Текст книги "Тайна происхождения. Трилогия "
Автор книги: А. Дж. Риддл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 64 страниц)
Она
захотела
открыться ему сейчас же, чтобы увидеть выражение его лица.
– Пуповинной кровью.
– Что? – Дориан на шаг попятился от нее.
– Я потеряла ребенка. Но за месяц до того извлекла из пуповины стволовые клетки – просто на случай, если у ребенка вдруг разовьется состояние, которое потребует стволовых клеток.
– Ты лжешь!
– Ни на йоту. Я подвергла этих детей экспериментальному лечению с помощью стволовых клеток, взяв клетки зародыша нашего мертвого ребенка. И израсходовала все до капельки. Не осталось больше ничего.
Глава 110
Туннели Иммари
Гибралтар
Дэвид нажал на спусковой крючок снова. Опять щелчок.
– Я извлек ударник, – сообщил Крейг. – Я понимал, что разряженный пистолет ты по весу сразу отличишь.
– И чего вы от меня хотите?
– Я уже сказал. Я здесь, чтобы завербовать тебя. Когда мы закончим беседу, ты будешь знать истину и наконец…
– Нет. Можете убить меня прямо сейчас.
– Я бы предпочел воздержаться от этого. Найти хороших людей не так-то просто. Есть и другая причина: ты знаешь больше, чем любой другой. Ты находишься в уникальном положении, чтобы…
– Вы же знаете, почему я пошел в «Часовую башню»,
что
Иммари отняли у меня. Что отняли у меня
вы
.
– Не я. Дориан. Дитер Канн. Разумеется, я использовал «Часовую башню», чтобы заручиться гарантией, что ни одно разведывательное агентство не проведает о заговоре, но одиннадцатое сентября планировал
он
. Это порождение его рассудка. Он был одержим поисками отца в этих горах и отчаянно нуждался в каком-нибудь благовидном предлоге. И это не единственная причина. Как я уже говорил, когда я пришел в себя в семьдесят восьмом, от нашей организации остались жалкие развалины, и к две тысячи первому мы еще до конца не оправились. Мы нуждались в деньгах и глобальной ширме, чтобы возобновить свою работу.
– Так Дориан Слоун и есть Дитер Канн?
– Это правда. Очнувшись в семьдесят восьмом, я приказал открыть его трубу, и он вышел оттуда в полном здравии. Должно быть, труба попутно является каким-то лечебным аппаратом, медицинской капсулой. Но ее возможности ограничены лечением живущих. На моих глазах Патрик Пирс, который был невозмутим, как судья, на протяжении последних двадцати лет, был сломлен, когда из трубы вынули мертвое тело Хелены. Он пережил ее смерть заново. Впрочем, нам удалось спасти дитя, находившееся в ее утробе.
– Его ребенка?
– Дочь. Но ты уже с ней знаком. Это Кейт Уорнер.
Глава 111
База «Призма» «Иммари Рисеч»
Восточная Антарктика
Кейт вглядывалась в лицо Дориана. Отыщется ли в нем хоть намек на замешательство? Недоверие? Сожаление? Он в раздумье уставился в угол между стеной и полом. А потом перевел взгляд на нее, изогнув губы в злобной, жестокой ухмылке.
– Очень умно, Кейт. Ну конечно, ты очень умна – когда речь идет о науке. Но когда доходит до людей, тут ты полнейший профан. – Отвернувшись от нее, он зашагал к двери. – В этом ты вылитый отец. Незаурядный, но дурак.
Что он такое городит? Ее отец умер двадцать восемь лет назад. Дориан – или Дитер – или как там его… просто сумасшедший.
– Единственный дурак здесь ты, – отрезала Кейт.
– Ой ли? Все это вина твоего отца. Это он выпустил этот бич на волю. Он убил мою мать и брата и вынудил моего отца предпринять рискованную миссию ради спасения мира – миссию, с которой он так и не вернулся. Вот
почему,
Кейт, я всю свою жизнь посвятил завершению отцовской работы, чтобы искупить то зло, которое твой отец причинил моей семье; а сегодня ты дала мне ключ к окончательному завершению.
Прежде чем Кейт успела отреагировать, раздалась пронзительная трель звонка тревоги.
В дверь ворвался охранник или какой-то солдат.
– Сэр, нас атакуют!
