Текст книги "Тайна происхождения. Трилогия "
Автор книги: А. Дж. Риддл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 59 (всего у книги 64 страниц)
Арес смотрел, как они тренируются. Это не армия, и никогда ею не станет. Но благодаря мундирам и муштре смахивает на нее хоть отчасти, а только это ему и требовалось.
Арес тосковал о временах экспедиционного флота, но тот пал очередной жертвой Змеиных ограничений. Исследование космоса может вести к неведомым опасностям, а то и к величайшему риску из всех – снова быть обнаруженными Змеиной армией.
Мысль об этом напомнила ему о собственной роли в миссии, повлекшей этот конец – его захват сферического «стража», образовавший брешь в черте, которая позволила циклопической ехидне выползти и портироваться к изначальной родине атлантов. Он ни за что не допустит повторения этой ошибки.
Атланты мечтали о едином обществе на единственной планете, под защитой бакена и колоссальной армии «стражей», образовавших стену в космосе вокруг нее; планета атлантов, преисполненная мира и изобилия, простирающихся в вечность. Эта мечта опиралась на отказ от трех искусов – легкой работы роботов, ложных достижений генной инженерии и обаяния исследований дальнего космоса.
Арес вдруг заметил, что рядом с ним стоит Номос, но промолчал в надежде, что эта дурища ответит тем же. И, как обычно, его ждало разочарование.
– Они с каждым днем все больше походят на армию, – заметила Номос, еще больше уронив мнение Ареса о собственном интеллекте.
– Да, они сыграют свою роль расчудесно.
*
Арес не знал, когда ожидать следующей атаки, но это и не играло особой роли. Будущее для него было предрешено, как уравнение, ответ которого известен заранее.
Спал он редко, а если сон и приходил, то лишь прерывистый. Он сидел за письменным столом в апартаментах, которые ему отвели, перебирая письма, написанные ему женой, просматривая ее видеозаписи и проигрывая в голове нескончаемые сценарии в рассуждении о том, как бы все могло быть, сложись все иначе. Но правда заключалась в том, что он просто играл свою роль, как многие поступали до него и будут поступать после. Аватар был прав – теперь Арес это знал. Атлант гадал, сколько же раз тот видел, как миры возносятся и повергаются во прах. Тысячу? Миллион? Больше?
Аватар отстаивал простое существование, жизнь по общему кодексу. Аресу представлялось, что на этих планетах каждый гражданин – и интеллектуал, и рабочий, и каждую жизнь ценят и уважают. Они правы.
И еще Арес размышлял над собственными словами, сказанными тогда: «Мы будем сражаться».
Но не было никакого могущественного врага, чтобы с ним сразиться, только беспомощные жертвы. Не было зловещей угрозы у порога, которая сплотила бы его народ. Змеиная армия так и не пришла, а в отсутствие угрозы его люди утратили волю к борьбе. На самом деле, едва отведав насилия впервые за тысячу лет, тут же бросились выводить из анабиоза его – окаменелость почти забытого прошлого, возвращенную для борьбы с угрозой варварства.
Нет, они не хотят биться. Такова темная сторона человеческой сущности: без конфликта, без вызова внутренний огонь угасает, а без пламени общество впадает в стагнацию и медленно сползает по наклонной. Есть только одно решение проблем его мира – вырезать раковую опухоль.
Арес ужасался этого. Но это хотя бы конфликт, вызов, причина для его существования. Может быть, только это и удерживало его в живых…
Подойдя к окну, он полюбовался городом, который они выстроили, – одним из тысяч, покрывших почти всю поверхность планеты до последнего дюйма. Они очень дотошно спланированы. В отличие от городов старого мира, где он вырос, эти метрополисы объединили природу со сталью и стеклом в этакое полотно искусства и функциональности.
