Текст книги "Лобановский"

Автор книги: Александр Горбунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 46 страниц)

Погребняк звонит в Днепропетровск в обком партии, ставит в известность первого секретаря обкома Алексея Фёдоровича Ватченко о принятом решении, просит сообщить об этом директору «Южмаша» Макарову, а затем звонит Лобановскому и вызывает его в Киев на понедельник, 15 октября.

12 октября, пятница. Мизяк приезжает на базу киевского «Динамо» в Конча-Заспу и объявляет Севидову об увольнении. С командой остаются Михаил Коман и Виктор Терентьев.

14 октября, воскресенье. «Динамо» играет в Киеве с «Зенитом» (2:0), а «Днепр» на своём поле – с московским «Динамо» (2:3) – последний матч Лобановского с днепропетровской командой.

15 октября, понедельник. Утренним рейсом Лобановский с Адой прилетают в Киев. Из аэропорта «Жуляны» Ада едет домой, Валерий отправляется в Спорткомитет Украины на короткое совещание с Куликом, а оттуда едет в ЦК на встречу с Погребняком. Договариваются встретиться на следующий день.

Лобановский звонит Базилевичу, рассказывает ему о сложившейся ситуации и предлагает поработать вместе. Базилевич отвечает согласием.

16 октября, вторник. В ЦК на встрече Погребняка с Лобановским присутствуют все члены «консилиума». Лобановский называет фамилию Базилевича. Договариваются о том, что официально оба тренера приступят к работе с «Динамо» 1 января 1974 года; неофициально же Лобановский начнёт знакомиться с командой и клубной инфраструктурой немедленно и в течение месяца будет готовить вместе с Базилевичем предложения по развитию «Динамо».

19 октября, пятница. Лобановский вместе с «Динамо» вылетает во Львов. Вечером перед ужином Кулик в номере люкс представляет команде Лобановского.

21 октября, воскресенье. В еженедельнике «Футбол-хоккей» (№ 42) в обзоре очередного тура журналист Лев Лебедев сообщает: «Кстати, старшим тренером команды стал сейчас В. Лобановский, сменивший на этом посту А. Севидова».

В 1973 году, если сравнивать с годом предыдущим, вопрос о перемещении в столицу республики решался иначе. Никакого зондирования. Лобановского вызвали в Киев. На Як-40 они с Адой, которой Валерий ничего не говорил о «Динамо» – сообщил только о совещании, прилетели утром в аэропорт «Жуляны». Ада поехала домой, Валерий – на короткое совещание в Спорткомитет, а оттуда прямиком в ЦК, к Погребняку. Никаких «да» или «нет». Только: «Вы должны возглавить “Динамо”».

«В октябре 73-го, – вспоминал Лобановский, – меня вызвали в Киев. Наверное, на очередное совещание, подумал я тогда, на день-два, не больше. Поброжу по родному осеннему городу, в котором бывал изредка, наездами, и по которому скучал, где бы ни находился.

Бродить не пришлось. “Мы давно следим за вашей работой в Днепропетровске и предлагаем вам возглавить киевское ‘Динамо’, – ошарашили меня. – Подумайте. С ‘Днепром’ мы все вопросы уладим”. Я позвонил Базилевичу и сказал: “Петрович, похоже, есть возможность поработать вместе”. – “Понимаю, – с присущим ему юмором ответил он, – тебя выгоняют из ‘Днепра’, и ты просишься в ‘Шахтёр’, который в турнирной таблице выше”. – “Если бы так. – Мне было не до смеха. – Речь идёт о киевском ‘Динамо’ ”. – “???” – “Да, именно так, мне только что сообщили об этом”, – сказал я. “Отказываться нет смысла”, – ответил Базилевич.

На следующей встрече с приглашавшими я твёрдо назвал фамилию Олега. “В какой роли?” – спросили меня. “Ещё одного старшего тренера”, – ответил я. “Но ведь в штатном расписании...” – “Неважно, как его должность будет называться на бумаге. Главное – в сути”. Договорились, что официально мы приступим^ работе с командой с января 1974 года. Пока же я буду постепенно знакомиться с ней, а Базилевич – заканчивать сезон в “Шахтёре”, который в итоге стал шестым в год дебюта в высшей лиге.

