Текст книги "Лобановский"

Автор книги: Александр Горбунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 46 страниц)

5 ноября 1974 года на послематчевой пресс-конференции Лобановский всё же снизил «градус эйфории» после двойной победы над немцами: «Да, максимальные задачи команды на сезон выполнены – победы в чемпионате, Кубке страны и выход в весеннюю часть Кубка кубков. Но по содержанию игры мы пока решили только программу-минимум. Игра “Динамо” ещё далека от совершенства. Мы знаем свои недостатки, и впереди нас ждёт большая работа».

Впереди динамовцев действительно ждали очень сильные противники. Дважды, дома и в гостях, победив в четвертьфинале турецкий «Бурсаспор», киевляне вышли в полуфинале на обладателя Кубка Голландии.

О голландском футболе в Советском Союзе знали к тому времени больше по названиям таких клубов, как «Аякс» – блистательный проповедник тотального футбола, и «Фейеноорд». В самой же Голландии серьёзную конкуренцию местным грандам вознамерился создать – и создал! – «футбольный департамент» всемирно известной фирмы «Филипс» – ПСВ из Эйндховена. В 1975, 1976 и 1978 годах – между прочим, время расцвета тотального футбола в Европе – ПСВ «Эйндховен» выигрывал чемпионаты Голландии.

Смотреть ПСВ в Голландию летал Базилевич. После того что он рассказал Лобановскому под видеопросмотр матча, Лобановский распорядился коллективный просмотр не устраивать – чтобы морально не травмировать команду. Игроки голландцев побаивались.

Да, в Киев ПСВ приехал на первый полуфинальный матч в роли лидера голландского чемпионата, с шестью игроками сборной страны и двумя шведскими сборниками в составе, с тремя выездными победами в турнире Кубка кубков в багаже. Но 9 апреля 1975 года на переполненном киевском стадионе-стотысячнике гости были биты со счётом 3:0. И даже после этого пиетет перед футболистами ПСВ у игроков не исчез.

Матч «Динамо» – ПСВ в Киеве произвёл сильное впечатление на европейских наблюдателей. Неделей раньше, 2 апреля, сборная СССР (она же на тот момент киевское «Динамо» с добавленным в динамовский состав за десять минут до конца встречи Фёдоровым из «Пахтакора») разгромила (3:0) турецкую команду в рамках отборочного турнира к чемпионату Европы в столице Украины. А где же ещё было принимать сборную, почти на 100 процентов составленную из игроков киевского «Динамо», как не в тогдашней футбольной столице Советского Союза?

Лобановский рассказывал, что они с Базилевичем предложили своим игрокам «продолжить турецкий матч и с первых же минут прессинговать соперника по всему полю». Сил для этого, полагали тренеры, было достаточно. Но, обнаружив, что атлетичные голландцы к подобному развитию событий подготовились и в любой момент способны благодаря техническому мастерству и скоростным качествам вырваться из-под прессинга и провести опасные контратаки, Лобановский и Базилевич «отправили» на поле задание перестроиться, встречать соперника только на своей половине поля и, отобрав мяч, немедленно устремляться на скорости к воротам ПСВ. Два гола, забитые ещё в первом тайме, стали хорошим заделом для того, чтобы после перерыва играть, как принято говорить в футболе, «по счёту».

После третьего киевского гола голландцы в течение примерно сорока минут полностью диктовали свои условия игры. Динамовцы, справедливо посчитавшие результат вполне для себя достаточным перед ответной встречей, условия эти приняли. Однако не до конца. Они не позволили ПСВ забить хотя бы один гол, оставивший бы им надежду на выход в финал. Хотя, стоит сказать, гости были близки к тому, чтобы счёт «размочить».