Из своих апартаментов на 147‑м этаже Арес смотрел вниз на зелено-коричневые леса, поля и сады, покрывающие верхушки зданий. Ниже от здания к зданию протянулась, как паутина, сеть переходных мостиков. По мостикам двигались люди и капсулы, будто колония насекомых, пробирающихся по лабиринту из стекла и металла, искрившихся светом, и каждый огонек тщательно регулировался для оптимизации красоты и функциональности. Некоторые здания венчали громадные теплицы, пышную растительность которых по ночам освещали и культивационные огни, и свет города.
Как столь развитая цивилизация может быть столь ущербной – вплоть до самой сердцевины?
И тут город подбросило взрывами. Мостики затряслись и развалились. Здания рушились.
Целые районы охватили огонь и дым, застилая полотно света, стекла и стали.
Дверь за спиной Ареса распахнулась.
– Взрывы в секторах четыре и шесть, генерал.
Быстро одевшись, Арес выступил во главе своей новообразованной армии, не доходя до боевой зоны самую малость. Громыхнул еще взрыв, и волна вопящих, улепетывающих горожан хлынула в их сторону.
Солдат рядом с Аресом, деликатно кашлянув, негромко осведомился:
– Начинать, сэр?
– Нет. Пусть это немного продлится. Покажем миру, с какого рода людьми мы сражаемся.
Глава 39
Кейт проснулась в поту, с ощущением ломоты во всем теле, но худшая боль была отнюдь не физической. Каждое движение давалось с трудом, будто конечности налились свинцом. Кое-как выкарабкавшись из постели, она натянула одежду.
Покинув каюту, доктор Уорнер обнаружила, что настроение у остальных ненамного лучше. Впервые за все время знакомства Кейт увидела на лице Мило искреннюю печаль. Взор у него был потуплен. Пол и Мэри казались огорошенными, как после своего отчаянного бегства вверх по горе в Марокко, когда впервые увидели посадочный модуль «Альфа» всего-то пару дней назад.
Но вообще-то вид этой троицы заставил Кейт встрепенуться, укрепившись духом. Они в ней нуждаются. Ради них она должна быть сильной, и это знание дало ей новое ощущение силы.
– Это еще не конец, – начала она. – У меня есть план.
– Правда? – спросил Пол, нечаянно выдав, насколько удивлен.
– Да. – Кейт повела их из кают-компании на мостик, где активировала экран и показала панораму окружающего пейзажа с обгоревшими руинами города. – Я уже говорила, что выходить наружу нельзя. Я видела эту планету в одном из воспоминаний ученой из расы атлантов. Она приземлилась здесь на этом корабле, а потом рискнула выйти. Полагаю, она была убита здесь какой-то группой, охраняющей планету. Она могла быть воскрешена. Это может быть одной из причин того, что Янус стер воспоминание, и, может статься, как раз оно стало причиной моей…
– Болезни, – со страхом в голосе досказал Мило. – Ни в коем случае, доктор Кейт!
– Я должна. – Доктор Уорнер настроила экран так, чтобы он показывал атмосферу в месте входа бакена – полоску белизны, как единственное уцелевшее свидетельство. – Теперь, когда бакена не стало,
мы здесь в ловушке
. Это скверная новость. Но у нас есть несколько вариантов. Аппаратура связи этого посадочного модуля до сих пор цела и невредима. А сам он полностью работоспособен. Мы можем поднять его на орбиту.
– И насколько далеко в нем можно улететь? – полюбопытствовал Пол.
– К сожалению, недалеко. Посадочный модуль лишен способности генерировать червоточины, не может передвигаться в гиперпространстве. Но мы можем отправить передачу, попытаться позвать на помощь. Раз бакена больше нет, эта планета как на ладони.
– И, очевидно, хорошо охраняется, – заметил Пол. – Во всяком случае, охранялась раньше.
