Текст книги "Кривой дом (сборник)"

Автор книги: Агата Кристи

Соавторы: Эрл Стенли Гарднер,Раймонд Чэндлер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)

 Глава 7

Белфонт-билдинг оказался восьмиэтажным домом с торговым центром и трехэтажным гаражом в подвале. В темном узком вестибюле было грязно, как на птицеферме. В указателе здания числилось много незанятых помещений. Меня интересовала только фамилия нумизмата. Напротив указателя на стене из фальшивого мрамора висело объявление: «Сдается помещение для торговли табачными изделиями. Обращаться в комнату 316».

Там было два лифта, но работал, кажется, только один. В кабине лифта на стуле, покрытом дерюжкой, сидел старик с отвисшей челюстью и водянистыми глазами. У него был такой вид, словно он сидел здесь с Гражданской войны и ему это нравилось.

Я вошел в кабину, сказал «восьмой», и он закрыл дверь. Лифт пошел вверх. Старик тяжело дышал, как будто поднимал кабину на своей спине.

На восьмом этаже я вышел и направился по коридору. Старик позади смачно отхаркался.

Контора Элиши Морнингстера находилась в самом конце коридора, напротив пожарной двери. Двери обиты черным дерматином. Надпись: «Элиша Морнингстер, нумизмат», чуть ниже: «Вход».

Я повернул ручку и вошел в маленькую узкую комнату с двумя окнами и убогим столом с пишущей машинкой. Вдоль стен стояли шкафы с отделениями для монет и этикетками под ними; два коричневых шкафа были забиты папками. Окна без занавесок, на полу – посеревший от грязи ковер, настолько изношенный, что местами просвечивал пол.

Дверь в смежную комнату была открыта. Я услышал звуки, какие издает человек, которому нечего делать, потом послышался голос Элиши Морнингстера:

– Входите, пожалуйста. Входите.

Я вошел. Комната была еще меньше первой, но более заставленная. Переднюю половину ее занимал зеленый сейф J3a ним стоял большой старый стол из красного дерева, на нем – несколько книг и журналов, покрытых пылью. В конце комнаты было приоткрыто окно, но запах пыли заметно чувствовался. В углу вешалка, на ней – зеленая шляпа. Посреди комнаты4—еще один стол. На нем стояли застекленные весы для ювелирных изделий и лежали две большие лупы в никелированных оправах. На толстом пресс-папье – лупа. Рядом чернильница с ручкой.

За столом на вращающемся кресле сидел старик в темно-сером костюме с большими лацканами и множеством пуговиц. У него были прямые седые волосы с длинными прядями за ушами. Бледная лысина возвышалась, как скала, из ушей торчали пучки длинных волос. Глубоко запавшие черные глаза, смуглое лицо, испещренное голубыми прожилками вен. Щеки гладко выбриты, а небольшой нос имел форму крючка. Стоячий воротник подпирал кадык, а узел галстука почему-то напоминал мышь.

– Моя молодая леди ушла к зубному врачу,– объявил он.– Вы – мистер Марлоу?

Я кивнул.

– Садитесь, пожалуйста.

Он махнул худой рукой, указывая на стул возле стола. Я сел.

– У вас есть какой-нибудь документ?

Я протянул ему карточку. Пока он ее читал, я чувствовал его запах. От него пахло сухой плесенью, как от -давно немытого китайца.

Он положил мою карточку на стол и прижал ее рукой, стараясь не встречаться со мной взглядом.

– Ну, мистер Марлоу, чем могу быть вам полезен?

– Расскажите мне о дублоне Брашера.

– Ах, да. Это редкий дублон. Интересная монета.– Старик постучал пальцами по столу.– Одна из самых интересных и ценных старинных американских монет, как вы, несомненно, знаете,

– Мистер Морнингстер, я о ней почти ничего не знаю и хотел бы узнать у вас,

– Вот как? – удивился он.– В самом деле? Вы хотите, чтобы я рассказал вам об этом?

