Текст книги "Затишье перед Бурей (СИ)"

Автор книги: А. Корбут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 28 страниц)

Тогда Хэммо не понес физического наказания. Ричард лишь сказал, что тот будет присутствовать на каждой казне, которая будет проводиться во владении. Иногда он отправлял сына в самые отдалённые места, чтобы тот смотрел на то, как вздернутые люди медленно задыхаются, или как слетает голова с плеч, катится вниз по склону холма, а алая кровь заливает снег. И вот снова произошло то, за что отец мог сурово наказать сына. Если мелкие шалости он пропускал мимо ушей, то такое не мог оставить без внимания. Хэммингс получил больше дюжины ударов кнутом по спине от собственного отца. Спина ужасно болела и стонала при каждом движении.

Ромул и Долан вели разговоры, малыш Лукас внимательно их слушал, хватая какие-то фразы и особенно внимательно запоминая ругательства, а Хэммингс вел свое животное рядом с ними, погруженный в свои мысли.

– Мне нужно по нужде, – сказал Долан, спрыгнул с медведя и скрылся где-то за деревьями.

Ромул тоже слез, стал разминать ноги и время от времени бросать взгляд на младшего брата. Хэммингс сидел хмуро, задумавшись, все крутил узелок на левом запястье. Юноша и сам не мог сказать, откуда эта веревочка взялась на его руке. Но он почти никогда ее не снимал.

– Что отец сказал тебе, когда позвал к себе? – спросил Ромул.

– Ничего, – буркнул Хэммо.

– Я знаю один способ, как поднять тебе настроение, – произнес кронпринц.

– Неужели?

Стоило Хэммо поглядеть на брата, как холодный комок снега прилетел в его лицо. Ромул залился смехом.

– Ах, ты, – на лице юноши проступила улыбка.

Он спрыгнул с медведя, стараясь игнорировать жгучую боль в спине. Хэммингс не решался пойти за мазью к придворному лекарю, но мать, видимо, узнав о случившемся, прокралась к принцу после полуночи и охлаждающей мазью покрыла его спину. Поцеловала в лоб и ушла. Это помогло. Иначе сейчас было бы куда хуже.

Он скатал голыми руками небольшой неровный белый шарик и бросил его в брата. Попал прямо в его светлую макушку и засмеялся. Громкий басистый смех принцев наполнил лес. Малыш Лукас присоединился к «снежной битве» спустя пару бросков. Братья поддавались ему, позволяли попасть в себя. А тот, попадая, звонко хохотал.

– Не успел я отойти..., – Долан вышел из-за деревьев, но не успел договорить. Холодный твердый комок снега угодил ему прямо в лоб. – Ну, все, вам конец.

Красные, потные, но счастливые, принцы двинулись дальше. Все в снегу, Хэммо чувствовал, как капельки холодной воды стекают по его пылающей спине. И это было таким приятным чувством.

– Хэммингс, – обратился Долан. Он старше Хэммингса на год – ему восемнадцать. Невысокий для своих лет юноша, с широкой грудью и мускулистыми руками. Несмотря на то, что он часто ведет себя, как дурак, в его глазах светится живой ум, – ты сочувствуешь магам?

– Они, в первую очередь, люди..., – начал говорить принц, смахивая выбившие из пучка волос прядь. Но Долан, позабыв об уважении, перебил брата.

– А если колдует эльф? Или гном? Тебе их не жалко? Они ведь нелюди.

– Мне вообще казни не нравятся, понятно? – бросил принц, надеясь, что такой ответ удовлетворит двоюродного брата. Все, о чем он не хотел говорить сейчас – магия.

– Я спросил, сочувствуешь ли ты им.

Хэммингс не желал отвечать, но выжидающий взгляд Долана заставил его говорить. Он недовольно поджал губы и набрал через нос в легкие воздух, пропитанный запахом хвойных деревьев.

– Да. Они не виноваты, что родились с этим.

Долан кивнул.

– Но ведь они могли просто не практиковать магию. У меня есть знакомые... Нет, Ромул, я не буду называть имен. А то я знаю, ты их, хитрая Принцесса, сразу отцу сдашь, и завтра же голову отсечешь.

