Текст книги "Рассказы Чумы (СИ)"

Автор книги: Адам Мирах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц)

Глава 22. Дети Халара

Когда она вернулась с пристани, на вечернем небе над виднеющимися вдали пиками гор мягким золотистым светом уже загорелся Мицар. После отплытия последней триеры Тартес пригласил девушку прогуляться по городу. Они обошли священные рощи, посетили водопады возле купальни, вкусили изысканных восточных сладостей, привезенных из-за моря. Царь был нежен и заботлив, так, что к обеду она уже не знала, куда девать себя, и отправил её домой в колеснице только ближе к закату – да и то потому, что близилось вечернее празднество по случаю начала похода.

Эврифея хотела подняться сразу наверх, в свои покои, но её окликнул Урун – помощник отца родом из северных племен. Высокий темноволосый юноша совсем не был похож на соотечественников Тарта, и потому пришелся очень кстати ко двору Халара. Наместник взял его еще мальчишкой, обучил письму и воспитал себе отличного и преданного подручного.

– Кратия, господин приказал передать, чтобы вы явились к нему немедленно, как только приедете, – почтительно, слегка картавя на северный манер, произнес Урун. Акцент его так никуда и не исчез, как ни старались нанятые за немалые деньги учителя, но Халар все равно был горд успехами воспитанника.

– Хорошо, – устало вздохнула Эврифея. – Переоденусь и тут же спущусь к ужину.

По правде говоря, после съеденного в больших количествах меда с орешками и засахаренных цукатов, ей и кусок в горло не лез, но она слишком хорошо знала своего отца, чтобы медлить.

– Простите, кратия, – вежливо возразил юноша, – но мне приказано проводить вас к нему в кабинет.

Чтобы это значило? Торопливо вспоминая, чем могла прогневить отца, Эврифея откинула волны волос за спину и пошла чуть впереди от Уруна. Иногда Халара было трудно понять – его замыслы простирались так далеко, что даже близкие не могли угадать, к чему они приведут.

Помощник отца распахнул тяжелые деревянные двери, пропустил дочь наместника вперед, и осторожно прикрыл дубовое полотно.

Широкоплечий белоголовый мужчина с небольшой бородкой восседал на высоком стуле с мягким матерчатым сиденьем и длинными подлокотниками, упирающимися в светлый широкий стол. Спинка предмета мебели была изукрашена фигурками быков, боковые царги изображали сцену смертельной схватки между человеком и тигром.

На вид хозяину дома не давали больше сорока, хотя на самом деле его возраст уходил далеко за шестьдесят. Халар был очень пристрастен и любил выбирать – и еду, и слуг, и лошадей, и жен. Об этом говорило и его отношение к детям – он старался пристроить их как можно выгоднее.

Двое сыновей и две дочери происходили от первой супруги, Авреи, атлантки по происхождению; двух незаконнорожденных девочек подарила ему северянка. Третья супруга, наполовину афинянка по имени Аглеа, родила Месонию и Эврифею.

Эврифея с Месонией ладили между собой лучше прочих – то ли из-за близости возраста, то ли из-за общности происхождения. Аглеа умерла при родах, пытаясь воспроизвести на свет очередного потомка Халара, и девочки рано остались без матери. Отец был строг, молчалив, суров и в целом непонятен, а когда сестры вступили на порог девичества, он быстро определил им будущих мужей, и на этом его родительские обязанности исчерпали себя. Иногда, глядя, как наместник возится с подрастающим Уруном и ведет длинные речи со старшими братьями за вечерней едой, девушка испытывала тоскливое одиночество. Впрочем, взбалмошная Месония не давала им обеим долго скучать, выдумывая смешные девичьи затеи. Ей в мужья родитель определил архонта Местора, но, похоже, Месонии было все равно, за кого выходить; она только смеялась, когда младшая спрашивала, как ей удалось околдовать одного из правителей Атлантиды.

