Текст книги "Кривой дом (сборник)"

Автор книги: Агата Кристи

Соавторы: Эрл Стенли Гарднер,Раймонд Чэндлер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)

 Глава 4

После третьего гудка мне ответил нежный девичий голос, очень похожий на детский.

– Доброе утро. Контора мистера Морнингстера.

– Старик у себя?

– Кто это говорит?

– Марлоу.

– Он вас знает, мистер Марлоу?

– Спросите его, не хочет ли он купить ранние американские монеты.

– Подождите минутку, пожалуйста.

После недолгой паузы послышался глухой мужской голос:

– Мистер Морнингстер слушает.

– Мне сказали, мистер Морнингстер, что вы звонили миссис Мардок из Пасадены. Насчет одной монеты.

– Насчет одной монеты...– повторил он.– В самом деле. Ну и что?.

– Насколько я понял, вам хотелось бы купить монету из коллекции Мардока.

– Правда? А кто вы такой, сэр?

– Филипп Марлоу, частный детектив. Я работаю на миссис Мардок,

  – В самом деле? – Он старательно откашлялся.– А о чем вы хотите поговорить со мной, мистер Марлоу?

– Об этой монете.

– Но мне. сказали, что она не продается.

– Я хочу поговорить о ней с вами лично.

– Не хотите ли вы сказать, что старуха изменила свое решение?

– Нет.

– Тогда, боюсь, я не понимаю вас, мистер Марлоу. О чем нам разговаривать?

Чувствовалось, что он хитрит. Я решил выбросить туза.

– Дело вот в чем, мистер Морнингстер: еще до разговора с ней вы уже знали, что монета не продается.

– Интересно...– протянул он.– Как я мог об этом знать?

– Вы занимаетесь бизнесом и не могли не знать это-То. Всем известно, что моне/гы из коллекции Мардока не могут быть проданы при жизни миссис Мардок. Разве я не прав?

– Ага.– Он переваривал мою реплику.– Ага.

Наступило молчание, потом он сказал быстро, но довольно мягко:

– Я буду рад видеть вас в своей конторе в три часа. Видимо, вы знаете, где она находится. Вас это устраивает?

– Я буду у вас.

Закончив разговор, я снова набил трубку и в задумчивости уставился на стену. Лицо мое застыло. Потом достал фото Линды и стал его разглядывать. Я пришел к выводу, что лицо это банально. Положив фото на стол, я поднял вторую спичку Мардока и стал ее рассматривать. На ней было написано: «Верхний ряд, В. Д. Райт, 36». Потом бросил ее в пепельницу, удивляясь, что иногда обычная спичка может стать такой важной вещью в расследовании.

Я достал из кармана чек миссис Мардок, написал на нем распоряжение об оплате, записал в своей книге эту сумму в приход и снова убрал чек в карман.

Лоис Мачик не оказалось в телефонном справочнике.

Тогда я выписал на листок номера телефонов и адреса театральных агентств и стал звонить во все подряд. Мне отвечали веселыми громкими голосами, спешили задать массу вопросов, однако ни в одном из них не слышали о Лоис Мачик.

Я швырнул листок в корзину и позвонил Кенни Хасту, репортеру по уголовным делам из «Кроникл».

– Что тебе известно об Алексе Морни? – спросил я после обмена любезностями.

– Он содержит ночной клуб и игорный притон в «Долине Холостяков», в двух милях от города. Снимался в фильмах. Актером был паршивым. Кажется, имеет сильную защиту. Я никогда не слышал, чтобы он стрелял в кого-нибудь днем в общественном месте. Впрочем, и ни в какое другое время, Но пари насчет этого держать не стал бы.

– Опасен?

– Я бы сказал —да, если тебе это нужно знать. Бее эти парни из дешевых фильмов, известные как хозяева ночных клубов, способны на все. У него есть телохранитель, парень с характером. Это некий Эдди Прю, высокий, худой парень, ростом около метра девяносто, у которого всегда надежное алиби. У него нет одного глаза – потерял на войне.

