Текст книги "Затишье перед Бурей (СИ)"

Автор книги: А. Корбут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 28 страниц)

Девочка робко улыбнулась.

– То, что Рейс ушла к раненым, – сказала она тихо, почти шепотом. – Вы считаете, что это нормально?

– А что в этом плохого?

– Она же леди.

– Представь себя на месте раненого солдата, – женщина припала губами к кубку, – что бы ты хотела увидеть: кряхтящих от боли товарищей или чудесную принцессу, перевязывающую тебе раны? Я бы выбрала второе. Если она хочет провести время в компании рыцарей, то пусть. Твоя младшая сестра, кстати, увязалась за ней.

– Даже тут у них соперничество, – вздохнула девочка.

– А ты что думаешь о рыцарях Хаалмата? Почему ты не пьешь? Пей.

Анаэль сделала неуверенный глоток вина.

– Я считаю... Что они смелые и отважные. Сейчас они сражаются за нас.

– А потом, когда они придут, то нам нужно будет их ублажать, – сказала Азура. Анаэль чуть не подавилась. – Чего ты так на меня смотришь? Спроси любого рыцаря, и он ответит тебе «после хорошей драки не помешает столь же хорошая девка». Или как они говорят.

– Даже сир Гарон? – изумилась Анаэль.

– Сир Гарон стал для тебя чем-то значимым, я погляжу, – заметила королева, сощурив глаза. – Он точно такой же, как и все.

Анаэль смущенно отпустила взгляд. Гарон был хорошим человеком, этого она не отрицала. Он воспитан, галантен, умен.

– Ты уже взрослая, – заметила Азура, – отец еще не думал выдать тебя замуж?

Анаэль разрумянилась.

– Он думает, но еще не нашел подходящей кандидатуры, – сказала девочка.

– А тебе кто-нибудь нравится?

– Да, – не стала лгать принцесса.

– Должно быть, ты уже хочешь выйти замуж и родить детей? – предположила женщина. – Тебе ведь....  Около восьмидесяти, да? – девочка кивнула. – Всем бы так выглядеть в этом возрасте.

«Человеческие шутки, – подумала она, – глупые шутки».

– Дитя, – произнесла королева, – в своей жизни я не любила никого сильнее, чем своего первенца. И тебе советую делать то же самое.

По женщине было видно, как она опечалена смертью сразу двоих детей. Самое жуткое, что младшего убили. Ведь он был еще совсем маленький.... А с принцем Хэммингсом девочке даже не удалось познакомиться. Ромул говорил, что они бы понравились друг другу.

– Но почему?

Азура пожала плечами.

– Тебе остается лишь молиться, чтобы отец выбрал тебе хорошего мужа. Ты ведь молишься?

– Каждый день, – ответила принцесса.

Она боялась говорить. Взгляд голубых, помрачневших глаз королевы требовал ответа, но она не могла. И выдавала слова тихо, натянуто.

– Ты молилась там, у окна?

– Да, за победу, – кивнула полуэльфка.

– За чью победу? – не унималась королева. – Ты – эльфка, как и многие повстанцы.

– Я молюсь за нас, ведь повстанцы – они враги и наши, и ваши.

– Из тебя вышла бы хорошая королева, дитя, – Азура улыбнулась. Впервые за последнее время. – Ты знаешь, что и когда нужно говорить, если битва случится под окнами твоего замка, то ты сможешь поднять дух придворным людям, старикам и простолюдинам, стоящим на пороге твоего дома. Все будут рассказывать о твоей мудрости и храбрости.

Девочка заулыбалась.

– Ступай, тебе нужно молиться.

Анаэль ушла, и только обернувшись, поняла, почему королева отправила ее обратно к окну.

В башню поднялся молодой рыцарь, его лицо было в крови, которую он, должно быть, пытался тщательно стирать. Она не слышала, о чем говорят женщина и рыцарь. Но по лицу Азуры было понятно, что не о хороших вещах.

«Главное, чтобы с Ромулом все было в порядке. И с Доланом. И с Гароном. Со всеми» – девочка почувствовала, как слезы подходят к глазам.

Но ей нельзя плакать, она должна быть сильной. Уже сейчас ей нужно становиться той королевой, какой она хочет, чтобы ее полюбили. Страхом ничего не удержишь, всегда твердили ей, нужно, чтобы правителя любили и уважали. Анаэль хотела этого.