Иное дело была сама Эврифея. Едва ей минуло шестнадцать, её сердце трепетно застучало в поисках любви. Девчушке хотелось жить, смеяться, влюбляться, и совсем не хотелось идти на церемонию под чужой рукой, а между тем Халар придумал ей прекрасного жениха.

– Он горяч, юн, как ты, – сказал как-то вечером отец, сидя на этом самом стуле, – ты же красотой удалась в мать. Вы отлично сойдетесь на этом – нужно только немного подтолкнуть.

И Эврифея не осмелилась ослушаться, и пошла в назначенный час на большой рынок, кишащий людом и бурлящий разноголосым варевом. Она ожидала увидеть чопорного, всем недовольного, хмурого царя – но столкнулась с обезоруживающей улыбкой и синими глазами Тартеса. Все прошло, как и желал того наместник. Нечаянно рассыпанные переспевшие фрукты, измаравшие белый хитон правителя, стали прекрасным поводом для знакомства. Дальше – больше, и вот уже сам глава Совета Эвмел дает свое согласие на их супружество.

Да, она была счастлива, влюблена, и остров играл радужными красками, и хотелось наслаждаться звуками струящегося водопада, но воспоминание о маленьком обмане при первой встрече омрачало радость, а рассказать об этом Тарту будущая невеста не решалась. Глубоко в душе Эврифеи поселился страх, который все знал и все слышал, как отец собирает людей, собирает атлантов, которым не нравится ни Тартес, ни Эвмел, ни другие архонты, и эти люди желают получить власть в свои руки. И вот сейчас, похоже, пришел час платить за свое счастье.

Халар, высокий, крепкий, с грубым носом и резко надвинутыми на глаза бровями, поднялся из-за стола, довольно разглядывая дочь.

– Великолепно, – проговорил он, подойдя к ней и оглаживая темно-синее одеяние. – Тартес представил тебя правителю? Цвет тебе весьма к лицу.

Отец не спрашивал, а констатировал; он привык не задавать вопросы, а распоряжаться.

– Тебе следует переодеться, – продолжил наместник, – во что-нибудь более простое и не такое заметное. Месония приболела, надо ее подменить.

Эврифея подняла взгляд, впервые за всю недолгую жизнь взглянув в глаза отцу, и тут же опустила взор вниз, боясь, что тот примет это за знак неповиновения.

– Месония была во дворце с гостинцами, – посчитав молчание дочери за согласие, а может быть, и вовсе не обратив на него внимания, сказал Халар. – Возьмешь вот эту корзинку с фруктами и передашь ее стряпухе по имени Антигона. Она будет ждать тебя в саду, сразу за кухонными помещениями, так что поторопись.

Небольшая легкая плетенка перекочевала в руки девушки.

– Отец, но... – замялась Эврифея, – разве не лучше бы было вручить подарок самому владетелю?

Халар смерил её недовольным взглядом.

– Делай, как я сказал, – отчеканил он тоном, не допускающим иного. – Да поторопись, дело близится к ночи.

Девушка наклонилась в полупоклоне, и вышла за дверь. Что-то неладно было с этим даром. Она так торопилась в свои комнаты, что чуть не сбила с ног служанку.

Затворив дверь и наспех переодевшись, Эврифея принялась рыться в корзине. Быстро и аккуратно перекладывая спелые плоды друг на друга, дочь Халара добралась до соломенного дна. Маленький плоский флакон был бережно спрятан под кистью черного винограда, и невеста Тартеса чуть не уронила его на каменный пол.

В дверь постучали. Застигнутая врасплох, она спрятала хрустальную бутылочку под одежду.

– Кто там? – ответила, стараясь не выдать своего волнения голосом.

– Это Урун, – откликнулась дверь. – Колесница готова.

– Иду, – крикнула в ответ Эврифея, и, оглядев напоследок комнату, направилась к выходу.

Помощник услужливо сопроводил её до самых врат.

К главному дворцу Атлантиды Эврифея подъехала за два часа до полуночи. Следовало сделать все побыстрее – совсем скоро путь обратно будет закрыт.

