Текст книги "Только не дворецкий"

Автор книги: Агата Кристи

Соавторы: Гилберт Кийт Честертон,Найо Марш,Алан Александр Милн,Дороти Ли Сэйерс,Эдвард Дансени,Сирил Хейр,Марджери (Марджори) Аллингем (Аллингхэм),Эдгар Джепсон,Джозеф Смит Флетчер,Джозефина Белл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 52 страниц)

Нужно все обдумать. Если это изумруд раджи, то что с ним делать? Где-то в глубине сознания вспыхнуло слово «полиция». Если человек находит что-то ценное, он должен отнести это в полицию. Джеймс был воспитан на этой аксиоме.

Да – но как изумруд вообще попал в карман его штанов? Полиция ведь обязательно задаст этот вопрос. Очень щекотливый вопрос, на который у Джеймса пока не было ответа. Как изумруд мог попасть в его карман? Джеймс оглядел штанину и почувствовал смутное беспокойство. Он присмотрелся внимательней. Одну пару поношенных серых фланелевых брюк непросто отличить от другой, но интуитивно Джеймс понял, что это не его брюки. Он откинулся на стуле, потрясенный этим открытием. Теперь он догадался, что произошло: торопясь выбраться из купальни, он надел чужие брюки. Они висели на соседнем крючке. Да, понятно, это чужие брюки, но все равно – что делает в кармане изумруд, стоящий сотни и тысячи фунтов? Чем дольше он об этом думал, тем загадочней казалось его приключение. Можно, конечно, объяснить полиции…

Нет, положение определенно неловкое. Придется рассказать, как он вошел в чужую купальню. Конечно, это не очень серьезный проступок, но это с самого начала выставит его в дурном свете.

– Что-нибудь еще, сэр?

Официантка многозначительно смотрела на нетронутое баранье рагу. Джеймс торопливо положил немного рагу себе на тарелку, попросил счет, расплатился и вышел. Снаружи он в нерешительности остановился и вдруг увидал на другой стороне улицы афишную тумбу. Соседний городок, Харчестер, издавал свою собственную газету, и на тумбе было наклеено ее оглавление. Один из заголовков гласил: «Похищен изумруд раджи».

«О боже», – прошептал Джеймс и прислонился к колонне. Взяв себя в руки, он купил за пенни газету и немедленно нашел нужную статью – в местной газете было не так уж много сенсационных новостей. Огромными буквами на первой странице было выведено: «Беспрецедентное ограбление в доме лорда Эдварда Кэмпиона. Украден знаменитый изумруд. Раджа Марапутны безутешен». Факты были просты и немногочисленны. Накануне вечером лорд Кэмпион принимал нескольких друзей. Желая показать свой изумруд одной из дам, раджа пошел за камнем и обнаружил, что его нет на месте. Вызвали полицию. Пока что полиция не располагает никакими уликами. Газета выпала у Джеймса из рук. Оставалось абсолютно непонятно, как изумруд мог оказаться в кармане серых фланелевых брюк, но можно было не сомневаться, что его история покажется полиции весьма подозрительной. Что же теперь делать? Вот он стоит на главной улице Кимптона-он-Си, в кармане у него – краденый изумруд, который стоит полкоролевства, и вся полиция округа ищет этот самый изумруд. Было два возможных выхода. Первый: пойти в полицию и все рассказать. Надо признаться, этот выход чрезвычайно пугал Джеймса. Второй выход заключался в том, чтобы так или иначе избавиться от изумруда. Можно, например, запаковать его в аккуратную посылку и отправить радже. Джеймс покачал головой. Нет уж, он прочитал достаточно детективных историй, чтобы не сделать такой глупости. Тут же найдется какой-нибудь суперсыщик с лупой и уймой разных хитроумных приспособлений. Любой уважающий себя детектив, за полчаса изучив посылку, будет знать профессию, возраст, привычки и внешность отправителя. После этого выследить Джеймса – вопрос времени.

И тут Джеймсу пришел в голову восхитительно простой план. Сейчас обеденное время и пляж почти пуст. Можно вернуться в «Мон Дезир», повесить чужие брюки на место и надеть свои собственные. Он торопливо направился к морю.

Конечно, его немного мучила совесть. Изумруд следовало бы вернуть радже. Может быть, Джеймс и сам проведет небольшое расследование – разумеется, уже после того, как окажется в собственных штанах и повесит на место чужие. Приняв такое решение, он подошел к старому моряку, которого справедливо считал кладезем информации о Кимптоне.

