Текст книги "Слово о полку Игореве"

Автор книги: Александр Зимин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 60 страниц)

Фрагмент № 6. Выступление в поход.

Слово:

Пѣти былопѣсь Игореви, того (Олга) внуку: «Не буря соколы занесечресъ поляширокая, – галици стады бежать къ Дону великому». Чили въспѣтибыло, вѣщей Бояне, Велесовь внуче: « Комони ржутъза Сулою, – звенишь слававъ Кыевѣ. Трубы трубять въ Новѣградѣ, – стоять стязивъ Путивлѣ». Игорь ждеть мила брата Всеволода.

Задонщина:

О, жаворонок, летьняа птица… воспойславу великому князю Дмитрию Ивановичю и брату его, князю Владимеру Ондреевичю: «Чи ли(ТакС. И1 Цег. У Ци), буря соколи (ТакУ. И1 коли) зонесет (Так С.И1, У снесет) из земли Залеския в полеПоловецкое». Кони рьжутна Москве (Испр.И1 на Москве кони ръжут. С Кони ирзуть но Москве). Трубы трубятна Коломне. Бубны (ТакС. И1 В бубны) бьют в Серпухове. Звенит славапо всей земли Руской. Чюдно стязи стоят (Испр. по С.И1 «звенит слава руская по всей земли Руской, стоят стязи», причем«трубы… Серпухове» поставлено перед словом«звенит») у Дону у великогона брези. Звонят колоколы вечныа вВеликом Новегороде.

Певец размышляет, как бы ему воспеть поход князя Игоря, «того (Олга) внуку». Будем ли мы считать слово «Олга» пояснением, сделанным издателями Песни, или глоссой, имевшейся в тексте, – все равно выражение «того внуку» не прояснится.

Слово «того» будет неоправданно, ибо об Олеге Святославиче раньше не говорилось. Следовательно, «Олга» в протографе Слова отсутствовало, а «того внуку» имело в виду самого автора Песни, который как бы считал себя «внуком» Бояна: ведь к соловью-Бояну он обращался и в предшествующем фрагменте, и во второй части разбираемого.[Подробнее см. главу VII. А. В. Соловьев говорит о первичности этого текста в Слове на том основании, что автор XVIII в. не мог бы из «многословия» любого списка Задонщины отсеять 16 слов и расположить их «в стройном чеканном ритме тридцати слов» (Соловьев А. В. «Комони ржуть за Сулою»//ТОДРЛ. Л., 1968. Т. 23. С. 334). В данном случае у автора подход чисто вкусовой. Вопрос о том, мог или не мог автор XVIII в. создать произведение «в стройном чеканном ритме», нельзя решать без анализа всего литературного процесса.]

В. П. Адрианова-Перетц соотносит эту формулу с заглавием Игоревой песни, которое упоминает Игоря как «внука Ольгова».[Адрианова-Перетц. «Слово» и памятники. С. 61.] Но, во-первых, каков первоначальный текст заголовка, сама В. П. Адрианова-Перетц точно не знает (она, например, допускает, что «Словом» Игореву песнь могли назвать «поздние переписчики»).[Адрианова-Перетц. «Слово» и памятники. С. 45.] Во-вторых, заглавие Слова отделено от разбираемого текста настолько, что автор Песни не мог рассчитывать на то, что слушатель его произведения поймет «того внука» как внука Олега Святославича.

Текст Пространной редакции Задонщины появился в результате редакционной обработки Краткой, где с соколами сравнивались князья Дмитрий и Владимир («Они бо взнялися, как соколи, со земли Русскыя на поля Половетц{к}ия»). Следы этого сопоставления сохранились в Пространной редакции памятника. Автор Слова тонким поэтическим чутьем понял слабость своего протооригинала и создал иной образ: не соколы летели чрез поля, а галицы, ожидая трагического разворота событий.

Текст в Слове внутренне противоречив. В самом деле, соколы – князь Игорь с воинами, галки – половцы.[См. мнение Д. С. Лихачева (Слово о полку Игореве. М.; Л., 1961. С. 197).] Но ведь к Дону шли не половцы, а князь Игорь.

О. Сулейменов, стремясь выйти из этого круга противоречий, считает, что галками автор Слова называл именно Игоря.[Сулейменов О. Аз и я. Алма-Ата, 1975. С. 167.] Он неправ: ниже в Слове о половцах вторично говорится, что именно они идут к Дону («половци неготовами дорогами побѣгоша къ Дону великому», фрагмент № 9). Но в Задонщине речь идет о бегстве разбитых татар, т. е. текст абсолютно естествен, а в Слове он получился искусственным. Итак, противоречие в Слове объясняется прямым влиянием текста Задонщины.