Войдя в сад, она оглянулась; не заметив никого поблизости, вынула флакон и швырнула его прямо на мраморные плиты. Светло-коричневая жидкость вылилась на серый камень. Осколки девушка отбросила носком в высокую траву, а остро пахнущее пряностями снадобье затерла деревянной подошвой.

Пожилая женщина со сморщенным лицом уже ждала её под низкорослой сосной. Эврифея отдала ей фрукты и поспешно удалилась из сада, в надежде, что стряпуха не сразу обнаружит пропажу.

Месония как-то рассказала ей об одной из таких поездок, а после долго ходила с задумчивым видом, и даже сестра не могла ее развеселить. Дело было нечисто; разве так возят дары владыке, скрываясь под покровом ночи и отдавая их кухаркам? Отец наверняка будет разгневан, когда узнает, что флакон исчез.

«Фрукты я передала, – размышляла Эврифея, – как и было сказано; если спросят, скажу, что все исполнила в точности».

Она не могла признаться себе, что боится завтрашнего утра.

«Лучше не думать об этом совсем».

Тартес утомился и опьянел. Пиршество близилось к завершению, и ему наскучило сидеть рядом с Эвмелом и Гадером, увлеченно обсуждавшими предстоящую войну.

Он покинул дворцовые просторы и вошел под тень высоких деревьев. Свежий воздух, пропитавшийся ароматом уже давно поспевших яблок, быстро вскружил юноше голову. Усыпанное звездами небо распахнулось во всем своем великолепии.

За дубовой рощей мелькнул силуэт в белом хитоне.

– Кто бы это мог быть в такую пору? – негромко спросил архонт сам у себя. – Надо бы поглядеть.

Хрупкая фигурка направилась в его сторону, и он поторопился скрыться в кустах можжевельника. Случайный ночной гость оказался девушкой, но из-за вечернего полумрака Тарт смог рассмотреть её лучше только, когда она приблизилась. Правитель чуть не вскрикнул, узнав возлюбленную, но зажал себе рот рукой.

Грустная Эврифея прошла мимо, даже не взглянув в его сторону.

Глава 23. Пески дьявола

Обнаженная искусительница стояла под водяными струями, наслаждаясь долгожданным купанием. Вода бежала по её лицу, нежной груди, слегка выпуклому животу, омывая каждый изгиб тела и каждое потаенное местечко. Намокшие волосы были откинуты за спину, дабы не мешать процессу омовения.

Брань чувствовал, что выглядит глупо, уставившись на моющуюся всадницу, но оторваться от представшего зрелища было выше его сил. Он бы так и простоял тут до вечера, глядя на названую сестру, если бы кто-то бесцеремонно не потыкал его в плечо. Красный нехотя обернулся и увидел... Чуму.

– На что это ты так уставился? – подозрительно спросила девушка.

Брань чуть не подавился и немедленно посмотрел на водопад, закрывающий вход в пещеру. Там никого не было.

– Эм, – только и смог выдавить он из себя. – Ты вроде бы хотела искупаться? – и только тут заметил распущенные мокрые локоны. Чума весело встряхнула ими и незамедлительно ответила:

– Я уже, – многозначительно улыбнувшись, добавила, – пока вы гуляли с Велом по нужде, решила быстренько привести себя в порядок. Так на что ты тут с таким интересом смотрел? Нашел что-нибудь?

Пока всадник лихорадочно искал объяснения своей задумчивости – а заодно и происходящему – демон возник из ниоткуда, как чертик из коробочки. Впервые за все время Брань ощутил к нему подобие благодарности.

– Пора отправляться в путь, – категорически заявил Велиал. – Не советую прохлаждаться здесь до вечера.

– Не мог бы ты любезно истолковать нам, неучам, – в тон ему сказал красный, мысленно радуясь неожиданному избавлению от необходимости отвечать, – какие подарочки нас ждут на сей раз?

Велиал ухмыльнулся:

– Эту местность среди наших графов и князей прозвали Песками Дьявола.

