Текст книги "Тайна происхождения. Трилогия "
Автор книги: А. Дж. Риддл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 64 страниц)
Повернувшись, Кейт добрела до ближайшей деревянной скамьи и вытянулась на ней. Пару минут спустя подоспел и Мартин, склонившись над ней с протеиновым батончиком и бутылкой воды. Кейт взяла и то и другое, немного поела и выпила, а затем веки ее медленно смежились, и она погрузилась в сон.
*
Ожидая, когда защищенный чат откроется, Мартин смотрел на спящую Кейт.
Окно чата развернулось, и в нем выскочила текстовая строка.
Станция 23.ДК>
Статус?
Станция 97.МБ>
Жуть. Вторжение Иммари в Марбелью идет полным ходом. Я в западне. При мне Кейт, а также Бета-1 и Бета-2. Пока в безопасности. Ненадолго. Прошу немедленной эвакуации. Не могу ждать. Текущая точка: храм Св. Марии.
Станция 23.ДК>
Момент.
Станция 23.ДК>
Донесение полевой группы от Сейчас-2 часа: под Марбельей. На город идет газовая атака, но газ рассеивается. Будем в точке рандеву в 09.00 по местному.
КОНЕЦ ДОНЕСЕНИЯ
ПРИМЕЧАНИЕ: группу составляют 5 хорошо вооруженных солдат в испанской военной форме.
Откинувшись на спинку скамьи, Мартин перевел дух. Быть может, шанс у них все-таки есть. Он бросил взгляд на Кейт. Та ворочалась и морщилась. Ей снился кошмар, и жесткая деревянная скамья лишь усугубляла дело, но Мартин больше не мог ничем ей помочь. Кейт требовался отдых.
*
Кейт видела сон, но все казалось ей чистейшей явью. Она снова была в Антарктиде, в катакомбах Атлантиды. От мерцающих серых стен и бусинок огоньков вдоль пола и потолка ее бросало в дрожь. Вокруг царило безмолвие, и она была одна-одинешенька. Шагам вторило гулкое эхо, пугая ее. Кейт глянула вниз. Она оказалась обута в ботинки и одета в какую-то форму. А где Дэвид? Отец? Мальчики?
– Эгей! – позвала она, но откликнулось лишь эхо ее собственного голоса, раскатившееся в холодной пустоте.
Слева от нее разошлись створки огромной двери, из которой в сумрачный коридор пролился свет. Ступив через порог, женщина оглядела помещение. Оно было ей знакомо. Кейт уже бывала здесь прежде. Тут находилась дюжина труб, поставленных вертикально, и каждая вмещала человеческого предка, образчик одного из людских подвидов. Но теперь занята была лишь половина труб. Куда же девались тела?
– Мы берем новые анализы.
Кейт стремительно обернулась, но прежде чем успела разглядеть лицо, образ померк.
Глава 18
Оперативная база Иммари «Призма»
Антарктида
Дориан узнал это помещение – ту самую комнату для допросов, где он удерживал Кейт Уорнер, прежде чем та сбежала. Кто-то дополнил обстановку креслом для допросов, которое вполне могло служить раньше зубоврачебным, но с толстыми ремнями для ног, запястий и груди. Солдаты пристегнули его настолько туго, что он едва мог вздохнуть. Головокружение от газа никак не проходило. С какой стати его же люди обратились против него? Не открылся ли портал снова? Не вышел ли оттуда другой Дориан Слоун с другой историей? Или другим чемоданчиком? Не взорвался ли чемоданчик, который вынес Дориан?
Долго ждать ответов ему не пришлось. Дверь открылась, и в комнату вошел подтянутый мужчина с двумя бойцами спецназа Иммари по бокам. Дориан узнал его. Как там его?.. Сэнфорд? Андерс? Ах да, Сандерс. Точно. Руководитель среднего звена из «Иммари Кэпитал». Выражение лица Сандерса тотчас поведало Дориану, что к чему: это борьба за власть. От этого откровения Слоун тотчас расслабился. В борьбе за власть он отлично разбирался.
Дориан сделал неглубокий вдох, но его визави заговорил первым:
– Давненько не виделись, Дориан. Как ты?
