Текст книги "Рассказы Чумы (СИ)"

Автор книги: Адам Мирах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц)

Глава 28. Предательство

Местор порадовался своей предусмотрительности: Линос рассказал ему замечательные вещи.

Под водами Эгейского моря, недалеко от места высадки флота атлантов, существует целая сеть подземных пещер. Они тянутся на тридцать стадий и проходят прямо под центром акрополя, забирая к северной стороне холма, где находятся воинские жилища. Дважды в сутки отлив обнажает морское дно, но только в новолуние воды отпускают сушу настолько, что вход в земные полости становится виден. В это время любой может войти в них и добраться до сердца Афин.

В самом городе выход завален камнями из-за давнего землетрясения, и потому считается неприкосновенным – ни взрослым мужам, ни малым детям не разрешено бывать в тех местах. Но Линос клянется, что завал нетрудно разобрать – он собственными руками убрал несколько камней и проник внутрь.

Местор закончил говорить и сел за стол. Братья некоторое время молчали, затем слово взял Эласипп.

– Если о ходе известно греку, почему бы о нем не ведать еще кому-нибудь? – спросил архонт, дергая свою короткую бородку. – Не ждет ли нас внутри хитрая ловушка?

– Без знания города туда лучше не соваться, – поддержал его близнец Мнесей. – Пусть этот человек нарисует нам подробный план – тогда и посмотрим, насколько он ценит свою шкуру и шкуру тех, с кем вырос.

– И какую же награду потребует предатель взамен? – задумчиво вопросил осторожный Диапреп.

– Лучше всего немедленно выставить стражу на берегу, – подал голос Азаэс. – Если туда можем войти мы – значит, оттуда могут выйти и наши враги.

Местор согласился с ним.

– Отправлю людей сразу после совета, – пообещал он. – Линос клянется, что о пещерах не знает никто. Он обнаружил их, будучи еще совсем малым ребенком, и вот теперь его знания пригодились. В качестве награды грек просит женщину.

– Женщину? – удивился Амферей. – Предупреди его сразу, что наши атлантки весьма разборчивы и мужчин с низким греческим происхождением в супруги не берут.

За столом грянул хохот. Смеялся в свою бородку Эласипп, звонко хихикал Мнесей, громко гоготал Азаэс. Даже сам Местор позволил себе улыбнуться. Дождавшись, пока архонты возьмут передышку, он ответил:

– Линос утверждает, что один из афинских богатеев увел у него невесту. Он согласен нам помочь, если мы пообещаем ему вернуть девушку.

– Это вряд ли, поскольку, скорее всего, она уже не девушка, – серьезно сказал Амферей. – А ты, Местор, будешь проводить церемонию?

Братья снова грохнули. На этот раз даже степенный Диапреп утирал слезы от смеха, представив себе старшего в роли жреца со свадебной чашей вина.

– Мы предоставим эту честь нашему правителю, – невозмутимо отшутился Местор. – Предлагаю голосовать.

Почти все высказались за то, чтобы поставить стражу у входа и отправить под землю небольшой отряд. Как только воины проникнут в город, они откроют ворота остальным, перебив часовых. Луна исчезнет с небес уже следующей ночью.

Диапреп единственный возразил, что было бы совсем не худо вначале отправить несколько мечников вместе с Линосом, а к очередному новолунию, не опасаясь возможной засады, осуществить захват Афин.

Азаэс ответил просто:

– Как ты думаешь, Диапреп, хватит ли афинянам месяца до следующего новолуния на подготовку ловушки?

Архонт смешался, а Местор сказал:

– Мы не можем терять столько времени. К тому же, войско ничем не рискует, отправив десяток-другой воинов.

Подавляющее большинство согласилось, и совет начал расходиться. Эласипп и Мнесей, близнецы, пошли отметить начало военных действий вместе с Амфереем. Остальные направились в свои шатры.

Местор сел сочинять письмо для правителя Эвмела. Он подробно пересказал все события, начиная от появления Линоса и заканчивая первым советом, опустив только неуместные шутки. Атлант уже ставил свою подпись, когда в становище вошел юноша, настаивавший на казни Линоса.

Царь поднял голову.

– Что такое? – Имя вошедшего владетелю было неизвестно.

