Текст книги "Затишье перед Бурей (СИ)"

Автор книги: А. Корбут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)

Потом Долан вел принцессу по коридорам замка, уже без опаски, говоря стражникам, что провожает ее до покоев. Те не знали, где комната принцесс, и без вопросов пропускали их дальше. В этом смысле на юге все было строже. Однажды, Этель провожал сестер до их спален, но один из рыцарей все равно прицепился к ним и отвел всех троих до их комнат.

Ближе к выходу уже во внешний двор они снова тихо ступали по каменному полу, оглядывались, чтобы никто не заметил их ухода. Сердце Анаэль билось: то ли от волнения, то ли от бега, а может и вовсе от выпитого вина.

Они дошли до стойла, где у обычных людей стоят кони, а у семьи Данов – медведи. Большие белые звери, с огромными пастями и лапами. Анаэль вовсе остановилась в проходе, боясь подходить к ним ближе. На что Долан только рассмеялся, взял девушку за руку и подвел к одному из них.

– Его зовут Уббе, – произнес он и положил руку девушки на мягкую шерсть животного, – он мой. Раз мы проделали такой путь сюда, то я предлагаю прокатиться.

– А если нас поймают?

– Не бойся.

– А в лесах безопасно?

– Не бойся, – мягко повторил юноша. Он помог принцессе взобраться на животное, сам сел сзади и послал медведя вперед. – Мы не уедем далеко в леса.

Медведь шел мягко, изредка ревел, но Долан его тут же успокаивал. Несмотря на дружелюбность Уббе, Анаэль все равно его боялась. Это дикое животное, пусть и наравне с оленями, но в несколько раз опаснее. Медведь мог перекусить ее тонкие хрупкие кости пополам и даже не заметить этого. Однако, Долан уверял, что Уббе разумный и совершенно безопасный.

Они остановились около реки, совсем недалеко от крепости. Вода с таким-то холодом давно замерзла, но мостик через нее все равно стоял. Долан слез первый, затем поймал принцессу и пригласил ее последовать к дряхлому и совсем неустойчивому мостику.

– Он же вот-вот развалиться, – хихикнула рыжеволосая. Снежинки оседали на ее волосы и ресницы, а когда соприкасались с кожей, то тут же таяли. Ветра почти не было, а прямо над ними светили две луны на чистом небе. Все было, как в сказке.

– Я по этому мосту бегаю уже больше десяти лет, и ничего! – он заскочил на мосток и потянул за собой принцессу.

– А если вдруг?..

– Вдруг бывает только... Ох, я бы срифмовал, да при принцессе не положено, – он много смеялся, много шутил. Вообще не был похож на Ромула. И Анаэль даже казалось, что племянник короля ей нравится куда больше, чем наследник.

Неожиданно Долан достал из-под шубы бутылку меда, открыл ее, сделал несколько глотков и протянул девушке. Анаэль недоверчиво поглядела и на парня, и на бутылку.

– Ну, не бойся, – настаивал он. – Я ведь тебе не наркотик предлагаю.

Девушка рассмеялась и приняла бутылку. Неуверенно сделала глоток и тут же поморщилась. Вязкий мед обжог ее горло, но после осталось приятное послевкусие. Переборов отвращение, принцесса сделала еще пару глотков. Теперь уже аккуратнее.

– Я позволяю тебе срифмовать, – повелительным тоном в шутку произнесла рыжеволосая принцесса. Ее голубые глаза горели от радости. Она никогда не чувствовала себя так. Вместо того, чтобы вернуться в покои, Анаэль сбежала с принцем, которого знает чуть два дня, напилась, но ей было весело. Весело и хорошо в компании этого скрытного юноши, который не переставал самоуверенно улыбаться и пить сладкий мед.

– Пук, – ответил он. – Вдруг бывает только пук.

Девушка ни с того ни с сего засмеялась. Громко и звонко. Глупая шутка, но алкоголь дал волю ее чувствам. Ей не хотелось робко улыбнуться этой рифме, ей хотелось расхохотаться на весь лес. Что она и сделала. Вряд ли этот вечер мог быть лучше в компании Ромула.