Глава 112
Туннели Иммари
Гибралтар
В мыслях у Дэвида творилась кутерьма. И он высказал их вслух – вернее, пролепетал:
– Кейт Уорнер – дочь Патрика Пирса? Как…
– Я-то думал, новые имена в порядке вещей. Если бы кто-нибудь связал нас с событиями во время и после Первой мировой войны, это… осложнило бы нам жизнь. Пирс взял себе имя Том Уорнер, а новорожденную дочь нарек Катериной. Сказал ей, что мать умерла при родах, что фактически соответствовало истине. Дитер стал Дорианом Слоуном и помешался на прошлом и наследии отца. Он был злобным ребенком, ведь он повидал столько боли и остался один как перст в веке, постичь который не мог. Ты только вообрази – семилетний мальчонка уснул в восемнадцатом году с инфлюэнцей, когда его родители и брат были живы, а проснулся шестьдесят лет спустя, в семьдесят восьмом году, здоровый и один-одинешенек в чужом мире. Я пытался играть для него роль отца, но он был крайне неуравновешен, крайне замкнут. Как и ты, он посвятил свою жизнь тому, чтобы нанести ответный удар людям, которые отняли у него всех, кого он любил, убийству людей, переменивших его и погубивших его жизнь. Для него их олицетворяли Том Уорнер и атланты.
К сожалению для всех нас, Дориан весьма даровит. И пользуется поддержкой в рамках организации Иммари. Для них он – наследник и вернувшийся спаситель, живое доказательство того, что чуму и Колокол можно одолеть, что человечество способно выжить. Все это ударило Дориану в голову. Он превратился в чудовище. Он намеревается сократить человечество до горстки избранных носителей генетического превосходства, которую он считает своим племенем. Он уже спустил чуму с цепи. Апокалипсис разыгрывается в этот самый миг, пока мы тут беседуем. Но мы способны его остановить. Ты можешь убить его, и тогда я один возглавлю организацию Иммари, а ты будешь моей правой рукой.
Крейг внимательно наблюдал за Дэвидом в надежде различить хоть какие-нибудь признаки его реакции на свое предложение.
– Я возьму тебя под арест. Я его знаю. Он захочет поглумиться, допросить и подвергнуть тебя пыткам собственноручно. Я дам тебе средства и возможность убить его, когда вы с ним останетесь наедине.
– Так вот чего вы хотите? – Дэвид покачал головой. – Весь этот фарс ради… Хотите, чтобы я прикончил Слоуна, дабы возвести вас на трон?
– А ты не хочешь? Это он повинен в одиннадцатом сентября. Он твой враг. А еще ты можешь спасти Кейт. Сейчас она у него в руках. Он
наверняка
причинит ей вред. Однажды он уже сделал ей больно в Сан-Франциско. Это был его ребенок.
– Как?..
– Такова была его месть. Раз Тома Уорнера не стало, он перенес все на его дочь. Дориан не раздумывал. Ему хотелось, чтобы Кейт ощутила ту же боль, что и он, чтобы она пробудилась с осознанием, что семью у нее безжалостно отняли. Он чудовище. Убить ее не давал ему только Мартин, но теперь Мартину Дориана не остановить. А
ты
можешь. Ты способен спасти ее. Больше никто ей на выручку не придет.
Крейг выдержал длинную паузу, давая Дэвиду возможность вникнуть в сказанное, а затем повернулся и принялся расхаживать по комнате.
– Ты только подумай, Дэвид. Тебе известно, что вам не победить. Вы не можете дать нам бой. Помнишь автоматные очереди в тоннелях? Это мои агенты «Иммари Секьюрити» убивали последних лоялистов «Часовой башни». Все они уже мертвы. Ты здесь один-одинешенек. Тебе не одолеть Иммари. И вообще никому. Мир уже сражается с чумой. Тебе не предотвратить катастрофу. Но мы можем переменить ход вещей, действуя изнутри Иммари. Мы можем формировать облик мира грядущего.
Дэвид поразмыслил над предложением – своей собственной сделкой с дьяволом. А потом оглядел комнату в поисках какого-нибудь оружия. И наткнулся взглядом на древко копья, торчащего в одной из стен. Деревянное копье с железным наконечником выглядело настолько не к месту в диковинной комнате из стекла и металла, созданной с помощью технологий, которые Дэвиду даже вообразить не под силу.
