Текст книги "Кривой дом (сборник)"

Автор книги: Агата Кристи

Соавторы: Эрл Стенли Гарднер,Раймонд Чэндлер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 31 страниц)

 Глава 22

Позади меня послышались шаги. Я прошел половину гостиной, потом остановился, позволив ей догнать меня.

– .Мистер Марлоу! Пожалуйста! Не уходите, пожалуйста! Она зовет вас. Правда зовет!

– Будь я проклят! Передайте ей, пусть катится ко всем чертям!

Девушка схватила меня за рукав.

– Пожалуйста!

– Пошла она к черту! Скажите ей, пусть утопится. Марлоу тоже умеет обижаться. Пусть бросится в два озера, если одного ей будет мало.

Я посмотрел на руку, державшую меня за рукав, и похлопал по ней.

– Пожалуйста, мистер Марлоу. У нее неприятности, она нуждается в вас.

– У меня тоже неприятности. А вы-то чего скулите?

– О, я очень люблю ее. Я знаю, что .она грубая и грозная, но у нее золотое сердце.

– К черту ее сердце! Я не могу иметь с ней дело. Она жирная старая лгунья. Она мне надоела. Хватит. Я тоже думал, что у нее неприятности, но я не мусорщик, чтобы рыться в дерьме.

 – О, я уверена, что если вы наберетесь терпения... Умоляю вас, мистер Марлоу!

Я обнял девушку за плечи. Отскочив на метр, она в панике уставилась на меня.

Мы стояли -и разглядывали друг друга. Мерль побледнела, ее губы были плотно сжаты, ноздри трепетали,

– Послушайте, с вами в детстве что-нибудь случилось?

Она быстро кивнула.

– Вас напугал мужчина или что-то в этом роде?

Девушка снова кивнула и прикусила нижнюю губу маленькими белыми зубками.

– И с тех пор вы такая?

Она молчала.

– Послушайте,, мне совсем не хотелось вас испугать,– сказал я.– У меня и мысли такой не было.

Из глаз ее хлынули слезы.

– Если я прикоснулся, к вам, то только как к двери или к креслу. Без всяких задних мыслей. Ясно?

– Да.

Сквозь слезы в ее глазах опять мелькнул панический страх.

– Не бойтесь меня, я больше не трону вас. И никаких мыслей у меня не было. Это у Лесли такие мысли. Вы ведь это знаете? Вы понимаете его, да?

– О да! Конечно.

Чувствовалось, что Лесли был для нее тузом. Это для меня он – птичий помет.

– Теперь об этой винной бочке. Она грубая и считает, что своей грубостью может сжить со свету кого угодно, не говоря уже о вас. Но с вами она ведет себя просто безобразно. Так ведь?

– Да, мистер Марлоу. Я пыталась вам сказать...

– Ясно. Теперь скажите, почему вы так взволновались? Он все еще... что вас так тревожит?

Мерль прижала ко рту руку.

– Он умер. Он упал... из... окна.

Я остановил ее жестом.

– Ах, этот человек! Я слышал об этом. Но вы забыли о нем, не правда ли?

– Нет,– ответила она, качая головой.– Я не могу это забыть. Я никак не могу забыть. Миссис Мардок все время говорит, что пора это забыть, а я просто не могу.

– Было бы гораздо лучше, если бы она держала свой гнусный язык за зубами,– резко заметил я.

Девушка удивленно посмотрела на меня.

– Но это не все,– продолжала она.– Я была его секретаршей, а она – его женой. Он был ее первым мужем. Естественно, она не может забыть об этом. Как она может?

Я в раздумье почесал ухо. Она явно считала, что мне все известно. Я был для нее неким обезличенным оракулом. Чуть ли не ее внутренним голосом.

Тогда у меня возникло подозрение, одно из тех, которые появляются вдруг, по наитию.

– Послушайте, вы, вероятно, с кем-то встретились, и вас это очень взволновало?

Она огляделась. Я проследил за ее взглядом. За креслом – никого, за дверью – тоже.

– Почему я вам это рассказываю?..– вздохнула она.

– Вы не рассказываете, вы это чувствуете.