– Вот именно, – подтвердила Кейт. – И с этого-то я и хочу начать. На этом корабле есть адаптивная исследовательская лаборатория, точно как в посадочном модуле «Альфа». Я использовала портативное ядро данных, чтобы извлечь все воспоминания, которые Янус хотел утаить от своей напарницы. Я собираюсь поискать каких-либо указаний на то, что собой представляет эта планета и как мы можем получить помощь. – Она сделала знак Полу и Мэри: – Я запрограммировала эти терминалы на обучение вас системам атлантов. Много времени обучение у вас не займет: Дэвид и Мило освоились всего за пару дней. – Это произошло не так, как хотелось Кейт, но она предпочла опустить это обстоятельство. – Когда сможете управлять кораблем, пожалуйста, начните сравнивать два сигнала – полученный Мэри на Земле и тот, что с поля Змеиной битвы. Это наша вторая надежда – выяснить, что это такое.
– А я? – спросил Мило.
– Ты поможешь мне. Последишь за моими жизненными показателями, пока я буду в камере воскрешения. Если что-нибудь пойдет неладно, позовешь Пола и поможешь ему управиться с медицинскими системами корабля.
– Не нравится мне это, – покачал головой Мило. – Дэвид это не одобрил бы.
– Мы с Дэвидом говорили как раз перед… как отправились сюда. Увидев поле Змеиной битвы, он понял, что мы в отчаянном положении, что должны рисковать, если хотим обрести надежду. Это одна из наших возможностей. А вторая – сигнал. Таков наш план.
Кейт повела Мило с мостика, и хотя подросток больше не протестовал, она видела, что его ужасает то, чем может кончиться путешествие Кейт в гигантский желтый резервуар – точь-в‑точь такой же, как тот, в котором они с Дэвидом обнаружили ее несколько дней назад. Напустив на себя бравый вид, Кейт собралась с духом, чтобы войти в резервуар снова, но как только оказалась внутри, стоя на виртуальном железнодорожном вокзале и глядя на табло, теперь заполненное полным перечнем воспоминаний ученой из расы атлантов, ощутила вздымающуюся волну страха. Что произойдет в воспоминаниях? Что это сотворит с ней вовне? Но выбора все равно нет.
Выбрав первое воспоминание – самое раннее из удаленных Янусом, – Кейт загрузила его.
Железнодорожный вокзал исчез, и она обнаружила себя стоящей в научной лаборатории. Стоящий перед нею Янус возбужденно говорил, указывая на проекцию планеты на стене. Окно во всю стену слева от нее являло взору обширный город, мерцавший в ночи огнями. Здания связывала сеть подвесных мостиков, и город бурлил жизнью. На миг Кейт была захвачена его очарованием в плен, но чувство это быстро рассеялось, уступая место пониманию. Она инстинктивно угадала, что это такое – новая родина атлантов. И сразу многое узнала о себе. Свою работу. Свои желания. Это воспоминание отличалось от прочих. В тех Кейт обладала некоторым контролем над собственными мыслями, хотя действовать могла только ученая. Но не здесь.
Здесь она обрела полный доступ к мыслям ученой из расы атлантов, мешавшимся с ее собственными и теснившими их прочь. Кейт исчезла, стала просто зрительницей – видящей, чувствующей и переживающей прошлое ученой из расы атлантов. Звали ее Изидой, и ее жизнь начала разворачиваться перед взором Кейт вне ее контроля. Напоследок, еще осознавая себя, Кейт успела задуматься, что будет с ней самой, когда Изиду в воспоминании постигнет смерть, как было на Земле тринадцать тысяч лет назад, но о грядущей смерти знала только Кейт.
*
Янус снова прокрутил последовательность изображений планет.
– На всех этих мирах обитают гоминиды.
– Или обитали, – возразила Изида.
– Это правда, исследования стары, как Исход, но если постулироваться, что не было никаких популяционных коллапсов, эти планеты по-прежнему должны поддерживать человеческую жизнь. Фактически говоря, на некоторых из них должны успеть вырасти высокоразвитые цивилизации, а то и эволюционировать так, что и вообразить трудно. Ты только подумай. Эволюционному генетику такая возможность выпадает раз в жизни, а то и вовсе не выпадает. – Янус выдержал эффектную паузу. – И никого я так не хотел бы видеть рядом с собой, как тебя, Изида.
Она отвернулась от него к окну с видом на город.
