Текст книги "Затишье перед Бурей (СИ)"

Автор книги: А. Корбут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

Юноша пошевелился, его тело будто бы было после сильной нагрузки. Болело без преувеличений все. Кряхтя, он спустил ноги с кровати.

– Проснулся? – повернулся на него учитель. На его носу были большие очки. Юноша видел такие только однажды у одного гнома в столице. – Выпей-ка вот это.

Хэммо принял от него стеклянный бутылек и опустошил его. На вкус было как вода с привкусом каких-то трав. От этого его тело расслабилось, он смог выдохнуть.

– Что...что произошло?.. Я помню только то, как..., – он схватился за голову. – Ты окликнул меня, и больше ничего.

– Молчи, – сказал Фендан. – Послушай. Пока ты спал, я искал в книгах все о подобных случаях. Медицина, знаешь ли, еще далека от совершенства, поэтому я сразу же обратился к книгам по магии. И нашел одну интересную деталь.

Фендан снял очки, сложил их и положил на стол.

– Твои глаза и шрам на лбу – не простой совпадение. Ты знаешь, откуда они взялись?

Хэммо понимал, что не может сказать правду. Поэтому покачал головой.

– Слышал о Валкорионе? – спросил учитель. Хэммингс кивнул. – Как бы проще сказать.... Есть там два вида демонов: низшие и высшие. Низшие демоны бездушны, они, как звери, повинуются только инстинкту или более сильному. Высшие же разумны. Среди них, если говорить простым языком: Гордость, Алчность, Похоть, Чревоугодие, Уныние Зависть и... Гнев.

– И? – протянул юноша.

– Согласись, твое состояние напоминает только Гнев. Эльфы называют его Фурглот. Ты слышишь голоса в голове? Голос?

– Нет, – твердо сказал он, как будто кто-то приказал внутри сказать так. – Д-д-да, слышу. Я думал, это мои мысли. Но... Я никогда так не подумал бы.

– Теперь точно все сходится.

– Хочешь сказать, что я одержим? – предположил юноша. Чтение книг Валь Алле не прошло даром.

– Хочу сказать, – кивнул маг, – но не могу. Я видел одержимых, и ты не он.

Он что-то таил, боялся что-то сказать.

Хэммо поглядел на учителя.

– Говори, – сказал он.

– Боюсь, ты больше не Хэммингс.

«Принц Хэммингс умер».

Закрыв лицо руками, он хотел заплакать. Но он держал слезы в нем, не давал проявиться слабости. Именно он превращал сердце юноши в сталь.

– Тогда..., – стараясь вымолвить хоть слово, сказал он, – может, ты сможешь помочь. Я вижу сны.... И не помню их. Только когда смотрю на свои глаза – на свое отражение – образы какие-то всплывают в голове. Это.... Так сложно. Я хочу вспомнить, но не могу. Просыпаюсь и не помню ничего.

– Не хочешь прогуляться? – устало спросил Фендан.

– Куда?

– В Дикие земли.

– Телепорт? – простонал юноша.

– Соображаешь.

– Ну, не-е-ет.

Учитель взмахнул руками и светящийся сиреневым светом портал возник перед ними. Юный маг тяжело вздохнул и шагнул в телепорт, который тут же поглотил его.

 Они оказались недалеко от ветхого небольшого домишки, в котором горели окна. Хэммо неуверенно сглотнул, но без слов и сопротивлений пошел за старшим наставником. Рядом с домиком росло много цветов и трав, над дверью висела связка черепков: птичьих и мелких животных, как кошки или зайцы. Хэммингс предпочел не смотреть на это. За дверью слышалось тихое пение, голос принадлежал старику, немного охрипший, но высокий голос.

Фендан несколько раз ударил в дверь, послышались шаги, как будто маг перескакивал с ноги на ногу. Дверь открылась, и перед ними предстал низкий, в растрепанных одеждах старичок. Самое привычное представление о колдуне: длинные седые волосы, не менее длинная борода, густые брови, глубокие морщины на лице. Один глаз его открыт полностью, а другой наполовину закрывало веко.

– Вы еще такие кто, м? – спросил он, оглядывая их. – Тебя знаю я, а его...

– Мое имя Хэммингс.

– Что из королевской семьи, м?