По отдаче коллективной и по самоотдаче каждого футболиста киевляне в игре с ПСВ превзошли самих себя. Лобановский вспоминал об этом матче на примере Виктора Колотова:

«Более молчаливого человека я в жизни не встречал. Сам немногословен, но таких не видел. Если он говорил, то только по делу – ни одного лишнего слова. В глаза мог сказать любому всё, что о нём думает. Бил редкими словами по самолюбию, не щадя при этом и себя. Слышать неприятно, а что поделаешь – всё верно и сказано человеком, к которому претензий почти никогда ни у кого не возникало и возникнуть не могло – ни в быту, ни на тренировках, ни в игре. О работоспособности Колотова ходили легенды, шутники утверждали, что, если нужно, он и третий тайм отыграет, и четвёртый, причём с той же неутомимостью, что и первые два. Но я подметил одну характерную деталь. Если обычно футболисты стремятся хоть какие-то крупицы сил сберечь, то Колотов выкладывался за полтора часа весь, без остатка. Он знал, что ему работать 90 минут, и работал на полную катушку, доводя себя до состояния невменяемости. После игры с ПСВ – матча высокого уровня и большого напряжения, когда у футболистов не осталось никаких сил, когда мы с Базилевичем не могли стоять в раздевалке – ноги не держали, а сидели в креслах, из душевой вышел Колотов, оглядел всех внимательно и спросил в тишине: “Так они нам забили гол или нет?” Раздался мощный взрыв хохота. Во внутреннем дворике Центрального стадиона, как нам потом рассказывали, он был принят за проявление неуёмного восторга. Кто-то из ребят, по-моему, Володя Мунтян, воскликнул: “Ну, ты даёшь, Витёк! Успокойся, осталось так, как было, – 3:0, если, конечно, судья им голик в протоколе не приписал”. – “Понятно”, – невозмутимо сказал Колотов и снова отправился в душевую».

Ещё в Киеве Лобановский попросил Михаила Ошемкова раздобыть пластинку с записью клубного гимна «Эйндховена». «Зачем?» – удивился тот. «Понадобится», – лаконично ответил Лобановский. Ошемков созвонился с представителями ПСВ, объяснил суть просьбы и получил заверения в том, Что не возникнет никаких проблем – сразу после появления киевского «Динамо» в Эйндховене пластинка окажется в его руках. «Попроси, – сказал Ошемкову Лобановский, – чтобы поставили эту пластинку во время нашей предматчевой тренировки». Они с Базилевичем посчитали, что не будет лишним познакомить команду хотя бы с частичкой той атмосферы, в которую им придётся окунуться на матче.

Вряд ли кто-то в ПСВ всерьёз надеялся на то, что команда в состоянии забить три-четыре безответных гола в ворота набравшей ход «киевской машины». Расчёт на единственный шанс – быстрый гол, который мог бы (в теории, конечно) деморализовать гостей, так расчётом и остался. Единственная радость «Эйндховена» – первое поражение «Динамо» в турнире (1:2), ничуть, правда, проигравших не огорчившее: они вышли в финал Кубка кубков. Лобановского и Базилевича огорчило лишь случившееся в концовке встречи удаление (вторая жёлтая карточка) полузащитника Веремеева – одного из ключевых игроков середины поля, вынужденного из-за этого пропустить финал.

7 мая 1975 года, за неделю до финала в Базеле с венгерским клубом «Ференцварош», киевляне встречались в Ереване с «Араратом» в рамках чемпионата страны. И в голову тогда никому не приходило просить о переносе матча, мотивируя просьбу необходимостью получше подготовиться к важной еврокубковой встрече.

Футболисты «Арарата» в силу каких-то одним только им ведомых причин принялись бить динамовцев нещадно. «Наша раздевалка после игры, – рассказывает Олег Базилевич, – напоминала полевой госпиталь, и наши замечательные врачи творили настоящие чудеса. Повреждения были абсолютно у всех игроков. Блохину, например, наложили несколько швов». Каким-то предметом, брошенным с трибуны, угодили в голову Лобановскому – в тот самый момент, когда он, привычно раскачиваясь, оказался не защищённым пластиковой крышей, нависавшей над скамейкой запасных. «Говорил же тебе, – шутил после игры Базилевич, – раскачивайся в Ереване не вперед-назад, а из стороны в сторону». По пути в раздевалку между соперниками одна за другой возникали стычки. До массовой драки, по счастью, дело не дошло. В аэропорт динамовский автобус сопровождали милицейские наряды, перед которыми была поставлена задача обезопасить гостей от болельщиков, не скрывавших намерений «разобраться» с киевлянами.