В другом конце комнаты вдруг вспыхнула голограмма, будто некое объемное видео.
– Что…
– Мы толком не знаем, – пожал Крейг плечами, подходя ближе к тому месту, где формировалась голограмма. – Какой-то видеоматериал, голограммы, поставленные на повтор. Они воспроизводятся каждые несколько минут. По-моему, они показывают прошлое – то, что здесь случилось. Это еще одна причина, по которой я привел тебя сюда, в эту комнату. Секреты, которые она таит. Мы полагаем, Патрик Пирс еще не открыл их, когда переправил дневник в тридцать восьмом. Впрочем, есть и другое предположение: он нашел эту комнату, но ничего не работало, пока он не вышел из трубы в семьдесят восьмом. Мы все еще занимается сортировкой, но, как ты сам увидишь, мы считаем, он увидел их спустя лет семь с момента, когда вернулся к своей деятельности как Том Уорнер. Мы еще не знаем, что они означают, но он из кожи вон лез, только бы не допустить нас до них. Мы думаем, это какое-то послание.
Глава 113
База «Призма» «Иммари Рисеч»
Восточная Антарктика
При звуке второго взрыва Кейт вскинула голову. Снова подергала дверь. Все еще заперто. И вроде бы потянуло дымом. У нее в голове проносились безумные инсинуации Дориана и видеокадры с детьми, входящими в это циклопическое сооружение… с тяжелыми рюкзаками за плечами.
Дверь вдруг распахнулась, и в комнату поспешно вбежал Мартин Грей. Схватил Кейт за руку и потащил в коридор.
– Мартин… – начала было Кейт, но Грей ее перебил.
– Тихо! Надо спешить, – бросил он, увлекая Кейт вдоль по коридору с белыми стенами.
Они завернули за угол, и коридор уперся в некое подобие воздушного шлюза космической станции. Они прошли через шлюз и с вырвавшимся следом порывом ветра оказались в большом помещении по ту сторону – какой-то ангар или склад с высоким, сводчатым потолком. Стиснув ее руку, Мартин повел Кейт к штабелю крепких пластиковых ящиков, где они присели на корточки и молча замерли в ожидании. Кейт слышала мужские голоса в дальнем конце помещения и звук работы тяжелого оборудования – возможно, вилочных подъемников.
– Оставайся здесь, – распорядился Грей.
– Мартин…
– Я через минутку, – шепнул он, поднимаясь на ноги, и решительно зашагал туда.
Кейт услышала, как звук его шагов внезапно оборвался, когда он подошел к тем людям. В голосе его зазвенела такая властность и сила, какой Кейт за своим приемным отцом и не подозревала.
– Что вы тут делаете?!
– Разгружаем…
– Слоун вызвал весь персонал к Северному входу.
– Что? Нам сказали…
– Станция атакована. Если ее захватят, то, что вы делаете, уже не потребуется. Он вас вызывает. Можете остаться здесь, если хотите. Тут вас и похоронят.
Снова послышались шаги – теперь приближающиеся к Кейт; миновав ее, они направились к другому шлюзу. Остался звук лишь одной пары ног – Мартина. Он прошел еще дальше в ангар, и его голос раздался снова:
– Он вызывал всех.
– А кто будет контролировать участок?
– А как по-вашему, джентльмены, для чего здесь я?
Снова топот бегущих ног, звук открывания и закрывания шлюза, а затем Мартин вернулся.
– Кейт, пошли быстрей.
Он провел ее мимо рядов ящиков и какого-то импровизированного центра управления с рядом компьютеров и стеной дисплеев. Они показывали длинный коридор во льду и ворота, через которые некоторое время назад вошли дети.
– Мартин, прошу, объясни мне, что происходит.
В теплом взгляде Грея светилось сочувствие.
– Натягивай этот скафандр. Я расскажу тебе все, что успею за оставшиеся у нас секунды.