– Откуда Вы знаете? – удивился юноша.

– Что? – удивился Фендан.

– О, знать – моя работа, – захихикал старичок, – ну, проходите.

Маги вошли в избушку. Внутри она выглядела уютной. Стояло два стола, один алхимический, другой для еды, две кровати, шкаф с книгами и зельями.

– Ну, вы пришли зачем, м?

– У Хэммо кошмарные сны, о которых он не помнит.

– И решили вы их вспомнить? Глупые дети.

– Может, это что-то важное?

– Посмотрим, что сделать можно, – согласился старичок, хихикая. – На кровать, Хэммингс из королевской семьи, ложись.

И Хэммо лег. Кровать была неудобной. Матрац слишком тонкий, чувствовалось дерево под спиной. Казалось, что койка вот-вот развалиться. От подушки пахло стариком и старостью от самой ткани. Пытаясь скрыть отвращение на своем лице, Хэммо стал следить за магом.

– Ты принц? – спросил Фендан.

Хэммингс уже не мог врать.

– Только не говорите об этом никому, молю, – проговорил Хэммо.

Фендан кивнул.

Старик доскакал до шкафа, погремел склянками, достал какой-то сосуд с желтоватой жидкостью. Затем он в несколько прыжков оказался около кровати и всунул бутылек в руки принца.

«Это так странно» – подумал юноша.

– На то старик я из Диких Земель, дабы вести себя странно, – рассмеялся колдун. – Ну, пей.

Принц приподнял голову, опрокинул сосуд и, не смакуя жидкость, проглотил ее. Поморщился.

«Как какая-то моча» – отметил он и лег обратно на дряхлую подушку.

Старичок присел рядом, ударил двумя пальцами в лоб принца.

– Сопротивляться не смей, – предупредил он. Юноша глядел на приятелей. Те кивнули ему. – Будешь сопротивляться, не избежать тебе боли. Понял? О том, что беспокоит думай. Сосредоточься.

Хэммингс вновь сглотнул. Тело расслабилось, рефлексы притупились. Боли во лбу, где старик держал пальцы, оцарапав его не стрижеными ногтями, не чувствовалось. Перед глазами все поплыло, последнее, что он видел – шевелящиеся сухие губы колдуна.

«А нравится ли тебе то, что от тебя скрывают твою настоящую фамилию?»

Принц молчал.

«То, что ты, на самом деле, никогда не был Даном. Что ты – Эленстоун».

Хэммо не знал, что ответить.

«Думаешь, король ненавидит тебя только за то, что ты «плохо воспитан»? Или ты задумывался, что причина может быть в тебе самом?»

Хэммингс чувствовал, как его губы дрожали. Но он не был способен выразить хоть какое-то чувство. Ему хотелось закричать, ударить что-нибудь, разреветься, но он не мог. Тьма душила его, поглощала все эмоции.

«Твой отец...Гарон Эленстоун. Неожиданно?»

– Врешь! – бросил принц в темноту. Голос играл с ним, это не правда.

«А ты не удивлялся, что ты похож на него больше, чем на Ричарда Дана?»

– Я похож на дедушку. На отца моей матушки.

«Тебе это внушили, дурачок, – голос рассмеялся. – Твой отец – сир Гарон».

И забыв обо всех предупреждениях сопротивляться, Хэммингс попытался оборвать воспоминание. И вновь та тупая осколочная боль по разуму. Казалось, еще несколько таких раз, и Хэммингс потеряет любую власть над своим сознанием, станет сумасшедшим и скроется где-нибудь в лесах Диких Земель.

Он открыл глаза, светящиеся желтым магическим светом, полные отчаянья. Принц почувствовал, как из носа вытекла струйка теплой крови. Но юноша не был в состоянии сейчас думать о том, чтобы остановить кровь или хотя бы стереть ее с губ. Сердце стучало, стучало с неистовой силой. Мысль о своей настоящей фамилии била его по сознанию. Хэммингс, соскочив с кровати, не обращая ни на кого внимания, вылетел из избушки и помчался вперед, сам не зная, куда.

Он бежал долго, почти ничего не видел дальше своего носа, а душа металась, кричала, не в силах смириться с изменой. Можно лишь назвать это изменой? Всю свою жизнь он думал, что король Ричард его отец. Но сейчас оказывается, что его мать, кажущаяся такой благородной и честной понесла ребенка от другого мужчины.