Военачальник низко поклонился. Лицо его выражало беспокойство.

– Говори, – приказал Местор, начиная терять терпение. – Что...

Легкая сталь мелькнула в воздухе и вонзилась в мягкую плоть точно под ребра, снизу вверх. Архонт упал под стол, прижимая в последнем движении руки к груди.

Воин одним рывком выдернул кинжал и вытер запачкавшееся лезвие о светлый хитон. Кровавое пятно прочертило бурую дорожку на царской одежде.

Тихо покинув шатер, юноша сказал стражнику, охранявшему владетеля:

– Царь приказал не беспокоить его до утра, – и опустил полог до самого низа. Гоплит кивнул, стоя навытяжку.

Тем временем Азаэс, насвистывая мотивчик хорошо известной на родной равнине разгульной песенки, шел к себе, когда вдруг запнулся о торчащий из подсохшей за день почвы корень и растянулся во весь рост. Поднимаясь, он услышал громкие голоса из стоявшего рядом стана.

– Говорю тебе, Эвмел недаром отослал сразу семерых, – негодовал кто-то, шумно отпивая из фиалы. Архонт узнал Эласиппа и вспомнил, что тот собирался праздновать с кем-то из братьев принятое на совете решение. Ему стало любопытно, и он подкрался поближе. Стражник на другой стороне бессовестно выводил носом во сне рулады.

– Разумеется, – насмешливо отвечал ему Амферей. – Ты думал, Эвмел ничего не замечает вокруг?

– Мы спланировали все на сто шагов вперед, – возразил ему третий. Очевидно, это Мнесей. – Халар поклялся, что никто ничего не знает.

Халар? О боги, о чем это они?

– Мы вернемся домой с победой, – прихлебнул вина Эласипп. – И тогда надо сразу брать быка за рога – пока остальные не очухались. Народ будет на нашей стороне – стороне победителей. Эвмел же только и делает, что сидит безвылазно в своем роскошном дворце. Атланты поддержат нас.

– Но нас всего трое. Трое против семи, – Амферей жадно надкусил переспевший персик. – Я предлагаю убрать двоих еще здесь – и тогда правда будет на нашей стороне. Точнее, количество – ну и правда вместе с ним.

– Кого ты предлагаешь? – это был напряженный Эласипп.

– Местора точно, – задумался Амферей. – Ну и Азаэса – он тот еще праведник, и вряд ли примкнет к нам.

– Мне кажется, его-то стоит оставить, – засомневался близнец. – Я бы лучше выбрал Диапрепа.

Подслушивавший вытер вспотевший лоб. Пока старший брат думает, как раздавить афинян, они все пропустили нескольких гадюк прямо у себя под носом. Ничего – Азаэс немедленно вернется к нему и расскажет все, что слышал. И тогда заговорщикам не поздоровится.

Царь горько усмехнулся. Мог ли он когда-нибудь подумать, что с их родом может случиться такое! Им придется казнить родных братьев. Архонт хотел повернуться, чтобы ступить на дорожку, ведущую к шатру Местора, но не успел. Острый меч вошел в неприкрытую поясницу, и владыка восточных земель Атлантиды охнул от боли. Человек в кожаной кольчуге схватил его за шею сзади, и, придерживая, мягко опустил на землю.

На шум выглянул Эласипп, но нападавший уже растворился в ночной тьме.

– Кто здесь? – вопрос тревожно растаял в темноте. Оглядевшись по сторонам, атлант вернулся внутрь.

– Надо быть осторожнее, братья, – мрачно заметил он. – Нас кто-то подслушивал.

Короткая судорога свела сильное тело, одновременно парализуя мышцы шеи. Эласипп выпучил глаза, падая и сметая фрукты с праздничного стола. Спелые плоды, подскакивая, рассыпались по земле. Близнец в ужасе смотрел на него.

– Это вино! – понял внезапно Амферей. – Кто-то отравил его! – Он схватил со стола чашу, чтобы понюхать. Руки его беспорядочно задергались, и фиала выпала из них. Молодое вино растеклось кривой лужицей.

– Измена! – завопил Мнесей, выскакивая на улицу. – На пом... – Его зашатало и резко стошнило, сердце сдавило невидимой ладонью. Царь хотел вдохнуть и не смог. Падая, уголком исчезающего сознания архонт почувствовал, как обмарался.