– Вы обещаете никому не говорить об этом, никому на свете, даже миссис Мардок?

– Уж ей-то наверняка не скажу. Обещаю.

Она открыла рот и улыбнулась, потом произошло что-то странное. Звук замер в ее горле. Она вскрикнула, зубы ее щелкнули. Я хотел успокоить ее, но боялся к ней прикоснуться. Мы стояли друг против друга, потом она повернулась и убежала. Я услышал ее шаги в холле, потом звук захлопнувшейся двери.

Я вышел а холл, подошел к двери, из-за которой доносились рыдания, и прислушался. Делать было нечего. Я вернулся в комнату, где оставил старуху, и просунул голову в дверь. Миссис Мардок сидела в той же позе. Казалось, она вообще не двигалась.

– Кто испугал ее до смерти, эту маленькую девочку? – спросил я.

– Убирайтесь из моего дома,– процедила она.

Я не двинулся с места. Старуха хрипло рассмеялась.

– Вы считаете себя умным человеком, мистер Марлоу?

– Ну, я об этом не думал.

– А вы подумайте.

– А каково ваше мнение?

Она пожала своими массивными плечами.

– Может быть, вы и умный. Кто знает!

– Вы еще ничего не решили, а мне предстоит разговор с полицией.

– Мне нечего решать,– отрезала она,– и я не собираюсь вам платить. Монета возвращена, и я удовлетворена этим. Деньги я вам дала. Уходите, вы мне надоели. Ясно?

Я вышел в холл-. За дверью никаких рыданий, вокруг тишина.

Выйдя из дома, я постоял немного – бездумно смотрел на траву, освещенную солнцем. Серый «меркурий» начал было отъезжать от дома, но сидевший за рулем Лесли Мардок увидел меня и остановил машину. Он был тщательно одет. Кремовый габардиновый костюм, белые ботинки, кремовая рубашка без галстука, на носу темные очки. Он заглушил мотор, вышел из машины и направился ко мне.

– Наверное, вы считаете меня подлецом,– тихо сказал Лесли.

– Вы имеете в виду историю с дублоном?

– Да.

– Мне незачем думать о вас.

– Ну...

– Что вам от меня нужно?

Он застенчиво пожал плечами и умоляюще посмотрел на меня.;

– Я бы хотел, чтобы вы мне сказали...

– Простите, мистер Мардок. Меня интересует, собираетесь ли вы разводиться с женой.

– О! Вы думаете, я солгал, чтобы выгородить ее?

– Вполне возможно.

– Понимаю.

Он достал из нагрудного кармана пиджака длинную сигарету.

– Ну... я полагаю... что могу теперь признаться в этом.

– Глупая тема для разговора,– сказал я.– К тому же это чертовски неважно. Для нас обоих.

Он чиркнул спичкой и закурил, потом сказал спокойно:

– Понимаю. Извините меня за то, что я неважно себя вел.

Он уселся за руль. Я наблюдал за ним,, пока он не скрылся из вида, потом похлопал нарисованного негра, по щеке.

– Ты, парень, единственный человек в этом доме, который ничего не скрывает.

 Глава 23

Полицейский громкоговоритель на стене пробормотал какие-то слова проверки и умолк. Лейтенант Бриз потянулся и зевнул. .

– Опоздали на пару часов, а?

– Да,– признался я,– но оставил для вас записку. Я ходил к дантисту.

– Садитесь.

Бриз сидел за небольшим столом, стоящим поперек угла комнаты. Слева от него высокое окно, справа на стене висел большой календарь. Прошедшие дни были тщательно закрашены карандашом.– Бриз всегда мог легко определить, какой сегодня день.

В стороне за совсем крошечным столиком примостился Спанглер. Перед ним лежали промокашка, ручка из оникса, небольшой перекидной календарь и пепельница, полная окурков.

Комната была маленькая, душная, не очень грязная и не очень чистая, с каким-то странным запахом. Дайте любому полицейскому управлению новое здание, и месяца через, три в нем установится именно такой запах. Видимо, в Этом есть что-то символическое. Однажды полицейский репортер нью-йоркской газеты написал, что, когда переступаешь порог полицейского участка, попадаешь из привычного мира в другой, по ту сторону закона.