Были ли у нас сомнения? Конечно же. Связанные прежде всего с тем, что от киевского “Динамо”, пятикратного к нашему приходу в команду чемпиона, ждали (и всегда ждут) только самых высоких результатов. Гарантий от нас не требовали, да мы их и не дали бы – не страховое агентство, но сами-то понимали, что ничего иного, кроме как чемпионства, от нас не ждут.

Боялись ли мы? Нет, страха не было. Волнение – да. И нетерпение – скорее бы приступить к серьёзной работе.

Программное совещание, которое мы провели с Базилевичем и на котором выработали все основные принципы совместной деятельности, для себя шутливо окрестили “встречей в ‘Славянском базаре’”, памятуя обсуждение серьёзных творческих и вспомогательных вопросов между К. С. Станиславским и В. И. Немировичем-Данченко. В принципах мы определились, дело было за их реализацией с помощью наших новых партнёров по “футбольному производству”».

В тандеме, формально, в соответствии с регламентными нормами в штатном расписании, разбитом на «начальника команды» (предполагалось, что занимается он только воспитательной работой) и «старшего тренера», Базилевич всегда оставлял за Лобановским главенствующую роль. Хорошо знающий себе цену и уверенный в своих силах и уровне подготовленности, Олег Петрович называет Валерия Васильевича «бесспорным лидером» и говорит, что у него «даже в мыслях не возникало желания встать вровень с ним». Они сообща проводили установки на матчи: Базилевич знакомил команду с планом организации оборонительных действий команды, Лобановский – действий атакующих. «Мы оба, – говорит Базилевич, – вели процесс, и оба несли за него ответственность. Никогда не возникал вопрос, кто более, а кто менее авторитетен, так как я никогда не забывал, что нахожусь в роли второго лица... Надо сказать, Васильич ни разу не дал почувствовать, что он к моим функциональным обязанностям относится без должного уважения».

Футболисты, соглашаясь с тем, что в тандеме наблюдалось равенство, что Лобановский и Базилевич дополняли друг друга, тоже отмечают тем не менее заметное лидерство Лобановского, хорошо знавшего, как выстроить работу и с наибольшей эффективностью воплотить в жизнь замыслы – свои и Базилевича.

В условиях абсолютного единоначалия в Советском Союзе во всех сферах жизни тандем из двух старших тренеров в киевском «Динамо» выглядел, мягко говоря, непривычно. Все спрашивали: кому в тандеме принадлежит последнее слово? Никому. Все решения Лобановский и Базилевич принимали вдвоём, обсуждая их только между собой. Творческие споры окрыляли их, делали сильнее, продвигали в профессии вперёд. Даже во время игр, когда необходимо было вносить коррективы в действия команды, они сначала обменивались мнениями, а затем либо производили замены, либо уточняли функции того или иного футболиста на поле. Возглавить киевское «Динамо» пригласили, понятно, Лобановского, но Базилевич, когда Лобановский позвал его поработать вместе, никогда бы, уходя из «Шахтёра», ставшего при Олеге Петровиче вполне конкурентоспособной командой, не согласился на роль второго тренера. Даже при Лобановском. Лобановский, впрочем, и не предложил бы ему занять вторую позицию. Только – вместе. Иной подход характер их взаимоотношений и уровень профессионализма исключали. «Мне очень больно, – говорил спустя десятилетия после динамовского триумфа в середине 70-х Базилевич, – когда команду 1975 года называют командой Лобановского». Боль Базилевича понятна, потому что ту великую команду сделали они оба. И сам Лобановский никогда не называл её своей. Он, надо сказать, ни одну из команд, которые тренировал, не называл своей. Только – «нашей».