– Морни опасен для женщин?

– Не будь викторианцем, старина. Женщины в наше время не считают это опасностью.

– Ты не знаешь девушку по имени Лоис Мачик? Высокая яркая блондинка.

– Нет. Звучит знакомо, но я не знаю.

– Не остри. Знаешь ли ты парня по фамилии Ваннь-яр? Ни одного из этих людей нет в справочнике.

– Нет, не знаю. Но я могу спросить Герти Арбога-ста и, если хочешь, позвоню тебе. Он знает всех «аристократов» ночных клубов.

– Спасибо, Кенни. Я сам позвоню тебе через полчаса.

Он сказал, что это его вполне устраивает, и мы положили трубки. Я запер контору и ушел.

В конце коридора у стены стоял молодой блондин в коричневом костюме и соломенной шляпе с яркой лентой. Он читал вечернюю газету. Когда я проходил мимо, он зевнул, сунул газету под мышку и выпрямился.

В лифт он вошел вместе со мной. Парень так устал, что у него слипались глаза. Я вышел на улицу и пошел в банк, чтобы получить деньги по чеку. Оттуда зашел в «Тайгертэйл Лоунж», занял кабину, выпил немного мартини и съел бутерброд. Парень в коричневом костюме сидел за стойкой бара, пил кока-колу и скучал.

Я доел бутерброд и направился в телефонную кабину в конце бара. Парень в коричневом костюме быстро повернул голову в мою сторону. Зайдя в будку, я снова позвонил в «Кроникл».

– О’кей,– сказал Кенни.– Герти Арбогаст сказал, что Морни недавно женился на твоей блондинке. Ванньяра он не знает. Морни купил дом в районе Бел-Эйр, белый дом на Стилвуд-Крешент-драйв, в пяти кварталах к северу от Сансет. Герти говорил, что он купил его у обанкротившегося парня по имени Артур Блейк Попхэм, который занимался мошенничеством. На воротах все еще инициалы Попхзма. И, возможно, на туалетной бумаге тоже. Вот, кажется, и все.

– Большего никто и не  мог бы узнать. Большое спасибо, Кенни.

Я повесил трубку, вышел из будки, встретился взглядом с парнем в коричневом костюме и направился к своей машине.

Когда я ехал в Бел-Эйр, машины песочного цвета позади меня не было.

 Глава 5

Стилвуд-Крешент-драйв неторопливо вилась к северу от бульвара Сансет и клуба «Бел-Эйр-Каунтри». По сторонам улицы возвышались заборы, низкие и высокие, некоторые – с металлическими украшениями. Тротуаров не было: пешком здесь никто не ходил, даже почтальоны.

День был жаркий, правда не такой, как в Пасадене. Сильно пахло цветами. Я ехал медленно и вглядывался в-монограммы на воротах. Артур Блейк Попхэм. Инициалы «А. Б. П.» Я нашел их почти в конце улицы – позолоченные буквы на черном фоне. За воротами была видна широкая подъездная дорога.

Освещенный солнцем дом казался белым. Это был вполне современный дом по сравнению с соседними: не менее четырнадцати комнат и, возможно, даже плавательный бассейн. Кирпичная ограда низкая, с отверстиями, выкрашенная в белый цвет. Наверху она заканчивалась железным ажурным обрамлением, покрытым черным лаком. На почтовом ящике стояло имя А. П. Морни.

Я оставил машину на улице и направился по дороге к дому. Неподалеку от него шофер мыл «кадиллак». Я постучал в дверь большой медной колотушкой.

Она мгновенно открылась, и на меня уставился филиппинец в белой куртке. Я протянул ему свою карточку.

 – К миссис Морни,– сказал я.

