Текст книги "Лобановский"

Автор книги: Александр Горбунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 46 страниц)

Успехи Бышовца тоже «впечатляют». Сам он утверждал ни много ни мало, что кроме него «в России достойных кандидатов на пост наставника сборной нет»! «И говорю я это, – объяснял Бышовец, – не из-за отсутствия какой-то скромности... Дело в том, что в России нет тренеров, обладающих такими знаниями и опытом, какими обладаю я. А если кому-то захочется меня раскритиковать за эти слова, то предлагаю подумать над одним вопросом: смог бы плохой тренер сделать юношескую сборную СССР вице-чемпионом Европы; сделать олимпийским чемпионом сборную СССР; вывести национальную сборную СНГ на Евро-1992; сделать чемпионом Азии сборную Кореи, с футболистами которой позже добился успеха Хиддинк на мундиале 2002 года?.. Из 70 международных матчей у меня только 6 поражений».

Либо память с годами подводит тренера, либо он сам стал верить в то, что противоречит фактам, но произнесено им не единожды. Во-первых, корейская сборная выигрывала Кубок Азии лишь в 1956 и 1960 годах, когда Анатолий Фёдорович был подростком. Лучшее достижение команды Кореи под руководством Бышовца – четвёртое место на футбольном турнире Азиатских игр в Хиросиме, где он дважды – на групповой стадии (1:2) и в матче за третье место (0:1) проиграл сборной Кувейта во главе с Лобановским, а также будущим победителям Игр – узбекским футболистам – в полуфинале (0:1). И нелепость высочайшей степени – утверждение о том, что Хиддинк добился успеха с командой, которую за шесть лет до этого успеха тренировал Бышовец и которая, вопреки его утверждению, чемпионат Азии не выигрывала.

Во-вторых, работая в сборных СССР (включая олимпийскую), СНГ и России, Анатолий Бышовец провёл 49 матчей: 24 победы, 13 ничьих и 12 (а вовсе не 6!) поражений. Разумеется, победа на Олимпиаде в Сеуле – успех, но произошло это в 1988 году. И как относиться к оглушительным 0:3 от Шотландии на чемпионате Европы в 1992 году, к последнему месту в группе и к «рекорду» среди отечественных тренеров – шести подряд проигрышам сборной России в 1998 году?

Вторая лента – лента новаторов в футбольном деле – тоже из мифологического ряда. Ничего для футбола ни Бышовец, ни Малофеев не придумали. Их работа – вторична. Не считать же придумкой высказывания Малофеева об «искреннем футболе» и о необходимости вести «каждодневную духовную обработку» игроков!

И, наконец, третья лента – лента сравнений. Непременно с Лобановским. Во многих интервью Бышовец и Малофеев так или иначе стараются сравнивать себя с Лобановским, задеть мэтра, противопоставить себя ему. И всегда забывают о том, что пребывали – и продолжают пребывать – в совершенно разных с Лобановским «весовых» футбольных категориях.

Ещё одна тренерская встреча Лобановского с Малофеевым состоялась уже после распада СССР, в отборочном турнире к чемпионату мира 2002 года.

Так сложилось, что в составе белорусской сборной играли два киевских динамовца – Александр Хацкевич и Валентин Белькевич. Украинская команда в Минске соперников превосходила во всех игровых компонентах, победила 2:0 (оба гола забил потрясающе сыгравший Андрей Шевченко), и Малофеев вину за поражение возложил на обоих динамовских футболистов – и отчислил их из сборной.

На пресс-конференции Малофеев, бушевавший в раздевалке, сообщил изумлённым репортёрам, что «за Украину в первом тайме играли двенадцать полевых футболистов».

«В перерыве, – сказал Малофеев, – у нас с Хацкевичем состоялся разговор. В порыве гнева он сказал, что больше не будет играть за сборную. Белькевич ничего не сказал, опустил голову. Сегодня эти футболисты страшно нарушали игровую дисциплину. А ведь они – основная движущая сила нашей команды. Так поступать нельзя. Это предательство. Позор, страшный позор...»