– Для этого я и пришел к вам, мистер Морнингстер.

– Это золотая монета достоинством в двадцать долларов, размером с полдоллара, почти точно. Она была выпущена штатом Нью-Йорк в 1787 году. Ее не чеканили до 1793 года, когда в Филадельфии был открыт первый монетный двор. Дублон Брашера, видимо, был отштампован вручную. Изготовил его золотых дел мастер Эфраим  Брашер, или Брашир. Фамилия мастера Брашир, но монету называют дублоном Брашера. Не знаю почему.

Я сунул в рот сигарету, закурил и подумал, может быть, дым перебьет этот запах пыли.

– Что значит «отштампован»?

– Обе половины монеты были выгравированы из стали, в натуральную величину конечно. Потом между формами закладывали золотую пластинку и клали под пресс. Затем края зачищали. Тогда не было машин.

– Очень трудоемкий процесс,– заметил я.

Старик кивнул.

– Верно. И надо сказать, на свете нет двух одинаковых монет, поскольку поверхность стальных формочек все время изнашивалась и деформировалась. Это легко заметить под микроскопом. Вам все понятно?

– Да, вполне. А сколько существует таких монет и какова их цена?

Он снова тихо побарабанил пальцами по столу.

– Я не знаю, сколько их. существует. Несколько сотен, возможно, тысяча. Но из них в обращении очень мало. Цена их колеблется и составляет несколько тысяч долларов. Я бы сказал, что в настоящее время дублоны, не находящиеся в обращении, могут быть проданы за десять тысяч долларов и дороже. Конечно, необходимо иметь доказательства их происхождения.

– Так.– Я выпустил струю дыма.

Похоже, старик не курил, и я стал разгонять дым рукой.

– А за сколько можно продать монету без всяких объяснений?

Он пожал плечами.

– Все зависит от обстоятельств. Скажем, монета была украдена или получена мошенническим образом. Конечно, монета может появиться на свет и честным путем. Редкие монеты в разное время появлялись у самых разных людей. Они могут храниться до поры до времени в старых сейфах или ящиках столов в старинных домах Новой Англии. Такое случается очень редко, уверяю вас, но все же случается, Я знаю историю одной очень ценной монеты, которая завалилась под обивку дивана, купленного одним антикваром. Диван этот простоял девяносто лет. в одной и той же комнате/в старом доме в Фалл-Ривер, в Массачусетсе. Никто не знает, как монета попала туда. Но вообще-то всегда в связи с такими монетами возникают подозрения в краже, особенно в этой части страны.

Старик с отсутствующим видом уставился в потолок.

А я стал разглядывать его. Похоже, этот человек умел хранить тайны, конечно свои собственные. Он медленно перевел взгляд на меня.

– Уплатите пять долларов, пожалуйста.

– За что?!

– Не прикидывайтесь дурачком, мистер Марлоу. Все, что я вам рассказал, имеется в книгах, которые можно взять в публичной библиотеке. В частности, в «Реестре Фосдайка». Вы пришли и отняли у меня время. Я оцениваю его в пять долларов.

– А если я не заплачу?

Старик наклонил голову и прикрыл глаза. Легкая улыбка скользнула по его лицу.

– Заплатите,– сказал он.

Так я и сделал. Я достал из бумажника пятидолларовую банкноту и положил перед ним.

– Вот пять долларов, мистер Морнингстер.

Он открыл глаза, посмотрел на бумажку и улыбнулся.

– А теперь,– сказал я,– давайте поговорим о дублоне Брашера, который кто-то пытался вам продать.

Он широко открыл глаза.

– Кто-то пытался продать мне дублон Брашера? Почему вы решили, что кто-то пытался сделать это?

– Людям понадобились деньги, и они не хотели, чтобы им задавали много вопросов. Они знали или узнали, что вы нумизмат, что ваша контора обветшала и при– -шла в полный упадок. Учитывая это, они решили, что вы можете пойти на сомнительную сделку, что вы старый, больной человек и не станете задавать им лишних вопросов.