Последнее слово принадлежало обоим, но с кого следовало, в случае неудачи, спрашивать? Если два года подряд (1974 и 1975) спрашивать было не за что – сплошные поощрения, то в 1976-м, когда всё, что сделали и «Динамо», и сборная страны, включая бронзовые медали монреальской Олимпиады, было названо «провалом», спросили по полной программе. Со всех. Олег Петрович, правда, считает, что спросили только с него одного, но говорит он это лишь потому, что его после знаменитого бунта-76 отправили в отставку, а Лобановского оставили.

«Но кто не мечтал бы работать в “Динамо”! – вспоминает о той поре Олег Базилевич. – От таких предложений не отказываются. Правда, была одна загвоздка: ни до, ни после мы не сталкивались с подобным прецедентом. В спортивном руководстве прямо так и заявили: “Два самостоятельных тренера – что два медведя в одной берлоге”».

Несмотря на записи в штатном расписании, работу на равных зафиксировали в официальном документе – в 1975 году в постановлении Президиума Верховного совета УССР о поощрении футболистов и тренеров киевского «Динамо»: «За заслуги в развитии отечественного футбола, завоевание Кубка обладателей Кубков европейских стран наградить: Почётной грамотой Президиума Верховного Совета Украинской ССР Базилевича Олега Петровича – старшего тренера, Лобановского Валерия Васильевича – старшего тренера».

Базилевич, несмотря на то что они с Лобановским достаточно хорошо знали друг друга и считали себя единомышленниками, с изрядной долей настороженности отнёсся к предложению совместной работы. Лобановский, однако, чётко сформулировал и обосновал свою идею: «Порознь выйти на более высокий уровень в современном футболе, работая с исполнителями иного класса, нежели в “Днепре” и “Шахтёре”, нам в ближайшее время вряд ли удастся. Значит, необходимо сложить наш потенциал, объединить наши наработки, “слить” наши “лаборатории” в одну и попытаться осуществить прорыв». Лобановскому удалось убедить руководителей («Как ему удалось сделать это, не знаю, – говорит Базилевич. – Убедить меня, что “игра стоит свеч”, ему было проще») – вопрос о тандеме был одним из первых, поставленных им во время разговора в ЦК.

Он «всё продумал до мелочей, – говорит Базилевич. – Что касается дележа чего-то, то уровень взаимоотношений у нас был иной: видимо, в детстве нас родители хорошо воспитывали... Кроме того, у нас была общая цель. Что касается идеи, которую мы собирались реализовать, то для этого необходимо было до мелочей продумать чёткую организацию процесса, создать новую инфраструктуру. И в этом Лобановский оказался непревзойдённым специалистом!

Кроме теоретических разработок следовало создать в команде соответствующий микроклимат, чтобы люди, доверившие нам свои судьбы, своё здоровье, свои таланты, стали нашими единомышленниками. Всё, что было задумано, можно было реализовать лишь на взаимной деловой основе. Создавалось впечатление, что он спланировал шахматную партию – так чётко всё было просчитано».

Первое появление Лобановского в киевском «Динамо» в тренерском статусе обрастало домыслами; одна версия опережала другую, фактами не подтверждённую по простой причине – отсутствию достоверной информации, характерной составляющей не только советского футбола, но и остальных сфер человеческой деятельности.

Одну из таких историй выдумал (другого слова не подобрать) Аркадий Галинский. Самому Лобановскому отводилась в ней роль бессловесного статиста, способного без лишних вопросов одобрить действия Александра Петрашевского, «администратора» (так назвал его автор, резко принизив статус специалиста и даже, можно сказать, унизив его), команды, в которой тот тогда работал, – днепропетровского «Днепра». (Но Петрашевский никогда не был администратором. Если и приходилось ему – в киевском «Динамо» – в каких-то частных случаях выполнять на первых порах администраторские функции, то точно так же эти функции выполняли и Базилевич, и Лобановский. И так продолжалось до тех пор, пока на посту администратора не появился Григорий Спектор).