... Диапреп входил в свой шатер, когда вдруг сообразил, что не облегчился. Поколебавшись, архонт решил прогуляться. Недалеко, за холмом, был слышен плеск набегающих волн. С удовольствием вдыхая прохладный ночной воздух, владетель дошел до самого края берега. Вода едва касалась его голых ступней. Море таинственно мерцало под светом, исходящим от тоненького серпа, повисшего на небе.

«Почти как дома», – подумалось ему. Тяжелая рука зажала царский рот, а другая резко толкнула вперед, окуная в соленый раствор. Диапреп попытался вырваться, но крепкая ладонь лишь сильнее пригнула голову. Воздух закончился быстрее, чем можно было ожидать, и море, тихо всхлипнув, приняло в себя человеческий труп.

В это время Эвемон, который был старше оставшегося на острове Тартеса всего на несколько лет, возлежал с женщиной, которую по царскому чину взял с собой в поход. Загорелые бедра призывно обхватили мужскую талию, и архонт закатил глаза от наслаждения, когда тонкая веревка легла на его шею. Человек потянул перекрученные концы на себя, упираясь коленом в спину владетеля, и тот захрипел в последнем вздохе.

У Атлантиды осталось три царя.

Глава 29. Разлом гекатонхейра

Проснувшись непонятно от чего, я завернулась в одеяло, превращаясь в большой мягкий кокон. Последствия вчерашних возлияний имели место быть, и потому никакая сила не смогла бы вытащить меня из постели.

Голова гудела. Во рту ощущался мерзкий привкус красного вина, хоть я и не помнила, что пила из какого-нибудь другого бокала, кроме своего, а в моем-то точно было белое. Кто сказал, что у всадников не бывает похмелья? Брань, наверное, тоже сейчас мучается. При мысли о нем всплыли на поверхность вечерние события, и я покраснела до кончиков ушей даже под одеялом.

Ну какого, какого черта надо было так набираться? О боги, будь проклят Велиал, затащивший нас в это дурацкое злачное заведение, и будь проклят Глад, изволивший так внезапно потеряться. Если бы не эти двое, уверена, никогда бы ничего подобного не случилось бы.

Лежать сразу же расхотелось, и, вспоминая все известные ругательства, я принялась наспех напяливать на себя разбросанную одежду. Лиф картинно висел на кованом изголовье, один чулок отыскался за ним же. Второй был наброшен на дверную ручку. Что-то не припоминаю, как он здесь оказался. Платье валялось возле окна. По инерции я отдернула занавесь и распахнула створку.

Снаружи царила непроглядная холодная тьма. Неужели сейчас ночь? Чей-то тяжелый взгляд буравил меня сквозь мглу, и, вздрогнув, я захлопнула окно. Пора убираться отсюда.

К черту идиотские перчатки. Отбросив две кружевные тряпицы, я обнаружила остатки разорванного нижнего белья. Мда, ну делать нечего, придется обойтись без него. По мне, так лучше рубаха и шаровары – в них гораздо удобнее двигаться.

Туфли к платью на высоком каблуке. В раздражении я швырнула ими в дверь. Такое чувство, будто мы на увеселительной прогулке. Увижу демона – прибью. Спектакль, устроенный вчера, не забудется еще долго. Ни мне, ни второму участнику, надо полагать.

Сидя на краешке измятой постели, я лихорадочно прокручивала все произошедшее. Что там говорил накануне мой братец? Хотя после близости называть его таким словом по меньшей мере глупо.

Он ни в чем таком не признавался и не клялся, но собирается достать Иглу. Ради того, чтобы вернуть мне память. Это ли не есть доказательство... эээ... любви? Влюбленности? Страсти?

Что за бред. Мы – лишь машины, созданные убивать. Сокращать численность разросшегося человечества. Напоминать смертным, где их место. Сохранять драгоценное Равновесие. Но любить... это явно не про нас.

Ощущая, как кружится голова, я потерла пальцами виски. Что же я сама чувствую к нему? Почти выдохшийся запах кориандра витал в воздухе. Слегка жестковатые каштановые волосы еще оставались легкими уколами на ладонях. Меня затрясло при мысли о том, что тело жаждет повторить пройденное безумие. Надо собраться и не думать об этом.