– И что это значит? – не поняла Чума. – Мы в аду, куда уж может быть хуже?

– Может, – уклончиво промолвил дух. – Еще как может. Разные гадости случаются в этой пустыне, и притом каждый раз новые. Никогда не знаешь, что подстерегает тебя за очередным поворотом.

Брань скептически выслушал это сообщение:

– После этих мерзких скал твои Пески Дьявола кажутся очаровательным бунгало где-нибудь на Гавайях. По крайней мере, тут светит солнышко и нет пропасти под ногами высотой в десяток небоскребов.

– Нет пропасти, говоришь? – задумчиво ответил демон. – Зато здесь довольно часто можно наткнуться на зыбучие пески. Поверь, когда тебя засыпает с головой, тебе абсолютно нет никакого дела до того, насколько ласково наверху греет солнышко. Но что-то мы заболтались. Наша миссия на сегодня – попасть вон туда, – он ткнул пальцем в линию горизонта, – до заката дневного светила. И, кстати, – спохватился проводник, выразительно глядя на спутника, – вам могут примерещиться всякие штуковины. Не стоит сильно обращать на них внимания.

– Какие штуки? – заинтересовалась всадница.

– Миражи, – честно сообщил Темный. – Пальмы, дворцы. Обнаженные купающиеся барышни...

Брань почувствовал, как краска заливает его лицо. «Вот же гаденыш», – обреченно пронеслось у него в голове. – «Похоже, это его рук творение».

Вся благодарность к духу мгновенно рассеялась, и, чтобы перевести разговор в другое русло, он спросил:

– Сколько примерно ехать?

– А это как получится, – рассмеялся Вели.

– Не понял, – нахмурился его собеседник. – Как это? Должно же быть какое-то определенное расстояние до перехода? Я ведь правильно понимаю, мы едем к переходу на Четвертый Круг?

– А вот так, – не стал скрытничать Падший. – Сегодня здесь может быть триста километров, а завтра тридцать. Однажды мне пришлось сделать всего пять шагов, чтобы попасть на следующий уровень.

– Я смотрю, ты тут частый гость, – сыронизировал всадник. – Вечный командировочный?

– Что-то типа того, – отмахнулся от него Велиал, и прищурившись, махнул рукой:

– Видите?

Приглядевшись, всадники различили среди желтых бархатных дюн несколько темных пятнышек. Одно из них лихо катилось в их сторону, увеличиваясь в размерах.

– Что это за штуковина? – удивилась Чума. – Оно живое? – Ветер и солнце уже подсушили ее светлые локоны, и теперь они, так и не расчесанные, запутанной непослушной копной легли на хрупкие плечи.

– Это наш транспорт, – улыбнулся дух. – Он свистнул, и шарик помчался к нему. На вид перекати-поле оказалось примерно трех метров в диаметре. Велиал схватил его крепко за выступающие ветки, и выдрал из середины парочку крупных хворостин, освобождая место для себя. Затем уселся внутрь.

– Дерзайте, – и щедрым жестом показал на бегущие по пустыне кусты.

– Ты похож на хомяка в колесе, – не оценил его изобретательность Брань. – Будешь катиться и бежать или позволишь кусту потрясти себя вверх тормашками? – Он вынул из ножен меч. Последний теперь постоянно пребывал в первозданном виде на поясе. Всадник не превращал артефакт обратно в крохотную игрушку – слишком много сюрпризов ожидало их на каждом шагу.

Акинак, воткнутый твердой рукой в песок, плавно перетек в него же. Поверхность медленно задрожала, приобретая очертания непонятного существа.

Чума смотрела на это с оттенком равнодушия – Брань частенько вытворял с оружием вещи, неподвластные чужому пониманию, то изменяя его форму и размеры, то создавая из него различных чудищ.

Велиал, видевший такое всего лишь во второй раз, напротив, заинтригованно наблюдал за происходящим.