– Я ценю это, Янус. И это невероятная возможность, но мне трудно пуститься в космос, когда наш собственный мир в подобном положении.
– Я знаю твои чувства по поводу дебатов о труде.
– Дебатов о равенстве, – поправила его Изида.
– Совершенно верно, – кивнул Янус. – Дебатов о равенстве, – повторил он мантру сторонников рабочих, слова, которые он и прочие проинтеллектуалы никогда не произносили в частной обстановке.
Не дождавшись ответа Изиды, ученый продолжил натиск:
– Дебаты о равенстве утрясутся с нами или без нас. Мы же можем вершить историю, отстаивать дело атлантов. Мы зовем этот проект «Происхождение».
– Он нипочем не проскочит мимо Змеиных ограничений.
– Это может измениться.
– Что ты узнал?
– Просто слухи, но поговаривают о смягчении ограничений ради завершения бунта рабочих… дебатов о равенстве, – поспешно поправился он.
– Любопытно.
– Все складывается одно к одному, Изида. Мы уже переоснащаем исследовательский флот.
– Ты шутишь?!
– Ни в коем случае. Я понимаю, корабли уже староваты…
– И ими не пользовались с тех самых пор, как они картографировали новую сторожевую черту сразу же после Исхода.
– Они чудесно справятся. Мы их испытали. А со временем построим и новые.
Изида покачала головой, по-прежнему терзаясь сомнениями.
– А не можем мы потолковать завтра, после твоей речи на Форуме?
– Разумеется.
*
Правду говоря, Изида сочла предложение Януса неотразимым. В самом деле, такая возможность предоставляется не чаще раза в жизни. Но повернуться спиной к дебатам о равенстве, буйствующим на родной планете, было для нее немыслимо.
Она подумала о своей завтрашней речи – исследования, которые она представит, могут повлиять на ход дебатов, изменить курс развития общества. Ставки очень высоки, и Изида уже сейчас, выходя из здания на воздушную эстакаду, чувствовала, что нервы начинают пошаливать. Она обожала передвигаться от здания к зданию по ночам. Стеклянные коридоры создавали ощущение полета над городом, и порой она, не в силах сдержаться, смотрела на него во все глаза.
Вдали вырос огненный плюмаж, и долю секунды спустя здание рухнуло, за ним другое. Воздушные мостики вдали порвались, и по паутине переходов словно пробежала рябь от каскада взрывов, покатившихся в ее сторону волной. А от нее до земли было больше тысячи футов.
Изида нерешительно переводила взгляд со входа на выход. Последний оказался ближе, и она бросилась к нему во весь дух. Здание впереди содрогнулось, мостик закачался, пол потрескался, а на голову посыпались потолочные плитки.
Прикрыв голову вскинутыми руками, Изида наконец покинула подвесной мостик. Лифты здания не функционировали, так что ученая втиснулась в толпу на лестнице, отчаянно стремившуюся побыстрее покинуть здание.
На нижнем этаже вооруженные люди в масках погнали их в сумрачную зону ожидания, время от времени покрикивая, чтобы они пошевеливались, и подталкивая тех, кто выбивался из колонны.
Когда людской ручеек иссяк, один из погонщиков, ступив вперед, сказал:
– Больше вы не граждане. Больше вы не члены элиты, увековечившей интеллектуальный феодализм, угнетавший нас тысячи лет. Вы – средство, орудия революции. Вы получите номера. Теперь вы – заложники движения за равенство.
Глава 40
В течение последних трех часов Арес кружил по больнице, беседуя с гражданами, получающими медицинскую помощь после ожогов, переломов и осколочных ранений. Небольшое учреждение было переполнено. В коридорах творился хаос, люди носились во всех направлениях. Арес же своим спокойствием являл собой утес посреди бури. Вид бойни подготовил его к тому, что надо сделать, подтвердив, что он совершил правильный выбор.
Один из сотрудников больницы проводил его из главного здания в смежное, прежде служившее офисным, но теперь перепрофилированное в импровизированную психиатрическую лечебницу.