– Ты можешь попасть в темницу за то, что укрываешь магов, – предпредил принц.

– Ты дослушай меня. Так вот, есть у меня знакомые. У них тоже есть склонности к этому... проклятью. Но они попросту не используют магию. Что мешает другим?

– Это не проклятье, Долан, – ответил Хэммо. – Проклятье – это превращение эльфов в кровавых эльфов.

– Но ведь этому магия посодействовала.

«Магия крови, – ответил Хэммингс мысленно. – Это разные вещи».

– Мне вот что интересно, – продолжил говорить Долан. Он провел рукой по тёмным волосам, укладывая непослушные локоны, а затем продолжил говорить. – Почему маги продолжают жить в Хитфилде? Да и вообще нелюди что тут забыли? Ваш отец их открыто ненавидит, но они не уходят. Есть ведь Дуаллассия, которая так рьяно за их права борется. Или их родные государства, в конце концов.

– Почему ты здесь, а не на Священном Утесе? – спросил Ромул. Долан тут же переменился в лице.

– Обстоятельства.

– Вот и у них, – сказал Ромул. – Они живут тут с самого рождения, их отцы и деды жили тут. И они так все бросят? Отец создал им условия, он принял тонков. Сказал им лишь отречься от магии, принять веру в Каана. Те, кто не захотел сейчас либо мертвы, либо в рядах повстанцев.

– А нелюди? Почему они толпами двигаются на север, если здесь их никто не ждет? Твой отец их, кажется, ненавидит, – Долан знал все ответы. Ему было интересно понаблюдать за реакцией кронпринца, услышать его версию. Ведь не всегда слова Ромула сходились со словами Ричарда.

– Они приходят сюда за работой, или за укрытием от войн, что идут в других королевствах. Много гномов пришло из Трикарна, где сейчас война за трон. Простым гражданам эти проблемы ни к чему. Дуаллассия борется за их права, но если все пойдут туда... То Доминиону придется начинать захват новых территорий, чтобы места хватило всем.

Долан решил закончить этот разговор, как и хотел после упоминания родного дома. Для него было больной темой обсуждение его погибших родителей, дома, в котором он давно уже не живет. Теперь на Священном Утесе правит второй младший брат Ричарда. После смерти Коннора Дана в Великой Войне, его место занял Ури Дан. Ричард забрал маленького Долана на воспитание, зная, что Ури будет совсем не до сына своего старшего брата.

Солнце заходило за горизонт, когда принцы решили развернуть медведей и вернуться домой. Начинало холодать, и температура могла опуститься значительно ниже, чем была сейчас. И тонкие шубки королевских детей не помогут им согреться.

– Допустим, ты не умрешь в бою или в канаве после очередной пьянки, и станешь королем. Что ты будешь делать? – спросил Долан. «Когда-нибудь он уже перестанет задавать вопросы?» – подумал Хэммо. – Станешь ли ты таким же... Справедливым правителем?

– Что ты имеешь в виду?

– Прекратишь ли ты эту бессмысленную тиранию и восстановишь мир в королевстве, как это было при Эленстоунах?

– Династия Эленстоунов пала, – отрезал Ромул. Это во-первых. Во-вторых, то, что столица носит название Хаалмат – не значит, что и государство так называется. Снорре Эленстоун пошел против моего отца войной. Ты же знаешь, он не хотел этого.

– Ага, а трон захватил.

– Если бы не он, то кто? Эльфы? Или другие тонки, не озабоченные идеей сплочения двух народов? Не говори мне, что на месте моего отца ты сделал бы иначе.

– Да, твой-то отец объединил народы. Силой заставил тонков принять веру в Каана.

– Отец правит справедливо, следуя учениям Каана. Я продолжу его дело и дело его отца.

Обожествленный король единого Хитфилда был ярым противником магии и всего, что с ней связано. Когда он занял трон, то первым делом приказал отловить всех драконов и уничтожить их. Кто-то считает, что многие из ящеров сбежали в свое родное пространство, а сейчас, набравшись сил, вернулись мстить. У Каана был брат-близнец по имени Таан, которого историки называют первым повелителем драконов. Он отказался от законов брата и пошел против него. И был убит. Собственным близнецом.

