Текст книги "Невыносимые противоречия (СИ)"

Автор книги: А. Stochastic

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 35 страниц)

Судя по запаху, в саду курили коноплю. Травили анекдоты об утырках с лезвиями, играющих в вампиров, о утырках продающих вместо героина стиральный порошок и крысиный яд.

Если бы Луиза повелась на предложение Амалии, Сесар и Альба вернули бы её на землю. Но она же не дура, всегда знала, что из этой клетки не сбежать. Не сбежать, пока Касто и Варгас всем заправляют.

Толстуха принесла закуски из кухни. Тарелки с розовыми фруктами, солёное печенье, орехи, холодное мясо и сыры. В утро когда они поехали на демонстрацию, у Альбера и Сесара была возможность договориться. Сесар не стал бы слушаться Хименос, но послушался бы Альбера. Луиза закурила новую сигарету и покачала головой. У неё паранойя. Зачем Альберу убивать Рохаса? Может, за то, что он с трибуны обвинил его в краже денег из фонда Франца Варгаса и покупке на них сторонников для Хименос?

Шестёрки Ливи в саду зашевелились, чиркнули ворота об асфальт, пропуская машину. По темным стеклам на глазах Диего проплыл солнечный диск. Кучерявый мальчишка в расстегнутой рубашке на безволосой груди предложил Диего вымыть машину.

Еще один ушлепок из трущоб, Луиза затянулась. Слишком ушлый, слишком сильный и опасный. И напрямую связан с тем, что сделал с Луизой Касто. Часть того кошмара? Причина? Не виноват, но причастен. Глядя на Диего, невозможно не думать о том, что случилось в тюрьме. Луиза уронила зажигалку. По сравнению с Луизой Диего легко отделался, легко выбрался, тюремное заключение ему далось легче. Нечестно, несправедливо, невозможно поверить. Его людей пытали, убивали, заставляли стрелять друг в друга, а он здесь и ухмыляется.

– Привет, – не глядя на Луизу, Диего осмотрелся.

– Его нет, – Луиза подняла зажигалку и теперь крутила её в руках.

В джунглях она из кожи вон лезла, чтобы подорвать доверие к Диего. И несмотря на это Альбер подключил Диего к делу. Один план хорошо, а два лучше. АЭС наш козырь, но тузы в рукаве никогда не помешают. О том, что Альбер трется с Диего, Луиза узнала, когда привезла в трущобы Генри. Разум твердил, Альбер не должен перед ней отчитываться, но его сговор с Диего тогда ощущался как плевок в лицо. Так же как и то, что Альбер не посвятил её в детали запасного плана. Глупо. Он действовал разумно. Чем меньше разные звенья цепи знают друг о друге, тем легче избежать эффекта домино. Провал одних не должен утянуть за собой остальных. Луиза не раз убеждалась, что Альбер знает, что делает. Она должна ему верить. Как верил Сесар. Вот ведь срань, как сказал бы Альба.

Диего сел в кресло напротив и закинул в рот горсть орешков.

– Лимонад? Кофе? Что-нибудь покрепче? – прожурчала прислуга.

– Пиво, – он свесил руки между колен и переплел пальцы.

– С-4, – протянула Луиза, выдыхая облако дыма. – Когда Касто отрезал мне ухо, он хотел знать, где твои шестёрки прячут С-4.

Диего приподнял бровь, ожидая продолжения.

– В новостях сказали, что Нандо погиб в результате взрыва С-4. Ты вроде входил в группу по подготовке встречи?

– Да.

– Говорят, туннель перекрыли, как только решили, что встреча произойдет в нём.

– Совершенно точно, Луиза, – он подался вперед. Широкая морда, пышные усы и бачки.

– Ходят слухи, – её голос дрогнул то ли от злости на Диего за то, что он жив, а Гел нет, что он цел, а Луиза изувечена из-за него и его С-4, то ли от страха, что он большой и сильный и сидит слишком близко. – Ходят слухи, что при таком раскладе, С-4 подложить мог только кто-то из своих.

Диего оглянулся на людей в саду.

– Сама догадалась, или Альбер сказал?

– Сказал что?

– Лу...

– Не называй меня так.