Он захлопнул дверь. Время шло. Так бывает всегда, когда я прихожу к кому-нибудь. До меня доносился плеск воды. Шофер был коротышкой, в бриджах, гамашах и рубашке. Он изредка поглядывал в мою сторону и посвистывал.

Открылась дверь. Филиппинец протянул мне мою карточку, но я не взял ее.

– Что вам нужно?

У него был странный, надтреснутый голос; когда он говорил, казалось, что кто-то топчется по яичной скорлупе.

– Я хочу повидать миссис Морни.

– Ее нет дома.

– А разве ты не знал этого, когда брал мою карточку?

Он разжал руку и карточка упала; потом усмехнулся, показав отличные зубы.

– Я узнал, когда она мне это сказала.– Он захлопнул дверь.

Я поднял карточку и подошел к шоферу, который мыл «кадиллак». Очки в красной оправе и челка соломенных волос. Он бросил на меня взгляд человека очень занятого.

– Где босс? – спросил я.

Сигарета дрогнула в уголке рта,

– Спроси в доме, Джек.

– Я спрашивал, но перед моим носом захлопнули дверь.

– Ты разбиваешь мне сердце, Джек.

– А как насчет миссис Морни?

– Тот же ответ, Джек. Я здесь только работаю. Продаешь что-нибудь?

Я показал ему свою карточку так, чтобы он мог прочесть. На этот раз карточка была деловая. Он положил губку на подножку, а шланг – на цемент площадки, затем взял полотенце, висевшее на двери гаража, и стал вытирать руки. Потом достал спички и стал раскуривать свой окурок.

Его лисьи глаза бегали по сторонам. Я подошел к нему поближе.

– Как насчет небольших расходов? – спросил он.

– За пустяки не плачу.

– За пятерку я могу начать думать.

– Не нарывайся,—предупредил я его,

– За десятку я мог бы спеть под гитару, как четыре канарейки.

– Не люблю музыку.

Он склонил набок голову.

– Говори по-английски, Джек.

– Я не хочу, чтобы ты потерял работу, дружище. Меня только интересует, дома ли миссис Морни. А это стоит не больше бакса.

– Не беспокойся о моей работе, Джек. Я здесь прочно держусь.

– Держишься за Морни или за кого-то еще?.

– И ты хочешь узнать все это за один бакс?

  – За два.

– Ты ведь работаешь не на него?

– Конечно.

– Ты лжец.

– Конечно.

– Давай два бакса! – рявкнул шофер.

Я дал ему два доллара.

– Она на заднем дворе с другом. Прекрасный парень. Хорошо иметь друга, который не работает, и мужа, который работает. Согласен? – ухмыльнулся он.

– Когда-нибудь тебе крупно не повезет,– заметил я.

– Нет, Джек, я мудрый. Я знаю, как играть с ними.

Я всю жизнь обманываю таких людей.

Он свернул деньги и сунул в карман для часов.

– Это только суп. За пятерку я...

Большой белый спаниель выскочил из-под «кадиллака», ткнулся головой мне в живот, подпрыгнул, лизнул меня в лицо и уселся между нами, высунув язык.

Я вынул платок и вытер лицо:

– Хитклифф, Хитклифф! – звал мужской голос, потом послышались шаги.

– Хитклифф?

– Так зовут эту собаку, Джек.

– Удивительная кличка, не правда ли?

– Хватит болтать.– Шофер  поднял шланг, взял губку и принялся за работу.

– Эй, Хитклифф!

Мужской голос стал громче, и вскоре из-за кустов появился мужчина.

Это был высокий брюнет с чистой оливковой кожей, блестящими черными глазами и ослепительно белыми зубами. Черные усы, белая рубашка с инициалами на кармане, белые брюки и белые ботинки. Вокруг запястья

Золотой браслет с часами. Бронзовая от загара шея была повязана желтым шарфом.