Граждане в каждой комнате казались Аресу одинаковыми – растениями.
– Они страдают от синдрома воскрешения, – пояснил врач.
О таком Арес еще ни разу не слыхал. Сопровождающий прочел это по его лицу.
– В ваше время такого диагноза попросту не было. Вероятно, как и самого синдрома. Сознание пациента не в состоянии примириться с жизнью после воскрешения, а точнее, его мозг не в состоянии интегрировать определенные воспоминания – в данном случае о насильственной смерти. Этот синдром начал превалировать, когда наш образ жизни изменился. Мы полагаем, отчасти в этом повинен сдвиг эмоционального спектра наших граждан. Фактором риска выступает и повторное воскрешение. Некоторые из этих пациентов погибли в первой волне террористических актов, не выказав ни малейших симптомов синдрома воскрешения. Но на сей раз они возродились в почти кататоническом состоянии. Так или иначе, но все это может приобрести характер пандемии само по себе.
Арес кивнул, гадая, будет ли вообще кто-нибудь из его народа способен к воскрешению еще через пару тысяч лет.
Тут наушник Ареса включился, и заместитель доложил ему:
– Сэр, у нас новый оборот. Террористы захватили заложников.
«Наконец-то мы сдвинулись с мертвой точки», – улыбнулся генерал.
*
Изида была напугана, но не настолько, как окружающие. «Это настроит против рабочей фракции весь мир», – подумала она. И это положит восстанию истинный конец, станет последней каплей, заставив граждан прибегнуть к радикальным мерам. Изиде оставалось лишь догадываться, что это будут за меры. Но тут она шагнула вместе с очередью вперед и выбросила вырисовывающиеся сценарии из головы.
– Твой номер двадцать девять триста восемьдесят три, – сказал мужчина. – Какой у тебя номер?
– Двадцать девять триста восемьдесят три, – ответила Изида.
Поодаль от очереди двое мужчин спорили.
– Ты роешь нам могилу.
– Я спас нас, Ликос. Я сделал то, на что у тебя кишка была тонка.
Второй – Ликос встретился с Изидой взглядом и застыл, будто узнав ее.
Человек в маске, раздающий номера, дал знак подойти следующему в очереди, а Изиде сказал:
– Двигайся, двадцать девять триста восемьдесят три.
Изида зашаркала вперед, присоединившись к стоявшей впереди группе, но Ликос, остановив ее, отвел к человеку, с которым спорил.
– Вот о чем я говорю, – сказал он, указав на Изиду. – Ты знаешь, кто это?
– Конечно. Заложница. Какой у тебя номер, заложница?
Изида открыла было рот, но Ликос перебил ее:
– Не отвечайте. Ее зовут доктор Тритея Изида. Она эволюционный генетик…
– Уж извини, среди моих знакомых не так много эволюционных генетиков… – поднял ладони оппонент Ликоса.
– Она создала генную терапию, которая даст нашим людям возможность делать все то же, что умеют интеллектуалы.
Вождь повстанцев промолчал, и Ликос продолжал:
– Завтра она представляет результаты своих исследований перед полным Форумом, во всяком случае планировала, пока мы не взяли ее в заложники. Она была сторонницей нашего дела. – Ликос пристально взглянул на нее. – Надеюсь, будет и дальше и примет наши извинения за варварские методы некоторых из членов нашего движения. – Он замолчал, ожидая ее ответа.
– Я… да. Принимаю.
– Теперь мы вас отпустим, – продолжал Ликос. – И надеюсь, вы все-таки произнесете эту речь завтра.
– Непременно, – кивнула Изида.
Ликос повел ее прочь.
– Если только ее послушают после того, что мы тут натворили! – крикнул им вслед другой.
Ликос повел ее по коридорам, не заговаривая с часовыми, а просто кивая им и проходя мимо. Когда они остались перед зданием один на один, миновав последний пост, он сказал:
– Я искренне сожалею о случившемся с вами. Мы выпустили ситуацию из-под контроля. Пожалуйста, передайте это, будете ли вы читать свой доклад или нет. Что-то надо делать. Эти методы характерны лишь для ничтожного меньшинства из нашей массы. Мы готовы идти на любые жертвы, которые придется понести.