Обвинив Хацкевича и Белькевича в предательстве, Малофеев тогда косвенно обвинил и Лобановского, тренера сборной Украины и клуба, в котором оба «предателя» играли: подготовил, дескать, попросил посодействовать украинской команде...

Странно вот только, что мартовская ничья между этими командами в Киеве (0:0), Лобановского в плане результата огорчившая и сказавшаяся в итоге на турнирном положении сборной Украины, не стала для Малофеева поводом для расправы над «киевскими белорусами».

Белорусский вратарь той поры Геннадий Тумилович считает, что причиной «наезда» на Хацкевича и Белькевича стал всегдашний поиск Малофеевым предателей. «К сожалению, – говорит Тумилович, – это у него в крови. Было такое не только в сборной, но и во всех клубах, где он работал». Поражения же от Лобановского для Малофеева – особенно болезненные. «Вот он, – считает Тумилович, – и не смог смириться. Причём сделал это очень демонстративно. Обвинение в сдаче матча – мерзко и низко».

Для футболистов тренерский вердикт стал шоком. Они приехали в расположение национальной команды с травмами, вполне могли после медицинского обследования вернуться в Киев, но оба очень хотели сыграть. И Малофеев говорил, что без Хацкевича и Белькевича его команде не обойтись. Они и в киевском, и в минском матчах играли изо всех сил, но в ответ получили от Малофеева удар, которого, конечно, не ожидали. Григорий Суркис назвал обвинения белорусского тренера «наглостью». «Человек, – сказал Суркис, – который уважает свою страну и, наконец, самого себя, так делать не имеет права».

Малофеев спустя годы утверждает, что он не обвинял Хацкевича и Белькевича в сдаче игры (а как же в таком случае воспринимать фразу тренера: «Сегодня играли 12 на 8»?). «Мне, – говорит он, – просто не нравились их действия на футбольном поле».

«Просто казалось, – говорит Малофеев, – что у нас были очень напряжённые отношения с Лобановским. В некоторых моментах мы действительно не уступали друг другу. Между нами была конкуренция. С Валерием Васильевичем у нас были разные взгляды на футбол и на жизнь. Но при этом мы были так воспитаны, что не позволяли себе лить грязь друг на друга в прессе – могли разве что перебрать косточки друг другу в кругу друзей».

Глава 17
«ЭМИГРАЦИЯ» НА ВОСТОК

Эмираты для Лобановского фактически начались в августе 1990 года в Глазго, где киевляне играли товарищеский матч. Именно там, в Шотландии, Валерий Васильевич получил от представителей Объединённых Арабских Эмиратов приглашение возглавить национальную сборную. Все переговоры, продолжавшиеся недолгое время, шли через Михаила Ошемкова. Ошемков стал одним из помощников Лобановского в Эмиратах.

Первое время после приезда в Эмираты Лобановский и Ошемков были поражены футбольной инфраструктурой: в голой пустыне возведены современные стадионы с идеальными изумрудными газонами. Удивила поначалу – потом к этому привыкли – обязательная, в определённый час, коллективная молитва, и не имело никакого значения, идёт тренировка или же занятие ещё не начиналось.

23 августа начальник внутренних войск МВД СССР по Украинской и Молдавской ССР генерал-лейтенант Н. И. Чупренко выдал Предписание подполковнику Лобановскому Валерию Васильевичу:

«Предлагаю Вам 27 августа 1990 года убыть в Печерский РВК г. Киева для взятия на воинский учёт как уволенного в запас (отставку) приказом начальника внутренних войск МВД СССР № 091 л/с от 19 июля 1990 г. По статье 89 пункту “а” (по возрасту)».

Так формально завершилась воинская служба Лобановского. Как зафиксировано в его «Удостоверении личности офицера» (личный № Е-822419), началась она 31 июля 1974 года с присвоением ему приказом МВД СССР № 052 л/с звания капитана. Следующие звания он получал раз в четыре года: майор – 7 августа 1978 года, подполковник – 1 октября 1982-го.