Петрашевский – из Днепропетровска. Играл в местных командах «Машиностроитель» и «Металлург», уезжал в тбилисское «Динамо» и ярославский «Шинник», сезон 1965 года провёл в составе «Днепра». Окончил Киевский институт физкультуры. Работал тренером в группе подготовки «Днепра», затем – в первой команде, где был помощником Лобановского. И в Киев его с собой Лобановский брал в роли тренера. За выход «Днепра» в высшую лигу Петрашевскому присвоили звание «Заслуженный тренер УССР». Евгений Рудаков рассказывал, что с ним после прихода Лобановского в «Динамо» постоянно занимался Петрашевский (тогда не было специальных тренеров и научно обоснованных упражнений для вратарей): отрабатывал угловые, стандарты, фланговые передачи. «Весь зимний подготовительный период перед сезоном 1973 года, – свидетельствует Олег Базилевич, работавший в то время с донецким «Шахтёром», – у меня в команде провёл помощник Лобановского в “Днепре”, наш общий друг и единомышленник Александр Петрашевский. Смотрел все мои тренировки и контрольные матчи, делал записи. Нам на самом деле нечего было скрывать друг от друга – мы понимали тогда, что создаётся принципиально новая система подготовки футболистов и организации игры и свободный обмен идеями может только помочь ей утвердиться».

Но вернёмся к версии Галинского. В течение десяти лет он, по его собственным словам, размышлял на эту тему, «и вот однажды летом 1984-го, – пишет Аркадий Романович, – пришла мысль: а не связаны ли вызовы Лобановского в Киев и назначение его тренером “Динамо” с тем, что приятель Лобановского – администратор “Днепра” Петрашевский – является, в свою очередь, близким другом Валерия Щербицкого, сына первого секретаря ЦК КП Украины? Разыскать Петрашевского труда не составило, и вот уже он охотно и весело рассказывает, как было дело. Мне, говорит Петрашевский, очень хотелось перебраться в Киев, да только я не знал, как можно это сделать, не имея там жилья! Но как-то подумалось, что всё решилось бы наилучшим образом, если бы тренером киевского “Динамо” вместо Севидова стал Лобановский. А дальше уже сработала, по словам Петрашевского, его давняя дружба с Валерием Щербицким... Этот рассказ я записал, с согласия Петрашевского, на магнитофонную плёнку и вот слушаю: “Не было бы Петрашевского, – смеётся бывший администратор “Днепра”, – не было бы и тренера киевского “Динамо” Лобановского!».

В день публикации этой «конструкции» Галинского в «Советском спорте», 27 сентября 1991 года, мне позвонил возбуждённый Петрашевский и буквально выкрикнул: «Ты же понимаешь, я ничего этого не говорил! Галинский всё придумал! Надо что-то делать! Надо немедленно давать опровержение этой фразы!» – «А что опровергать, Алик? – мягко спросил я. – Магнитофонную запись?»

Я ни секунды не сомневался в том, что разговор с Петрашевским Галинский записал на магнитофон, подключённый у него дома к телефону. (Он записывал почти все телефонные разговоры. Чаще всего – без предупреждения). Ни секунды не сомневался я и в том, что Аркадий Романович, как всегда, изложил сказанное Петрашевским так, как ему было выгодно, и добавил при этом от себя то, что посчитал нужным. Вовсе не случайно он в качестве прямой речи привёл только одну фразу: «Не было бы Петрашевского, не было бы и тренера киевского “Динамо” Лобановского!» Эту фразу Петрашевский, не всегда, надо сказать, адекватно оценивавший свою роль при знаменитом тандеме киевского «Динамо» и считавший иногда, что то был не тандем, а триумвират, вполне мог произнести. Но он и предположить не мог, в каком контексте она будет преподнесена публике!

Первый раз Галинский поведал о версии с Петрашевским на страницах киевской газеты «Комсомольское знамя» 20 марта 1991 года. Повторил он её спустя полгода – 27 сентября – в «Советском спорте». Потом дублировал регулярно в различных московских изданиях. В «Советском спорте» Галинский сообщил: «Всю эту историю я рассказал примерно полгода назад в киевской газете “Комсомольское знамя”, и опровержения до сих пор не последовало, хотя, как мне сообщили киевские коллеги, с публикацией ознакомились и Лобановский, и сын Щербицкого – Валерий».