Он ждал целое тысячелетие, чтобы покорить женское тело, когда к его услугам были сотни других? И откуда ему так хорошо известно о моих проблемах с памятью? Последнее настораживало больше всего.

Правильнее и вовсе было сделать вид, что ничего не было. Посмотреть на реакцию той самой второй стороны. Для чего Брань это затеял?

Нахмурившись, я одернула одежду и направилась к выходу. Пора отыскивать заблудших спутников.

Бар был пуст, на сцене никого не было. Мужчины цедили пиво за одним из столиков. Как мило! Да они уже подружились, очевидно, на фоне происшедшего. Небось обсуждают детали бурной ночи, вон как Брань довольно улыбается.

Сознательно накручивая себя, я с надменным видом упала на свободный стул. Воцарилось молчание.

– Доброе утро, – изобразил осторожную попытку быть вежливым Велиал.

Смерив его ледяным взглядом, я холодно поправила:

– За окнами темно, выходит, до утра еще далековато. – От моего голоса замерзла бы вся планета, но дух даже не пошевелился.

– Принести тебе пива? – закинул удочку Брань. Я не соизволила даже повернуться в его сторону.

– Мальчики, может быть, пора заканчивать прохлаждаться? Нас ждут великие дела.

Боковым зрением я при этом смотрела на всадника. Лицо его было непроницаемо. Если красного и обуревали какие-то чувства, он это точно не желал демонстрировать. Отлично – поиграем в эту игру вдвоем.

– Как скажете, – осклабился Велиал. – Я бы, правда, посоветовал тебе переодеться, Чума.

Злость переполняла меня, поэтому я ответила безразлично:

– Обойдусь как-нибудь, – и, сбросив неудобные туфли, вышла из-за стола. Падший покачал головой.

– Как знаешь. Ты девочка достаточно взрослая, соображаешь, что делаешь.

Я скучающе не заметила камня, прицельно брошенного в мой огород.

Брань, отставив кружку с недопитым пивом, тоже поднялся.

– Ты бы все же переоделась поудобнее. – Голос его звучал не просительно, но близко к тому.

Продолжать настаивать на своем было бы по-детски, и мне пришлось согласиться. Дух просиял и сотворил новенький комбинезон, можно сказать, из воздуха.

Когда я спустилась вниз во второй раз, парни уже были готовы. Брань держал в руке свой меч, блистающий огненным отсветом. Велиал крепко ухватил серебряный кинжал. И откуда у адского отродья такая привязанность к чистому металлу?

На мой вопросительный взгляд демон охотно поделился:

– Впереди Пятый круг, и все, что было до этого, вам покажется милыми цветочками. Поэтому советую заранее приготовиться.

– Пятый? Но как же...

Велиал засмеялся.

– Четвертый круг вы прошли великолепно.

Я изумленно уставилась на него.

– Да-да, – подтвердил он мои подозрения. – Круг прелюбодеев, распутников, похоти и тайных желаний. Очевидно, вы свои обуздали... правда, для этого понадобилось некоторое время. Большее, чем я ожидал.

Внутри меня все кипело. Вот оно в чем дело! Любовь... О боги! А этот гадёныш, мой названый братец!

Я посмотрела на него. Брань внимательно изучал салфетку на ближайшем столике, словно не слыша наш разговор. Ладно, с ним будет отдельный разговор. Очень долгий.

Мы распахнули дверь и вышли на улицу. Мрак окутал нас со всех сторон. Не было видно не зги.

Я сделала шаг, другой. Ноги вязли в обступавшей со всех сторон мгле. Огонь акинака словно притушили гигантской рукавицей, и теперь артефакт еле мерцал, едва давая свет. Разглядеть хоть что-то вокруг не представлялось возможным.

– Куда идти? – полушепотом спросила я у Падшего, но голос мой отразился и вернулся, многократно усиленный.

– Пока просто вперед, – так же тихо отвечал тот. От дикого эха становилось не по себе.

Мы шли, но ничего не менялось. Нечто мягкое погладило меня по шее, растворилось в темноте и больше не появлялось. Спустя сотню метров я ощутила на своем плече чье-то липкое склизкое прикосновение и быстро стряхнула его.