– Мне насрать на Нандо, насрать на Маркуса и Варгаса. Я хочу убить Касто.

– Только он сбежал из города, а ты все ещё здесь и не спешишь его догонять, – Луиза прищурилась.

– Он заперся на военной базе в Маало. Чтобы добраться до него мне нужны вертолёты и пулемёты. Потому я заключил с Альбером сделку. Я убью для него Нандо, он добудет для меня вертолёты и оружие.

Луиза повторила жест Альбы, челюсть влево, челюсть вправо, чтобы не сделать и не сказать глупость.

Диего снова посмотрел в сторону сада. Теперь Луиза понимала смысл этого взгляда. Придержи язык, сука, обвинишь меня в смерти Нандо, обвинишь Альбера. В смерти Нандо. И заодно в махинациях с исчезнувшими с военной базы Палоа вертолётами и пулемётами.

Луиза усмехнулась и покачала головой.

– Брось, дуться, куколка, – рассмеялся Диего. – Разве ты сама не желаешь смерти Касто? За то, что он тебя... – Диего сделал многозначительную паузу и окинул Луизу любопытным взглядом. – За то, что он во всех твоих дырах поковырял лезвием.

Она подобное уже слышала. В джунглях. В трущобах.

– Знаешь, – продолжал издеваться Диего, – была у меня однажды баба. Красивая, молодая. В постели гибкая и страстная, – Диего улыбнулся. – Всем хороша, но один минус, слишком неразборчивая. Ни одного хуя не пропускала. К тридцати годам заразилась сифилисом. Ухо, как ты, потеряла. Заживо гнила. Люди от нее на улице шарахались.

– А ты сентиментальный сукин сын, оказывается.

– Ха-ха, точно. Я гораздо сентиментальнее, чем Альбер. Я шлюху с сифилисом, пока заживо не сгнила подкармливал. А он попросил Нандо избавиться за него от Миа Фергюс.

– Я тоже не сентиментальна.

В конце концов, что ей оставалось? Кроме как поверить, что Альбер знает, что делает. Он связался с Диего? Потому что тот достаточно подлый и сильный, чтобы убить лидера Освободительной Армии. Альбер убил Нандо? Потому что Нандо заслужил смерть – десять лет назад он разрубил на части трехлетнего ребенка. Заложника, которого пытался освободить Альбер. Кем был ему ректор? Другом? Командиром? Альбер имел право мстить Нандо. Альбер сделал так, что Миа Фергюс не вернулась из джунглей? Она сама виновата, совала нос не в свои дела. Он не мог позволить себе рисковать всем – планами и людьми – из-за одной любопытной дуры. И даже если он послал Сесара к Рохасу, значит у него были причины. А Луиза просто не все знает.

Телефон Луизы зашелся барабанами.

– Да.

– Диего пришел?

– Да.

– Пусть едет за город. Второй поворот на тридцать втором шоссе. Через двадцать километров пусть свернёт на просёлочную, я его там встречу. Поняла?

– Хорошо, Альбер.

Луиза отключила телефона и посмотрела на Диего.

– Лонарди? – спросил он.

Луиза кивнула.

– Что он сказал?

Он позвонил мне, а не тебе. Он хочет, чтобы я давала тебе указания, Луиза улыбнулась. Тихий, спокойный голос Альбера всегда внушал ей уверенность.

– Что он сказал?

– Не психуй, – наслаждаясь его нетерпением, Луиза потянулась и закинула руки на спинку дивана. – Шоссе номер тридцать два. Второй поворот. Двадцать километров по просёлочной. Альбер будет там тебя ждать.

Диего хлопнул руками по коленям, будто собирался встать и замер.

– Все-таки ты похожа на ту шлюху с сифилисом больше, чем я предполагал. Как и она, ты нуждаешься во мне, и при этом как и она ломаешься, разыгрывая независимость. Без моих подачек ей не на что было бы покупать жратву, лекарство и дозу. А ты без меня могла бы только мечтать о смерти Касто.

Он поднялся. Дверь и окна оказались за его спиной. На Луизу упала широкая тень.