Выходя в Швейцарии из самолёта, некоторые футболисты прихрамывали, многие поддерживали друг друга. Почти сутки отдыха в отеле «Интернасьональ», восстановительные мероприятия, непрекращающаяся работа врачей – и всё равно на первую тренировку Лобановский и Базилевич смогли «поднять» только девятерых футболистов.

Над остальными продолжали колдовать Владимир Малюта и Виктор Берковский. Блохину они запретили даже бегать трусцой, Мунтян и Онищенко готовились в щадящем режиме. Их выступление в финале было под большим вопросом. Но вся тройка, как известно, сыграла, и Онищенко (два гола) с Блохиным сделали в финале счёт 3:0. В перерыве матча Лобановский поинтересовался у Блохина, сможет ли тот продолжать игру. Не настаивал на замене, вспоминает Блохин, а просто спрашивал, может, не стоит рисковать больной ногой. «Конечно, – говорит Блохин, – я ничуть не сомневался, что ребята и сами доведут дело до победы, только пусть уж лучше со мной. Второй такой игры в жизни может не быть. Не мог же я тогда заглянуть на одиннадцать лет вперёд и узнать, что судьба подарит мне ещё один точно такой же финал». Блохин на второй тайм вышел, забил третий динамовский гол «Ференцварошу», а спустя одиннадцать лет, уже в совершенно новом окружении партнёров, забил в победном финале гол и мадридскому «Атлетико».

Не думаю, что есть основания грешить на тренировавшего тогда «Арарат» Виктора Александровича Маслова, будто бы настроившего своих футболистов на игру так, чтобы они живыми динамовцев с поля не выпустили: тем самым, дескать, Маслов мстил киевскому «Динамо» за то, что клуб несправедливо обошёлся с ним в 1970 году. Это не так. Маслова никак нельзя поставить в один ряд с мелкими пакостниками. Леонид Буряк называет такие утверждения «чушью» и «сплетнями» и вообще считает, что «повреждения были случайными, ничего глобального не случилось, все сыграли в финале». Сыграли, конечно, хотя Блохин, Онищенко и Мунтян хорошо запомнили, в каком состоянии они были после «ереванского массажа».

Гораздо ближе, на мой взгляд, к объяснению происходившего в Ереване версия, связанная с возможной просьбой, с которой футболисты «Арарата» обратились к коллегам из «Динамо»: дескать, и нам будет хорошо, если мы получим два очка, и вы без проблем подготовитесь к финалу. «Арарат» играл дома, и ему необходимо было выбираться из середины таблицы: перед матчем с киевлянами команда проиграла в Москве «Локомотиву» 1:4. В просьбе, очевидно, было отказано. И – понеслось. Причём арбитр Владимир Руднев, один из лучших в стране, не обращал на безобразные поступки ереванских футболистов никакого внимания.

Полтора часа финального матча в Базеле Владимир Веремеев (напомню, дисквалифицированный после полуфинала) провёл за воротами «Ференцвароша» с пометкой «foto» на одежде и фотоаппаратом в руках. Перед Базелем Лобановский настаивал, чтобы в состав делегации, отправлявшейся на финал, включили киевского фотохудожника «номер один» Иосифа Шаинского (сын которого Ефим пошёл по стопам отца и достиг в творчестве весьма высокого уровня). «Отец, – рассказывает Ефим Шаинский, – говорил, что согласен даже ночевать в самолёте, лишь бы сфотографировать исторический матч. Увы, в те годы одного лишь желания главного тренера, пусть даже Лобановского, в таких делах было недостаточно».

И Иосиф Шаинский одолжил фотокамеру Веремееву. Что-то Володя снимать, конечно, пытался, но прежде всего его захватила сама игра, и он не мог не «сопровождать» действия своих партнёров. Напереживался, как он сам рассказывал, больше, чем если бы играл.