Я сел. Бриз достал из кармана сигару в целлофановой обертке. Снова повторились в деталях все уже знакомые мне манипуляции. Наконец он закурил.

– Давай, Спанглер.– Они переглянулись и улыбнулись друг .другу. Бриз ткнул в мою сторону сигарой.

– Досмотри, как он вспотел.

Спанглер встал, подошел поближе и стал рассматривать меня. Если я и вспотел, то не заметил этого.

– Вы, ребята, разглядываете меня, как найденный мяч. В чем дело?

 – Не надо острить,– предупредил Бриз. – У вас сегодня было много работы?

– Хватало.

Он улыбнулся. Спанглер тоже. Наконец Бриз откашлялся, опустил голову, но исподлобья продолжал смотреть на меня.

– Хенч признался,– объявил он.

Спанглер почти прилип ко мне. Его улыбка стала еще шире.

– Чем вы поработали над ним, киркой?– спросил я.

– Ничем.

Оба молча разглядывали меня.

– Воп,– сказал Бриз.

– Что?

– Вы рады? – спросил он.

– Либо скажите мне, в чем дело, либо отпустите меня. Ведь вас вряд ли интересует мое настроение.

– Мы любим наблюдать за людьми, когда они радуются,– ответил Бриз.– У нас не часто есть такая возможность.

Я сунул в рот сигарету.

– Мы напустили на него вопа,– пояснил Бриз.– Вопа по фамилии Палермо.

– Значит, вы кое-что знаете?

– Что знаем? – быстро спросил лейтенант.

– Вам виднее. Странный разговор с полицейскими. Диалог не получается.

– Что?

– Полицейские готовы любому пришить дело.

  – Дело есть дело,– холодно заявил Бриз.– Вы хотите узнать, в чем дело, или будете острить?

– Хочу узнать.

– Тогда так. Хенч был пьян. Я хочу сказать, он был здорово пьян, и не только с виду. Пьян вдребезги. Он уже несколько недель пил. Пил, ей да спал. И дошел до точки: выпивка почти не действовала на него. В таком состоянии человек становится разиней.

Я молчал. Спанглер с какой-то почти эротической усмешкой разглядывал меня. Бриз стряхнул пепел с сигары и продолжал:

– Он стал психом, а с психами мы не любим иметь дело. Чтобы вести следствие правильно, нам нужны люди без всяких психических закидонов.

– Я думал, вы уверены в невиновности Хенча,– заметил я.

Бриз неопределенно кивнул.

– Это было вчера вечером. А возможно, я просто немного пошутил. Во всяком случае, к вечеру Хенч чокнулся. Его поместили в тюремную больницу, и врач накачал его наркотиками. Но это – между нами. Понимаете?

– Все предельно ясно,– ответил я.

Бриз покосился на меня с подозрением, но, видимо, не хотел зря тратить время,

– Ну, сейчас он в порядке.– Наркотики еще действуют, он бледный, но успокоился. Мы поехали повидать его и поговорить с ним. Спросили: «Как вам здесь нравится, приятель? Рады сделать для вас все, что можем. С вами здесь хорошо обращались?» Вы же знаете наш метод.

– Знаю,– подтвердил я.

Спанглер облизнул губы.

– После этого он раскрыл рот и сказал: «Палермо». Это фамилия вопа, владельца похоронного бюро и того дома, где был убит Филлипс. Вы помните? Да, помните. Он еще сказал про высокую блондинку. Все вопы только и думают о высоких блондинках – это что-то вроде моды. Но Палермо – очень важная особа, он собирает там голоса. С этим парнем не стоит связываться. Я спросил Хенча: «Ты имеешь в виду своего друга Палермо?» Он сказал: «Позовите Палермо».

Мы вернулись сюда и позвонили Палермо, тот обещал заехать к нам. О’кей. Вскоре он приехал. Мы разговаривали примерно так: «Хенч хочет вас видеть, мистер Палермо. Почему – я не знаю». «Бедняга,– ответил Палермо,– он хороший парень. Он хочет меня видеть, о’кей. Я повидаюсь с ним, но только без всяких копов». Я сказал: «О’кей, мистер Палермо».