Она долго глядела вдаль – сквозь пекло битвы. Девочка смотрела туда, откуда они приехали. Дома была мать и Этель, придворные, такие родные. Девочка скучала по ним, хотела увидеться. Но вместо того, чтобы думать о прошлом, принцесса должна молиться о настоящем и будущем. О победе рыцарей Хаалмата и солдат ее отца.

Девочка не заметила, как уснула под шум битвы. Она открыла глаза уже не в башне, не на стуле, обитом мягкой тканью. Кто-то нес ее на руках по коридору замка. Должно быть, все кончилось. Этот человек хромал, от него пахло дымом и кровью. Анаэль поглядела: над ней была темная борода, такие же длинные волосы. В них была копоть и грязь, запекшаяся кровь и сажа.

– Сир Гарон? – спросила она тихо.

– Спи, девочка, – произнес он.

– Мы победили?

– Да, – ответил мужчина. В его голосе звучала усталость.

Он внес ее в комнату, положил на кровать. Сам сел на край, устало развалил ноги, опустил руки.

Сон как будто выбросило из головы девочки.

– А как Ромул? – спросила она. – Мой отец?..

– Ромул в лазарете, с остальными ранеными, – сказал Гарон. – О нем позаботятся лекари и его сестра.

– Я должна его навестить! – Анаэль уже соскочила с кровати, но сильная рука рыцаря остановила ее. Он настойчиво не убирал руку, пока она не легла на постель.

Только сейчас девочка поняла, что он пьян. От него пахло алкоголем. И взгляд был затуманен не только усталостью, а еще и выпивкой. Но он был добр к ней, не лез, как могли бы сделать  другие. Мужчина просто сидел на ее кровати и не давал никуда выйти.

– Рассказать тебе сказку, чтобы ты уснула? – спросил рыцарь.

Анаэль не смогла отказаться.

И он рассказал. Ужасно примитивную историю спасения прекрасной принцессы от ужасного чудища. Но то, как он рассказывал. Гарон не стеснялся выражений, разбавлял повествование шутками и обременял тяжелыми думами главного героя. Там было место и любви, и ненависти. Вражде и дружбе, страхе и отваге. Там была и драма, и хороший счастливый финал.

Гарон встал, но не спешил уходить. Мужчина смотрел на девочку печальным взглядом синих глаз, затянутых.

– Спасибо, сир Гарон, – сказала девочка, думая, что он ждет именно этого.

Но рыцарь все равно не уходил. Он подошел ближе, лучше укрыл принцессу теплым одеялом и целовал в лоб. Анаэль почувствовала, как колючая борода коснулась ее лица.

– Если тебе что-то понадобится, – сказал он напоследок, – то попроси меня.

С этими словами он ушел. А Анаэль осталась наедине с собой и своими мыслями. Этот день оказался  богат на слова и события.

Джохан IX

Комната была просторной, как раз для большой компании путешественников.

– Нужно сходить на пристань, – настаивала Фрея. – Узнать, плывет ли кто-нибудь на остров.

– Я займусь этим, – ответил Бьорн. – Глядишь, встречу кого-нибудь из знакомых.

– О, друг, – остановил его Ретнар, – ты хочешь, чтобы мы поплыли с пиратами?

– Сэкономим кучу денег.

– Я столько стащил из сокровищницы...

– И растерял половину по дороге, – фыркнул Шео.

– Не преувеличивай, – махнул рукой лучник.

– Ну, хватит, – вступил в разговор Джохан. – Пусть Бьорн сходить и узнает. Какая разница, с кем плыть?

Бьорн бросил на Ретнара самодовольный взгляд, и в развалку пошел к выходу.

– И чем мы будем заниматься? – спросил Джохан.

Они ехали долго. Сначала на лошадях до границы Хитфилда, затем на телеге их провез бывший контрабандист. От Лайдарна, куда Джохан очень не хотел возвращаться, на телеге купца, который вез свой товар в Донсох. Пришлось заплатить ему не малых денег, чтобы он взял их с собой. Но хоть шли не пешком. Ему хотелось отдохнуть, прежде чем плыть на остров и идти в ту загадочную пещеру. Фрея сказала лишь одно: «Там мы узнаем, правда ли ты тот, кем тебя считают». Что его там ждет – он не знал.

