Текст книги "Люфтваффельники"

Автор книги: Алекс Сидоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 69 (всего у книги 73 страниц)

89. Спиртосодержащее

– Сань, вставай, спирт будешь?!

Нехотя разлепив веки, и хаотично цепляясь за нежные объятия Морфея, в темноте спального помещения казармы 4-й роты, я различил очаровательное личико курсанта Копыто с его фирменной лошадиной улыбкой в 32 зуба и глазами навыкат, что у лягушки-путешественницы в момент взлета.

Витя энергично тряс мою койку с такой впечатляющей амплитудой, что Петрович, спящий на верхнем ярусе, обреченно болтался под потолком казармы, отчаянно цепляясь пальцами рук и ног за панцирную сетку кровати, рискуя вылететь в открытое окно, с простыней вместо парашюта.

Воистину, если Копыто что-то делает, то делает это от всего сердца и с подкупающим энтузиазмом. Бедный Петрович! Вон как живописно раскорячился, аки морская звезда уперевшись в каркас кровати всеми своими конечностями, включая голову и мужское достоинство. А как еще иначе выжить в штормовых условиях… мде, еще немного такой деструктивной вибрации и кровать развалится или почки оторвутся.

Не переставая трясти двуярусную кровать на манер фруктового дерева в момент созревания плодов (Петрович в роли спелой груши, прошу любить и жаловать) Витя еще и шептал?!

Как шептал курсант Копыто – это отдельная песня. От его «шепота» проснулись не только все 144 курсанта нашей доблестной роты, но и соседи снизу – 5-я рота и соседи сверху – 16-я, могу поспорить. Ибо шепот Витеньки весьма сильно смахивал на душераздирающий рев сирены оружейной комнаты в момент тревоги.

– Сань, я спирт надыбал! Пить будешь? – восторженно орал Витя Копыто, брызгая в мое лицо своей липкой слюной.

– Твою …дивизию, Витя, заткнись, сделай милость! Дай поспать!

С соседней койки спустил ноги на пол угрюмый Лелик Пономарев. В свете дежурного освещения спального помещения было заметно, что киевлянин явно не в духах. Оно и понятно, сон в военном училище – страшный дефицит. Громада Лелик подошел к Вите и, рывком оторвав его руку от моей кровати, раздраженно прошипел.

– Тсссс! Витя, даже у стен есть уши, придурок. Еще солнце не взойдет, а ты уже будешь лежать на столе в кабинете у Пиночета, раскорячив ноги в самой неудобной позиции. А там в свете горбачевской борьбы с пьянством и алкоголизмом сам понимаешь… педсовет и в армейку, дебила кусок. Причем, бОльшая половина… Спиртяшка откуда?!

– Тсссс! Витя, даже у стен есть уши, придурок. Еще солнце не взойдет, а ты уже будешь лежать на столе в кабинете у Пиночета, раскорячив ноги в самой неудобной позиции. А там в свете горбачевской борьбы с пьянством и алкоголизмом сам понимаешь… педсовет и в армейку, дебила кусок. Причем, бОльшая половина… Спиртяшка откуда?!

Витя сначала сделал вид, что разделяет опасения курсанта Пономарева, а потом сделал вид, что радикально понизил громкость голоса и самозабвенно забубнил, заглушая самого себя.

– Из самохода возвращаюсь от Маринки, а вдоль забора на ж.д. путях состав стоит., наверное на разгрузку на «Сортировочную» подают. Ну, я же не полезу под вагоны, ХБшку пачкать и все такое… и вдруг поезд поедет, задавит еще?! Полез через платформу, а на ней бочки стоят, с огромными надписями по бокам «Спирт какой-то там» и «Яд». Гы-гы! Прикиньте?! Типа слово «яд» = «спирт»?! Совсем Горбатый страну замордовал, придурок. А у меня в зобу дыханье сперло и под ложечкой екнуло от такой удачи. Я флягу свою с пояса снял (Пиночет в целях борьбы с «дизелем» обязал всех курсантов постоянно носить личные фляги с водой) и ножиком перочинным крышку с бочки сковырнул. Понюхал! Спирт! Аж в нос шибануло! Давай бочку набок заваливать… а она тяжелая, литров на двести. Короче, упала та бочка набок, и потекло из горловины, прям рекой. Ну, я фляжку набрал доверху и деру оттуда, пока не поймали. Вот! Классный спирт! Яблочный!

– Почему яблочный?