Оступившись, принцесса поскользнулась на замерзшем дереве мостика и полетела вниз, ухватив за собой и Долана, который, словно герой, попытался поймать ее. Падение было безболезненным: либо удар смягчили меха, в которые закутала себя принцесса, либо из-за вина перемешанного с медом отключились и болевые ощущения.

Парень упал прямо сверху на девушку. Они были так близко, смотрели друг другу в глаза. Она чувствовала скованное дыхание Долана. А их губы...Были на расстоянии нескольких сантиметров. Принц был растерян, принцесса тем более. Но сегодня она рассчитывала на первый невинный поцелуй, и ей не хотелось рушить планы и терять такой шанс. Долан был ей приятен, что тут скрывать.

Анаэль чуть подалась навстречу Долану и коснулась своими губами его губ. Целоваться она не умела, поэтому поцелуй продолжил сам юноша. Ей оставалось лишь повторять его действия и не думать о том, как на утро она сгорит со стыда.

Они остановились у дверей покоев. Ведь обратный путь Анаэль думала, взять ли юношу за руку, но мысль о том, что это может его напугать или то, что их кто-то увидит, не дала ей сделать желаемого. Голова шла кругом, а глаза уже медленно закрывались. Они не говорили. Должно быть, оба смущались. Теперь между ними был невинный секрет, который не должен был всплыть наружу.

– Добрых снов, принцесса, – произнес он, глядя ей в глаза.

Вместо слов девушка поцеловала его в щеку, на которой начинала появляться щетина, и вошла в комнату. На кровати уже спала Линэль. В платье, видимо, не смогла переодеться. Интересно, кто провожал ее до покоев? Но Анаэль не хотела сейчас думать об этом.

Она сняла с себя одежду, переоделась в спальное и нырнула под одеяло. Укрылась с головой и заплакала.

Гарон VII

Голова сильно болела после знатной попойки на пиру. Воспользовавшись случаем приезда семьи Фокстротов, Гарон проводил в последний путь собственного сына. Своего первенца. До пира он даже и не осознавал, что по утру собственноручно сжег тело Хэммингса. Мужчина так же тренировал молодых рыцарей, рассказывал истории кухаркам. И только на пиру, когда выпито было уже достаточно, и кто-то заговорил о смерти Хэммо, Эленстоун осознал.

Осознал, что его больше нет. Нет в этих стенах, нет на заднем дворе, больше не слышно его громкого смеха. И что он даже не лежит в своей кровати, больной, холодный, еле дышащий, но хоть как-то живой. Сына больше не было в этом мире.

Он плелся по коридорам крепости, не зная покоя. Самое гадкое, что ему нельзя показывать горечи, нельзя показывать того грустного, ужасного осадка на душе, которым так наполнялось сердце. Для всех Хэммингс был лишь учеником и сыном близкого друга Гарона, но никак не сыном. Если об этом кто-то узнает, если кто-то хоть заподозрит, ему так легко не отделаться. И Азуре тем более.

Где-то в глубине души Гарон даже немного завидовал женщине, ведь она могла в полной мере выплеснуть свои эмоции. Но и жалел он ее больше, чем себя. Он мужчина, им по природе не свойственно испытывать столь сильных эмоций. Нет, не показывать. Но ему хотелось. Хотелось напиться, забыться, но разве он мог?

Эленстоун завернул за угол, как ему на встречу вышел Ликорис Фокстрот и несколько рыцарей. Эльф был слишком обеспокоен своей безопасностью, что казалось Гарону непочтительным жестом. Он приехал заключать союз, но водит за собой стражу везде, где только можно. «Интересно, а с бабами он развлекается тоже под стражей?» – подумал Гарон, когда завидел его.

Ему пришлось поклониться. Каким бы не был Ликорис, он король. Пусть и сейчас они не в его королевстве. В любом месте, даже в Диких Землях или на дне Эскельского океана рыцарь останется рыцарем, а король – королем. Но будь воля Эленстоуна, то он бы плюнул под ноги эльфа. И улыбнулся, если бы попал на его начищенные сапоги.

– Как Вам пир, Ваше Величество? – спросил Гарон, поймав на себе выжидающий взгляд эльфского короля.

– Это не те балы, что у нас, – ответил Ликорис. – Выпивку тут точно больше.