– Не знаю, как вы, но я бы хотела вымыться, – сказал Фрея. Она ушла к ширме, но остановилась. – Тут тазик?

– Тазик. Намылься трижды, смойся разик, – рассмеялся Ретнар.

– А ты чего ожидала, подруга? – в голосе Ралины звучала насмешка, ведь они с Фреей были далеко не подругами.

Чародейка сидела внутри прозрачной синей сферы, где расположила свои вещи. Самое занятное и, наверно, лучшее для самой девушки то, что никто не мог войти туда, кроме нее. Когда она выходила, то сфера исчезала, а вместе с ней и вещи. Как будто это был совсем другой мир. За долгое время соратники уже привыкли к выходкам Ралины. Как магическим, так и не только.

Фрея не ответила, лишь недовольно поглядела на чародейку. Между ними велась холодная война, даже бессловесная. Они просто глядели друг на друга: Фрея так, будто бы хотела убить вторую, а Ралина с надменной улыбкой. Джохану ох как не нравилось их поведение.

– Может, вниз пойдем? – предложил Ретнар. Его глаза уже несколько часов горели от преддверия выпивки, игр в карты и возможности на публику поиграть несколько песен. Играть товарищам, конечно, здорово, но ему так хотелось выступить.

– Идем, – согласилась Фрея, взяла Шео на руки и пошла вниз. Между ней и зверолюдом складывались теплые чувства. Джохан не понимал, почему. «Главное, чтобы он не поселился с нами» – мысленно улыбнулся мужчина.

– Эй, Ралина, – позвал чародейку Ретнар. – А у тебя есть... Мм... зелья, проснулся утром без похмелья?

– Есть зелья, но они не для веселья, – ответила Ралина подстать барду.

Ретнар рассмеялся, взял лютню и последовал за остальными. Он уже подтягивал струны, на ходу играл первые аккорды новой баллады и напевал под нос четверостишья.

В комнате осталось трое: Джохан, Ралина и Дифид. Эльф молча сидел на коленях у окна и медитировал. Мужчина не знал, слышит ли он их, осознает ли, что происходит вокруг. Но он никогда не отвлекался от своего дела, лишь изредка покачивался, как трава в воде.

Джохан поглядел на синюю сферу и хотел уже последовать за остальными в низ. Ведь в трактире намечалась пьянка, которую он все равно не сможет пропустить.

– Постой, – остановила его Ралина.

Он остановился. Девушка вышла из своего мира, сфера за ее спиной исчезла. Она шла медленно, а во взгляде было видно, что ее что-то беспокоит. Будто она не торопилась к нему лишь из-за того, что не могла подобрать какие-то слова.

– Мне нужно уйти, Джохан, – проговорила она быстро.

Мужчина нахмурился.

– Благодаря тебе я сейчас в Риверклере, отсюда совсем не далеко до Чертога света, – продолжила она.

– Но Щит Справедливости...

– Новые законы начинают действовать не сразу, – мягко произнесла Ралина. Она положила руки на плечи мужчины, но не поднимала взгляда. – Я незаметно пройду рядом с границей, и в лучшем случае через две недели уже буду в башне.

– Ты не пойдешь со мной в пещеру?

– Я бы сходила с тобой, – с улыбкой произнесла она. Наконец, чародейка подняла на него глаза, – но только вдвоем, и не в такую пещеру, где много опасности.

Уголки губ Джохана дрогнул в улыбке.

– Но почему?..

– После роспуска совета, моей целью стало добраться до Чертога света и принять предложение вступить в Капитул. Но ты знаешь: Штормовые всадники, Арлот...

«Для тебя это так важно?» – хотел спросить Джохан, но это был бы глупый вопрос.

– Тебя многое ждет впереди, – наконец, чародейка подняла на него необычные глаза. – Береги себя.

– Когда ты уходишь?

– Сейчас же, – она встала на носки и робко, словно не могущественная чародейка, а молодая девочка, прильнула к его губам. – Мы еще увидимся, я уверена.

– И где я тебя найду?

– Ты узнаешь, – сказала она

Ралина провела рукой по груди мужчины и пошла к ступеням.

– Ралина, – остановил ее Джохан. «До встречи» – хотел сказать он, но чародейка не дала ему.