*
Совет уже пребывал в полнейшей панике, и это весьма порадовало Ареса. Только этого он от них и хотел.
Говорила Номос, и Арес уселся во главе стола, по большей части пропуская ее слова мимо ушей.
– Революционеры просто вытерли ноги об эти ваши войска.
– Они не способны сражаться, – подхватил другой член Совета.
– Совершенно верно, – ответил Арес, вставая.
– И каково же ваше решение, генерал? – спросила одна из женщин.
– Услышите об этом завтра на Форуме.
Еще один член Совета грохнул кулаком о стол для совещаний:
– Я хочу слышать это сейчас! До завтра мы можем и не дожить. Рассмотрим все варианты, дамы и господа. Не можем ли мы создать патоген, выборочно воздействующий только на рабочих? Обойтись малой кровью и велеть стражам бомбардировать оккупированные зоны?
В комнате поднялся гам, и Арес тихонько выскользнул за дверь. Как ни странно, уверенность, что сражение неминуемо, подействовала на него лучше всякого снотворного.
Глава 41
Назавтра на Форуме Арес сидел в председательской ложе, молча глядя, как оратор за оратором поднимаются на центральный подиум и кричат свои воззвания трем тысячам зрителей в аудитории и еще десяткам миллиардов по всему миру. О таком моменте мечтает каждый политик – ситуация, которая скажется на грядущих поколениях. Одно голосование, гарантирующее, что их запомнят, что их ничтожные имена и лица внесут в исторические летописи и обессмертят. Они пихались локтями, чтобы оказаться в лучах прожекторов, чуть ли не спотыкались друг о друга, обеими руками цепляясь за каждую секунду славы. Половину времени потратили на споры о самом времени – сколько осталось у текущего оратора, сколько хватил лишку предыдущий и сколько выделяется нынешнему переливателю из пустого в порожнее. Это зрелище не оставляло никаких сомнений по тому поводу, отчего распалось согласие.
Но экстренность ситуации возбудила внимание всех сторон и вдохновила уйму радикальных решений.
Дебаты бушевали весь день, а Арес все хранил молчание. Ему хотелось представить свое решение последним. Это будет окончательное решение.
На открытии вечерней сессии на трибуну поднялась какая-то ученая. Ее выступление было запланировано на более ранний час, но она не явилась. Совет списал ее в число множества поборников рабочих, пошедших на попятный в свете вчерашней эскалации насилия, но ученая – Изида – очевидно, передумала. Несколько представителей уступили ей свое время, и она использовала это время на описание глобального исследовательского проекта, секвенировавшего геном каждого атланта. Изида подробно изложила, как изолировала гены, управляющие эволюцией, поставившей вид атлантов особняком от геномов прочих гоминидов, собранных экспедиционным флотом самого Ареса в период, прозванным эпохой освоения, предшествовавший гибели их первой родины.
Изида утверждала, что этим фундаментальным геномом Атлантиды можно манипулировать, чтобы привести всех атлантов к состоянию когнитивного равенства. Ее предложение сводилось к простой генной терапии, и, к смятению Ареса, представители на Форуме начали объединяться вокруг него.
Встав, генерал подошел к пюпитру в своей ложе.
Все остальные голоса стихли, и на его микрофоне загорелся зеленый огонек. Ощущение было такое, будто и огни вокруг померкли, что остались только он да Изида, стоящая внизу на сцене. Огромный экран у нее за спиной заполняло изображение ДНК, и его вид помог Аресу укрепиться духом, убедив в собственной правоте.
– То, что вы описываете, будет катастрофой, – возгласил он. – Аномалией. Нам известен только один мир, одна раса, отважившаяся на подобное предприятие. И остался от них лишь громадный змей, стремящийся обвиться вокруг Вселенной и удушить каждую человеческую жизнь до смерти.
