тактических ситуациях. Чем больше смоделированных действий в типических положениях откладывается в блоках коллективной памяти команды, тем больше времени и сил остаётся в игре у каждого футболиста для принятия неординарных решений в непредвиденных ситуациях.

Типические ситуации, не возникающие спонтанно, а постоянно тренируемые во время подготовки к матчам и постоянно в матчах возникающие, – оружие весьма действенное. Виктор Александрович Маслов рассказывал, что киевские динамовцы, например, всегда знали, что, «если Серебряников выходит к воротам соперника справа, следует укороченная передача на ближнюю штангу, куда стремительно выходили Хмельницкий или Пузач. От Лобановского же передачи шли на дальнюю штангу, и на них откликался Базилевич. На дальнюю же штангу подавал слева Серебряников, а Биба справа производил прострел, при котором мяч летел на средней высоте или низом, – и это тоже знали партнёры».

Критика оппонентов вызвана скорее всего нежеланием разобраться в том научном обосновании, которое Лобановский и его помощники применяли к футбольной игре: к тренировке и тактическому построению. Они считали, что привнесение в игру научных рекомендаций, да ещё с помощью компьютера, только вредит ей. Лобановский же полагал, что футбол может и должен использовать многие достижения науки и техники. Его соратник Анатолий Зеленцов считал, что в процессе тренировки игроки должны запомнить и отработать разнообразные модели поведения в различных игровых ситуациях. Ему модель поведения спортсмена представлялась в виде «многоэтажной» пирамиды. Тренировочный процесс и игра моделируются, помимо всего прочего, при помощи достоверных сведений о каждом футболисте, выдаваемых компьютером после тщательного обсчёта технико-тактических действий игроков в каждом матче. Информация о соперниках всегда пользуется спросом. Рассказывают, например, что в начале 50-х годов, когда в Москву приезжали проводить товарищеские матчи команды из «братских» стран, в гостинице, в которой они жили, были установлены подслушивающие устройства, причём именно в тех помещениях, в которых тренеры делали установку на матч. В XXI веке развернулась «охота» за компьютерными сведениями о соперниках.

Лобановский, Базилевич и Зеленцов ввели в обиход слово «коалиции» применительно к футбольным командам, состоящим в игре из больших, средних и малых «коалиций». Когда Лобановский однажды произнёс слово «коалиция» на каком-то совещании в Управлении футбола Спорткомитета СССР, его строго поправили: мы смотрели в словаре у Даля – это слово к футболу неприменимо...

Сакки с этим определением знаком. Дело не в схеме. «Не в 4—4—2 или 4—2—1—3, – говорит он, – Важно иметь команду, которая упорядочена, в которой игроки связаны друг с другом, двигаются вместе, как одно целое. Немногие ставят во главу угла взаимопонимание, очень немногие. Большинство команд состоит из маленьких групп. Между ними нет связи, они оторваны одна от другой». Сакки не произносил слово «коалиция», которым оперировал Лобановский и на том этапе, когда работал вместе с Базилевичем и Зеленцовым, и тогда, когда был полностью самостоятелен, но именно это вытекает из его суждений относительно коллективных передвижений («как одно целое») и слабости в тех случаях, когда маленькие группы игроков «оторваны одна от другой».

Основной посыл коалиционных действий – компактность. Для того чтобы понять, что это такое, достаточно представить себе синхронно действующую группу из десяти полевых игроков, в которой расстояние между линиями обороны и атаки составляет метров 25 (а то и меньше), и этот живой организм слаженно противостоит сопернику, перемещается вместе, перекрывая при обороне все зоны и не позволяя противнику выкарабкаться из-под пресса, а в атаку – желательно скоростную – бросая малые, а то и средние (до шести-семи игроков) коалиции. Карлос Альберто Паррейра, выигрывавший со сборной Бразилии титул чемпиона мира, вовсе не шутил, когда говорил в 2003 году на тренерском семинаре в Рио-де-Жанейро, что футбольная тактика в своём развитии непременно придёт в будущем к схеме 4—6—0. В интересах достижения максимально возможной компактности. С шестёркой универсалов, способных играть с высокой степенью надёжности в обороне и на высоких скоростях, изобретательно в атаке. И каждый из них – плеймейкер. Тот, у кого мяч. Об этом же ещё в 80-х годах говорил Лобановский, откровенно смеявшийся над теми, кто предлагал увеличить число форвардов до двух, трёх, а то и до четырёх. Финал Лиги чемпионов в 2008 году «Манчестер Юнайтед» выиграл, вообще не имея в составе так называемых «чистых» нападающих.