– На это у нас нет времени…
– И верно. Атланты, – понимающе кивнул тот. – Просыпаются. Выходят. Мы как раз этим занимаемся.
– Внизу есть что-то управляющее кораблем изнутри. Нужно уничтожить его снаружи.
Сандерс подошел поближе к Дориану, внимательно разглядывая его, как под лупой.
– Что они с тобой сделали? В смысле, выглядишь ты просто замечательно. Почти как новенький. Гладкая кожа. Твой прежний издерганный, замученный, измочаленный вид как рукой сняло.
Так вот в чем заключался план Сандерса: унизить Дориана, показать тем, кто смотрит сквозь стекло, что Сандерс держит все под контролем, а Дориан не представляет угрозы. Силясь податься вперед, Слоун напружинился так, что грудной ремень врезался в кожу, и практически выплюнул:
– Слушай меня очень внимательно, Сандерс. Ты сейчас меня освободишь, и мы обо всем забудем. А если нет – клянусь, я тебя выпотрошу и буду пить твою кровь, глядя, как ты подыхаешь.
Сандерс отдернул голову, вскинув брови, какое-то время удерживая это выражение, а потом громко расхохотался.
– Боже мой, Дориан, что они с тобой учудили? Ты даже более сумасшедший, чем раньше. Кто бы мог подумать, что такое возможно? – Отойдя от Слоуна, он обернулся, вновь посерьезнев. – А теперь я хочу, чтобы ты выслушал меня очень внимательно, потому что так будет
на самом деле
. Ты останешься пристегнутым к этому креслу, где будешь извиваться и верещать новую бредятину. Потом мы впрыснем тебе кое-что, после чего ты поведаешь нам все, что там произошло, и когда мы с тобой покончим, то швырнем твое беспомощное тело в эту дыру, где ты замерзнешь насмерть, – и такая смерть будет куда лучше той, какую учинил мой предшественник твоему чокнутому папуле.
На лице Слоуна отразился шок.
– Да, это мы… Ну, что я могу сказать, Дориан? Порой смена руководства бывает брутальной. Вот, сейчас покажу, что я имею в виду, – Сандерс обернулся к одному из спецназовцев. – Несите спецсредства, приступим.
Дориана охватила ледяная ярость – прозрачная, расчетливая ненависть, сфокусировавшая рассудок в лазерный луч. Он окинул взглядом ремни на руках и груди. Ни те, ни другие порвать казалось невозможно. Легче переломать себе запястья. Он дернул назад левый ремень. Тот даже не шелохнулся. Дориан ощутил, как руку прошила мучительная боль. Он чуть не сломал большой палец. Потянул сильнее, почувствовав, как большой палец выскакивает из сустава. Боль схлестнулась в рассудке Дориана с яростью. Ярость победила.
Сандерс взялся за ручку двери.
– Ну что ж, прощай, Дориан.
Вытянув шею, один из спецназовцев шагнул к Слоуну. Неужели понял, что тот затеял?
Дориан отдернул левую руку, вложив в рывок всю силу до последней капли. Костяшки указательного пальца и мизинца хрустнули и выскочили вниз, под средний и безымянный пальцы, позволив руке выскользнуть из ремня. Но кисть при этом жестоко пострадала – пользоваться можно будет только двумя средними пальцами. Будет ли этого достаточно? Протянув руку, он уцепился за ремень, впившийся в правую руку. Среднему и безымянному пальцам едва хватило сил прижать язычок ремня к ладони. Но все-таки удалось. Боль просто оглушала. Он дернул – и ремень отстегнулся. Солдат ринулся к нему. Рванув ремень с груди, Дориан молниеносно сел, выбросил правую руку вперед, ударив основанием ладони спецназовцу в нос, и тут же развернулся, бросившись в сторону как раз вовремя, чтобы ухватить Сандерса за ноги.
Путы на ногах Дориана удержали его в кресле, но он сумел повергнуть Сандерса на пол и подтащить к себе. Почувствовав, как зубы впиваются в его шею, Сандерс вскрикнул. Хлынувшая кровь залила все лицо Слоуна и пол, оросив белую поверхность алым за считаные секунды. Дориан оттолкнул от себя Сандерса как раз вовремя, чтобы увидеть, как второй спецназовец выхватывает пистолет и делает два выстрела Дориану прямо в голову.