Лобановскому и в голову не могла прийти мысль вообще что-то опровергать. Тем более – несусветные домыслы Галинского. Лобановский работал тогда в Эмиратах. О публикации в «Комсомольском знамени» ему рассказали. В разговоре со мной по этому поводу он только смеялся: «Ну Алик и даёт!.. Повеселил. Зачем вот только?..»

Сын же Щербицкого Валерий при всём желании не мог ни прочесть публикацию, ни опровергнуть её: за два месяца до этого, 22 января 1991 года, на 45-м году жизни он скончался и был похоронен на Байковом кладбище. Коллеги, на которых ссылается Галинский, подвели его, а сам он привычно не удосужился проверить факт, в конструкцию им прочно встроенный и на неё работавший.

И вот уже версию Галинского повторяет в собственном изложении журналист Василий Андреев в издававшемся в нулевые годы еженедельнике «Футбол. Хоккей» (не путать с традиционным «Футболом-хоккеем»): «...дружил молодой Петрашевский с сыном Щербицкого, первого лица украинской компартии. Сын, если верить Галинскому, сидел на наркотиках – и потакал отец всякой его слабости. Лишь бы вытянуть из пропасти. И задумал Петрашевский через приятеля скинуть Севидова. А на его киевское место поставить Лобановского. С ним перебраться в “Динамо”, ездить, зарабатывать, первая команда республики, лицо Украинской ССР... План сработал на все сто». Такое вот развитие «сказки», сочинённой Галинским, которого Андреев называет «первым врагом» Лобановского (вот только Валерий Васильевич об этом не знал...).

Вообще-то если исходить из версии Галинского, то всё должно было произойти ещё поздней осенью 1972 года, но тогда, как мы помним, состоялся лишь предварительный разговор помощника Щербицкого с тренером «Днепра». А ведь все обстоятельства уже тогда складывались в пользу жёсткого решения «хозяина» – Владимира Щербицкого – о немедленном переводе Лобановского из Днепропетровска в Киев. Во-первых, если верить Галинскому, сын Валерий попросил папу – В. В. Щербицкого – заменить Севидова и поставить на его место Лобановского только для того, чтобы в Киеве наконец-то смог получить хорошую работу и жильё Петрашевский. Во-вторых, чемпионат СССР 1972 года Севидов проиграл. Мало того что это произошло в первый же год работы Щербицкого на новом посту (с 25 мая 1972 года), так ещё и проигран был турнир не кому-нибудь, а «Заре» из Ворошиловграда, в котором областную партийную организацию возглавлял недруг Щербицкого, его тёзка Владимир Васильевич Шевченко. И, наконец, сам Лобановский показал в «Днепре» высокий уровень тренерской работы, сначала выведя команду в высшую лигу, а потом, в первый же сезон, заняв шестое место с отставанием от второго призёра чемпионата, кстати, киевского «Динамо», всего на одно очко. Но в том-то и дело, что версия – сочинённая!

А ещё добавил бы попутно, что если бы Петрашевский через сына Щербицкого имел такое колоссальное влияние на первого секретаря ЦК компартии Украины, то, наверное, он бы не пострадал вместе с Базилевичем после бунта 1976 года.