Так говорил Преподобный и писалось в книгах.

– То есть, тоже не за что будешь сносить головы направо и налево, и вздергивать каждого, кто неправильно о тебе выразился?

– Повторю тебе еще раз: отец правит справедливо.

Долан хмыкнул. Он помолчал всего пару секунд, а затем снова задал вопрос. Губы Ромула скривились от раздражения.

– А если я, например, окажусь магом? Ты убьешь меня? Как Каан Таана, а?

– Это совершенно другое.

– То есть ты сделал бы исключение для меня? А если бы я колдовал? По страшному колдовал, черная магия, некромантия...Магия крови.

– Я уже сейчас готов тебе голову снести, – рявкнул Ромул.

– Не увиливай от ответа, Принцесса, – усмехнулся Долан. – Что ты сделаешь, если один из членов твоей семьи окажется магом?

Хэммингс задумался. Он знал, что сделал бы Ричард, знал, что сделал бы сам. Что он, в принципе, делал каждый день на протяжении уже десяти лет. Но в поступках Ромула он сомневался: он, конечно, осел, думал принц, но не настолько. Хэммо смотрел на задумчивое лицо брата – несказанный ответ его заинтересовал.

– Отец узнал бы об этом раньше меня, – наконец ответил Ромул. – А его решение уже не должно меня беспокоить.

– То есть, ты хочешь сказать, что отрубишь голову кому-то из своей семьи? – Ромул бросил на Долана разозленный взгляд. На что темноволосый пожал плечами и добавил: – Это ведь решение твоего отца.

– Я бы отказался от этой чести.

Хэммингс не вытерпел. Разговоры о магии, о казни, о смерти близких людей мучили его.

– Вы можете перестать говорить о магии? – крикнул он. Хэммо злился. – Какая разница, как поступит Ромул? Он – не наш отец. Бесите.

Долан будто бы не обратил внимания на принца.

– То есть, ты пойдешь против отца? – продолжал он докучать кронпринцу.

– Пошел ты, Долан, – не выдержал напора вопросов Ромул и поехал вперед.

Хэммо не мог больше слушать эти разговоры. Он незаметно свернул с Медвежьей тропы и углубился в леса, оставив братьев позади.

По обе стороны от него стояли высокие горы с заснеженными вершинами, у их подножия раскинулся лес, высокие ели которого были покрыты снегом, а недалеко шумела незамерзающая, но холодная река.

Эти дороги были ему известны, как свои пять пальцев. Они часто выбирались сюда на охоту с братьями и отцом. Иногда с дядей, когда тот приезжал проведать их.

Хэммо опять думал о магии. Когда Хэммингсу было двенадцать, в Леамирн вернулись драконы. Только спустя три года рыцарям Клиффорда удалось победить дракона. Когда рыцари, вместе с ярлом Камрадом Коротким приехали в Хаалмат, чтобы доложить об этом королю и получить свой почет и золото, они рассказали немного больше, чем знали все остальные. Хэммо помнил лица тех рыцарей: они не были гордыми, не светились самовлюбленностью. Но с уверенным видом мужчины утверждали, что им помогли маги. Однако Ричард решил закрыть на это глаза.

Прошло всего пара дней, за которые орден Щита Справедливости смог поймать всех тех магов, что участвовали в пленении дракона. Тот день запомнился Хэммингсу лишь красным пламенем огромного костра, душераздирающими криками и обугленными телами магов, оставшимися после костра. Церковь заявила, что маги пытались помочь дракону и подпитывали его своей магией. Он уверил в этом жителей города, слухи разлетелись по всему Хитфилду, и только люди Камрада знали правду.

С той ночи началась гражданская война. Маги, единицы людей, не согласные с тиранией Ричарда, эльфы и гномы, которых колды терпеть не могли, встали под знамена ярла Камрада. Теперь маги, зная, что у них есть поддержка и защита, вели себя смелее. Они рисковали: выходили из своих домов, больше не скрывали талантов. Уверенно смотрели в глаза смерти, зная, что умирают не напрасно.