Спустя 17 лет, в октябре 1999 года, в независимой уже Украине тогдашний министр внутренних дел страны Юрий Кравченко вручил Лобановскому в госпитале МВД, где тренер проходил курс лечения, документ о присвоении ему звания полковника и полковничьи погоны.

В конце августа 1990 года киевское «Динамо», выиграв дома у «Торпедо» отложенный ещё с мая матч со счётом 4:3, вышло в лидеры усечённого чемпионата страны, а Лобановский вылетел в Дубай, где провёл заключительный этап переговоров с руководителями Федерации футбола ОАЭ. До него в Эмиратах трудился бразилец Карлос Альберто Паррейра.

Стороны подписали контракт. В силу он вступал 1 октября. В течение месяца Лобановскому предстояло работать в Киеве – так же интенсивно, как он работал до этого, обсудить с руководством кандидатуру следующего динамовского тренера, подготовиться к передаче дел и составить программу для новой команды.

Передавать дела, впрочем, не пришлось: Анатолий Пузач (старший тренер) и Владимир Веремеев (второй тренер) работали вместе с Лобановским. Спустя несколько дней после его отъезда команда выиграла на своём поле у основного преследователя – ЦСКА (4:1) – и за несколько туров до финиша в тринадцатый раз стала чемпионом СССР. Серию из пятнадцати беспроигрышных матчей, начатую при Лобановском, не прервали отъезд не только Лобановского, но и большой группы динамовских «первачей» – Михайличенко, Протасова, Демьяненко, Бессонова, Михайлова. Из киевлян, игравших на чемпионате мира в Италии, в составе остались лишь четверо: Кузнецов, Литовченко, Яремчук и Рац. Во всех справочниках, понятно, тренером чемпионов Советского Союза 1990 года значится Валерий Лобановский. Но сам он всегда говорил: «Победную точку поставил Кирилыч», то есть Пузач.

«Сезон-90 во многом стал для меня переломным, – писал Лобановский в книге «Бесконечный матч». – Я объявил через прессу о том, что после чемпионата мира – при любом его исходе – уйду из сборной. Мне советовали: не стоит делать этого. Аргументировали тем, что преждевременная, “отложенная” отставка отрицательно скажется на психологическом состоянии футболистов, которые привыкли к нашим методам работы й не могли не думать о том, что их может ожидать в случае смены тренерского штаба. И всё же я заранее сообщил об уходе. Во-первых, по той причине, чтобы не было домыслов и кривотолков. Во-вторых, предварительное сообщение, на мой взгляд, наоборот, должно подхлестнуть игроков, если они, конечно, доверяют тренеру и готовы к полному сотрудничеству. И, наконец, для себя я решил по завершении сезона непременно сменить обстановку. Мне крайне необходимо было передохнуть. Двадцать два года я проработал в “Днепре” и киевском “Динамо” (из “Динамо” лишь однажды на год уходил освобождённым тренером в сборную). Возможно, я устал от однообразия. События стали восприниматься без прежней остроты и яркости. Начинался процесс, который называется “замыливание глаз”, – многое в этом случае остаётся за кадром, в стороне, видится совсем не так, как должно видеться. И, кроме того, признаться, я устал постоянно, из года в год, из месяца в месяц, из недели в неделю, изо дня в день воевать, бороться с агрессивными дилетантами, стремившимися вставлять палки в колёса, мешавшими нормально трудиться, рассказывавшими общественности, как надо тренироваться и играть, и требовавшими “под одну гребёнку причесать” так называемых специалистов из киевского “Динамо”. Смешно, конечно, но однажды мне даже вознамерились было запретить работать в клубе по причине того, что у меня нет высшего физкультурного образования. Придумали: в высшей лиге должны работать специалисты с физкультурным образованием. Я оказался тогда единственным “необразованным”.

