Текст книги "Люфтваффельники"

Автор книги: Алекс Сидоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 73 страниц)

10. Рассказ Лёлика (полуночные покатушки)

Наряд по хозяйственным работам, овощной цех курсантской столовой, 00.30. ночи. Личный состав 45-го классного отделения чистит картошку. Норма – 7-мь ванн. Самых обычных эмалированных ванн, которые когда-то очень давно – в своей молодости, были ослепительно белого цвета.

После оглашения приговора, мнения разделились. Одни парни убеждённо утверждали, что этот подвиг невозможен по-определению и установленная норма абсолютно нереальна. И придумать её, мог только безумный прапорщик, лютоненавидящий всех, кто в далёкой перспективе наденет офицерские погоны. Другие – просветлённые оптимисты, говорили, что если поднатужиться, быстренько отремонтировать две картофелечистящие машины, которые ржавели без движения уже не один десяток лет, поменьше говорить, побольше работать (оптимизировать, так сказать, процесс), то к утру вполне реально. Энтузиасты, одним словом.

А такой индивидуум, как Витя Копыто – уроженец славного города Пилопедрищенска, с апломбом в голосе утверждая, что может сотворить «это» один, тоесть, самолично. И что подобное, ему совсем «не слабо», и он готов на спор, под любое желание и под достойное вознаграждение, да под хорошую закуску. .

И тут, заговорил Лёлик. Заговорил тихим, спокойным голосом, не прекращая при этом, чистить картошку.

– Возвращалась как-то моя сестра домой, после работы, поздно вечером. А темнеет в Киеве рано, быстро и качественно – раз и уже ночь (как свет в комнате выключить). Сестрёнке года 22–23, точно не помню, но где-то в этом районе. Короче, не столь важно. Важно другое. Летний вечер, сестрёнка—красотка цокает каблучками, звёздное небо, мало уличных фонарей, красивейший город Киев – рай для влюблённых и романтиков, где один уютный парк переходит в другой. На улице фактически ни души. И вдруг, из кромешной темноты украинской ночи, прямо навстречу красивый парень 28–30 лет с открытой белозубой улыбкой. Сестрёнка оторопела, остановилась и чуть не закричала. Кричать, надо признаться, было от чего. Парень, сложенный как греческий бог Аполлон, загорелый, с идеальной фигурой (Шварцнеггер от зависти обожрался стероидами и чуть не умер), ну просто мечта любой девчонки, был абсолютно голый. Руки держал за спиной и стоял босиком на асфальте (благо в Киеве летом очень тепло и комфортно). Стоял, гордо развернув плечи, совершенно не стесняясь и не пытаясь скрыть своё мужское достоинство.

– Здравствуйте, удачный вечерок, не правда ли?! – голос его, по словам сестры, звучал словно музыка.

– Мммм, – попыталась ответить Лена, а в голове её проносились возможные варианты развития событий, от самых кошмарных и неприемлемых, до более-менее «не очень».

– Вам куда? – вежливо поинтересовался молодой человек.

– На Березняковскую, – пролепетала сестрёнка, что являлось чистосердечной правдой.

– Будьте любезны, садитесь мне на спину. Я подвезу, – улыбка не сходила с приятного лица ночного незнакомца.

«Наверное, в дурдоме день массового побега, а я новости по радио не слушала, только музыку», – подумала сестрёнка и попыталась вежливо отказаться.

Отказ не очень удивил голого доброжелателя. Не переставая улыбаться, он разомкнул руки у себя за спиной, и Лена увидела холодный блеск лезвия ножа перед своим лицом.

– Пожалуйста, садитесь. Мне не трудно. Да, и по пути! – с подкупающей настойчивостью предложил «Аполлон».

Учитывая все убедительные аргументы в пользу неожиданной поездки, Лена задрав модную узкую юбку, идеально облегавшую её крутые бёдра, полезла на спину полуночному скакуну. Повесив дамскую сумочку себе на шею, Лена сцепила свои руки на мускулистой груди незнакомца. Тот обхватил своими руками её роскошные стройные ноги, подпрыгивая и цокая языком в такт галопа, поскакал по ночному Киеву.

