Текст книги "Лобановский"

Автор книги: Александр Горбунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 46 страниц)

Лобановский считал, что футболистов можно – условно, конечно, – разделить на три группы. Вне зависимости от возраста. В первой группе те, кто только играет. Во второй – играют, но при этом говорят. В третью он включил тех, кто преимущественно говорит. «Миграция» из одной группы – из первой во вторую, из второй – в третью, иногда даже из первой в третью – возможна, но невозможна из третьей во вторую или же в первую. От попавших в третью, по мнению Лобановского, пользы для команды ждать не приходится, они приносят только вред, поскольку начинают считать себя, как Леоненко, тренерами.

Накопление критической массы нарушений привело к тому, что и Калитвинцев перестал удовлетворять своей игрой и поведением Лобановского.

Перед четвертьфиналом Лиги чемпионов с «Ювентусом» в конце февраля – начале марта 1998 года киевское «Динамо» проводило заключительный тренировочный сбор в Израиле. В полулюксе на пятом этаже отеля «Дан Кейсария» сильно болел Лобановский. Почти неделю он не выходил из номера, в основном лежал, иногда подходил к письменному столу, присаживался и делал пометки на поступавших раз в день из Италии факсовых лентах с информацией о «Юве». К нему приходили помощники, приносили расшифровку снимавшихся на видеокамеру занятий, они обсуждали все детали предстоящей тренировки, Лобановский выходил на балкон и – сколько позволяло состояние – наблюдал за проводившейся работой команды на примыкавшем к отелю поле.

Деловая атмосфера нарушилась в одночасье. В Кейсарию приехал кто-то из советских футболистов, доигрывавших в Израиле. С Калитвинцевым в его номере они предались воспоминаниям о прежней футбольной жизни, о матчах и партнёрах, общих друзьях, и легко превратившийся в утро вечер воспоминаний завершился тем, чем и должен был завершиться: гость заснул в кресле и пробудился лишь к полудню, хозяин же, в «Динамо» тогда капитанствовавший, не смог выйти на тренировку, сославшись на недомогание.

Врачи Лобановскому об истинных причинах нездоровья немедленно доложили. Поговорив с Калитвинцевым, тренер не стал делать то, что собирался, – немедленно отправить капитана клуба и сборной домой, а дал шанс. История с Калитвинцевым происходила в Израиле на моих глазах. Сказать, что Лобановский был тогда ошарашен, значит, ничего не сказать. Он только и повторял: «Как же можно так? В такой-то момент?..»

Когда жребий определил «Ювентусу» в соперники по мартовскому четвертьфиналу Лиги чемпионов в 1998 году киевское «Динамо», в Турине обрадовались. Итальянцы считали, что это награда за нелёгкий выход в четвертьфинал, когда у «Ювентуса», финалиста Лиги чемпионов 1997 года, всё висело на волоске.

Лобановскому была понятна причина радости. «Почему они довольны, что жребий свёл их с нами? – рассуждал он. – Руководители “Ювентуса” прекрасно понимают, какие сложности испытывает команда, которая, не играя во внутреннем чемпионате, вступает в борьбу на высшем уровне. Поэтому они считают, что из всех четвертьфиналистов “Динамо” в плане готовности будет худшим. Выражая удовлетворение жребием, руководители “Ювентуса” не имеют в виду силу соперника, они исходят из профессионального понимания конкретной ситуации, в которой находится “Динамо”».

Калитвинцев считает, что если бы с «Ювентусом» играли осенью, то вполне могли итальянский клуб пройти. В марте же, не имея за спиной ни одного официального матча, можно было рассчитывать только на везение: «В Турине оно было на нашей стороне – отбились, а в Киеве, увы, нет». Итог Калитвинцев признал справедливым.

Не исключено, что ещё в Кейсарии Калитвинцев, даром, что капитан команды, считал исход противостояния с итальянским клубом предрешённым. Чем иначе объяснить тот факт, что в разгар целенаправленной тренировочной работы он позволил себе вольности, не соблюдал установленный режим и подвёл тем самым не только себя, но и команду?

