Текст книги "Люфтваффельники"

Автор книги: Алекс Сидоров

72. Скучно

Во время учебы в незабвенном училище ВВС, курсантов одолевала постоянная скука, местами переходящая в откровенную «тоску зеленую». Дни тянулись в монотонном однообразии и сплошной рутине. Каждый последующий день был поразительно похож на предыдущий. Как шарики в подшипнике. Зачастую возникало ощущение «дежавю» – где-то уже видел, недавно проходили, плавали-знаем. Ощущение реальности постепенно подменялось унылой картиной «бесконечного бега по кругу» из абстрактного сюрреализма. Иногда казалось, что время незаметно замкнулось само на себя и елозит как заезженная пластинка. А временами замедляет ход и даже останавливается.

Все титанические усилия и вулканическая энергия отцов-командиров были однобоко направлены лишь только на улучшение качества непрерывного процесса нашего обучения и организацию военной службы. Вопросов нет, командование училища было озабочено и озадачено благородной целью – планомерно и неизбежно «перековать» вчерашних «школяров-раздолбаев» в будущий цвет и гордость Вооруженных Сил СССР, а в частности – в бравых соколов ВВС.

Мы, естественно сопротивлялись в процессе «перековки» как могли, т. к. расставаться с беззаботным детством совсем не хотелось, а строгие преподаватели и суровые командиры терпеливо настаивали.

В результате, «негласная» война между ленью и безалаберностью (с нашей стороны) с прочными фундаментальными знаниями и уставной воинской дисциплиной (со стороны армейского руководства) шла с переменным успехом. Промежуточные сводки с «полей учебных фронтов» подводились ежемесячно, строго 20-го числа.

То есть, каждый месяц, как ни странно приходило 20-е чисто, и для всех курсантов наступал момент истины. Умные дяди в учебном отделе училища старательно сводили в единые ведомости наши более чем скромные успехи, все «это» скрупулезно анализировалось и достаточно эмоционально выплескивалось в наши уши на традиционном подведении итогов за календарный месяц.

Цель данной процедуры предельно понятна – каждый курсант имеет право и обязан знать реальное положение дел со своей успеваемостью по каждому учебному предмету. А твой ближайший сосед в монолитном строю воинского подразделения должен иметь полное представление, кто именно из курсантской братии – дундук слева или мудак справа, тянет этот самый «монолитный строй» назад – в позорную яму хаоса, во тьму постыдного мракобесия и в преступную вакханалию потенциальных нарушений воинской дисциплины. Во, как! И кому конкретно из братьев-курсантов надо выказать свое решительное недовольство (каким именно способом, это личное дело каждого), что Пиночет опять закрыл увольнения в город для всего подразделения, пока мы в свою очередь не закроем «хвосты» и не подтянем воинскую дисциплину на должный уровень. Воспитание коллективом, куда деваться?!

Накануне наступления очередной учебной сессии, традиционное подведение итогов решили провести в составе всего 1-го учебного батальона. Для осуществления данного эпохального мероприятия на центральном плацу училища построили шесть рот второго курса, выставили громкоговорящую аппаратуру, а Пиночету принесли красную папку из учебного отдела с предварительными результатами за семестр. Подготовка к процедуре нашего идейного вдохновления и убедительного настроя на успешную сдачу экзаменов, а попутно еще и процесс воспитания с истеричным давлением на остатки «какой-то» совести, началась.

С откровенной опаской, а также смешанным чувством брезгливости и тихого ужаса, полковник Серов заглянул в оценочные ведомости. Мде… Лучше бы, он этого не делал. Так и «Кондратия» с инфарктом и с инсультом получить можно. Причем, гарантированно, все и сразу. Это же в учебном отделе служат специально обученные офицеры, ко всему привыкшие и не такое видавшие, а вот несведущим отцам-командирам с их нежной психикой и трепетной душевной организацией «такие» оценки лучше после пары стаканов валерьянки или чего покрепче, градусов эдак в 40-к, смотреть можно и то, мельком. Одним глазком. С расстояния в пятьсот метров, не ближе. Ну ладно, давай уж… начинай… воспитывай… Сам захотел себе нервы трепать…

Комбат, взгромоздившись на помпезную трибуну из белого мрамора, страшно ругался, местами, даже матерился, периодически взывая к нашей совести и стыдя нас всякими нехорошими и нелитературными словами. Фи, как некультурно?!