– У Вас прекрасные дети, – произнес рыцарь. Тут он не лгал. Весь вчерашний вечер младшая дочь короля провела в компании рыцарей, натанцевалась со всеми и даже позволила многих поцеловать. В щеку, не более. Малыш Иллор в компании Лукаса весь вечер таскали еду куда-то на улицу, то ли животных кормили, то ли бедных детей. Принцесса Анаэль...О ней он не мог почти ничего сказать. Она была похожа на Рейс. Возрастом. Манерами. Но с ней они почти и не общались.

– Благодарю, – кивнул король. – Мне интересно, Гарон, ты не злишься на меня?

Гарон сжал кулаки.

– Не пойми меня не правильно, но Линэль проявляет к тебе крайний интерес. Мне бы не хотелось, чтобы обозленный человек общался с моими детьми.

–Я понимаю, – через силу выдавил из себя мужчина . – Что было, то было. Я отказался от семьи, от народа, от старой веры, когда принял Каана.

– Тогда чудно, – снисходительно улыбнулся Ликорис.

Они разошлись, и Гарон мысленно выругался.

Рейси уже ждала его на том берегу реки, где она обычно занималась с Ноттом. Девочка сидела на камне, рассматривая лезвие меча. Ее тонкие пальцы бегали по стали оружия. Кузнец уже трудился над настоящим острым клинком для принцессы. Рискованно, ведь этот меч могли найти братья, хуже – отец. Но Гарон знал, как дочь хотела себе настоящее оружие.

Ее волосы цвета каштан, которыми девочка пошла в мать, были собраны в две косички. Милого легкого платья не было, вместо него просторная куртка, широкие штаны, заправленные в сапоги. Она совсем не была похожа на принцессу, какой выглядела в крепости.

– Ты уже тут? – произнес Гарон, подойдя ближе.

– Не долго, – Рейс соскользнула с камня.

Радость в ее глазах не блестела, не было видно привычного задора. Гарон знал ее, хохочущей по любому поводу, настырной, неугомонной. Каждый раз, как Рейси сбегала из крепости, снимала с себя платье, то переставала быть истинной леди.

– Ну, покажи, чему тебя научил Нотт, – мужчина попытался улыбнуться и выхватил из ножен меч.

– Очень хорошо, – кивнул Гарон, отступив на шаг.

Рейс не удалось задеть рыцаря, но она заставила его сделать несколько шагов назад – мужчина не выстоял под натиском  ее ударов. Внезапно Гарон захотел обойти противницу и нанести удар в спину, но столь же неожиданный удар в ногу повалил его на землю. Он успел отразить следующий удар девушки, нанести свой и повалить ее на землю рядом с собой.

– Так не честно, – рассмеялась принцесса.

– Думаешь, в бою все будет честно? – спросил он. Строго, чтобы его слова не показались частью непринужденной беседы. – Когда перед тобой тот, кто может оборвать твою жизнь, есть только одно правило – живи или умри.

– Если ты не на турнире, – заметила Рейси.

Они лежали на снегу и смотрели на плывущие по небу облака. Гарон почувствовал, как теплая рука дочери сжала его пальцы. Он перевел взгляд на нее и заметил, как круглая капелька скатилась по щеке.

– Я не могу поверить, что Хэммингс умер, – чуть слышно произнесла она. Гарон сжал челюсти.

Рейс любила старшего брата, но не сильно, не так, как Ромула. Пусть кронпринц и часто насмехался над младшей сестрой, девочка видела в нем мужчину. Чего не могла сказать о Хэммо. В свои не полные семнадцать лет он был таким наивным и добрым. Таким людям сложно в жизни.

Тому подтверждение – его взаимоотношения с Ричардом. Хэммингс был мальчишкой, а королю нужны были мужчины.

Был. Как страшно это звучит.

Девочка шла мимо двери брата. Он всегда вставал позднее нее, но Рейси никогда не будила его. В комнате старшего брата было не прибрано, и принцессе не нравилось там находиться. Но сейчас она решила зайти. Забыв, что его больше нет.

На кровати никого не оказалось. Хэммо не спал, но она и не видела, как он встал. Девочка вспомнила, что он болел. Что не открывал неделю глаз. И, пройдя внутрь опустевшей комнаты, закрыв за собой дверь, Рейс не стала сдерживать слез.