Он указал на белый раздутый костюм на стене рядом с рядом шкафчиков. Кейт принялась одеваться, а Мартин, отведя взгляд, заговорил:
– Я ужасно сожалею, Кейт. Это я вынуждал тебя добиваться результата. И когда тебе это удалось… я приказал похитить детей. Я вынужден был так поступить, потому что они были нам нужны…
– Из-за Колокола…
– Да, чтобы пройти мимо Колокола, войти в эти катакомбы – в сооружение под двумя милями льда в Антарктиде. С той поры, как мы занялись изучением Колокола, мы знали, что некоторые люди могут противостоять ему дольше других. Все они умирали, но пару лет назад мы выявили набор генов, отвечающих за этот иммунитет. Мы назвали их геном Атлантиды. Он в значительной мере сказывается на структуре связей головного мозга. Мы полагаем, именно этот ген обуславливает все продвинутые когнитивные способности: решение сложных задач, абстрактное мышление, речь, творческие способности. Мы, то есть Homo sapiens sapiens
[21]
, им обладаем, в отличие от всех прочих подвидов человека – ни у одного из открытых нами его нет. Вот чем мы отличаемся от них. Согласно моей гипотезе, именно атланты наделили нас им около шестидесяти тысяч лет назад – примерно в момент катастрофического извержения Тоба. Именно он дал нам возможность выжить. Но мы были не совсем готовы к нему. Мы еще слишком походили на своих троюродных братьев – крупных приматов, повинуясь инстинктам, живя, как дикие животные. Странность в том, что он, по нашему мнению, активируется некоей нейропроцедурой выживания – центром головного мозга, отвечающим за адаптационную реакцию переактивации, реакцию борьбы или бегства. Этот механизм активирует ген Атлантиды, мобилизующий и интеллект, и организм. Возможно, именно поэтому наше племя ищет острых ощущений и потому так склонно к насилию. Это крайне любопытно.
Мартин тряхнул головой в попытке сосредоточиться.
– Так или иначе, мы до сих пор пытаемся разобраться, как он работает. Ген Атлантиды – или хотя бы некоторые его генетические компоненты – есть у каждого, а вот его активация является проблемой. У некоторых интеллектов – гениев – активация происходит чаще. Мы полагаем, пресловутые моменты гениальности – озарения или вспышки прозорливости – подобны включению и выключению лампочки в буквальном смысле: это активируется ген Атлантиды, и в течение мимолетных мгновений мы становимся способны задействовать свой интеллект на полную мощность. Эти люди способны активировать ген Атлантиды, обходясь без рубильника реакции переактивации. Мы начали фокусировать свои исследования на умах, владеющих устойчивой активацией подобного рода. Мы наблюдали такую активацию у некоторых представителей аутистического спектра – у лиц с синдромом саванта. Вот почему мы финансировали твои исследования. Вот почему Совет Иммари простил Дориану выходку с тобой – он направлял тебя в русло интересов Иммари. И когда ты добилась успеха, когда дети продемонстрировали устойчивую активацию гена Атлантиды, я забрал детей, пока он не успел проведать об этом. Чтобы ему некогда было глядеть по сторонам, я предпринял другой отвлекающий маневр, с «Часовой башней».
– Так это
ты
был источником. Ты посылал информацию Дэвиду.
– Да. Это была отчаянная попытка остановить «Протокол Тоба». Я знал, что Дэвид занимается расследованием заговора Иммари. Я отправил ему сообщение, разоблачающее двойных агентов Иммари, работающих аналитиками «Часовой башни», и пытался сообщить ему, что сама «Часовая башня» и
есть
разведывательная служба Иммари, чтобы предупредить его о том, кому можно доверять. Я надеялся, что он сумеет узнать правду вовремя. Однако мне приходилось проявлять крайнюю осторожность: некоторые сведения были известны только на высочайшем уровне, а я и так уже был под подозрением. Я уповал, что война за «Часовую башню» по меньшей мере поглотит силы Иммари, оттянет исполнение «Протокола Тоба»…
– Что
именно
представляет собой «Протокол Тоба»?
– Тоба – план Слоуна использовать Чуму от Колокола, чтобы завершить генетическую трансформацию человечества.
– Зачем?
– Чтобы синхронизировать нас – генетически, то есть – с атлантами. Во всяком случае, эту байку Слоун с Киганом скормили организации. Но это лишь полуправда. Его истинная конечная цель – создание армии для упреждающего удара. Слоун с Киганом хотят войти в сооружение, находящееся у нас под ногами, и убить атлантов.
– Это безумие!
– Да. Но в их время, в тысяча девятьсот восемнадцатом году, вспышка болезни погубила десятки миллионов человек по всему миру, включая мать и отца Слоуна. Они считают, что те, кто находится в этом сооружении, хотят нам вреда, и, пробудившись, займутся истреблением людского племени. Для них спасение горстки избранных, обладающих генетическим превосходством, лучше, чем полное истребление.