– Простите пожалуйста, – вежливо осведомился Джеймс, – кажется, моему другу, мистеру Чарльзу Лэмптону, принадлежит одна из купален на этом пляже. Мне помнится, она называется «Мон Дезир».

Старый моряк внушительно сидел на своем стуле – трубка в зубах, взгляд обращен в морскую даль. Он слегка подвинул трубку и, не отрывая взгляда от горизонта, произнес:

– «Мон Дезир» принадлежит его светлости лорду Эдварду Кэмпиону, это всем известно. В жизни не слыхал о мистере Чарльзе Лэмптоне, он, видно, здесь недавно.

– Благодарю вас, – ответил Джеймс и удалился.

Полученная информация его озадачила. Не мог же раджа сам засунуть камень в карман и забыть о нем. Джеймс помотал головой – нет, эта теория не выдерживала никакой критики. Но тогда кто-то из гостей должен быть вором. Такое случалось порой в его любимых романах.

Однако это никак не меняло его планов. Все складывалось удачно. Берег, как он и надеялся, оказался практически безлюдным. Более того, дверь купальни «Мон Дезир» была по-прежнему приотворена. Проскользнуть внутрь было делом секунды. Джейм как раз снимал с крючка свои собственные брюки, когда сзади вдруг раздался голос заставивший его подпрыгнуть и развернуться.

– Вот ты и попался, дружок.

Джеймс вытаращил глаза и открыл рот. В двер ном проеме стоял незнакомец – элегантно одетый мужчина лет сорока, с настороженным, ястребиным лицом.

– Вот ты и попался, – повторил незнакомец.

– К-кто вы? – заикаясь, проговорил Джеймс.

– Детектив-инспектор Мерилиз, Скотленд-Ярд, – четко представился тот. – И я попрошу вас немедленно передать мне изумруд.

– И-изумруд? – Джеймс пытался выиграть время.

– Именно, – ответил инспектор Мерилиз.

Он говорил деловым, решительным тоном. Джеймс попытался взять себя в руки.

– Я не знаю, о чем вы говорите, – сказал он, пытаясь держаться с достоинством.

– Нет, дружок, ты все прекрасно знаешь.

– Это ошибка, – сказал Джеймс. – Я могу объяснить, как это вышло…

На лице его собеседника появилось скучающее выражение.

– Все так говорят, – сухо заметил человек из Скотленд-Ярда. – Вероятно, ты подобрал камень, когда гулял по набережной, да? Что-то в этом роде.

Джеймс не мог не признать, что его объяснение и вправду было «в этом роде», но он все еще надеялся выиграть время.

– Откуда я знаю, что вы действительно из полиции? – спросил он слабым голосом.

Мерилиз на мгновенье распахнул полу пиджака, показывая металлическую бляху. Джеймс еще больше вытаращил глаза.

– Теперь ты сам видишь, – сказал незнакомец почти ласково, – во что ты вляпался. Я вижу, ты новичок. Первое дело?

Джеймс кивнул.

– Так я и думал. Ну, теперь, мой мальчик, давай-ка сюда изумруд. Или тебя обыскать?

Джеймс снова обрел голос.

– У меня… у меня его нет с собой, – сказал он наконец, лихорадочно размышляя.

– Оставил дома?

Джеймс кивнул.

– Ну что ж, – сказал детектив. – Пойдем вместе.

Он твердо взял Джеймса под руку.

– От меня не убежишь, – сказал он ласково. – Вместе пойдем к тебе, и ты отдашь мне камень.

Джеймс заговорил дрожащим голосом:

– А если я вам его отдам, вы меня отпустите?

Мерилиз по-видимому смутился.

– Мы знаем, как был украден изумруд, – сказал он, – и о леди, которая в этом замешана. И конечно, раджа захочет избежать огласки… Вы ведь знаете, какие обычаи у этих туземцев?

Джеймс, который ровным счетом ничего не знал об обычаях «этих туземцев», не считая того, что читал в газетах про одно нашумевшее дело, кивал головой с видом полного понимания.

– Это, конечно, против всех правил, – заключил детектив, – но, пожалуй, тебе это сойдет с рук.

Джеймс снова кивнул. Они прошли всю набережную и теперь сворачивали в город. Джеймс задавал направление; его спутник крепко держал его под руку.