В своей ситуации я не вёл речь об отдыхе. Только – о необходимости смены обстановки и необходимости передохнуть. Работа в ОАЭ соответствовала, я полагал, этим моим устремлениям. К тому же она неплохо оплачивалась.

Когда я осенью 90-го года уехал в Эмираты, многие – в Москве и Киеве – радостно поспешили поставить крест на моей тренерской карьере. Предрекали полное или частичное забвение, профессиональную импотенцию и, разумеется, неудачи. Более того, за сам отъезд (как за факт!) – совершенно обычное явление в нормальных странах – стали пенять мне, обвиняя во всех смертных грехах. У меня были приглашения из ряда европейских клубов, но относительно клубной работы сомнения возникли сразу. Как работать, скажем, с итальянскими командами “Бари” или “Ювентус”, не зная итальянского языка? Я не представляю как. Клубный тренер обязан ежедневно контактировать с футболистами. Без знания языка сделать это невозможно. Не станешь же водить с собой весь день переводчика. Да и как через переводчика донести игроку то, что именно ты хочешь ему сказать и как ты хочешь ему сказать. Сборная – всё же несколько иное дело. Там контактная работа – только в дни подготовки к матчам и в дни самих матчей. Всё остальное время – работа “штабная”. Так что вполне достаточно было услуг переводчика. В Эмиратах с нами был очень хороший переводчик – араб, учившийся в Киеве в Институте физкультуры. Чрезвычайно важно, что он свободно владел футбольной и специальной – спортивной – терминологией. И не только владел, но и понимал, о чём идёт речь. Мало того что он многое знал, так он у нас постоянно не стеснялся спрашивать и продолжал тем самым процесс самообразования.

“Кто не помнит широковещательных заявлений будущего тренера сборной Объединённых Арабских Эмиратов, сколь глубоко волнуют его судьбы футбола в родной стране? – задавался вопросом один деятель, любой мой шаг и любое моё действие переворачивавший шиворот-навыворот (речь об А. Р. Галинском. – Л. Г.). – Кто не помнит ‘альтернативного’ проекта Лобановского применительно к созданию футбольного Союза, визитов его – в том же контексте – к сильным мира сего? Словом казалось, что если Лобановский и осиротит киевских динамовцев, то исключительно ради организаторской деятельности в Союзе футбольных лиг! И вот тебе на – в самый, можно сказать, ответственный момент всё бросил и кинулся выручать Эмираты!”

Ясно, что у меня не возникала необходимость справляться у такого рода деятелей, чем и когда мне заниматься, как строить свою жизнь после чемпионата мира. Ясно также, что если бы я все силы бросил на “организаторскую деятельность”, “аналитики” задались бы вопросом: а почему это вместо того, чтобы тренировать, окунулся в чиновничью деятельность? Всё – не так, а потому оставлю вечных злопыхателей в покое».

Отъезду Лобановского в Эмираты в новейшие времена придали между тем политический оттенок. «В 1990 году Советский Союз отторг Лобановского, – написали в книге «Лобановский. Послесловие» Дмитрий Харитонов и Артем Франков. – Вытолкал взашей». Это, конечно же, неправда. Никто Лобановского не отторгал и – тем более – взашей не выталкивал. Он сам для себя придумал паузу. Не академический отпуск, который берут некоторые специалисты, объясняя это усталостью (слово «усталость» Лобановский не воспринимал), а именно паузу, но паузу рабочую, продолжая тренировать, пусть даже сборную не самой футбольной страны, что гарантировало щадящий режим, столь необходимый Лобановскому даже не в физическом, а в психологическом плане.

В Киеве он создал профессиональный клуб, в который собирался вернуться. Он бы и вернулся сразу после завершения контракта в Эмиратах, если бы не августовская «революция» в клубе (об этих событиях речь впереди). Имея одностороннюю информацию и – самое главное – веря в тех людей, которые клубными хозяйственно-экономическими делами занимались, он поначалу не понял смысл произошедшего, не разобрался в переменах, а потому отправился не в Киев, а в подвернувшийся Кувейт. Позже он говорил, что никогда бы в Кувейт не поехал, если бы летом 93-го сам для себя верно расставил акценты, анализируя то, что произошло.