– Эти люди должны хорошо разбираться в таких вещах,– сухо заметил Морнингстер.

– В своем деле они разбираются. Так же как и мы с вами. И их нетрудно найти.

Старик поковырял в ухе спичкой и вытер ее о пиджак.

– Вы пришли к такому заключению потому, что я звонил миссис Мардок и спрашивал ее, не продается ли монета?

– Конечно. Она и сама подумала об этом. Это вполне логично. Как я уже сказал вам по телефону, вы знали, что монета не продается, если разбираетесь в своем бизнесе.

Старик чуть наклонил голову. Он не улыбался, но казался довольным, насколько это возможно для человека со стоячим воротничком.

– Вам предложили купить эту монету,– продолжал я,– при подозрительных обстоятельствах. Вы бы купили ее, если бы сумели сбить цену. Но вы все равно хотели выяснить, откуда она. И даже будучи уверенным, что она краденая, вы купили бы ее за бесценок.

– Разве мог я это сделать? – изобразил он удивление.

– Конечно могли, если вы настоящий коммерсант, уверяю вас. Покупая по дешевке монету, вы защищаете от издержек ее владельца или страховую компанию. Они будут рады заплатить вам за это. Так всегда делается.

– Значит, дублон Брашера украден,– резко сказал старик.

– Не ловите меня на слове. Это секрет,– ответил я. Морнингстер задумался.

– А сколько заплатит ваш клиент за возвращение монеты?

Я перегнулся через стол и усмехнулся.

– Один гранд. А сколько вы заплатили?

Вы очень умный молодой человек,– заметил старик.

Потом он закрыл лицо руками, опустил подбородок, и его грудь затряслась. Из нее вырвался странный звук, похожий на крик петуха,– старик смеялся.

Затем уставился на меня.

Я дал восемьсот долларов. Восемьсот долларов за дублон Брашера, не находящийся в обращении!

И он захихикал.

– Прекрасно. Вы можете заработать двести долларов, а это не так уж плохо. Быстрое обращение капитала, определенный барыш и никаких неприятностей. Монета у вас?

– В моей конторе ее нет,– сухо ответил старик,– Неужели вы считаете меня дураком?

Он достал из кармана старинные серебряные часы и, прищурившись, посмотрел на них.

– Давайте договоримся о встрече завтра, в одиннадцать часов. Приходите с деньгами. Монета может быть здесь, но не наверняка. Если меня удовлетворит ваше поведение, я согласен иметь с вами дело.

– Отлично.– Я встал.– Я привезу деньги.

– Лучше, чтобы они были не новыми,– предупредил Морнингстер.– Если деньги много раз побывали в руках, это не. повредит.

Я усмехнулся и пошел к двери. Но с полпути вернулся, подошел к столу и, опершись на него руками, склонился к Морнингстеру.

– Как она выглядела?

Он недоуменно посмотрел на меня.

– Девушка, которая продала вам монету»

Старик все еще недоумевал.

– О’кей,– настаивал я.– Это была не девушка,.а ее помощник. Как выглядел этот мужчина?

Старик поджал губы и снова постучал пальцами по столу.

– Это был мужчина средних лет, крепкого сложения, ростом примерно метр семьдесят, весом около семидесяти семи килограммов. Он назвался Смитом. На нем был голубой костюм, черные брюки, зеленый галстук и рубашка. Он был без шляпы, из нагрудного кармана торчал коричневый платок. Темные с проседью волосы, на макушке лысина, на левой челюсти шрам длиной сантиметров пять. Да, с левой стороны.

– Неплохо подмечено,—‘заметил я.– А как насчет дырки на правом носке?

– Я не снимал с него носки.

– Вы дьявольски беспечный человек.