Сыпун вздыбился и вспыхнул огнем. Из него появилась тупая чешуйчатая морда с алыми светящимися глазами. Проворно шевелящиеся лапки, оканчивающиеся загнутыми когтями, вынесли тугое тело и длинный хвост, и саламандра повернулась к хозяину, ожидая приказа.

– Вот это фокус! – восхищенно ахнул демон. – Сам дрессировал?

– Отвали, – уже остывший от гнева на него Брань подхватил Чуму за талию и подсадил на животное, а затем занял место впереди нее. Тварь тяжело дышала, раскрыв пасть, из которой свисал красный язык.

– Ну что – поехали? Я думаю, мы доберемся гораздо быстрее тебя, Велиал, – засмеялся он.

– Тогда не забудь оставить для меня дорожный указатель, – беззлобно заржал дух. – И стрелочку на песке нарисуй.

– Держись крепче, – крикнул девушке всадник, и хлопнул чудище по горящей коже между лопаток. Огненной стрелой саламандра устремилась вперед.

Пустыня, развалившись, поджидала их, словно давно голодный, затаившийся в засаде зверь.

Глава 24. Смерть

Зверь ловко скользил между песчаными холмами, перебирая сильными лапами так быстро, что земля под ногами слилась в однообразную летящую полосу. Смотреть вниз было утомительно, и я принялась разглядывать окружающие пейзажи.

Между высокими барханами мелькала редкая серая растительность. Иногда попадались настоящие деревья, с жилистыми, вывернутыми из земли корнями, и высохшими от палящего солнца черными ветками, растопыренными в разные стороны, словно скрюченные пальцы дряхлой старухи. Гораздо чаще виднелись средних размеров, в половину человеческого роста, кустарники. Я всегда ассоциировала пустынные равнины с кактусами, но здесь не было ни одного представителя колючих.

Мы ехали уже больше часа, но за это время нам не попалось ни одного живого существа. Змеи, верблюды, мелкие грызуны словно вымерли – а может, их тут никогда и не водилось или же я не могла разглядеть их на такой скорости. Было тихо. Солнце перевалилось за зенит и потихоньку поплыло к горизонту, легкий ветерок, дувший в начале нашего пути, сошел на нет.

Приключений, обещанных демоном, пока не было, что не могло не радовать нашу маленькую компанию. Сам дух ехал рядом на своем забавном транспортном средстве. Не знаю, как это у него получалось, но шаровидный куст бежал с той же скоростью, что и наша импровизированная лошадь, при этом сам Велиал сидел внутри и не двигался с места – только сиденье из веток с завидной регулярностью подбрасывало его вверх, но тому, очевидно, это нисколько не мешало.

Мой спутник сидел спереди, гордо выпрямившись, и глядел на расстилающуюся пустошь, не шевелясь. От его рубахи пахло потом и почему-то кориандром; темные с пламенем волосы забавно закручивались на макушке в маленькое колечко, а загоревшие руки лежали на движущихся лопатках саламандры, выделяясь светлым пятном на бронзовых чешуйках.

Брань всегда казался мне странным, но теперь я не могла вспомнить, как он относился к моему появлению на заре нашего знакомства. Его отношение к Мору, внезапные вспышки гнева на Велиала последнее время посеяли внутри меня смутное раздражение и злость на красного, и потому я так грубо ответила ему во время нашего разговора в пещере. Но не могла заметить, как он смешался в ответ, хотя в его праве было осадить меня. Слишком много всего навалилось в последнее время на нас.

Совсем недавно жизнь казалась до боли простой – рядом был Глад, и Глад отвечал за все. Мы ехали, куда требовалось, разбрасывая семена войны, болезни, голода, собирая обильные урожаи смерти. Подсознание, правда, подсказывало, что до появления войн между Темной и Светлой сторонами наши обязанности были куда проще и приятнее.

Помню, как Глад что-то долго рассказывал о Равновесии и о том, почему оно не должно быть нарушено, и какие последствия ждут нас всех, если это случится. Но не преступили ли мы сами законы мироздания, отправляясь спасать одного из нас? Если всадники действительно хранят Равновесие, то, должно быть, оно уже раскачалось – ведь нас вместо Четверых осталось только двое.