Знает ли сир Гарон о том, что его сын жив? Или мать обманывает и его? Единственный ли он ребенок, или все остальные тоже незаконно рожденные? Хэммингс не видел, куда бежит. Он и не заметил торчащего из земли корня дерева. Юноша запнулся, полетел вниз по склону, собирая все кочки. Когда он остановился, то не стал вставать. Он лежал на холодной мокрой земле, уткнувшись носом в сгиб локтя. Но не мог плакать. Гнев держал слезы в латной рукавице. А ему так хотелось разреветься. От отчаянья, предательства, измены.

Неизвестно, сколько времени прошло: несколько минут, а может часов – когда Фендан нашел его.

– Все в порядке? – спросил он.

– Пора возвращаться, – шмыгнул носом Хэммо. – Я... я потом расскажу.

Никто не заметил их исчезновения, потому что все готовились к совету. Тому, на котором Ниила советовала побывать Хэммингсу. Но когда приятели прибыли, уже мало кто спал. Он шел по коридорам мимо лазарета, как увидел копошащихся людей. Недалеко стояла Мелисса.

– Хэммингс? – позвала она.

– Мне не спалось, – ответил он раньше, чем чародейка задала вопрос.

– У тебя кровь, – заметила девушка, – все хорошо? Я слышала, что у тебя был приступ...

Хэммо покачал головой.

– А что случилось? – кивнул он на лазарет.

– Стэн умер, – с малейшей долею грусти в голосе ответила чародейка. – Передоз.

Глаза Хэммингса округлились.

– Как? Чем?

– Настой убута притупляет боль в малых количествах, а в больших парализует органы дыхания. Не знаю, как он до него дотянулся.

«Это я убил его» – подумал юноша.

– Ты так опечален его смертью? – спросила девушка.

Чародейка подтянула юношу к себе и крепко обняла. Хэммингс уткнулся ей в шею, прижимая девушку так, будто она единственное, что осталось в его жизни. Ему не хотелось показывать свою слабость, но это было слишком больно, невыносимо. Его растоптали, а Хэммингс всегда был слабым. Названный отец, король Ричард, называл его слабохарактерным и мягкосердечным. И оказалось, что это на самом деле так.

И теперь, когда он мог бы заплакать, мог бы отдаться тем эмоциям, которые так старательно пытался скрыть в замке, Гнев держал все в нем. Он не держал только злость, не держал ярость, с которой он чуть не убил Раана.

Его сознание рвало на две части: то, что осталось от принца Хэммингса сражалось в неистовой схватке с демоном Гнева. Интересно, кто же одержит верх?..

Почти все учителя были заняты советом, поэтому ученики сегодня были предоставлены сами себе. Хэммингс искал Тай’ми в алхимической, где она могла проводить свободное время. Девочка пыхтела над котелком, что-то писала в тетради, все ее лицо было в саже.

– Тай’ми? – подошел юноша. – Я... Я могу попросить о помощи?

Девочка подняла на него большие синие глаза. Хэммо замялся.

– Ты можешь сварить мне зелье невидимости?

– Да, но у меня нет нужных ингредиентов, и, смею предположить, ты не будешь ждать три дня.

Хэммо тихо выругался.

– А тебе зачем, дурень?

– Ну.... Надо, понимаешь?

Девочка молчала, изучая юношу.

– Если ты побудешь моей лабораторной крысой, то я могу попросить сестру, – увидев хмурое лицо юноши, она вздохнула и пояснила. – Моя сестра – чародейка. Я думала, ты многое о них знаешь. Она может зачаровать тебе кольцо, но это очень рискованно.

– Я согласен.

– И крысой моей побыть согласен?

– И это тоже, – «Я еще пожалею об этом».

– Сиди тут и жди.

Тай’ми вернулась через двадцать страниц книги, первой попавшей в руки Хэммингса. Она гордо протянула ему кольцо.

– Спасибо, Тай’ми, – улыбнулся юный маг. – Я твой должник.

– Я это запомнила, – кивнула девочка. – А теперь иди, у меня работа кипит. В прямом смысле.