Он увидел собаку, сидящую у моих ног, и это ему не понравилось. Щелкнув пальцами, он крикнул чистым, твердым голосом:

– Хитклифф, ко мне!

Собака тяжело дышала и не двигалась с места.

– Кто вы? – спросил мужчина, разглядывая меня.

Я протянул ему свою карточку. Оливковые пальцы взяли ее. Собака уселась у меня между ног.

– Марлоу,– прочел он.– Марлоу, да? Что такое? Детектив, да? Что вам нужно?

– Я хочу поговорить с . миссис Морни.

Он оглядел меня с головы до пят.

– А вам сказали, что ее нет?

– Да, но я не поверил этому. Вы мистер Морни?

– Нет.

– Это мистер Ванньяр,– пояснил шофер за моей спиной.– Мистер Ванньяр – друг дома. Он часто приходит сюда.

Ванньяр в бешенстве уставился на шофера. Тот вышел из-за машины и выплюнул окурок на землю.

– Я сказал ему, что босса нет дома, мистер Ванньяр.

– Понимаю.

– Я сказал, что вы и миссис Морни здесь. Разве я плохо сделал?

– Вы должны заниматься только своим делом.

– Удивительно, черт возьми, как это я не подумал об этом,– издевательским тоном заметил шофер.

– Убирайтесь отсюда, пока я не свернул вашу грязную шею! – огрызнулся Ванньяр.

Шофер спокойно окинул его взглядом и отошел к гаражу, насвистывая мелодию. Ванньяр посмотрел на меня.

– Вам сказали, что миссис Морни нет дома, но вы не поверили. В чем же дело? Что вас не устраивает?

– Мы можем обсудить это.

– Понимаю. Вы можете сказать, что вам нужно от миссис Морни?

– Я бы предпочел объяснить это ей самой.

– Считайте, что она не желает вас видеть.

Из-за машины раздался голос шофера:

– Будь внимателен, Джек. У него в руке может оказаться нож.

Оливковое лицо Ванньяра приняло цвет морских водорослей. Он резко повернулся и, задыхаясь от ярости, пробормотал:

– Следуйте за мной.

Мы двинулись по дорожке, вьющейся среди кустов роз, и прошли через белую калитку. За ней оказался сад с цветами, площадкой для бадминтона, прекрасными газонами и небольшим бассейном. Рядом с бассейном – свободная площадка, обставленная белой и голубой садовой мебелью. Там стояли низкие раздвижные столы, кресла с подставками для ног и большими подушками – все это под белыми и голубыми зонтами.

В одном из кресел полулежала длинноногая апатичная блондинка. Рядом стояла корзина со льдом и бутылка виски. Блондинка лениво следила за нашим приближением. Издали, на расстоянии десяти метров, она казалась красивой. Когда мы оказались в трех метрах – она заметно подурнела. Слишком большой рот, слишком голубые глаза, слишком много косметики. Брови неестественно изогнуты, а ресницы такие редкие, что напоминали железную изгородь.

На ней были парусиновые брюки, бело-голубые сандалии, на ногтях яркий алый лак. Белая шелковая блузка открывала ожерелье из зеленых необработанных изумрудов. В кресле рядом с ней лежала белая соломенная шляпа, а на шляпе – зеленые солнечные очки с огромными стеклами.

Ванньяр, подойдя к ней, рявкнул:

– Ты должна выгнать своего отвратительного шофера, и побыстрее. Иначе я сам сверну ему шею. Меня тошнит, когда я вижу его.

– Сядь и отдохни. Не надо возбуждаться,– сказала блондинка.– Кто твой друг?

Ванньяр взглянул на мою карточку, которую держал в руке, и бросил ей на колени. Блондинка лениво взяла ее, прочла, вздохнула и постучала ногтем по зубам. Потом капризно сказала:

– Зачем он здесь? Наверное, ты нашел предлог, чтобы уйти.

– Он пришел к тебе.