– Что здесь такое живет?

– Разные твари. Не беспокойся, они вполне безобидны. Почти как придуманные вами скорпионы. – Эхо так раздражало, что я не осмелилась больше ни о чем спрашивать.

Так наш крохотный отряд и двигался в полном молчании в медленно сгущающуюся неизвестность. За это время я вырастила взамен старого кнута великолепное оружие, подсмотренное у Минотавра – моргенштерн. Меньших размеров, чем у Астерия, но по весу примерно такой же. Цепь, намотанная на руку, не светилась, как акинак Брани, но приятно холодила кожу.

Прошло не меньше часа, прежде чем впереди появилось слабое красное пятно.

Оно постепенно приближалось, и вскоре мы вышли к огромному пульсирующему красному глазу. Глаз мигал и вращался перед нами, словно отдельный живой организм, и в красных прожилках его белка было что-то уязвимое. Края, охваченные языками пламени, колебались под порывом невидимого ветра. Бархатный зрачок посередине таил в себе всю бездну Ада. Он завораживал и притягивал к себе, клонил в дурманящий сон.

– Разлом гекатонхейра, – задумчиво произнесла я, почти загипнотизированная удивительным зрелищем.

Велиал с уважением взглянул в мою сторону.

– Верно, и теперь нам нужно пройти внутрь, – он указал острием клинка на черный, как сама тьма, зрачок.

Даже Брань скривился от услышанного.

– Я так понимаю, других входов нет? – и, не дожидаясь нашего ответа, полез внутрь первым. Огонь задергался при его приближении, и глаз, казалось, попытался заглянуть вглубь себя. Но всадник, не обращая на его потуги никакого внимания, шагнул вперед. Миг – и он исчез. Я, сглотнув, последовала за ним, напряженная, как струна.

Мы стояли посередине каменного подземелья, в стены которого были вкраплены алые кристаллы в виде гигантских лепестков – группками по шесть-семь штук. Некоторые из них двигались, словно кровавое желе.

Велиал появился сзади.

– Осторожнее, – предупредил он. – Не трогайте их. Это Цветы Преисподней. Они плюются ядовитыми короткими стрелами, а когда жертва подыхает, сжирают ее останки, выплевывая несъедобные части под ноги. К ним лучше близко не подходить.

Только сейчас я поняла, что так непривычно хрустит под ногами. Весь пол был устлан человеческими костями.

– За какую провинность ссылают сюда смертных? – полюбопытствовал Брань

– Убийства, – равнодушно ответил Велиал. – Причем, чем больше убивал смертный при жизни, тем дольше он будет ощущать челюсти Цветов на своем теле.

Меня передернуло, стоило только представить подобное зрелище. Детям Апокалипсиса тоже иногда не чуждо сострадание.

– Мы уж постараемся их как-нибудь обойти, – пообещала демону, аккуратно ступая по костному настилу. Звук, которым сопровождалось это действие, просто насиловал слух. Всадник, сдавалось мне, испытывал те же ощущения.

Цветы Преисподней остались позади, когда на наш отряд выскочило первое существо этого странного мира. Пучеглазое, извивающееся и подпрыгивающее на тоненьких ножках, похожее на огромную пиявку, затянутую в хитиновый чешуйчатый панцирь, она ринулась на меня, смешно перебирая нижними конечностями. Верхних ей точно недоставало, зато безликую голову увенчивал круглый беззубый рот. Пиявка явно собиралась всосать мой череп внутрь, когда мечты недочервяка оборвал короткий удар железного цепа. Слизь фонтаном брызнула из разорванного тела и попала на одежду моих спутников.

Велиал с отвращением сплюнул.

– Кнут в твоих руках мне нравился больше, – состроил он гримасу.

Я уже и сама раскаивалась. Одетый не далее как пару часов назад комбинезон пропитался вонючей жидкостью в районе груди, и теперь распространял отвратный запах. Брань поторопил нас.

За следующим поворотом на нас напало целое стадо этих омерзительных тварей. Когда короткий навязанный бой был окончен, участники нашего отряда оказались в равных условиях – воняло теперь от всех примерно одинаково. Я только хмыкала, глядя на чертыхавшегося Вели. Но устраивать показ мод было некогда – Темный подгонял нас.