В голове Кейт, пытавшейся усвоить откровения Мартина, так и зароились вопросы.
– Почему же ты мне не сказал? Почему не попросил моей помощи? – спросила она, почти не задумываясь.
– Ради твоей защиты, – вздохнул Мартин. – К тому же дети нужны были мне в экстренном порядке. У меня не было времени на объяснения, да вдобавок, сделав это, я втянул бы тебя в заговор Иммари. Я старался исполнить обещание, данное давным-давно, – держать тебя в стороне от всего этого. Но потерпел крах. Команда оперативников должна была тихонько забрать детей из твоей лаборатории. Тебя там даже не должно было быть в этот час. Узнав, что твоего помощника убили, я ужаснулся. И наделал других ошибок. Я недооценил скорость реакции Дориана. Я пытался давать тебе намеки о том, что происходит, когда мы виделись в Джакарте, во время моей театральной тирады в комнате наблюдения. Я не был уверен, что ты сумеешь связать концы с концами. Затем тебя захватили люди Дориана, и… вся ситуация вырвалась из-под контроля. После того как я увиделся с тобой в Джакарте, меня увезли сюда, в Антарктиду. Агенты Дориана следили за мной. Я почти ничем не мог помочь тебе. Но у меня был здесь собственный агент – Наоми. Я рискнул отправить Дэвиду очередное шифрованное послание, рассказавшее ему о китайском комплексе, а Наоми отыскала способ отправиться туда в компании Дориана.
– Так это она позаботилась об электронных пропусках на железнодорожном вокзале?
– Да. Я надеялся, что втроем – она, ты и Дэвид – вы сумеете спасти детей и вывести из строя электростанцию, поставив на «Протоколе Тоба» крест. Попытка отчаянная, без особых шансов на успех. Но учитывая,
что
поставлено на кон – буквально миллиарды жизней, – самый мизерный шанс был лучше, чем никакого.
Кейт закончила натягивать объемистый скафандр.
– А мальчики… Ты…
– Пытался вступить в контакт. Я вхожу в небольшую фракцию в рамках Иммари, отдающую предпочтение иному пути. Мы ставили себе цель найти терапию, активирующую ген Атлантиды, которая позволила бы нам войти в катакомбы и поприветствовать атлантов, когда они пробудятся, – войти не как убийцы, а как их собственные дети, попросить у них помощи в решении множащихся проблем человечества. Просить их помощи в исправлении гена Атлантиды. Мы нашли некоторые другие… интересные аспекты этого гена, загадки, которых мы еще не постигли. Объяснять некогда, но нам нужна их помощь. Вот что ты должна сделать, Кейт. Ты можешь пройти в катакомбы. Ты видела, в чем состоит план Дориана – использовать детей, чтобы уничтожить атлантов. Ты должна торопиться. Твой отец отдал жизнь за это дело и пожертвовал ради тебя очень многим. И отчаянно пытался спасти твою мать.
– Мою мать?.. – пыталась понять Кейт.
– Ну конечно, я же тебе не сказал, – покачал Мартин головой. – Этот дневник принадлежал твоему отцу.
– Не может быть… – Кейт вглядывалась Мартину в лицо. Неужели ее мать – Хелена Бартон? А Патрик Пирс – ее отец? Как такое возможно?
– Это правда. Патрик стал членом Иммари поневоле. Он пошел на это, чтобы спасти тебя. Он поместил тебя в трубу во чреве твоей матери в тот день в полевом госпитале в Гибралтаре. Выйдя в семьдесят восьмом году, он взял имя Том Уорнер. Я уже был штатным ученым Иммари, но пребывал в нерешительности… по поводу методов, всей этой жестокости. Я нашел в нем союзника, человека внутри организации, желавшего остановить это безумие, предпочитавшего диалог геноциду. Но он так и не проникся ко мне полным доверием. – Мартин уставился в пол. – Я в лепешку расшибался, чтобы обеспечить твою безопасность, исполнить данное ему обещание, но потерпел такой сокрушительный провал…
Позади них здание содрогнулось от очередного взрыва. Мартин схватил шлем от скафандра.