Не могла, разумеется, стать причиной отъезда в 90-м году и неудачная попытка Лобановского и его единомышленников создать в СССР Союз футбольных лиг. Он понимал, что даже его появление не предотвратило бы ни развал футбольного хозяйства огромной страны, ни развал всего государства.

С какой же лёгкостью можно переворачивать всё с ног на голову! «Тотальный футбол, – пишет журналист Алексей Поликовский, – был основан на непрестанном одновременном движении всех игроков по всему полю». Кто бы спорил? Но – вдруг: «Лобановский взял у Михелса идею общего непрерывного движения, но не захотел или не сумел слить её с идеей свободы; тотальный футбол в его прочтении превратился в футбол тоталитарный, где на место импровизации и интуиции заступали дисциплина и работа». Даже практиковавшийся Лобановским прессинг, который, как известно и самым неисправимым дилетантам, требует участия всех без исключения полевых футболистов, журналист называет «общим трудом всех игроков на лесоповале».

Затрудняюсь, признаться, сказать, чего больше в этом посыле – абсолютного непонимания граней творчества тренера, игровых действий киевского «Динамо» и сборной СССР (образца 1986 или 1988 года) или же непреодолимого стремления политизировать всё, на что только глаз упадёт, будь то производство шнурков для ботинок, чайный фестиваль или футбольный процесс? Скорее всего, политические пристрастия автора не позволили ему избавиться от зашоренности. Ну как же! Коли строй был «тоталитарным», значит, и футбол, тем более – футбол Лобановского, не мог не быть таким же.

Олег Базилевич, удивившийся решению Лобановского ехать в Эмираты, считает, что для тренера такого калибра более амбициозный, более «спортивный», что ли, выбор, был бы предпочтительнее, «но он так решил, имел право».

Предложение арабских шейхов было не первым. Итальянцы начали подбивать клинья к Лобановскому почти сразу после чемпионата Европы 1988 года – игра сборной СССР на турнире в ФРГ настолько поразила президентов некоторых итальянских клубов, в частности «Ювентуса» и «Интера», что они поручили соответствующим клубным службам прозондировать почву.

В апреле 1989 года «Советский спорт» опубликовал короткую информацию с ленты спортивной редакции ТАСС: «Известная итальянская фирма “Симод”, специализирующаяся на выпуске спортивной обуви и имеющая свои предприятия в ряде стран, предложила услуги в качестве посредника в заключении контракта между нынешним тренером сборной СССР и киевского “Динамо” Валерием Лобановским и одним из ведущих клубов Италии. По утверждению представителей “Симод”, в их стране проявляют большой и давний интерес к советскому специалисту, внимательно следят за его работой на тренерском поприще. О возможности подписания контракта, причём уже в ближайшее время, свидетельствуют и длительные личные контакты Лобановского с итальянскими футбольными клубами. И если такое соглашение состоится, то оно станет крупнейшей сделкой года. Правда, если соглашение будет достигнуто, то приступить к работе наш тренер сможет только после чемпионата мира-90».

Непосредственные контакты, которые ТАСС со ссылкой на «Симод» назвал «длительными», у Лобановского имелись с двумя клубами. Он рассказывал мне, что первым был «Ювентус», желавший приобрести после Евро-88 сразу трёх советских футболистов (Заварова, Михайличенко и Протасова) и заключить контракт с хорошо знавшим возможности игроков тренером. Помимо футбольных соображений владельцы «Юве» (они же – владельцы концерна «ФИАТ») держали в уме и соображения торгово-экономического толка. Они хотели увеличить своё присутствие на советском рынке – в условиях перестройки это намерение выглядело более чем разумным.