Весивший больше ста килограмм Диего сбежал с крыльца легко, как мальчишка. Луиза почувствовала себя старухой. Сидеть на месте противно, встать нет сил. Явилась толстуха, сменила пепельницу, вильнув как хвостом тряпкой, засунутой в задний карман джинсов. Муха врезалась в экран телевизора и попыталась забиться в ноздрю диктора. Он вещал о том, что после беспорядков на Сандино военные запретили уличные демонстрации. Запретили народные марши. Митинги. Запретили собираться в группы больше пятидесяти человек. Чтобы избежать беспорядков и новых жертв. Вместо уличных акций официально зарегистрированные партии для предвыборной агитации получают прямой эфир на главном национальном канале. Бесплатный эфир. Сегодня вечером выступит лидер коммунистической партии Ансельмо Кава.

Шум во дворе привлек внимание Луизы. В ворота протиснулся грузовик. Его крытый брезентом кузов был набит зеленью. Шестёрки Ливи запрыгали вокруг машины, выгружая двухметровые кусты. Под листьями размером с стопу взрослого мужчины прятались похожие на лимоны плоды. Корни опутывал целлофан. Такие же кусты Луиза видела около президентского дворца. Возможно, оттуда их и украли. Корраль исполняет обещание восстановить сад? Судя по тому, как быстро его перекопали бывшие полицейские, земля здесь была мягкой. Работая на солнцепеке, люди Ливи поснимали рубашки. После посадки кустов их спины и предплечья покрылись царапинами.

Альбер приехал, когда солнце спряталось за домами. Без туч и облаков небо напоминало воду на дне ванной. Наблюдая за Альбером, Луиза приблизилась к двери в сад. Альбер пожал руки шестеркам Ливи, потрогал большие листья, понюхал плоды. Десяток кустов встали в ряд и зеленой стеной отгородили от дома ворота и улицу.

– Красота? – Альбер повернулся к Луизе и бросил ей желтый плод.

Луиза не шелохнулась. Шмякнувшийся на крыльцо фрукт походил на помидор.

– Иди сюда, – Альбер потянулся к Луизе, ухватил за кончики пальцев, потом переплел свои пальцы с её.

– Это кокона, непривередливая и дикорастущая. Из плодов делают соусы и джемы, – он погладил большим пальцем запястье Луизы, увлекая её к кустам. Бархатистые листья щекотали кожу.

– Но самое интересное здесь, – Альбер присел около маленького дерева. – Это аки. Из его плодов делают мыло, яд, из сока листьев духи и лекарства от конъюнктивита, диареи и эпилепсии. Из древесины мебель

Альбер улыбнулся, будто удачно пошутил. Трудно было не улыбнуться ему в ответ. Луиза должна задать ему вопрос. Всего один. Но пока она не могла его сформулировать.

– Корраль отлично справился, верно? – усмехнулся Альбер. – Фруктовые растения, прислуга. Даже бомжей согласился бесплатно накормить, стоило мне попросить. Ты знала, что его брат владелец крупной сети молокозаводов в стране?

Луиза покачала головой, Альбер говорил что-то важное. Но она пока не могла уловить смысл.

– Семейство Корраля мечтает открыть линию по производству колы, спрайта и фанты. После убийства Варгаса из-за бепорядков их молокозаводы простаивают и терпят миллионные убытки. Спасти бизнес могут только иностранные инвестиции. При президенте Варгасе это было невозможно. Он их ограничивал и душил налогами, ставил на развитие национального производства. Коррали рассчитывают при новом правительстве получить эксклюзивную лицензию от кока колы. Монополию на производство колы в Лумбии.

Луиза ухватила суть: Корраль крутится вокруг Альбера, потому что рассчитывает, что он войдет в новое правительство.

Альбер набрал землю в горсть и растер её в кулаке.

– Знаешь, пять лет назад Нандо похитил племянницу ресторатора Корраля. Так вот у Нандо была привычка, если родственники задерживали выкуп, отрезать заложнику пальцы, руки, ноги, в зависимости от суммы. Чем больше сумма, тем страшней увечья. У девчонки, ей было восемнадцать лет, как тебе, оказалась редкая болезнь, кровь не сворачивалась. Он отрезал ей руку и она умерла.

Луиза кивнула. Альбер прав, Нандо заслужил смерть.