Глава 19
Храм Святой Марии Воплощения
Марбелья, Испания
Кейт пробудилась от щелканья клавиш, по которым кто-то лихорадочно барабанил. Она подняла руку, чтобы протереть слипающиеся глаза, и тут же почувствовала, как болит все тело. Наконец сказались отчаянное бегство из Района Орхидеи и сон на деревянной скамье. Впервые с той поры, как Мартин привез ее в Марбелью, она вдруг затосковала по узкой койке в здании спа и тихой жизни затворницы, которую там вела.
Кейт села и огляделась. В церкви царил мрак, разгоняемый лишь огоньками двух свечей, горящих посреди прохода, и сиянием экрана ноутбука, озаряющим лицо Мартина. Поглядев на нее, тот поспешно захлопнул ноутбук, вынул что-то из рюкзака и начал пробираться к ней.
– Голодная? – спросил он.
Кейт покачала головой, взглядом отыскивая в сумрачном соборе мальчиков. Они комочками свернулись друг возле друга на следующей скамье, завернувшись в несколько слоев белых простыней, сброшенных с вертолетов. Вид у них был совершенно безмятежный. Должно быть, когда она отключилась, Мартин вернулся на улицу за простынями. Кейт вновь сосредоточила внимание на нем.
– Я хочу закончить наш разговор.
С преисполненным ужаса лицом Мартин отвернулся и достал из рюкзака еще два предмета.
– Отлично, но сначала мне нужна еще одна вещь. Вообще-то, на самом деле две. – Он показал набор для забора крови на анализ. – Мне нужна проба твоей крови.
– Думаешь, я имею к чуме какое-то отношение?
Мартин кивнул.
– Если я прав, ты – весьма существенный фрагмент головоломки.
Кейт хотелось спросить, какой именно, но ее больше терзал другой вопрос.
– А что второе?
Мартин протянул ей круглый пластиковый флакончик с бурой жидкостью.
– Нужно, чтобы ты покрасила волосы.
Кейт уставилась на протянутые руки Мартина.
– Отлично. Но я хочу знать, кто меня ищет, – она взяла набор для анализа, и Мартин помог ей управиться.
– Все.
– Все-все?
Мартин отвел глаза.
– Да. Альянс Орхидеи, Иммари и все гибнущие правительства в промежутке между ними.
– Что?! Почему?
– После взрывов на объекте в Китае «Иммари Интернейшнл» сделала заявление, утверждающее, что ты произвела теракт и выпустила чуму, оружейный штамм гриппа – продукт собственных исследований. У них был видеоматериал – разумеется, настоящий. И он пребывал в полнейшем соответствии с предыдущим заявлением индонезийского правительства, объявлявшим о твоей причастности к терактам в Джакарте и осуществлению незаконных исследований на детях, страдающих аутизмом.
– Это ложь, – невыразительным голосом проронила Кейт.
– Да, это ложь, но СМИ раструбили ее, а многократно повторенная ложь входит в подсознание, и подсознание делает ее реальностью. Изменить подсознательное впечатление крайне трудно. Когда чума стала глобальной, всем захотелось взвалить вину на кого-нибудь. Ты была кандидатом номер один, и по множеству причин
лучшим
кандидатом.
– Лучшим кандидатом?
– А ты сама подумай. Предположительно душевнобольная женщина, работая в одиночестве, создает вирус, чтобы заразить весь мир и достичь собственных бредовых целей. Это пугает куда больше, чем альтернативы: организованный заговор или, что того хуже, естественное событие, которое могло стрястись где угодно и когда угодно. Все эти альтернативы – непреходящие угрозы. Миру не нужны непреходящие угрозы. Ему нужен сумасшедший одинокий террорист, желательно погибший. А еще лучше – пойманный и наказанный. Мир доведен до отчаяния; поимка и казнь злодея становятся выигрышным очком в игре, давая каждому капельку надежды, что удастся выкарабкаться из всего этого.
– А как же истина? – проговорила Кейт, отдавая ему пробирку со своей кровью.