Самые мягкие высказывания были следующие: «Бля, у нас не училище ВВС, а какая-то фабрика деревянных игрушек! Понабрали по объявлению кого ни попадя – кто в ПТУ по среднему баллу не прошел, да из интернатов для дебилов и олигофренов через дырку в заборе сбежали! Принимаем чурки дубовые, выпускаем или Буратино, или неликвидные пиломатериалы в виде трухи и опилок! Вы же деревянные! Вы стадо идиотов с явными признаками вырождения! Интеллекта как не было, так и не видно… Где наличие интеллекта, где оно?! Хоть кто-нибудь, может мне показать свой интеллект?!»

Чем больше комбат углублялся в папку с оценочными ведомостями, тем активней портилось его настроение. Хотя, между нами говоря, он всегда и постоянно был «не в духах». А что поделаешь?! Работа такая…

А в это время в голубом небе, прямо над нашими бессовестными головами, летит серебристый самолет. Высоко летит, а за ним белый след тянется. Красиво!

– Как же вам – беспросветным кретинам, технику многомиллионную доверить?! Она же летать должна, а не на головы советским гражданам падать?! Ась?! Я вас спрашиваю?! Живете тут на всем готовом, государство вас кормит, поит, в бане вашу сраную жопу мочалками драит в смутной надежде, что вы?! А вы?! Эх, вы?!

Пока Пиночет отчаянно взывал к нашей совести (кстати, поголовно сданной на длительное хранение еще при первичном пересечении порога КПП училища), курсанты-озорники-камикадзе (с Пиночетом шутить – себе дороже, многократно проверено, поверьте на слово) из задних шеренг монолитного строя 1-го учебного батальона, в четверть голоса затянули незамысловатую песенку на мелодию общеизвестного «похоронного марша». (не судите строго и поймите правильно, мы ж еще были детьми, пусть большими, дурными и бестолковыми, но детьми) Итак! Тихо-тихо, в глубине строя рождалась песня…

Туууу! Стооооо! Че-тыыы-ре! Саааа-мый быыыыыст-рый саа-мооо-лет!

Туууу! Стооооо! Че-тыыы-ре! Ниии-кооог-даааа нееее упааа-дёёёёёт!

Затем, уже в полголоса припев импровизированного «похоронного марша» подхватывался многоголосым хором остальной разбитной курсантской братии, и по училищному плацу все с нарастающей громкостью, но еще не очень наглой (чтобы не дай Бог, долетело до ушей праведно-возмущенного комбата), неслось с явным надрывом и показным драматизмом в голосе.

Нааааааа-до быыы-ло поооо-ездом!

Нааааааа-до быыы-ло поооо-ездом!

И опять, тихо и мрачно, с каменным выражением комично-бессовестных лиц, якобы трепетно внимающих каждому драгоценному слову обвинительно-уничижительной речи полковника. А на самом деле…

Туууу! Стооооо! Че-тыыы-ре! Саааа-мый быыыыыст-рый саа-мооо-лет!

Туууу! Стооооо! Че-тыыы-ре! Ниии-кооог-даааа нееее упааа-дёёёёёт!

Офицеры – командиры взводов и рот, стоящие в одном строю рядом с нами и с показным усердием благоговейно внимающие справедливые упреки безмерно раздраженного Пиночета, естественно слышали наши незамысловатые потуги на оригинальность, но активно не реагировали, в строю не метались и спонтанное «народное творчество» пресекать даже не пытались. Т. к. понимали, что процесс бесконечного и планомерного порева уже давно прошел «порог восприятия» и личный состав курсантских подразделений на все туго забил и драть его, мозги сушить, и регулировать непопулярными мерами – себе дороже и абсолютно бесперспективно. Не чувствует личный состав «боли»! Не чувствует! Ни физической, ни моральной! Тем более, уже не кто-то «один», «сам» в отдельности, а весь цельный коллектив устал от «ежедневных процедур плановой задрочки». Все, приехали! Предел. Критическая масса.