Накануне финала в Базеле обе команды, согласно представленному УЕФА расписанию, тренировались на главной арене. Когда занятие уже заканчивалось, подкатил автобус с «Ференцварошем». Венгерские футболисты сразу в раздевалку не отправились, а выстроились вдоль ограды между трибуной и полем и стали наблюдать за соперниками. Лобановский показал психологический этюд. Он собрал игроков в центральном круге и сказал, чтобы по его сигналу они на максимально высокой скорости разбежались в разные стороны, а затем – опять же на скорости – вернулись обратно. «Когда уходили с поля, – вспоминает Мунтян, – посмотрели на венгров. Они стояли зелёные. Было заметно, что испугались». Футболисты «Ференцвароша» действительно смотрели на киевлян как на инопланетян. Динамовцы сразу почувствовали: их боятся.

Но и при счёте 2:0, в перерыве, Лобановский предостерегал: «Игра не закончена». (Оба гола были на счету Онищенко. Второй мяч в ворота «Ференцвароша» он забил на 39-й минуте. Он получил мяч на фланге, и Мунтян, в полном соответствии с игровыми принципами, сделал забегание (почему-то потом это действие команды на поле стали называть «спартаковским», хотя первыми в европейском футболе, после «Аякса» и сборной Голландии начала 70-х годов, этот приём стало активно применять киевское «Динамо»), и Онищенко обязан был отпасовать мяч Мунтяну. Вместо этого форвард стал смещаться в центр. «Что же он делает?!» – возмущённо закричал на тренерской скамейке Базилевич. Онищенко тем временем точно пробил по воротам – гол, и Базилевич возглас возмущения без паузы завершил иной интонацией: «Молодец!») И даже когда Блохин забил третий мяч, вспоминает Онищенко, не было уверенности, что это победа. Лишь минут за десять до конца стало ясно, что отыграться у венгров не получится.

Спустя десятилетия после победного для Клёва финала их соперника называют «слабым». Но «Ференцварош» на пути к финалу прошёл «Ливерпуль», а затем «Црвену Звезду», обыгравшую, в свою очередь, мадридский «Реал», и вообще до финала никому не проигрывал. «Работали» против киевских футболистов и политические моменты.

«Запомнились попытки мадьяр давить на нас морально, – вспоминает Стефан Решко. – Они же нас воспринимали как совдепию, как поработителей. 56-й год остался в памяти каждого венгра навсегда. Поэтому много чего мы наслушались во время матча от игроков».

Киевляне привычно совершали с кубком круг почёта. Но получилось полкруга. К тем воротам, за которыми устроились болельщики венгерского клуба, динамовцы приближаться не рискнули. Как только они сделали попытку приблизиться, в них моментально полетели банки, фрукты, зажигалки, тяжёлые монеты, – эти места занимали в основном венгры, осевшие в Западной Европе после 1956 года.

Команда двигалась вдоль трибун с кубком, а возле опустевшего столика, на котором находился серебряный приз, стояли и наблюдали за своими футболистами Лобановский и Базилевич. Работавший на матче журналист Геннадий Радчук рассказывал, что когда брал экспресс-интервью у них, впервые увидел обоих тренеров улыбающимися, наконец-то переставшими хмуриться. «Сегодня, – писал Радчук в отчёте о финале в «Советском спорте» под заголовком «Победа, делённая на всех», – можно вспомнить, что та лёгкость, с которой на пути к финалу динамовцы устраняли своих соперников, порождала представление о некоторой слабости противников, да и финал теперь кажется лёгким и простым. Эти лёгкость и простота имеют глубокие корни в мастерстве команды, гибкости, волевом единстве и игровой монолитности ансамбля киевлян, а не в тех или иных минусах соперника. Это ведь большое умение так построить и провести игру, чтобы выявить слабости противника и не только подчеркнуть их так, чтобы они бросились всем в глаза, а и использовать в своих интересах. В этом, прежде всего, большая заслуга В. Лобановского и О. Базилевича».