Хэммингс остановил животное и спрыгнул с него, услышав чьи-то разговоры. Он огляделся. Рядом никого не было. Медведь зарычал, но принцу достаточно было почесть его за ухом, чтобы тот успокоился. Юноша нахмурился: он снова слышал разговоры. Он понял, откуда идут звуки и медленно стал подбираться.

Внизу холма стояла группа людей, они оживленно, с руганью, разговаривали. В поздний час никто, кроме бандитов, не мог ходить по этим дорогам. Хэммингс спрятался за кустом, но интерес брал над ним верх. Он попытался незаметно посмотреть на говорящих, но не заметил шипов на ветках куста.

Шипы вошли глубоко. Принцу удалось достать несколько, но один вошел почти до конца. Хэммингс попробовал подцепить его зубами, но тот, словно живой, впился еще глубже. Хэммингс надавил ногтем, но чем сильнее он давил, тем глубже уходил шип. Когда он попробовал было расковырять ранку, шип и вовсе исчез в сочащейся крови.

Приложив палец к губам, он принялся слушать разговор, сквозь ветки разглядывая говорящих.

– У меня нет твоих денег, Ове, – произнесла незнакомка. Она стояла прямо, уже приготовившись выхватить кинжал из ножен на поясе. По сравнению с высокими мужчинами она выглядела совсем миниатюрной. Если бы не страх, который она так старательно пыталась скрыть, девушка казалась бы совершенно спокойной. – Когда последний раз я пришла просить у тебя денег, ты попросил услугу. И это не то, о чем ты подумал, – рявкнула она, когда услышала усмешки рыжего громилы. – Я помогла тебе, ты заплатил. Все честно.

– Ты обвела меня вокруг пальца, маленькая сучка. Твое лечение не помогло, возвращай деньги!

– Я четко тебе объяснила, что не ручаюсь за последствия и эффективность моих методов, – она говорила громко и четко, показывая свою уверенность. Хэмминг видел в ее карих глазах нарастающую панику. – Мне лестно, что ты проделал такой путь ради меня, но если ты не можешь понять такого простого, то это не мои проблемы. Забирай своих тупоголовых дружков и уматывай, Ове. Все наши связи уже давно прекращены.

«Ух, ты, – подумал Хэммингс. – А она смелая».

– Эта девка много себе позволяет! – возмутился гном. Его голос звучал мягче, чем у остальных. – Давайте трахнем ее и убьем. Хоть какая-то польза будет.

Хэммо, затаив дыхание, стоял за кустами. Он надеялся остаться незамеченным, но все же решал, пойти ли ему ей на помощь. Жизнь принца куда дороже жизни простолюдинки, но характер не позволял юноше так поступить. Он ждал момента и не заметил опасности. Кто-то схватил его за шкирку и потащил вниз по холму. Хэммингс пытался вырваться, но сильный удар по лицу его успокоил.

– У нас сам принц, парни, – расхохотался бритоголовый мужчина. На одеждах Хэммингса красовалась морда разъяренного медведя – герб дома Данов. – Вы представляете, какие деньжища заплотит король за своего отпрыска.

– Заплотит, заплотит, – подхватил гном, подойдя ближе к Хэммингсу. Он, взяв его лицо руками, осмотрел со всех сторон. Рассмеявшись, он похлопал принца по щекам, а затем одарил громкой пощечиной.

– Вы спятили? – спросил главный, Ове. Он поставил к горлу незнакомки кинжал. Хэммо видел, как она судорожно сглотнула, когда острие коснулось ее шеи. – Король нам головы отсечет за своего сосунка.

Хэммингс заговорил. После двух ударов в глазах все еще рябило, но он собрал мысли и произнес:

– Зачем вам она, если деньги принесу вам я?

– А мы шпилить кого бум? Тебя что ли? – усмехнулся гном.

Мужчины расхохотались.

Стоило чернобородому отвлечься, как незнакомка выхватила кинжал из его рук и воткнула его ему же в глаз. Мужчина взревел, сильно ударил девушку по лицу, и та упала на землю. Хэммингс бросился бежать. Бритоголовый мужчина замахнулся на него мечом. В момент, когда острие коснулось плеча юноши, раскроив рукав и приблизившись к коже, невидимая сила оттолкнула его далеко назад. Лес сотряс сильнейший удар. Звука не было, но принц почувствовал дрожь, прошедшую по земле. Воздух трещал, как древесина в костре, и неожиданно глаза Хэммингса ослепила яркая вспышка.