Сейчас, как раз наоборот целесообразно резьбу чуть-чуть и незаметно ослабить, т. к. ребятами сами в отпуск хотят «к мамкам, нянькам, куклам, тряпкам», как говаривал М.И.Кутузов в фильме «Гусарская баллада», выпроваживая безусого корнета домой. Поэтому, сами курсанты, гораздо больше праведно возмущенного командования, были заинтересованы подтянуть свою откровенно просевшую учебную успеваемость, спихнуть «долбанную» сессию и благополучно свалить в долгожданный отпуск. Сейчас лучше ослабить вожжи, и пустить все на самотек. Парни уже не маленькие, не первый год учатся, задолжности по учебным предметам сами распырхают и все «хвосты» закроют. Главное – им не мешать, на мозги не давить, нервы не массажировать и лишний раз не дергать.

Пиночет еще долго чего-то грозно вещал с трибуны, гневно потрясывая над своей головой списком откровенно убогих результатов по всем учебным программам, но его никто не слушал.

Все курсанты, и не только курсанты, но и офицеры, незаметно улыбались одними краешками губ, а из глубины монолитного строя, почти в «тысячу штыков», тихо, но мощно, с переливами на красивую многоголосую тональность, неслось надрывное…

Нааааааа-до быыы-ло поооо-ездом!

Нааааааа-до быыы-ло поооо-ездом!

Ту! Сто! Че-тыыы-ре! Саааа-мый……

Итак. Воспитательные процедуры закончены, увольнения в город для нас в очередной раз «наглухо» закрыли, чтобы все курсанты непременно осознали, что «так жить» дальше нельзя, что озабоченное и возмущенное командование этого не потерпит, что надо напрячься, взяться за ум… и мы двинулись учиться дальше, набираться так, сказать уму-разуму.

А в запредельной синеве чистого уральского неба, серебристый самолет все дальше уверенно чертит пушистую белую линию – инверсионный след. Куда летит?! Куда несется?! А какая собственно разница?! Эх, красота! Пока Пиночет бубнил чего-то, далеко авиалайнер улетел, почти за горизонт!

Жека Ящиков, находясь под впечатлением от «утренней чистки мозгов через анальное отверстие», с нескрываемым поросячьим восторгом поглядывая на летящий самолет, выдает незамысловатое четверостишие.

 
Белоснежный лайнер «Ту»
Развалился на лету
Потому что из ВАТУ
Выпускают «х*ету»!
 

p. s. ВАТУ – военное авиационно-техническое училище

Самокритично, ничего не скажешь. Ладно, как ни крути, а пора за голову браться. Действительно, сессия на носу, а у нас куча лабораторных занятий не закрыта, семинары завалены, и коллоквиумы в загоне! Пора бы и спихнуть чего?! Все, решено, беремся за ум! Вот прямо сейчас и беремся! И начинаем старательно учиться, конспектировать лекции, заниматься на самоподготовках, а не спать, писать письма на родину, играть в домино и карты и …

А как учиться, когда на супермегасерьезной лекции по «Истории КПСС» в огромной аудитории из рук в руки гуляет старая, желтая и откровенно засаленная бумажка с «вековой мудростью», трепетно хранимая и передаваемая из поколения в поколение, а на ней корявым почерком выведены нетленные строки неизвестного автора…