– С кем мне разговаривать? – осведомился я.– С ней или с вами, а вы будете переводить ей?

Блондинка засмеялась неестественным смехом. Ванньяр сел, закурил сигарету с золотым обрезом. Я стоял и смотрел на них.

– Я ищу вашу подругу, миссис Морни, Мне известно, что год назад вы вместе с ней снимали квартиру. Ее зовут Линда Конквист,

Ванньяр часто-часто заморгал, потом отвернулся и стал смотреть на бассейн. Спаниель по кличке Хитклйфф прибежал и сел рядом со мной. Ванньяр щелкнул пальцами.

– Ко мне, Хитклифф! Быстро!

– Заткнись,– оборвала его блондинка.– Собаке надоели твои фокусы. Ради Бога, уйми свое тщеславие. И перестань заводиться, пожалуйста!

– Не разговаривай со мной так,– огрызнулся Ванньяр.

Блондинка захихикала.

– Я ищу девушку по имени Линда Конквист, миссис Морни,– напомнил я.

– Вы это уже говорили. Просто я задумалась. Кажется, я не видела ее уже месяцев шесть. Она вышла замуж.

– Вы полгода ее не видели?

– Я так и сказала, приятель. Зачем вам это нужно знать?

– Для частного расследования, которое я веду.

– Какого расследования?

– Сугубо конфиденциального!

– Подумать только! – весело проговорила она.– Он занимается частным конфиденциальным делом! Ты слышишь, Лу? Врывается к посторонним людям и сообщает, что ведет сугубо конфиденциальное дело. Как тебе это нравится, Лу?

– Значит, вы не знаете, где она?

– Разве я вам не сказала?

– Нет, вы сказали, что не видели ее с полгода. Это не одно и то же.

– Кто вам сказал, что я снимала вместе с ней квартиру? – резким тоном спросила блондинка.

– Я никогда не открываю источников информации, миссис Морни.

– Милый, вы суетливы, как учитель танцев. Я говорю вам одно, а вы мне – другое.

– У нас разное положение. Будучи нанят на работу, я следую определенным инструкциям. А у леди нет причин скрывать что-либо, не так ли?

– Кто разыскивает ее?

– Ее родня.

– Ну уж это бросьте! У нее нет родни,

– Вы, должно быть, близко знакомы с ней, если знаете это,– заметили.

  Возможно. Но. это не означает, что я знаю что-либо о ней сейчас.

– О’кей. Вы знаете, но не хотите сказать.

– Вот вам ответ,—:вмешался вдруг Ванньяр.—Вы здесь непрошеный гость и чем скорее уберетесь, тем лучше.

Я продолжал наблюдать за миссис Морни. Она подмигнула мне и обратилась к Ванньяру:

– Не надо быть таким агрессивным, дорогой. В тебе много обаяния, но ты бываешь временами, слишком груб.

А для грубой работы ты не годишься. Верно, приятель?

– Я не думал об этом, миссис Морни,– ответил я.– Как вы считаете, мистер Морни сможет мне помочь?

Блондинка покачала головой.

– Откуда мне знать? Можете попытаться. Если вы ему не понравитесь, у него есть парень, который выбросит вас вон.

– По-моему, вы сами могли бы помочь мне, если бы захотели.

– Может быть, вы намерены заставить меня захотеть этого?

– Но как я могу это сделать в присутствии посторонних?

– Это мысль!

Она взяла бокал и сделала глоток виски.

Ванньяр неторопливо встал. Лицо его побледнело. Он сунул руку за пазуху и процедил сквозь зубы:

– Убирайся отсюда, слабак! Пока еще можешь ходить!

Я удивленно посмотрел на него.

– Где же твоя изысканность? И не уверяй меня, что ты носишь оружие в летнем костюме.

Блондинка засмеялась, показав прекрасные белые зу– • бы. Его черные глаза с ненавистью смотрели на меня. Он был похож на змею.