Борис Андреевич Аркадьев, выдающийся советский тренер, говорил, что те, кто разбирает футбол на составные части, не видят дальше своего носа. Футбол един. «И потому, – настаивал Аркадьев, – он пойдёт по пути развития тактики, обеспечивающей предельно большое количество наступающих и такое же количество защищающихся».

Никаких строго фиксированных позиций. «Все наши игроки, – говорит Сакки, – всегда имели четыре ориентира: мяч, расстояние, соперник, партнёр». Все игровые ситуации, связанные с видением именно этих ориентиров, Лобановский моделировал в тренировочном процессе, доводя действия своих игроков до автоматизма. В тех ситуациях, в которых и следовало играть автоматически, ни на секунду не отвлекаясь на раздумья о том, как же себя вести в сложившемся положении, и высвобождая игрокам, особенно игрокам творческим, время для импровизаций и импровизации эти, если они, конечно, шли на пользу команде, всячески поощряя. Футболисты (по Лобановскому и по Сакки) должны проявлять себя в рамках, предложенных тренером.

Игроки у Лобановского не любили тренировки, направленные на достижение должного автоматического взаимопонимания во всех коалициях. Называли их скучными и однообразными. Лобановский выступал в роли университетского преподавателя, вынужденного разжёвывать каждое упражнение, объяснять, для чего его следует многократно выполнять, и заставлял терпеть.

Киевские футболисты не одиноки в своей нелюбви к каждодневной рутинной работе. Арриго Сакки рассказывал, сколько сил и слов он потратил на то, чтобы растолковать суть необходимых занятий Рууду Гуллиту. «Я говорил ему, что пять организованных игроков всегда победят десять неорганизованных, – вспоминает Сакки. – И я это доказывал. Я брал пятерых игроков: вратаря Галли, защитников Тассотти, Мальдини, Костакурту и Барези. Их, включая Гуллита, ван Бастена, Райкарда, Анчелотти, было десять человек. У них было 15 минут, чтобы забить гол моей пятёрке. Единственное правило было следующим: если мы перехватывали мяч, то они должны были начинать со своей половины поля. Я практиковал это постоянно. Они никогда не забивали. Ни разу».

Футбол в исполнении киевского «Динамо» (Лобановский), «Аякса» (Михелс), «Милана» (Сакки) стал, по мнению Джонатана Уилсона, «возможным только с развитием спортивной науки, обеспечивавшей реализацию высоких требований к функциональному состоянию игроков». В полностью систематизированном командном механизме поблажек не давали никому – каждый должен был выполнять свою часть работы. И – не только свою.

В командах Сакки, в том числе и в сборной Италии, которая в 1994 году стала второй на чемпионате мира в США, проиграв бразильцам финал по пенальти, все группы («коалиции») – большие, средние и малые – тесно взаимодействуют одна с другой, плавно меняют, в зависимости от происходящих на поле событий, численность и задачи.

К пониманию футбольной игры как противостояния коалиций мир пришёл постепенно. Малые и средние коалиции, выполняя в каждый конкретный момент локальные задачи, входят, разумеется, в хорошей, крепко сбитой команде в состав коалиций больших, и от действия больших зависит в первую очередь происходящее на поле.

