Текст книги "Только не дворецкий"

Автор книги: Агата Кристи

Соавторы: Гилберт Кийт Честертон,Найо Марш,Алан Александр Милн,Дороти Ли Сэйерс,Эдвард Дансени,Сирил Хейр,Марджери (Марджори) Аллингем (Аллингхэм),Эдгар Джепсон,Джозеф Смит Флетчер,Джозефина Белл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 52 страниц)

АЛАН ТОМАС
Сила привички

Хорас Флегг, когда-то знаменитый адвокат по уголовным делам, повернулся в постели и зевнул.

– Доброе утро, Халлидей, – сказал он дворецкому, когда тот вошел с утренней чашкой чая и принялся раздвигать шторы. – Какая сегодня погода?

– Похоже, сильный зюйд-зюйд-вест, сэр. Какой костюм приготовить?

– Темно-синий. Я сегодня не буду обедать дома. Леди Хазард зайдет на чай.

– Есть, сэр.

– Халлидей! Сколько раз я просил тебя приберечь флотские словечки до тех пор, пока ты не вернешься на корабль? Мы сейчас на суше.

– Прошу прощения, сэр. Сила привычки…

– Когда-нибудь привычка доведет тебя до беды, Халлидей.

– Да, сэр. Вы сегодня ужинаете дома, сэр?

Флегг ненадолго задумался. Помолчав, он ответил:

– Да. Я буду ужинать дома, около половины восьмого. А после займемся марками.

– Есть… хорошо, сэр.

Халлидей уже собирался удалиться, но тут Флегг снова заговорил.

– Да, кстати, – произнес Флегг, пристально глядя в окно и как бы не замечая слугу, – меня уже начинает утомлять этот… э… Карвер.

– Карвер, сэр?

– Ты слышал, я о нем говорил.

– Ах да, сэр. Вы о том шантажисте.

Флегг поморщился:

– Именно. Не думал, что ты так хорошо осведомлен.

По лицу Халлидея промелькнула легкая тень улыбки и тут же исчезла.

– С некоторых пор я знаю о Карвере, сэр.

– И что ты о нем знаешь?

Халлидей опустил глаза.

– Что он причиняет вам беспокойство, сэр, – ответил он, – и что чем быстрее мы от него избавимся, тем лучше. Позволю себе заметить, сэр, он вам ничего, кроме вреда, не приносит.

– Да, очень верное замечание, – согласился Флегг. – Всего один неосмотрительный поступок, о котором я горько сожалею, – и вот Карвер уже с нами, причем, видимо, до конца моих дней – или, по крайней мере, пока у меня не кончатся деньги. Самый мерзкий тип из всех, кого я когда-либо встречал. А это что-нибудь да значит, с моим-то опытом в уголовном суде. Впрочем, я сам виноват. И почему я не обратился в полицию, как я столько раз советовал другим! Но что уж теперь говорить? Я далеко не единственный, кто всю жизнь давал окружающим полезные советы и сел в лужу, когда дошло до дела.

Некоторое время оба молчали.

– Я должен встретиться с ним сегодня в шесть вечера, – сказал наконец Флегг, – чтобы, как он выразился, заключить окончательное соглашение.

– Вряд ли это соглашение будет окончательным, сэр, – заметил Халлидей.

– Ты прав. Не будет.

– Могу я спросить, где вы встречаетесь с ним, сэр?

– У него. Есть место, где он обретается, когда приезжает в город.

– Он будет один?

– Да. Или ты думаешь, он позовет гостей по такому случаю?

Снова повисла пауза. Наконец Халлидей прервал молчание:

– А что, если… если вместо вас… к нему пойду я, сэр?

– Ты? – Флегг быстро взглянул на него. – А что можешь сделать ты, Халлидей? Ты ведь не знаешь, в чем дело.

– Я ничего не знаю… о том неосмотрительном поступке, сэр, и не хочу знать. Но я знаю, что за человек этот Джимми Карвер; не сочтите за дерзость, сэр, но возможно, мне будет проще иметь с ним дело, чем вам.