Колдовство.

Хэммо открыл глаза, пару раз поморгал и приподнялся на локтях. Казалось, он пролежал на земле несколько минут, если не часов, но девушка все еще стояла там, где была. Никого кроме их двоих не было в лесу. Кричали только птицы.

Хэммингс увидел, как желтый огонь в глазах девушки погас. Она, словно ничего не произошло, подбежала к нему и присела на колени рядом. «Колдунья, – еще раз заметил мысленно принц. – Сильная». Он видел много магов, видел разную магию, но такой силы еще ни разу. Подобное величие заставило его напугаться и отстраниться от девушки, с недоверием оглядывая ее.

– Позволь мне осмотреть рану, – произнесла она. Незнакомка потянулась к разорванному рукаву одежд принца, но юноша зажал плечо рукой и немного отполз. Они встретились взглядом: Хэммингсу показалось, будто он растворяется в ее, синих, словно бушующее море, глазах. Ее взгляд смягчился, она улыбнулась. Что-то привлекало принца в ее глазах. В них светился ум, мудрость. Хэммо расслабился и открыл плечо, боль в котором он начинал ощущать по мере отступления страха.

– А где бандиты? – спросил юноша, вновь взглянув на девушку. Она подняла взгляд, и через секунду сомнения пожал плечами.

– Не знаю, – произнесла она. – Знаю, что они больше меня не побеспокоят.

– Кто они такие?

– Старые знакомые. Ове когда-то пытался ухаживать за мной, когда я лечила его мать. Обещал, что мы поженимся, и всем в селении рассказал о помолвке, которой не было. Терпеть не могу колдов. Они всегда наровят залезть под юбку и все думают, что любая женщина мечтает о ночи с ними. А если женщина отказывает, то они берут силой, – она неловко улыбнулась и закусила губу. Хоть Хэммингс не был чистокровным колдом, воспитывали его, как северянина. Если бы не мать, он бы вырос таким. И, в принципе, был согласен со словами незнакомки: все колды такие. – Я...Не должна была говорить такого, простите.

Хэммингс лишь улыбнулся в ответ.

– Рана выглядит ужасно...

– А ты не могла бы обработать?

– Я не лекарь, – нахмурилась незнакомка. – Но я могла бы использовать...

– Магию? – закончил Хэммингс, все же оторвав взгляд от глаз незнакомки.

– ... Магию, – завершила свое предложение она, соглашаясь с принцем.

Хэммингс согласился быстро, даже не раздумывая. Он не боялся магов, и доверял ей. «Если бы она хотела меня убить, то давно бы это сделала» – думал он, внимательно наблюдая за действиями незнакомки. Как только она приблизила маленькую ладошку к плечу принца, он почувствовал жжение. Ему пришлось сжать зубы, чтобы сопротивляться болевым ощущениям.

– Вот и все, – с улыбкой произнесла она, убрав ладонь.

Хэммо посмотрел на плечо. На месте раны остался только запекшийся не красивый шрам, какие остаются после прижигания раскаленным лезвием. Принц подал руку девушке, и та, улыбаясь, приняла его помощь встать.

Они стояли близко, но на почтительном расстоянии. У него перехватило дух, когда он видел ее в полный рост. Девушка была куда ниже юноши, нежели ему показалось по первому взгляду. Она доставала ему до груди и смотрела снизу вверх; Хэммингсу же приходилось смотреть вниз. Незнакомка фигуриста, смугла, ее круглое лицо аккуратно, длинные темные кудрявые волосы лежали на плечах. Одежды на ней не были показателем достатка: простые штаны и свободная мужская рубашка, свисающая с ее плеч, словно мешок из-под картошки. И только на ногах у нее были потрепанные, но крепкие кожаные сапожки, в которые были заправлены штаны. Пожалуй, путешествия ей были не в новинку.

– Ты не похожа на простолюдинку и на крестьянку тоже, – заметил принц. – Так откуда же ты? И куда держишь путь?