Она девочка. Ей скоро только пятнадцать. Она могла позволить себе поплакать в комнате покойного брата. Хэммингс бы на ее месте сделал бы точно так же. Рейси видела, как он плачет. Но он так тщательно пытался это скрывать, чтобы показаться отцу не столь слабым, каким он его считает.

Девочка опустилась на кровать, провела рукой по подушке. На ней было несколько выпавших волос принца. Затем она поглядела на стену, там – на полке – стоял детский рисунок Рейс, который она нарисовала старшему брату на день рождения. Ей было всего шесть, когда ему исполнялось девять.

Только потом она поняла, что рисунок оказался ужасен. Что два человечка – Хэммо и Рейси – были перекошены так, будто бы по ним прошелся отряд всадников. Но он все равно поставил его в рамку на полке – недалеко от книг, которые читал.

Губы девочки дрогнули. Она улыбнулась сквозь слезы, подошла к полке, привстала на носки и дотянулась до рисунка. Снизу подпись «Хэммо от Рейси». Руны еще были не аккуратными, но девочка тогда старалась написать как можно красивее.

Рыцарь молча сжимал руку девочки.

– Всю неделю я молилась за него, просила, чтобы он проснулся, чтобы все было хорошо. Но вместо этого....  Вместо этого его отняли у нас.

– А кому ты молишься?

– Каану. Преподобный говорит, что это единственная реальная вера.

– Ты виделась с мамой?

– Нет, – Рейс села, подогнув ноги под себя. – Мне хотелось прийти, обнять ее. И я сделала это, но не ожидала получить в ответ ничего, – в ее голосе прозвучала нота злости. Гарон не винил ее, Азура совсем оставила дочь. – Она закрылась в себе. Может, тебе с ней поговорить?

– Если она закрыта для своих детей, то от меня будет и подавно.

«Она ведь знает, что Азура не любит меня» – подумал рыцарь.

– Ты попробуй, – настаивала девочка. – И я попробую еще раз. Я ведь волнуюсь за нее, – она сделала паузу и поглядела на отца. – А ты как? Это и твой первенец.

Мужчина ответил не сразу.

– Я в порядке, – солгал он.

В то время, как Ричард сделал Фенису политической пленницей и стал использовать ее для нахождения Эндала, Гарон хотел поговорить с другой колдуеньей в этом замке. С Азурой.

Он вошел в дверь с ее позволения, вспомнив, что нужно пригнуться, чтобы не удариться головой. Женщина не смотрела на него. Стояла, отвернувшись к окну. На столе закрытый личный дневник и кувшин вина. Интересно, она выходит из комнаты?

– Я хочу кое-что спросить, – начал мужчина.

– Не тяни.

– Тебе знаком этот камень? – спросил он, подойдя ближе к женщине и показав ей рисунок. Он нарисовал его до того, как пойти к королеве. По памяти, как мог.

Ее взгляд пробежался по наброску.

–С чего вдруг ты начал увлекаться магией? – съязвила королева. – Аккуратнее, не попадись Ричарду.

– Я видел такой амулет на шее Хэммингса, – игнорируя, продолжил рыцарь. – И в видении, как бы абсурдно это не звучало.

– Видения, расспросы о магических камнях..., – задумалась Азура. Она отошла к столу и напомнила бокал вином. Сделала глоток. – Какую цель ты преследуешь?

Гарон поджал губы. Он считал, что стоит поделиться мыслью об Эндале и о том, что он сейчас может быть жив. Но в то же время что-то останавливало его. Спустя несколько секунд полной тишины, в которой было слышно только звуки улицы, рыцарь ответил.

– Я думаю, что Эндал может быть жив, – он сдержал паузу. – И Хэммингс тоже.

– Глупости, – отрезала женщина. – Ты видел их тела, сына ты видел вчера.

– Да, но на них на обоих были эти камни! – настаивал мужчина.

– И что ты хочешь этим сказать? Что кто-то сделал так, чтобы подстроить смерть принцев?

– Да, – ответил рыцарь.

– И кто же это, по-твоему?

Гарон ответил не сразу. Он смотрел в любимые глаза женщины, голубые, как ясное небо. Но сейчас эти глаза не были ясными, ее небо затянули тучи. Она поблекла, переменилась. Это была уже не та Азура, какой он помнил ее, какой любил. А может, он вообще никогда и не знал ее?