– База в Палоа, с которой пропали вертолёты и оружие. Я служил там, провел на ней пять лет. Сейчас там всем заправляет мой приятель. Когда он служил под моим началом, из-за его ошибки погиб человек. Я прикрыл дело, он задолжал мне услугу.

– Он вернул долг, передав вертолёты и пулеметы для атаки Диего на Касто, – рискнула продолжить Луиза.

– Да, – Альбер посмотрел ей в глаза, будто спрашивал, что ты об этом думаешь.

Что она могла думать? Она здесь из-за Касто. Он разрушил её жизнь и убил её родителей. Она хочет его смерти.

– Диего, хоть ты его и ненавидишь... – начал Альбер.

– Я его не ненавижу.

– Так или иначе, Диего одержим местью Касто. Касто убил его людей и полностью уничтожил его организацию в трущобах.

Луиза видела эту организацию – торговля оружием, наркотой кражи и социальные подачки.

– Диего плевать на убийство Варгаса, на военных, партии, передел власти и имущества, иностранные инвестиции и права человека, он ввязался во все это, только чтобы отомстить Касто. Он помогал мне, чтобы отомстить Касто.

Возможно, у Луизы больше общего с Диего, чем она предполагала. Касто должен умереть.

– Ты ездишь верхом?

– Нет.

– Сегодня я едва не купил ганноверца, – Альбер усмехнулся и бросил землю на дорожку. – На конюшнях в Сивале, пока мы ждали Диего. Хозяин конюшен владеет ипподромом в Гото. Ты была там?

– Нет, – в столице Луиза успела увидеть только то, что ей показал Гелиос.

Солнце ушло. Кусты в саду наматывали на ветки тени и разбрасывали их вокруг. Глаза Альбера стали черными, как земля которую он мял, в потемневших руках.

– Столичный ипподром местная достопримечательность, как и футбольный стадион в центре. Почти национальная гордость. При новом правительстве хозяин ипподрома рассчитывает отхватить лицензию на игорный бизнес в стране.

И он оказал тебе услугу, рассчитывая, что ты войдешь в правительство и окажешь услугу ему, мысленно закончила Луиза. Одновременно с этой мыслью пришло чувство удовлетворения, как и раньше, как всегда, Альбер знал, что делает. Начиная с джунглей, заканчивая его деятельностью в трущобах и сейчас. Пусть она не знает всех деталей, но способна угадать стратегию за его действиями.

– Хименос спелись с местными владельцами недвижимостью. Продались за бесплатный офис в центре города, двести квадратов на первом этаже. Получив места в партии, владельцы недвижимости надеются втиснуться в конгресс и отхватить проект масштабной стройки. Рохас заключил сделку с компанией по производству химикатов. Они финансируют его избирательную компанию, он при выходе в дамки принесёт им на блюдечки с голубой каемочкой контракты с большими транснациональными химическими синдикатами. Иностранные инвестиции и кредиты. В ближайшее время политика будет вертеться вокруг них.

В рыхлой земле копошились червяки. Один залез на кроссовок Альбера.

– Идем, – Альбер выпрямился и протянул Луизе руку. Она ухватилась за неё и позволила вывести себя к машине. Альбер достал из багажника бумажный пакет.

– Хозяин сети бутиков в центре, успел кое-что припрятать, прежде чем магазины разграбили, – пояснил Альбер, поднимаясь на второй этаж. – С рассчетом, что однажды я отменю невыгодные для бизнеса налоги на иностранные инвестиции, он разрешил мне порыться на его складе.

В пакете были тряпки. Тонкие и яркие, одну за другой Луиза разложила их на кровати и открыла одну из трех коробок с обувью. Все известные мировые бренды.

– Размер мой, – заключила она и утратила интерес к одежде и обуви.

– На приеме во дворце президента ты была в похожих туфлях?

– Да, – Луиза удивилась, что он запомнил. Сама она долго бы добиралась до этой ассоциации.

Сев на край кровати, она взяла Альбера за руку. В сумерках увядающего дня щетина на его подбородке казалась синей.

– А еще на твоем лице не было ни грамма косметики, – он шагнул ближе и коснулся её щеки. – Это особенно бросалось в глаза, потому что у тебя светлые брови и ресницы, – он провел большим пальцем по её брови. – Я тогда подумал, она не накрасилась из принципа. Но в чем принцип? Не краситься никогда или только в тот вечер? Лу, я ведь почти тебя не знаю. Какие у тебя привычки. Какие вкусы. Какой ты была.