Девушка заговорила не сразу.

– Я из Крифта, – ответила она. – А путь держу в Хаалмат.

Это было странно, но Хэммингс уже успел привязаться к ней. Два дня назад отец у него друга, обвиняя того в магии, а теперь Каан (он ли?) послал ему эту девушку. Он, несомненно, наивно, уже пообещал себе, что защитит ее.

– И что ты будешь делать в столице? С твоими способностями там не безопасно.

– Моя бабушка живет там, она примет меня и позаботиться обо мне, – ответила она и тут же краска охватила ее смуглое лицо. – Вам не стоило влезать в это, а мне не стоило использовать при Вас магию. Вы ведь принц.

Эти слова заставили Хэммингса широко улыбнуться.

– Я никому не скажу о твоем даре, – произнес он твердо, зная, что сдержит свое слово. – И я обязан тебе жизнью, и предлагаю службу служанкой во дворце моего отца. Там я смогу приглядеть за тобой.

– Это было бы честью для меня, – ответила девушка. И если бы не смущение на ее лице, Хэммо бы подумал, что она совершенно спокойна.

Он покачал головой, вспомнив, что так и не знает ее имени. Не разбрасываясь словами, он задал прямой вопрос и получил на него такой же прямой ответ.

– Как твое имя?

   – Мелисса.

Азура I

Комната была хорошо освещена и лишена ненужных предметов. Только мольберт, стул и стол, который иногда тоже входил в композицию картины. Королева любила рисовать и находила себе отраду в этом. Когда было скучно в замке, когда Ричард был занят, когда дети были заняты, она рисовала. Иногда рисовала вместе с Рейс, передавая дочери свои навыки.

Хэммингс присел на стул и ждал, когда мать начнет поправлять его позу.

– Наклони немного голову сюда, – она кисточкой указала, в какую сторону. Юноша наклонил. – Что-то не то. А, распусти волосы.

Юноша стянул шнурок с волос, и темные кудри неаккуратно упали на шею.

– В кого ты такой кудрявый, – улыбнулась Азура. – Надо бы тебя подстричь.

Она продолжила портрет сына, который уже так давно не могла завершить. Иногда ей казалось, что сын злиться на нее, когда она приходит к нему со словами «мне нужно дорисовать твой портрет» уже третий месяц.

– Улыбнись, – сказала женщина, поглядев на сына из-за мольберта. – Я сказала, улыбнись, а не оскалься.

Юноша улыбнулся.

– Вот так.

Она придала его лицу пару штрихов и перешла к проработке одежды. И нужно было как-то исправить нарисованные ею руки...

– Расскажи мне о служанке, что ты привел вчера, – произнесла королева, не отвлекаясь от мольберта.

Она не видела девушку, только слышала о смелом заявлении Хэммингса перед отцом. Слухи расходились слишком быстро, и Азура уже слышала разговоры других слуг о молодой девушке из Крифта.

Хэммингс шумно вздохнул:

– Ну, после того, как мы решили возвращаться, я свернул в леса. И наткнулся на шайку бандитов. Сначала подумал, что она их подруга. А оказалось, что они мужланы без чести и уважения.

Хэммингс больше времени проводил в компании матери, нежели отца. В нем формировалось уважение и к женщинам, и к магам, и к нелюдям. Все, что отрицали его отец и брат, он принимал и всеми силами пытался отстаивать. Пусть это и было против веры. С этим так настойчиво пытался бороться Преподобный.

– Я сидел на холме, – продолжил сын, – и думал, вступиться или нет. Понимаешь, будь я лучше вооружен, то даже и не раздумывал бы. Но при мне и оружия не было, а противников четверо. Когда я упомянул про это отцу, он так хмуро на меня посмотрел, как на труса. Он требует от меня невозможного. Но один из мужиков схватил меня за руку и поволок к другим. Все произошло так быстро, я только успел выхватить оружие. И тогда, мама, невидимая сила отбросила меня назад. Я почувствовал дрожь. Глухой удар сотряс лес, а вспышка света ослепила меня. Я открыл глаза, а бандитов не было. Остались только я и Мелисса.