– Ты слышал, что я сказал? —Тон был почти приветливым.– Советую считаться со мной. Я разделаюсь с тобой быстрее, чем ты зажжешь спичку. Запомни это.

Я взглянул на блондинку. Глаза ее ярко блестели, а губы казались еще более чувственными. Она не сводила с нас глаз.

Я повернулся и пошел по траве. На полпути остановился и оглянулся, Ванньяр стоял в той же позе. Глаза блондинки были широко открыты, но тень от зонта мешала определить выражение ее лица. Однако я был уверен, что она либо испугана, либо раздражена.

Я направился к белой калитке, затем дальше по дорожке, мимо розовых кустов. У калитки остановился, чтобы бросить на них последний взгляд. Не знаю, чего я ожидал, но увидел Ванньяра почти лежащим на блондинке и целующим ее.

Покачав головой, я продолжал свой путь.

Шофер в очках с красной роговой оправой все еще возился с «кадиллаком». Мытье он закончил и теперь протирал стекла и никелированные части большим куском замши. Я подошел и стал рядом с ним.

– Ну как? – спросил он.

– Плохо. Они ничего не сказали мне.

  Он кивнул.

– А тебе надо быть начеку,—посоветовал я.– Этот парень – подлец или разыгрывает роль подлеца.

Шофер коротко рассмеялся.

– В этом костюме? Ерунда!

– Кто этот Ванньяр и чем он занимается?

Шофер, выпрямился, бросил кусок замши и стал вытирать руки полотенцем.

– По-моему, он занимается женщинами.

– А разве играть с этой женщиной не опасно?

– По-моему, опасно,– согласился он.– Но ведь разные люди по-разному относятся к опасности. Меня бы это испугало.

– Где он живет?

– Шерман-Оукс, а она —здесь, но часто ездит туда.

– Ты когда-нибудь слышал о девушке по имени Линда Конквист? Высокая брюнетка, красивая, поет.

– За два бакса, Джек, ты хочешь слишком многого.

– Могу выложить еще пятерку.

Он покачал головой.

– Я не знаю женщин по именам. Сюда приходят разные леди. В основном дешевки. Меня с ними не знакомят,– усмехнулся он.

Я достал бумажник, вынул три долларовых бумажки я протянул ему вместе со своей карточкой.

– Люблю маленьких, крепко сложенных мужчин. Они никогда никого не боятся. Заходи как-нибудь ко мне.

– Постараюсь, Джек. Спасибо. Линда Конквист, говоришь? Я буду присматриваться.

– Ну, пока,– попрощался я.– А как тебя зовут?

– Шифти[1]1
  Шифти – изворотливый (англ.).


[Закрыть]. Не знаю почему.

– Пока, Шифти.

– Пока. У него под мышкой пушка. Видел?

– Не уверен. Намек он сделал. Но меня не нанимали для стрельбы в неизвестных.

– Я заметил на его куртке наверху две пуговицы. Это неспроста. Он что-то там прячет.

– Думаю, он просто блефует. Если услышишь о Линде Конквист, буду рад встретиться с тобой для делового разговора.

– О’кей, Джек.

Я пошел к выходу, а он продолжал стоять, потирая подбородок.

 Глава 6

Я .медленно ехал вдоль квартала, подыскивая место для стоянки. Метрах в десяти от входа в здание, где находилась моя контора, перед табачным магазином стоял «паккард». Я нашел место, поставил машину и вышел. И только тогда заметил совсем рядом знакомую машину песочного цвета. Это могла быть совсем не та, которая следовала за мной,– таких тысячи. В машине никого не было, да и поблизости не маячил человек в соломенной шляпе с коричнево-желтой лентой.

Подойдя поближе, я записал на конверте номер машины и поднялся к себе в контору. Незнакомца не было ни в вестибюле, ни в коридоре наверху.