– Ты должна поторопиться. Я тебя спущу. Когда войдешь, ты должна сначала отыскать детей и вывести их оттуда. Что бы ты ни делала, позаботься, чтобы они вышли. Потом найди атлантов. Времени осталось в обрез – до детонации бомб, которые несут мальчики, осталось меньше тридцати минут. – Он повел Кейт в другой воздушный шлюз в конце склада. – Когда выйдешь отсюда, забирайся в корзину. Я буду управлять ею отсюда. Когда она дойдет до дна скважины во льду, беги через портал, в точности как дети.
Не успела Кейт и слова сказать в ответ, как Мартин закрепил шлем на месте и вытолкнул ее из шлюза.
Когда наружная дверь открылась, Кейт увидела стальную корзину, свисающую со стрелы крана на толстом металлическом тросе, слегка покачиваясь на антарктическом ветру, продувающем ее насквозь, почти не встречая сопротивления от металлической сетки по бокам корзины.
Кейт не без труда заковыляла к ней, и когда подошла к цели, ветер едва не свалил ее с ног. Манипулировать рукояткой в перчатках было трудновато, но Кейт удалось забраться внутрь. И едва она закрыла дверь, как корзина, поскрипывая, плавно пошла вниз по круглому стволу шахты.
Над головой у Кейт круглое светлое отверстие уменьшалось с каждой секундой, напомнив ей окончание мультфильма, где сцена уходит в диафрагму, из круга превращающуюся в булавочный прокол и наконец исчезающую, сменившись полной чернотой. Поскрипывание корзины выступало этаким нервирующим саундтреком ко все более сумрачному нисхождению.
Через пару минут корзина пошла быстрее, и последний проблеск света сверху угас. От скорости и дезориентирующей тьмы Кейт замутило, и она оперлась о край корзины, твердя себе, что осталось недолго, хотя не имела ни малейшего понятия, сколько еще продлится спуск. Как ни крути, а глубина шахты две мили.
А потом замаячил свет – россыпь блеклых искорок внизу, будто звезды в ясную ночь. С минуту Кейт смотрела на них вниз, восхищаясь их красотой и не задумываясь о том, что же это такое на самом деле.
Звезды,
просто думала она. А потом ее ум ученого медленно, но верно начал перебирать различные возможности, прежде чем остановиться на самом вероятном кандидате – крохотные светодиодные фонарики, сброшенные, чтобы освещать дно скважины. Они легли как попало, озаряя тьму вокруг себя, будто путеводное созвездие, задающее Кейт направление в космическом путешествии к некой неведомой планете. Они были почти… чарующими…
Вдруг по шахте эхом прокатился громкий звук – взрыв, и Кейт ощутила, что корзина падает быстрее. И быстрее. Толстый трос, прикрепленный к верху корзины, обвис, изгибаясь над ней волнами. Она падает. Это свободное падение. Трос перерезали.
Глава 114
Туннели Иммари
Гибралтар
Голограмма начала проявляться, и Крейг подошел ближе к Дэвиду.
Дэвид смотрел во все глаза. Играя яркими цветами, голограмма заполнила почти всю комнату. Он будто перенесся на место действия. Увидел могучий корабль, поднимающийся из океана. Показалась Гибралтарская скала, и Дэвид вдруг осознал масштабы конструкции. Рядом с ней Скала казалась не крупнее булыжника. И что-то еще тут не то – расположена Скала совсем не на своем месте. Она на суше, а не на берегу, и суша простирается позади и справа от Скалы вплоть до самой Африки. Европа и Африка связаны сухопутным мостом.
– Боже мой… – прошептал Дэвид.
Крейг подошел еще ближе к Вэйлу.
– В точности как описывал Платон – громадный остров, возносящийся из моря. Мы все еще пытаемся уточнить временной период, но полагаем, голофильм снят в районе от двенадцати до пятнадцати тысяч лет назад. Это определенно какой-то момент до окончания последнего ледникового периода. Мы узнаем точнее, как только определим уровень моря. Согласно Платону, остров затонул двенадцать с половиной тысяч лет назад, так что примерно правильно. А ты обратил внимание на размеры судна?
– Невероятные. Вы нашли лишь обломок.