Луиза расстегнула его ширинку и взяла в рот его член. Вялый. Но она знала, как быстро он возбуждается.

***

Когда они с Альбером спустились вниз, между кухней и холлом деловито курсировали шестёрки Ливи. Кучерявый и дылда хвастались тем, что отжали сок кокона и развели его спиртом. Получилась горькая муть. Луиза не понимала, чем восхищались Альбер и Ливи.

– Тебе не понять, – Ливи вытер раскрасневшееся лицо.

-Почему? Потому что я иностранка?

– Потому что ты женщина, – Альбер опустошил свой стакан. – Это напиток императоров инков. Считалось, он возвращает мужчинам потенцию, а выжившим из ума старикам – мудрость.

– Они просто запутались, решили, что потенция и мудрость одно и то же, – Луиза толкнула Альбера локтем в бок.

В вечернем выпуске новостей появились первые кадры разгромленной базы Касто в Маало. Диктор сообщил о нападении террористов. Прилетели на вертолетах, забросали постройки и двор гранатами. Захватили базу за час, перебили солдат и офицеров. Полковник Касто, скрывавшийся на базе в Маало, сбежал.

Как это возможно? Луиза смотрела на кадры с разрушенной базы, не моргая, пока не защипало глаза. Она не понимала, каким образом Касто удалось сбежать.

Почему Диего не сумел уничтожить Касто? Как можно было так промахнуться?

На экране возник Ансельмо Кава, лидер коммунистов, и заговорил о политике Международного Валютного Фонда: она подобна нейронной бомбе, уничтожает людей, но оставляет здания. Деятельность Всемирного банка Кава окрестил геноцидом рабочих при оплате экономического тоталитаризма. Луиза снова потянулась к выпивке. Волшебным образом разведенный спиртом сок плодов кокона после первого стакана больше не казался гадостью. Наоборот, с каждым глотком в его вкусе появлялись новые оттенки.

Что если Диего упустил Касто, потому что Касто кто-то предупредил? Что если среди контактов Альбера были предатели? Владелец конюшен? Или обязанный Альберу своей карьерой командир военной базы? Или кто-то на базе, кто-то в конюшнях, кого Альбер не принял в расчёт?

– Больно смотреть, как они уничтожают мой бизнес, – театрально объявил мужской голос за спиной Луизы. Обернувшись, она увидела на пороге человека в белом льняном костюме. – Я всю жизнь работал, следил за качеством трансляций, передач, следил за рейтингами, минута рекламы на моих каналах в последние годы стоила как на ВВС.

– Как ты сюда пробрался, Вито? – Альбер рассеяно посмотрел на льняной костюм.

– Они раздают прямой эфир бесплатно, – Льняной всплеснул руками. – Посадили меня в тюрьму, пытали, избивали, все, чтобы отобрать и присвоить себе мои телеканалы. Это беззаконие. Репресии. Как долго еще военные будут забирать у людей все? Они держат нас за немой скот, отбирают то, ради чего мы работали всю жизнь. Альбер, ты ведь поможешь мне восстановить справедливость? После того, что нас связывало... после того, что мы пережили вместе...

– Вито, – перебил его Альбер. – Тебя арестовали не для того, чтобы отобрать твою телестудию, а потому что ты покупал у Санчес десятилетних девочек для своих сексуальных игр. Если бы Маркус не обделался от страха после смерти Нандо и не объявил амнистию, тебя бы осудили и посадили. Так что военным ты должен сказать спасибо за свою свободу.

– Но я .... Но мы... Альбер мы столько вместе пережили. Мы были вдвоем в этом деле. Повязаны, как ... – не найдя подходящих слов, Вито потряс перед лицом соединенными ладонями.

Его льняной костюм казался белым только на первый взгляд. Стоило присмотреться, в глаза бросались тонкие полоски, такие выступают на рубашке от пота.

– Мы повязаны? – Альбер рассмеялся. – Нет, между нами ничего общего. Ты покупал детей, я их продавал. Разве это одно и то же?

Льняной схватился за сердце и замотал головой.