Итак, Севидова сняли, и сезон 1973 года команда завершала с Михаилом Команом и Виктором Терентьевым, но с ней уже ездил, не на все, правда, матчи, Лобановский. «В тренировочный процесс, – вспоминает Решко, – он не вмешивался. Первую тренировку с нами провёл накануне ответного – выездного – матча Кубка УЕФА против “Штутгарта”». На своём поле динамовцы выиграли 2:0 и имели неплохие шансы на выход в «еврокубковую весну». За сутки до игры в ФРГ Лобановский основательно погонял команду, нагрузив её скоростной работой. «На мой взгляд, – весьма неожиданным образом объясняет Решко проигрыш «Штутгарту» со счётом 0:3, не позволивший «Динамо» пройти дальше, – Валерий Васильевич это поражение спровоцировал сознательно. Чтобы начать 1974 год с нуля. Лобановский с Базилевичем собирались воплощать свои программы, научный подход. А подготовкой к еврокубкам форму пришлось бы форсировать. Иными словами, тренеры сделали всё, чтобы “Штутгарт” мы не прошли. Также тогда были заморозки, скользкое поле. Подогрева газона ещё не применяли, а мы имели только по одной паре бутс. Это усложняло задачу. Соперники вышли на прилипках, а мы – на шипах. Немцы лучше держались на ногах».

По силам ли было тренеру смоделировать одно-единственное занятие команды таким образом, чтобы «спровоцировать» её поражение с необходимым сопернику счётом и «сделать всё», чтобы не пройти «Штутгарт»? Прежде чем ответить на этот вопрос, следует, полагаю, обратить внимание на три немаловажных обстоятельства.

О первом сообщил Решко: немцы лучше стояли на ногах, поскольку у них была более пригодная для игры на скользком поле обувь. Второе – отсутствие у киевских футболистов игровой практики на протяжении длительного времени. Чемпионат страны команда завершила 1 ноября матчем в Ташкенте с «Пахтакором». В течение последующих шести недель, до ответной встречи в Штутгарте, киевляне выходили на поле лишь дважды: 7 ноября в Дании в матче Кубка УЕФА с «БК 1903» и 27 ноября в Киеве, когда они принимали «Штутгарт» на своём поле. Очень мало для футболистов, которые постоянно должны быть в игровом тонусе! И, наконец, Лобановский выставил в Штутгарте сильнейший на тот момент состав, две недели назад обыгравший немецкий клуб. Никаких признаков безразличия к игре со стороны динамовцев не наблюдалось. При счёте 0:0 только феноменальная реакция вратаря «Штутгарта» Хайнца спасла его команду от гола после коварного удара Мунтяна. Хозяева поля с огромным трудом за две минуты до перерыва сумели «пробить» великолепно игравшего Рудакова. И лишь блестящие слаженные командные действия «Штутгарта», показавшего, по утверждению западногерманского журналиста Ханса Блинкенсдорфера (отчёт которого опубликовал еженедельник «Футбол-хоккей»), лучшую игру в сезоне, помогла немцам додавить гостей в концовке матча – третий гол был забит на 87-й минуте.

Ну а что же футболисты «Динамо»? Как только игроки узнали о приходе новых тренеров, они моментально, в своём кругу, составили мнимый «список» на отчисление, который Лобановский с Базилевичем якобы уже положили на стол высокопоставленных руководителей как одно из выдвинутых ими условий, необходимых для обязательного выполнения.

На самом деле Лобановский и Базилевич не составляли никакого списка. Изучив состав «издали», они, как говорил Лобановский, пришли к выводу: состав вполне боеспособен. Полностью устраивало их и такое немаловажное обстоятельство, как возможность варьировать именно с этой группой игроков задуманными тактическими вариантами. Для их реализации дополнительно требовался лишь один высококвалифицированный футболист опорной зоны. Он – Анатолий Коньков – и был приглашён из донецкого «Шахтёра». Возможности Конькова хорошо знал работавший в Донецке Базилевич.

Кроме того, Лобановский и Базилевич даже в мыслях не допускали начинать свою деятельность в киевском «Динамо» с отчислений. Лобановский, о чём свидетельствует вся его тренерская карьера, всегда слыл категорическим противником отчислений игроков и прибегал к этой крайней мере в редчайших, исключительных случаях – лишь тогда, когда понимал: ничего уже поделать нельзя.

Между тем разговоры о мифическом «списке» не утихали даже после ухода Лобановского из жизни. Владимир Мунтян, например, утверждает, что проходил в этом списке под «первым номером» и именно это послужило началом его «трений» с Лобановским. «Перед товарищеской встречей “Динамо” в Днепропетровске с “Днепром”, который тренировал Лобановский, – рассказывает Мунтян, – я утром выпил с друзьями. Выйти на матч, естественно, уже не мог. Этот случай, когда я подвёл ребят, из биографии, конечно, не вычеркнешь».