– А когда бочку открыл, яблоками запахло. Аромат сногсшибательный, аж слюнки потекли!

– Спирт не может быть яблочным. Он виноградный …для коньяка или пшеничный для водки или технический – из опилок. Гидролизный, во! В школе на химии изучали.

– Мамка самогон из яблок делает, значит, может быть и яблочный. Этот яблоками пахнет. Надо водой разбавить, а то так тяжело пить. И закусить нечем!

Лелик взял флягу из руки Виктора и несколько раз понюхал.

– Витя, ты уже пил?

– Нет! Все для вас, ребята! О друзьях же радею…

Огромный киевлянин молча двинулся из спального помещения, Витя громыхая сапогами (по 6-ть подковок на каждом, пижон) поспешил следом. Я решил не отставать от ребят и, укутавшись одеялом на манер пончо, двинулся в коридор. Первая мысль, посетившая мой сонный мозг – Лелик идет в умывальник, чтобы глотнуть халявного спиртика и запить его водой из под крана.

Но курсант Пономарев прошел мимо умывальника и свернул в туалет, где особо не задумываясь и не колеблясь, вылил содержимое фляги в крайнее очко. Видя такое немыслимое зрелище, оскорбленный в лучших чувствах Витя истошно взревел.

– Ты… что ж… делаешь?! Сссссцццууууукккккккк…аааааааааа…

Лелька одной рукой зажал Витьке рот и мощным рывком прислонил его костлявую тушку к стене.

– Точно не пил?

Лишенный возможности даже пискнуть (а мне спросонья показалось, что Витя безвольно висит в воздухе, а его сапоги не достают до мраморного пола даже кончиками носков), Копыто выпучил глаза, всем своим видом показывая, что не пил.

Лелька отпустил Витю на пол и сунул ему в руки пустую флягу.

– Метил!

– Что?

– Метиловый спирт пахнет яблоками! Что на бочках было написано?! Какой спирт?! Метиловый или этиловый!?

Витя недоуменно похлопал глазенками и обиженно вытянул свои мясистые губы в трубочку.

– А какая разница? Спирт, он и в Африке спирт…

И тут Лелика прорвало, он заговорил резко и отрывисто.

– Кретин, твою… потравить нас решил, идиот!

Но, будучи по природе очень сильным человеком, а значит и непомерно добрым, курсант Пономарев мгновенно успокоился, и его речь постепенно вошла в привычный ритм и мелодичность.

– Этиловый спирт – единственный из бесконечной цепочки спиртов, который усваивается живым организмом и не является для него смертельным ядом! Тот же метиловый спирт – страшнейшая отрава! 50 мл. гр. – слепота, 100 – смерть, причем без вариантов! Примерно тоже самое можно сказать и о бутиле, пентиле и т. д. и т. п.

По утверждению разных умников, проводивших многочисленные опыты над живыми существами, именно этиловый спирт воспроизводится клетками организма, потому как участвует в роли растворителя в процессе выделения кислорода из воздуха, в человеческих легких и передачи его (кислорода в смысле) в кровь для последующего разноса к различным органам.

То есть, вся гениальность этого эпохального открытия состоит в том, что раскрыт механизм воздействия спиртосодержащих жидкостей на организм здорового человека. Махнул испытуемый экземпляр рюмашку-другую, и концентрация спиртяшки в его крови резко возросла. А, следовательно, и количество кислорода, добытого в альвеолах легких, так же значительно возросло. И побежала кровушка, насыщенная кислородам по его венам и капиллярам, питая всевозможные органы живительным О2 и форсируя метаболизм в клетках. И испытал данный человечище необычайный подъем внутренних сил и жизненную энергию! Мол, ух, какой я сильный?! Горы свернуть готов! И опять за рюмашечку. А там уже обалдевший от избытка «внешнего» спирта мозг дает экстренную команду всем клеткам организма на аварийное прекращение выработки «собственного» спирта.

А на фига он действительно нужен, если извне его заливается немеренно, даже печень не успевает его разлагать и в почки отработку выбрасывать. Много спирта в организме плещется, ой много! Не нужно столько! И организм идет в разнос! На подвиги тянет и все такое…

А на утро картина прямо скажу, неприглядная! «Внешнего» спирта НЕТ! Кончилась пьянка! Новый еще не заливался в хавальник, т. к. хозяин пока еще не опохмелился, а воспроизводство «внутреннего» спирта заблокировано офигевшим от «вчерашней гулянки» мозгом. А питать органы кислородом надо?! А его то и недостаточно! Нету кислорода в тканях! Тю-тю! Легкие засасывают воздух из атмосферы, альвеолы его подержат-подержат, а растворителя в виде этилового спиртика в организме не хватает! Беда, прямо!