 
ИКАР
Согласно древнему поверью,
Случилось это в старину.
Когда Икар сидел с Дедалом
На жутком острове, в плену.
Когда кругом враги шныряют,
Нужны тут хитрость и обман.
И вот отец и сын решают
Бежать, чрез пятый океан.
Икар на скалах птичьи перья
Для крыльев будущих собрал.
Дедал же, как гласит поверье,
Пчелиным воском их скреплял.
Проходит времени немного,
Готовы крылья для двоих.
И вот небесная дорога
Открыла свой простор для них.
Махая лёгкими крылами,
Они в неведомый полет!
Над островами и морями
Неслись все дальше и вперед!
Еще тогда, расправив крылья,
Икар впервые напевал:
«Мы рождены, чтоб сказку сделать былью…»
Мотив тот, нынче маршем стал.
Полет Икара и Дедала
Открыл небесное житье
И авиации начало!
И продолжение её!
Икар забыл про дисциплину,
Нарушил грубо НПП. (НПП – наставление по полетам)
А это ведь в делах старинных
Вело к воздушному ЧП.
Он от маршрута отклонился
Вираж у солнца у закрутил.
Тут воск на крыльях растопился
И вниз, пилот «заштопорил»
Но, не имея парашюта
На скалы острые упал.
Тут на какую-то минуту
Настал трагический финал.
Сквозь зубы сплевывая воск,
Икар сказал, смежая веки:
«Да, видно, в этом роде войск
Бардак останется навеки?!»
И с той поры его заклятье,
Как неизбежное проклятье
Над авиацией висит
И всем делам ее вредит.
То техник после полбутылки
Забыл заправить самолет.
То вместо выпуска закрылков
Вдруг летчик, шасси уберет.
То «бочку» крутит над домами,
То пролетает под мостом.
То падают машины сами,
И пассажиров бьют при том.
Нам это все небезразлично,
Ведь мы живем в машинный век,
Когда летает самолетом
Почти что каждый человек…
Икар с Дедалом – два пилота
Первопроходцы! Молодцы!
Всегда почтим за труд, за смелость
Мы их, достойные сыны!
 

и т. д. и т. п., что-то так, полную версию стиха, история не сохранила. Есть предположение, что папирус с «первоисточником» сгорел во время общеизвестного пожара в Александрийской библиотеке.

Какие лекции?! Какие конспекты?! Когда сие великое творение надобно срочно перекопировать исключительно с благой целью, чтобы трепетно сохранить и торжественно передать следующему поколению авиаторов.

Так вот, упирая на учебные процессы и на службу войск – караулы, наряды, хозработы и прочий рабский и бесплатный труд, руководство училища напрочь упускало из вида такие немаловажные моменты, как развлечения. Да-да, элементарные развлечения. С развлечениями в училище был откровенный напряг.

Ученые биологи, зоологи, психологи и прочие «ологи» и те регулярно ломают свои умные головы и выносят мозги наружу, решая немаловажную проблему, как же озадачить диких зверей в зоопарке, чтобы они хоть чем-нибудь занимались на досуге, а не впадали в гарантированную депрессию, которая неминуемо наступает вслед за элементарной скукой.

И ведь решают же, при небольшом желании и маломальской выдумке. Белые мишки в бассейне купаются, обезьяны на трапециях болтаются, слоны красками рисуют, дельфины перед детьми выступают, лошади малышню катают, кролики размножаются и т. д. Вороны бездомные и те себе что-то придумывают – собак и кошек подразнить, на крышах покататься как на горках американских, да спереть чего-нибудь успешно. Ну, чем не развлечения?!

А курсантам военного училища почему-то была отведена роль пассивных наблюдателей за активной жизнью, которая в этот самый момент проходит мимо – бурлила и переливалась всеми красками и соблазнами за колючей проволокой внешнего периметра военного училища. Шутки шутками, но постоянная изоляция от внешнего мира просто угнетала, а временами начинала тупо бесить (см. «Нервы, нервы, нервишки»)

Телевизор – 35 минут в день на просмотр программы «Время». Потом еще появился «Прожектор перестройки». Аллилуйя! По воскресеньям – «Служу Советскому Союзу» и все!!! Пипец! Шикарно, не так ли?!

Про репертуар училищного клуба вообще постараюсь промолчать, ибо «Чапаева» посмотрел 17 раз, «Юность Максима» – 14, «Броненосец Потемкин» – 12, «Ленин в Октябре» – 11 раз. Как говорится, комментарии излишни!