Конструкция обращения к Бояну близка к спискам И1, У Задонщины, т. е. к Ундольскому изводу («На Москве кони ръжут, звенит слава руская по всей земли Руской»), который дает более позднюю последовательность городов, чем Краткая Задонщина и список С (Задонщина, фрагмент № 7).

«На Москве» Задонщины соответствует «за Сулою» Слова, и здесь неясность: где за Сулою? Если уже в поле Половецком, то оно появляется слишком рано, ибо русские полки туда еще не дошли. Сама Сула взята из начала рассказа Ипатьевской летописи 1185 г. («Хоте же ехати полемь перек возле Сулу»).[ПСРЛ. Т. 2. Стб. 637.] Но возможно, что автор Слова хотел сказать об отзвуках в Киеве русских побед над половцами за Сулою, пограничной рекой.[Творогов. «Слово» и «Задонщина». С. 319.]

Вместо «земли Руской» Задонщины теперь речь идет о стольном граде Киеве. Поэтический образ звенящей славы в Киеве вполне оправдан, хотя речь идет о выходе войск Игоря из Новгорода-Северского. Вместо естественного звона вечевого колокола в Новгороде (теперь это по смыслу Новгород-Северский) трубят в трубы (почему – остается непонятным), а стяги стоят в Путивле, хотя Игорь ждал Всеволода не в Путивле, а на р. Оскол.[ПСРЛ. Т. 2. Стб. 638.] Фрагмент в Слове приобрел гораздо большее поэтическое звучание, но из-за следования тексту Задонщины кое-чего лишился в смысловом отношении.

Н. В. Шарлемань отметил несообразность в Слове: если речь идет о начале похода, когда «трубы трубять» в Новгороде-Северском, то получается, что войска растянулись более чем на 100 км. Странным ему кажется и плач Ярославны в сожженном Путивле. Сам Н. В. Шарлемань пытается выйти из затруднительного положения, считая, что речь идет о «Путивске» (на Десне).[Шарлемань Н. В. Где был Путивль, упоминаемый в «Слове о полку Игореве»?//ТОДРЛ. М.; Л., 1961. Т. 17. С. 327–328.] Речь, очевидно, должна идти просто о неточностях, допущенных автором Слова о полку Игореве, а не о Путивске, известном только одной новой туристской карте.[Ср. понимание этого места Д. С. Лихачевым: «Трубы (еще только) трубят (созывая войска) в Новгороде (Северском), а стяги (полки) стоят (уже) в Путивле (на пути к Половецкой степи)!» Лихачев. Слово-1982. С. 55.]

Фрагмент Задонщины очень близок к Слову. Однако в последнем памятнике он составляет как бы два пробных зачина Песни, обрамленных обращением к читателю и Бояну (этой рамки в Задонщине нет). Но Задонщина Пространной редакции в данном случае целиком основана на Краткой. Составитель этой переработки хотел сказать в духе устно-поэтических оборотов: не буря занесла соколов в поле Половецкое, стоят стяги у Дону. В Слове эта мысль разорвана на две, но следы ее происхождения из Задонщины сохранились в обороте «не буря соколи занесе». Боянов зачин не имеет четкой границы, отделяющей его от авторского изложения.[Некоторые исследователи кончают его словами «въ Кыевѣ».] Мы его отграничиваем словами, совпадающими с Задонщиной, ибо они представляют собой художественное единство. Автору Слова вообще была свойственна манера вкладывать в уста героев цитаты из источников, которыми он пользовался. В нашем фрагменте это сделано дважды – с фразой «не буря соколы…» и со словами «комони ржуть…».[Если автор Задонщины обращается к жаворонку с просьбой воспеть славу князьям-соколам, то в Слове говорится в общей форме «пѣти было пѣсь» о соколах.] Ниже он приводит еще одну «припѣвку» Бояна, которая навеяна пословицей о «хитре» и «горазде» (об этом см. в главе IV). Изяслав произносит цитату из Библии: «рек: „Дружину твою, княже, птиць крилы приодѣ, а звѣри кровь полизаша“». Изюминку обращения Игоря к дружине (фрагмент № 4) составляют слова Пересвета из Задонщины и т. д.

Фрагмент № 7. Обращение Всеволода к Игорю.