На лицо прогрессирующее кислородное голодание – гипоксия по научному!

Хреновато по утрам организму после обильной пьян… пардон, научного эксперимента по определению роли спиртосодержащих смесей в метаболизме клеток. Вот и мается наш персонаж по утрам похмельным синдромом – подташнивает, голова кружится, во рту, будто стадо кошек переночевало, мешки под глазами, рожа опухшая, кожа синюшного оттенка (оно и понятно – банальное удушье при дефиците кислорода). Беда, ой беда!

Что делать?! А два пути, Витенька – залить порцию спиртяшки извне и дать организму возможность добывать кислород из воздуха НЕМЕДЛЕННО. Или продолжать медленно умирать, и мучится, пока организм не обратится к парализованному мозгу с требованием выдать немедленную команду клеткам на выработку СОБСТВЕННОГО спирта, что …ближе к вечеру и будет непременно сделано. Мозг – вещество серое и достаточно инертное, поймите правильно! Тем более, по утрам подтормаживает! Особливо после пьянок. Но не в этом суть, а в том, что кроме ЭТИЛА, все остальное – ЯД! ЯД и СМЕРТЬ! Ты понял, дубина пилопедрищенская…

Честно говоря, Лелька и выдал?! Шутки шутками, а киевлянин только что продемонстрировал охрененно-глубочайшие познания в области спирта и его разновидностей. Обалдеть! Не знаю как Витя, а я был потрясен услышанным. Как будто на лекции в химико-технологическом или медицинском институте побывали.

Ошалевший от обилия «умной информации» Витя, недоверчиво пробурчал.

– А ты откуда все это знаешь?!

Неожиданно помрачневший Лелик понижая громкость голоса, заговорил почти неслышно.

– От деда… Немцы, зная слабость русских к спиртосодержащим смесям, частенько оставляли метиловый спирт целыми цистернами и с огромными надписями на борту: «Спирт». А наши солдаты, дорвавшись до халявки, жрали отраву прямо здесь же и подыхали …целыми ротами…

– Да ладно, дед же твой тоже выпил, наверное, и ничего…

– Выпил… чуть-чуть… потому и живой остался, но очки носил… толще телескопа… про все разновидности спиртов что можно выучил фактически наизусть и талдычил, как заведенный, что метил пахнет яблоком… Все, лекбез закончен, пошли спать…

90. Экскурсия в Дисбат

45-е классное отделение заступило в гарнизонный караул. Начкар лейтенант Зайчик после беседы с комендантом вызвал Лелика Пономарева и меня на незапланированный инструктаж.

– Парни, придется поработать конвойными.

Мы с Леликом недоуменно переглянулись. Выводными работали, часовыми в карауле были уже столько раз, что и не сосчитать, на калитке во дворе гауптвахте стояли, шлагбаум в комендатуре подпирали, тюремные палаты в окружном госпитале охраняли, в выездной караул сопровождения крупногабаритных грузов ездили, в гарнизонном суде в качестве усиления охраны торчали… А вот конвойными бывать еще не приходилось?!

– Короче, курсанта училища РВСН (ракетных войск стратегического назначения) гарнизонный суд приговорил к одному году дисциплинарного батальона за драку с телесными повреждениями – сокурснику нос сломал, дурачок… Надо его сопроводить с дисбат для отбытия установленного срока наказания. Комендант затребовал двоих ребят, чтоб покрепче …для конвоя. Сейчас дадут дежурную машину, и с вами поедет местный прапорщик с документами на сидельца. Все просто до безобразия. Комендантский прапорщик – старший машины и вам начальник на текущую поездку. Вы сажаете бывшего курсанта в кузов грузовика возле кабины и обеспечиваете его конвоирование. Один из вас садится у противоположного борта, напротив осужденного, и не спускает с него глаз. Второй занимает место у заднего борта машины. Второй садится так, чтобы контролировать и осужденного и первого конвойного. Он же отвечает за выход из машины и подстраховывает, чтобы осужденный не набросился на первого конвойного с целью завладеть оружием или совершить побег… Все понятно?

– Тащлейтенант, наверное, парень все же не полный кретин, чтобы к одному году дисбата еще пяток приплюсовывать за побег и все такое… Тем более, дисциплинарный батальон – это не тюрьма. Санаторий, фактически… та же армейка, но с решетками и Уставщиной день и ночь.