– Но я не выдал тебя! Меня допрашивали...

– Какой же ты лгун, Вито. Никто не спрашивал тебя обо мне. Зачем, если Санчес уже сдала и тебя, и меня?

– Проклятая шлюха, – пробормотал Вито.

– Нет, – Альбер покачал головой. Засунув руки в карманы и перекатываясь с пятки на носок, он наклоним голову, наблюдал за гостем. – Как тебе не стыдно, Вито? Кто ты такой, чтобы винить бедную девочку в том, что она спасала свою задницу? У тебя с рождения было все, а у неё ничего. Когда ты учился управлять компанией отца, она голодала, её избивали и насиловали. Она всю жизнь боролась за выживание. И если она кого-то сдала, то только потому, что её инстинкт выживания безошибочно угадывает, когда и кого сдавать, когда и кому сосать. А у тебя инстинкт выживания атрофировался напрочь? От безбедной-то жизни. Зачем ты пришел? Останься у тебя инстинкт выживания, он бы подсказал тебе, что я не сотрудничаю с такой мразью как ты.

– Меня избивали, морили голодом, ломали мне пальцы, выдирали ногти....

– Кончай ломать комедию. Я следил за расследованием дела о модельном агентстве, – Альбер переглянулся с Ливи и его продажными полицейскими. – Никто тебя и пальцем не тронул.

На пороге появились Дылда и Кучерявый, замерли переступая с ноги на ногу. Альбер кивнул им, и они подхватили Вито под локти и потащили к двери.

– Ты не можешь так поступить со мной, Альбер! После всего, что нас связывало, после всего что мы пережили вместе... Я всегда шел тебе навстречу. И когда ты попросил меня пристроить в новости бездарного мальчика с подиума, которого ты трахал. И когда ты захотел, чтобы коротконогая плоскогрудая Санчес стала мисс Гото.

Улыбаясь, Альбер смотрел, как Вито тащат к воротам. Вскоре его крики едва перекрывали стрекот цикад. Он все упорствовал и твердил об услугах.

Луиза наконец распробовала спиртовку на плодах кокона. После пятого глотка, каждая капля имела неповторимый вкус.

После выступления коммунистов ведущая в красной шали объявила, что завтра в прямом эфире выступят правозащитники. В десятичасовом выпуске новостей снова показали улицу Сандино и разрушенную базу в Маало. Следственный комитет считал, что террористы при нападении использовали вертолёты и оружие, днем раньше украденные с военной базы в Палоа. На базе в Палоа ведется расследование инцидента, но пока не поступило никаких новостей.

***

Почему среди одежды, что принес ей Альбер, нет ничего черного, коричневого или серого? Луиза хотела переодеться в чистое, но яркие броские тряпки раздражали её. Выкинув из коробки белые кроссовки, она снова и снова перебирала одежду. Несмотря на открытое окно и ветер на улице, у неё горели щеки. Какого хера? Неужели она разучилась принимать примитивные практические решения? Просто возьми то, что внушает меньше всего отвращения!

Альбер говорил, что ей не нужно скрывать свои увечья, наоборот, нужно выставлять их на показ. В них её сила, её особенность, её дар заставлять людей рядом говорить правду. Чушь! С каких пор ей нужно оправдание, чтобы нацепить на себя дорогую тряпку? Неужели раньше она была такой дурой, что получала от шмоток удовольствие? Или она была не дурой, а просто свободной? Нет, какая свобода может быть у идиотки, которая гордится своей внешностью? А может, раньше ей было плевать на внешность и одежду, она просто ими пользовалась и не грузилась?

Нет, Луиза вздохнула, бесполезно пытаться вспомнить, какой она была раньше. Нужно сосредоточиться на том, что сейчас. А сейчас её больше всего волновало то, что она не сможет выйти из дома с оружием. Из-за гребаных патрулей в городе. Если бы она могла засунуть пистолет за пояс джинсов, она почувствовала бы себя лучше. Точно. Чтобы она ни надела, без пистолета она будет чувствовать себя голой.