Он промолчал. Мы уставились друг на друга, как новые соседи. Потом он вдруг засмеялся. Моя пятидолларовая бумажка все еще лежала на столе. Я забрал ее. Морнингстер оторопело уставился на меня,

– Вам она сейчас не нужна, поскольку у нас пошел разговор о тысячах,– пояснили.

Старик пожал плечами.

. – В одиннадцать утра,—напомнил он,– И без всяких трюков, мистер Марлоу. Не думайте, что я не сумею1 защитить себя..

– Надеюсь, сумеете, потому что вы сидите на динамите.

Я вышел, прошел через смежную комнату, – открыл дверь и закрыл ее, не выходя в коридор. Конечно, не мешало, чтобы и снаружи раздавались шаги, но я надеялся, что он не обратит на, это внимания. Тихо пройдя обратно по истертому ковру, я встал возле двери в смежную комнату, за столом с пишущей машинкой. Детский трюк, но иногда он дает результаты, особенно после хитрой болтовни, полной  намеков и недоговоренности. А если трюк не сработает, мы -только посмеемся – и больше ничего.

Однако, он сработал. Сперва я услышал, как старик шмыгнул носом, затем снова раздался смех, похожий на крик петуха. Потом откашлялся. Вскоре кресло заскрипело и послышались шаги.

В двери прказалась лысая голова, старик выглянул. Я затаил дыхание. Потом голова скрылась, и четыре грязных пальца потянули дверь на себя. Она захлопнулась. Я приложил ухо к филенке.

Снова заскрипело кресло, затем послышался звук вращающегося телефонного диска. Я ждал. Он шесть раз набирал номер, наконец ему ответили. Я бросился к параллельному аппарату на столе и стал подслушивать. Мои предположения подтвердились.

– Это Флоренс-апартаментс?

– Да.

– Я хочу поговорить с мистером Ансоном из квартиры двести четыре.

– Подождите, я проверю, у себя ли он,-

Элиша Морнингстер и я ждали. Откуда-то доносился репортаж о бейсбольном матче. Видимо, из телефонной трубки, но казалось, что из соседнего помещения.

Вскоре послышался звук шагов, мембрана щелкнула, и мужской голос сказал:

– Его нет. Что ему передать?

– Я позвоню позже.

Я быстро прокрался к двери и бесшумно открыл ее. Выйдя из конторы, тихонько как мышь проскользнул к лифту. Нажав кнопку, я достал карточку, на которой мистер Джордж Ансон Филлипс написал свой адрес в отеле. «Метрополь». Но в этом не было нужды: я и так хорошо запомнил, что он жил во Флоренс-апартаментс, в доме 128 на Коурт-стрит. Я стоял и щелкал пальцами, пока не появилась кабина со стариком лифтером.

Было без десяти четыре.

 Глава 8

Бенкер-хилл – это старый город, убогий город, жестокий город. Когда-то очень давно он был чуть ли не центром, и там еще сохранилось несколько готических особняков с широкими верандами, стенами, покрытыми дощатой облицовкой, угловыми окнами и башенками. Теперь все .это превратилось в меблированные комнаты с паркетом, винтовыми лестницами, грязными стенами, выкрашенными дешевой краской. В комнатах с высокими потолками изможденные хозяева ругаются с изворотливыми жильцами. На верандах сидят старики, подставляя солнцу свои лица.

В старых домах и возле них расположены грязные рестораны, итальянские фруктовые лавки, дешевые меблирашки и маленькие кондитерские, где продаются вещи, гораздо менее сладкие, чем конфеты. Здесь же крысиные отели, в которых живут одни мистеры Смиты и Джоны и где ночной клерк наполовину – сторожевая собака, Наполовину – сводник.

Мимо домов здесь ходят женщины, может быть, очень молодые, хотя лица их по цвету напоминают пиво; мужчины в низко надвинутых шляпах, с бегающими глазами, истасканные интеллектуалы .с окурками во рту и без единого цента в кармане; копы с гранитными лицами и решительными взглядами; наркоманы и торговцы наркотиками, люди уже совершенно никчемные и знающие об этом. Здесь есть даже мужчины, которые регулярно ходят на работу, но они уходят очень рано, когда улицы еще безлюдны.