Сидеть на твердой спине чудища становилось все тяжелее, и я, повинуясь порыву, наклонилась и обняла брата за талию. Часть веса легла на Брань, и жить стало веселее, хотя тот даже не шелохнулся. Не заметил или сделал вид, что не заметил?

Насколько я помню, хотя в свете последних событий моей памяти не стоило доверять, среди нас всегда была только одна девушка. Но никто из всадников не претендовал на отношения определенного рода. Глад обращался со мной по-отечески, покровительственно, Мор казался младшим братишкой. А Брань... Я и сама не могла бы сказать, что чувствую к нему теперь. Его реакция на смерть Мора порядком разозлила меня, но сейчас, когда он был так близко, и непонятный аромат кориандра бил прямо в лицо, отчего-то захотелось прижаться к нему всем телом. Интересно, разделяет ли он мои мысли? В конце концов, в этом нет ничего противоестественного – все-таки Брань мужчина, а я женщина.

Мне вспомнился его ошалевший вид, когда я подошла к нему утром сзади. Он выглядел смущенным и озадаченным – не припоминаю, чтобы когда-то видела на лице Брани подобное выражение. Жаль, нельзя залезть к нему в голову и узнать, что там творится.

Вздохнув, я расцепила руки, отодвигаясь на прежнее место. И тут услышала немного осипший голос:

– Мне не тяжело.

Победная улыбка расцвела на моем лице, но я тут же постаралась скрыть её, надеясь, что дух, ехавший сбоку от нас, ничего не заметил. И обернулась, чтобы проверить, так ли это.

Велиала не было.

– Брань! – крикнула я, и макушка повернулась, спрятав закрутившийся в спираль завиток. – Демона нет!

Брат озадаченно выругался.

– Отстал, наверное, – ответил он, вертя головой во все стороны. – Догонит, не переживай, не в его стиле пропадать надолго. Особенно если учесть, какую он жаждет награду.

– Кстати, – оживилась я, – а что это за Игла, которую Велиал потребовал себе?

Затылок немного помолчал, затем спросил с некоторым напряжением в голосе:

– Ты разве ничего... не помнишь?

– Помню, конечно, – схитрила я, – но вдруг ты расскажешь мне какие-нибудь новые подробности.

– Глад рассказал бы куда подробнее. Я знаю только то, что и ты – Игла – древний предмет необычайной силы, созданный прародителями всего человечества, лемурийцами, теми самыми, от которых потом произошла раса атлантов.

Лемурийцы были не чета ни Падшим, ни Крылатым, ни кому-либо из всадников. У представителей этого удивительного народа имелся третий глаз, два лика и четыре руки. Они умели многое: проходить сквозь стены, общаться телепатически, использовать тонкие энергии и видоизменять тело.

Их могущество превосходило любое известное нам – лемурийцы предвидели будущее и пришли к выводу, что цивилизация, достигшая пика своего благополучия, стремится к энтропии, хаосу и смерти. Первый крах ударил как раз по самой Лемурии, но перед катаклизмом эти странные двуликие и четырехрукие существа успели создать предмет, названный их потомками Оресом.

Орес предназначался для отражения состояния Равновесия. При отклонении Равновесия в сторону темных или светлых сил, добра или зла, хаоса или порядка, требовалось восстановить его изначальное положение. В стрелку-иголку, показывающую изменение баланса, лемурийцы вложили магию, волшебство или знания – никто не знает, что именно – чтобы с её помощью поправить непоправимое.

Сами они им не воспользовались по какой-то причине – может быть, не посчитали нужным, может быть, им что-то помешало, в конце концов, никто, даже полубоги, не в состоянии предвидеть все. Но Орес уцелел и перешел по наследству к их детям.

В преддверии очередного катаклизма Игла и создала нас, всадников, чтобы мы выровняли своим существованием Равновесие, неся в благоденствующий мир смерть и боль, разрушая всеобщую гармонию.