Слово:

И рече ему буй туръ Всеволодъ: «Одинъ брать, одинъ свѣтъ светлый – ты, Игорю, оба есвѣ Святъславличя! Сѣдлай, брате, свои бръзыи комони, а моити готови, осѣдланиу Курьска напереди.А мои ти куряни свдомикъмети, подъ трубами повити, подъ шеломы възлелѣяны, конець копия въскрьмлени, пути имь вѣдоми, яругы имъ знаеми, луци у нихъ напряжени, тули отворени, сабли изъострени, сами скачють, акы сѣрыи влъцивъ полѣ, ищучи себе чти,а князю славы (в изд.:славѣ).

Задонщина:

И молвяше Ондрей Олгердович брату своему Дмитрию: «Сами есми себе два брата…». Седлай, братеОндрей, свои борзый комони, а мои готовы напередитвоих оседлали (ТакК-Б. И1 трех слов нет.У оседлани. С подеманы).

Те бо суть сынове храбрии (И 1, У далее:кречати в ратнем времени ведоми полковидцы),родишася в ратное время (ТакС. И1 четырех слов нет), под трубами повити (Испр.И1. У нет. Снечистых), под шеломы возлелияны, конец копия вскормлены (Испр.И1 нет трех слов. Скочаны коней воскормлены)… в Литовъской земли.

…дружина нам сведома…мечи булатныя (Так С.И1 вместо трех слов:и молвяше: поганый путьим знаем велми), а дороги нам сведомо…

…отскочипоганый Мамай серым волком…

…волцыгрозно воют…

…ищут себе честии славнагоимени.

Широко написанная картина обращения Всеволода к князю Игорю синтезирует целый ряд фрагментов Задонщины, оставляя, впрочем, следы сшивок. Так, не вполне удачно сочетание «одинъ братъ… оба есвѣ». Двукратное употребление Словом местоимения «ти» грамматически не оправданно (О. О. Гонсиоровский считает это близким к польскому «ci»).[Гонсиоровский О. О. Заметки о «Слове о полку Игореве»//ЖМНП. 1884. Февраль. С. 287.] Происхождение фрагмента из пяти отрывков Задонщины видно из их стилистической своеобразности: в первом содержится обращение к Игорю, во втором говорится о курянах («куряне» – подлежащее, «повити», «въскормлени», «възлелѣяны» – сказуемые), в третьем – фраза в страдательном залоге («имь вѣдоми», «знаеми», «отворени», «изъострени»), в четвертом опять дается сказуемое («скачють») и в пятом – деепричастный оборот. Различные синтаксические элементы фразы могут указывать на их происхождение из разных частей Задонщины.[О. Сулейменов правильно полагает, что в XVIII в. вряд ли кто-нибудь мог найти самостоятельно такой забытый термин, как «повиты» (Сулейменов О. Аз и я. С. 36), но не учитывает, что он мог находиться в протографе Задонщины.]

Н. К. Гудзий тонко подметил нарушение логики в Слове, когда сначала Игорь велит сесть дружине на коней, а затем через некоторое время то же самое ему предлагает сделать Всеволод.[Гудзий Н. К. О перестановке в начале текста «Слова о полку Игореве»//Слово. Сб.-1950.] Оба эти текста Слова есть и в Задонщине. Но там они помещены один вслед за другим в естественном сочетании. Сначала Андрей Ольгердович предлагает своему брату «сядем на борзыя своя комони», на что тот отвечает: «Седлай, брате Ондрей, свои борзый комони, а мои готовы, напреди твоих оседлани».

Смысловой разрыв обнаруживается между фразой «Игорь ждетъ… Всеволода» и словами самого Буй-тура о том, что его кони, оказывается, уже «готови, осѣдлани у Курьска напереди». Несообразие порождено здесь тем, что во втором случае использован текст Задонщины, который не мог точно передать мысль автора Слова.

С серым волком половцы и Мамай сравниваются в Задонщине вполне в фольклорном духе, а сопоставление курских кметей с волками впечатляет своей неожиданностью. Подобное сравнение героев (отрицательных и положительных) с волком типично для Слова о полку Игореве (с волками сравниваются Гзак, Всеслав, Игорь и Овлур).

Фрагмент № 8. Новые предзнаменования.