И мы поехали в тюремную больницу, там мистер Палермо побеседовал с Хенчем. Их никто не подслушивал. Палермо вышел и сказал: «О’кей, коп, он сделал признание. Вероятно, я найму адвоката – я люблю бедных ребят». И он ушел.

Я молчал. Наступила пауза. Громкоговоритель на стене выдал сводку. Бриз прослушал ее и продолжал:

– Мы поехали к Хенчу со стенографистом, и Хенч выдал нам информацию. Филлипс клеился к девчонке Хенча. Это было позавчера в коридоре. Хенч видел это из своей комнаты, но Филлипс убрался быстрее, чем он успел выйти. Хенч разозлился и дал девке в глаз, но это его не удовлетворило. Он решил отомстить Филлипсу. Он сказал себе, что никто не должен отбивать у него девушку, а того, кто попытается это сделать, надо проучить так, чтобы он это надолго запомнил. Поэтому он стал приглядывать за Филлипсом.

Вчера днем Хенч увидел, как тот вошел в свою квартиру, и сказал девке, чтобы она пошла, прогуляться. Она не захотела, но получила в. другой глаз и ушла. Хенч постучал в дверь к Филлипсу, и тот открыл ему, Хенча это немного удивило, но Филлипс сказал ему, что ждал вас.

Хенч вошел и сказал Филлипсу все, что думает о парнях, отбивающих чужих девушек. Тот испугался и достал пистолет. Хенч ударил его в живот, Филлипс упал, но Хенчу этого показалось мало. Отсчитал, что еще не отомстил. К тому же был пьян и не соображал, что делает. Поднял с пола пистолет, ударил Филлипса по голове, затащил в ванную и прикончил там его же собственным оружием. Как вам это нравится?

– Мне-то нравится,– ответил я,– но что приятного нашел в этом Хенч?.

– Вы же знаете, как это бывает с пьяными. Во всяком случае, он свое дело сделал. Для полноты удовольствия он оставил пистолет Филлипса себе. Сунул его под подушку, а свой выбросил. Куда – не сказал. Мог подсунуть его и соседям. Потом пришла девушка, и они отправились закусить.

  – Очень мило,– заметил я.– Сунул пистолет под подушку. Я бы никогда не додумался до этого.

Вриз откинулся в кресле и уставился в потолок. Спанглер вернулся за свой стол.

– Вот так все это выглядело,– продолжал Бриз.– Каков эффект этого трюка? Проследите за действиями Хенча. Он был пьян, но соображал. Взял пистолет и показал его до того, как был обнаружен труп Филлипса. Мы сразу решили, что из этого пистолета было совершено убийство, тем более что из него недавно стреляли. Но потом стали размышлять. Мы поверили Хенчу – его рассказ казался логичным. Почему мы должны подозревать этого пропойцу? Вроде в этом нет ни капли здравого смысла. И мы решили, что убийца подложил свой пистолет Хенчу под подушку, а его оружие забрал. Поверили, что кто-то проник в его квартиру, поскольку он, уходя, забыл запереть дверь.

Бриз замолчал и задумчиво затянулся сигарой.

– Если он во всем признался, то теперь все это не важно,– сказал я.– Поможет ли ему добровольное признание?

– По-моему, поможет. Палермо сумеет защитить его от обвинения в убийстве первой степени. Правда, я не уверен в этом.

– Зачем Палермо что-то делать для него?

– Он сам вроде Хенча, но Палермо трогать нельзя,

– Понимаю.—Я встал.

Спанглер посмотрел на меня, и глаза его заблестели,

– Что с девушкой? – спросил я.

– Не говорит ни слова. Хитрая. С ней мы ничего не могли сделать. Но работа закончена.. Разве вы не довольны? Теперь ваш бизнес никто не тронет. Понятно?

– А девушка – та высокая блондинка? Впрочем, это не важно – важно, что Палермо остался доволен.

– Черт, я и не подумал об этом,– признался Бриз.