Большего мне не известно.

Удивленная, я задумалась над сказанным. Ничего такого Глад не рассказывал – или память обманывает меня. Выходит, всадники – часть чьего-то грандиозного замысла, направленного на спасение мира, как ни пафосно это звучит.

– Чума, – вдруг тревожно окликнул меня красный, – погляди-ка.

Он указал рукой на огненный круг, подкрадывающийся к горизонту. Небо потемнело, вокруг заметно похолодало.

– Постой-ка, – воскликнула я, – мы ведь выехали всего несколько часов назад! Как такое возможно?

– Видимо, это те самые сюрпризы, о которых предупреждал Велиал, – мрачно проговорил Брань. – Жаль только, мы забыли осведомиться, что это означает.

– Демон говорил, что нам надо до заката добраться до горизонта, – припомнилось мне.

– А ты вообще когда-нибудь в жизни добиралась до горизонта? – в голосе брата прозвучала ирония.

– Но что-то это да должно обозначать, – опешила я. – Надо остановиться и дождаться его. Мы не можем ехать непонятно куда без проводника.

– А если проводника сожрали местные динозавры? – огрызнулся Брань. – А если проводник и не собирается нас провожать? Мое мнение: надо прибавить скорость, и, может, каким-нибудь чудом мы доберемся до этой проклятой линии.

– Надо остановиться, – настаивала я. – Какой смысл ехать непонятно куда? Мы можем заблудиться...

Спина чудища изогнулась и резко подпрыгнула, подбрасывая нас в воздух. Брань вскочил на ноги после падения так быстро, как смог; я слегка замешкалась. Всадник удивленно моргнул.

– Что за... – начал он, и не удержался на ногах, поскальзываясь на рассыпчатом песке. Сыпун пришел в движение, вначале медленно, потом быстрее, образовывая воронку, неумолимо затягивающую моего брата.

– Держись! – крикнула я, протягивая руку, но не успела даже дотянуться до пальцев плененного, как кто-то невидимый словно схватил меня за лодыжки и начал заталкивать в свою прожорливую пасть. Я дернулась изо всех сил, пытаясь высвободить потонувшую в песчаной дыре ступню, но незримое болото продолжало засасывать мои ноги. Брань был в нем уже по пояс.

– Не дергайся! – спокойно сказал он мне, не выдавая голосом ни единой эмоции. – Ляг на спину и раскинь руки по сторонам!

Я послушалась совета, и пытка приостановилась, хоть и не закончилась. Песчинки двигались, как в гигантских часах, и мое непослушное тело вместе с ними.

– Что делать будем? – повернулась к брату. Тот находился не в лучшем положении.

– Ждать Велиала, – невозмутимость не покидала его. – Поверь, Игла нужна ему... нужна настолько, что он придет и вытащит нас отсюда.

– С чего ты взял? Насколько помнится, ты не доверял ему с самого начала.

– И сейчас не больше, – усмехнулся красный в ответ. – Но такая лживая натура ни за что бы на свете не ввязалась в столь пропащую авантюру, фактически бросив вызов всем легионам Ада, Темному и Светлому советам и отчасти нам. Значит, на кону стоит очень большая цена, и пока Велиал готов заплатить, мы в безопасности.

Красный шар коснулся темнеющего края пустыни. Я мрачно посмотрела в ту сторону.

– Надеюсь, ты прав.

Мы замолчали. Легкий ветер, вновь пришедший с юга, обдувал наши вспотевшие тела. Желтые холмы оделись в синие тени, единственное дерево, торчащее неподалеку, в полумраке стало походить на старого колдуна, опирающегося на клюку.

Конечности начали затекать, страшно хотелось пить, невыносимо зудела спина – особенно внизу, в районе поясницы, не так давно скрывшейся под облаком сыпуна.

Не сразу я услышала тихое равномерное поскрипывание и непонятный шорох где-то в отдалении.

– Ты слышишь? – полушепотом спросила я. – Что это?