За «рациональный футбол» Лобановского нещадно критиковали. «Давайте, – предлагал Лобановский, – попытаемся увидеть проблему под иным углом, учитывая факторы научно-технического прогресса, который, разумеется, не обошёл стороной и спорт. Рационализм в игре – это стремление добиться результата наиболее эффективными средствами. Разве представители других видов спорта не стремятся с помощью науки изыскивать скрытые резервы и возможности? Однако этот, скажем так, метод игры требует чётких, согласованных, многократно проверенных действий не только отдельных игроков, но и всех звеньев команды. Это ещё пока не всем удаётся... Некоторые наши оппоненты говорят, будто “рациональный футбол” лишён эмоциональной увлечённости, накала, романтизма. Не могу согласиться. Ведь игра постоянно изменяет привычные черты, намного сложнее стала тактика. Зрелищность сегодня – это постоянная динамика борьбы, высокие скорости, подчинённое командным устремлениям индивидуальное мастерство выдающихся игроков, а не демонстрация – ради демонстрации! – технических приёмов, каскадов, трюков, больше пригодных для показа на цирковой арене. В футболе основным критерием силы той или иной команды является результат, стабильность выступлений».

Лобановский говорил, что футбол находится на пути от разумной до полной универсализации. Конечно, даже не в середине, а в начале этого пути. Но к полной универсализации придёт обязательно. «Сто лет пройдёт или тысяча, – рассуждал Лобановский, – я не знаю, сколько, но всё равно футбол к этому придёт».

В Советском Союзе споры относительно универсализма велись ещё в конце 60-х годов. И об игре на разных позициях говорили, и о расширении зоны действий игрока того или иного амплуа. Виктор Александрович Маслов, стоит заметить, возглавлял многочисленный отряд тех, кто резко выступал против универсализма. «Нет смешению функций! – отмечал он в статье, опубликованной в 1966 году после чемпионата мира в Англии. – Вряд ли наступит время, когда любой игрок будет одинаково хорошо нападать и обороняться. Это настолько различающиеся и по технике, и по тактике, и по психологии функции, что футболисты всегда будут делать одно лучше, а другое хуже. Подключение полузащитников и защитников к атаке только тогда имеет смысл, когда оно носит эпизодический, а потому и неожиданный характер...»

Константин Иванович Бесков, публично свою позицию не афишируя, представлял противоположный лагерь. Принципы универсализации он внедрял не на словах, а на деле. Юрий Сёмин, сам ставший после завершения игроцкой карьеры (он играл, в частности, у Бескова в «Динамо») заметным тренером, свидетельствует о том, что на бесковских тренировках «было много упражнений, когда футболисты играли на чужих позициях. Когда кто-то из нас во время игры попадал на эту позицию, то чувствовал себя так же уютно, как на своей основной». Сёмин, начинавший нападающим, играл у Бескова центральным полузащитником, а однажды и на позиции флангового защитника.

Как и предсказывал Лобановский, в XXI веке наступила эпоха разумной универсализации. Картинку игры определяет скорость передвижения мяча. Теория универсализации, подразумевающая в числе прочего нетривиальные, связанные с определённым риском и нарушающие общепринятые условности ходы, присуща и серьёзному бизнесу. В литературе можно встретить многочисленные тому примеры. В частности, знаменитая финская компания «Нокиа» была вполне рядовой до тех пор, пока возглавивший её Норма Оллила не стал разрабатывать хаотичный, на взгляд со стороны, стиль поведения кадрового состава. Топ-менеджерам Оллила предложил после совершенно нормальных дискуссий с каждым из них (и вовсе не на уровне «начальник—подчинённый») меняться местами и сегодня заниматься тем, чем коллега занимался вчера. Сотрудники конструкторского отдела стали проводить встречи с потребителями, разработчики моделей телефонных трубок участвовали в совещаниях финансистов компании. Рассказывают, что главный дизайнер «Нокиа» сравнил однажды менеджмент компании с «импровизированным концертом джазовой группы».

Лобановский, включивший в январе 1998 года Роналдо в число суперзвёзд, «эксплуатирующих свой талант и ничего футболу, кроме вреда, не приносящих», попутно заметил, что в составе его киевского «Динамо» не нашлось бы места не только Роналдо, но и английскому нападающему Алану Ширеру.

Фраза эта, произнесённая Лобановским после просмотра игры, в которой форвард всего лишь дюжину раз коснулся мяча, но забил два гола, запомнилась динамовским футболистам той поры. «Нападающий, – пояснил Лобановский, – обязан пахать на поле наравне со всеми». «Мы, – рассказывает Сергей Ребров, – пытались его переубедить: пусть не бегает, как все, если в каждом матче будет забивать по два, но Валерия Васильевича наше мнение не убедило».