– Мы можем это контролировать. Мы говорим лишь о незначительной модификации, – возразила Изида.
– А что потом? Даже если вы добьетесь успеха, всегда найдется кто-то, кто окажется умнее других. Всегда кто-то будет быстрее других. Кто-то привлекательнее окружающих. Кому же из них откажете вы в генетическом равенстве? Кто будет это решать? Кто примет окончательное решение, не являюсь ли я генетически неполноценным и не нуждаюсь ли в коррекции? Быть может, пробудившись еще через десять тысяч лет, я буду нуждаться в обновлении, но захочу остаться таким же, какой есть. И каковы же мои генетические права?
– Мое решение строится на добровольной основе.
Аудитория взорвалась, и Арес улыбнулся. Он загнал ее в угол. Эти люди хотят радикального решения раз и навсегда. А добровольность решения кажется некоторым вроде подфутболивания консервной банки на дороге, просто оттягивающей неизбежное.
– А мое решение не добровольно, – заявил Арес.
Из лож и балконов раздались крики, все в унисон кричали в отключенные микрофоны: «Что за решение?»
– Я привел наш народ на эту планету. Вместе с другими основателями Исхода я сформулировал нашу мечту о единой планете, простирающуюся в вечность. Антизмеиные законы были написаны, чтобы защитить нас от себя самих, и нарушать их нельзя. Недопустимо. – Арес игнорировал отдельные выкрики. – Но нашу мечту о едином народе на одной планете реализовать в мире невозможно. А я не желаю видеть войну внутри собственного народа. Я не стану ее вести, и мне совершенно очевидно, что больше никто на это не способен. Нашей повестью станет повесть о двух мирах. У нас есть средства завтра решить свой раздор, наделить равенством и возможностями каждого гражданина. Флот кораблей, построенных нами в годы после Исхода, существует по сей день. Это научные, транспортные и горнодобывающие суда. Как вам известно, мы нанесли на карту каждую планету в пределах новой сторожевой черты. Многие из них могут стать новой родиной для рабочего класса. Они могут выстроить там собственный мир, если только будут придерживаться Змеиных ограничений. Мы не можем позволить им стать угрозой ни для себя, ни для нас.
Быстро посыпались вопросы, и Арес так же быстро сыпал ответами. Горнодобывающие корабли можно сконфигурировать для терраформирования, преображения новой планеты в райский сад, избавленный от природных катаклизмов и космических угроз. Доставят колонистов на новую планету транспортные корабли, доставлявшие штат и детали к сборочному конвейеру «стражей». Дебаты быстро перекинулись на то, как окрестить отлетающих атлантов, причем часть ораторов настаивали, что «изгнанники» – вполне корректный термин, поскольку это принудительное переселение. Термин «сепаратисты» рассматривали, но сочли чересчур конфронтационным. Наконец одобрили «колонисты», хотя правила ясно говорили, что одним из условий, которых колонисты должны придерживаться, будет Змеиное ограничение, гласящее, что они ни в коем случае не должны покидать свою планету для исследований или колонизации.
Когда главные вопросы были решены и дебаты переключились на мелкие детали, вроде того, какие округа следует эвакуировать в первую очередь и что разрешить каждому взять с собой в дорогу, Арес тихонько удалился.
– Свой голос я передаю вам, – сказал он Номос.
Его разбудили среди ночи, что генерал счел ироничным по отношению к человеку, которому позволили проспать десять тысяч лет, за которые довели его планету до точки.
– Мы почти пришли к соглашению, – сообщила Номос. – Нам нужен компромисс. Большой блок голосующих хочет смягчить ограничения на исследования. Они требуют использования части научных кораблей для исследований дальнего космоса.
– Чего это ради?
– Они зовут это проектом «Происхождение». Простое исследование примитивных гоминидов.
Арес повертел эту идею в голове. Это может создать проблемы.
– Ладно. При двух условиях. Первое: вокруг некоторых планет обращаются военные бакены. К ним приближаться нельзя. Приблизившись, они погибнут. Второе: они получат только один корабль. Мы не можем рисковать, разрешив сотням кораблей дефилировать по всей Галактике.