Чтобы курсанты не скучали и не страдали онанизмом, по субботам после окончания учебных занятий проводилась «еженедельная половая жизнь» (см. «Особенности половой жизни»), по воскресеньям – праздничная эстафета на 3 километра или не менее «праздничный» марш-бросок на 6-ть, а то и на 10 километров с оружием и противогазом. Обалдеть какой праздник!

Вообще, честно говоря, понятие «праздник» в гипертрофированных умах армейского начальства приняло какую-то откровенно выраженную садистскую направленность. Ничего себе ПРАЗДНИК?! Месить сапогами раскисшую от дождя глиноземную почву или глотать пыль, умирая от жары и страшно потея, сбивать ноги в кровь (в зависимости от погодных условий, а «спортивный праздник» состоится при любой погоде). А на финише некоторые ребята еще и обильно поблюют желчью в ближайших кустах. Для усугубления «праздничного» настроения, не иначе.

Зимой, естественно, отдельный праздник – кросс на длинные дистанции на тяжеленных сучковатых дровах с неожиданным названием – лыжи. Тоже удовольствие весьма сомнительное и плохо забываемое. До сих пор иногда по ночам мне сняться такие замечательные праздники (см. «Папаша Мюллер») Я с тоскливым восторгом обреченного выхожу на «Старт», принимаю привычную позу «бегущего египтянина»! Внимание! Марш! …в это время спасительно звонит будильник – пора вставать на работу! Уф! Лучше на работу, чем на лыжный кросс на 10 км с паразитным грузом на ногах в виде лыжный пиломатериалов и с кривыми палками в руках, да еще и с оборванными ремешками…

И естественно, самое любимое наше «развлечение» в зимнее время года – это долбить толстенный лед в мороз – 30-ть и ниже, до состояния идеального асфальта! Учитывая, что на Урале-батюшке, зима по 9-ть месяцев, а скоротечное и незаметное лето – это плавный переход с весны на осень, то снег чистили и лед долбили достаточно часто! Как бы даже не сказать – регулярно. ПесТНя одним словом. (см. «Снежные барсы»)

Порядком утомившись от таких несколько однообразных официальных «развлечений» курсантская братия, не мудрствуя лукаво, стала искать некую приемлемую альтернативу, чтобы не сойти с ума от скуки, планомерно переходящей в «тоску беспросветную», и создать себе повод хоть немного улыбнуться и слегка повеселиться на кратковременном досуге.

Скажу сразу, наши развлечения были достаточно специфичными и слегка выходящими за рамки общепринятых, поэтому некоторым гражданам понять «такую развлекуху» будет достаточно проблематично. (см. «Проверка на жадность» и «Боевая ничья») Но, как упомянул общепризнанный теоретик марксизма-ленинизма Карл Маркс (по версии нашего комсорга Сереги Филина) в интимной переписке со своей преданной женой Фридрихом Энгельсом: «Бытие определяет сознание!»

Так как мы жили в условиях строгой изоляции от внешнего мира и соблазнов нормального общества, а также под давлением ежедневного морального и дисциплинарного прессинга, то и развлечения у нас были соответственно несколько своеобразные. (про искрометные и разрушительные опыты со взрывчатыми веществами будет отдельная история)

Относительно свободное время для курсантов наступает только после долгожданной команды «Отбой» и убытия дежурного офицера домой.

Воруя у себя же любимого дефицитную возможность поспать, немного отдохнуть и восстановить свои потрепанные силы, мы всячески пытались найти любую возможность и малейший повод для того, чтобы немного развлечься, испытать прилив позитивных эмоций и гарантированно позубоскалить.

Вот, например, несколько разновидностей незатейливых безобразий, с многообещающими последствиями, но вполне доступных для быстрой реализации. Итак.

Берется обычная стеклянная бутылка из под лимонада (во времена развитого социализма в государстве не было пластиковых бутылок, не изобрели еще, наверное) и наполняется обычной водой из под крана.