Внезапно Джеймс заколебался и приостановился. Мерилиз зорко взглянул на него и рассмеялся. Они как раз проходили полицейский участок, и он заметил, что Джеймс кидает беспокойные взгляды в том направлении.

– Я же сказал, что дам тебе шанс, – добродушно сказал инспектор.

И тут события стали разворачиваться с неожиданной стремительностью. Джеймс испустил громкий вопль, вцепился в руку своего стража и принялся голосить:

– На помощь! Вор! Держите вора!

В мгновение ока их окружила толпа. Мерилиз пытался вырваться из цепкой хватки Джеймса.

– Этот человек залез ко мне в карман! – кричал Джеймс.

– Что ты мелешь, дурак? – вскричал Мерилиз.

К ним подошел констебль. Джеймса и мистера Мерилиза препроводили в участок, Джеймс повторил свою жалобу.

– Этот человек залез ко мне в карман! – взволнованно заявил он. – Мой кошелек у него в правом переднем кармане, вот там!

– Парень спятил, – пробормотал Мерилиз. – Посмотрите сами, инспектор.

Инспектор подал знак констеблю, который осторожно сунул руку в карман Мерилиза. Он вынул оттуда какой-то предмет и вскрикнул от изумления.

– О боже! – воскликнул инспектор, забыв про профессиональную сдержанность. – Это же изумруд раджи!

Мерилиз был потрясен больше остальных.

– Но это чудовищно! – выдохнул он. – Чудовищно. Этот человек подкинул мне изумруд, когда мы шли по набережной. Меня подставили!

Убежденность Мерилиза произвела впечатление на инспектора. Подозрение снова качнулось в сторону Джеймса. Он прошептал что-то на ухо констеблю, и тот вышел.

– Ну что ж, джентльмены, – сказал инспектор. – Давайте запишем ваши показания, по очереди.

– Конечно, – согласился Джеймс. – Я шел вдоль берега, встретил этого джентльмена, и он притворился, что мы знакомы. Я не мог его вспомнить, но не сказал ему этого из вежливости. Мы пошли вместе. Мне все это казалось подозрительным, а как раз когда мы проходили мимо полицейского участка, я почувствовал его руку в своем кармане. Я схватил его и позвал на помощь.

Инспектор перевел взгляд на Мерилиза:

– Ваша очередь, сэр.

Мерилиз, казалось, несколько смутился.

– Это почти правда, – сказал он. – Но не совсем. Это не я сказал, что мы знакомы, а он. Наверняка он пытался избавиться от изумруда и подбросил его в мой карман, пока мы беседовали.

Инспектор перестал записывать.

– Вот как, – сказал он бесстрастно. – Ну что ж, через минуту сюда придет джентльмен, который поможет нам разобраться в происшествии.

Мерилиз нахмурился.

– Я не могу ждать, – сказал он, доставая часы. – У меня назначена встреча. Не можете же вы в самом деле вообразить, инспектор, что я украл изумруд и разгуливал, держа его в кармане? Это просто смешно!

– Согласен, сэр, это маловероятно, – ответил инспектор. – Но вам придется подождать минут пять-десять, пока дело прояснится. А, вот и его светлость.

Высокий человек лет сорока вошел в комнату. На нем были поношенные брюки и старый свитер.

– Что случилось, инспектор? – спросил он. – Говорят, вы нашли изумруд? Великолепно, отличная работа. А это что за люди?

Его взгляд скользнул по лицу Джеймса и остановился на Мерилизе. Самоуверенность последнего стала съеживаться на глазах.

– Джонс! – воскликнул лорд Эдвард Кэмпион.

– Вы узнаете этого человека, лорд Эдвард? – быстро спросил инспектор.

– Разумеется, – сухо ответил лорд Эдвард. – Это мой камердинер, поступил на службу месяц назад. Сыщик из Лондона сразу его заподозрил, но ничего не нашел в его вещах.

– Изумруд был у него в кармане, – объявил инспектор. – Этот джентльмен его задержал. – Он указал на Джеймса.

– Спасибо, дорогой сэр, – сказал лорд Эдвард Кэмпион. – Значит, вы его выследили?

– Да, – сказал Джеймс. – Мне пришлось сказать, что он залез ко мне в карман, чтобы нас забрали в полицию.