В киевском матче на Калитвинцева нельзя было без сожаления смотреть. Его пришлось менять на 37-й минуте: мелочей в футболе не бывает. И чудесных превращений растренированных футболистов в боеспособных – тоже.

Жизнь иногда заставляет принимать кардинальные решения. После киевской игры с «Ювентусом» Лобановский вызвал семь игроков (трое из них, в том числе Калитвинцев, были задействованы в матче) и предложил им перебраться в старый корпус тренировочной базы, в котором квартировала вторая команда: в неё они были переведены до июня. Было сказано, что если в июне в их игре не начнёт просматриваться прогресс, то они будут выставлены на трансфер. «Да, – говорил Лобановский, – этот процесс неизбежен, но только по-разному к нему можно подходить. Иногда приходится прибегать к оказавшейся необходимой операции из разряда “шоковой терапии”».

В Израиле Лобановский был удручён не самим фактом нарушения режима (он и в начале тренерской карьеры зачастую закрывал глаза на прегрешения, если, конечно, они не становились систематическими), а тем, в какой ситуации – команда готовилась к важнейшим для себя матчам Лиги чемпионов! – это произошло, да ещё в исполнении капитана!

Динамовские игры с «Барселоной» в сезоне 97/98, благодаря успехам в которых и состоялся, собственно, выход в 1/4 финала Лиги чемпионов на «Ювентус», стоят особняком. Хотя бы потому, что разделяли киевскую встречу от встречи на «Ноу Камп» всего две недели, и потому также, что матчи эти стали решающими как для «Динамо», так и для «Барсы»: турнирная ситуация требовала от испанского клуба только побед. Киевляне перед первой встречей с «Барсой» обидно упустили выигрыш во встрече с «Ньюкаслом». Вели 2:0 за 12 минут до конца и пропустили два мяча. После этого матча сдружившиеся молодые форварды Ребров и Шевченко долго сидели в одном из киевских кафе, обсуждали – без алкоголя, стоит заметить, – совершенные ими ошибки (оба, между прочим, забили по мячу) и, по свидетельству Реброва, едва не плакали от досады на себя.

Динамовские разведчики, побывавшие в Барселоне на матче «Барселона» – «Эйндховен», доложили Лобановскому, что хозяева поля заметно сдают, как только сопернику удаётся перейти на высокие скорости. Когда голландцы ускорялись (делали они это, правда, нечасто), у «Барселоны» возникали сложности. Лобановский определил: за счёт командных и индивидуальных скоростей на протяжении всей встречи создавать сопернику как можно больше трудностей. Тестирование показало, что почти все игроки «Динамо» пребывали на тот момент в оптимальном функциональном состоянии, а значит, готовы к интенсивным скоростным действиям на протяжении всего матча. Сто тысяч зрителей на «Олимпийском» стали верными помощниками киевских динамовцев на ближайшие полтора часа.

Тренер «Барселоны» Луи ван Гал на предматчевой пресс-конференции в Киеве сказал, что киевский клуб производит на него «хорошее впечатление», что «это – тотальный футбол». В устах голландского специалиста оценка со словом «тотальный» – высочайшая. А после поражения заявил, что не знает, «в какой ещё европейской команде выступают одиннадцать игроков, каждый из которых в меру необходимости может сыграть на любой позиции, в зависимости от того, как этого требует ход матча. Это команда универсалов, и в этом плане она в первую очередь отличается от других клубов. Других таких команд я в Европе не видел».

Слова про «универсалов» – бальзам для Лобановского. Его оценки после матча – самые, пожалуй, сдержанные, если их сравнивать со шквалом обрушившихся на команду комплементарных высказываний. «Я вижу, – сказал Лобановский после киевского матча, – большой потенциал “Барселоны”, но ей нужно время, чтобы вновь заблистать на европейской арене. Пока же блистают другие».