Уже все собрались на совет. Прибыло много неизвестных людей. Хэммо стоял тихо в углу зала, волнуясь, ведь он не знал, когда истечет время его невидимости. Но он точно знал, что еще никто не раскусил его присутствия тут. Собравшиеся долго не приветствовали друг друга, а сразу перешли к обсуждению штурма Хаалмата.

– Наши люди в крепости сообщают, что скоро Ричард Дан должен покинуть королевство, – начал Камрад, – и именно в эти дни мы атакуем город.

– Как вы хотите атаковать город? – спросил неизвестный.

– Мы не будем трогать нижний и средний города, – вступил Толгруф, как будто чувствуя назревающий вопрос. – Днем мы незаметно проникнем в верхний город, засядем там, сольемся с толпой. Будем ждать сигнала после заката и тогда начнем нападение.

– Пострадают невинные люди...

– Это война, – ответил Камрад. – Эти смерти неизбежны.

– Мы могли бы обойтись и без этого, – слова принадлежали молодому послу, прибывшему, кажется, откуда-то из мест, приближенных к столице.

– Любая война, даже оборонительная, это хаос и разрушение, – ответил гном. – Поймите хотя бы то, что эти столичане ненавидят магов и нелюдей. Они гонят нас палками в Тараканьи районы, выливают на нас вонючие помои и жгут наши дома. Когда я ехал в Хитфилд, я думал, что заработаю тут денег. А тут жопа, приятель.

– Кибур и его гномы лучшие маги земли, – продолжал Камрад. – Они будут недалеко от церкви, как раз, чтобы разрушить ту.

– Почему не в нее? Почему не в спасательную башню, чтобы порешать этих уродов.

– В церкви будут наши люди, – вступил другой.

– Наши?

– Союзники.

– Те, что сердце их Божка украсть хотят?

– Именно они.

– Вот! Они не в башне будут, – настаивал гном. – Давайте разрушим ее.

–Мы атакуем церковь после того, как наши люди покинут ее, – Толгруф ударил кулаком по столу. – Оставьте этот вопрос, он закрыт.

Гном прорычал.

– Я надеюсь, ваше архимагичество, мы не будем брать пленных и бить рыцарей палками?

– Не будем, – ответил Камрад. – Пленные нам ни к чему.

– А гражданские?

– Все, кто не на нашей стороне – на стороне врага, – отвечал один из учителей. – Это штурм, а не шпионское проникновение.

Сердце Хэммингса сжалось. Он посмотрел на кольцо, то начало гаснуть, и юноша понял, что пора убираться отсюда. Он услышал достаточно. Незаметно приоткрыв дверь, Хэммо шмыгнул наружу и отбежал за угол. Припал к стене, закрыл лицо руками. Ниила была права, повстанцы забыли, за что сражаются.

Ричард V

Войска армии короля Ричарда разбили лагерь близ столицы Риверклера. Собой войско представляло собой чуть меньше тысячи славных рыцарей и наемников, две сотни лучников, семьдесят оруженосцев. Их было мало, но на их стороне был момент неожиданности.

Ричард и Фениса лежали под тонкими одеялами в шатре, предназначенном только для них. Руки короля блуждали по телу герцогини, когда та задумчиво глядела на него. Он любил Азуру, но ее не было рядом. И даже тогда, когда она была в метре от него, казалось, будто между ними вся Большая земля. А герцогиня... Она была так близко, была доступна, и была невероятно красива и желанна.

– А если я когда-нибудь скажу, что понесу Вашего ребенка? – вдруг спросила она.

– Я не люблю заглядывать в будущее, – ответил мужчина. Это не было правдой, но на такой вопрос не следовала отвечать быстро. А герцогиня Рейвенскорн требовала именно такого ответа – быстрого и решительного.

– Ну, а все же, Ричард? – настаивала она. Женщина дотронулась до золотых кудрей короля, лукаво улыбнулась. – Что станет с тем ребенком?

Ричард вздохнул.

– Полагаю, мне бы пришлось его принять, – ответил он.

– Вы говорите так, будто не будете рады этому.

– Я потерял двух детей за последние недели, – тон короля переменился.

Женщина кивнула.

– Что Вы думаете делать после присоединения Риверклера к своим землям? – не переставала спрашивать женщина. В глубине сердца Ричард думал, как же утомляют ее постоянные вопросы. Но ему нужно было играть податливого мальчишку.