– Ага, санаторий, как же?! Казематы и решетки – везде казематы… темница… она темница и есть! Вопросов нет?! Вот и ладненько. Получайте оружие, сейчас поедете.

Взяли из пирамиды свои АК-74, вышли во двор гауптвахты, ждем. Вскоре подкатил армейский вездеход ГАЗ-66 «шишига», из кабины вылез молодой прапорщик, чуть старше нас. Из камеры вывели осужденного. Обычный парень такой же, как и мы. Бывший курсант-ракетчик явно бравирует и натужно рисуется, стараясь показать, что ему уже все пох и совсем не страшно. Типа, срок уже бежит, часы тикают, а дисбат тем и хорош, что судимость в документах не фиксируется. Отсидел и опять чистенький. Красота и никаких темных пятен в безупречной биографии.

Из вещей у осужденного ракетчика только тощий вещмешок с небогатым скарбом служивого. Нищему собраться – только подпоясаться. Шинелка курсантская из темного сукна, но уже без погон и без знаков отличия.

Взгромоздились в кузов «шишиги», едем. Я сел у кабины напротив осужденного, Лелик подпирает внешний борт, попутно посылая ослепительные улыбки и томные взгляды всем красивым девчонкам, прогуливающимся по улочкам уральского города. Машину ощутимо потряхивает, в кузове сквозняк, т. к. брезентовый тент уже штопанный перештопанный. Достаточно прохладно, осень, мы с Леликом подняли воротники шинелей – вольность, Общевоинскими Уставами не допустимая, но пока никто не видит, прокатит. Осужденный тоже поднял воротник шинели и опустил клапана у шапки. Естественно делаю вид, что так и надо. Мы же люди, а не звери. Всем одинаково холодно, и конвою и сидельцу…

– Курить можно?!

– Кури, пока едем. Если остановимся, бычок в дырку в брезенте выбрось, чтобы прапор не засек, нам проблемы не нужны.

– Не вопрос, пацаны, своих не подвожу…

– Ага, верю, то-то своему нос сломал.

– Да какой там свой? Это стукачок курсовой был, а я не сдержался… Он рапорт подал… официальный. Ну и понеслось…

– Стукачки обычно мстят иначе… тихо и без рекламы – неофициально и чужими руками.

– А вот в моем случае был образцово-показательный суд и нате вам – отчисление и срок! Один год! А, фиг с ним… год быстро пролетит. Жаль, что со второго курса отчислили, диплом не получу …и золотые погоны тоже ёкнулись. Хотя, в принципе, отсижу свое, может еще восстановлюсь в родном училище с потерей года?! Судимость в дисбате ведь не считается?

– Вроде как?!

Едем, ракетчик курит не переставая, следующую сигарету прикуривает от предыдущей, и травит анекдоты один за одним… Заметно, что нервничает.

«Шишигу» трясет все сильнее, уже едем за городом по разбитому до неприличия асфальту. Чтобы не вылететь из кузова на очередной колдобине приходится одной рукой держаться за скамейку, другой постоянно придерживать летающий автомат АК-74. Надрывно ревет движок машины, и ощутимо гудят мосты, а солдатик-водила давит на гашетку со всей дури, выжимая из вездехода ГАЗ-66 предельную скорость. Слева и справа по обочинам узкой дороги мелькает стена из корабельных сосен. Красота неимоверная. Армейский грузовик на фоне лесных исполинов кажется детской игрушкой, а люди – крошечными лилипутами или жалкими муравьишками. А какой воздух в сосновом лесу?! Пахнет смолой и …

Бац, визг тормозов и «шишига» резко встала. От неожиданности и под действием силы инерции, известной всем и каждому из курса физики за 5-й класс средней школы, я чуть не впечатался в борт машины, а мой АК-74 едва не вылетел из кузова. Лелик Пономарев уцепившись за скамейку двумя руками и уперевшись ногами в пол кузова, умудрился сохранить шаткое равновесие. А курсант-ракетчик, болтавший без умолку всю дорогу, прикусил язык и чуть не проглотил горящую сигарету.

Мде, что ни говори, а среднестатистический стандартный военный водитель – это нечто! Всевозможные Шумахеры и прочие лихачи-джигиты позорно отползают на обочину!

Хлопнула дверца в кабине. Подошел прапор. Стараясь не смотреть на осужденного, он тяжело вздохнул и тихо промолвил.