После финала Кубок кубков наполнили советским шампанским – крымским, мускатным, дефицитным, – которое заблаговременно, ещё в Киеве, закупил Александр Петрашевский: два ящика мускатного, закупил на свой страх и риск – не принято в футболе заранее заготавливать праздничные напитки. Перед отъездом он, правда, спросил Лобановского: «Брать?» – «Бери, – ответил Лобановский, – но только всем, кто спросит, ни в коем случае не говори, для чего ты это везёшь. Говори, что для подарков». Кубок вместил в себя содержимое почти восьми бутылок благородного напитка.

«Спортивную делегацию киевского “Динамо” в Базеле, – вспоминает Валерий Мирский, – возглавлял Бака. Одно из его правил – не пить спиртное на работе, а тем более с подчинёнными. Но тут что-то дрогнуло в этом железном организме. После отбоя, когда футболисты уже спали сном праведников, Михаил Макарович повёл тренеров в диковинный для советского человека гостиничный бассейн, совмещённый с баром, и на всю отпущенную ему советской властью валюту купил сумасшедший напиток по имени “виски”. Хватило на две бутылки. Где взяли деньги для остальных, история умалчивает».

Из Швейцарии команда прилетела прямо в Борисполь. Чартерных рейсов тогда не было. Посадить летевший в Москву самолёт в Киеве распорядились после согласования с партийным руководством Украины. Мотивировали интересами сборной Советского Союза, которой спустя три дня после Базеля предстояло играть в Киеве важный отборочный матч чемпионата Европы с ирландцами (с 1 января 1975 года Лобановский с Базилевичем были назначены тренерами ещё и сборной). Осенью 74-го команда, которую тогда тренировал Константин Бесков, проиграла в Дублине 0:3. Турнирная ситуация для СССР оказалась хуже некуда. Гонять команду через Москву было нецелесообразно – потеря времени. Тренеры к тому же обещали отпустить футболистов на несколько часов по домам. Сделать это можно было только в случае посадки в Киеве. Её и добились благодаря Щербицкому.

Когда российский ЦСКА в 2005 году выиграл Кубок УЕФА, в Москве десятки тысяч людей вышли ночью на улицы и площади, а потом отправились во Внуково встречать триумфаторов. Футболистов, тренеров, руководителей клуба принимали министр обороны страны Сергей Иванов и президент России Владимир Путин – однокашники по ленинградскому университету и разведшколе. Ценным подаркам, премиям, наградам не было конца.

Тридцатью годами раньше чествование было несопоставимо скромнее. В Борисполе первым делегировали на трап самолёта капитана команды Виктора Колотова, поднявшего над головой кубок. В правительственном зале организовали небольшой фуршет – вторые лица из ЦК, Совмина, МВД и местного КГБ сказали пафосные тосты. На премиальные – по 705 долларов (иные российские и украинские «мастера» в новейшие времена за час пребывания в футболе столько получают) – игроки и тренеры, почти все, купили в Швейцарии на оптовом складе стереосистемы стального цвета – они потом несколько лет, напоминая о славной победе, стояли в красных углах квартир футболистов. Видеомагнитофоны не «потянули»: они стоили тогда около двух тысяч долларов.

Коробки развозили по домам встречавшие команду родственники и друзья. Футболисты же погрузились в автобус и отправились в Конча-Заспу готовиться, теперь уже в обличье сборной СССР, к отборочному матчу с Ирландией. На подготовку к реваншу были отведены всего два дня – 16 и 17 мая. Встречать команду в Борисполь Ада приехала с одиннадцатилетней Светой. «Валера, – сказала она мужу, – мы ждём тебя дома к обеду». – «Какой обед? – удивился Лобановский. – Мы заезжаем на базу. У нас сегодня восстановительная тренировка. Нам через два дня со сборной Ирландии играть».