Лена, умирая от страха, думала только об одном – как всё это происходящее действо, смотрится со стороны. А действительно?! По ночному городу, по нагретому за летний солнечный день асфальту, под романтичным звёздным небом, по набережной Днепра, несётся удалой жеребец-красавец. Его хорошо развитые рельефные мышцы перекатываются под загорелой кожей. Ну, точно – мечта любой, даже самой привередливой капризули. И такой красавчик гарцует абсолютно голый, шлепая босыми ногами по асфальту, с перепуганной ношей на спине, у которой юбка задрана до трусов и дамская сумочка, переброшенная через шею, подпрыгивает и бьёт по спине, строго в такт галопа.

– Какой подъезд? – прохрипел взмыленный конь, приближаясь к нужному дому, тяжело переводя дыхание.

Путь был неблизкий, а сестрёнка – лакомый кусочек, поймите правильно, кровь с молоком, настоящая хохлушка: возьмёшь в руки – маешь вещь! Короче, заморился коник.

– Третий, – пролепетала наездница.

Скакун послушно прогарцевал до парадной, аккуратно ссадил ошалевшего жокея на ступеньки, вежливо поклонился, галантно поцеловал руку и убежал в темноту ночи. Только пятки сверкнули.

«Наверное, это я сошла с ума и сбежала из дурдома», – подумала Лена и, не дожидаясь лифта, опять задрав юбку, перескакивая через три ступеньки, взбежала на свой этаж. Забыв напрочь про ключи от квартиры в своей сумочке, она нажала на кнопку звонка.

Кнопку звонка Лена держала не просто долго, а очень долго. Ну, короче пока я не втащил её в квартиру. Причём прямо так, с задранной юбкой. С мамой сразу поплохело! А вы что хотели?! Сестрёнка – ну просто обалденная красавица, ухажёры толпами крутились. Мда.

Некоторое время ушло на то, чтобы Лена перестала рыдать, выпила 3-4-ре стакана воды, 2-3-ри пузырька «валерьянки». Мама, кстати, выпила всё в тройной дозе, поймите правильно – другие весовые категории. Немного успокоившись, сестренка рассказала о происшедшем. Маме немного полегчало, папа перестал искать своё старое, ржавое охотничье ружьё. А я побежал во двор, надеясь тоже верхом покататься, перед сном грядущим. Для моциона говорят, очень пользительно на ночь, верховой ездой заниматься. Надо будет попробовать при случае.

Пока я выскочил на улицу, конь ретивый, этот Сивка-Бурка полуночный уже ускакал. Жаль, конечно. Хотел я из него мерина сделать. Просто руки чесались, мама не горюй! Как вы знаете, я – КМС по боксу, и КМС по гребле на каноэ. Так что здоровьица мне, слава богу, и спасибо родителям, а так же – тренерам, не занимать. Удар справа хорошо поставлен, так что мустанга того голозадого, объездил бы точно. К медицине меня никогда не тянуло, вида крови боюсь, поэтому и бокс бросил, но в тот вечер, я за проктолога потрудился бы с удовольствием. Глубокий АНАЛиз его заднице бы устроил. Сгоряча в тот момент, очко лошадиное на немецкий крест порвал бы, не задумываясь. Или на Британский флаг, короче, не важно, как получилось бы, так и порвал бы. Но, не свезло мне стать медиком. Разминулись.

Но, нет худа, без добра! Сестрёнка наотрез отказалась работать в вечернюю смену, пока отец не отдал мне… (О боже, благослови того коня и всё коневодство в целом!) ключи от «копейки»! И я, естественно, с превеликим энтузиазмом возил Ленку темными вечерами с работы, мысленно благодаря судьбу за посланника небес, из-за которого почти целых полгода наслаждался за рулём автомобиля.

Личный авторитет и популярность, дети мои, особенно среди особей женского пола, напрямую зависят от возможности набить друзей и девчат в старое корыто, способное самостоятельно передвигаться, причём не только под горку.

Ах, если бы раньше знать этот рецепт! Да я бы сам регулярно Ленку пугал голой жопой из кустов или катал бы на своей спине от работы до дома и обратно.