Лобановский между тем был убеждён, что «“эксплуататоры собственного таланта” не совершенствуются, не развиваются, не растут, ничего нового футболу не дают и не дадут, а их пребывание в футболе может продолжаться лишь столько, на сколько хватит природных ресурсов». Андрея Шевченко Лобановский ставил выше Роналдо, считая высококлассным профессионалом-универсалом, играющим прежде всего для команды, а уже потом – для себя.

Называя суперзвёзд «эксплуататорами» собственного таланта, приводя при этом в пример Роналдо, постоянно пребывавшего тогда на слуху и на виду, «отказывая» Ширеру в предоставлении ему места в составе, Лобановский вовсе не эпатировал и не стремился привлечь к себе внимание. Он, во-первых, воспитывал своими суждениями динамовских игроков и, во-вторых, благодаря умышленному утрированию собственной позиции настаивал на приоритете командной игры, в которой, разумеется, есть место для выдающихся футболистов, но не должно быть таких суперзвёзд, которые развитие игры тормозят.

Алексей Михайличенко благодарен Лобановскому, помимо всего прочего, за то, что он научил любить черновую работу – отбирать мяч. Михайличенко называет «ерундой» суждения относительно того, что «в командах Лобановского футболисты – винтики». «Да, – говорит он, – каждый выполнял определённую работу, но сколько было импровизации, красивых моментов!»

Перед двумя остававшимися в чемпионате СССР 1986 года матчами с московским «Динамо» Лобановский побывал в итальянском Коверчано на тренерском семинаре ФИФА по итогам мексиканского чемпионата мира.

Итальянские устроители семинара, воспользовавшись статусом «хозяев поля», пригласили на семинар тренеров команд, выступающих в чемпионате страны. Им дозволялось задавать вопросы: «Как и сколько вы тренируетесь?», «Какой была тактическая направленность игры сборной в Париже с французами?», «Как вам удалось вывести киевское “Динамо” после чемпионата мира на столь высокий уровень готовности к матчам с “Селтиком”?»

Лобановский рассказывал коллегам, что количество тренировочных часов ни на что не влияет. Главное – напряжённость тренирующих воздействий и такое чередование циклов, при котором учитываются законы адаптации организма к нагрузкам. Рассказывал он также, что принцип разумной универсализации футболистов позволит избегать схематичности действий не только на продолжительном отрезке матча, но и в каждом типичном игровом эпизоде...

Вопросов к Лобановскому – от итальянских в основном специалистов – было столько, что он едва не опоздал на поезд в Рим, откуда предстояло лететь сначала в Москву, а затем в Киев.

18 ноября 1997 года, после того как футбольная Европа увидела то, что сделал с «Динамо» вернувшийся с Востока Лобановский, Английская футбольная ассоциация прислала ему приглашение с просьбой выступить в мае 1998 года в Моттрам-холле перед слушателями курса переподготовки менеджеров и тренеров. «Я осведомлён о том, – написал в приглашении технический директор ассоциации Ховард Уилкинсон, – что участники предстоящих курсов горят желанием выслушать Ваши соображения о современном футболе и почерпнуть Ваш опыт».

Подобные приглашения поступали в киевский клуб регулярно.

«Собственно говоря, – отмечает в книге «Наедине с футболом» Лев Филатов, – после сезона 1975 года, когда киевское “Динамо” под началом 37-летнего О. Базилевича и 36-летнего В. Лобановского выиграло Кубок кубков, Суперкубок и чемпионат страны, показав выдающуюся игру, можно говорить о том, что передача “власти” состоялась. И замелькали в прессе очерки и исследования. А сами герои помалкивали и уклонялись от интервью. Это не было ломанием и важничанием; мне кажется, что они, хотя всё у них было и рассчитано и предусмотрено, были не в состоянии сразу принять свои победы как должное и, вполне естественно, хотели посмотреть, что же их ждёт дальше. Вот и меня не тянет к торопливым, беглым характеристикам, к скороговорке общих похвал. Всему своё время. Время же, уверен, на их стороне.