– Выгружайтесь. Приехали.

Попрыгали из кузова. Стоим. Осматриваемся. Рядом шлагбаум. Возле него стоит ефрейтор. Вернее, не просто ефрейтор, а образцовый ефрейтор! Отглажен, отутюжен. Коротко подстрижен. Выбрит до синевы и еще на два миллиметра под кожей. На левом рукаве шинели чисто-выстиранная и старательно-отглаженная повязка с надписью «Дневальный». Кирзовые сапоги ефрейтора начищены до зеркального блеска и кажутся лакированными.

Сам шлагбаум свежепокрашен, красно-белые полоски одинаковой ширины нанесены с точностью до миллиметра. Бордюры у дорожек побелены, стекла в здании КПП отполированы не хуже хрустальных стаканов на праздничном столе. Деревья и кустарник ровно подстрижены, травка на газоне имеет строго одинаковую высоту, нет ни одного сорняка или какого-либо неуставного растения. Урна возле крыльца КПП напоминает мраморный вазон из Эрмитажа. Везде сияет поразительная чистота, оставляя устойчивое ощущение нереального порядка и Уставной гармонии. Такое впечатление, что даже воробьи пролетают мимо нас исключительно строем, держа равнение и синхронно взмахивая крыльями…

Завидев комендантского прапорщика, ефрейтор поправил головной убор и врубил образцовым строевым шагом, задирая ноги с идеально оттянутым носком кирзовых сапог чуть ли не выше своей головы, словно прима-балерина из Большого театра. Четко отмахивая руками, ефрейтор подошел к нам и выдал рубленно-отточенный рапорт.

– Товарищ прапорщик, дневальный по КПП ефрейтор Новичков и т. д. и т. п. Разрешите узнать цель вашего прибытия и все такое…

Мы с Леликом опять удивленно переглянулись. Многое видали, сами числились в парадном расчете училища ВВС как громилы с ростом под 190 см. На плацу не один десяток километров намотали, но такой идеальной строевой выправки никогда не видали. Мде?! Ефрейтор из Кремлевского полка что ли?! Талант, не иначе?!

Прапорщик, объяснившись с ефрейтором и коротко переговорив с кем-то по телефону, пошел к штабу дисбата с документами на осужденного, а мы остались по внешнюю сторону шлагбаума. Стоим, разминаемся, т. к. за время неблизкого пути наши персональные задницы приняли формы и сравнялись по плотности и жесткости со скамейками в кузове ГАЗ-66. Наш подопечный ракетчик тем временем подошел к ефрейтору.

– Слышь, зёма, как тут делишки, обстановка в целом и вообще?! Жить можно?! За что сам сидишь?! Давно?! Как с харчами?! Посылки из дома можно получать?

Ефрейтор, чуть прищурив глаза, неожиданно резко врубил с правой руки в челюсть бывшему курсанту, стирая с его лица заискивающую улыбку… А пока тот падал, запрокинув голову назад, дневальный по КПП идеально чищенным сапогом добавил еще и в живот, чуть выше паха.

– Ты как обращаешься к ефрейтору, сука?! Ась?! Устава не знаешь?

Мы с Леликом слегка обалдели от такого расклада событий. Лично я стоял недвижимым столбом в полном ступоре, недоуменно хлопая наивными глазенками и раззявив рот от несказанного удивления. Ибо ожидал увидеть в дисбате чего угодно, но только не это.

Т.к. Пономарев до училища был боксером и весьма успешным, то среагировал на происходящее гораздо быстрее меня. Киевлянин рывком сорвал автомат с плеча и, сняв его с предохранителя, взялся оттягивать затворную раму. Но ефрейтор, спокойно одернул свою шинель, разглаживая образовавшиеся складки, мягко промолвил.

– Спокойно, товарищи курсанты! Ваша власть по ту сторону шлагбаума. А тут дисциплинарный батальон. И я здесь – «товарищ ефрейтор», а не какой-то там «сраный зёма». Понятно?! Все в строгом соответствии с требованиями Строевого Устава. Военнослужащие обязаны обращаться друг к другу исключительно по воинскому званию. Не дергайтесь, господа будущие офицеры, здесь свои порядки… Попадете сюда, все сами узнаете и прочувствуете…

Мы с Леликом, осознав разумность и весомость слов дневального по КПП, инстинктивно сплюнули через левое плечо.

– Тьфу-тьфу-тьфу, упаси Господи прочувствовать на себе здешние порядки… Санаторий, етить твою мать!