Она напялила красную футболку и джинсы. Насыщенный цвет скроет пятна пота, если в телестудии она разнервничается, вспотеет, если начнет мерзнуть и покроется испариной. В карманы джинсов она положила четыре грамма кокаина. Хватит на целую ночь для средней компании. Но ведь Луиза не знает, как все обернётся в студии. Может, она задержится, может, её задержат. Не позволят вернуться к Альберу? Некуда будет возвращаться? Или она просто захочет угостить кого-то коксом?

Дорожка помогла Луизе очистить голову от лишних мыслей, спуститься вниз, попробовать жеренный сыр, приготовленный прислугой Корраля, и даже похвалить угощение. Похоже, она проявила излишнюю сердечность, потому что косоглазая и толстожопая женщина закрутилась вокруг неё, задавая идиотские вопросы. Что приготовить на ужин? Что она любит? Пробовала ли то, нравится ли это. Какие цветы посадить во внутреннем саду? Какого цвета полотенца закупить? Поставить в комнатах, где нет штор, вертикальные или горизонтальные жалюзи?

– Заткнись, – оборвала женщину, Луиза и тут же подняла руки, показывая открытые ладони в знак примирения. – Мне плевать. На все. Это.

– Простите, простите, не хотела отвлекать, – толстожопая горничная потащилась за ней на крыльцо.

Один глаз целил Луизе в живот, второй на кусты кокона. Что здесь делает эта женщина? Сколько Корраль ей платит за то, чтобы она терпела грубость Луизы? Корраль рассчитывает на иностранные контракты и инвестиции. Решил, что самый верный путь получить их, выслужиться перед Альбером. А на что рассчитывает косоглазая горничная? Что если будет приставать к Луизе с вопросами, скоро станет прислугой первой леди? Эти люди либо свихнулись, либо делят шкуру неубитого медведя.

– Мне нужна машина, Хорхе, – прикрывая рукой глаза от солнца, Луиза подошла к Кучерявому.

Он тоже на что-то рассчитывал или привык делать то, что скажет Альбер и не задавать лишних вопросов. Скорей всего, второе, Ливи и его полицейские давно превратились в карманных солдатиков Альбера. Он свалил с утра, ничего не сказав Луизе, интересно, какие распоряжение он оставил своим солдатикам насчет неё?

– Я вас отвезу, – засуетился Хорхе.

Луиза села за руль старого «пежо». Как так вышло, что у Альбера есть вкус на женские дорогие шмотки, но совсем нет вкуса на машины?

– Я могу сопровождать вас. В городе неспокойно.

– У тебя есть разрешение на ношение оружия? Ты можешь пронести пистолет мимо постов народной милиции? Нет? Тогда зачем ты мне нужен?

Кучерявый переступил с ноги на ногу. Он не знает, что делать, усмехнулась Луиза. Хозяин не оставил распоряжений, и парень чувствует себя потерянным.

– Иди в дом, Хорхе. Солнце только ухудшит твою аллергию, – Луиза кивнула на красные полосы на его предплечьях.

Из-за частых постов и проверок езда по городу смахивала на катание на карусели: покрутился по улицам три минуты, остановись и купи билетик.

Пять часов вечера, а солнце палило будто стояло в зените. Солдаты парились и прели под касками и бронежилетами.

Несмотря на узкие майку и джинсы – под такой одеждой не спрячешь пистолет – Луизу четыре раза обыскали по дороге к телецентру.

– Интересно, скольких из вас сегодня хватил тепловой удар? – шутила она каждый раз, расставляя ноги на ширине плеч.

В ответ слышала лишь тяжелое дыхание, похожее на хрипы умирающего от жажды. Кокаин отлично упрощал жизнь. В телецентр Луиза приехала в хорошем настроении. Полная сил, энергии и уверенная в своем остроумии.

Трехэтажное здание с навороченным стеклянным фасадом: стальные кресты несущих балок, ромбовидные окна. Долой горизонтальные и вертикальные линии. Да здравствует игра в крестики-нолики. На ступенях у входа загорали журналисты. Шелушащиеся носы, вспотевшие лбы, обгоревшие руки, в темных стеклах очков отражалось солнце. Когда журналисты щелкали камерами, с их лбов и подбородков слетали капли пота.

В холле первого этажа журналистов было больше, чем стульев. Чуть меньше света внутри, и у Луизы появилась возможность рассмотреть их бейджики. Столичные газеты, радио и десяток иностранцев с большими микрофонами.