Говоря так, Лобановский, конечно же, не имел в виду киевское «Динамо». Более того, ему необходимо было «приземлить» после такого выигрыша и команду, и её восторженных почитателей. Сделать это было чрезвычайно сложно. Динамовцы действительно по всем статьям превосходили соперника, который временами не знал, что делать и куда бежать, – настолько высоки были скорости команды при переходе из одной стадии игры в другую, при организации резких выпадов с моментальной сменой направления атак.

После матча динамовцы, взявшись за руки, радостной цепочкой побежали по полю приветствовать зрителей и благодарить их за поддержку. Потом отправились в раздевалку, а Лобановский – на пресс-конференцию. Там он задержался. Когда появился в раздевалке, разговоры и смех моментально стихли, игроки замерли и, как и Григорий и Игорь Суркисы, Леонид Кравчук, Валерий Пустовойтенко, встретили тренера аплодисментами.

Лобановский пытался, как он рассказывал, «представить степень разъярённости “Барселоны” в предстоявшем через две недели ответном матче на “Ноу Камп”». Заснуть в ту ночь тренеру удалось около четырёх утра – невозможно было отойти от нервного напряжения матча и уровня футбола, показанного в нём «Динамо».

Но динамовцы обыграли «Барселону» и на «Ноу Камп» – 4:0. Несмотря на многочисленные предматчевые предсказания о том, что «Барса» расправится с Киевом за унизительное поражение двухнедельной давности и не оставит от «Динамо» камня на камне. «Мне-то, – говорил Лобановский, – понятно, за счёт чего мы добились результата, повергшего в шок Каталонию и весьма удивившего футбольную Европу. За счёт тактики, скорости и индивидуального мастерства наших игроков – никаких новых причин разгрома в Барселоне, если сравнивать разгром этого клуба в Киеве, назвать не могу. И в Киеве, и в Барселоне предостерёг любителей делать далекоидущие выводы: сегодняшние удачи пока мало о чём говорят. Разве только о том, что мы находимся на верном пути».

Но даже 4:0 не устроили «знатоков». Они объяснили, что три гола Шевченко и один Реброва состоялись только потому, что «стиль “ Барселоны” очень подходит для наиболее яркой реализации игровой концепции киевского “Динамо”». И стоит киевлянам столкнуться «с соперником, исповедующим аналогичную манеру игры и при этом обладающим более высоким уровнем исполнителей, они могут испытать серьёзные трудности». «Киевское “Динамо”, – рассказывали «аналитики» на страницах киевской прессы, – находится в той стадии пути, когда команды даже самого высокого уровня, придерживающиеся противоположной (и не самой прогрессивной) манеры игры, уже не способны оказывать сопротивление коллективным действиям киевлян». Если перевести этот «анализ» на нормальный язык, то получится следующее: обыграли киевские динамовцы с общим счётом 7:0 исключительно отсталую с точки зрения ведения игры команду. Разумеется, при этом перечисляются фамилии не сумевших выйти по тем или иным причинам на поле футболистов соперника, будто у динамовцев не бывает ни травмированных, ни дисквалифицированных, ни только-только восстановившихся после болезни игроков.

«Чего в таких суждениях больше – невежества или желания досадить, – говорил Лобановский, – судить не берусь. Просто лишний раз поразило, как же люди умудряются “видеть” то, чего не увидели другие, посчитавшие игру “Динамо” против “Барселоны” – в обоих матчах – игрой высокого европейского класса и признавшие высокое индивидуальное мастерство Лужного, Головко, Ващука, Бусина, Шевченко, Реброва. Все они тогда были поставлены “на учёт” в ведущих клубах континента».

После жеребьёвки четвертьфинала Лиги чемпионов 1998/99 года, 16 декабря 1998 года, когда жребий выбрал для «Динамо» в соперники мадридский «Реал», тогдашний президент «Королевского клуба» Лоренцо Санс сказал в Женеве на фуршете после процедуры жеребьёвки Григорию Сур кису: «Даже и не думай, что нам можно забить, как “Барселоне”, три гола в Киеве и четыре в Мадриде». Потом подумал и попросил: «Пообещай мне, что если вы, не дай бог, выставите нас из Лиги и доберётесь до финала, то ты появишься на “Камп Ноу” (стадион в Барселоне, выбранный для проведения на нём 26 мая 1999 года финального матча) в футболке “Реала” и с нашим шарфом в руках». Динамовский президент с удовольствием пообещал.