Слово:

Тогда въступи Игорь князь въ златъ стременьи поѣха по чистому полю. Солнце ему тьмоюпуть заступаше.Нощь стонущи ему грозою. Птичь убуди. Свистъ звѣринъ въста близ ( в изд.:зби). Дивъ кличетъвръху древа, велитъ послушати землинезнаемѣ, Влъзѣ и Поморию, и Посулию, и Сурожу…

Задонщина:

Тогда князь великый вьступив златое стремя, взем свой меч в правую руку свою, помоляся Богу и пресвятии Богородицы. Солнце емуясно на въстоцы сияет и путьповедает (ТакУ, С. И1 трех слов нет)…

Силнии полкы съступалися вместо… протопташа холми и лугы. Возмутися реки и езера.

Кликнуло диво… велит послуиштигрозъным землям.Шибла слава к Железным вратом, к Риму…

В Задонщине описывается выезд князя из Москвы («князь великый въступи в златое стремя» и т. д). В Слове это описание помещено в середине рассказа,[Мотив «чистого поля», отсутствующий в Задонщине, фольклорного происхождения. В Слове о полку Игореве «стремя» и «грозным» Задонщины заменены летописными терминами «стремянем» и «незнаем». (Эти термины автор охотно использует и далее. Например, «ступаетъ въ златъ стремень», «въ полѣ незнаемѣ».) а далее снова повторяется мотив о знамении, как бы возвращающий читателя к рассказу, прерванному большой вставкой из Задонщины. Это-то и давало исследователям основание для того, чтобы произвести перестановку в тексте Слова, предложенную еще А. И. Соболевским. В. П. Адрианова-Перетц, стремясь ее подкрепить, ссылается на иную последовательность изложения в Задонщине.[Адрианова-Перетц. Задонщина. (Опыт реконструкции). С. 218.] Действительно, обращение к соловью в Задонщине помещено раньше призыва сесть на «борзыя комони». Но, с другой стороны, непосредственно перед выездом Дмитрия в поле («въступи в златое стремя») помещен эпизод о волках («волци грозно воють»), а волков мы находим в предполагаемой «вставке» перед аналогичным текстом в Слове. Следовательно, Задонщина не дает достаточных оснований для перестановки фрагмента «О Бояне… князю славѣ».[О том, что предлагавшаяся А. И. Соболевским и Н. К. Гудзием перестановка текста противоречит Задонщине, писали Д. С. Лихачев («Слово о полку Игореве». 3-е изд. Л., 1953. С. 238 (Библиотека поэта. Малая серия)), В. И. Стеллецкий (см. его статью: К вопросу о перестановке в начале текста «Слова о полку Игореве»//ТОДРЛ. М.; Л., 1955. Т. 11. С. 48–58), Б. И. Яценко (Солнечное затмение в «Слове о полку Игореве» //ТОДРЛ. Л., 1976. Т. 31. С. 116–122) и др. {Литературу о перестановках в «Слове» см.: Творогов О. В. Перестановки в тексте «Слова» И Энциклопедия. Т. 4. С. 78–83.}]

Начало фрагмента в Слове противоречиво. Ведь, по летописи, Игорь ждал своего брата у р. Оскол.[ПСРЛ. Т. 2. Стб. 638.] По контексту Слова, он также ждет его где-то около «чистого поля». Но тогда прав Н. К. Гудзий, считающий, что «когда уже пройден был большой путь в степь», тогда было уже поздно «думать о седлании коней, символически означавшем именно лишь приготовление к походу».[Гудзий Н. К. О перестановке в начале текста «Слова о полку Игореве». С. 253.] И вместе с тем события, по Слову, происходят, скорее всего, в Путивле, откуда князь выступает в поход («въступи… въ златъ стремень», судя по порядку изложения, по прибытии туда Всеволода). Мотив Задонщины о сияющем солнце в сочетании с летописными сведениями дал основание для повторного упоминания о затмении, хотя об этом сказано было выше, еще до отъезда Игоря. Эта нелогичность также, казалось бы, подкрепляла позиции тех, кто считал фрагмент «О Бояне… князю славѣ» вставкой. Но даже если б мы это допустили, то все равно оказалось бы, что о затмении говорилось дважды (хотя разрыв между этими двумя упоминаниями о мрачном предзнаменовании и сократится).