В Киеве Мунтяну устроили тогда разнос. Приехавший на собрание заместитель председателя Совета министров Владимир Семичастный вопрошал: «Как посмел кандидат в партию выпить стакан водки?» И вдруг в «Динамо» появляется Лобановский, которому, конечно же, доложили о прегрешениях Мунтяна. Но Лобановскому с Базилевичем, повторюсь, и в голову не приходило составлять какие-то «списки», реагируя таким образом на поступившие «сигналы». Мунтян же за четыре сезона, проведённых в «Динамо» при Лобановском, мало того что играл столько же, сколько при Маслове и Севидове, так ещё и титулов (три чемпионата страны, Кубок СССР, европейский Кубок обладателей кубков и Суперкубок Европы) выиграл за четыре года больше, чем за предыдущие девять лет.

«Надо отдать Лобановскому должное, – говорит Мунтян. – Несмотря на некоторые разногласия между нами, он предоставил мне, тридцатилетнему ветерану, возможность выходить на поле в основном составе. Хотя мог бы обидеться, отправить надолго в запас и, в конце концов, поставить на мне крест. Но он этого не сделал».

После всех сложностей, возникших в «Динамо» в 1976 году, Мунтян решил уйти сам, но потом, отдохнув в Кисловодске, решение поменял и заработал вместе с командой свою седьмую золотую медаль чемпиона Советского Союза. «Спасибо Васильичу!» – не устаёт повторять футболист.

Лобановский всегда считал Мунтяна высококлассным игроком. Несколько матчей они провели вместе за дубль в 1964 году, когда Маслов выставил Лобановского из основного состава. Мунтян вспоминает, как однажды Лобановский не стал бить пенальти, а предложил сделать это ему. Мунтян не забил, но услышал от Лобановского не критические, а поощряющие слова: «Ничего, в следующий раз получится».

«Дабы освободить в киевском “Динамо” должность для Петрашевского, – продолжал гнуть «свою линию» Аркадий Галинский, – был столь же бесцеремонно (как Севидов? – А. Г.) вышвырнут оттуда один из наиболее опытных и честнейших футбольных администраторов – Рафаил Фельдштейн». (Галинский продолжает упрямо называть Петрашевского «администратором» даже несмотря на то, что с первого дня пребывания в динамовской команде он занимал должность тренера, для которой ничего освобождать не требовалось.)

В этом утверждении Аркадия Романовича всё смешано в одну кучу. Нет никаких оснований сравнивать увольнения Севидова и Фельдштейна. Севидова отправило в отставку партийное и спортивное руководство Украины. Поисками же нового персонала для команды – в частности, врача, массажиста и администратора, как это всегда и везде происходит в ситуациях с кардинальными переменами, занялись Лобановский и Базилевич.

Лобановский обзвонил многих специалистов, в том числе главного футбольного врача страны Савелия Мышалова, чтобы узнать, например, их мнение о молодом докторе из Кемерова – Владимире Малюте, рекомендованном в «Динамо». После перехода из кемеровской больницы в футбольную команду Владимир Игоревич, к слову, «задержался» в киевском клубе на сорок с лишним лет.

Фельдштейна Лобановский и Базилевич хорошо знали. Он работал в команде несколько десятилетий («Мне, – говорил он, – оставалось четыре месяца до сорока лет в “Динамо”, что они, потерпеть не могли?») и выдавал обоим форму ещё тогда, когда они сами играли.