Ровно за неделю до первого матча с «Динамо» Санс уволил Гуса Хиддинка за поражение от «Барселоны» со счётом 0:3 в чемпионате Испании. Хиддинк, тренировавший «Реал» всего семь месяцев, только-только разместил на правой стороне своего рабочего стола папку с наклейкой «KYEV», положив в неё листочки с набросками, сделанными после просмотра в Милане товарищеского матча «Милан» – «Динамо» (Киев), на который голландец летал с сыном.

Если Хиддинк передал тогда папку – по наследству – заменившему его валлийцу Джону Тошаку, то тот прочёл следующие заметки своего предшественника о сопернике:

«Результат интересовал “Динамо” меньше всего. Это высококлассная, организованная и весьма дисциплинированная команда. Она проводит мощные и очень опасные контратаки, в состоянии менять ритм игры с выгодой для себя. В Киеве каждый может участвовать в атаке, но при этом обороняются они все вместе. Киевские футболисты отменно пасуют мяч, делают это в основном на скорости, пребывают для этого периода в хорошем физическом состоянии, и я не сомневаюсь в том, что за оставшееся до матча с нами время сумеют прибавить.

Киевская звезда Шевченко – великолепный игрок, но его сопровождала доля невезения. Подобное часто происходит, когда футболистом руководит желание понравиться своему будущему клубу. На Каладзе стоит обратить внимание по двум причинам. Во-первых, он самый опасный из тех, кто мощно и агрессивно атакует из глубины. Во-вторых, именно такой универсальный футболист, способный одинаково надёжно действовать при обороне и атаке, нужен “Реалу”».

Футбольная разведка сродни шпионажу в привычном понимании этого слова. Отвечающие за это направление клубной деятельности специалисты стараются использовать все открытые источники для получения необходимой информации – телевидение и прессу прежде всего, – а также пытаются по мере возможностей проникнуть туда, куда посторонних в футбольном мире обычно не пускают, – на тренировки.

Мадридские лазутчики преследовали «Динамо», начиная с первого сбора киевской команды в Руйте и заканчивая последним – в Израиле. Они жили в том же отеле, что и киевляне, сняв два номера с видом на поле, на котором тренировались динамовцы, и все занятия снимали на видеокамеру. Когда Лобановскому доложили об этом, он пожал плечами и сказал: «Пусть снимают».

В Мадриде «Динамо» добилось вполне приемлемого для двухраундовых встреч результата – 1:1. «Реал» непременно должен был в Киеве забивать, и это обстоятельство заставило Лобановского выставить в стартовом составе не Белькевича, а Кардаша, у которого, рассуждал тренер, разрушительные действия получаются лучше. На перерыв команды ушли при счёте 0:0, который «Реал» с Пануччи, Роберто Карлосом, Йерро, Раулем, Зеедорфом и прочими «звёздами» никак не устраивал. И в перерыве Лобановский, попросив своих футболистов прибавить в скорости и действовать совершенно по-другому, заменил Кардаша Белькевичем, придав тем самым командной игре акцент созидательный. Белькевич и выдал изумительный, кардинально изменивший ход игры пас на Шевченко, вывел его на ворота Иллгнера, и выход этот завершился пенальти, который Андрей с первой попытки не реализовал, но зато сумел добить мяч, отбитый голкипером. А потом Шевченко, воспользовавшись передачей Реброва и классно разобравшись с Кампо и Ярни, забил второй гол, и «Динамо», к радости 80 с лишним тысяч зрителей, среди которых были президент страны Леонид Кучма и премьер-министр Валерий Пустовойтенко, вышли в полуфинал Лиги чемпионов. Вместе с командами «Манчестер Юнайтед», «Бавария» и миланский «Интер». Когда у Лобановского после победы над «Реалом» спросили, с кем ему хотелось бы встретиться в полуфинале, он ответил: «Сразу со всеми вместе».