Но счастье не бывает вечным, страхи сестры пропали прямо пропорционально моим опозданиям к её проходной в конторе. Нет, а чего она хотела?! У кого в 18 лет была персональная машина под задницей. Столько надо успеть! Везде надо поприсутствовать, засветиться. Ну, опаздывал я иногда. Не каждый же день. Тоже мне цаца, не ночевала же на работе.

Короче, всё встало на свои места, машина в гараж, а я стал пешеходом. А всё потому, что сестра быстренько вышла замуж, и забирать её с работы стал законный муж. Такие дела…

Лёлик на некоторое время замолчал, набирая в бачок картошку и отбрасывая огромную гору очистков из под своих ног. Ребята заслушались и перестали чистить картошку, пытаясь понять высокую философию повествования.

Вытерев грязный нож, о не менее грязную штанину ХБшного галифе и оглядев недоумённые и заинтересованные лица парней, Лёлик продолжил.

– Самое странное, что объяснение ночного заезда, сестрёнка всё-таки получила, причём непосредственно от самой лошади. Киев, знаете ли, светский город, в нём есть такое достижение инженерно—транспортной мысли, как метро. Во как! И вот однажды, Лена ездила в Гидропарк (это место такое в городе с одноимённым названием станции метро), и на обратном пути, читая книжицу, почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Отрывает глаза от лямурной муры, и видит, как на неё смотрит, причём, приветливо улыбаясь, кто бы вы думали?! Правильно! Ночной жеребец!

– Неужели опять голый? – в полной тишине спросил Витя Копыто.

– Ага, и в жопе три пера Жар-птицы торчит, – под общий хохот продолжил Лёлик.

– Дурень! Кто же его голого в метро то пустит?! Откуда он денежку для проезда доставать будет?! Опять же, день на дворе, а этот скакун, похоже, лишь при Луне оголяется. Хорошо, хоть мехом не обрастает, оборотень парнокопытный!

Слушай сюда. Короче, на этот раз парень был одет очень даже прилично. Весь «по фирме», с ног до головы. Джинса там, батник, кроссы и прочее. Подходит он к сестрёнке, наклоняется. Та думает, он сейчас опять покататься предложит. Перепугалась, жуть! Уже зажмурилась, и милицию звать приготовилась, а может санитаров из «дурки». Точно не скажу, да и сестрёнка сама это и под гипнозом не вспомнит. Но, по словам её, слышит она этот ангельский голос, которым на полуночных скачках, конь тот ретивый вещал.

– Мол, здравствуйте девушка. Я вижу, вы меня узнали, и я вас узнал. Вы не подумайте чего, с головушкой у меня всё в полном порядке. Просто мы тогда в картишки не слабо поиграли. Ну и получил я ставку – голяком, ночью, девчонку какую-нибудь до ее дома галопом доставить. А ребята, за нами на машине следом ехали и ржали как настоящие лошади. Вы их с перепугу, просто не заметили.

Поцеловал ей руку и на следующей станции вышел. А мораль сей басни такова – не фиг в азартные игры на «слабо» играть, себе дороже будет.

– Копыто, не стой раззявя рот, картошку чисти, пока ставку тебе за 7-мь ванн картошки не придумали – голяком по плацу маршировать. .

11. Рассказ Лёлика – 2 (страдания Плуга)

Когда я боксом занимался в секции славного города Киева, и делал неплохие успехи. . Ну да ладно, что я всё о себе, да о себе любимом. Ведь скромность – это моё из моих многочисленных достоинств, как вы все знаете.

Короче, был у нас в секции парень – сильный как слон, красивый как крокодил, добрый как котёнок и сообразительный как носорог. И звали его – Плуг. Нет, вы не подумайте чего, папа и мама его очень любили, и в паспорте у него, естественно, что-то другое было написано, но мы того не ведали и звали его коротко и любя – просто Плуг. Ибо прямолинеен он был, как данное изобретение человечества, упорен (боксёрские груши на тренировках под его ударами жалобно стонали, лопались по швам, и истекали песком прямо к его могучим ногам). А самое ценное, что умиляло нас до слёз – был человек он абсолютно открытый, искренний и ничего не скрывал от своих душевных товарищей, которые были с ним вежливы (попробуй не будь – сразу погибнешь на ринге в дружеском бою) и местами даже деликатны.