– Не люблю прощаться, – сказала она, улыбнулась и оставила мужчину стоять на месте.

Джохан спустился вниз уже тогда, когда девушка покинула трактир. Он поглядел за окно: на улице уже было темно. Мужчина надеялся, что с чародейкой все будет в порядке. Она сильная, но Щит Справедливости славился тем, что мог поймать и самых сильных колдунов.

В таверне было много народу. Все пестро одетые, на фоне которых приезжие смотрелись серыми мышами. Они говорили с особым акцентом, среди них было много эльфов и гномов. Мужчина взглядом поискал своих товарищей.

Рет уже сидел в компании лютнистов, на весь трактир крича: «Я один из самых прославленных менестрелей Хитфилда!». Фрея и Шео устроились за одним из столов, Джохан ушел к ним.

– Я боялась, что вы задержитесь на дольше, – сказала Фрея. Она все норовила обыграть ту ситуацию, как шутку.

– Нет, обошлись парой слов, – ответил мужчина.

– Ты такой милый, когда пытаешься шутить.

– Пытаюсь? – приподнял брови Джохан. – Я бы поспорил. Мои шутки часто выходят отменными.

Девушка рассмеялась.

Джохан повернулся, чтобы подозвать официантку, но от удивления не смог вымолвить не слова.

Перед ним стоял гном с темной короткой бородой, всклоченными волосами и очками на носу, которые сильно увеличивали его глаза. Он был точно таким, каким мужчина помнил его еще несколько лет назад.

– Фобур? – удивился Джохан.

– Джохан! – гном заковылял к нему на встречу. – Уж кого, а тебя не ожидал тут увидеть. Какими судьбами?

– Мы тут проездом, – кротко ответил  мужчина. – Ты тут как оказался?

– Я получил этот двор в наследство от деда. Перебрался подальше от границы..

– К другой границе, – заметил Шео. Донсох находился недалеко от пересечения Риверклера и Саммердора.

– Уж лучше терпеть эльфов в своем трактире, чем противных колдов. Ну, кроме Джохана, ему я всегда рад, – Фобур расхохотался. – Не ожидал увидеть старого друга в компании зверолюда и столь прекрасной дамы.

Фрея засмущалась.

– А тот рыжий бард с вами? Я раньше его никогда не видел.

– Да, и сегодня тут будет представление, – улыбнулась Фрея. – Не обязательно музыкальное.

– Тут каждый день цирк, красавица, – отмахнулся гном. – Это пустяки. Может вина?

Путники кивнули.

– Эй, мальчик! – крикнул он. – Подай гостям Гудотар.

Фобур сел напротив Джохана.

– Это лучшее вино у меня, – пояснил он. – Для тебя сделаю скидку.

– Ты как никогда щедр, – заметил мужчина. – Что слышно в последнее время?

Джохана не так долго не было в герцогстве, но столько изменилось. Фобур рассказал обо всем: о том, как перебрался из Лайдарна в Донсох, как открыл трактир. О новом сорте вина, которое он называет «лучшим в своем роде». Спросил о друзьях Джохана, о том, как у него дела. И только в последний момент, когда мужчина заикнулся про бунт в Хаалмате, гном тихо сказал:

– Северный выродок присоединил герцогство к своим землям, – гном сплюнул.

– Не здорово вам придется, – заметила Фрея.

– Я не знаю, когда люди Дана придут по мою душу. Я им даже ничего предложить не смогу.

– Они вырежут нелюдей до последнего, – сказал Шео, навалившись на стену.

– Тихо, – заткнул его Фобур. – Не говорите об этом в моем трактире.

– Почему?

– Паника поднимется раньше времени. От столицы досюда далековато, разруха еще не пришла. Я узнал об этом совсем недавно, дня два назад. Пришел какой-то путник, он сказал. В Донсохе не говорят о войне.

– Тут и правда, как в сказке, – фыркнул зверолюд.

Они еще немного посидели, выпили две бутылки вина, прежде чем пришел Бьорн.

– Отличные новости, – выпалил бывший пират, не успев подойти к столу. – Отплываем завтра же. А где Ралина?

– Она ушла, – ответил Джохан, не поднимая взгляда на друга.

– Когда вернется?

– Никогда.

– Чего? – возмутился Бьорн. – Куда ушла?