Регулярные отставки тренеров национальных сборных, отставки самообъявленные или же инициированные местными футбольными властями, – дополнительное свидетельство того, что во главе угла в современном футболе стоит результат, а не так называемая «красивая игра». «Крик “Дайте красивую игру!” – говорил Лобановский ещё в 1983 году, – заглушает все остальные требования, без реализации которых современный футбол существовать не может. Повсеместно внедряется мысль, что “красивая игра” всё спишет. Это заблуждение! Принцип “главное не побеждать, а участвовать” был хорош, когда играли “пять на пять” на лужайке (но и там о нём забывали, если на кону стояло пиво). Сейчас футболом правит результат».

Лобановскому приписывают формулировки: «Посмотрите на табло, результат там» и «Игра забывается, результат остаётся». Но такой подход к футболу не был характерен даже для раннего Лобановского, с самого начала поставившего на службу тренеру обязательность основанного на конкретных цифрах безэмоционального анализа действий команды вообще и каждого футболиста в частности. Анализ позволял ему улавливать неполадки в механизме, вносить коррективы, прогнозировать. Не слова, а бесстрастная статистика становилась важным аргументом в требовании стабильности. Проку от того, что какой-то игрок после важного матча оказался на самом верху в списке, фиксирующем технико-тактические действия, их эффективность и активность при выполнении, а потом, в простейшей игре, переместился в конец, для команды, считал Лобановский, – «твёрдый ноль».

Через год после возвращения Лобановского из Кувейта «Динамо» играло в четвертьфинале Лиги чемпионов, ещё через два – в полуфинале турнира! Игорь Суркис полагает, что это вполне сопоставимо с триумфами «Динамо» в Кубке кубков в 1975 и 1986 годах и, более того, даже превосходит те победы: «Футбол стал настолько коммерциализированным, что даже выступление в Лиге чемпионов для европейских грандов – это не только укрепление авторитета команды, но и возможность заработать очень приличные даже по западным меркам деньги. Добиться успехов в Европе стало намного сложнее».

Григорий Суркис и Лобановский два с половиной года с огромным трудом удерживали рвавшегося в «Милан» Шевченко. Удерживали, вспоминает Суркис, не силой, не наручниками, а – убеждением. В тот период президент киевского Динамо» стал для Шевы финансовым гарантом, страховым полисом – на случай травмы, явления в футболе не самого невероятного. Случись что, и Шевченко получал бы от владельцев киевского «Динамо» ровно столько, сколько ему предлагалось «Миланом». К счастью, до этого дело не дошло.

Спрос в Европе на Шевченко был огромный. Им интересовались клубы Испании, Италии, Германии, Англии, Франции – пяти ведущих в футбольном плане европейских стран. Шевченко, между прочим, мог оказаться за границей ещё в 1994 году. Английский тренер Харри Рэднапп возглавил тогда «Вест Хэм». Ему помогал Фрэнк Лэмпард-старший. «К нам, – вспоминает Рэднапп, – пришли какие-то два странных персонажа, заявившие, что они имеют возможность привезти из Украины очень талантливых ребят. Они крайне убедительно просили нас посмотреть этих ребят. Скажу честно, мы были напуганы манерой общения незнакомцев и согласились». Незнакомцы привезли двух восемнадцатилетних парней. «Вест Хэм» играл контрольный матч против резерва «Барнета». «Один из украинцев, – вспоминает Рэднапп, – забил победный гол. Он не выглядел как-то по-особенному. Нам сказали, что за него просят один миллион фунтов. Фрэнк возразил, посчитав эту цену очень завышенной. В итоге мы отпустили этого парня. Его звали Андрей Шевченко».

И хорошо, на мой взгляд, сделали, что отпустили. Вряд ли Андрей раскрылся бы на рэднапповском конвейере так, как раскрылся потом при вдумчивой работе в Киеве, а затем и в Милане.