Так вот, однажды в раздевалке, перед тренировкой, Плуг из сумки с формой вытаскивает старые кеды Вьетнамского ширпотреба. Старшее поколение меня понимает – с резиновым мячиком на щиколотке и, отчаянно чертыхаясь, начинает их обувать. При этом, на его лице такая буря эмоций, мама не горюй!

– Плуг, а где твои «адидасы» новые, – спросил один из ребят, наблюдая за ярковыраженными моральными страданиями нашего доморощенного интеллектуала, с внешним видом громилы-австралопитека.

То, что мы услышали, лишило нас возможности тренироваться не только в этот день, но и ещё длительное время, по причине пребывания в состоянии близком к истерике, которое возникало сразу же при входе в спортзал нашего дорогого Плуга.

Готовы?! За подробности не ручаюсь но, лично зная автора, сам в достоверности этих событий нисколько не сомневаюсь.

В общем, едет наш Плуг с очередной тренировки. На плече тяжёлая сумка с амуницией, на ногах новенькие кроссовки «Адидас», в животе пару литров минеральной воды. Любил Плуг попить водички после тренировки для восстановления водно-солевого баланса, а влазило в него, как в хорошего верблюда.

Итак, переполненный троллейбус, город действия – естественно Киев. Троллейбус едёт медленно, водителю спешить некуда, до конца смены ещё много часов, до остановки Плуга, тоже ещё далеко, до туалета, однако так же не близко. Одним словом – безысходная гармония! Минералка в желудке уже давно переработалась из живительной влаги в субстанцию жёлтого цвета, сомнительного качества и настойчиво ищет выход из организма.

Короче, Плуг понимает, что до своей остановки, а тем более до своего родного унитаза, он не доедет. И это, не совсем приятное открытие его несколько озаботило, более того – озадачило! А Киев, знаете ли, город миллионный, и на улицах днём, все эти миллионы фактически и шарахаются. Представляете?! Нет, чтобы дома сидеть, у телевизоров! Они – все эти миллионы, практически на улице и, причём, именно на той, где идёт троллейбус, в котором едет страдающий от изнеможения Плуг.

Долго думать Плуг не любил, а возможно, что и не умел, поэтому, моральная сторона вопроса давно уже была решена. Умирающий от нетерпения Плуг, ждал очередной остановки, любого ближайшего подъезда, и пусть лучше лопнет такой атавизм эволюции, как совесть, чем его любимый и нужный мочевой пузырь. Такова в принципе незатейливая логическая цепочка, выстроившаяся в голове нашего интеллигента в первом поколении. Переминаясь с ноги на ногу, Плуг начал энергично протискиваться к выходу.

Тем временем, рядом, на задней площадке троллейбуса, разворачивались события, мимо которых Плуг, как настоящий джельтмен, пройти тоже не мог. Какой-то подвыпивший мужчинка цеплялся к симпатичной девчонке (а в Киеве все девчонки – просто конфетки, поверьте на слово), в слабой надежде познакомиться или выпросить номер телефона, на будущие перспективы. Девушка, по всей видимости, не горела желанием стать музой какого-то бухарика и отнекивалась, как могла. Ухажёр был настойчив, остановка была рядом, двери открывались, Плуг был решителен и галантен.

В тот момент, когда двери троллейбуса начали своё движение на открытие, Плуг коротким ударом в корпус, пресёк дальнейшие ухаживания кавалера, отправив его в длительный полёт за пределы пространства троллейбуса, подхватил свою сумку, выскочил на остановку. Перепрыгнув через толпу людей (потенциальных пассажиров), поваленных на асфальт, вылетевшим из троллейбуса пьяненьким Ромео-неудачником, Плуг со скоростью олимпийского чемпиона по бегу, влетел в ближайший от остановки подъезд. Бросив сумку со спортивной формой под ноги, он быстро огляделся по сторонам и, убедившись, что в подъезде ни души, лихорадочно схватился за ширинку. Нетерпеливо вжикнула молния, долгожданный миг блаженства и заслуженного облегчения был совсем рядом, но стук женских каблучков по ступенькам подъезда, заставил молнию на джинсах вернуться в исходное положение. Плуг чуть не завыл от обиды и отчаяния. Его страдания уже давно перешагнули за грань возможного терпения.