Соединение двух фрагментов Задонщины в один привело к ряду неловкостей. В Задонщине див предсказывает победу, и это понятно. Но зачем разносить по всем рекам и городам весть о походе Игоря, закончившемся поражением? Оправданием этому может быть лишь сам образ дива как вещей птицы, предсказывающей будущее. Ее появление вызывается только законами художественного творчества и пристрастием автора к древнерусской мифологии.[Див хорошо известен в украинском фольклоре. См. проклятие, бытовавшее в Киевском уезде: «щоб на тебе див прийшов» (Гринченко. Словарь. Т. 1. С. 381). Знали дива и в Белоруссии (Мачульсм. Да пытаньня. С. 112); ср.: Булаховский Л. А. Лшгастичш уваги про м1фолопчш назви «Слова о полку Игореве»//Мовознавство. Кшв, 1959. Т. 15. С. 22. Возможно, «див» – ориентализм очень старого происхождения (от dev – дьявол): Фасмер. Этимологический словарь. Т. 1. С. 512.]

Т. Чижевская считает зловещий облик дива в Слове о полку Игореве свидетельством в пользу первичности этого памятника по сравнению с Задонщиной, где его функции неясны, да и упоминается он в разных списках то в единственном, то во множественном (в одном месте списка У) числе.[Cizevska Т. A comparative Lexicon… P. 324, 326–327.] Но мы уже писали, что в Краткой редакции Задонщины дива еще не было. «Диво» появляется только в Пространной редакции под влиянием Сказания о Мамаевом побоище. В одном случае «диво» предсказывает победу русским воинам и «кличет» под татарскими саблями, а в другом оно «веръжено… на землю» русскими воинами. Его функции действительно не выкристаллизовались. Следы двойственности «дива» сохранились в Слове о полку Игореве. Но здесь он в одном случае предупреждает врагов о походе русских войск, а в другом «връжеса… на землю» при победе половцев. Отдать предпочтение диву Слова о полку Игореве очень трудно.

Весьма странен и набор земель, которые должны были слушать клик дива: здесь и русское Посулье, и Сурож,[Судьба Сурожа в конце XII в. не вполне ясна. Ибн-ал-Атир сообщает о нем в связи с нашествием татар 1223 г., что это город кипчаков (Васильевский В. Г. Труды. Пг., 1915. Т. 3. C. CLXVIII). Ср.: Якобсон А. Л. Средневековый Крым: Очерки истории и истории материальной культуры. М.; Л., 1964. С. 78). Когда и в какой форме установилась власть в Суроже, нам неизвестно. Истолковывать «незнаемая» (земля) как «утраченная» (см. у А. Л. Якобсона) нам кажется искусственным.] и половецкое Поморье. Их объединяет только южное расположение, но почему они должны слушать дива, неясно. Не менее удивительно название всех этих хорошо известных Руси XII в. краев «незнаемой землей».

Фрагмент № 9. Поход к Дону.

Слово:

А половци неготовами дорогами побѣгоша къ Дону великому.Крычатъ тѣлѣгыполунощы, рцы лебеди роспужени. Игорь кь Донувой ведешь. Уже бо бѣдыего пасуть птиць под облакы (в изд.:пасетъ птиць подобию). Вльцигрозу въсрожатъ по яругамъ. Орли клекшомь на костизвѣри зовутъ. Лисици брешутъна чръленыя щиты. О Руская земле!Уже за шеломянемь еси!Длъго ночь мркнетъ. Заря свѣтъ запала. Мъгла поля покрыла. Щекотъ славий успе. Говоръ галичь убуди. Русичи великая поля чрьленьши щиты прегородиша, ищучи себе чти, а князю славы.

Задонщина:

Туто ся погании разлучишася боръзо, розно побег– ши неуготованньши дорогамив Лукоморье…

Князь Владимер полки ( ТакУ. И1 пакы) пребирает и ведет к быстрому Дону.

Уже бовъскрипели телегымеж Доном и Непром, идут хинове на Руськую землю.

А уже бедыих пасоша (ТакУ. И1 пловуще. С пашутся): птицы (ТакУ, С. И1 птица их крилати) под облакылетають, ворони часто (ТакУ. И1 нет)грають, а галицы своею речью говорять, орлы восклегчють (Испр.И1 крылатии въсплещуть), а волци грозновоють (ТакУ. И1 воюють), а лисицына кости брешут. Земля Руская (Испр. (ТакС. И1 то ти. У то первое) естькак за Соломономцарем побывала.

Рускии сынове поляширокыи кликом огородиша,золочеными доспехи осветиша.

…гремят удальцы… черлеными щиты.

Пашут бо ся… хорюгове, ищут себе честии славнаго имени.