– Луиза! – Сабрина помахала ей рукой от лестницы.

Перила походили на решетки. В недрах здания поселился запах духов и пота.

– Лифт не работает, – по случаю прямого эфира правозащитников хрупкая Сабрина упаковалась в бежевую форму колонистов. Рубашка и штаны свободного покроя. – Отлично выглядишь. Рада, что ты пришла.

На втором этаже стены покрывали зеркала. Похоже, у архитектора телецентра был пунктик на отражающих поверхностях. Окна, зеркала, глянцевые плиты на полу.

Правозащитники заняли большой зал. Два дивана и стол караулили на круглой сцене. Четыре камеры, шесть софитов. В зале на взгляд около сорока стульев, обтянутых дермантином. Скорей всего, раньше здесь снимали ток-шоу.

Первым Луизу заметил Эрнесто.

– Рад вас видеть, госпожа Гудисон... мисс Гудисон.

– Просто Луиза, – подсказала она.

Эрнесто благодарно кивнул. На вороте его майки болтался пришепка-микрофон. Такой же Луиза заметила у остальных в зале. А еще она заметила, что к футболкам Международной амнистии добавились три футболки «репортеров без границ». Гражданские организации не дремлют. Одному из репортеров изливал душу Вито. Одетый в тот же грязный и мятый лён, в котором вчера заявился к Альберу. Видимо, щетина и поношенная одежда помогали ему поддерживать образ жертвы репрессий. На Луизу Вито посмотрел сначала со страхом, потом с ненавистью. Не обращая внимания на взгляды – любопытные, удивленные, настороженные, – и на попытки навязать ей разговор, Луиза прошла на сцену и села на диван.

Ей понадобится время, чтобы привыкнуть к светившим в лицо фонарям.

– Трансляция начнётся через десять минут, – Сабрина ни на шаг не отходила от Луизы.

– Мисс Гудисон, нас не познакомили при прошлой встрече, – старик, рассказывавший про арест брата во время митинга на Сандино, тянул к ней руку.

Трус, нытик и слабак. Луиза пожала руки еще троим нытикам и попросила обращаться к ней по имени. Смешно, как легко осчастливить трусов простой вежливостью – подсаживавшиеся к Луизе на диван, люди светились от радости и удовлетворения. Ни дать, ни взять гребаный семейный ужин. Встреча родственников после разлуки. Или канун рождества в торговом центре.

– Я хочу сделать заявление, – сказала Луиза, как только включились камеры.

Красные огоньки над объективом, разинутые рты и вытянутые лица вокруг.

– Все вы слышали о вчерашнем инциденте на базе Маало, – Луиза встала на ноги, да поможет ей кокаин, найти верные слова и сделать этот вечер незабываемым. – О нападении на военную базу в Маало! – Луиза вдохнула молчание зала. – В новостях нам говорят о террористической атаке. Идет раследование, говорят нам военные. Никаких деталей, пока не завершенно расследование! Но ведь любой человек, способный думать, понимает в чем дело. Мы не идиоты, нам не нужно объяснять, что произошло. Мы сами способны понять.

Женщина в первом ряду качнулась на стуле, мужчина закинул ногу на ногу.

– На базе в Маало скрывался Касто. После того, как его выгнали из города, он прятался на базе Маало. И это самое главное. Это все, что нам нужно знать. Люди, напавшие на базу в Маало, напали на Касто. И потому они не террористы, они герои. Я не знаю этих людей. Не знаю сколько их было. Не знаю, что они пережили. Откуда пришли, и где они сейчас. Но я чувствую родство с ними. Потому что однажды я побывала в тюрьме Касто, – Луиза повернулась к камере покалеченным ухом. – Возможно, кто-то их тех, кто напал на базу Маало, сидел в той же тюрьме, что и я, возможно, в соседней со мной камере. Возможно, слышал мои крики, или я слышала, как он кричал, когда его пытали.

Луиза прикрыла глаза и покачала головой.

– А возможно, на базу в Маало напали те, чьих близких нашли мертвыми во дворе тайной тюрьмы Касто. Я не знаю нападавших, но разделяю их чувства, их гнев и желание отомстить.