Флегг улыбнулся:

– Не могу сказать, что мне когда-либо было легко иметь с ним дело. Слишком мы разные.

– Так точно, сэр.

– И все же я не знаю, что ты можешь сделать.

– Я пока тоже не знаю, сэр. Но очень скоро выясню.

Халлидей произнес это с уверенностью, которая понравилась хозяину.

– Это рискованно, – пробормотал Флегг.

– Рискованно, сэр?

– Я пообещал прийти. И мне не хотелось бы его разочаровывать.

– Простите, сэр, но в наши дни мы все привыкли рисковать. Однако, если вы позволите мне увидеться с ним, сэр, никакого разочарования не будет, во всяком случае – у вас, сэр.

Они пристально посмотрели друг на друга: хозяин старался проникнуть в мысли слуги. При этом он отметил про себя, что Халлидей был по меньшей мере вдвое крупнее Карвера.

– Хорошо, – тихо сказал Флегг. – Если хочешь, можешь с ним встретиться.

– Спасибо, сэр.

– Не знаю, что ты там задумал.

– Да, сэр.

– Но… это рискованно, понимаешь, Эля меня рискованно.

– Понимаю, сэр. Не могли бы вы дать мне его адрес?

– «Королевские покои», 2А, Сент-Джеймс. Первый этаж.

Халлидей поднял брови и улыбнулся:

– Позволю себе заметить, очень неплохое место, сэр.

– Да, наш мистер Карвер уж точно не бедствует, – заметил Флегг. – За это ручаюсь.

Халлидей повернулся, чтобы уйти.

– Вы не будете возражать, сэр, – сказал он уже у двери, – если я отлучусь сегодня на час-другой, чтобы осмотреться?

– Как угодно.

– Спасибо, сэр. Я проверю, все ли готово к чаю для леди Хазард.

– Хорошо.

– Что-нибудь еще, сэр?

– Больше ничего, спасибо, Халлидей.

– Спасибо, сэр.

Флегг приятно провел день. Он великолепно пообедал с другом в клубе и поспел домой, на Керзон-стрит, как раз к приезду сестры, Мюриэл Хазард. С детских лет они с Мюриэл были очень близки, и когда оставались вдвоем, для обоих время пролетало незаметно. Мюриэл понимала Хораса, как никакая другая женщина, и обо всех своих делах он советовался с ней одной. У Хораса почти не было от нее секретов; даже если он не посвящал ее в свои мысли, она обычно чувствовала, что он чем-то озабочен.

Когда в половине пятого леди Хазард приехала, Халлидей был дома и открыл ей дверь. Леди Хазард ценила неустанную заботу Халлидея о хозяине и потому испытывала к нему особую симпатию; войдя, она приветливо улыбнулась и осведомилась, как он поживает.

За чаем, как обычно, шла приятная, оживленная беседа. Неизвестно, заметила ли Мюриэл, что брат думает о чем-то своем, так как он ничем себя не выдал. Невидимому наблюдателю показалось бы, что Флегг, как и всегда, в прекрасном расположении духа.

Около шести – или чуть позже, в половине седьмого, – Мюриэл ушла, и Хорас проводил ее до калитки. Затем он достал альбом с марками и начал приготовления к вечерним занятиям. Вскоре, как было заведено, с напитками на подносе вошел Халлидей. Флегг, сидевший за столом, молча на него посмотрел.

– Хотите херес, или смешать коктейль, сэр? – спросил Халлидей.

Флегг облизнул губы.

– Ты виделся с ним? – произнес он.

– С Карвером, сэр? Да, сэр, я виделся с ним.

– Что он сказал?

– Не так много, сэр. Я собираюсь встретиться с ним еще раз, чуть позже. Вы будете пить херес?

– Позже? Когда?

– Мы не назначили точное время, сэр.

Повисла пауза. Флегг приоткрыл рот, собираясь что-то сказать, и снова закрыл. Он знал, что Халлидей станет говорить, только когда сам захочет.

– Я буду пить коктейль, – сказал Флегг.

– Хорошо, сэр.