Бутылка с водой затыкается ветошью (куском портянки или вафельного полотенца) и аккуратно вставляется в сетку кровати второго яруса непосредственно над физиономией сладко посапывающей жертвы – фигуранта, так сказать, сладкой мести или просто нечаянно попавшего «под раздачу» ничего неподозревающего парня (ничего личного, поверьте на слово)

Тряпка под действием водички постепенно намокает (в строгом соответствии с эффектом смачивания), и вода начинает понемногу подкапывать на лицо курсанта. Сначала подкапывает очень редко и по чуть-чуть. Затем, по мере намокания тряпочной «затычки», все активней.

В первое время, «жертве» наверное сниться, что ему на лицо села какая-то хрень и он начинает, не приходя в сознание, понемногу и достаточно вяло отмахиваться «от назойливой мухи», все активней подключая мимику лица.

Картина просто уморительная, поверьте на слово! Хваленый мим Джим Керри рядом не валялся, даже не обсуждается! Кстати, при желании можете попробовать на своем знакомом или на близком родственнике.

Затем, водичка начинает подкапывать все активней, безжалостно заливая лицо и кровать «жертвы». «Неожиданно» промокший курсант вынужден просыпаться и что характерно, не в самом добром расположении духа, поверьте на слово.

И вот, брезгливо открыв один глаз, парень с омерзением осознает, что ему на лицо капает какая-то противная, да еще и мокрая жидкость?! Вот что за дрянь?!

Т.к. сознание человека, крепко спящего еще каких-то пару минут назад, как правило отказывается активно и адекватно анализировать сложившуюся ситуацию, то в зависимости от текущего состояния личной нервной системы, возможны несколько путей решения возникшей проблемы:

1) наплевав на источник внешнего раздражения, курсант банально натянет одеяло себе на голову, изолируя свою «морду лица» от неприятного воздействия капающей водицы и героически проспит в таком неудобном положении до самого утра, проснувшись в приличной луже и во влажном белье;

2) разумно предположив, что у его горячо любимого соседа сверху (спящего на втором ярусе кровати) случился несанкционированный приступ обильного энуреза, искренне возмущенный таким безобразием, «пострадавшая сторона» даст мощного пинка двумя ногами в провисшую сетку кровати второго яруса;

Опять же, в зависимости от направления вектора приложения и величины значения момента силы двух пяток «соседа снизу», мирно спящий и ничего не подозревающий «сосед сверху», внезапно подлетал под самый потолок казармы и, частично проснувшись уже в момент катапультирования, причем в состоянии «невесомости» в наивысшей точки полетной траектории, с ужасом осознавал, что под действием силы гравитации (открытой еще Исааком Ньютоном и которую, как Вы понимаете, никто не отменял, кстати), неизбежно летит вниз – «в бездну». А «это» очень «страшно», особенно спросонья, когда мозг еще окончательно не проснулся и организм функционирует только на инстинктах самосохранения, прописанных где-то на генетическом уровне.

Итак, свободный полет, паника, крики, вопли и все такое… весело! Иногда в процессе приземления, некоторые наиболее легковесные экземпляры, прописанные на втором этаже кровати, пролетали мимо койки и приземлялись на пол. Тогда уже начинались «дипломатические» разборки из серии изысканного политеса:

– Ах ты, скотина! Ты что творишь, говнюк?!

– А ты, зассанец! Завяжи себе член морским узлом, а то вся кровать мокрая…

Но, как правило, и как показывала регулярная практика таких полетов и последующих разборок, до открытого боестолкновения дело никогда не доходило и в результате, никто из ребят не обижался.

3) ОСНОВНОЙ ВАРИАНТ развития событий: постепенно просыпающийся фигурант запланированного развлечения, подвергнувшийся несанкционированному потопу «сверху», спросонья, в темноте спального помещения, скупо освещенного дежурным освещением, начинал хаотично искать источник с «живительной влагой». В конце концов, курсант обнаруживал висящую над собой некую фигню, потянув за которую, он естественно вытаскивал ветошь и откупоривал бутылку. В качестве бонуса на призовую игру на него сразу же изливался щедрый водопад. Вставай, приехали!