– Чем быстрее мы пройдем эти места, тем меньше всякой дряни увяжется за нами, – объявил он во всеуслышание. И теперь мы неслись вперед в ускоренном темпе.

Глава 30. Кара

Длинные коридоры сменялись короткими переходами. Откуда-то из-за угла вынырнула чудовищная многоножка с вытянутой мордой, усеянной толстыми шипами. Раскрыв свою жуткую пасть, она изрыгнула ало-белое пламя, едва не подпалив мои волосы. Брань ловко воткнул меч ей прямо под нижнюю челюсть и дважды повернул его там.

После того, как насекомое вытянулось в предсмертной судороге, всему отряду пришлось идти буквально по стенке – жирное тело почти полностью перегородило дорогу. Велиал не преминул отпустить шутку по этому поводу, заявив, что если я всего лишь одарила всех запахом, то Брань пошел гораздо дальше и едва не придавил нас трупом толстого червяка. На что Брань вполне резонно ответил, что раз так, то очередь совершить какую-нибудь пакость за ним, демоном.

Мимо то и дело юрко пробегали маленькие гуманоиды бурого оттенка с ручонками в виде заостренных костей. Тела их были покрыты струпьями, над головами висели крохотные облачка зеленоватого дыма. Некоторые подбегали к нашим ступням и грозно рявкали. Один вцепился в ботинок всадника мелкими клыками, словно дворовая собачонка, пытаясь откусить его. Брань с руганью отшвырнул недоросля. Тот отлетел с визгливым воплем и безжизненно сполз по камням.

– Лезут, сволочи, прямо под ноги, – пробормотал красный себе под нос.

Мы прошли еще два поворота, и фауны стало намного меньше, зато прибавилось флоры, правда, довольно своеобразной. Почти через каждые сорок шагов попадались пни с корявыми, перепутанными корневищами, вздыбившимися над поверхностью земли на половину своей высоты. Каждый из них Велиал обходил с опаской, а я следовала его примеру. И не зря – пятый по счету пень внезапно приподнялся на изогнутых корнях и выстрелил во всадника извивающимися тонкими щупальцами. Брань не успел даже пустить акинак в ход, как оказался крепко схваченным.

Пока мы с Велиалом стояли, разинув рты от неожиданности, пень продолжал свою трансформацию. Какое-то мгновение, и на деревянной коре обозначился широкий рот, из местами обнажившейся заболони полезли крючковатые белые когти. Пнище поднял всадника высоко над собой, намереваясь, очевидно, сожрать его без приправ. И только тут я опомнилась.

Железный шипастый шар влетел дубине прямо в открытый зев, надолго лишив возможности пообедать. Велиал выхватил свой серебряный кинжал и вонзил его прямо в сердцевину. Растение – если его можно было назвать растением – издало странный всхлип и начало сдуваться прямо на глазах. По годичным кольцам потекло что-то темное, похожее на смолистую кровь. Брань, тем не менее, по-прежнему был сжат тугими объятиями.

Я выдернула утреннюю звезду из пасти и принялась молотить по торчащим обрывкам ветвей и корней. После того, как половина из них утратило право на существование, пень все же выпустил пленника. Еще немного – и земля поглотила удивительную сущность, оставив торчать пару невнятных коряг.

– Что это было, – прохрипел Брань, отряхиваясь от древесного крошева.

– Твоя неосторожность, – поучительно произнес Падший. – Разве ты не видел, идя следом за нами, что мы обходим эту дрянь за несколько метров?

– Как-то не заметил, – буркнул мой названый брат и несостоявшийся любовник.

«Чего это вдруг? Размечтался о продолжении не начавшихся отношений?» – язвительно подумалось мне. Но вслух сказала совсем другое:

– Давайте побыстрее, некогда рассиживаться, – и пошла на сей раз первой.

На пути нам попадались верткие сколопендры, бледные симфилы, гладкие блестящие кивсяки. Мягко фосфоресцирующие пожухлые травинки, стелющиеся под ногами и изредка заползающие на отвесные стены, давали достаточно света. Однако потолок поднимался выше и выше, и скоро его уже было невозможно разглядеть.