Шевченко не мариновали, а выдерживали, как выдерживают хорошее вино. Итальянский клуб хотел купить Шевченко ещё в 1997 году. Григорий Суркис признается, что, «начиная с той поры, нас ждали два непростых года: когда такой клуб, как “Милан”, постоянно напоминает, что хочет видеть в своих рядах Шевченко, это настраивает игрока на определённый лад». Суркис не раз беседовал с молодым футболистом, убеждал его, что «ещё не пришло время для отъезда». И дело даже не в том, что трансферная сумма за Шевченко в 99-м стала выше по сравнению с 97-м. «Отдавая игрока именно в 1999 году, – говорит Суркис-старший, – я не сомневался, что отпускал его в нужное время и в тот клуб, который ему нужен».

Несмотря на то что «удочки» на Шевченко забрасывали и другие именитые клубы, на «Милане» остановились по трём причинам. Во-первых, сработало чувство взаимной симпатии, возникшее у Григория Суркиса и Сильвио Берлускони. Во-вторых, руководители «Милана» оказались гораздо настойчивее коллег из других клубов. И, наконец, Григорий Михайлович не мог не считаться с желанием самого Шевченко: мальчиком попав на «Сан-Сиро» в составе юношеской динамовской команды, Андрей поставил перед собой цель – непременно вернуться на эту «намоленную» футбольную арену в будущем в качестве игрока «Милана».

«Как было можно, – говорит Григорий Суркис, – отказать Андрею в осуществлении такой романтической мечты». Когда Андрей, к слову, заиграл в «Милане», ему как-то в Киеве, во время очередного приезда в город, сказали, что среди киевских мальчишек он популярнее другого Шевченко – Тараса Григорьевича. «У меня, – ответил Шевченко-футболист, – хватает мозгов понять, кто он и кто я...»

Если Суркис гарантировал Шевченко нормальное финансовое будущее, то Лобановский, ничего и никому, разумеется, не гарантируя, готовил футболиста к тому, чтобы он не затерялся в дебрях итальянского клуба. Примеров, повествующих о сникших в Италии иностранцах – способных, талантливых, игравших сильнее местных футболистов, – огромное количество. Из имён, связанных с киевским «Динамо», – Александр Заваров. Не меньше игроков сумели адаптироваться в Италии, но только год-полтора спустя после появления в одном из ведущих клубов страны. Так было, в частности, с появившимся в «Ювентусе» в ранге европейской звезды французом Мишелем Платини.

Работу с Шевченко – в рамках командных тренировок и индивидуальных бесед – Лобановский проводил, исходя из того, что происходило в итальянском футболе. Он был в постоянном контакте с одним из менеджеров «Милана», грузином Резо Чохонелидзе, игравшим некогда за юношескую сборную СССР и ленинградское «Динамо». Чохонелидзе «вёл» Шевченко: прилетал в Киев и в места проведения динамовских сборов, в частности в немецкий Руйт и израильскую Кейсарию, на матчи и тренировки, собирал об Андрее информацию бытового характера, встречался с его партнёрами, друзьями, знакомыми, родственниками. Основательность «Милана» в подходе к выбору игрока подчёркивало немаловажное обстоятельство: два-три раза в неделю подробные отчёты Чохонелидзе о Шевченко ложились на стол «правой руки» Берлускони по «Милану» Адриано Галлиани.

Лобановский понимал, что в Италии непременно станут говорить о Шевченко как о посланце «Полковника» (так, к слову, и говорили итальянцы, давно наделившие киевского тренера этим прозвищем), и потому хотел, чтобы к Андрею не было никаких претензий по уровню физической готовности, восприятия и реализации на поле основных тактических вариантов современного футбола и по части коммуникабельности, основой которой для любого легионера является быстрое изучение языка, в данном случае – итальянского.