На базу отправились с кубком. Динамовская «бабушка» Ольга Трофимовна Подуран выстелила для победителей ковровую дорожку. Столы уже были накрыты. Отмечали без фанатизма. «Теперь, – Лобановский говорил первым, – я могу продемонстрировать ответ на вопрос, который мне задавал Володя Онищенко: “Для чего мы столько трудились и проливали столько бочек пота?”». И поднял Кубок кубков.

На динамовскую базу поздравить футболистов приехали Яков Погребняк и Владимир Семичастный. Ждали Щербицкого, но он не прибыл. Лобановский остудил пыл игроков, полагавших, что первый секретарь компартии их непременно навестит, сказал, что в Москве и без того считают внимание к футболу в Украине чрезмерным.

Впрочем, осторожный Михаил Бака, представитель старой школы, не видел «происков Москвы», ставившей, как считалось в Киеве, палки в колёса киевскому «Динамо». Он утверждал, что высшее московское руководство «гордилось успехами украинских спортсменов» и никакого «чувства зависти» со стороны Москвы не было.

Накануне базельского финала журналисты киевской «Спортивной газеты» готовили два варианта подачи материалов об историческом для «Динамо» матче. Первый – короткий – на случай поражения. Второй – победный – на полторы полосы. Не спали всю ночь. Газету утром следующего после финала дня расхватывали как горячие пирожки. Вышедший номер со своими автографами журналисты «Спортивной газеты» подарили Лобановскому. Он сохранил памятный экземпляр.

Московская пресса отнеслась к удивительному для советского футбола событию гораздо сдержаннее: в «Советском спорте» и «Футболе» были напечатаны отчёты, весьма, стоит заметить, квалифицированные, специального корреспондента этих изданий Геннадия Радчука, одного из лучших футбольных журналистов страны. В остальных газетах – тассовские сообщения, подготовленные на четвёртом этаже старого здания ТАСС на Тверском бульваре. Спустя день-другой, впрочем, можно было обнаружить публикации откликов на победу представителей, как было принято в то время говорить, различных категорий советских граждан. О подготовке таких откликов в газеты поступило распоряжение из отдела пропаганды ЦК КПСС.

На матч против ирландцев сборная вышла полностью в динамовском составе («разбавленном» за шесть минут до конца Фёдоровым из ташкентского «Пахтакора»), Была одержана победа – 2:1. Счёт не по игре: советская команда была на голову сильнее. Лев Филатов, подводя предварительные итоги по горячим – после матчей в Базеле и Киеве – следам, писал в еженедельнике «Футбол-хоккей»: «В этих итогах заложен для всех нас немалый и оптимистический смысл. Ну хотя бы то, что развеяны старинные россказни о непреодолимости весенней несостоятельности в нашем футболе, создан пример продуманного, теоретически обоснованного подхода к решению тренировочных задач, да и ко всем другим сторонам многогранного футбольного дела, среди которых нет второстепенных.

Команда киевского “Динамо”, которой была доверена и роль сборной страны, выполнила всё, чего от неё ждали.

Было бы вполне достаточно, если бы она просто выиграла все те матчи, которые она выиграла. А она ещё выиграла их в хорошем стиле. И это самая яркая и самая приятная примета нынешней футбольной весны».

После матча с ирландцами европейским триумфаторам выдали по 940 рублей и часы стоимостью 180 рублей – от министра внутренних дел. С часами вышел казус. Бухгалтерия министерства не имела права пропустить по кассе больше 150 рублей на человека, и всем победителям Кубка кубков пришлось сбрасываться по 30 рублей – себе же на подарок. Ну а когда команда вышла с предложением, поддержанным Лобановским и Базилевичем (Лобановский потом, собственно, и контролировал реализацию этого предложения), чтобы всем победителям Кубка кубков предоставили возможность приобрести за свои деньги новые автомашины и об этом сообщили Погребняку, то через месяц были составлены два списка по шесть футболистов в каждом и талоны на покупку автомобилей начали поступать.