Зачем он взял ее с собой, если мог, как пленницу оставить в Хаалмате? «Держи врага еще ближе» – такого принципа он решил придерживаться. И если он не знал, что герцогиня будет делать в момент его отсутствия, то тут она была рядом, была на виду.

– Вернусь в Хаалмат, – кротко бросил король. – Если вы намекаете на захват Саммердора, то моей армии просто не хватит на завоевание еще и королевства вечного лета.

– У Вас будут и войска Риверклера.

– В Хитфилде гражданская война, так же, прошу заметить, есть вероятность нападения Дуаласского Доминиона, – Ричард поднялся с кровати, натянул на себя штаны, рубаху, накинул дуплет. – Прежде чем завоевывать Саммердор, мне нужно решить свои проблемы. И смею предположить, что жители Риверклера не будут рады новому правителю. Если поднимется бунт и тут, то о захвате Саммердора стоит на время забыть.

Женщина не ответила.

Ричард двинулся к выходу из шатра и остановился только на пороге. Он не спеша повернул голову, поглядел на Фенису.

– К ночи герцогство будет нашим, – произнес он.

Но король не имел в виду себя и Фенису. Он думал только о себе и своих людях.

Хоть их было не много, они показали достойный бой силам противника. Отбросили отряды, состоявшие почти из одних гномов, прорвали их строй и вынудили бежать в отступление. Когда новая волна юных солдат двинулась в сторону захватчика, король подал сигнал лучникам. В тот же момент люди Ричарда отступили, подавая клерам ложную надежду на скорую победу. Поле сражения накрыл смертоносный огонь лучников, с убийственной точностью бивших по врагу.

– Этот бой будет достоин песни, Ваше величество, – улыбнулся один из рыцарей-баннарет, восседающий на своем вольфе.

Ричард не ответил ему. Королю не нужна была песня, ему нужно было герцогство.

Войска герцогства все наступали и наступали, и Ричарду показалось, что их победа не стоит на расстоянии вытянутой руки. Что она такая же облачная мысль, как и возможность еще раз увидеть Хэммингса живым. Но когда люди короля двинулись в бой, когда сам  Ричард, гордо восседая на своем вольфе, срубал каждого, кто приближался на расстояние удара меча, то он почувствовал вкус победы.

Клеры – окруженные, разбитые, расстреливаемые со всех сторон – сражались отважно. Чего нельзя было сказать о многих рыцарях королевской гвардии. Ричард даже удивился, и невольно восхитился, мужественностью нелюдей и редкого количества людей в войсках герцогства.

При всей мощи сил короля Ричарда, единственной мотивацией для них было одобрение короля, им не хватало простой убежденности. А воины противника, которые не боялись смотреть в лицо смерти, которые отчаянно бежали с топорами и секирами на врага и тут же падали от одного точного удара мечом, сражались за безопасность своей родины.

Но, несмотря на всю самозабвенность жителей Риверклера, исход битвы был предрешен. Мертвые тела были втоптаны в грязь бесчисленным количеством ног ездовых животных и пеших рыцарей. Те, кто еще боролся за свою жизнь и независимость герцогства, понимали свою безысходность и сдавались. Но северяне не брали пленных.

Солнце подступало к горизонту, когда войско короля подъехало к границам владения. Там их не ждали силы отпора, никто не наводил на них луки, никто не бежал в атаку. Спокойно стоял лишь отряд, ожидая приезда короля. Ветер трепал их знамена, расшитые лилиями, и плащи – точно такого же цвета, как цветы.

Среди них не было гномов, не было эльфов, только люди. И все колды. Такие же, как Ричард. Светловолосые, светлокожие мужчины. Какие-то в преклонном возрасте, с бородами или бакенбардами, знаменосцы моложе. Но тоже с теми же бакенбардами, такими модными в герцогстве уже очень много лет.

– Опустите оружие, – приказал Ричард. – Я хочу поговорить.

– Ваше Величество, – произнес один из мужчин. – Мое имя Экагил Берам, я член совета Риверклера...

– Которые, воспользовавшись уездом герцогини, заняли ее трон, – продолжил король. – Наслышан.