Заваров и Алейников в «Юве» оказались, причём – в силу различных причин – ненадолго. Лобановский же остался дома, посчитав (и позицию свою руководителям «Ювентуса» высказав), что не может каждодневно работать с клубом такого высочайшего уровня «глухонемой тренер».

Примерно так же объяснил Лобановский свой отказ и миланскому «Интеру», из которого в Киев по поручению Массимо Моратти специально прилетал легендарный футболист «Интернационале» и сборной Италии Джачинто Факкетти. Михаил Ошемков познакомил меня тогда с ним в Киеве. Он был очень сентиментален. На глаза его наворачивались слёзы, когда мы начинали вспоминать Яшина, Численко, Воронина, Стрельцова, Метревели.

12 октября 1988 года в Конча-Заспе состоялась встреча итальянцев (в состав делегации входили также клубные работники Джулиано и Джермани) с Лобановским. Факкетти назвал эту встречу «переговорами». Я спросил у него, сделали ли они предложение Лобановскому стать тренером «Интера». «Представь, что у тебя, – сказал в ответ Факкетти, – появилась возможность пригласить одного из лучших тренеров Европы. Отказался бы ты от такой возможности?»

Шла в Конча-Заспе речь и о продаже в «Интер» Михайличенко. Паоло Джулиано, слышавший наш разговор с Факкетти, проходивший с помощью переводчицы Наташи, сказал, что «как во сне видит возможную связку Маттеус – Михайличенко».

Через пять дней, 17 октября, когда я встречал в Борисполе, а потом привёз в Конча-Заспу – так сложились обстоятельства – прилетевшего из Италии Заварова (сборная СССР готовилась к отборочному матчу чемпионата мира с австрийцами), мы с Лобановским стояли на крылечке старенькой базы, и он подтвердил, что на переговорах итальянцы «удочку» забрасывали: «Как бы вы посмотрели на то, если бы вам поступило официальное приглашение из “Интера”?» Лобановский ответил им, что к этому вопросу можно вернуться позже. Мне же сказал, что есть, наверное, смысл подумать хорошенько, но только один момент, скорее всего, не позволит ему произнести «да» – всё то же незнание иностранных языков. Он рассказал тогда, что «Интер» готов в обмен на продажу Михайличенко (и не только его – ещё и Протасова с Кузнецовым) принять финансовое участие в строительстве новой динамовской базы. «Увидев эту, – объяснил Лобановский, – Факкетти чуть не упал – такого он никогда ещё не встречал...»

Но вернёмся в Эмираты. Условия для жизни семье Лобановских были предоставлены идеальные: пятикомнатная квартира в доме под названием «Россини» в тихом уютном местечке. В квартире – рабочий кабинет, две спальни, огромный холл, столовая, примыкающая к кухне, и комната для прислуги. Прислуги, собственно, и не было: Ада сама прекрасно справлялась со всем хозяйством.

Когда в Персидском заливе началась война между коалицией стран и Ираком (август 1990-го – февраль 1991-го), Лобановский, подчинившись распоряжению советского посла, настоявшего на эвакуации всех женщин и детей, на время остался со своим помощником – Михаилом Ошемковым. Ночью Миша смотрел телеканал CNN, рассказывал Васильичу об обстановке, ложился спать, днём «кашеварил» – готовил обед и ужин (готовит он, к слову, неплохо). Когда возникали вопросы, звонил в Киев жене Татьяне и справлялся о деталях рецепта приготовления какого-либо блюда, например, грибного супа. Запас продуктов был внушительным. В футбольных делах образовался перерыв. Время от времени совещались по будущим турнирам и сборам. В Эмиратах были рады, что Лобановский и Ошемков не уехали, остались с ними.