Спустя несколько дней после возвращения из Базеля победителям в торжественной обстановке вручили грамоты ЦК компартии Украины, Верховного совета и Совета министров республики. А ещё Лобановского и Базилевича пригласили в кабинет секретаря ЦК КПУ по идеологии Валентина Маланчука, который, «заметно волнуясь», преподнёс тренерам команды подарочные издания книги Николая Островского «Как закалялась сталь».

А как отреагировали советские футбольные начальники на путь киевского «Динамо» к финалу Кубка обладателей кубков, на победу над «Ференцварошем» и успешное выступление сборной в отборочном турнире к чемпионату Европы?

Очень просто. В бумагах Лобановского обнаружились две отпечатанные в типографии Воениздата «Благодарности» в формате А-5. Под втиснутым в круг профильным изображением Ленина – текст. Первая «благодарность», подписанная начальником Управления футбола Спорткомитета СССР Анатолием Ерёминым и профоргом Управления Алексеем Парамоновым: «За хорошие показатели в социалистическом соревновании среди сотрудников Управления футбола в I квартале 1975 года». Вторая, за подписями тех же людей, выдана «старшему тренеру сборной команды СССР по футболу – победителю в социалистическом соревновании II-го квартала 1975 г. среди структурных подразделений Управления футбола Спорткомитета СССР».

О Суперкубке тогда не думали. В планы он не входил, в календаре УЕФА такого соревнования ещё не было, проводились встречи, которые европейские футбольные власти именовали неофициальными. Телеграмма из УЕФА за подписью генерального секретаря этой организации Ганса Бангертера в киевский клуб поступила в начале августа 75-го. В ней говорилось:

«Уважаемые господа! Поздравляем вас и вашу команду по случаю успеха в финале Кубка обладателей Кубков европейских стран, который состоялся 14 мая 1975 года в Базеле.

Этот матч, безусловно, явился отличной демонстрацией спортивного духа, честной игры и привлекательного футбола.

Вам, вероятно, известно, что как победителям Кубка обладателей кубков европейских стран вам предоставляется право сыграть в так называемом “суперсоревновании” против обладателя Кубка европейских чемпионов, футбольного клуба “Байерн” Мюнхен. При этом мы направляем вам экземпляр Положения о проведении матчей. Будем очень признательны, если вы в кратчайшие сроки сообщите, заинтересованы ли вы в проведении этих игр.

Заранее благодарим вас за внимание к этому вопросу».

В предварительных переговорах, которые с УЕФА провёл Михаил Ошемков, выяснилось, что матчи предполагалось провести в сентябре – октябре. «Бавария» (в телеграмме – привычное для европейцев написание: «Байерн») тогда пребывала в европейских авторитетах, как и весь немецкий футбол: сборная выиграла в 72-м чемпионат Европы и в 74-м чемпионат мира, мюнхенский клуб на мировом первенстве представляли пять футболистов: Зепп Майер, Георг Шварценбек, Франц Беккенбауэр, Гюнтер Нетцер, Герд Мюллер. Первая встреча – в Мюнхене на «Олимпиа-штадионе»: «Бавария» не сомневалась в общем успехе, ей было всё равно, где начинать; на первый домашний матч планировала собрать полные трибуны (сделать это, к слову, не удалось: стадион был заполнен наполовину).

На совещании в узком кругу руководящего состава «Динамо», проходившем 12 августа 1975 года в 10 часов утра в знаменитой комнате-каптёрке без окон под трибунами динамовского стадиона, Лобановский, повертев в руках телеграмму с подколотым к ней переводом, сказал: «Ну что же, сыграем» – и дал указание всем службам готовиться к матчам за Суперкубок.