После незапланированного душа, вдоволь пометавшись по спальному помещению в приступе бессильной ярости и праведного гнева, и не обнаружив явного «виновника данного торжества», пострадавшей стороне оставалось только снять мокрые спальные принадлежности и, перевернув матрас на сухую сторону, быстренько падать в койку. Чтобы доспать в тишине и спокойствии положенное время, оставшееся до утренней зарядки.

Вы удивитесь, но именно в этот момент сон был наиболее сладкий и умиротворенный. Т. к. погружаясь в желанную негу и блаженную нирвану, мокрый курсант с упоением и восторгом уже тщательно прикидывал и досконально просчитывал какие именно «заслуженные кары» он устроит в следующую ночь, обрушив справедливое возмездие на всех и на каждого, кто мог быть причастным к сегодняшнему «заплыву».

То, что пострадавший мог банально ошибиться и «наказать» невинного, обычно никого не волновало, т. к. данная игра тянулась перманентно бесконечно и под ее раздачу рано или поздно попадали все ребята без исключения, включая и того, кто ее начал первым.

Попутно, развлечения и мелкие пакости могли носить и воспитательный характер – благие цели, так сказать. Так, еще на первом курсе, одному сержанту-зазнайке вылили в сапоги пол-литра дефицитного клея ПВА. Жалко конечно (в смысле, клей ПВА жалко), а что делать?! Надо же донести до человека, что он не прав и сплоченный воинский коллектив данное положение дел безропотно терпеть не намерен.

А сержант в свою очередь, получивший шанс задуматься над своим недостойным поведением, пересмотрел отношение к жизни и остался вполне вменяемым человеком.

Некоторым особо упрямым и патологически туповатым, приходилось время от времени повторять нечто подобное, т. к. процесс планомерного воспитания сержантского состава роты прерывать не гоже, а то «звездная» болезнь может выйти из под контроля и перейти в лавинообразную хронику! А это неправильно! Если человек оторвался от коллектива и фактически гибнет на наших глазах, мы всегда готовы протянуть ему руку помощи или нассать в сапоги, вопросов нет.

Выбрать тот или иной вариант дружеского курса лечения, добровольное дело каждого. Кто не понимал предупреждения, получал более радикальный курс интенсивного лечения, но без мордобоя естественно. Нельзя своего собрата по оружию кулаком по физиономии прикладывать! Неправильно это! Не по-товарищески и негуманно, когда в нашем арсенале были более доходчивые методы воздействия, гарантировавшие положительный результат.

Зубную пасту на волосы почти не мазали! Дефицит! Да и волосы коротко подстрижены. Эффект не тот, что в пионерском лагере в школьные годы!

Тем не менее, шутили постоянно. Шутили как могли, но всегда беззлобно. Петровичу из Пензы ночью на сапоги накрасили белой краской по три полоски. На утреннее построение он вышел в армейской обуви гламурной модели «а-ля-Адидас». Вся 4-я рота с восторгом пропела: «Адидас! Три полоски!!!» (на мотив песни «Учь-Кудук» популярной группы «Ялла»)

Знатному храпуну Вите Копыто время от времени надевали на кончик носа спичечный коробок. И крепко спящий Витя максимально использовал всю свою богатую мимику лица, пытаясь, не прерывая сладкого сна, снять с носа раздражающий его предмет. Он комично шевелил носом, старательно вытягивал губы в трубочку, непроизвольно хлопал ушами и т. д. и т. п. А вся казарма, сгрудившись вокруг Витькиной койки, зажимала друг другу рты и тихо давилась от хохота, дабы наш общепризнанный храпящий мим не проснулся и концерт «по предварительным заявкам» не закончился.

Однажды Витю вынесли в технический коридор вместе с кроватью и поставили в спортуголок. Проснувшись в «незнакомом» месте, Витя долго осматривался по сторонам, удивленно протирая глаза. Перед тем как, Витя все же решился слезть с кровати, он долго и жалобно кричал: «Люди! Где Вы?! Ау?!»