– Если хочешь, налей себе тоже, Халлидей.

– Спасибо, сэр.

Халлидей приготовил два коктейля и подал один из них хозяину на серебряном подносе.

– За удачу, Халлидей.

– За удачу, сэр.

Они выпили, и Халлидей поставил свой бокал:

– Нет ничего лучше сухого мартини, сэр… разве что глоточек рома. Вы велели подать ужин в половине восьмого, сэр?

– Если возможно.

– Конечно, сэр, – ответил Халлидей и удалился.

Через час он сообщил, что ужин готов. Несколько хороших, незамысловатых блюд, которые, Халлидей знал, нравились хозяину. Тот внимательно следил, как дворецкий твердой рукой наливает кларет.

После ужина оба занялись альбомами для марок. Флегг коллекционировал марки и в Халлидее обрел преданного и увлеченного единомышленника.

Вечер они тихо провели за работой, и около одиннадцати, когда Халлидей поднес хозяину рюмочку на ночь, Флегг отправился спать.

– Доброй ночи, Халлидей, – сказал Флегг, идя в свою спальню. – Приятных снов.

– Спасибо, сэр, и вам того же, сэр.

И Флегг удалился в спальню, а Халлидей – в свою комнатку рядом с кухней.

На следующее утро Флегг повернулся в постели и зевнул.

– Доброе утро, Халлидей, – сказал он дворецкому, когда тот вошел с утренней чашкой чая и принялся раздвигать шторы. – Какая сегодня погода?

– Полный штиль, сэр. Какой костюм приготовить?

– Светло-серый. Я не буду обедать дома. Есть какие-нибудь новости?

– Советское правительство собирается…

– Меня не интересует советское правительство. Я имел в виду Карвера.

– Карвера, сэр?

– Да. Только не говори, что ты никогда о нем не слышал.

– Мне кажется, сэр, есть подходящее латинское изречение, но я не могу его вспомнить.

– Ты хочешь сказать, он мертв?

– Да, сэр.

– Откуда ты знаешь?

– Видите ли, сэр…

– Неужели ты хочешь сказать, что ты… убил его, Халлидей?

– Да, сэр.

Халлидей был так спокоен, словно сообщал хозяину о заказанной в бакалее провизии. Какое-то время Флегг молча смотрел в окно. Затем сделал глоток чаю.

– Итак, – заговорил он. – Что произошло?

– Все было очень просто, сэр. Он сам открыл мне дверь – как вы и говорили, он был один, – и потом… сомневаюсь, что после этого он много запомнил, сэр.

– Ты хочешь сказать…

– Я хочу сказать, сэр, что я не дал ему времени собраться с мыслями. Он и моргнуть не успел, а уже лежал плашмя на полу в своей прихожей. Потом я закрыл дверь в квартиру, втащил его внутрь… и с помощью подушки остановил его дыхание.

– Поблизости никого не было, Халлидей?

– Никого, сэр. «Королевские покои», как вы сами знаете, сэр, теперь уже не те. Что и говорить, сэр, обветшало все, да и живут там, насколько я понял, одни букмекеры – я имею в виду ту часть здания, которая уцелела, сэр, – этот район сильно бомбили. Позволю себе заметить, сэр, это весьма печально, когда прекрасные квартиры превращаются…

– Довольно об этом, – прервал его Флегг. – Что ты сделал потом?

– Как вы помните, сэр, через четверть часа я вернулся и мы с вами выпили сухого мартини за удачу.

– То есть тело все еще там, где ты его оставил, – в пустой квартире?

– Нет, сэр. Мне показалось неправильным оставлять его в квартире, сэр. Неизвестно, сколько бы оно там пролежало, а через некоторое время могли начаться жалобы от соседей… Извините за подробности, сэр.

– Что ты сделал с телом?

– Видите ли, сэр, я предусмотрительно положил его в мешок, и прошлой ночью, когда вы отправились спать, сэр, я выскользнул из дома и убрал тело.

– Как ты попал в квартиру?

– С помощью ключа Карвера, который я у него позаимствовал, сэр.