Идти становилось все неудобнее – пол подземелья то и дело превращался в провалы, окруженные озерцами лавы и засохшими деревьями с переплетенными корявыми ветвями. В воздухе летали искры и пепел. Дорога впереди озарилась красным заревом, когда Велиал остановил нас.

– Мы добрались до гекатонхейра, – коротко сообщил он. – Есть предложения?

– И, разумеется, обходного пути нет, – вздохнула я, усаживаясь на продолговатый камень. – Ты ведь говорил, что уже проходил однажды все Круги. Как ты же проскользнул мимо великана?

– Во-первых, я был один и у меня не было парочки спутников, вечно сующих свою голову куда не следует, – недовольно ответил Темный. – А во-вторых, у меня было хорошее магическое прикрытие.

– Отчего же нельзя им воспользоваться сейчас? – лениво поинтересовалась я.

– Оттого, что с нами его нет, – сухо сказал демон. – И я надеюсь, что вы сейчас придумаете что-нибудь поинтереснее, чем обсуждение моих старых приключений. Вы ведь как-никак всадники Апокалипсиса?

Я пропустила насмешку мимо ушей и мельком глянула в сторону красного. Хмурый и задумчивый, он резко произнес:

– Я беру его на себя. Отвлеку, а вы пройдете вдвоем.

– Э, нет! – всполошился Велиал. – Что толку мне тащить за собой бабу, если договор заключался с тобой?

«Баба» прозвучало так неожиданно и обидно, что я уже хотела открыть рот, но Брань не дал мне этого сделать.

– Договор заключался с обоими, – он почесал в затылке. – И потом, если Игла до сих пор существует, Глад знает об этом гораздо больше нас обоих. Найдете Глада – найдете Иглу.

– Нет, – упорствовал Падший. – Девчонка слаба по сравнению с тобой и может не дойти до конца. У тебя больше шансов. Пусть она отвлекает, а мы пойдем.

Ничего себе заявленьице! Я гневно уставилась на демона, но тот словно не замечал моей злости, выжидающе смотря на всадника.

– Чума найдет Иглу обязательно, – усмехнулся Брань, – у нее в этом свой интерес.

Скажите пожалуйста! А нельзя ли поподробнее про мои интересы?

– А ничего, что я к вам тут лицом стою? – съязвила я.

Велиал с досады передернул плечами.

– Как хочешь, – и раздраженно сделал шаг вперед. Красный дотронулся до него.

– Я первый пойду, – как-то равнодушно сказал он. Я посмотрела на него внимательнее. Что с ним такое? Совесть, что ли, замучила?

Трое медленно потянулись цепочкой вдоль стены. Зарево становилось ярче и ярче, пока отряд не дошел до крутого поворота. Там мы остановились – пахнуло сильным жаром.

Яркий свет из-за угла ударил по глазам. Проморгавшись, я увидела, что его источником был гигантский костер в центре помещения. Нет – это огромное пламя трудно было назвать костром. Красные языки танцевали в причудливом вихре возле ног Центимана, взметаясь вверх каждый раз, когда он протягивал к ним руки.

Великан сидел, прислонившись к исполинскому валуну. Все его сто ног были распластаны в разные стороны, пятьдесят голов смотрели назад, вперед, вправо, влево и еще в сорок шесть направлений. Руками он периодически ловил какую-то живность, бегавшую вокруг очага, и поджаривал ее на огне, после чего засовывал себе в рот. Некоторых он, едва надкусив, выплевывал обратно, и окровавленные обрубки корчились в прогорающей золе. Присмотревшись, я поняла, что это были люди, ходившие на четвереньках, словно звери. Меня замутило.

– Что это? – чуть не заорала я на ухо демону.

– Это? – Темный ничуть не смутился. – Это грешники, которые носят дрова для костра Сторукого, а тот их таким образом за это благодарит. Тебе, наверное, интересно, почему они не кричат и не вопят от боли? Их лишили голоса за всю ложь, сказанную при жизни. – Падший обернулся и посмотрел на мое взволнованное лицо. – А, так тебе жалко маленьких людишек? Ведь это ты их сюда отправляешь, Чума, чего их жалеть?

«А ведь и вправду это мы их сюда отправляем», – растерянно и как-то беспомощно подумалось мне.