Лобановский сыграл большую роль в переходе Шевченко в «Милан». Он считал, что именно этот итальянский клуб – идеальный вариант для талантливого нападающего. Лобановский, владея информацией – от Чохонелидзе, например, – о том, как складываются отношения внутри миланской команды, и о тренерских подходах к футболистам, исходил прежде всего из стиля игры «Милана». «Мнение Валерия Васильевича, – считает Чохонелидзе, – имело для Андрея большое значение».

О том, что с Шевченко – рано или поздно – может произойти в Италии, Лобановский предупреждал сразу после переезда Шевы из Киева в Милан. Даже не «после», а «до».

В лето отъезда в «Милан» Андрей Шевченко с родителями прилетел на Кипр, снял в отеле «Лонда» в Лимасоле два номера и отправился к Лобановскому. Дорога заняла пять минут – ровно столько следовало пройти пешком до дома, где у Лобановского была квартира и где он после сезона отдыхал. Шевченко хотел поблагодарить Лобановского и получить его благословение. Они разговаривали вечером, когда на балконе можно было спокойно сидеть. Жара спадала. С моря дул лёгкий ветерок.

Лобановский напомнил тогда Шевченко о том, что во многом сила его – в постоянной тренированности, позволяющей вести игру на высоких скоростях на протяжении всего матча и способствующей проявлению всех лучших качеств, природных и приобретённых. Андрей больше слушал, чем говорил. Иногда – отвечал на вопросы. Лобановский отмечал потом, что ему понравилась уверенность Андрея в своих силах. Не самоуверенность, а именно уверенность, базировавшаяся на рассудительности.

Благословение, равно как и россыпь дельных советов, Шевченко в Лимасоле от Лобановского получил.

Первый год в Италии Шева работал неистово, посмеиваясь над физическими кондициями партнёров и в шутку иногда предлагая выполнить привычные для киевского «Динамо» беговые упражнения.

«Я тебе не рассказывал, что Шевченко сделал в “Милане”? – спросил меня Лобановский по телефону 5 января 2000 года. – Андрей позвонил мне 31-го, поздравил с Новым годом. Рассказал, как он сидел с миланскими игроками и они обсуждали, что происходит, почему они так играют. Шевченко им и сказал: вы же не готовы. Они: как не готовы? Видимо, поспорили, и Андрей предложил им выйти и протестироваться. Пробежал 7x50 за 60 секунд каждый отрезок. На втором месте кто-то оказался, кто только за 66. Бобан отказался. Испанец новый молодой пробежал 4x50 и рухнул. Костакурту начало рвать. Андрей сделал паузу 8 минут и ещё раз пробежал 7х 50 за 60. “Сколько же вы получаете в Киеве?” – спрашивают. “4—5”. – “И за такие деньги вы столько бегаете?” А у нас сегодня было шесть километров скорости: три раза – 100—200—300—400—400– 300—200—100. Там люди играют за счёт класса, прогресса быть не может. Дзаккерони ничего сделать не может. Ветеранов заставить невозможно».

Второй год Шевченко не стал держаться на старом багаже, а продолжал работать так, словно ничего ещё в футболе не добился. Резо Чохонелидзе секретом успеха Шевченко называет «трудолюбие и профессиональное отношение к своему делу», привитые ему Лобановским. Андрей в «Милане» приезжал на тренировку утром в 9.15, а уезжал домой в 19.15. Шевченко понимал, Лобановский ему это объяснил, что ни в коем случае нельзя враз прекращать те нагрузки на организм, какие практиковались Лобановским в Киеве. Чохонелидзе, работавший тогда в «Милане», вспоминает, что Шевченко выполнял тот объём работы, который давал на тренировках Дзаккерони, а потом оставался и делал то, что ему давал Лобановский.

На третий год молодой миллионер полностью адаптировался к местной жизни. Много времени стали занимать рекламные проекты, съёмки, тусовки (он и прежде-то их жаловал, в том числе и в Киеве, но столько, сколько их было в Милане!..), демонстрация модной одежды, благотворительные акции... Разумеется, он посещал тренировки, но они стали дополнением к происходившему вокруг. Тут как тут оказались травмы. Они всегда оказываются рядом с теми, кто отпустил тренировочные вожжи. Одна из них – ушиб ахилла (партнёр на тренировке постарался) – вынудила Шеву пропустить несколько недель: гематома.