Фрагмент Слова начинается «бегством» половцев к Дону. Глагол «побежать» уместнее в Задонщине, где он употреблен для характеристики бегства татар, разбитых Дмитрием Донским, чем в Слове, где говорится о движении половцев навстречу русским.[Во всех дошедших до нас списках Задонщины говорится о «неуготованных дорогах»; «неготовыми дорогами» бегут татары лишь в Никоновской летописи (ПСРЛ. СПб., 1897. Т. 11. С. 64) и в Летописной повести (Повести. С. 36). Но, может быть, в недошедшем списке Задонщины стояло также «неготовыми». Вопрос остается неясным.] И в этом фрагменте заметно стремление к поэтическому переосмыслению текста Задонщины. Так, телеги уже не скрипят, а «крычать», подобно лебедям «роспущеным». Волки не просто воют, а «грозу въсрожать по яругамъ». Лисицы брешут «на чръленыя щиты». В Задонщине лисицы «на кости брешут». Это в общем понятно, хотя и не очень складно: лай лис предвещает дурное, в данном случае гибель Мамая. Но вот в Слове лисицы «брешутъ на чръленыя щиты». Это поэтически выразительно, но в смысловом отношении менее определенно, чем в Задонщине.[О происхождении этого варианта «лая» лисиц см. главу III.] Впрочем, «кости» в Слове остаются – «орлы клектомъ на кости звѣри зовутъ». И здесь ощущается переделка первоначального текста. «Клекот» орла является дурным предзнаменованием уже сам по себе, но почему он сделался призывным кличем для зверей (и каких)? Текст Слова в данном отрывке может быть объяснен введением мотива о «черленых щитах», который разорвал фольклорную ткань Задонщины. Исследователи давно подметили, что таких сочетаний, как лай лисиц на щиты и клекот орла для созыва зверей, ни устная, ни письменная литература не знают.[Перетц. Слово. С. 179.]

Можно было бы утверждать, что мотив «черленых щитов» перенесен в Задонщину из Слова, ибо он до сих пор в памятниках Древней Руси не был известен. Однако недавно Б. М. Клосс обнаружил запись эпического сказания об Алеше Поповиче (в рукописи 60-х гг. XVI в.). В нем упоминается «черлен щит».[Клосс Б. М. Новый памятник русского эпоса в записи XVI века // История СССР. 1968. № 3. С. 156.] Следовательно, в литературе XVI в. это выражение бытовало, а вот о литературе XII в. этого сказать нельзя.

Выражение «за Соломоном» Задонщины превратилось в «за шеломянем»[ «Шеломя» также дважды встречается в Сказании о Мамаевом побоище редакции Никоновской летописи.] (о том, что весь отрывок с Соломоном в Пространной Задонщине вторичен по сравнению с Краткой редакцией, нам уже приходилось писать. См. Задонщина, фрагмент № 13). Допустить же, что благочестивый автор Задонщины из «шеломя» (холма)[По А. В. Соловьеву, «шеломянем» называли пограничный вал, опоясывавший Русскую землю на юге (Соловьев А. В. Шоломя или соломя //Intertational Journal of Slavic Linguistics and Poetics. 1968. Vol. 11. P. 100–109). Толкование очень сомнительное, не подтвержденное дошедшими до нас источниками.] произвел имя библейского царя, трудно. Зато иное соотношение текстов естественно. Дело в том, что в рассказе Ипатьевской летописи по Ермолаевскому списку (текстом, близким к этому списку, пользовался, как мы увидим далее, автор Слова) под 1184 г. встречается выражение «по солъомину» (в Ипатьевском – «по шоломяни», в Хлебниковском и Погодинском – «по солъмине»).[Контекст Ипатьевской летописи (ср.: «взиидоша на шоломя… едуще по шоломени», см.: ПСРЛ. Т. 2. Стб. 635–636) не оставляет сомнения, что речь идет о холме, а не о проливе («соломя»). См. под 1151 г.: «поиде Гюрги за шоломя (X, П «соломя»)» (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 435).] Это давало основание автору отождествить выражения Задонщины и летописи.[К тому же «шеломя» в значении горки, холма, кургана знают северные говоры (Даль. Толковый словарь. Т. 4. С. 627).] А так как в Слове встречается мена «ш» и «с» («шизый» вместо «сизый»), то и в данном случае выражение «за шеломянем» вместо «за соломянем» можно объяснить тем же языковым явлением.[А. В. Соловьев также считает, что «шеломянем» произошло от «соломянем» в результате мены «с» на «ш» (Соловьев А. В. Шоломя или соломя. Р. 109).] Неясный текст Пространной редакции Задонщины преобразился в поэтическую формулу, наполненную лирическим раздумьем о родине. «Пасетъ птиц подобию», очевидно, недоразумение. Вероятно, в протографе Слова, как и в Задонщине, стояло «пасут (т. е. стерегут; «у» в белорусской скорописи XVIII в. похоже на «ѣ»)[Черепнин Л. В. Русская палеография. М., 1956. С. 385.] птицы («ц» надстрочное) под облакы»[Обоснование этого чтения см. в статье: Айналов Д. В. Замечания к тексту Слова о полку Игореве //ТОДРЛ. М.; Л., 1935. Т. 2. С. 82–84. Выражение «подъ облакы» встречаем в Слове еще дважды («орломъ подъ облакы», «умомъ подь облакы»).] (выносное «л» опущено, а надстрочное «к» превратилось в «ю»). В Слове один и тот же образ и эпитет повторяются неоднократно. Так, рефрен «ищучи себе чти, а князю славы» был уже в фрагменте № 7, «кликомъ поля прегородиша» – в фрагменте № 12. К «Русской земле», которая «за шеломянемъ», автор обращается в фрагменте № 11.