– Не знаю я, – вспылил мужчина. – Про Чертог света говорила.

– Пойдем прогуляемся? – шепнула ему на ухо Фрея прежде, чем на пустом месте бы разгорелась ссора. Было видно, что Бьорн уже не трезв.

Пара медленным прогулочным шагом плелась по улицам города. Уличные художники переносили на холст пейзажи и архитектуру, музыканты пели серенады, не сходя с перекрестков. Все пестрило яркими цветами, вокруг пахло дорогими духами благородных дам. Город светился ухоженностью и благополучием: от клумб до столиков, выставленных под открытое небо.

Джохан только слышал об этом городе, в котором никогда не говорят о войне, в котором выращивают лучший виноград и делают самое вкусное вино на всем континенте. Ему хотелось ходить вдоль улочек, глядеть на мастеров за работой, слушать песни бардов. Ему, конечно, хватало и Ретнара, который пел им каждый вечер. Но тут пели совсем о другом.

Как много было на улицах гномов и эльфов. Они все улыбались, здоровались друг с другом. Даже тогда, когда мужчина, завернув голову, врезался в одного эльфа, тот лишь улыбнулся, извинился, что не смотрел, куда идет, и пожелал доброго вечера. Все казалось таким странным. Особенно после Хитфилда, ужас которого еще долго не отпускал Джохана.

Донсох. С эльфского «Нижний берег». Это край, где обитают благородные рыцари и чувственные дамы. Где гарцующие лошади пасутся на лугах. Город пропитан жизнерадостным духом, ревностно поддерживающимся артистами, художниками, музыкантами.

– А ты, должно быть, рада, что Ралина ушла, – Джохан поглядел на девушку.

– Если после этого я не буду видеть ваших восторженных взглядов на нее, то да, – ответила девушка. Она нервно прикусила губу. – Все, ты, Бьорн, даже Ретнар, который наигрывал свое пренебрежение к чародейке, пускали слюни, когда ее видели.

– Не правда...

– Правда-правда! Если бы она хотела, то она бы перессорила вас между собой.

– Но она этого не сделала, – парировал Джохан. – Значит, не такая она плохая, как ты говорила.

– Не сделала, – согласилась Фрея. – Но она влюбила тебя в себя.

– Я не влюблен, – прыснул мужчина. – То есть, влюблен, но не в нее.

Фрея заулыбалась.

– Ты сказала это лишь для того, чтобы я признался, что влюблен в тебя? – предположил Джохан, остановившись.

– Может быть, – пожала плечами девушка.

Они завернули за угол, и Джохан невольно удивился, когда они наткнулись на украшенные рисунками белые стены домов. «Яркий, романтичный город, – подумал Джохан, – и нарочито сказочный».

Они ушли далеко на холм, когда Фрея остановилась. Она глядела на детскую качель, привязанную к ветке дерева. На ее лицо наползла улыбка, и только после девушка заговорила.

– Когда я была маленькая, у нас дома видела такая же качель, – в ее голосе послышалась грусть. – Френсис качал меня, но потом, отец велел спилить то дерево и пустить его на дрова. Мне было семь, Френсису пятнадцать. Он попытался объяснить отцу, что это дерево и качель важна его детям, но разве старый хрен будет его слушать? Я скучаю по тем временам.

Джохан незаметно улыбнулся, взял девушку за руку и повел к дереву.

– Садись, я покачаю, – настойчиво сказал он.

Фрея огляделась по сторонам. Вокруг никого не было, только они вдвоем. И даже их самих было едва видно: только две луны освещали их лица.

– Я буду выглядеть глупой.

– Ты будешь выглядеть счастливой. Глупой ты будешь выглядеть только тогда, когда откажешься от желания из-за мнения других. К тому же, тут никого нет.

Они молчали. Джохан раскачивал Фрею, та болтала ногами в воздухе и улыбалась. Джохану тоже хотелось улыбаться, но он не мог. Его губы лишь некрасиво изгибались. «Иногда молчание бывает выразительнее всяких речей» – говорили ему. А еще говорили, что молчание – добродетель дураков. Но Джохан всегда считал только одно: «В молчании можно узнать человека лучше, чем при тысячи слов».

Время летело быстро, они уже сидели на скинутом плаще девушки. В городе, полном романтики, сложно было остаться трезвым. Мужчина обнял ее, прижал к себе, чуть покачивая, как ребенка.