Мартин опустил ее в термос.
– Думаешь, кто-нибудь в нее поверит? Что Иммари раскопали под Гибралтаром ветхозаветное сооружение возрастом в сотню тысяч лет и устройство, охранявшее его вход, спровоцировало глобальную пандемию? Это правда, но слишком надуманно даже для беллетристики. Воображение большинства людей весьма ограниченно.
Кейт потерла переносицу. С самого окончания учебы она занималась исследованиями аутизма, надеясь сделать мир лучше. А теперь стала врагом общества номер один… Просто фантастика.
– Я тебе не говорил, потому что не хотел тебя тревожить. Ты все равно не сможешь ничего с этим поделать. Я вел переговоры, чтобы выторговать для тебя безопасное передвижение и неприкосновенность. И добился сделки два дня назад.
– Какой сделки?
– Британцы согласились тебя принять, – сообщил Мартин. – Мы встретимся с их командой через пару часов.
В этот момент Кейт невольно бросила взгляд на мальчиков, спящих на скамейке.
– Мальчики отправятся с тобой, – поспешно добавил Мартин.
При известии, что у Грея был план, что скоро они окажутся в безопасности, половина страха и напряжения будто схлынула.
– А почему Британия?
– Я бы предпочел Австралию, но мы слишком далеко. Великобритания ближе и, наверно, столь же безопасна. Континентальная Европа, скорее всего, падет перед Иммари. Британцы же будут держаться до самого конца. Им уже не впервой. Там ты будешь в безопасности.
– И что же ты даешь им в обмен?
Встав, Мартин протянул ей флакон краски для волос.
– Давай, пора тебе заняться внешностью.
– Ты обещал им лекарство. Вот что ты даешь в обмен на мою безопасность.
– Кто-то же должен получить лекарство первым, Кейт… А теперь за дело. Времени у нас не так уж и много.
Глава 20
Научно-исследовательский городок корпорации «Иммари»
Окрестности Нюрнберга, Германия
Доктор Найджел Чейз смотрел через широкое панорамное окно в чистую комнату. Таинственный серебристый чемоданчик вертикально стоял на столе, поблескивая и отражая яркие огни комнаты. Команда из Антарктиды доставила странный чемоданчик час назад, и Найджел пока ничего не узнал.
Настало время провести какие-нибудь эксперименты и начать строить догадки. Доктор осторожно двинул джойстик. Роботизированный манипулятор в чистой комнате резко дернулся, едва не сбив чемоданчик со стального стола. Ему ни за что этого не освоить. Словно дурацкий автомат в гастрономе, куда бросаешь четвертак и пытаешься выудить мягкую игрушку. С ним тоже ничего не получается. Найджел утер пот со лба и минутку поразмыслил. Может, чемоданчик и не надо поворачивать… Можно просто пододвинуть манипулятором оборудование.
– Хочешь, я попробую? – предложил его лаборант Харви.
Найджел обожал свою сестру Фиону, но почти столь же страстно жалел, что взял ее сына Харви к себе лаборантом. Но ей хотелось выставить Харви из дому, а ему для этого нужна была чертова работа.
– Нет, Харви. Впрочем, спасибо. Сбегай для меня за колой лайт, ладно?
Пятнадцать минут спустя Найджел уже переставил оборудование, а Харви с его колой лайт еще не вернулся.
Чейз запрограммировал компьютер начать цикл радиационной бомбардировки и уселся в кресло, глядя сквозь окно в ожидании результатов.
– Кола лайт закончилась, я проверил все автоматы в здании, – Харви протянул ему банку. – Я принес тебе обычную колу.
Секунду Найджел раздумывал, сказать ли Харви, что логичнее было принести другой легкий напиток, но парнишка из кожи вон лез, а это дорогого стоило.
– Спасибо, Харви.
– Есть что-нибудь?
– Нет, – сказал Найджел, вскрывая банку и отпивая карамельную жидкость.
Компьютер подал сигнал, и на экране вспыхнуло диалоговое окно.
Входящие данные
Быстро отставив напиток, Найджел подался вперед и всмотрелся в экран. Если приборы не врут, ящик испускает нейтрино – субатомные частицы, возникающие вследствие радиоактивного распада и ядерных реакций на солнце и в атомных реакторах. Откуда они могут быть здесь?