Я прибыл сюда немного раньше половины пятого. Поставив машину в конце улицы, где начиналась надземная дорога, я направился по Коурт-стрит к «Флоренс-апартаментс». Он оказался трехэтажным кирпичным домом с низкими окнами, закрытыми грязными занавесками. На входной двери была прибита дощечка с фамилиями жильцов. Я открыл дверь и вошел в коридор-. В нем запросто можно было дотронуться руками до обеих стен. На мрачных дверях темной краской были намалеваны номера. В нише возле лестницы – телефон-автомат и надпись:

«Управ, апарт, кв, 106». У задней двери в конце коридора возвышалась целая батарея мусорных ящиков.

Я поднялся по лестнице. Радио, которое я слышал по телефону, все еще передавало репортаж о бейсболе, Я смотрел на номера квартир. Двести четвертая оказалась справа по коридору, а репортаж доносился с противоположной стороны. Я поскучал в дверь дважды – тишина. Постучав в третий раз пне получив ответа, я посмотрел в окно коридора и нащупал в кармане ключ, который дал мне Джордж Ансон Филлипс.

На противоположной стороне улицы находилось итальянское похоронное бюро, спокойное и безмолвное. На фасаде тонкие неоновые буквы: «Похоронные принадлежности. Пьетро Палермо». У дверей стоял высокий крепкий мужчина в черном костюме. Смуглый, с красивой головой, седые волосы зачесаны назад. Он вынул из кармана портсигар с черной эмалью, который издали казался платиновым, открыл его и двумя пальцами достал длинную сигарету с золотым обрезом. Убрав портсигар, прикурил от зажигалки в виде коробка спичек и стоял, прислонившись к стене и полузакрыв глаза. Тонкая струйка дыма тянулась вверх над его головой.

За моей спиной продолжался репортаж. Я сунул ключ в дверь двести четвертой квартиры, открыл и вошел.

Комната была квадратная, с коричневым ковром, скудно меблированная. У стены кровать и зеркало, березовое кресло возле небольшого письменного стола. У окна стол со стопкой чистой бумаги и настольной лампой. Возле кровати дверь.

Дверь слева вела в маленькую кухню. Раковина, плита и старый холодильник, который с грохотом включился, как только я открыл дверь. На столе остатки завтрака, грязная чашка, куски хлеба, грязный нож и кофейник.

Я вернулся обратно и заглянул в дверь у кровати. Она вела в небольшой коридор с вешалкой на стене и встроенным туалетным столиком. На столике лежала расческа с несколькими светлыми волосами на зубьях, коробка с тальком, маленький фонарь с разбитым стеклом, пресс-папье, ручка, флакон чернил, сигареты и спички. В стеклянной пепельнице – с полдюжины окурков. В ящиках стола – носки, нижнее белье и носовые платки. На вешалке – темно-серый костюм, не новый, но еще приличный, на полу – пара черных ботинок.

Я толкнул дверь ванной. Она приоткрылась сантиметров на тридцать и снова захлопнулась. Нос мой сморщился, я почувствовал, как одеревенели губы: я ясна ощутил из-за двери резкий, неприятный, горький запах. Я нажал на дверь плечом. Она подалась, но снова закрылась, как только я перестал нажимать, словно кто-то не хотел меня впустить. Тогда я просунул голову в дверь.

Ванная была слишком тесна для Джорджа Ансона Филлипса, поэтому его ноги были согнуты в коленях. Он лежал, упираясь головой в стену. Его коричневый костюм был немного помят, а темные очки торчали из нагрудного кармана. Правая рука была прижата к животу, а левая лежала на полу, пальцы были скрючены. На белокурых волосах, возле правого виска, кровь, рот был полон застывшей темно-красной крови.