Вечером накануне он детально обсудил ситуацию с Базилевичем, и они пришли к выводу: у «Динамо» есть шансы подтвердить уже завоёванную европейскую репутацию. Лобановского не смущали ни оставшиеся матчи чемпионата СССР, ни игры сборной в отборочном турнире к чемпионату Европы (для Суперкубка ведь необходимо было уплотнять календарь) – он верил в возможности команды, пребывавшей на хорошем ходу и ход не сбавлявшей, лишь корректируя иногда – в зависимости от турнирных событий – ритм при прохождении очередных соперников. Козырями Лобановского, помимо веры в уровень своей команды, был некоторый спад «Баварии», закономерно последовавший после ярких побед сборной на чемпионате мира-74 и клуба в Кубке чемпионов-75, и настойчивое стремление «Баварии» сыграть первый матч дома. Лобановский всегда считал, что в сшибке двух примерно равных соперников фактор ответного матча на своём поле имеет огромное стратегическое значение, даёт не только психологическое преимущество. Козыри эти Лобановский и Базилевич обсуждали лишь в разговорах друг с другом, за пределы постоянных взаимных дискуссий не выносили, просчитав возможность дестабилизирующего воздействия козырей, не самых, к слову, очевидных, на команду.

Для себя всё уже решив, Лобановский и Базилевич на ближайшей тренировке собрали футболистов, рассказали о телеграмме, сообщили, что матчи за Суперкубок – неофициальные, что можно было соглашаться на них, а можно было и отказаться, и поинтересовались мнением игроков. Поверив в себя и в тренеров по ходу второго подряд успешного сезона, футболисты согласились: «Почему бы и не сыграть?»

В Москву отправили телеграмму с обоснованием своего согласия участвовать в матчах за Суперкубок. Окончательное решение – разумеется, неофициальное – в любом случае должны были принимать в ЦК КПСС, без вмешательства которого не обходилось ни одно событие, имевшее какую-либо степень значимости. В ЦК, на уровень сектора спорта отдела агитации и пропаганды, для «защиты согласия» вызвали Лобановского. Гарантий победы над немецким клубом не требовали (всё-таки не сталинские времена), но и скрывать заинтересованность в успешном результате в год тридцатилетия победы над Германией не стали. Убедить деятелей из ЦК согласиться на проведение матчей помог руководитель Спорткомитета СССР Сергей Павлов, которого, в свою очередь, убедил Лобановский.

В Мюнхен пошло письмо с просьбой выслать кассеты с записью матчей «Баварии» в чемпионате бундеслиги и Кубке чемпионов. «Бавария» в просьбе не отказала, оперативно отправила в Киев пакет с кассетами и подробное досье на каждого футболиста: «Пусть изучают».

Изучали игру «Баварии» тщательно, по полочкам разложив атакующие и оборонительные действия, разработанные Деттмаром Крамером. За несколько дней до первого матча, назначенного на 9 сентября, Лобановский отправился в Гельзенкирхен на игру «Баварии» с «Шальке-04» – понаблюдать за соперником с трибуны. Увиденное полностью его удовлетворило. Оставшиеся до матча два дня он провёл в Мюнхене, лишь изредка покидая номер в отеле – утром перед завтраком совершить неизменную пробежку по холмам возле олимпийского стадиона, днём – пообедать, вечером – поужинать и прогуляться перед сном. Остальное время Лобановский занимался разработкой стратегии на матч, плана на игру и задач для каждого футболиста.

Команду, прилетевшую московским рейсом «Аэрофлота», он встречал во Франкфурте. Когда Валерию Васильевичу доложили, что травмирована большая группа динамовцев, он с присущим ему серьёзным выражением лица сказал: «Зачем мы тогда сюда прилетели? Может быть, сразу обратно?» И когда представители «Баварии» на первой после прилёта «Динамо» тренировке увидели всего восемь занимавшихся футболистов, то были сильно удивлены.

Немцы, надо сказать, были точны во всём – в предоставлении Лобановскому представительского автомобиля для поездки из Мюнхена во Франкфурт, в подаче комфортабельного автобуса, в выделении мобильного сопровождающего, мгновенно расправлявшегося с любыми возникавшими шероховатостями. Во Франкфурте Лобановский присоединился к команде и вместе с ней автобусом отправился в Мюнхен, рассказывая по пути Базилевичу об увиденном. В автобусе же было решено: Мюллера – уникального супербомбардира, готового забить в любом матче какому угодно сопернику, – необходимо любыми средствами «разменять», и фигурой для «размена» должен стать Стефан Решко.