Он задумался и покачал головой:

– На нее не стоит обращать особого внимания, Марлоу. Она – не того класса.

– Ни за что нельзя ручаться,– возразил я.– Классовые грани стираются от чрезмерного употребления алкоголя. Это все, что вы хотели мне сообщить?

– Полагаю, да.

Лейтенант вынул изо рта сигару и посмотрел на меня.

– Так-так, Бриз. Для вас все ясно, и для вас, Спанглер,– тоже. Слишком многое ясно...

Оба с открытыми ртами смотрели, как я ухожу. Я вышел на улицу, сел в свою машину и уехал.

 Глава 24

Мистер Пьетро Палермо сидел в комнате, которая выглядела как гостиная викторианской эпохи, если не считать стола из красного дерева, триптиха на библейские темы в позолоченной раме и распятия из слоновой кости. Здесь стояли диван, набитый конским волосом, и несколько старинных кресел; на серо-зеленой каминной полке – часы, в углу лениво тикали прадедушкины часы, а на овальном мраморном столике красовалась ваза с восковыми цветами. Толстый и мягкий ковер, даже шкаф для антиквариата был старинный.

На окнах длинные шторы, но комната выходила на юг, и света было достаточно. Напротив, через улицу, я видел окна дома, где убили Джорджа Ансона Филлипса. На улице было тихо.

Высокий итальянец с красивой головой и смуглым лицом прочел мою карточку.

– В моем распоряжении двадцать минут, мистер Марлоу. Что вам угодно?

– Я – тот самый человек, который нашел труп в доме напротив. Убитый был моим другом,

Его холодные глаза внимательно разглядывали меня,

– Люку вы сказали совсем не то.

– Люку?

– Он управляющий этого дома.

– Я не много рассказываю незнакомым людям, мистер Палермо.

– Это хорошо. И что вы «отите сообщить мне?

– Вы – важный человек, с вами я могу говорить откровенно. Вчера вы видели меня и описали полиции, Они сказали, что ей дали очень точное описание.

– Да, я многое замечаю,– равнодушно согласился он.

– Вы вчера видели также высокую блондинку, которая вышла из этого дома.

– Не вчера.– Он продолжал разглядывать меня.– Это было два или три дня назад. Но я сказал копам, что это было вчера.

Он щелкнул пальцами.

– Хопперы, ха!

– Вы видели вчера здесь каких-нибудь незнакомых вам людей, мистер Палермо?

– Нет, но сзади есть еще один вход,– Он взглянул на ручные часы.

– Значит, никого не видели? Сегодня утром вы были у Хенча.

Палермо продолжал лениво разглядывать мое лицо.

– Вам это сказали копы, да?

– Они сказали мне, что вы заставили Хенча при, знаться. Вы заявили, что он ваш друг. Конечно, они не знают, насколько он вам близок.;

– Я заставил Хенча признаться?

Неожиданно на его лице заиграла тонкая усмешка.

– Только Хенч не убивал,– заметил я.

– Не убивал?

– Да, не убивал.

– Это интересно. Продолжайте, мистер Марлоу.

– Его признание – абсурд. Вы заставили его признаться– из каких-то своих соображений.

Палермо встал, подошел к двери, открыл ее и крикнул: «Тони!», потом закрыл и вернулся на свое место. Невысокий, хамоватый с виду итальянец вошел в комнату, сел у стены и уставился на меня.

– Тони, это мистер Марлоу. Взгляни на его карточку.

Тони встал, взял мою карточку и сел, разглядывая ее,

– Хорошенько рассмотри этого человека, Тони. Ты не забудешь его?

– Можете на меня положиться, мистер Палермо,– ответил парень.

– Значит, он был вашим другом? – спросил Палермо.– Хорошим другом?

– Да.

– Это плохо. Да, это очень плохо. Друг – это друг, Я скажу вам кое-что, но вы никому не говорите. Даже копам. Не скажете?

– Не скажу.

– Вы дали обещание, мистер Марлоу, Этого не забывают. Вы не забудете?

– Не забуду.

– Тони, он не забудет, не забудь и ты. Ясно?

– Я даю слово. Все; что вы скажете, останется между нами.