Снимали спящих ребят со второго яруса вместе с их койками (в целях экономии жизненного пространства койки в казармах ставились в два яруса) и ставили на пол. А теперь представьте, как просыпается утром человек, привыкший по команде «Подъем» инстинктивно спрыгивать с высоты под 160 сантиметров. А сегодня пол то рядышком?! Удивительно, да?! Надо было видеть выражение лиц парней, «спрыгивающих» на пол с высоты 20-ть сантиметров?! Изумление вперемешку с ужасом! Словами это не передать.

Или аккуратно снимали кроватную сетку со спящим парнем на первой ярусе и перекладывали на второй. Тоже было неплохо наблюдать, как утром, привычно свесив ноги с кровати, частично проснувшийся юноша с ужасом обнаруживал, что до пола «ой, как далеко». Ма-ма! Снимите меня отсюда!

Меняли сапоги у соседей по кроватям. Громила-богатырь в утренней спешке при команде «Подъем» за 45-ть секунд быстро натягивал сапоги на два размера меньше, а коротышка с ножкой от Золушки выползал в строй на «взлетку» в противотанковых шкарах 46-го размера, тяжело волоча их по полу, рискуя ежесекундно выпрыгнут из безразмерного голенища.

Частично меняли форму одежды, аккуратно уложенную на табуретках возле кроватей. В результате, поутру, галифе надел свое, быстро нахлобучил пилотку, а гимнастерку 44-го размера натянул «соседскую» уже на бегу при экстренном построении.

На финише имеем рукава по локоть, на груди гимнастерка не сходится, а его оппонент стоит, чуть ли не в «плаще по колено» и с рукавами, свисающими до пола, застегнув крючок воротника в районе своего пупка.

По ночам пугали суточный наряд. Например, в дальнем туалете ставили стул из «ленинской комнаты», брали плечики для одежды и с помощью ниток, иголок и запасной формы ХБ формировали фигуру (галифе пришивали к гимнастерке в единое целое), которую «сажали» на стул. А плечики, вставленные в гимнастерку через крючок светильника на потолке, привязывали веревкой к входной двери туалета и выкручивали лампочку электрического освещения.

В результате, посреди ночи, полусонный дневальный шел в туалет осуществить плановую уборку. Нажимал на включатель, свет естественно не включался. Парень, плюнув на освещение, все равно открывал дверь, чтобы разобраться еще и с «перегоревшей» лампочкой. Веревка, привязанная к ручке двери, натягивалась и через крючок на потолке поднимала плечики, на которых висела бесформенная фигура.

А теперь представьте как душераздирающе орал дневальный по роте, увидев в полумраке туалета бесформенную фигуру, которая «прыгает ему навстречу»?! Громко орал! Очень громко! Некоторые ребята, особо слабонервные, штанишки потом застирывали.

В условиях монотонных будней, любое событие, выпадающее из однообразной череды, воспринималось как «веселуха». Мы сами искали и создавали себе развлечения. И чего мы только не делали?! Пытливый ум при небольшом желании способен много чего изобрести и придумать, а в частности.

Пропускали брючной ремень галифе спящего парня через спинку кровати. Утром, по команде старшины автоматически схватив при «подъеме» штаны и ломанувшись с ними в коридор на «45 сек», курсанты вставали в строй, чуть ли не вместе с двухъярусной кроватью.

Заколачивали двери прикроватных тумбочек, переворачивали звездочки на пилотках и «крабы» на шапках, перекручивали хлястики на шинелях в виде пропеллера. Короче, веселились, как могли, чудили по любому поводу.

Чтобы пошутить над дежурным по классу, толкли и размачивали мел, пропитывая этой белой массой тряпку. В результате, малейшая попытка стереть надпись с учебной доски приводила к ее качественной побелке и покраске…

Звонили на тумбочку дневального и «измененным офицерским» голосом отдавали строгие указания какому-либо курсанту срочно явиться в кабинет командира роты, комбата, начальника особого отдела (жестокий вариант). Могли поднять роту по тревоге (прокатывало только на 1-м курсе), вызвать курсанта на КПП к «беременной девушке, которая ждет двойню» от счастливца и т. д. и т. п.