Это имя отдалось тупой болью в голове женщины. Она уже слышала его несколько лет назад, но отказывалась верить в то, что это именно та девушка. Не хотелось ей, чтобы ее сын связывался с последователями Кармада Короткого. Азура не имела ничего против повстанцев, но эти отношения могли сыграть с ее сыном злую шутку.

– Она заклинанием залечила мне рану, а отцу я сказал, что прижег раскаленным кинжалом. Заявил, что обязан ей жизнью. Отец, конечно же, воспринял это слишком плохо. Он пристыдил меня, но позволил Мелиссе остаться. Как думаешь, мам, что это было? Куда пропали те бандиты? От них и следа не осталось!

Хэммингс спрашивал королеву о магии, ведь некогда она пользовалась ею. Но когда она стала женой Ричарда, королевой Хитфилда, пришлось отказаться от магии – носить на шее Лунный камень. Снять его – нарушить клятву отступничества – попасть под удар. Но это не мешало говорить ей о магии с сыном, тем более, его интерес был просто интересом.

Азура не знала, как ответить сыну на этот вопрос. Мало кто верит в другие пространства, в возможность путешествовать сквозь них и время, отправлять туда живых создания и открывать врата. Многие маги постигали эти миры, чтобы питать оттуда силу. Но Хэммо, не восприимчивый к магии, мог не правильно понять это.

– Ты что-нибудь слышал о других пространствах?

– Ну... – Хэммо нахмурился, – Один эльф говорил мне, что есть двенадцать пространств...Но я ничего не понял, большинство названий на эльфском.

– Верно, – кивнула королева, – наше пространство – Aell Kjordo. С древнеэльфского, кажется, Обитель Богов.

Произношение ее было лишено утонченности и мягкости в звуках.

– То есть, тут живут Боги? – хмыкнул принц.

– Жили, но очень-очень давно, – ответила Азура, – тот эльф, с которым ты говорил, рассказывал что-нибудь о столкновении пространств?

– Совсем немного, – Хэммингс не переставал мешать вязкую жидкость. – Только то, что после этого в наш мир проникла магия и волшебные твари.

Женщина покивала.

– Есть одно пространство, точного названия не могу сказать, но люди зовут его Валкорион, – женщина сделала мазок, выглянула на сына. – Там обитают демоны, оттуда маги питают свои силы. И, говорят, что за могущество некоторые, в особенности чародейки, платят человеческие жизни.

– Жертвоприношения?

– Почти. Они открывают завесу, отправляют в Валкорион людей и взамен получают силу.

– Как продажа душ?

Азура изумленно удивилась.

– Ты об этом откуда знаешь?

– В книжке прочитал.

– И в какой же?

– Кажется, «Контракт близнеца». Автор, хм...Джейлен Вал Алле.

– Валь, – поправила королева, – чудесный автор.

Она на момент придалась воспоминаниям, как впервые открыла книгу Валь Алле. Легкий и увлекательный язык, в который автор вложил всю свою душу. В основном он писал о Богах эльфского пантеона, рассказывал легенды о них. Кто-то говорил, что он все еще жив.

– Ну, так что там с Валкокрионом?.. Ты думаешь, что Мелисса отправила бандитов туда?

– Валкорионом, – поправила королева. – Тот же Валь Алле писал, что в измерение можно войти. Как и во все остальные. Писал, что демоны не трогают магов, только их жертв.

– То есть Мелисса может туда войти?

– Скорее всего, – этот разговор пора было заканчивать. Слишком много информации для юной головы принца, которая вовсе не должна быть захламлена магическим мусором. – Эти разговоры не приведут ни к чему хорошему, Хэммо.

Принц кивнул.

– Я пообещал, что буду защищать Мелиссу. Если отец узнает о ее способностях, то это будет на моей совести.

Азура отложила кисть, подошла к сыну и без слов поцеловала его в лоб. Он не был похож на Ричарда, и это очень нравилось королеве. Он, высокий и широкоплечий, с темными волосами и синими глазами, в свои не полные семнадцать лет уже был выше матери. Сын смотрел на нее с нежностью, и это был единственный мужчина, которого она будет любить, несмотря ни на что. Он – ее сын.