Новые тренеры, возможно, и оставили бы Фельдштейна на какое-то – переходное – время, хотя и видели на этом месте нового, энергичного человека. Но Рафаил Моисеевич сам помог им принять то решение, которое они приняли. Фельдштейн, продолжая оставаться в штате команды, принялся рассуждать об ошибочности замены Севидова молодым, неопытным тренером, ничем себя не проявившим. Нов коллективе, который намеревались создать тренеры, вовсе не требовался администратор, разваливавший всё изнутри. Так что Фельдштейна никто не «вышвыривал». Он сам всё сделал для прекращения своей работы в клубе. Преемником Фельдштейна стал Григорий Иосифович Спектор, которого тренеры других клубов, в частности Константин Иванович Бесков, ставили в пример своим администраторам.

В Киеве, стоит заметить, пошли разговоры о том, что Лобановский и Базилевич расстались с администратором команды только по национальному признаку: потому, что он – Фельдштейн. «Но ведь я тоже, – говорил на это Григорий Иосифович, – Спектор!»

Первые же рабочие дни под управлением Лобановского и Базилевича в январе 1974 года запомнились футболистам своей необычностью. Стоит сказать, что сезон тот динамовцы, по сути, начали в декабре, когда после короткого отдыха приступили к индивидуальному выполнению плановых заданий тренеров. Перед уходом в отпуск каждый футболист получил листочек, на котором было расписано, сколько и чем необходимо заняться во время отдыха. Это была новая форма работы, суть которой сводилась к принципу: ни одного потерянного часа. Поэтому, когда сразу после Нового года команда собралась вновь, все были уже в таком функциональном состоянии, которое позволяло немедленно, без раскачки, включиться в работу. Потекли обычные тренировочные будни. С той лишь разницей, что нагрузки сразу оказались очень высокими.

Необычным было всё: интенсивность занятий, их объём. Перед каждой тренировкой Лобановский и Базилевич проводили своего рода установку: детально рассказывали, что предстоит сделать, в каком порядке, на что будет направлено занятие. Предыдущие тренеры, разумеется, тоже составляли планы тренировок, но игрокам ничего не объясняли. Когда начался сезон, футболистам сразу стало понятно, на каком высоком уровне функционального состояния они пребывают. Они признавали: работа была проведена не зря.

22-летний Блохин и 20-летний Буряк спорили, терпеть ли дальше «жестокие, невыносимые», как казалось тогда молодым людям, нагрузки Лобановского или же всё бросить. Спорили, а потом терпели, стиснув зубы. И не только они, но все киевские динамовцы 70-х годов. Затёртое донельзя в XXI веке определение «легендарные» более чем применимо к игрокам того киевского «Динамо» – Рудакову, Трошкину, Фоменко, Решко, Матвиенко, Буряку, Конькову, Колотову, Веремееву, Мунтяну, Онищенко, Блохину.

А роптали поначалу, потому что никогда прежде ни один из динамовцев с такими нагрузками не сталкивался. «Мы, – вспоминает Онищенко, – ещё недопонимали, что так тренируется организм, закаляется характер». Но футболистов подкупало то, что делом это было новым, и со временем, говорит Онищенко, «мы уже не мыслили себе, как можно работать иначе». Когда Лобановский приглашал в сборную игроков из других клубов, киевские динамовцы посмеивались между собой, наблюдая, как тяжело их партнёры переносят нагрузки, ставшие для них обыденными.

Юрий Севидов, сын Александра Севидова и сам известный в своё время футболист и футбольный обозреватель, с присущей ему безапелляционностью писал в июне 2006 года в газете «Советский спорт»: «Многие сейчас твердят: Блохин – приверженец идей Лобановского, его последователь. Это в корне неверно. Ещё в 1975-м, выслушав перед матчем очередную установку Валерия Васильевича, Олег обращался к выходящим на поле партнёрам примерно с такой фразой: “Ребята, забываем половину из того, что нам сейчас сказали!” А на сборах часто можно было видеть Блохина, пропускающего тренировки из-за какой-нибудь травмы. “А я что, идиот – вкалывать в таком режиме? – говорил звёздный форвард. – Лучше ногу немного подвернуть и побольше отдохнуть, чем загибаться неизвестно зачем!..” На мой взгляд, эти случаи лучше всего иллюстрируют отношение нынешнего наставника украинской сборной к тренерским постулатам Лобановского».