– Куда ты отнес тело?

– Видите ли, сэр, перед «Королевскими покоями» стоит несколько мусорных ящиков. Это я заметил еще днем, сэр, когда ходил осмотреться. Туда, очевидно, сваливают отбросы. Так что я поместил Карвера в один из ящиков, сэр.

– Значит, ты вынес его из квартиры…

– Да, сэр, с первого этажа – это всего в двух шагах оттуда.

– В мешке?

– Да, сэр. На случай, если кто-то решит полюбопытствовать, я завязал мешок. Но в столь поздний час поблизости не было ни души.

– Где ты взял мешок?

– Возле мусорных ящиков я приметил несколько мешков, сэр… Вы, должно быть, видели, сэр, – такие фиолетовые мешки для отбросов. Подходят как нельзя лучше.

– И теперь Карвер там?

– Если только его уже не увезли, сэр.

– Или если его не обнаружила полиция, – произнес Флегг.

– Или, как вы изволили заметить, сэр, если его не обнаружила полиция. Что-нибудь еще, сэр?

– Пока нет, Халлидей. Думаю, ты и так сделал достаточно. Кажется, все было довольно просто.

– Если подумать, сэр, это и правда довольно просто, – ответил Халлидей, перед тем как уйти. – Как и вообще почти все хорошее в нашей жизни, сэр, если мне будет позволено заметить.

В дверях он остановился и повернулся:

– Еще одна мелочь, сэр…

– Какая?

– Думаю, мы оба согласимся, сэр, что, на случай каких-либо расспросов, я не отлучался из дома с половины пятого до сего момента. Леди Хазард сможет… подтвердить это, если… э…

– Я понял, Халлидей.

– Спасибо, сэр.

– Да, просмотри утреннюю прессу, нет ли там чего-нибудь интересного.

– Конечно, сэр.

Не только в утренних – во всех газетах обнаружилось немало «интересного».

Прошло три дня: вечером, в половине шестого, Халлидей услышал звонок и распахнул входную дверь.

– Как вас представить? – спросил он у дородного господина, который пожелал увидеть Флегга.

– Инспектор Виджен, Скотленд-Ярд.

– Проходите, инспектор, – ответил Халлидей совершенно невозмутимо.

Через час инспектор ушел.

– Я питаю глубочайшую симпатию к полиции, – сказал Флегг, когда Халлидей вошел со всегдашними напитками на подносе.

– Правда, сэр? – Голос Халлидея звучал не очень уверенно.

– И кроме того, я не люблю лгать, Халлидей.

– Как и я, сэр, – в большинстве случаев.

– Только что я солгал в твоих интересах, Халлидей.

– В моих интересах, сэр?

– Ну… если хочешь, в наших интересах.

– Надеюсь, ваши слова прозвучали убедительно, сэр?

– Без сомнения. В Скотленд-Ярде я пользуюсь большим уважением, Халлидей.

– И с полным на то основанием, сэр, если позволите.

– Халлидей, хоть я перед тобой в долгу за твою помощь, все же мне кажется, что ты немного перегнул палку.

Халлидей опустил глаза:

– Услуга за услугу, сэр. Вы спасли меня от виселицы.

– Если ты имеешь в виду, что я когда-то успешно выступил в твою защиту по делу об убийстве…

– Да, сэр, так и было, и, кроме вас, никто не смог бы меня вытащить.

Флегг пожал плечами. Оставив практику, он на свой страх и риск взял на службу этого человека – или, как выражался Халлидей, «дал ему еще один шанс». Однако в его жизни это был не единственный безрассудный поступок; в том, что касалось карьеры или человеческих отношений, риск до сих пор себя оправдывал. Но всему есть предел.

– Если теперь ты решил, что можешь самочинно вершить суд, то я твоего мнения не разделяю, – продолжал Флегг.

– Разумеется, сэр. Это больше не повторится.

– Рад слышать. Конечно, такой человек, как мистер Карвер…

– Крайне неприятный субъект, сэр. Хорошо, что с ним покончено. Не стоит щадить шантажистов, сэр. Говорят, шантажист – все равно что убийца.