У короля Ричарда к моменту свадьбы уже было два сына от покойной жены. Два сына, похожих, как две капли воды на отца: высокие для своего возраста, светловолосые, с серьёзным взглядом. В их ясных глазах был один и тот же строгий взгляд. Даже не смотря на то, что старшему было всего десять лет, они уже были ответственными и строгими. Копировали характер отца, и это расстраивало молодую жену Дана.

Они были ей не родны, и сама она была слишком молода, чтобы назвать их своими детьми.

Но время шло, и королеве пришлось привыкать к компании старших сыновей. Она узнавала их в беседах за ужином, или во время прогулок. Эндал, старший мальчик, проявлял интерес к мачехе. И она только сейчас осознавала, как маленький Эндал был ей близок. Ее печалила мысль о его смерти от болезни, унесшей большую часть Хаалмата в тот ужасный год. Но печалила не сильнее, чем ее мужа.

С Ромулом же она общий язык не находила как тогда, так и сейчас. Сейчас она и тем более не нужна была приемному сыну, а тот проявлял к ней уважение только по велению отца.

А о Долане, который ни во что не ставил королеву, прикрываясь волей Ричарда на его присутствие здесь, и речи не шло. С племянником короля отношения Азуры складывались еще хуже, чем с законным кронпринцем. Он не стеснялся пренебрежительно относиться к ней и кидать колкие фразы в ее адрес, как в присутствии дяди, так и без него. Получал от Ричарда, но все равно продолжал.

– Ты ведь никому не скажешь о Мелиссе? – спросил Хэммо.

Женщина показала ему на висящий на шее камень.

– То, что я приняла веру в Каана, не значит, что я буду выдавать других чародеев, – улыбнулась женщина.

– А как отец относится к тому, что ты?..

– Он считает это грехом среди людей, – произнесла женщина то, что юноша и так знал. – Но церковь прощает отступников и дает им второй шанс. Как это по-глупому звучит. Я отступница, поэтому до сих пор жива.

Ричард велел верному ордену казнить всех магов, которые продолжали тайно колдовать в его королевстве. Страх закрывал его глаза, заставляя ненавидеть все магическое. Но Ричард не осознавал различия между магами и ведьмами.

Слабых людей магия извращала, они начинали считать, что достойны большего, чем тайное колдовство. Начинали мстить обидчикам, насылали магических существ на королевскую семью и все королевство в целом. Такие люди, поддавшись искушению, встают на путь разрушения и погружают королевство в хаос.

Другие же, кто смог подчинить магию себе, пытаются всеми силами скрываться от «правосудия» короля. Они вынуждены скрываться и оберегать королевство и короля за спиной. Взять, к примеру, поимку дракона пять лет назад. Только магия была способна ослабить дракона, а мечи и стрелы лишь завершили свое дело. Вся слава досталась рыцарям, а маги, попавшиеся на глаза им во время поддержки, были пойманы и казнены.

Азура негодовала. У нее столько раз были мысли о мести королю. Но, несмотря на все это, она любила его. И оправдывала его действия церковью. Ничто так не влияет на людей, как церковь. Но теперь Азуру волновала другая проблема: многие и порядочные маги, разозлившись на короля и его гвардию за происшествие во время битвы с драконом, встали под знамена ярла Камрада Короткого. И не только маги, но и эльфы, гномы и люди разных народов, борясь за справедливость и свободу всем жителям Хитфилда. Шли годы, армия повстанцев крепла, а день, когда они нанесут свой удар, приближался.

– Со мной все будет хорошо, – постаралась искренне улыбнуться женщина, – я живу с твоим отцом уже почти двадцать лет, и еще ни разу не снимала этот камень. Сейчас тебе лучше думать о безопасности Мелиссы.

Дверь без стука открылась, рука королевы дрогнула и, слава Богам, кисть не тронула холста.

– Ты даже не постучал, – с недовольством в голосе произнесла Азура, выпрямившись.

На пороге стоял сир Гарон. Азура поглядела на него, в его глазах была смута, как будто он не ожидал, что тут будет Хэммо.

– Зачем пришел? – с улыбкой спросила женщина.