– Великолепно, – сказал лорд Эдвард. – Просто великолепно. Вы должны со мной пообедать, если еще не обедали. Я знаю, сейчас поздно – уже почти два часа…

– Нет, – сказал Джеймс. – Нет, я не обедал, но…

– Ни слова, ни слова больше. Раджа захочет сам поблагодарить вас за то, что вы нашли его изумруд. Хотя я так и не понял, как вам это удалось.

Они вышли из полицейского участка и стояли на ступеньках.

– Вообще-то, – сказал Джеймс, – вам я хотел бы рассказать всю правду.

И он рассказал правду. Его светлость был чрезвычайно позабавлен.

– В жизни не слышал ничего более невероятного, – сказал он. – Теперь я все понимаю. Должно быть, Джонс кинулся в купальню сразу же после того, как стащил изумруд, зная, что полиция будет тщательно обыскивать дом. Никто бы не стал искать камень в кармане моих старых штанов, которые я иногда надеваю на рыбалку. Он мог забрать его оттуда когда угодно. Представляю, какое потрясение он испытал, когда оказалось, что изумруд исчез! А когда вы появились, он сразу понял, что камень у вас. Но я все-таки не понимаю, как вам удалось раскусить его, когда он изображал детектива!

«Сильная личность, – подумал Джеймс, – умеет держать язык за зубами».

Он загадочно улыбнулся, а пальцы его нащупали серебряный значок за отворотом пиджака. Значок малоизвестного клуба – «Клуба велочемпионов Мертон-парка». Удивительное совпадение, что у Джонса тоже оказался этот значок!

– Эй, Джеймс!

Он оглянулся. С другой стороны дороги ему махали Грэйс и сестры Сопуорт. Он сказал лорду Эдварду: «Одну минуту!» – и перешел дорогу.

– Мы идем в синематограф, – сказала Грэйс. – Хочешь с нами?

– Извини, – сказал Джеймс. – Я иду обедать с лордом Эдвардом Кэмпионом. Видишь – вот тот джентльмен в мешковатых брюках? Он хочет познакомить меня с раджой Марапутны.

Джеймс приподнял шляпу, повернулся и направился к лорду Эдварду.

АГАТА КРИСТИ
Пуаро и родосский треугольникГЛАВА 1

Эркюль Пуаро сидел на белом песке и смотрел на сверкающую синюю гладь. Одет он был, точно денди, в безукоризненно белый фланелевый костюм; голову его защищала широкополая соломенная шляпа. Он принадлежал к тому поколению, которое по старинке предпочитало тщательно укрываться от солнца. Сидевшая рядом с ним мисс Памела Лайелл исповедовала современные взгляды: ее загорелое тело было лишь чуть прикрыто одеждой. Мисс Лайелл не умолкала ни на секунду, если не считать коротких перерывов, когда она в очередной раз принималась намазываться маслянистой жидкостью из стоящей рядом бутылочки.

С другой стороны от мисс Памелы Лайелл расположилась ее задушевная подруга мисс Сара Блейк – она лежала лицом вниз на пляжном полотенце в яркую полоску. Загар мисс Сары Блейк был столь безупречен, что мисс Памела Лайелл то и дело кидала на нее сокрушенные взгляды.

– Я так неровно загораю, – пробормотала она с досадой. – Месье Пуаро, если вам не трудно, – вот тут под правой лопаткой, никак не могу сама дотянуться…

Месье Пуаро оказал любезность даме, после чего тщательно вытер масляную руку о носовой платок. Мисс Лайелл, которая больше всего любила наблюдать за окружающими и слушать собственный голос, продолжала говорить.

– Я была права насчет этой женщины, той, в платье от Шанель, – это действительно Валентайн Дэйкрес, вернее, Чантри. Я так и думала! Сразу ее узнала. Хороша, правда? Конечно, по ней все сходят с ума. И она принимает это как должное! А это уже полдела. А еще вчера приехала пара по фамилии Голд. Он – просто красавец.

– Молодожены? – приглушенно предположила лежащая на полотенце Сара.

Мисс Лайелл покачала головой с видом знатока:

– Нет, у нее недостаточно новая одежда. Невесту всегда узнаешь! Ведь правда, месье Пуаро, самое увлекательное занятие на свете – наблюдать за людьми? Сколько всего можно узнать, просто глядя на них!