Восток, как известно, дело тонкое, но Лобановский не стал подлаживаться под местные условия и идти на компромиссы в вопросах, в которых, как он считал на протяжении всей тренерской карьеры, компромиссы недопустимы. Точно так же, как он с первых дней пребывания в киевском «Динамо» резко пресекал любые попытки вмешиваться в его работу, он и в Эмиратах не послушался шейха, посоветовавшего тренеру оставить в команде всех тех футболистов, которые играли в сборной страны до его прихода. Лобановский сразу назвал шейху фамилии игроков, которых он не собирался привлекать в сборную. Оказалось, все они – любимцы шейха. «На этой почве, – вспоминает Светлана Лобановская, – у них и возникло недопонимание». Со временем оно переросло в конфликт.

Но кто для Лобановского шейх? Пройдя многолетние испытания «советскими партийными шейхами», он был подготовлен ко всему.

В Эмираты Лобановский отправился, языка, понятно, не зная. Его правой рукой в ОАЭ стал хорошо знавший русский язык переводчик Салим, а в Кувейте – столь же хорошо говоривший по-русски знакомый ему сириец Фараз. Он – выпускник Киевского института физкультуры, владел детальной футбольной терминологией, местные условия для него – не диковинка, в Киеве Фараз часто посещал тренировки «Динамо», с Лобановским был знаком и много раз беседовал с ним, интересуясь методами работы Валерия Васильевича.

Поначалу дела у Лобановского в Эмиратах складывались вполне благополучно. Победы в мае 1992 года в отборочных матчах Кубка Азии над Кувейтом и Бахрейном (3:2 и 3:1 соответственно) стали поводом для досрочного продления двухгодичного контракта ещё на два года. Мало того что договор был продлён, так ещё и существенно улучшились условия соглашения. Федерация футбола Эмиратов, не желая расшифровывать финансовые пункты контракта (Лобановский тоже не стал делать это), допустила тем не менее утечку сведений через газету «Аль-Халидж», которая 6 июня 1992 года сообщила в субботнем выпуске, что ежемесячная зарплата тренера по новому соглашению увеличится с 20 до 24 тысяч долларов и что тренеру будет предоставлена новая вилла – в наиболее престижном районе эмирата Дубай.

Новый контракт Лобановский подписал 4 июня 1992 года и почти сразу после подписания улетел в Киев в отпуск. Лобановский убедил руководителей Федерации футбола ОАЭ в необходимости проведения всестороннего тестирования всех кандидатов во все сборные страны – первую, олимпийскую и молодёжную. Из Киева в Эмираты приехали специалисты из научной группы – Анатолий Зеленцов, Владимир Лазоренко, Александр Штелин, а также врач Владимир Малюта. За четыре дня они, к удивлению хозяев, полагавших, что за такой короткий срок проделать подобный объём работы невозможно, протестировали сотню игроков трёх сборных. На местных компьютерах использовали свои программы, давно апробированные, а расшифровку тестов, проведённых в педагогических, медицинских и психофизиологических параметрах, прислали Лобановскому из Киева.

Но в конце декабря 1992 года открыто заговорили о возможном возвращении Лобановского домой. Переросшее в конфликт недопонимание с шейхом получило развитие и фактически превратилось в конфронтацию, следствием которой могло стать досрочное прекращение контракта.

История вышла такая. Один местный журналист (Лобановский назвал его «пронырливым») похитил в Федерации служебную записку тренера, в которой он весьма резко высказывался о состоянии футбольных дел в стране. «В этом мире, – говорил потом Лобановский, – не привыкли к критике со стороны иностранцев. Но мне же удалось впервые в истории сделать команду Эмиратов четвёртой на Кубке Азии, розыгрыш которого проходил в Японии. И я, поскольку показал, на что способна команда под моим руководством, имел право высказываться так, как считал нужным, обнажая проблемы».

В Японии сборная ОАЭ получила очень высокую оценку прессы и специалистов. Она вышла в полуфинал из сильной группы, сыграв вничью (оба раза 0:0) с командами Японии и Ирана и обыграв сборную КНДР (2:1). В полуфинале сборная ОАЭ проиграла (0:2) футболистам Саудовской Аравии, объективно, признавал Лобановский, «более сильным в плане индивидуальных действий», а в матче за третье место уступила по пенальти Китаю (основное и дополнительное время завершилось вничью – 1:1).