– Трон вовсе не принадлежит Фенисе Рейвенскорн. Будучи дочерью лорда она объявился себя герцогиней и узурпировала власть, – твердо продолжал Берам. – Трон Риверклера всегда принадлежал знатному и древнему роду Туоронов, чей прародитель еще бок о бок с Кааном Великим сражался на Первой войне.

– Вы должны понимать, что я проделал такой путь сюда не ради уроков истории, – перебил Ричард.

– Я понимаю, – кивнул мужчина. – Это, кхм... Предисловие было лишь для того, чтобы Вы поверили в наши мотивы, Ваше Величество.

– Я слушаю.

– Туороны были колдами, чистокровными, и сидели на троне только благодаря Вашему предку. И мы хотим, чтобы герцогство принадлежало только такому же человеку, как первый герцог Риверклера. Может быть, даже лучше, чем он.

– Не тяните, – поторопил король. Солнце уже стремительно уползало за горизонт.

– Не нужно войн, не нужно разрухи. Мы дадим Вам то, зачем Вы пришли. Мы немедленно коронуем Вас, как герцога Риверклера и приклоним свои колени пред Вами. Наши вассалы, ярлы, их таны – все приклонят перед Вами колени уже завтра же.

– Это может быть ловушка, – шепнул ему на ухо сир Греног, рыцарь-баннарет.

– Поэтому вы будете держать ухо в остро и меч наготове, – так же тихо ответил ему король и снова посмотрел на членов совета. – Ваше предложение меня заинтересовало. Едем.

Фениса и оставшийся отряд прибыли позже. Во всю уже шла подготовка к коронации, весть разлетелась по всему герцогству. Ричард строго наказал членам совета, что коронация пройдет сегодня же. Чтобы подготовка шла так быстро, как это возможно. Чтобы все подданные герцогского трона узнали о новом владыке как можно быстрее.

– И они вот так вот просто отдали Риверклер? – не унималась Фениса. На ее лица была хмурость презрения.

– У них благородный мотив, – отвечал Ричард иронично, переодевая латный панцирь на королевскую мантию. – Им хочется видеть на троне колда из знатного рода.

– Но ведь и я колд, – пожала плечами женщина.

– Что это значит? – спросил мужчина, подойдя к ней. – Вы не довольны случившимся? Разве не этого Вы желали?

Женщина, казалось, опешила от такого.

– Этого, но просто мне кажется их предложение весьма подозрительным.

– Не считайте меня глупым, Фениса, – отмахнулся король. – Я знаю все, что может случиться на коронации или после. Знаю, что они меня используют. Но я знаю себе цену, знаю, кто я такой. И это не просто слова.

Фениса лукаво улыбнулась, встала на носки и жадно поцеловала короля. У них еще было время побыть вдвоем.

Ричард стоял на коленях пред иерархом, одетого в традиционные цвета церкви Восьми Богов. Интересно было то, что Риверклер, находясь между Хитфилдом и Саммердором, всегда оставался нейтральным государством. Он принимал беженцев, пока хватало места, канонизировали веру в Каана, как восьмого Бога эльфского пантеона. Это было интересно и до того смешно, что с лица Ричарда и не сходила презренная еле заметная усмешка. Его лицо не знало улыбки, но это насмешка не стояла с ней и близко.

Во дворце стояло много людей. Все, кто смог незамедлительно явиться в столицу, прибыли. Ричард знал, что без магии тут не обошлось. Ибо в зале присутствовали вассалы того ярла, чье владение находилась в паре днем безостановочного путешествия. Он был намерен исправить все это. Но еще не знал, кого оставить в столице новой провинции.

Иерарх долго и муторно разжевывал обязанности короля, ту честь, которая выпала на его дулю и в то же время груз и ношу на его плечах. Он говорил о мире, о бессмысленных войнах, которых можно было избежать. В конце концов, он просил, нет, требовал, клятвы Ричарда перед взором Пантеона. Ричард клялся, но знал, что его слова пройдут мимо эльфских Богов. Потому что есть только один Бог – Каан – и перед его взором Ричард клялся в своих мыслях, что будет бороться против еретиков, нелюдей и магов. Всех, кто смеет своим присутствием оскорблять имя Каана Великого.

– Пред взором Биэтвена я, Фарион Мереннуир Геагтур третий, короную тебя, Ричард Дан из дома Данов, королем Хитфилда и Риверклера, хранителем севера и юга. Да правит он долго.