Я зашел в контору, заглянул в почтовый ящик, ничего не обнаружил, выпил немного виски и ушел. До трех часов уже оставалось совсем немного времени.

Песочного цвета машина все еще стояла на том же месте. В ней по-прежнему никого не было. Я сел в свою машину и влился в поток уличного движения.

Возле бульвара Сансет он догнал меня. Я усмехнулся, размышляя– о том, где он мог скрываться. Проехав Седьмую и Гранд, я остановился на углу Седьмой и Олайв, чтобы купить сигарет, которые мне не были нужны, а потом направился к востоку от Седьмой. На Спринг-стрит я зашел в отель. «Метрополь», закурил и сел в вестибюле в старое коричневое кожаное кресло.

Блондин в коричневом костюме, темных очках и знакомой мне шляпе тоже появился в вестибюле и не спеша направился к табачному прилавку. Купив пачку сигарет, он тотчас распечатал их, не сводя с меня глаз. Потом сунул в рот сигарету, сел спиной к колонне и надвинул шляпу по самые очки. Он сделал вид, что дремлет с незажженной сигаретой во рту.

Я встал, прошел через вестибюль, сел рядом и оглядел его. Он продолжал сидеть неподвижно. Молодое розовое лицо, подбородок тщательно выбрит. За темными стеклами очков было видно, как он часто моргал. Руки на коленях напряглись. На щеке под правым глазом – бородавка.

Я чиркнул спичкой.

– Прикуривай.

– О, спасибо,– удивленно сказал он, потом вздохнул и прикурил.

Я бросил спичку и выжидал. Он несколько раз поглядывал на меня.

– Я видел тебя где-то.

– На Дрезден-авеню в Пасадене. Сегодня утром.

Его щеки покраснели.

– Видно, я сплоховал.

– Парень, ты – вонючка.

– Видимо, всему виной эта шляпа.

– Да, и шляпа тоже,– согласился я.– Но дело не только в ней.

– В этом городе трудно работать,—печально заметил он.– Пешком ходить весь день не будешь, а такси не всегда найдешь. Вот и приходится пользоваться своей машиной. И иногда подходить слишком близко.

– Но ведь ты не умеешь шарить по карманам,– возразил я.– Тебе что-нибудь нужно от меня или просто практикуешься?

– Я пытаюсь выяснить, достаточно ли ты умен, чтобы с тобой можно было поговорить откровенно.

– Я очень умный,—: заявил я без ложной скромности.– Тебе будет стыдно, если ты не поговоришь со мной.

Он откинулся на спинку кресла, огляделся по сторонам, достал миниатюрный бумажник, извлек из него новенькую карточку и протянул мне. Я прочел: «Джордж Ансон Филлипс. Конфиденциальные расследования. Голливуд, Норт-Уилкокс-авеню, Сенегер-билдинг...» Телефонный номер Гленвью. В верхнем левом углу был изображен глаз с удивленно изогнутой бровью и очень длинными ресницами.

– Вот этого тебе не следовало бы делать,—заметил я, указывая на глаз.– Это эмблема Пинкертона. Ты украл ее у них.

– Пошли они к черту! Меня это не волнует.

Я .повертел карточку в руке, потом сунул в карман.

– Дать тебе мою, или ты завел на меня досье?

– О, я о тебе все знаю. Я был заместителем шерифа в Венчуре, когда ты работал по делу Грегсона.

За Грегсоном, преступником из Оклахомы, охотились по всей стране. Он так нервничал, что застрелил служащего автозаправочной станции, который по ошибке принял его за знакомого. Мне казалось, что это было очень давно.

– Ну а дальше что?

– Я вспомнил твою фамилию, когда увидел тебя сегодня утром. Поэтому, когда я потерял тебя по дороге в город, мне было нетрудно найти, где ты обитаешь. Я собирался зайти к тебе и поговорить, но это могло показаться тебе нахальством. Я не хотел так действовать.