Вскоре вернулся наш прапор с местным прапорщиком. Комендантский прапор молча посмотрел на помятую физиономию осужденного, испуганный взгляд и запачканную форму. Укоризненно покачал головой, но ничего не сказал ефрейтору, который в очередной раз молодцевато вскинул руку в воинском приветствии, и снова резанув идеальным строевым шагом, громко и внятно проорал рапорт дисбатовскому прапору о положении дел на КПП.

Дисбатовский прапорщик, внимательно оглядев бывшего курсанта-ракетчика, который стоял словно нашкодивший школьник, понурив голову и нервно теребил в руках лямки своего вещмешка, неожиданно рявкнул.

– Почему не приветствуем старшего по воинскому званию?!

Рявкнул настолько громко и сочно, что мы с Леликом непроизвольно вздрогнули, а я чуть не выронил автомат из рук. Хорошо еще, что от этого леденящего душу рыка, мое персональное очко инстинктивно сжалось от животного ужаса, и я не наложил в галифе. Шутки шутками, но так угрожающе реветь нормальный человек, наверное, все же не может. …мммммм… это было похоже на рык предельно раздраженного льва или на угрожающий рев огромного бурого медведя, не иначе.

Осужденный курсант испуганно вскинул правую руку в воинском приветствии и начал, глотая слова и жалко заикаясь, скомкано и нечленораздельно бубнить рапорт. Дисбатовский прапор брезгливо скривился и многообещающе улыбнулся.

– Понятно… Ничего, сынок, здесь тебя быстро научат жить по Уставу и Родину любить. И рапорт научишься докладывать без запинки. И строевым шагом ходить. Пойдем, сиделец…

Бывший курсант-ракетчик закинул вещмешок на плечо и, понурив голову, поплелся вслед за прапорщиком.

– Прощайте, ребята…

Мде…, задора в его поведении явно поубавилось, вон как плечи и нос повесил. Взгляд от земли не отрывает.

Мы с Леликом шустро запрыгнули в кузов «шишиги» с единственным желанием как можно быстрее убраться отсюда, т. к. впечатления от увиденного были весьма отвратные.

На обратном пути нам попалась колонна военнослужащих, которые были без знаков отличия и без погон. Этакая толпа военнопленных из черно-белой кинохроники времен Великой Отечественной войны. «Пленные» шли четким строевым шагом, синхронно задирая ноги чуть ли не до уровня бровей. Шли, чеканя шаг и впечатывая подошвы своих идеально-начищенных сапог в асфальт. Шли с отточенной отмашкой рук и громко орали строевую песню. При этом, даже не пытаясь повернуть голову или хотя бы скосить глаза, чтобы украдкой бросить взгляд в нашу сторону. Во как?! Шли, словно затравленные роботы! Шли с механическими движениями и полным отсутствием каких-либо эмоций на лицах. И только затравленные глаза выдавали их реальное душевное состояние.

А по периметру данного строя, устало брели обычные солдаты с автоматами на перевес. Некоторые солдаты вели злобных псов, которые тянули прочные поводки из парашютных строп и громко лаяли с пеной у рта на «солдат» внутри строя …на тех, кто шагал в шинелях без знаков отличия.

Не сговариваясь, мы в очередной раз переглянулись в Леликом. На душе было откровенно погано. Тьфу-тьфу, упаси Господи от такой дурости и опрометчивого шага, чтобы в результате этого оказаться в подобном строю. В строю …среди чеканящих шаг, без знаков различия …с затравленным взглядом…

Мде…, а ведь когда-то все эти парни – мои ровесники или чуть старше, были обычными военнослужащими. Считали дни до дембеля, получали письма из дома, от любимой девушки, мечтали о жизни на гражданке… но, им этого оказалось недостаточно, и кто-то из них стал жестоким «дедушкой», кто-то украл и пропил казенное имущество, кто-то самовольно оставил свою воинскую часть и подался в бега, кто-то натворил еще что-то противозаконное, мало ли… Неужели сиюминутная выгода, соблазн или персональная дурость соизмерима с последующим наказанием?

Эх, если бы в дисбат обязательные экскурсии для всех новобранцев проводили? Уверен, что этот строй в окружении солдат с оружием и злобных собак был бы гораздо меньше.

А сейчас над этим многочисленным строем, шагающих полулюдей-полуроботов неслась песня.

 
Россия – любимая земля!
Россия – березки, тополя!
Как дорога ты для солдата!
Родная, русская земля…