– Да правит он долго! – отозвалась толпа.

Ричард встал с колен, оглядел присутствующих. Многие из них были искренне рады случившемуся, но они пока не знали, что за человек перед ними стоит. Он поглядел на Фенису, та лукаво, как всегда, улыбалась глядя на него.

– Мой первый приказ, – громко произнес Ричард, сев на трон. Он был удобнее, чем каменная глыба в его королевстве. Но все же тот был куда роднее и смотрелся величественнее. Даже восседая на троне, высеченном из камня, Ричард чувствовал себя истинным королем севера. А здесь...

Все замолчали. Король чувствовал взоры сотен людей, направленных на него.

– Экагил Берам, – позвал мужчина, – остальные члены совета.

Мужчины собрались перед ним, приклонили колено, склонили голову. Ричард почувствовал власть, почувствовал тонкую нить их жизни в своей руке. Он сравнивал себя с Богом. Слышал шептание Лилитана, который тихо наговаривал ему в ухо, тихо смеялся.

Ричард холодно смотрел на членов совета. У него самого никогда не было совета. И этот ему тоже ни к чему. «Они намеривались обмануть меня, – думал король, – загнать в угол, убить на коронации. Глупцы».

– Сир Греног, – обратился Ричард. – Убейте их.

Собравшиеся ахнули.

– Всех магов, эльфов, гномов, зверолюдов, всех паршивых грешников, еретиков – всех сжечь. Да пусть возгорится такой огонь, какого Леамирн еще не видывал!

– Да пусть возгорится огонь! – отозвались рыцари.

Джохан VIII

Почти весь состав соратников остался в «братстве» и только Джохан, Ретнар, Шео и девушка по имени Алле отправились с остальными. Они нашли укромную таверну, не пользующуюся спросом – недалеко от нее стояла такая, где можно было и выпить, и снять комнату, она и забирала всех посетителей. Пусть в той, где они остановились, не было много народу, всё равно все пялились на них.

Внимание привлекал Шео одним своим видом, и Ретнар, так тщательно готовящий свой лук к действию. Алле сидела, подперев голову рукой, и не отводила взгляда с Джохана. Он делал вид, что не замечает это до того момента, пока она не заговорила.

– Ты, значит, с Фреей? – ее голос звучал без эмоционально, даже слишком.

– Да, – бросил мужчина.

– Повезло ей, – произнесла девушка. – Такой мужественный.

Джохан не отвечал.

Он поглядел на нее. Алле было около двадцати лет, но для своего возраста она было невероятно маленькой. Даже миниатюрной. С карими, раскосыми глазами, тонкими бледными губами и едва заметной грудью, она не была красавицей. Однако было в ней что-то, что притягивало взгляд.

– А ты, должно быть, запала, – отозвался Ретнар, наконец, отложив свой лук. Алле показала ему язык. – Нет, я ничего против не имею, Джохан хорош.

– Так почему ты не схватил его, пока была возможность? – произнесла девушка.

Джохан нахмурился, Ретнар закатил глаза, а Шео фыркнул – это было больше похоже на усмешку.

– Я думаю, что не в его вкусе, – развел руками Рет.

– Ты себе уже нашел кого-нибудь, Ретя? – спросила Алле.

Ретнар самодовольно потянулся.

– Я ведь путешествую, постоянные отношения не для меня, – он пожал плечами. – То с одной, то с другой. Знаешь, мне не так сложно найти девушку.

Девушка покачала головой.

– Как насчет?.. – Ретнар поиграл бровями.

– Иногда ты невыносим, – закатила глаза Алле. – Ты для меня, как брат. Глупый, противный брат. Младший.

Джохан краем глаза видел, как Шео медленно подходит к нему и тянется маленькой лапкой. Мужчина повернулся на него в тот момент, когда тапал почти дотронулся до едва зажившей царапины на лбу.

– Я просто хотел посмотреть, как оно зажило, – произнес зверолюд.

– Посмотрел?

– Да.

У Джохана не было настроения с кем-то общаться. В принципе, его никогда не было. Но сейчас он волновался, ведь солнце уже зашло за горизонт, и вот-вот прогремит взрыв.

– А где вы нашли зверюшку? – спросила Алле, поглядев на Шео, а потом снова на Джохана.