Снова Ареса разбудили через несколько часов. Второй Исход, названный Актом равенства атлантов, был официально одобрен с минимальным перевесом.
Глава 42
День подписания Указа о высылке был худшим за тридцать пять лет жизни Изиды. Она мысленно проигрывала ситуацию снова и снова, представляя, какие могла использовать аргументы, чтобы звучать более убедительно, представить данные как-то иначе, чтобы взять верх над Аресом на Форуме.
Мир вокруг нее менялся, и отнюдь не к лучшему. После голосования больше всего советники боялись мести со стороны рабочего населения – но она не последовала, во всяком случае против интеллектуалов. Стратегия Ареса оказалась вполне жизнеспособной. Вожди рабочей революции безотлагательно выпустили заложников и даже обратили взоры на собственные ряды, пресекая любые протесты рабочих против принудительного переселения. Методы их были брутальны, а освещение в СМИ – беспощадно. Политические лидеры закрывали на это глаза. Жалкая горстка интеллектуалов продолжала свои протесты, по-прежнему лелея надежду на единое общество. Воду мутили в основном граждане городов, не затронутых бунтами и террористическими актами. Жертвы, сумевшие пережить резню, молча подсчитывали дни, остававшиеся до изгнания.
Через неделю после голосования Ликос посетил Изиду в лаборатории, к ее великому изумлению, принеся благодарности. После этого они виделись регулярно, и каждый раз она ждала новой встречи все с большим нетерпением.
Со своей стороны ученая всякий раз рассказывала о подвижках. Ограничения на автоматизированные технологии несколько смягчили, чтобы облегчить переходный процесс для интеллектуалов после изгнания.
С каждым визитом предметов для разговора оставалось все меньше, но Изида по-прежнему ждала встреч с нетерпением, страшась дня, когда корабли придут, чтобы принять рабочих на борт и увезти их навеки.
Именно во время одной из таких бесед, когда Ликос описывал, как вожди оппозиции кодифицируют критерии принадлежности к рабочим, у Изиды и сформировался план.
– Они опираются на доход, тип работы и даже на то, кем были твои родители, – поведал Ликос.
– А экспрессию генов они учитывают?
– Нет.
– А они определили планету для переселения?
– Да. Генерал Арес и его команды уже терраформуют ее. Но я не знаю, где она, – ответил Ликос.
– Можешь выяснить?
– Возможно.
Изида поделилась с ним своим планом, и, когда она закончила, Ликос долго молчал.
– Просто поразмысли об этом, – попросила Изида.
Назавтра ее посетил Янус.
– Я передумала. Я с радостью присоединюсь к проекту «Происхождение».
Она чувствовала легкие угрызения совести из-за того, что ее энтузиазм питал совершенно иной источник, но это можно как-нибудь утрясти и после.
*
Арес взирал из иллюминатора своего исследовательского корабля на раскинувшуюся внизу голубую, зеленую и красную планету, по поверхности которой ползали могучие машины, разгребавшие землю и вздымавшие в атмосферу тучи красной пыли. Машины терраформования передвигали горы, создавая рай для изгнанников‑атлантов.
– Геологическая партия прибыла, генерал Арес. Тектонические плиты в северном полушарии не будут доставлять проблем четыре тысячи лет. Оставить их?
– Нет. Через четыре тысячи лет они сами с ними управятся. Займитесь жильем. – Борьба с глобальной катастрофой может подтолкнуть их эволюцию. Это было бы опасно. Арес хотел, чтобы они жили тут, не зная забот. В этом заключалась суть его плана.
В день переезда генерал смотрел на флот транспортных кораблей с лунной наблюдательной площадки. Корабли приблизились к пылающей вдали белой звезде, и от вида целого флота у него прямо занялся дух. Он почувствовал, как волоски на руках встают дыбом от пробежавших по коже мурашек. В голове крепко засела одна-единственная мысль: «Я победил».