– Джохан?

– М?

– Когда ты подслушал разговор, ты слышал о Морилайн?

– Да.

– Я должна объяснить тебе, – она помедлила. – Это жрица из драконьего культа, последняя в своем роде. А ты...Ты последний повелитель драконов.

– Это ведь еще надо проверить, так?

– Да, но мне кажется, что Морилайн не могла ошибиться. Это она видела тебя в видении, не я. Она сказала, где тебя найти и когда. Она сказала влюбить тебя в себя, чтобы ты легче поддавался уговорам, чтобы не сопротивлялся. Но я не такая, как она. Она тоже чародейка. Ретнар прав, когда говорит, что они коварные. Госпожа Морилайн могла бы сделать так, при этом, не влюбившись в тебя сама. А я не могу. Я ведь простая глупая девочка.

Джохан молча слушал.

– Когда ты докажешь в пещере, что ты тот, кем тебя считают, то мне нужно будет отвести тебя к жрице, – продолжила она. – И я только сейчас поняла, что, скорее всего, поплачусь жизнью за свою ошибку.

– Какую ошибку?

– Влюбиться в тебя – было ошибкой, – ее голос дрожал, но Джохан не видел ее лица. – Я рада, что между нами было так много, но... Помнишь, я предлагала сбежать от всех?

– Помню.

– Ничего не получится, – Фрея положила голову ему на плечо, щекоча шею волосами. – Скорее всего, я умру. Или мне сотрут память. В лучшем случае, или в худшем, не знаю.

Мужчина не знал, что сказать.

– Я знаю, что последует за качанием на качели, за этими посиделками. Давай не будем?

– Почему?

– Я не хочу, чтобы ты привязывался ко мне. Не хочу, чтобы тебе было потом плохо из-за меня.

«Если все случится так, как ты говоришь, то мне все равно будет больно» – подумал он, но не сказал. Вместо этого он наклонил голову и поцеловал ее губы. Возвращая поцелуй, девушка прижалась к нему, но потом отстранилась и спросила:

– Почему ты хочешь этого?

– Потому что я уже влюблен в тебя, – прошептал он на ухо и повалил на холодную землю.

Уже все спали, когда Джохан лежал на кровати и несколько часов таращился в потолок. Он все обдумывал произошедшее и то, что может произойти. Это не давало ему покоя, а стоило прикрыть глаза, как фантазию захватывали дурные мысли. Он прокрутил в голове все варианты, как может спасти возлюбленную, и как может потерять.

– Ты не спишь? – прозвучал голос Дифида из темноты.

– Не могу уснуть, – ответил мужчина, подложив руки под голову. – А ты почему не спишь?

– Я никогда не сплю, как простой человек. Или простой эльф, если угодно.

– А что же ты делаешь?

– Медитирую, – тихо проговорил эльф. – Если интересно, то я пытался прочесть твое прошлое. Ты говоришь, что не помнишь его.

«Когда Ралина пыталась это сделать, то ничего хорошего не вышло. Ну, почти» – мужчина хмыкнул.

– Но оно окутано такими чарами, что даже я не могу их обойти.

– Кто ты такой, все же?

– Я простой долинный эльф, но из-за моих не простых способностей мой клан считал меня Богом.

– Вот как, – вскинул брови Джохан. В темноте этого, конечно, не было видно. – И что ты узнал из моего прошлого?

– Мне хватило времени, чтобы узнать все до момента, пока мы не встретились.

«Что-то не верится» – подумал мужчина.

– Например, твой первый поцелуй был связан с рыжим котом, – сказал Дифид.

– Не читай мои мысли, – в шутку сказал мужчина.

Но эльф ответил серьезно:

– Это выходит непроизвольно.

– И о чем я думаю сейчас?

– Кроме того, что ты считаешь меня странным? – ответил Дифид. В голове Джохана правда была такая мысль. – О том, что ты запутался. Думаю, не стоит говорить, в чем.

Мужчина промолчал.

– Помнишь, я говорил не доверять никому?

– Помню.

– Ты не посчитал мои слова нужными, доверился всем, кому мог, а теперь жалеешь об этом.

– Я не жалею.