– Это прекрасно. О’кей. Я происхожу из большой семьи. У меня много сестер и братьев. Один брат очень плохой человек? такой же как Тони.

Тот улыбнулся.

– О’кей. Другой брат ведет спокойную жизнь. Живет он тут, через улицу. Здесь полным-полно копов. Не очень хорошо. Задаю слишком много вопросов. Плохо для бизнеса, плохо для брата. Ясно?

– Ясно,– ответил я.

– О’кей. Этот бедняга Хенч плохой парень, пьет, не работает, за квартиру не платит. Но у меня есть деньги, и поэтому я сказал: «Послушай, Хенч, сделай одолжение. Ты пьяница, пьешь уже. три недели. Ты пойдешь под суд, а я возьму тебе хорошего адвоката. Признайся, скажи, что был пьян. Срок получишь небольшой, я о тебе позабочусь. О’кей?» Он сказал «о’кей» и признался. Вот так это было.

– За две-три недели плохой брат уберется отсюда, и копы потеряют его след. Убийство Филлипса останется нераскрытым. Так, что ли?—спросил я.

– Так,– улыбнулся Палермо.

Та же умная улыбка, словно поцелуй смерти.

– Все это касается только Хенча, мистер Палермо. Но в поимке убийцы моего друга мне это не поможет.

Он покачал головой и снова посмотрел на часы, Я встал, Тони тоже.

– С такими птицами, как вы, трудно иметь дело,– заметил я.– Вы делаете тайну из пустяка. Если я передам ваши слова полицейским, они рассмеются мне в лицо. И я буду смеяться вместе с ними.

– Тони редко смеется,– сказал Палермо со значением.

– На свете много людей, которые вообще никогда не смеются, мистер Палермо Вы это должны знать: вам еще придется встретиться с ними.

– Это уж мое дело.– Он пожал плечами.

– Я не нарушу своего обещания. Но если вас начнут одолевать сомнения, не пытайтесь отыграться на мне. В своей части города я достаточно сильный человек, и, если я буду иметь дело с Тони, вам придется хоронить его. Смотрите не прогадайте!

– Это хорошо! – Палермо засмеялся.– Слышишь, Тони, предстоят похороны. О’кей.

Он встал и указал мне на дверь красивой сильной рукой.

 Глава 25

В вестибюле Белфонт-билдинга, в единственном работающем лифте, горел свет, а на стуле сидел все тот же старик. Я вошел в кабину и сказал: «Шестой».

Лифт стал подниматься и остановился на шестом этаже. Я собрался выходить, но старик окликнул меня.

– Жарко на улице? – уныло спросил он.

Я с изумлением уставился на него.

– У вас сегодня серый костюм,– заметил он.

– Ну и что?

– Он прекрасно выглядит. Но мне больше нравится тот, что был на вас вчера.

– Продолжайте,– заинтересовался я.

– Вы поднимались на восьмой этаж. Дважды. Второй раз пришли поздно. Спустились обратно с шестого этажа. Вскоре после этого появились ребята в голубом.

– Один из них сейчас наверху?

Старик покачал головой.

– Я им ничего не сказал. А теперь уже поздно. Они съедят, меня.

– За что?

– За то, что я вовремя не сказал им этого. Да черт с ними! Вы разговаривали со мной вежливо и учтиво. Дьявольски мало людей так обращаются со мной. Я знаю, что у вас нет ничего общего с убийством,

– Я плохо играл с вами,– признался я.– Неправильно играл.

Потом протянул ему свою карточку. Он достал очки в металлической оправе, водрузил их на нос и стал читать. Читал он медленно, шевеля губами, потом вернул ее мне.

– Лучше держите ее у себя. Я могу потерять. Думаю, у вас очень интересная жизнь.

– И да и нет. Как вас зовут?

– Грэнди. Только зовите меня Поп. Кто убил его?

– Не знаю,– Вы заметили кого-нибудь, не знакомого вам/ кто. поднимался туда?

– Я мало кого замечаю,– ответил старик.– Чисто случайно запомнил вас.

– Не поднимался ли туда, например, высокий, стройный мужчина лет тридцати пяти или высокая блондинка?