В подъезд вошла девушка из троллейбуса.

– Здравствуйте, вы так быстро убежали, что я не успела сказать вам «спасибо». Я вам так благодарна, так благодарна. Этот жлоб преследовал меня почти от самого института. А вы сюда в гости? Я вас здесь раньше никогда не видела. А я тоже здесь живу. Меня Ингой зовут. Может, на кофе зайдёте, – защебетала она, совершенно не делая пауз между фразами.

«Ну, туалет же у них в квартире должен быть», – интуиция Плуга была на высоте, и он энергично кивнул головой. Говорить и сдерживать накатывающую волну, он уже одновременно не мог. Засунув одну руку в карман джинсов, он фактически пережимал свое мужское достоинство, не давая разбушевавшейся жидкости, вырваться за пределы организма.

Что ещё говорила его неожиданная спутница, Плуг уже не слышал, так как в его ушах настойчиво булькали продукты жизнедеятельности его могучей тушки.

Пока девушка доставала ключи из сумочки, вставляла их в замочную скважину, Плуг, тихо подвывая и судорожно пританцовывая, сдерживал себя от непреодолимого желания вышибить дверь, чтобы оказаться наедине с керамическим другом, самым для него желанным на тот момент в его жизни.

– Проходите, пожалуйста, в большую комнату, а я сразу на кухню. Может минеральной воды, пока кофе варится?!

Слова Инги показались Плугу чудовищным издевательством, но достойно и вежливо ответить уже не было сил, и он с жалкой улыбкой благодарности на лице, энергично помотал головой в знак отрицания.

– Проходите, не стесняйтесь. Только прошу вас, разуйтесь, пожалуйста. Там ковёр иранский с толстым ворсом, ручной работы. Настоящая персидская культура, папа из командировки привез. Вон магнитофон, записи разные есть. Вам что нравится? Мне итальянцев дали. Вы, какой кофе предпочитаете? Арабику или робусту?! Сейчас вода закипит, я скоро, – голос Инги долетал до Плуга, уже издалека, и через раз.

Он, тем временем, рыскал по квартире в поисках маленькой комнаты с таким белым, с таким желанным, с таким нужным предметом, как унитаз. Счастье уже было так близко, но синяя птица удачи откровенно глумилась над страданиями Плуга. Явно, сегодня был не его день! Ну, очевидно, звёзды и планеты не так встали! Не так!

В коридоре, ведущем к двум заветным сантехническим достижениям человечества, одно из которых, О Боже! – сам туалет, лежала огромная овчарка, причем, агрессивно оскалив зубы и её немигающие глаза зловеще смотрели, буквально, сквозь оторопевшего от неожиданной встречи Плуга.

«Знатная зверюга! Наверное, медалистка?! Вон как пристально смотрит, не отрываясь. Похоже тренированная. Сейчас бросится?! А у меня джинсы новые. Порвет на тряпочки. Всё! Это конец», – успел тоскливо подумать страдалец.

Просить даму в первую минуту пребывания с ней наедине, в её же квартире, о возможности получения доступа в туалет, минуя злобную собачину, было для гордого Плуга позором, смерти подобным.

Плуг в отчаянии сглотнул слюну, и осторожно, чтобы не расплескать своё содержимое и не нервировать собачку, медленно вернулся в комнату.

Его мыслительный процесс резко активизировался. Вот, что значит настоящий боец, мужчина, для которого безвыходных ситуаций не существует по определению! Взгляд Плуга быстро скользил по комнате! Синхронно с ним всплывали гениальные ремарки: «Открывать окно, не успею! Цветов на подоконнике много, переставить не успею. Мокрые штаны, назад в детство?! Никогда! Лучше смерть! Горшки с цветами – маловато будет, всё не поместится! Эх, два литра минералки – всё же перебор!»