– Ты.

Женщина поджала губы лишь на миг. В ее глазах сверкнул гнев. Возможно, он только что оклеветал ее.

– Видишь это? – она показала ему Лунный камень. – Я оставила магию восемнадцать лет назад. Или ты хочешь сказать, что я попросила кого-то?

Мужчина молчал. Он просто смотрел на нее, боясь сказать что-то еще. Она потеряла ребенка, а теперь он обвиняет ее в том, чего не может доказать. Кто его потянул за язык? Гнев. Печаль. Скорбь. Это был и его ребенок.

– Убирайся, – приказала королева.

– Скажи...

– Я сказала: уходи, – процедила Азура. – Я не хочу тебя видеть.

Гарон не хотел уходить, но он чувствовал, как волнуется воздух. Около самой двери рыцарь остановился.

– Рейси переживает за тебя, – произнес он. – Может, тебе не стоит отстраняться от остальных детей?

Но женщина не ответила. Она сделала глоток и вновь отошла к окну.

Малборн VI

Малборн был готов представить план орде. Он был в Вейланде несколько дней, осматривал все улицы, запоминал повороты. Было сложно. За пышностью переулков, большими домами разной формы, с большими белоснежными колоннами и арками, выстроенными разноцветными рядами вдоль дорог. Улице узкие, мощенные. Места развернуться там нет.

Однако его цель должна быть исполнена. Если придется разрушить эту красивую архитектуру, то они разрушат. Главное, дойти до замка, пробиваясь сквозь эльфских стражников в легких, но невероятно прочных доспехах. Мал планировал использовать узость дорог, чтобы задавливать эльфов.

– Мы нападем ночью, когда на улицах не будет гражданских.

– Пожалел эльфят?

– Они будут мешаться под ногами. Там настолько мелкие улочки, что поместятся от силы три орка рядом, – Малборн старался говорить спокойно и уверенно, чтобы вызвать уважение у остальных. – Группа орков поднимется по лестницам на стены, избавиться от угрозы там. Другой отряд возьмет главные ворота, а еще один – западные, – он все указывал на карте, купленной у одного не дальновидного торговца. – Если будут попадаться простые жители – убивайте или берите в плен. Приготовьтесь к магии со стороны  стражников.

– Это все понятно, – залез в разговор Мазлык. – Но кто поведет эти...три отряда?

– Я, Нарруга и... Кто хочет?

Сразу несколько орков сделали шаг вперед. Мал до сих пор не всех знал по именам, но в лицо мог признать каждого. И он выбрал того, у кого был в подчинении во время войны на острове.

– Когда дойдем до замка, то один отряд останется снаружи, чтобы сдерживать натиск стражников. Остальные внутрь. Дойдем до лорда, возьмем его.

– Убьем?

– Не иначе.

– Могли бы взять в плен, – предложил кто-то.

– Король не будет распинаться ради одного лорда, а ради города весьма, – проговорил Малборн, ухмыляясь. – Затем, нужно будет взять храм. Вера для эльфов – очень значимо.

– Ты так говоришь, потому что сам эльф, – бросил кто-то из недоброжелателей.

– Я могу приказать тебя казнить, – ответил Мал. – Но мне нужен каждый воин.

Он поглядел на орду. Ему не стоило обнадеживать их.

– Я запомню каждого, кто осмелится мне перечить. И когда от вас не будет толку, то я казню вас, – он говорил это максимально твердо. – Если вы не умрете до этого.

Орки глядели на него. Их взгляды удовлетворили молодого вождя.

– И как ты планируешь провести потом переговоры с их корольком?

– Прежде всего, дипломатия. Я постараюсь донести им через их же религию, что раньше все мы были одним народом.

– Откуда ты это знаешь? – возмущался орк. Малборн шепнул его имя Анто, и тот записал его на листок.

– Да потому что он сам эльф!

Ему хотелось закричать, но вместо этого он шепнул имя и второго орка.

– Ты слушаешь паршивого слугу! Да к тому же и эльфа, как ты. Это что, сомпитарность?

– Во-первых, солидарность, – Малборн повысил тон. Он расправил плечи, посмотрел на орка снизу вверх, но все равно уверенно. – Во-вторых, если бы не он, то вы бы так и драли друг другу глотки.

– Чего это?