Фрагмент № 10. Ольгово гнездо.

Слово:

Дремлетъ въ полѣ Ольгово хороброе гнѣздо,далече залетѣло. Не было нѣ (в изд.:нъ) в обидк порождено, ни соколу, ни кречету,ни тебѣ, чрьный воронь, поганыйполовчине! Гзакъ бѣжитъ сѣрымъ влъкомъ.Кончакъ ему слѣдъ править къ Дону великому.

Задонщина:

Братия и князи руския, гнездоесмя князя Володимера Киевского… Доселя есмя были не обижены ни ястребу, ни соколу (Так по С.И1, У вместо восьми слов: ни в обидеесмя были.У ни в обиде есми были по рожению ни ястребу. С ни от кого ни ястребу ни соколу), ни белоозерскому кречету,ни тому же псу (ТакС. И1, У ни черному ворону) поганомуМамаю.

…и отскочи поганый (ТакУ, С. И1 нет)Мамай серым волком…

В печатном тексте Слова искажено «небылонъ обидѣ порождено». Надо читать «не было нѣ в обидѣ по рождению» («н» – выносное на конце слова). Правильное чтение восстанавливается по Задонщине. В Слове вводится поэтический образ далеко залетевшего храброго гнезда Ольговичей.

Л. А. Дмитриев считает, что текст Слова ближе к Краткой редакции Задонщины.{Эту мысль он высказал в своем выступлении по моему докладу о Слове о полку Игореве, прочитанному 27 февраля 1963 г. в Институте русской литературы (Пушкинском Доме).} В самом деле, Игорь был внуком Олега и Дмитрий Донской – внуком Ивана Калиты. Но это соображение нельзя принять на том основании, что текстологически фрагмент Слова совпадает с Пространной, а не Краткой редакцией Задонщины. «Внуками» и «дедами» в Древней Руси часто называли предков, {В главе III будет показано, что автор Слова о полку Игореве воспринял эту традицию из русских летописей.} и потому совпадение в данном случае нехарактерно.

Фраза о том, что Ольгово гнездо не было рождено для обиды соколу, кречету и ворону, может создать у читателя впечатление о непобедимости войск Игоря. Но его полки были разбиты половцами. И здесь текст Задонщины недостаточно гармонично вошел в поэтическую ткань Слова.

Отстаивая тезис о первичности Слова, Д. С. Лихачев говорит о естественности фразы «не было… в обидѣ порождено», ибо Игорь Святославич – первый русский князь, попавший в плен к степнякам. «Но то же самое сказать после полуторастолетнего еще не кончившегося чужеземного ига о всех русских князьях было невозможно».[Лихачев. Черты подражательности «Задонщины». С. 98.] Однако в речи Дмитрия Донского ничего подобного нет. Обращаясь к русским князьям, Дмитрий говорит лишь о том, что они (участники грядущего похода на татар) никогда не были «обижены» (т. е. разбиты) Мамаем.[В битве на р. Пьяне (1377 г.) с Арапшою Дмитрий Донской непосредственно не участвовал. По Ермолинской и Львовской летописям, ответственность за поражение в этой битве перелагается на нижегородских князей (Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства в XIV–XV веках. М., 1960. С. 579).] Известно, что в 1378 г. на р. Воже русская рать, возглавленная самим Дмитрием Ивановичем, даже разбила войско Бегича, посланного на Русь Мамаем. Следовательно, текст Задонщины о том, что Дмитрий Донской и его сподвижники не были «изобижены» Мамаем, точно передает положение вещей накануне Куликовской битвы.