Скрипя зубами, на нечеловеческих усилиях воли, сдерживаясь из последних сил, чтобы не обмочить штаны, Плуг расстегнул молнию и, периодически пережимая пальцами рук своё внушительное мужское достоинство, разбрызгивая по возможности равномерно на всю его внушительную площадь, излил свое содержимое, ну короче, продукты своей жизнедеятельности, на густой ворс роскошного ковра. «Должно же впитаться когда-нибудь?!», – мудро рассудил наш страдалец, оправдывая свой отчаянно гениальный ход и испытывая, при этом, фантастическое облегчение, переходящее местами в неземное блаженство, а также, граничащее с экстазом и поросячьим восторгом. Уф, полегчало!

Жизнь опять приобрела смысл и краски, душа вернулась в бренное тело. Плуг включил магнитофон и замурлыкал популярную мелодию, подпевая солисту модной группы, попутно обдумывая возможную версию разумного объяснения наличия жидкости на ковре (на всём ковре, причем площадью где-то 3-ри на 4-ре метра), да ещё и в таких обильных количествах.

За спиной Плуга раздался мелодичный звон – это Инга вкатывала в комнату маленький столик на колёсиках, на котором разместились изящные чашечки с ароматным кофе, зефир в шоколаде, сливочная помадка и другие всевозможные вкусности.

– Странно, почему весь ковёр влажный?! – Инга с недоумением осматривалась в комнате, осторожно переступая с ноги на ногу, утопая в роскошном ворсе красивого ковра по самую щиколотку. Она даже внимательно посмотрела на потолок, но не обнаружила там следов протечек от соседей сверху.

Надо было срочно что-то говорить и говорить разумно-правдоподобное, и Плуг, спасая неловкость своего положения, недолго думая, взял и выдал следующее.

– Аааааааа, это собака ваша! Да! Именно собака! Пришла и пописала, прямо на ковер и что характерно – в разных местах, – поделился своими наблюдениями доморощенный гигант мысли.

Увидев округлившиеся глаза Инги, Плуг расценил это как явный успех своей версии, и сразу же начал развивать инициативу. В боксе, ведь что главное – это нападение, а Плуг был талантливый боксёр. Придав своему голосу нотки легкого укора, Плуг перешел в убедительное наступление.

– Выгуливать животину надо чаще. А то, она бедная, дотерпеть не может, часа своего желанного дождаться. Вы знаете, как оно терпеть то?! Это надо же, так скотину мучить?! Гринписа на вас нет! – неожиданно для самого себя выдал зажигательную речь новоявленный защитник животных, юннат – переросток.

Тем временем, Плуг присел на корточки и потрогал влажный ковер пальцами правой руки. Затем поднес пальцы к своему носу, потер их между собой и с важным видом понюхал, громко втягивая воздух в ноздри. Затем, скорчив брезгливо-убедительную гримасу на своем, необремененном интеллектом, лице, авторитетно заявил с видом непререкаемого эксперта в области кинологии и ее окрестностей.

– Моча. Да-да! Обычная стандартная моча среднестатистической овчарки. Точно говорю, пришла ваша собачка и прямо на моих глазах на коврик этот …ммм…как его… иранский и пописала. Ага! Нассала говорю, собака…ваша. Кстати, где тут у вас можно руки помыть?!

Инга как-то очень странно посмотрела на самоуверенного Плуга, который тем временем, очень убедительно и красноречиво ратовал за любовь к домашним животным и призывал проявлять гораздо большую заботу о выгуле собаки на улицу для оправления «малой» и, не побоюсь этого слова – «большой» нужды.

– Как собака?! Она же плюшевая! Её, папа из Германии привёз. Он у меня в Аэрофлоте работает, из Борисполя за границу летает…

Что ещё говорила Инга, Плуг уже не слышал. Перепрыгивая через целые пролеты ступеней, с сумкой в руке, он сломя голову, летел по лестничной клетке. И то, что он бежит почти босиком – тоесть в носках, а его новенькие кроссовки «Адидас», остались мирно стоять в прихожей, у гостеприимной и красивой любительницы плюшевых собак, он понял уже, у себя дома. .