Блицвизит в Киев Шевченко совершил за два дня до наступления нового, 2005 года. Как и обещал, привёз в Киев «Золотой мяч», вручённый ему журналом «Франс футбол» как лучшему игроку Европы. Вряд ли можно согласиться с утверждениями о том, будто «Мяч» украинский форвард получил «по совокупности достижений в последние сезоны», хотя достижения эти, несомненно, в определённой степени повлияли на выбор голосовавших. «Золотой мяч» Шевченко поставил на стадионе «Динамо» на скамейку рядом с сидевшим на ней бронзовым Лобановским – точно так же, как Андрей ставил рядом с тренером Кубок Лиги чемпионов, выигранный им с «Миланом».

Лобановский говорил Шевченко, чтобы тот не торопился с отъездом в «Милан», хорошо представляя, что ждёт Андрея в самом «мужском» в мире футболе. Конечно, хотелось отправиться в серию «А» побыстрее, но и Шевченко, и руководители «Динамо» – Григорий и Игорь Суркисы – прислушались к мнению Лобановского. Без благословения Лобановского Шевченко никуда бы не уехал. Тренер считал, что Андрей, для того чтобы не останавливаться на достигнутом, а продолжать прогрессировать, должен играть на более высоком качественном уровне.

Летом 2005 года Игорь Суркис сказал: «Сегодня Шевченко никто бы не продал, любыми путями мы оставили бы его в “Динамо”. Тогда было другое время, были другие возможности, мы, может быть, были не настолько мощными, чтобы материально убедить Шевченко остаться в “Динамо”».

Вот только выиграл бы от этого – от того, что он остался бы в Киеве, – сам Шевченко? Стал бы он для Европы, а значит, для «Динамо» и Украины, тем футболистом, каким стал в «Милане», получив титул лучшего футболиста континента?

Исключительно важным в тренерской работе делом Лобановский считал умение держать руку на «мотивационном пульте». Потеря мотивации автоматически означала для него снижение футболистами требований к себе. Путей для разрешения этой проблемы Лобановский видел два.

Первый: немедленно отказаться от игроков, потерявших мотивацию, то есть снизивших к себе требования.

Второй: попытаться, если это возможно, мотивацию им вернуть.

Лобановский считал (это уже в новейшие времена, после возвращения из Кувейта), что с футболистами, живущими мыслями только о том, чтобы год-другой «перекантоваться» в киевском «Динамо», а потом куда-нибудь рвануть, следует расставаться как можно быстрее: они уже не помощники, к работе относятся формально, не живут ни футболом вообще, ни клубом в частности.

Он приводил в пример Шевченко. «Андрей, – говорил Лобановский, – уходил от нас полтора года. Не знаю, может быть, где-то там, во сне, у него тоже были подобные мысли – скорее бы пересидеть, не особенно выкладываясь, – и в путь. Но на поле он всегда выходил предельно мотивированным и в каждом матче играл с максимальной отдачей».

Может показаться, что слишком уж легко Лобановский расставался с самыми сильными, самыми талантливыми игроками того созыва. Нет, ему было жаль терять их, потому что они составляли костяк уже заявившей о себе в Европе команды. Но он хорошо понимал, что процесс необратим. Всем этим футболистам был необходим новый виток мотивации. «Динамо» они «пересидели».

«Суперзвёзды-мультимиллионеры, такие как бразилец Роналдо, ничего, кроме вреда, футболу не приносят», – огорошил Лобановский футбольную общественность незадолго до наступления 1998 года. И пояснил, почему он так считает: «Они попросту убивают игру, поскольку, получая огромные деньги, которых они не заслуживают, заставляют порой всю команду работать на них в ущерб тактическому разнообразию. Да и эксплуатация собственного таланта длительное время продолжаться не может и ни к чему хорошему не приведёт».