Двери мешала открыться его нога. Я немного отодвинул ее и вошел. Наклонившись над ним, пощупал шейную артерию. Нет, она даже не дрожала. Кожа была ледяная. Это не лед – я знал, что это. Я выпрямился, прижался спиной к двери и сжал в карманах кулаки. Меня раздражал этот запах. Репортаж о бейсболе продолжался, но через две двери он казался отдаленным.

Я стоял и смотрел на труп. Ничего, Марлоу, ничего. Для тебя это почти ничего не значит. Ты даже не знал его. Убирайся отсюда, да поживее.

Я открыл дверь и вернулся в гостиную. Ha меня смотрело лицо в зеркале.. Напряженное, злое лицо. Отвернувшись от зеркала, я достал ключ от квартиры Филлипса, вытер его и положил рядом с лампой. Потом вытер ручку двери и, выйдя из квартиры,– дверь снаружи. Бейсбол продолжался. Какая-то женщина пела французскую песню, грубый мужской голос приказал ей заткнуться, но она продолжала петь.

Я сунул в рот сигарету и закурил, спустился вниз по лестнице и остановился возле надписи «Управ. апарт, кв. 106». Я смотрел на нее как дурак – просто мне нужно было прийти в себя.

Потом, повернувшись, пошел обратно по коридору. На двери 106 висела маленькая табличка с надписью: «Управляющий». Я постучал в дверь.

 Глава 9

Послышался шум отодвигаемого стула, легкие шаги, и дверь открылась.

– Вы управляющий?

– Да,– ответил он мне тем же голосом, что я слышал по телефону в конторе Элиши Морнингстера.

 Он держал в. руке пустой стакан и смотрел на него так, будто кто-то утащил из него золотую рыбку. Долговязый, с коротко подстриженными волосами и небольшой челкой, спадающей на лоб. У него была узкая голова, а зеленоватые глаза удивленно разглядывали меня из-под оранжевых бровей. Уши были такие огромные, что, наверное, хлопали на ветру. Длинный нос, очевидно, лез в чужие дела. Но в целом лицо было привлекательным– лицо человека, умевшего хранить секреты, лицо, наводившее на мысль о морге.

На нем были жилетка и голубая рубашка с металлическими пуговицами.

– Где мистер Ансон? – обратился к нему я.

– В двести четвертом.

– Его там нет.

– А что я могу сделать? Сесть на яйца?

– Не стоит. Сиди на яйцах в нерабочее время или в день рождения.

– Отчаливай.– Он стал закрывать дверь.– Послушай моего совета: убирайся отсюда.

Я нажал на дверь, он тоже – со своей стороны. Наши лица сблизились.

– Пять баксов,– быстро сказал я.

Это убедило его.  Он мгновенно отпустил дверь, и я влетел в его квартиру, чуть не угодив головой ему в подбородок.

– Входи.

Гостиная была почти такая же, как у Ансона, даже пепельницы одинаковые.

– Садись.– Он закрыл дверь.

Я сел. Мы невинными глазами разглядывали друг друга.

– Хочешь пива?

– Спасибо.

Управляющий открыл две банки пива, наполнил стакан, который держал в руке, потом собрался налить второй, но я сказал, что буду пить прямо из банки. Тогда он протянул мне банку.

– Дайм[2]2
  Дайм – монета в 10 центов.


[Закрыть],– сказал он.

Я дал ему дайм.

Он застегнул жилетку, продолжая разглядывать меня.

– Не очень-то мне нужны твои пять баксов,– вдруг заявил он.

– Прекрасно. Я и не думал давать их тебе.

– Умно,– согласился управляющий.– У нас здесь тихое место. Никаких развлечений.

– Неплохо, – заметил я.– Но ты можешь слышать любые вопли сверху.

Он широко улыбнулся.

– Меня нелегко рассмешить.