– Я не какая-то там зверюшка, – отрезал тапал. – Мое имя Шеокур...Шео...

– Погоди, – перебил Ретнар, – так тебя не Шео зовут? Ну-ка, начал говорить – говори.

Тапал молчал.

– Давай-давай, – подгонял лучник.

– Мое полное имя, – зверь сделал паузу, – Шеокурдой.

Ретнар засмеялся так громко, хватаясь за живот, что все посетители таверны замолчали. Алле и Джохан переглянулись, Шео недовольно фыркнул. Он сел, сложив ноги бубликом, и поглядел на хохочущего лучника.

– А вы чего не смеетесь? – спросил Рет. – Это же смешно. Шеокурдой, коров подой.

– Я клялся в верности Джохану, но не тебе, rem’nah, – грозно сказал зверолюд. – Поэтому тебе лучше извиниться, чем всю жизнь жить в страхе, что однажды мой кинжал будет представлен к твоему горлу.

– Не обращай на него внимания, – произнес Джохан. Он сам только недавно свыкся с «Хани».

– Талантливые люди, обычно, всегда повернутые на голову, – проговорила Алле.

Эти слова вызвали на лице Джохана сдавленную улыбку.

– Ты так хорошо говоришь на общем, – заметил лучник, – но все равно используешь ругательства на своем.

– Вообще-то я назвал тебя, как это на вашем языке... рыжий.

– Почему все считают, что рыжий – это оскорбление? – возмутился лучник.

За окном раздался взрыв, и буквально через секунду закричали люди. Соратники сорвались с места, как другие люди. Только те бежали смотреть, что произошло, а четверо повстанцев бросились прямо в пекло событий.

– Ох, и хорошая же баллада выйдет, – усмехнулся Ретнар.

Они бежали обходными путями, как и советовал Френсис. Шео крепко вцепился в плечо Джохана, стараясь не упасть. Пусть он и был ловким, за широкими шагами людей зверолюд не поспевал.

Позади гремели взрывы, звенел звук стали о сталь, пахло горелым. Маги жгли главный рынок, не щадили никого. Это война, повстанцы лишь хотели заявить о своих правах. Одно смущало Джохана: под знаменами бунтовщиков были и простые люди – не маги, не нелюди. За что боролись они?

Поворот за поворотом они оставляли позади себя крики толпы, резню и вспышки магического огня. Но стоило им приблизиться к крепости, отделяющей замок от города, как тяжелый камень врезался в крышу. «Не хватает сейчас еще под дождь из камней попасть» – подумал Джохан.

– Стойте, –  остановил Ретнар.

Он схватился за лук, натянул тетиву и выстрелил. Стрела летела далеко, и Джохан увидел лишь тело, падающее со стены крепости. Несколько стрел было потрачено не зря, теперь с этой стороны стены никого не было, и никто не мешал Шео проскользнуть.

– Ждите сигнала, – произнес тапал, спрыгнул с плеча мужчины и быстро на четырех лапах убежал вперед.

Ретнар навалился на одну из тележек, брошенных купцами.

– Как ты так стреляешь? – спросил Джохан. Он вспомнил, как дождь горящих стрел накрыл стражников Крифта, однако лучник был всего один.

– Я стреляю так же хорошо, как и играю на лютне, – ответил Рет. – Может, даже лучше.

– Ты где-то учился?

– Да, однажды жизнь занесла меня на Парящие острова, – произнес лучник. – Если когда-то островитяне захотят напасть на кого-то, то целое государство падет за пару дней.

– Говорят, лучшие воины в Хитфилде.

– Ага, а лучшие лучники на Парящих островах. Что отряд мечников будет делать, когда дождь из стрел накроет их сверху? Гибнуть.

Сквозь шум битвы еле было слышно взрыв маленькой хлопушки, брошенной в небо. Джохан посмотрел наверх, силуэт Шео махал им лапой.

Он сбросил им веревку, и трое повстанцев поднялись наверх. Алле чуть не сорвалась на самом верху, и только быстрая реакция Джохана позволила ей выжить. Он схватил ее за руку в последний момент и вытянул на себя.

Девушка вздохнула:

– Не будь ты занят, я бы поцеловала тебя за спасение, – произнесла она.