– Ты привязался к Фрее, теперь боишься ее потерять. Ты привязался к Ралине, и уже грустишь из-за того, что она ушла. Думаешь, как же тебе найти ее потом. Из-за того, что ты не послушал меня, тебя ждет сильная боль.

– Хватит, – оборвал его слова мужчина, повысив голос. Он услышал, как на соседней кровати кто-то шевелится. – Не читай меня.

– Я лишь предупреждаю.

– Добрых снов, Дифид, – буркнул Джохан, отвернувшись к стене. Но эльф-то знал, что он не уснул, что продолжил думать, и знал, о чем.

Хэммингс X

«Преврати свое сердце в сталь».

Если бы он не знал о Гневе, то подумал, что эти слова, ставшие девизом его жизни, начали работать. Но с каждым новым днем он все больше ощущал чье-то присутствие в своей голове, в своем теле. Смотря на себя в отражении, он не видел принца Хэммингса – того, которого рисовала королева. После разговора с матерью, в котором, если быть честным с самим собой, Хэммо повел себя не красиво, он вовсе решил отказаться от семьи.

Теперь его новая семья – эти люди.  Повстанцы. И он сам повстанец. Они сражаются за благую цель, и Хэммингсу сейчас нет места в этом мире, кроме замка Клиффорд. Тут его учат управлять своим даром, развивают его способности. Здесь он нашел новую семью, с которой уже удалось биться плечом к плечу.

Ложь. Все это сладкая ложь, которую юноша накручивал себе в голове.

Начиная от битвы, в которой он толком не участвовал, заканчивая борьбой за благую цель. Они сражались лишь потому, что должны сражаться. Когда Хэммингс после битвы спросил остальных новичков и молодых магов, за что они сражаются, они терялись. В их глазах была смута, а потом они что-то бормотали о свободе и равенстве.

Потом Хэммингс думал. Когда бунтует меньшинство, это не так и плохо. Они были на севере, где большая часть населения колды и тонки. Первые не терпят магию в любом ее проявлении, вторые относятся терпимо, но стараются избегать. Если Ричард узаконит магию, то начнет бунтовать большинство.

И это была ложь. Казалось бы, зачем юному магу искать оправдания для злого короля? Он сам не знал, просто думал. И решил, что так правильно. Но и маги не могли вечно сражаться. Эта война рано или поздно закончится. И начнется новая. Раз за разом одно и то же. Ведь это не красивый сказ, где в конце побеждает добро. Это жизнь, и здесь нет деление на добро и зло. Хэммингс задавал себе вопрос, а каков же он?

Из глубокой думы, отвлекшей его от чтения, его выдернуло чье-то прикосновение. Он был в библиотеке один, решил позаниматься после отбоя, чтобы догнать сверстников. Но учеба не шла. То ли он хотел спать, то ли голова была забита. В библиотеке не должно было быть никого, даже Фендана, который любезно дал ему ключ и попросил закрыть за собой, когда тот уйдет. Во время бунта мужчина получил стрелой в колено, отчего ему был необходим отдых.

Юноша дернулся от неожиданности, уже был готов принять наказание, но вместо этого услышал сзади себя тихий смех.

– Прости, – сказал Мелисса, – я не рассчитывала, что ты напугаешься.

– Как ты узнала, что я тут?

– Я чародейка, забыл? – она не переставала улыбаться. Села на скамейку за стол рядом с юношей, поглядела на книгу. – Ты не успеваешь?

– Да, немного, – Хэммо потер от усталости глаза.

– Ты мог бы попросить меня.

– Я не могу тебя, бывает, найти, – усмехнулся юноша. Поерзал на скамье, чтобы удобней устроиться, – а ты говоришь попросить тебя.

– Ты прав, – кивнула Мелисса.  – Но сейчас я здесь. Что ты не понимаешь?

Хэммо не знал, что именно он не понимает. Поэтому он просто читал все еще по разу. Пытался повторять то, что уже проходил. Особенно ему не давалась магия знаков, потому что он не мог нужным образом сложить или согнуть пальцы. Особенно знак, когда нужно было подгибать мизинец. За ним подгибался и безымянный. Юноша не мог запомнить даже их названия, у некоторых и назначения.