– Как королеву Викторию,– уточнил я,

– Я не согласен.

– А я и не видал чудес,– парировал я.

Бессмысленная болтовня часто производит на людей большее впечатление, чем любые доводы.

Я достал бумажник и извлек из него карточку. Это была не моя карточка. На ней было напечатано: «Джеймс Б. Поллок. Разъездной агент „Рельянс Индемнити компани“». Я попытался вспомнить, каков из себя этот Джеймс Б. Поллок и где я с ним встречался, но мне это не удалось, Я протянул карточку управляющему.

Он взял ее и чуть ли не носом стал водить по ней.

– Что-нибудь случилось, приятель?

– Пропали драгоценности. – Я неопределенно махнул рукой.

Управляющий задумался. Пока он думал, я старался собраться с мыслями и решить, как мне себя вести, чтобы не испугать его.

– Мы можем поговорить,– наконец заключил управляющий.– Впрочем, на вора этот парень не похож.

– Может быть, это совсем не тот человек,– осторожно сказал я.– Попробуй узнать его по моему описанию.

Я описал ему Джорджа Ансона Филлипса, живого Филлипса, в коричневом костюме, темных очках и коричневой соломенной шляпе с желтой лентой. Меня интересовало, что случилось с его шляпой: ее в квартире я не обнаружил. Он мог избавиться от нее, считая, что она слишком бросается в глаза. Впрочем, его светлая голова была не менее приметной.

– Похож на него? – спросил я, закончив описание.

Управляющий тянул время, делая вид, что думает.

Наконец он кивнул, а его зеленые глаза при этом, осторожно изучали, меня. В руке он продолжал держать карточку,

– Я ни в чем его не обвиняю,– продолжал я.– Но, черт возьми, всякое бывает. Он жил здесь. Если это не он...

Я с трудом удерживался от смеха, глядя на управляющего.

– Может, заглянем к нему, пока его нет?

Он покачал головой.

– Мистеру Палермо это не понравится.

– Мистеру Палермо?

– Он владелец отеля. Владелец похоронного бюро и многих других зданий в этом районе. Практически он хозяин всего района, если ты понимаешь, что я имею в виду.– Управляющий подмигнул мне левым глазом.– Он продает голоса – не простой парень.

– Ну, пока он продает голоса или похоронные принадлежности, мы успеем осмотреть квартиру.

– Не надо выводить меня из себя,– сухо заявил управляющий.

– Боюсь, что там вообще ничего нет,– настаивал я.– Давай взглянем.

Я бросил пустую банку в корзину для мусора.

Он встал и сложил руки на груди.

– Ты говорил что-то насчет пятерки.

– Это было давно. Теперь я передумал. Давай заглянем в квартиру.

– Повтори еще раз...

Он сунул руку в карман.

– Если ты хочешь пустить в ход пистолет, то это может не понравиться мистеру Палермо.

– К черту мистера Палермо! – неожиданно рявкнул управляющий голосом, полным бешенства; при этом лицо его побагровело.

– Мистер Палермо будет рад узнать твое мнение о нем,– небрежно заметил я.

– Послушай, парень,– отчетливо, медленно заговорил управляющий и вынул руку из кармана.– Послушай, я сидел здесь и пил пиво. Выпил три банки, а может, и девять. Черт возьми! Я никого не беспокою. Сегодня был прекрасный день. Даже вечер мог быть прекрасным. А тут появился ты...

Он в бешенстве взмахнул рукой.

– Давай поднимемся и осмотрим квартиру,– продолжал настаивать я.

Он бросился на меня со,сжатыми кулаками, но остановился на полпути,

– Если ты не...– начал он.

Я открыл было рот, чтобы возразить,

– Молчи! – заорал он.

Потом надел шляпу – пиджака надевать не стал – и достал из ящика связку ключей. Пройдя мимо меня к двери, распахнул ее. На лице его появилось какое-то дикое выражение.