– Не просто глядя, дорогая, – вкрадчиво заметила Сара. – Ты еще задаешь им кучу вопросов.

– Я и словом не обмолвилась с Голдами, – с достоинством возразила мисс Лайелл. – И вообще, я не понимаю, что дурного в том, чтобы интересоваться своими ближними. Человеческая натура – это так увлекательно! Правда, месье Пуаро?

На этот раз она сделала паузу, и ее собеседник смог ответить на вопрос. Не отрывая взгляда от синей глади, месье Пуаро произнес:

– Ça dépend [42]42
  Когда как (фр.).


[Закрыть].

Памела была потрясена:

– Но месье Пуаро! Разве есть на свете что-нибудь более интересное, более непредсказуемое, чем человек!

– Непредсказуемое? Не сказал бы.

– Ну как же! Только ты навесишь на кого-то ярлык – а он возьмет да и вытворит что-нибудь неожиданное!

Эркюль Пуаро покачал головой:

– Нет-нет, это неправда. Человек очень редко совершает поступок hors son caractère – не в своем характере. Люди страшно однообразны.

– Я с вами не согласна! – объявила мисс Лайелл.

И она помолчала целых полторы минуты, прежде, чем ринуться в бой.

– Я всегда смотрю на человека и тут же задаюсь вопросом: что он из себя представляет? Какие у него отношения с другими людьми? Что он думает, чувствует? Каждый человек – загадка!

– Едва ли, – сказал Эркюль Пуаро. – Природа постоянно повторяется. Даже море, – добавил он задумчиво, – куда более разнообразно, чем человек.

Сара повернула голову и спросила:

– Вам кажется, что люди все время идут по какой-то колее? Живут по стереотипу?

– Précisément [43]43
  Именно так (фр.).


[Закрыть], – сказал Пуаро и принялся чертить пальцем на песке.

– Что это вы рисуете? – с любопытством спросила Памела.

– Треугольник, – ответил Пуаро.

Но Памела уже отвлеклась.

– А вот и семейство Чантри, – сказала она.

По пляжу шла женщина – высокая, царственная, она знала, что приковывает к себе все взгляды. Миссис Чантри слегка кивнула, улыбнулась и присела на песок неподалеку. Алая с золотом шелковая накидка соскользнула с ее плеч, открывая белый купальный костюм.

Памела вздохнула:

– Какая фигура!

Но Пуаро смотрел на лицо – лицо женщины тридцати девяти лет, которая с шестнадцати славилась своей красотой. Он, как и остальные, был наслышан о Валентайн Чантри. Чем только не была она знаменита – невыносимыми капризами, несметными богатствами, огромными сапфирово-синими глазами, брачными и внебрачными эскападами. На ее счету было пять мужей и несметное множество любовников. Она успела побывать по очереди женой итальянского графа, американского стального магната, теннисиста и гонщика. Из этих четверых один только американец отдал богу душу, остальных она небрежно стряхнула в ходе бракоразводных процессов. Полгода назад она снова вышла замуж – на сей раз за капитана военно-морского флота. Сейчас капитан шел по пляжу следом за женой – молчаливый, смуглый, с тяжелым подбородком и угрюмой повадкой, он несколько напоминал гориллу.

Валентайн произнесла:

– Тони, котик, мой портсигар…

Он тут же подал ей сигарету, поднес огонь, помог опустить с плеч бретельки купального костюма. Она улеглась на солнце, раскинув руки. Он сидел рядом, словно дикий зверь, стерегущий добычу.

Памела сказала, благоразумно понизив голос:

– Они ужасно меня интригуют… В нем столько животной силы, он такой молчаливый и все время настороже. Я думаю, таким женщинам это должно нравиться. Все равно что входить в клетку к тигру! Любопытно, как долго это продлится. Они ей быстро надоедают, особенно в последнее время. Но когда она решит от него избавиться, он может показать зубы.

В этот момент на пляже появилась еще одна пара. Эти держались скорее застенчиво – они приехали только накануне. Мистер и миссис Дуглас Голд, как узнала Памела, изучив гостиничный журнал регистрации. Благодаря итальянским бюрократическим правилам Памела смогла ознакомиться с паспортными данными вновь прибывших – в журнале были указаны их полные имена и возраст. Мистеру Дугласу Камерону Голду был тридцать один год, а миссис Марджори Эмме Голд – тридцать пять.