В магии проще, например, в магии стихий все было не так плохо. Он мог создать небольшой огонек на ладони, что и требовали преподаватели, но чувствовал, как тот затухает. Как ему не хватает внутренней силы волшебника. Сначала ему казалось, что это из-за слабости и страха, но сейчас, когда Хэммо освоился и распрощался с семьей, ничто ему не мешало. Однако огонек все равно тух.

Ему давалась только алхимия. Работая в паре с Тай’ми, зелья получались, но через большое соперничество. Девочка все равно превосходила его в варке зелей именно для магов, но юноша лучше разбирался в растениях. Не только том, как их собирать, но и том, как можно заменить один другим. Когда не было нужного под рукой, Тай’ми нервничала, а Хэммингс блестяще справлялся с работой. Вроде, не один маг еще не отравился его творением.

Мелисса медленно закрыла книгу.

– Но я не дочитал, – промямлил Хэммо.

– Потом дочитаешь, пойдем.

– Куда?

– Подтягивать твои умения.

Девушка встала из-за стола, немного отошла. Сгусток энергии слетел с ее пальцев, и в библиотеке открылся портал. Юноша поежился. Как же он не любил такие передвижения. Чародейка потянула его за руку за собой, и Хэммо пошел, замечая, как слабое притяжение подтягивало к порталу и книги с полок.

Они шагнули в магическую дверь и оставили библиотеку пустой.

Очутились они в темном месте, где Хэммо не мог увидеть даже свои руки. Он наступил на что-то, и только по недовольному голову Мелиссы понял, что это ее нога. Девушка что-то проговорила на чужом языке, и комнату осветил яркая магическая сфера, повившая вверху.

Юноша огляделся. Помещение было большим. Они стояли почти в самой середине, а у одной из стен были манекены. Помещение из камня, пробитое в нескольких местах до глубоких впадин. Было прохладно.

– Полигон, – произнесла девушка, заметив бегающие глаза юноши. – Тут маги отрабатывают навыки.

– Я толком ничего не умею, – отступил на шаг Хэммо, – что мне отрабатывать?

– А я тебе на что? – она сделала шаг к нему ближе, рукой убрала прядь волос со лба. – У тебя сильно выросли волосы. А еще я не знала, что ты кудрявый.

Юный маг заулыбался.

– Почему ты улыбаешься? – спросила она. Вопрос был неожиданный. И Хэммо не мог на него ответить.  – Я не прошу тебя отвечать, это может быть что-то личное, но запомни эти чувства.

– Они пригодятся?

– Нет.

Юноша опустил взгляд.

– Знаешь, почему я до сих пор не преподаю? – Хэммингс покачал головой. – Потому что моя тактика преподавания, как считают другие, не подходит для обучения. Мол, ученики должны использовать положительные эмоции в качестве силы, а не наоборот. И знаешь, почему я добилась того, чтобы в столь раннем возрасте меня пригласили в Капитул?

Казалось, будто она хвасталась.

– Не знаю.

– Потому что я сильнее всех остальных чародеек, которые используют эти добрые мысли и воспоминания, – закончила она.

Мелисса подошла к Хэммо, подняла его руку так, чтобы та ладонью смотрела на манекенов. Он делал такое, когда нужно было передать огненный шаг другому ученику. Сейчас ему нужно создать этот шаг и кинуть в манекена. Все просто. Но у него никогда не получалось создать шаг достаточно мощным, чтобы тот, сорвавшись с его ладони, не затух в полете.

Они были достаточно близко, чтобы ее запах и прикосновение к руке, вскружило молодому магу голову. Хэммингс стоял, не уверенный, что сможет произнести хоть слово, не то, чтобы колдовать.

– Подумай о хорошем и брось этот шар в чучело, – сказала Мелисса.

Хэммо сосредоточился, попытался вспомнить хоть один приятный момент из жизни. Такой, который смог бы вызвать достаточно сильную эмоцию. Но ничего не приходило на ум. Только если сама чародейка, но от такой близости у него захватывало дух. Он отпустил руку.

Мелисса снова ее подняла.

– Хорошие воспоминания не оставляют на душе болезненных шрамов, – проговорила девушка. – Боль – лучшая сила в магии.

– А как же любовь? – спросил Хэммо, чуть улыбаясь.

Ее взгляд смягчился.

– Как думаешь, почему у тебя не получается?

– Потому что я не могу контролировать силу внутри меня, – ответил юноша, цитируя слова преподавателя.