Потом показания нейтрино замигали красным и сошли к нулю.
[3]
– Что случилось? – полюбопытствовал Харви.
Найджел задумался. Не реагирует ли чемоданчик на радиацию? Может, это какой-то сигнал вроде мигающего огня маяка в ночи? Или SOS, знаменитая морзянка субатомных частиц?
Найджел по профессии был инженером-ядерщиком и занимался в основном системами ядерной энергетики, хотя и ему довелось чуток поработать с ядерными боеголовками в восьмидесятых и на энергоустановках подводных лодок в девяностых. Физика элементарных частиц выходила далеко за рамки его епархии. Отчасти ему хотелось привлечь другого специалиста, разбирающегося в физике элементарных частиц, но что-то ему мешало так поступить.
– Харви, давай изменим режим облучения, посмотрим, как отреагирует чемодан.
Час спустя Найджел допил третью банку колы и принялся выхаживать из угла в угол. Частицы из последнего пакета, испущенного чемоданчиком, могли быть тахионами. Тахионы – сугубо теоретическое предположение, главным образом потому, что движутся они быстрее света, что, согласно специальной части теории относительности Эйнштейна, невозможно. Кроме того, эти частицы, предположительно, делают возможными путешествия во времени.
– Харви, давай попробуем новый режим.
Найджел принялся программировать компьютер, пока парень орудовал джойстиком и роботизированным манипулятором, управляясь с ним на диво хорошо. «Может, видеоигры и вообще молодежь на что-нибудь и годятся», – подумал Чейз.
Закончив программировать радиационный протокол, он увидел, как устройство поворачивается в чистой комнате. У Найджела возникла гипотеза: возможно, чемоданчик манипулирует частицами-хамелеонами – гипотетическими скалярными бозонами, масса которых зависит от окружения. В космосе хамелеоны будут иметь малую массу, а в земном окружении большую, что делает их обнаружимыми. Если это правда, Найджел оказался на грани открытия основы темной материи – и даже силы, стоящей за расширением Вселенной.
Но частицы-хамелеоны составляли лишь половину его гипотезы. Вторая половина заключалась в том, что чемоданчик – коммуникационное устройство, которое направляет их, подсказывая, какого типа частицы ему нужны, чтобы сделать то, для чего он предназначен. Чемоданчик запрашивал конкретные субатомные частицы. Но зачем они ему? Являются ли они «ингредиентами» для строительства чего-либо или же комбинацией, его отпирающей? Найджел предположил, что нашел ключ – режим облучения, необходимый чемоданчику. Может, это какой-то затеянный атлантами тест на интеллект, проверка сообразительности… Вполне разумно. Математика – язык Вселенной, а субатомные частицы – пресловутая скрижаль, подобие космического папируса. Что же этот ящик пытается поведать?
Компьютерный экран засветился. Массированный выход: нейтрино, кварки, гравитоны и даже частицы, еще не описанные.
Найджел посмотрел сквозь окно. Чемоданчик менялся. Серебристый блеск потускнел, на нем стали вспухать крохотные кратеры, словно полированная поверхность обращалась в песок. Затем крупицы песка, немного подрожав на месте, двинулись к центру, где образовалась темная воронка. Она начала пожирать чемоданчик изнутри. Затем тот окончательно захлопнулся, и комната наполнилась светом.
Здание взорвалось во вспышке белого света, мгновенно поглотившего шесть офисных небоскребов вокруг себя, прежде чем распространиться на целые мили, вырывая деревья с корнем и опаляя землю. Затем свет мгновенно угас, сжавшись в точку, его породившую.
Мгновение ничто не нарушало ночную темноту и покой, а потом с земли вознеслась тоненькая паутинка света, будто фосфоресцирующая струна, раскачивающаяся на ветру по мере подъема. Из световой паутины проклюнулись усики, сплетавшиеся между собой в сеть, и сеть свилась столь плотно, что стала сплошной стеной света, которая изогнулась дугой. Световые врата беззвучно мерцали в ожидании.