Как уже было сказано, хобби мисс Лайелл заключалось в изучении себе подобных. В отличие от большинства англичан, она умела заговорить с незнакомцем, не выжидая добрых четыре дня, а то и целую неделю, прежде чем обменяться парой осторожных реплик о погоде. Отметив некоторую застенчивость и неуверенность в манере миссис Голд, она весело окликнула ее:

– Здравствуйте, правда, отличный денек?

Миссис Голд была хрупкой женщиной, напоминавшей мышку. Нельзя сказать, что она была нехороша собой – правильные черты, здоровый цвет лица. Но чувствовалась в ней какая-то робость, незначительность, которая заранее обрекала миссис Голд на пренебрежение окружающих. Муж ее, напротив, был чрезвычайно красив: очень светлые вьющиеся волосы, голубые глаза, широкие плечи, узкие бедра. Он казался скорее театральным героем-любовником, чем обычным человеком. Однако как только он открывал рот, это впечатление рассеивалось – выяснялось, что он прямолинеен, непритязателен и даже, пожалуй, немного глуповат.

Миссис Голд взглянула на Памелу с благодарностью и присела рядом с ней.

– Какой у вас красивый загар! Я чувствую себя бледной поганкой!

– Ужасно трудно ровно загореть! – сказала мисс Лайелл. И, немного помедлив, добавила: – Вы ведь только приехали, правда?

– Да, вчера вечером. Мы приплыли на корабле Vapo d’Italia.

– В первый раз на Родосе?

– Да. Здесь чудесно, правда?

Ее муж сказал:

– Жаль, что сюда так далеко добираться.

– Да, если б этот остров был поближе к Англии…

Тут раздался приглушенный полотенцем голос Сары:

– Да, но представьте, что бы тогда тут творилось. Люди лежали бы здесь друг на друге, как рыба на прилавке. Везде тела штабелями!

– Тоже правда, – согласился Дуглас Голд. – Только вот курс обмена сейчас – просто разорение!

– Да, все ужасно дорого!

Разговор пошел по обычной колее, беседу вряд ли можно было назвать блестящей. Неподалеку на берегу Валентайн Чантри пошевелилась и села, придерживая одной рукой на груди белый купальник. Она зевнула – широким и одновременно изящным кошачьим зевком. Оглядела пляж. Ее глаза скользнули по Марджори Голд и задумчиво остановились на белокурых кудрях Дугласа Голда. Она чувственно повела плечами и заговорила, возвысив голос чуть более необходимого:

– Тони, котик, какое божественное солнце! Я уверена, что в другой жизни была солнцепоклонницей! Как ты думаешь?

Ее муж проворчал в ответ что-то, что остальные не расслышали. Валентайн Чантри продолжала все тем же громким, томным голосом:

– Поправь немного полотенце, котик!

Она долго пристраивала на полотенце свое великолепное тело. Теперь Дуглас Голд смотрел на нее. В его глазах был неприкрытый интерес. Миссис Голд весело прощебетала, обращаясь к мисс Лайелл:

– Какая красивая женщина!

Памела, всегда готовая поделиться информацией, ответила негромко:

– Это Валентайн Чантри – ну, та, которая была Валентайн Дэйкрес, сногсшибательная, да? А он прямо с ума по ней сходит: не упускает из виду ни на минуту.

Миссис Голд еще раз посмотрела в сторону четы Чантри. Потом сказала:

– Море чудесное, такое синее. Надо окунуться – идем, Дуглас?

Он все еще смотрел на Валентайн Чантри и ответил не сразу. Потом рассеяно отозвался:

– Окунуться? Да, пожалуй, чуть погодя.

Марджори Голд встала и пошла к воде.

Валентайн Чантри повернулась на бок. Синий взгляд устремился на Дугласа Голда. Алый рот дрогнул в легкой улыбке.

У мистера Дугласа Голда покраснела шея. Валентайн Чантри сказала:

– Тони, котик, будь добр… Мне нужен крем для лица – в такой баночке, на зеркале. Забыла его захватить. Будь ангелом…

Капитан послушно поднялся и зашагал к отелю.

Марджори Голд плюхнулась в море и крикнула:

– Вода теплая, Дуглас! Иди сюда!

Памела Лайелл спросила:

– Вы идете купаться?

– Надо сначала как следует прогреться, – уклончиво ответил он.