– Несомненно. И скажу тебе по секрету, Халлидей, мне кажется, что и полиция не очень-то опечалена его кончиной. Они знали, что он замешан в некоторых темных делах, но не могли ничего доказать.

– А мы, сэр, могли бы.

– Да, могли бы. И все-таки, Халлидей, я не люблю лгать.

– Рискну предположить, сэр, что при сложившихся обстоятельствах это ложь во спасение. Я уверен, что леди Хазард примет такую точку зрения.

– У леди Хазард доброе сердце.

– Тем лучше, сэр.

– Вот именно. Я сообщил инспектору, что ты не покидал этого дома с половины пятого до половины седьмого вечера, и сказал, что леди Хазард может подтвердить мои слова.

– Уж если на то пошло, сэр, я думаю, ради вас она бы подтвердила что угодно.

– Скорее всего. Даже если бы я не позаботился предупредить ее, что могут потребоваться ее показания. Но они не потребуются. Инспектор сразу поверил мне на слово.

– То есть я был здесь все это время, сэр?

– Все время с половины пятого пополудни до самого вечера, когда мы с тобой занимались марками – а это действительно так, – и до следующего утра. Я заверил инспектора, что ты никуда не отлучался.

– Спасибо, сэр.

– Не стоит благодарности. Но пусть это будет тебе предупреждением, Халлидей.

– Хорошо, сэр. Я только одного не могу понять.

– Почему полиция вообще явилась ко мне?

– Так точно, сэр.

Флегг усмехнулся.

– Ты-то думал, комар носа не подточит, а, Халлидей?

Халлидей опустил голову:

– Я был уверен, что все учел, сэр.

– Не все.

– Чего же я не учел, сэр?

– Силу привычки. Ты помнишь, как завязал мешок?

На мгновение Халлидей задумался.

– Не могу вспомнить ничего особенного, сэр.

– Вот именно. Ты сделал это машинально. А у Скотленд-Ярда, знаешь ли, хорошая память. Когда-то они думали, что ты у них на крючке. Ты сам только что вспоминал этот случай.

– Но благодаря вам, сэр, с этим давно покончено.

– Да, ты прав. Но в Скотленд-Ярде попадаются неглупые люди с отличной памятью. Когда тебя оправдали, они были просто ошарашены. Так что никто не забыл случая с моряком, которого так и не повесили…

– Я не совсем понимаю, к чему вы клоните, сэр.

– Конечно, улик у них никаких, одни догадки. Инспектор сам это признал. Но через своих осведомителей они разузнали, что я мог быть одним из тех несчастных, кого этот негодяй пытался шантажировать. А когда они увидели, как был завязан узел на мешке… Естественно, тут же ожили старые воспоминания, и полиция решила, что неплохо бы и здесь все проверить.

Халлидей судорожно вздохнул.

– Теперь вспомнил, сэр, – сказал он, – китайский рукав!

– Так точно! Этот узел и подсказал полиции, что здесь не обошлось без моряка. Понимаешь?

– Видимо, виновата привычка, сэр.

– Привычка, говоришь. Халлидей, из-за этой привычки мы оба могли попасть в беду.

– Я очень сожалею, сэр, – смиренно проговорил Халлидей.

– Ничего. Но позаботься, чтобы это не повторилось.

– Да, сэр.

– А сейчас можешь сделать два коктейля – или лучше один коктейль и немножко рома.

– Спасибо, сэр.

– И отныне, Халлидей, иди только прямой дорогой.

– Как пожелаете, сэр.

– Абсолютно прямой.

– Есть, сэр.

– Халлидей!

– Прошу прощения, сэр. Сила привычки.

КОММЕНТАРИЙ [152]152
  Осторожно: в комментарии могут быть раскрыты сюжетные ходы некоторых рассказов.


[Закрыть]
«О БАШМАКАХ И СУРГУЧЕ, КАПУСТЕ, КОРОЛЯХ…»

А. БОРИСЕНКО
ОТ ВОЙНЫ ДО ВОЙНЫ – «ДЛИННЫЙ УИК-ЭНД»

Хочется начать как у Диккенса – «это было лучшее из времен, это было худшее из времен».