Глава 21
Храм Святой Марии Воплощения
Марбелья, Испания
Кейт сидела на краю чугунной ванны, как на насесте, дожидаясь, пока впитается краска для волос.
Мартин настоял на том, чтобы лично проследить за этой процедурой, словно Кейт могла попытаться отвертеться от этой работы. Знание, что весь мир жаждет твоей крови, – странный, но непреодолимо побудительный мотив к изменению внешности. Однако… логическая, сверхрациональная часть ее рассудка буквально кричала: «Если тебя разыскивает весь мир, сколько волосы ни крась, тебя это не спасет». С другой стороны, делать все равно было нечего, а вреда это не могло принести. Кейт накрутила прядь своих теперь уже каштановых волос, гадая, завершилась ли трансформация.
Мартин сидел напротив нее на кафельном полу, вытянув ноги и привалившись спиной к деревянной двери ванной. Он печатал на компьютере, периодически прерываясь, чтобы поразмыслить о чем-то. Кейт было интересно, чем он занят, но пока она решила эту тему не затрагивать.
В голове у нее роились другие вопросы. Она даже не знала, с чего начать, но одно из сказанного Мартином до сих пор беспокоило ее: что чума заразила миллиард человек в течение двадцати четырех часов. В это было трудно поверить – особенно учитывая, что Мартин и его сотрудники тайно готовились к вспышке заболевания десятилетиями.
Она деликатно кашлянула.
– Миллиард инфицированных в течение двадцати четырех часов?
– Мм-гм, – пробормотал Мартин, не отрывая взгляда от ноутбука.
– Это невозможно. Никакой патоген не распространяется настолько быстро.
Он посмотрел на нее.
– Это правда. Но я тебе не лгал, Кейт. Ни один известный патоген не распространяется настолько быстро. Однако эта чума – дело другое… Послушай, я тебе все скажу, только подожди, пока мы окажемся в безопасности.
– Безопасность – отнюдь не главная моя забота. Я хочу знать, что происходит на самом деле, и еще хочу хоть что-нибудь сделать. Скажи мне, что ты скрываешь. Рано или поздно я все равно выясню. Позволь хотя бы услышать это из твоих уст.
Помедлив добрую минуту, Мартин наконец закрыл ноутбук и горько вздохнул.
– Ладно. Первым делом ты должна узнать, что Чума Атлантиды куда сложнее, чем мы думали. Мы только сейчас разобрались в механизме ее действия. Самой большой загадкой был Колокол.
При упоминании о нем Кейт пробрала дрожь. Иммари открыли Колокол в Гибралтаре в 1918 году. Таинственный прибор был установлен на сооружении атлантов, которое отец Кейт помогал Иммари раскапывать. Как только Колокол освободили от земли, тот выпустил в мир испанскую инфлюэнцу – самую смертоносную пандемию в современной истории. Иммари со временем окопали Колокол со всех сторон, чтобы извлечь его для изучения. Дориан Слоун, глава службы безопасности Иммари, использовал трупы последних жертв Колокола, чтобы рассеять семена Чумы Атлантиды по всему миру, воссоздавая вспышку в попытке выявить людей с генетической сопротивляемостью Колоколу. Своей окончательной задачей он ставил создание армии, чтобы атаковать атлантов, создавших Колокол.
– Я думала, вы знали, как он работает и на какие гены воздействует, – заметила Кейт.
– Мы тоже так думали. Но совершили две критические ошибки. Первая заключалась в том, что наша выборка была слишком мала. Вторая – что мы исследовали тела, входившие в прямой контакт с Колоколом, без переноса. Сам Колокол не выделяет инфекционный агент – ни вирусов, ни бактерий. Он излучает радиацию. Наша рабочая гипотеза заключалась в том, что радиация Колокола вызывает мутацию эндогенного ретровируса, по сути реактивируя древний вирус, который затем трансформирует носителя, манипулируя генами и эпигенетическими маркерами. Мы полагаем, что этот древний вирус – ключ ко всему.
Кейт остановила его, подняв руку. Ей требовалось время, чтобы все осознать. Если это правда, гипотеза Мартина просто невероятна. Она указывает совершенно новый тип патогена и даже новый патогенез – радиоактивный, а потом вирусный. Возможно ли такое?