Фрагмент № 11. Новые предзнаменования.

Слово:

Другаго дни велми рано кровавых зорисвѣтъ повѣдаютъ. Чръныя тучясъ моряидуть, хотятъ прикрыти 4 солнца, а в нихъ трепещуть синии[В оригинале Слова могло читаться «силнии», как в Задонщине (выносная «л» в издании иногда пропускается] млънии. Быти грому великому, итти дождю стрелами съ Дону великаго! Ту ся копиемъ приламати, ту ся саблямъ потручяти о шеломыполо– вецкыя, на рѣцѣна Каялѣ у Дону великаго.О Руская землѣ! Уже за ( в изд.:не) шеломянемъ еси! Се вѣmpu,Стрибожи внуци, вѣютъ съморя стрелами на храбрыя плъкы Игоревы! Земля тутнетъ. Рѣкы мутно текуть. Пороси поля прикрываютъ.

Задонщина:

Уже, брате, возвеяишсилнии ветри с моря (Испр. И1, У по морю) на усть Дону и Непра, прилелеяша великиа тучина Рускую землю, из них выступают кровавыя зори, и в них трепещуть силнии молнии.Быти стуку велику на речькиНаправде меж Дономи Непром…

…стоят стязи у Дону великого…

Тогда бо силнии тучи съступалися вместо… сияли молнии, громигремели велице… гремели князи рускиа мечи булатными о шеломыхыновскыа.

Первый и третий из приведенных отрывков Пространной Задонщины помещены в ее второй части, отсутствуют в Краткой и являются позднейшим дополнением текста памятника (см. Задонщина, фрагмент № 25).

В данном фрагменте, как и в ряде других, автор Слова синтезировал материал сходных текстов Задонщины и создавал на этой основе яркую поэтическую картину. Поэтические дополнения в Слове иногда разрывают текст его протооригинала. Это относится и к фразе «хотять прикрыти 4 солнца» (т. е. четырех князей), она осложняет следующее «а въ нихъ (т. е. в тучах) трепещуть синии млънии», но «молнии» отделяются теперь от «туч» символикой четырех солнц. Ветры теперь становятся «Стрибожьими внуками» и веют стрелами («стрелами» в Слове также идет и дождь). Стрибог вряд ли был в древности богом ветров – перед нами образец поэтической фантазии автора.[Аничков Е. В. Язычество и Древняя Русь. СПб., 1914. С. 339–340. А. Преображенский видит в Стрибоге («сътьри-богъ») разрушающее начало (см.: Преображенский. Этимологический словарь. Т. 2. С. 397–398; Булаховский Л. А. Лшгвютичш уваги… С. 23); М. Вей – «бога неба» (Вей М. К этимологии древнерусского Стрибогъ//ВЯ. 1958. № 3. С. 96–99). Наиболее убедительно истолкование Стрибога как «отца-неба», предложенное В. Н. Топоровым (Топоров В. Н. Фрагмент славянской мифологии//Краткие сообщения Института славяноведения. М., 1961. Вып. 30. С. 26). (См. также: Соколова Л. В. Стрибог//Энциклопедия. Т. 5. С. 68–70.)]

Фрагмент № 12. Начало битвы. Обращение ко Всеволоду.

Слово:

Стязиглаголютъ: половцы идуть отъ Дона, и отъ моря, и отъ всѣхъ странъ. Рус– кыя плъкы отступиша.Дѣти бѣсови кликомъ поля прегородиша, а храбрим русици преградишачрълеными щиты.

Яръ туреВсеволодѣ! Cmouшu на борони,прыщеши на вой стрелами, гремлеши о шеломы мечихаралужными! Камо, туръ, поскочяше,своимъ златымъ шеломомъ посвечивая,тамо лежать поганыя головы половецкыя, поскепаны саблями калеными шеломыоварьскыя отъ тебе, яръ туре Всеволоде!

Задонщина:

Гремят мечи булатные (ТакУ. И1 нет) о шеломыхиновъския, поганый покрыта руками главы своа. Тогда погании… отступииш. Стязиревуть (ТакИ2. И1 ктязю ревуть) отвеликого князя… погании бежать. Рускии сынове поляширокыи кликом огородиша, золочеными доспехи осветиша.Уже сталбо тур на боронь (ТакИ2. И1 вместо фразы. Въстал уже тур оборен)… Тако бо Пересвет поскакиваетна борзе кони, а злаченым доспехом посвечиваше…