Валентайн Чантри встрепенулась. Она на секунду подняла голову – как будто хотела окликнуть мужа, но он уже входил во двор отеля.

– Я всегда купаюсь перед уходом, – объяснил мистер Голд.

Миссис Чантри села и взяла в руки бутылочку с маслом для загара. Она явно испытывала какое-то затруднение – казалось, крышечка не поддается ее усилиям. Она заговорила, громко и капризно:

– О боже, никак не могу отвинтить эту штуку!

Она огляделась.

– Может быть…

Пуаро галантно поднялся на ноги, но Дуглас Голд был моложе и резвее, он тут же оказался подле нее.

– Давайте помогу!

– О, благодарю вас. – Снова этот томный, сладкий голос. – Вы так добры. Я никогда ничего не могу отвинтить – всегда кручу не в ту сторону. О, у вас получилось, спасибо!

Эркюль Пуаро улыбнулся про себя. Он встал и пошел прогуляться по берегу. Шел он не торопясь и, пройдя небольшое расстояние, повернул назад. На обратном пути к нему присоединилась вылезшая из моря миссис Голд. Она наплавалась, и ее лицо под крайне не идущей ей купальной шапочкой светилось восторгом. Она сказала, задыхаясь:

– Я так люблю море! Здесь так тепло и чудесно.

Видимо, страстная пловчиха, подумал Пуаро.

– Мы с Дугласом обожаем плавать, – продолжала миссис Голд. – Он может не вылезать из воды часами.

Пуаро через ее плечо взглянул туда, где заядлый купальщик мистер Дуглас Голд сидел на песке, беседуя с Валентайн Чантри. Его жена сказала:

– Не знаю, почему он не идет в воду…

В ее голосе звучало детское удивление. Пуаро задержал взгляд на Валентайн Чантри. Он подумал, что многие женщины, должно быть, говорили что-то похожее. Рядом с ним миссис Голд резко втянула воздух. И холодно произнесла:

– Мужчины, видимо, находят ее привлекательной. Но Дугласу не нравится такой тип женщин.

Эркюль Пуаро не ответил. Миссис Голд снова пошла в воду. Она удалялась от берега сильными, уверенными рывками. Было видно, как она любит воду. Пуаро направился к группе, сидящей на берегу. К ним успел присоединиться старый генерал Барнс, ветеран, любивший проводить время в компании молодежи. Он устроился между Памелой и Сарой и увлеченно обсуждал с Памелой разные скандалы, безбожно преувеличивая и смакуя детали. Капитан Чантри вернулся, выполнив поручение. Они с Голдом заняли позиции с двух сторон от Валентайн. Валентайн сидела между двумя мужчинами, очень прямо держа спину, и говорила – говорила легко и непринужденно, своим томным, сладким голосом, поворачивая голову то к одному, то к другому. Она как раз заканчивала рассказывать историю:

– …И знаете, что сказал этот дурачок? «Может, я и видел вас только минуту, но никогда не забуду, мэм». Помнишь, Тони? И между прочим, это было мило с его стороны. Мир вообще так прекрасен, так добр – во всяком случае, ко мне все всегда удивительно добры, уж не знаю почему. И я сказала Тони – помнишь, милый? – Тони, если ты хочешь поревновать меня иногда – самую капельку! – ревнуй к этому посыльному! Ведь он такая лапочка.

Наступила пауза, и Дуглас Голд сказал:

– Да, среди посыльных попадаются славные малые…

– Да, ведь он просто с ног сбился, чтобы мне услужить, и рад был до смерти, что я осталась довольна.

Дуглас Голд сказал:

– Ничего удивительного, любой был бы рад вам услужить.

Она вскричала в восторге:

– Как это мило! Тони, ты слышал?

Капитан Чантри что-то проворчал. Его жена вздохнула.

– Тони не из тех, кто говорит красивые слова. Правда, котик? – Ее рука с длинными красными ногтями прошлась по его темной шевелюре. Он мрачно покосился на жену. Она прошептала:

– Не знаю, как он меня терпит. Он ведь такой страшно умный – просто набит мозгами, а я все время говорю всякую чепуху, но он все мне прощает. Все прощают мне, что бы я ни сказала или ни сделала, – как сговорились меня баловать. Наверняка это очень вредно.

Капитан Чантри обратился к мистеру Голду:

– Это ваша супруга там в море?

– Да. Пойду-ка я к ней.