Когда английские дети изучают в школе межвоенный период, им рассказывают о безработице, о Всеобщей стачке 1926 г., о депрессии 1930-х и о голодных походах отчаявшихся шахтеров и судостроителей с северо-востока Англии. В то же время в массовой культуре образ «бурных двадцатых» – это танцы до утра, коротко стриженные девушки, открытые автомобили, дух бесшабашного, отчаянного веселья. Между прочим, в русских мемуарах того времени тоже витает эта «невыносимая легкость бытия» – мир рушится, о будущем думать бесполезно, можно жить налегке. Как писала Н. Трауберг, «фокстротами, курением, модой, сленгом наши и тамошние были очень похожи».

Конечно, в Британии мир не обрушился до основания, как в России, но перемены были существенными – Первая мировая война потрясла самые основы жизненного уклада.

А жизненный уклад казался незыблемым. Когда Алан Томас (автор рассказа «Сила привычки») в 1914 г. заканчивал престижную частную школу Малверн, к ним на школьный вечер пришли выпускники. Мальчики смотрели на них и знали, что видят себя в близком будущем: все было расчерчено раз и навсегда, они принадлежали к уважаемому классу людей, которым официанты и носильщики говорят «сэр», которые твердо стоят на ногах и верны неписаному кодексу поведения. Мальчики не могли знать, что этот стабильный мир рухнет уже завтра – потому что завтра будет война.

Когда англичане говорят «Великая война», они имеют в виду Первую мировую. Именно эта война оставила непреходящее чувство горечи и разочарования. Почти все мальчики из частных школ и университетов пошли на войну офицерами – и, как велел им их неписаный кодекс, бросались в атаку первыми. И первыми погибали. А за ними погибали те, кто называл их «сэр».

Когда в 1918 г. война закончилась, сдержанные британские женщины танцевали на улицах, а премьер-министр Ллойд Джордж обещал сделать Англию страной, достойной героев, но эта его фраза в первые послевоенные годы приобрела привкус горькой насмешки. За время войны Британия потеряла то место, которое занимала в мировой экономике, и обросла огромными долгами. Героев ждала безработица, разруха и очереди за пособием. Однако, как ни странно, именно в межвоенное время кардинально улучшились жилищные условия, здравоохранение и качество жизни. Война обострила социальные проблемы настолько, что их уже нельзя было игнорировать, к тому же на горизонте маячил грозный призрак русской революции. У людей стало больше свободного времени и свободных денег, развивалась индустрия развлечений. После страшной войны всем хотелось полной грудью вдыхать радость жизни.

Потребление дало толчок производству – патриотичный лозунг «Покупай британское!» и пошлины на импорт делали свое дело: промышленность пошла в гору. Потом ударила Великая депрессия; после нее снова начался рост.

В межвоенный период ввели всеобщее избирательное право, реформировали школьное образование, создали первую государственную радиокомпанию, открыли пенициллин, к власти впервые пришло лейбористское правительство. В 1936 г. сгорел Хрустальный дворец, сменилось три короля, прошла массовая антиправительственная демонстрация (марш Джарроу), заработало телевещание.

Вторую мировую англичане встретили стоически: они уже знали, что их ждет. Они трудились не покладая рук под бомбежками, ухаживали за ранеными, заботились об эвакуированных. «Работаем как обычно» – такую табличку можно было увидеть, например, на разбомбленной книжной лавке, продолжающей торговать среди развалин.

Вторая мировая как бы подвела черту под зыбким, странным переходным периодом, который писатель Роберт Грейвз так метко назвал «длинным уик-эндом» [153]153
  «Длинный уик-энд: социальная история Великобритании в 1918–1939 гг.» – книга Роберта Грейвза и Алана Ходжа, одно из самых авторитетных исследований о жизни Британии в период между мировыми войнами.


[Закрыть]. И который стал Золотым веком британского детектива.