Еще один сумасброд. Три сумасброда в один день – это уж слишком. Не считая миссис Мардок, которая тоже могла оказаться сумасбродкой.

Он снял темные очки, протер их, огляделся и снова надел.

– Я полагаю, мы можем совершить сделку,– наконец изрек он.– Объединим, так сказать наши усилия. Я видел одного парня, который заходил в твою контору. Думаю, он нанял тебя.

– Ты знаешь, кто он?

– Я на него и работаю,– ответил Филлипс.– А там, где работаю я, нет места для других.

– Что ему нужно от тебя?

– Ну, я работаю для его жены.

– Развод?

Филлипс осторожно огляделся.

– Так она говорит, но я в этом сомневаюсь.

– Оба они хотят одного и того же. Каждый пытается что-то узнать о другом. Смешно, не правда ли?

– Мне совсем не до смеха. За мной следит какой-то парень. Очень высокий, как фонарный столб, со странным глазом.

Очень высокий парень со странным глазом. Я задумался.

– Он имеет отношение к тебе? – с беспокойством спросил Филлипс.

Я покачал головой и бросил окурок.

– Никогда не видел его.– Потом посмотрел на часы.– Нам лучше встретиться где-нибудь и поговорить, но не сейчас! У меня встреча.

– Я был бы рад этому,– сказал Филлипс.– Очень рад.

– Тогда давай встретимся. Либо у -меня в конторе, либо на квартире; можно у тебя или где ты скажешь.

Он задумался и почесал подбородок.

– У меня на квартире,– решил он —Она не указана в телефонном справочнике. Дай мне свою карточку – я запищу адрес.

Я дал ему карточку, и он стал медленно писать на ней, шевеля губами. В эту минуту он казался совсем юным, не старше двадцати лет, но этого не могло быть, так как дело Грегсона слушалось лет шесть тому назад. Вероятно, он гораздо старше.

Он убрал карандаш и вернул мне карточку. Коурт-стрит, 128, Флоренс-апартаментс, 204.

Я с любопытством посмотрел на него и спросил:

– Коурт-стрит на Бенкер-хилл?

Он кивнул и покрасней.

– Не очень-то хорошее место,– быстро проговорил он.– У меня маловато башлей. Ты не возражаешь?

– Конечно нет. А почему я должен возражать?

Я встал и протянул ему руку. Он пожал ее, а я сунул ладонь в карман и вытер там о носовой платок. Посмотрев ему в лицо более внимательно, я заметил капельки пота на верхней губе и около носа. А ведь было не жарко.

– Да, чуть не забыл,– сказал я.– Надо убедиться, что мы говорим об одной и той же личности. Она высокая блондинка с легкомысленными глазами, не так ли?

– Я бы не назвал их легкомысленными.

– И, между нами говоря, развод – это еще не самое главное. Есть кое-что другое, не правда ли?

– Да,– мягко ответил он.– И это мне сразу не понравилось. Держи.

Он достал что-то из кармана и сунул мне в руку. Это был плоский ключ.

– Не стоит тебе торчать в вестибюле, если меня не окажется дома, У меня два ключа. В какое время ты сможешь прийти?

– Около половины пятого, если ничего не случится. Подумай еще раз, стоит ли давать мне ключ.

– Конечно, мы же заняты одним делом,– просто ответил он и, как мне показалось, посмотрел на меня сквозь темные очки.

Подойдя к лифту, я оглянулся. Он продолжал сидеть в кресле с потухшей сигаретой во рту. В своей коричневой шляпе с желтой лентой он был похож на иллюстрацию в отделе объявлений «Сатердей Ивнинг Пост».

Мы заняты одним делом, и поэтому я не стану обманывать его. Я могу войти в его квартиру и чувствовать себя, как дома. Могу надеть его шлепанцы, пить его виски и искать тысячедолларовые бумажки под ковром. Мы заняты одним делом.