– А того, что если бы я его не забрал, то не узнал бы ничего о Большой земле, – недовольно бросил Мал. – Все, хватит готовить о моих слугах. Если у вас есть вопросы, то я слушаю. Предложения – слушаю.

– Мне все равно кажется это бредовым, – пожал плечами орк.

Малборн подошел к нему ближе и тонким пальцем тыкнул в грудь Бивыка.

– Опровергаешь – предлагай, – рыкнул эльф,  со злобой глядя в глаза молодому вождю.  – Еще вопросы?

– Да, – раздался женский голос. Все обернулись на вход.

Раздвинув ткань занавеса, в пещеру вошла полуорчиха. Высокая, крепкая женщина, с оливковой кожей, пышными темными волосами и округлой татуировкой на лбу. Ее зеленые глаза горели огнем битвы, а небольшие клыки, выступающие из нижней челюсти, были остры.

Она двигалась мягко, держа руку на рукояти топора. Малборн повидал за свою жизнь немало женщин, как эльфских и людских, так и орочьих. Но когда она подошла ближе и склонилась перед вождями на колено, Мал понял, что не может отвести взгляда.

– Не могли бы Вы, вождь Малборн, повторить мне все, о чем вы говорили? – спросила она, улыбаясь. Несмотря на всю бестактность, женщина держалась уверенно. Ее взгляд говорил не только о заинтересованности в плане, но и о заинтересованности в эльфе. Он видел, как ее глаза скользили по нему.

– Я бы так повторил ей все, – прошептал себе под нос Мал.

Антанто, стоящий недалеко, обиженно поджал губы.

– Как тебя зовут? – спросил вождь.

– Мелькора, – ответила она.

– На самом деле ты опоздала, Мелькора, – покачал головой эльф. – Но ты можешь прийти ко мне позже, и я все тебе расскажу.

Они поняли друг друга, по их взаимным хитрым  улыбкам это можно было понять.

Орки разошлись работать. Им предстоит огромный путь из низа до вершин, но Мал был уверен в них. Хоть они и не принимали его, они примут. Ведь он даст им то, чего они хотят. Он понимает их, как никто другой. Или все это глупости?..

– Малборн, – окликнул его Нарруга.

Вождь остановился, медленно повернулся к другу и предстал перед ним таким, каким никогда не был – властным и еще более уверенным в себе. Меха на его голом теле, цепи и кольца, украденные у эльфов.  Волосы, собранные служанками в длинную аккуратную косу, больше не были растрепаны и скатаны в бесформенные колтуны.

– Будь аккуратнее с Мелькорой.

– Почему?

– Она дочь Хакгаро, – ответил Нарруга. Его взгляд казался обеспокоенным. Но вместо того, чтобы продолжить говорить, он хихикнул.

– Хакгаро тут нет.

– Просто будь осторожнее, ладно? – настаивал орк. – Она полуорчиха, никогда не знаешь, что у них на уме. Проклятые полукровки.

– Тише, друг мой, – Малборн положил руку на плечо  старого товарища, – все будет хорошо.

Они недолго стояли.  Разошлись, как удостоверились, что услышали слова друг друга.

Малборн не успел отойти на несколько шагов от пещеры, как его догнал Антанто. Мальчишка неуверенно подошел к вождю, уловил его скорость и двинулся нога в ногу.

– Я нужен Вам вечером? – спросил он.

– Нет.

– Начистить обувь? Постирать одежду? Заточить топор?..

– Нет, Антанто, – перебил Мал. – Можешь отдыхать.

Мальчишка недовольно вздохнул.

– Знаешь что, Анто? – Малборн остановился. – Ты свободен.

Глаза эльфа округлились.

– Чего удивился? Я делаю тебя свободным.

– Но...

– Не хочешь? Тогда ладно.

Малборн рассмеялся. Антанто улыбнулся, откланялся и покинул компанию вождя.

Ночь окутала остров. Сверху падала легкая изморось, а где-то в глубине лесов снова слышался вой – ни животный, ни человеческий. Малборн прислушивался к нему, сидя за столом. Он точно знал, что это не то, что преследовало их на острове. Ведь они так далеко оттуда. Может, просто показалось?..