Но в Эмиратах четвёртое место посчитали неудачей, во всём обвинив тренера. «Всё, – рассказывал Лобановский, – рухнуло. Прежде всего – дисциплина и порядок пошли прахом. Игроки стали пропускать тренировки, вести себя соответствующе: ну как же, они – самые лучшие, а Лобановский плохой. А нам ехать на “Кубок Залива”».

Лобановский написал докладную записку с ультиматумом: или он убирает двух самых сильных, но в то же время самых недисциплинированных игроков, либо Федерация отстраняет тренера. Экстренное заседание Федерации футбола ОАЭ по этому поводу проходило почти всю ночь – до четырёх утра. За Лобановским приезжали трижды. Всякий раз он отказывался, объясняя, что свою позицию изложил в докладной записке и ничего больше добавить не может. «Это, – рассказывал Лобановский, – было воспринято как личное оскорбление: шейхи собрались, члены эмирской семьи, а какой-то тренеришка нами брезгует...»

В Эмиратах привыкли к тренерам-марионеткам, а Лобановский показал свой характер. Он признался спустя время, что «сознательно шёл на конфликт», желая всем показать, что управляемым не будет.

Пётр Шубин, работавший одно время помощником Бескова в «Спартаке», какое-то время находился вместе с Лобановским в Эмиратах, тренировал местный клуб. Он бывал у Лобановского в гостях, они нормально общались. Шубин рассказывал в интервью газете «Спорт-экспресс», что, по его ощущениям, работа со сборной ОАЭ была Лобановскому «не в радость». Там совсем иной подход к делу со стороны молодых людей, занимающихся футболом: запредельная степень избалованности, полное отсутствие даже малейших финансовых проблем. Серьёзно, с полной отдачей, трудиться на тренировках и в матчах игроки не хотят. Если вдруг на занятии что-то им не понравилось, вполне могли, по словам Шубина, сесть в машину и уехать. Рычагов для управления процессом у тренера не было никаких.

Накануне проходившего в середине декабря в Катаре «Кубка Залива» Лобановского отстранили от руководства национальной сборной и заменили польским тренером Антонином Пехничеком (тем самым, который в 1983-м возглавлял сборную Польши, фактически сдавшую на своём поле в отборочном турнире игру команде Португалии только ради того, чтобы не пустить на чемпионат Европы советских футболистов). И даже занятое под управлением Пехничека четвёртое место в «Кубке Залива» (при шести участниках) не заставило Федерацию футбола ОАЭ отменить своё решение.

Чтобы не стать стороной, по инициативе которой разрывался контракт, Федерация предложила Лобановскому возглавить юношескую сборную страны. Ясно было, что тренер, которому 6 января 1993 года исполнялось 54 года и который в случае согласия крупно проигрывал репутационно, принять это предложение не мог. Стороны занялись поисками финансового компромисса, позволившего бы каждой из них остаться при своих интересах. Компромисс не нашли, но и контракт разорван не был. Лобановский подчинился пунктам соглашения и выполнял все распоряжения Федерации. В контракте же было записано, что он обязан был работать со всеми сборными в Эмиратах. Он и стал их консультировать, в том числе – юношескую. Но о серьёзной тренерской работе речи уже не шло.

Возможно, лучшим выходом из такой ситуации был бы полный разрыв контракта, но, как объяснял Лобановский, «нельзя не учитывать немаловажный финансовый фактор: сторона, разорвавшая контракт, обязана выплатить солидную неустойку». Так что всё для Лобановского оставалось после декабря 1992 года по-прежнему. За исключением того, что у него уже не было главной сборной ОАЭ. Федерация между тем тренера «эксплуатировала» по полной программе. В мае 1993 года она организовала в Эмиратах семинар с участием большой группы специалистов из стран Залива, и Лобановский прочёл курс лекций по теории и практике современного футбола.