Валентайн прошептала:

– Здесь на солнце так волшебно. Не ходите пока в море! Тони, котик, я сегодня, пожалуй, не стану окунаться, первый день все-таки. Еще простужусь. Но ты, котик, пойди поплавай. Мистер… мистер Голд со мной побудет, пока ты купаешься.

– Нет, спасибо, – мрачно ответил Чантри, – Еще рано. Ваша жена вам, кажется, машет, Голд.

Валентайн сказала:

– Как хорошо плавает ваша жена! Она, наверное, из тех страшно практичных женщин, которые все делают хорошо. Я их боюсь – мне всегда кажется, что они меня презирают. Я-то все делаю плохо, совершенная недотепа, правда, котик?

Но капитан снова пробурчал что-то невразумительное. Его жена ласково продолжила:

– Ты слишком добр, чтобы признать это. Мужчины такие преданные, это мне в них и нравится! По-настоящему преданные, не то что женщины, и никогда не говорят гадости. Женщины бывают довольно злыми.

Сара Блейк повернулась на бок лицом к Пуаро и прошептала:

– Например, эти злые женщины могут предположить, что миссис Чантри не является совершенством во всех отношениях. Что за идиотка! Кажется, я в жизни не встречала женщины глупее, чем Валентайн Чантри. Только и делает, что нудит «Тони, котик!» и закатывает глаза. Не удивлюсь, если у нее вместо мозгов вата.

Пуаро приподнял бровь:

– Un peu sévère! [44]44
  Весьма сурово! (фр.)


[Закрыть]

– Да-да, можете списать на женскую ревность. Но кое-что она все-таки умеет. Неужели она не пропускает ни одного мужчину? Ее муж готов метать громы и молнии.

Пшдя на море, Пуаро отметил:

– Миссис Голд хорошо плавает.

– Да, она, в отличие от нас, не боится промокнуть. Интересно, искупается ли хоть раз миссис Чантри?

– Она-то? Ни за что! – хрипло вступил в разговор генерал Барнс. – Никогда не рискнет смыть всю свою краску. Хотя кобылка хороша, ничего не скажешь – даром что зубы уже слегка стерлись.

– Она на вас смотрит, генерал, – сказала Сара лукаво. – И вы ошибаетесь насчет краски – нынче нам не страшны ни вода, ни поцелуи.

– Миссис Голд выходит, – объявила Памела.

– «Вышли мы собирать зверобой, собирать зверобой, собирать зверобой, – запела Сара, – а жена его уведет с собой, уведет с собой, уведет с собой».

Миссис Голд вышла на берег. У нее была прелестная фигурка, но практичная купальная шапочка явно не предназначалась для украшения хозяйки.

– Ты идешь, Дуглас? – нетерпеливо спросила она. – Вода очень теплая.

– Пожалуй.

Дуглас Голд вскочил на ноги. Валентайн Чантри взглянула на него с чарующей улыбкой.

– Au revoir [45]45
  До свидания (фр.).


[Закрыть], – сказала она.

Голд и его жена пошли прочь по берегу.

Как только они оказались вне пределов слышимости, Памела критически заметила:

– Не очень-то умно оттаскивать мужа от друтой женщины. Мужья не любят собственниц.

– Вы так много знаете о мужьях, мисс Памела, – сказал генерал Барнс.

– О чужих – да!

– Ага, в этом все дело.

– Но так можно выучить многое, чего не надо делать, генерал!

– Ну, во-первых, – сказала Сара, – не надо носить такую купальную шапочку.

– Очень практичная вещь, – заметил генерал. – И очень разумная, практичная женщина.

– Вы совершенно правы! – сказала Сара. – Но есть предел разумного даже для разумной женщины. Боюсь, что касается Валентайн Чантри, то ей трудно будет вести себя разумно.

Она повернула голову и произнесла взволнованным шепотом:

– Посмотрите на него! Он рвет и мечет. Думаю, он очень вспыльчив…

Капитан Чантри действительно самым неприятным образом скалился вслед удаляющейся паре.

Сара посмотрела на Пуаро.

– Ну? – спросила она. – И что вы об этом думаете?

Эркюль Пуаро ничего не ответил, только снова начертил пальцем на песке все туже фигуру – треугольник.

– Вечный треугольник, – задумчиво произнесла Сара. – Возможно, вы правы. Тогда в ближайшие недели нам предстоит волнующая драма.