Эльф снова и снова прокручивал в голове план, и его картина была совершенно отчетливой. Малборн был уверен, что его план не провалиться, что он продуман до малейшей деталей, до каждого шага и возможных исходов битв. Но что-то все равно его смущало.

Не обращая внимания на слуг, копошившихся рядом: убирающих со стола, собирающих грязные одежды, подметающих пол и других – Малборн думал только о своем деле.

Сначала прогремел гром, а затем снова кто-то завыл. Мал, согнувшись вдвое, нависал над потрепанной картой. Послышалось, как кто-то вошел, и эльф отложил все свои дела в сторону. На пороге стояла Мелькора. Она улыбнулась, когда вождь повернулся на нее.

– Не отвлекаю? – спросила она. Легкими шагами женщина двигалась к эльфу, мерила его взглядом заинтересованным и жарким.

– Я ждал тебя, – он откинулся на спинку стула.

– Вы ведь расскажите мне о плане? – ее голос звучал непривычно мягко для полуорка.

Мелькора провела рукой по плечу вождя, по шее, села ему на колени и склонила голову вбок. Желание. Первобытное, неосознанное влечение. Его взгляд скользил по ее шее, нечеловечески мускулистой, по оголенным плечам, обратно, к ключицам, груди.

Ее руки скользнули под меха, по торсу, по груди, к плечам, шее, погладили затылок. А затем он настырно припал губами к ее губам. Поцелуй страстен, умел, влажен и возбуждающ. Но ее губы – не губы Антанто, которые каждый вечер поцелуями покрывали тело Малборна. Поцелуи были так не похожи, что у эльфа сложилось чувство, будто его обманули.

Но его желания шли вперед мыслей. Руки вождя уже медленно гладили спину Мелькоры, пытаясь снять лишнюю одежду, сократить расстояние между ними до минимума, почувствовать тепло ее тела. Жарко. Эльф почувствовал, как шарики пота скатились по вискам.

Мелькора приподнялась, расстегнула ремень, приспустила пояс штанов эльфа. Он чувствовал ее прикосновения, напрягался, сглатывал. Возбуждающе. Женщина подалась вперед, ее грудь вываливалась из свободных одежд, была прямо перед лицом Малборна.

Он хотел податься вперед, укусить, поцеловать, облизать, оставить несколько кровоподтеков. Но жуткий вой, топот копыт, раскаты грома и завывания ветра унесли мысли и желания эльфа.

Первое, что проскользнуло в его голове: «Эльфы все поняли».

Они успели только схватить оружие и выбежать на улицу, одурманенные друг другом, но смущенными чуждыми звуками. Послышался лязг оружия, крики, а ветер все усиливался. Малборн застыл на месте, как вкопанный, встал, как дерево, и не мог сделать и шага.

Вокруг разъезжали всадники на черных конях, в черных латах, с огромными мечами и топорами. Их стрелы, свист которых, казалось, пересиливал завывания ветра, на вылет пробивали черепа орков. Среди них всадник в крылатом шлеме. Он остановил коня, повернул голову на Малборна. Не было видно его глаз, сложно было судить о его взгляде, но Мал мог поклясться всеми Духами и Богами, что в тот миг его сердце пропустило удар.

Много орков полегло в ту ночь. А всадники ушли так же быстро, как и пришли, и никто не знал, кто они и для чего пришли.

Хэммингс VII

Дни обучения пролетали так, что еще минуту назад было утро, а через минуту объявляли отбой. Постоянное напряжение, ни секунды отдыха. От одной дисциплины к другой, из одного конца замка в другой, из башни вниз и наоборот. От тяжести книг, который Фендан выдал юному магу, уже несколько раз рвалась ручка сумки.

За эти две недели Хэммингс почти ни с кем не общался. Утром вставал рано, на завтраке старался поесть как можно скорее, чтобы не опаздывать на занятия, обед часто пропускал или ел впопыхах, на ужин, бывало, не хватало сил, а если он все же присутствовал, то жадно нападал на еду и не позволял себе отвлекаться на разговоры.

С бешеным темпом он забыл о проблемах, забыл о семье, о том, кто он такой на самом деле. Мелисса часто напоминала ему о лжи во благо, но он так ни с кем толком и не познакомился, чтобы вешать кому-то лапшу на уши. Даже с самой Мелиссой он виделся не так часто, ведь она обучалась с другими чародейками в «специальных классах». Единственный друг, который появился у Хэммо – кровавый эльф по имени Бранделор.