– Я надеялся, ты не заметишь, – обреченно вздохнул Брань. – Лучше не шевелись совсем. У тебя под локтем... ммм... скорпион.

– Только и всего? – с облегчением вздохнула. – Ты забыл, что артефакты обеспечивают нашу регенерацию? Яд какого-то мелкого членистоногого нам как укус комара.

– Не забыл, – мрачно отозвался всадник. – Я просто не уточнил. Это под локтем один, а за спиной – ну, наверное, не меньше пятисот. В темноте трудно посчитать подробнее.

От услышанного я замерла. Аккуратно скосила глаза влево, вправо – и увидев часть черной шевелящейся массы, покрывавшей землю сзади, слегка обомлела. Черные хитиновые панцири и издавали скрип, так настораживавший слух. Будь на моем месте какая-нибудь изнеженная субтильная барышня, она бы хлопнулась в обморок и дело с концом. К счастью или нет, к числу подобных особ я не относилась.

– Есть предложения? – пошевелила одними губами, надеясь, что тварь не среагирует на движение.

– Есть парочка, – после короткого раздумья сообщил Брань.– Первое: ты ж у нас по части насекомых, сможешь разогнать эту дрянь?

Я подумала.

– Нет, – ответила так же тихо, как и в первый раз. – Они ничего не переносят, насколько я помню, значит, власть моя на них не распространяется. А если бы и распространялась, как только я шевельнусь, они меня закопают под своими телами.

– Мда, – сказал товарищ. – Тогда второй вариант – я попробую их сжечь.

– Ты можешь задеть нас.

– Лучше мы немного пострадаем от ожогов, чем получим пару сотен ядовитых жал. Не уверен, что наши артефакты способны вылечить от такого. Лучше уж не проверять.

– Это точно, – согласилась я.– Ну давай.

Брань осторожно зажег на кончиках пальцев несколько красных огней, призывающих созданное им из акинака животное. Скорпионы не видят свет; они чувствуют колебания почвы лапками, так что будем надеяться, что все получится.

Огоньки разгорелись и полетели в развалившуюся на землю саламандру, недвижно лежавшую с тех самых пор, как мы застряли в песке. Но «лошадка» не обратила на них никакого внимания. Она упорно смотрела на песок под своими лапами, не двигаясь и не поднимая головы.

После нескольких бесплодных попыток Брань бросил бесполезную затею.

«Думай, Чума, думай», – я прогоняла сотни вариантов в голове, но одна идея казалась хуже другой. Солнце скрылось из вида на две трети – скорость его передвижения удивительно замедлилась по сравнению с тем неприятным моментом, как нас затянул зыбучий песок. Еще чуть-чуть, и мы потеряем все шансы на дальнейшее продвижение.

Вдалеке появилась черная точка: она быстро катилась и буквально через пяток минут превратилась в большой шар из хвороста.

– Велиал, – сжав зубы, чтобы не закричать, радостно сказала я.

– А что я говорил, – невозмутимо ответил Брань. – Он припрется в самый последний момент. Но как бы нам намекнуть, чтобы он не подъезжал слишком близко? А то милые зверушки только и ждут момента.

Да, это дилемма. Едва Вели приблизится... Даже не хотелось думать об этом.

– Стой! – отчаянно завопила я, модулируя голос. Скорпион под локтем настороженно шевельнулся, но не двинулся.

Темный остановился подальше от нас и осклабился.

– Что ж вы без меня все время где-нибудь да застрянете, – он подошел поближе, вытаскивая из-за пояса красивый серебряный топор. Когда успел приобрести обновку?

– Осторожно, – зашикал на него красный. – Ты же не хочешь, чтобы мы...

Лезвие рассекло воздух и вонзилось под основание черепа. Голова моего названого брата покатилась по песку, словно сделанная из папье-маше, разбрызгивая алую кровь вокруг себя. Обезглавленное тело вздрогнуло и ушло под землю.

В ужасе я глядела на содеянное, и успела закричать, прежде чем холодное острие коснулось моей шеи.