Ретровирусы – просто вирусы, которые могут вводить ДНК в геном носителя, меняя его на генетическом уровне. Они – своего рода «обновление компьютерного программного обеспечения». Когда человек подцепляет ретровирус, он, по сути, получает впрыскивание ДНК, меняющее геном в некоторых из его клеток. В зависимости от природы введенной ДНК обретение вируса может оказаться и благом, и бедой, а может и никак не повлиять, – а поскольку геном каждого человека совершенно индивидуален, результат почти всегда будет неопределенным.
Ретровирусы существуют с одной целью – произвести как можно больше собственной ДНК. И в этом они хороши. Фактически вирусы составляют большую часть всего генетического материала на планете. Если собрать всю ДНК человечества, всех остальных животных и даже всех растений – каждой невирусной формы жизни на планете, – общая сумма ДНК все равно будет меньше, чем вся вирусная ДНК на Земле.
Вирусы эволюционируют не затем, чтобы навредить своим носителям, – на самом деле они
зависят
от живых существ, благодаря которым воспроизводятся, и именно этим и занимаются: находят подходящего носителя и спокойно воспроизводятся, пока носитель не умирает от естественных причин. Эти резервуарные хозяева, как называют их ученые, по сути, носят вирус без каких-либо симптомов. Например, клещи носят пятнистую лихорадку Скалистых гор; мыши-полевки – хантавирус; москиты – вирус Западного Нила, тропической лихорадки и лихорадки денге; свиньи и куры – гриппа.
Люди фактически являются резервуарными хозяевами бессчетных бактерий и вирусов, которые пока не были даже классифицированы. Около двадцати процентов генетической информации в одном только носу не соответствует ни одному из известных или каталогизированных организмов. В кишечнике от сорока до пятидесяти процентов всей ДНК принадлежат бактериям и вирусам, которые еще не дождались классификации.
Даже в крови до двух процентов ее массы составляет некая «биологическая темная материя». Во многих отношениях эта темная материя, этот океан неведомых вирусов и бактерий – самый дальний рубеж.
Почти все вирусы безвредны, пока не сменят тип носителя – вид жизни, отличающийся от их естественных носителей. Тогда вирус комбинируется с совершенно новым геномом, вызывая новую, неожиданную реакцию – болезнь.
В этом и заключается величайшая угроза со стороны вирусов. Но Мартин говорил не об инфекционных вирусах, проникающих в человеческий организм извне. Он описывал активацию бывшей инфекции, латентный набор вирусной ДНК, пребывающей в спячке внутри самого организма. Это похоже на заражение вирусом от самого себя – этакий троянский конь внутри ДНК, который вдруг пробудился и начал сеять в организме разрушения.
Подобные человеческие эндогенные ретровирусы, как их называют, по сути, представляют собой «вирусные окаменелости» – останки былых инфекций, изменивших геном носителя. Они встроились в наследственную информацию ДНК носителя и передались последующим поколениям. Недавно ученые открыли, что до восьми процентов всего человеческого генома составляют эндогенные ретровирусы. Эти окаменевшие свидетельства былых вирусных инфекций присутствуют и у наших ближайших генетических родственников, живых и вымерших: шимпанзе, неандертальцев и денисовцев. Они были заражены многими из тех же вирусов, что и мы.
Кейт начала прокручивать эту идею в голове. Эндогенные ретровирусы считались инертными, по сути, представляющими собой часть большой группы «мусорной ДНК» в геноме каждого. Эти ретровирусы незаразны, но влияют на экспрессию генов. Недавно ученые начали рассматривать возможность, что эндогенные ретровирусы могут играть роль в таких аутоимунных заболеваниях, как волчанка, рассеянный склероз, синдром Шегрена и даже рак. Если вирус, стоящий за Чумой Атлантиды, – эндогенный ретровирус, это может означать…
– Ты говоришь, что инфицировано уже все человечество. Что мы инфицированы с самого дня рождения, что вирус, стоящий за Чумой Атлантиды, уже часть нашей ДНК. – Она помолчала. – Колокол и трупы из него лишь активировали латентный вирус.