Мы вышли в холл и направились к лестнице. Бейсбол закончился, и теперь транслировали танцевальную музыку. Звук по-прежнему был очень громкий. Управляющий выбрал ключ и подошел, к двери квартиры 204. Вдруг танцевальную музыку перекрыл истерический женский крик.

Управляющий осклабился, подошел к противоположной двери и постучал. Ему пришлось стучать громко и долго, прежде чем на это обратили внимание. Потом дверь открылась и выглянула блондинка с резкими чертами лица. На ней были красные брюки и зеленый пуловер, который давно следовало бы выстирать. На шее красовались синяки, а в руке она держала стакан с янтарной жидкостью.

– Сбавьте тон,– властно приказал управляющий.– Слишком много шума. Больше я повторять не стану. В следующий раз вызову полицию.

Девушка обернулась и закричала, перекрывая вопли радио:

– Эй, Дэл! Тут парень говорит, чтобы мы заткнулись! Хочешь избить его?

Заскрипело кресло, сразу замолчало радио, и рядом с блондинкой появился плотный смуглый мужчина. Он зевнул, отодвинул , блондинку и приблизил к нам свое лицо. Мужчине давно надо было бы побриться. На нем были шаровары, тапочки и нижняя рубашка.

– Хватит жужжать. Я пришел с ленча. Паршивый был ленч. Бить я никого не хочу.

Он был изрядно пьян, но на ногах держался крепко.

– Вы слышите, мистер Хенч? – повторил управляющий.– Сделайте потише радио и перестаньте шуметь. И немедленно.

– Послушай, ты, котенок,– сказал Хенч и резко выставил вперед правую ногу.

Управляющий не стал ожидать удара. Он быстро отклонил в сторону свое худое тело, а Хенч резко качнулся вперед. Он сжал кулаки на волосатых руках и двинулся на управляющего. Тот ударил Хенча по голове, девушка завизжала и выплеснула содержимое стакана Хенчу в лицо. Она сделала это либо потому, что теперь это можно сделать безнаказанно, либо по ошибке – сказать не могу. Хенч похлопал глазами и тяжело осел на пол. Он был совершенно выбит из колеи.

– Осторожнее,– предупредил я.– У него пистолет...

  – У меня тоже есть,– ответил управляющий и сунул правую руку под жилет.

Хенч встал на колени, потом поднялся на ноги. В правой руке он сжимал черный короткоствольный пистолет. Он поднял руку с пистолетом и вдруг удивленно раскрыл глаза.

– Это не мой пистолет,– прохрипел он.

Управляющий оттолкнул блондинку и прошел в квартиру. Она бросилась на него и обхватила его за шею. Но тот оттолкнул ее и помахал перед ее носом своим пистолетом.

– Дай ему, Дэл! – завизжала блондинка.—Дай ему!

Внизу хлопнула дверь, и послышались шаги. Хенч, чуть не плача, разглядывал свой пистолет.

– Это не мой пистолет! – повторял он.– Не мой. У меня «кольт-32», прекрасная штука.

Я взял из его руки пистолет. Хенч не сопротивлялся, вошел в квартиру и сел на кровать. Я последовал за ним.

– Какого черта! – заорал он.

Затем голова его опустилась на грудь.

Я понюхал ствол – пахло пороховым дымом. Потом вынул обойму и пересчитал патроны. Их было шесть – в обойме должно быть семь. Из этого пистолета недавно стреляли. Один раз. А автоматический «кольт» тридцать второго калибра, о котором говорил Хенч, был рассчитан на восемь патронов.

Управляющий усадил, блондинку в кресло и несколько раз ударил ее по щекам. Она мрачно смотрела на него.

– Нужно позвать копов,– посоветовал я.– Из этого пистолета стреляли, а в квартире, что напротив, лежит труп.

Хенч тупо посмотрел на меня.

– Братишка, да это же не мой пистолет!

Блондинка театрально рыдала. Управляющий направился к двери.