– Нет.

– А мог кто-нибудь попасть в контору без помощи лифта?

Он кивнул.

– Можно воспользоваться пожарной лестницей. Она выходит на аллею позади дома.

– Можете принять от меня пятидолларовую бумажку, не как взятку, а в знак уважения.

– Сынок, я могу использовать пять долларов не хуже, чем Эйб Линкольн использовал свои бакенбарды.

Я дал ему пятерку.

– Это мило с вашей стороны.– Старик сунул ее в карман.– Надеюсь, вы не считаете, что я выудил ее у вас.

Я вышел в коридор. Снова пошли фамилии: «Д-р Бласкович, врач-хиромант»; «Дальтон и Раис. Машинописное бюро»; «Л. Придвью. Общественный бухгалтер». Четыре двери без вывесок. Потом «Мосс Мейлинг компани». Еще две двери без вывесок. «X. Р. Тигер. Зубопротезная лаборатория». Расположена так же, как и контора Морнингстера двумя этажами выше, только у Тигера одна дверь, а между ней и следующей – большой простенок.

Дверная ручка не поворачивалась. Я постучал, но не получил ответа. Постучал сильнее с тем же результатом. Тогда я вернулся к лифту. Кабина все еще стояла на шестом этаже. Поп Грэнди смотрел на меня так, словно видел меня впервые.

– Вы что-нибудь знаете о X. Р. Тигере?

Старик задумался.

– Крепко сложен, пожилой, в поношенной одежде, под ногтями грязь, как у меня. Сегодня я его не видел.

– Как вы думаете, управляющий разрешит осмотреть его контору?

– Я бы не советовал к нему обращаться: он слишком любопытен.

Старик медленно поднял голову и посмотрел вверх, Над его головой висело большое кольцо с отмычкой. Поп Грэнди вернул голову в прежнее положение, встал со стула и сказал:

– Сейчас я пойду к себе.

Он вышел из кабины, а я взял отмычку, вернулся к конторе Тигера, открыл дверь и вошел.

Передняя без окон. Два стула, курительный стол, -изъеденный бурой, на нем настольная лампа. Рядом, журнальный стол с грудой старых журналов. Свет падал сюда через Стеклянное окно над дверью. Я включил лампу и подошел к двери с надписью: «X. Р. Тигер. Личный кабинет». Дверь оказалась незапертой.

Я попал в большую квадратную комнату с двумя окнами без штор и очень грязными подоконниками. У большого стола стояли два стула и вращающееся кресло. На столе – ничего, кроме стеклянной пепельницы с сигарным окурком, бювара и ручки. В ящиках стола грязные бумаги, скрепки, скотч, ручки, карандаши, четыре использованные двухцентовые марки, конверты и бланки счетов.

Корзина для мусора была забита разным хламом. Почти десять минут я рылся в этом хламе и убедился в том, в чем уже был почти уверен: Тигер занимался своим бизнесом вместе с другими второсортными дантистами города.

Я обнаружил еще одно; на счете за газ значился адрес Тигера. Он жил на Тоберман-стрит, в квартире 1354 Б.

Затолкав мусор обратно, я направился к двери в лабораторию. В дверь был вставлен новый замок, и отмычка не подошла. Вот и все. Я выключил свет и вышел.

Лифт был теперь внизу. Я вызвал его и, когда кабина поднялась, вошел и повесил кольцо с отмычкой на место. Отмычка звякнула о стенку, Поп Грэнди усмехнулся.

– Он ушел,– сообщил я ему.– Вероятно, вчера вечером. Должно быть, унес много барахла, Его стол пуст,

Старик кивнул,

– Он нес два чемодана. Почему-то я это заметил, хотя многие ходят с чемоданами. Подумал, что он взял работу на дом.

– Какую работу?

Делать зубы для старых ублюдков вроде меня. А что он натворил?

Вот поеду к нему и узнаю. Думаю, он собрался попутешествовать.

– Я бы охотно поменялся с ним местами,– заявил Поп Грэнди,– даже если он собирался всего-навсего во Фриско. Да, я бы с ним поменялся.