– Вот именно. Мы считаем, что вирусные компоненты Чумы Атлантиды были добавлены к человеческому геному десятки тысяч лет назад.
– Ты считаешь, что это было преднамеренное деяние, что кто-то или что-то внедрило этот эндогенный вирус – Чуму Атлантиды, – зная, что в один прекрасный день он активируется? – спросила Кейт.
– Да. Я считаю, что Чума Атлантиды была запланирована давным-давно. Я считаю, что Колокол – просто механизм активации для окончательной трансформации человечества. Атланты пытаются спровоцировать либо очередной Большой Скачок Вперед –
последний
скачок вперед, – либо грандиозный скачок назад, откат к точке до введения гена Атлантиды.
– Вы обнаружили вирус, вызывающий чуму?
– Нет, и это нас сдерживает. На самом деле мы считаем, что могут быть задействованы два эндогенных ретровируса, словно в организме разыгралась некая вирусная война. Эти два вируса борются за контроль над геном Атлантиды – возможно, чтобы изменить его радикально и окончательно. У девяноста процентов инфицированных вирусная война сокрушает иммунную систему и влечет смерть.
– Как испанка.
– Совершенно верно. И как раз этого мы и ждали: традиционной биологической вспышки, передаваемой обычными путями – через телесные жидкости, воздушно-капельным путем и так далее. К этому мы готовились.
– И как готовились?
– Сформировали группу – в основном из государственных служащих и ученых. В последние двадцать с лишним лет мы тайно трудились над лекарством. Орхидея была нашим главным оружием против чумы – самая передовая терапия, смоделированная по образцу лекарства от ВИЧ.
– Какого еще лекарства от ВИЧ?
– В две тысячи седьмом году человек по имени Тимоти Рэй Браун, впоследствии ставший известным как Берлинский пациент, был излечен от ВИЧ. У Брауна диагностировали острый миелоидный лейкоз. Его ВИЧ-положительный статус осложнял лечение. Во время химиотерапии ему пришлось бороться с сепсисом, и врачам пришлось испробовать менее традиционные подходы. Его гематолог доктор Геро Хюттер решился на терапию стволовыми клетками – полную трансплантацию костного мозга. Хюттер неустанно перебирал одного подходящего донора костного мозга за другим в поисках специфической генетической мутации – CCR5-Дельта 32. CCR5-Дельта 32 наделяет клетки иммунитетом к ВИЧ.
– Невероятно.
– Да. Поначалу мы думали, что мутация Дельта 32, должно быть, возникла во время эпидемии Черной смерти в Европе – примерно от четырех до шестнадцати процентов европейцев имеют как минимум один такой набор. Но мы проследили еще дальше. Мы грешили на оспу, однако потом нашли образцы ДНК бронзового века, содержащие ее. Происхождение мутации – загадка, но одно ясно наверняка: пересаженный костный мозг с CCR5-Дельта 32 излечил и лейкемию, и ВИЧ Брауна. После трансплантации он перестал принимать свои антиретровирусные препараты и больше никогда не показал ВИЧ-положительных анализов.
– И это помогло с синтезом Орхидеи? – поинтересовалась Кейт.
– Это был грандиозный прорыв, открывший уйму разных направлений для исследований. На самом деле CCR5-Дельта 32 защищает носителей не только от ВИЧ, но и от оспы, и даже от
Y. Pestis
– бактерии, вызывающей чуму. Мы сфокусировались на ней. Конечно, тогда мы не вполне предвидели сложности Чумы Атлантиды, но усовершенствовали Орхидею настолько, что она останавливала симптомы. Мы даже близко к ее выпуску не подошли, когда вдруг началась вспышка. Орхидея не вполне была способна излечивать болезнь, но выбора у нас не осталось. В чуме есть какой-то элемент, выделить который мы не могли. Еще один фактор. Но… мы считали, что можем использовать Орхидею. Нашей целью стало сдерживание. Если бы мы смогли поддержать инфицированных и подавить симптомы, то смогли бы остановить болезнь, выиграть немного времени, чтобы выделить эндогенные ретровирусы, вызвавшие чуму и манипулирующие геном Атлантиды – истинным источником. Вот почему твоя работа была столь… интригующей.