Именно с ним они сидели за одним столом в свободную минуту. Бран водил руками в воздухе, раз за разом проговаривал заклинание, но ничего не выходило. Рядом с ними сидела Тай’ми – девочка лет двенадцати, которая казалась Хэммо невероятной зазнайкой.

– Лучше бы готовился к зачету по алхимии, – сказала она. – Я вчера изучала книги, читала формулы. Знаете, это не трудно, если вникнуть. А я вникла. И считаю, что сдам зачет лучше вас, дурни.

– Война приближается, а ты думаешь только о том, чтобы...чтобы...мм, Хэммо, как сказать?

– ...Чтобы хорошо сдать зачет?

– Да, именно, – активно закивал головой эльф. – Только об этом ты и думаешь, Тай’ми.

– Если думать о войне, то можно с ума сойти, – вставил Хэммо. Ему вовсе не хотелось принимать сторону девчонки, уж так получилось.

– А еще я читала, что желтые глаза – это эффект воскрешения, – сердце Хэммо сжалось. – Ну, такие теории есть в исследовательских работах. Но мне они кажутся глупыми, потому что у всех магов время от времени глаза светятся желтым, – Тай’ми внимательно посмотрела в глаза Хэммо. – Расскажи: как ты получил свои вечно желтые глаза?

Юноша так редко смотрелся в зеркало, что и вовсе забыл, какого цвета его глаза. Ему до сих пор казалось, что они голубые, как у матушки. Но стоило девочке напомнить, как сердце юного мага застучало быстрее.

Он что-то невразумительно замямлил, пытался на ходу придумать более правдоподобную версию.

– Ну, я ударился головой и потерял сознание, – выпалил он. – А потом проснулся уже с этим.

Если говорить грубо, то почти так и было.

– Интересно, – прищурилась девочка. – А ты откуда?

– Из Хаалмата, – ответил Хэммингс так, как говорила Мелисса.

– Хаалмат большой, я никогда там не была, но моя бабка говорила, что город огромный! А откуда именно?

Взгляд ее больших синих глаз требовал ответа. Что мог ответить Хэммо? Ему стоило поинтересоваться у Мелиссы на случай таких нелепых ситуаций, но сейчас не было ни Мелиссы, ни возможности.

– Из Тараканьих кварталов, – выпалил юноша.

– Ты не похож на бедняка, – она вновь прищурилась.

– А я вор, – пожал плечами он.– Крал у богатых, поэтому и выгляжу прилично.

«Вот дурак».

Ему со стыда хотелось ударить себя по лбу. И он обязательно это сделает, когда избавиться от компании.

– Я не о внешнем виде, дурак, – прыснула девочка. – Ты грамотно говоришь, умеешь писать и читать...

– Я давно знаком с Мелиссой, – пожал плечами Хэммингс, стараясь успокоить сердцебиение и справиться с наползавшей на лицо краской.

Тай’ми покивала головой. Хэммо казалось, что и она что-то скрывает. Не может девочку-колда звать таким именем.

– Я слышал, ты вор, – раздался незнакомый голос за спиной.

Все трое обернулись и увидели перед собой одного из близнецов. Кажется, это был Вентан.

– Украдешь для меня кое-что? – он наклонился к юноше. – Мы, как-никак, братья по беде.

Бранделор нервно крутил рожки на голове, глядя на Хэммо и взглядом говоря «нет, дружище, не связывайся». Тай’ми вовсе сделала вид, что не знакома с двумя юными магами.

– Мы едва знакомы, – тихо вымолвил Хэммингс.

– Ты знаешь мое имя, я твое. Знаем, что оба маги. В наше время и этого достаточно.

Хэммо молчал.

– Ну, так что? – спросил Вентан. – Я бы и сам украл, но у меня нет нужных навыков.

Хэммо молчал.

– Толгруф забрал у меня свиток, который, как ему кажется, еще рано мне изучать. Но я лучше знаю, рано мне или нет. Разве то, что ученики проявляют интерес к знаниям нужно возбранять? Не справедливо.

Юноша не отвечал.

– Молчание – знак согласия? – спросил он. – Останусь у тебя в долгу, приятель.