– Да, и притом мелкий. Мы полагаем, площадь сооружения свыше шестидесяти квадратных миль – то есть подразумевая, что сегодня скала тех же размеров, что и пятнадцать тысяч лет назад. Площадь сооружения, или обломка, как ты выразился, где мы сейчас стоим, меньше одной квадратной мили. Судно в Антарктиде намного больше – около двухсот пятидесяти квадратных миль, – Крейг кивком указал на голограмму. – Следующий фрагмент показывает, что представляет собой это судно – то есть, так мы думаем.
Дэвид смотрел, как могучий корабль, приблизившись к берегу, останавливается. Голограмма мигнула, будто кто-то сменил катушку в античном кинопроекторе. Корабль стоял на прежнем месте, но уровень воды несколько повысился. А чуть позади корабля, на берегу, виднелся город, если можно это так назвать. От корабля полукругами расходились примитивные каменные монументы, будто ряд стоунхенджей. Там и тут виднелись хижины с соломенными крышами. Посреди каменных построек полыхал громадный костер, и голограмма совершила наезд на него. Группа людей в толстых шкурах волокла к нему другого человека – нет, обезьяну. Или нечто среднее. Высокий нагой примат яростно отбивался от захвативших его в плен людей, крепко держащих его с обеих сторон. Подтащив его к огню, люди поклонились.
С корабля запустили два летающих объекта, напоминающие колесницы или «Сигвеи» космической эры. Летя в паре футов над землей, они стремительно приближались к костру. И когда достигли его, люди попятились, кланяясь и не поднимая глаз от земли.
Покинув свои повозки, атланты схватили дикаря и впрыснули ему что-то. На них было надето нечто вроде доспехов и шлемов, почти целиком покрытых зеркальным стеклом, кроме затылочных частей. Бросив обезьяночеловека в повозку, они устремились обратно к кораблю.
Голограмма снова мигнула, и место действия перенеслось внутрь корабля. Обезьяночеловек лежал на полу. Атланты были все в тех же доспехах, и Дэвид не мог толком определить, но складывалось впечатление, что они о чем-то переговариваются… деликатный язык тела, несколько сдержанных жестов рук.
Крейг кашлянул.
– Мы все еще пытаемся понять, что здесь происходит. Имей в виду, мы увидели их всего пару часов назад, когда получили карту из дневника и проникли в помещение, но мы думаем, это видео показывает, как атланты прервали ритуальное жертвоприношение. Человек этот – неандерталец. Мы полагаем, что наши предки считали своим долгом травить каждого человека, не созданного по образу и подобию Бога, и приносить его в жертву. Некое подобие допотопных расовых чисток.
– Этот тот самый первобытный человек, которого Пирс видел в трубе?
– Да, как ты и сам увидишь.
– И что с ним случилось?
Фыркнув, Крейг тряхнул головой.
– Канн оттаял его в начале тридцатых, в ту же секунду, как сумел заставить Колокол заработать. Нам пришлось порядком повозиться с его энергоснабжением. За несколько лет они провели ряд экспериментов. Пытались даже воссоздать обезьяночеловека путем скрещиваниея людей с шимпанзе – его безумный проект «челошимп». Но, не добившись никакого прогресса, Канн в конце концов утратил к нему всякий интерес. И в тридцать четвертом скормил его Колоколу.
– Он не выжил?
– Нет, даже проведя в трубе невесть сколько тысяч лет. Так что, разумеется, мы были потрясены, когда Кейт Уорнер вышла целой и невредимой. Нам кажется, это имеет какое-то отношение к трубам, но то, что они делают, воздействует только на наш подвид. Должно быть, трубы каким-то образом активируют ген Атлантиды. То, чем она лечила этих детей, должно быть как-то связано с трубами. Мы предполагаем, что ген Атлантиды есть у каждого человека, но активируется он лишь спорадически и у горстки избранных. Неандертальцы же его генетического предшественника не имеют… О, а вот и кульминационный момент, как говорится. – Крейг кивком указал на голограмму.
Изображение снова переместилось из лаборатории под открытое небо. Позади корабля в небо вздымалась циклопическая волна цунами – на сотню футов выше корабля, который и сам по себе достигал добрых двухсот футов в высоту, если исходить из относительных размеров Гибралтарской скалы. Накрыв корабль, волна хлынула в примитивный город, сметая его с лица земли одним яростным взмахом.
Корабль остался на плаву, и волна понесла его в город, по пути сокрушая каменные монументы и хижины. Затем воды схлынули, утаскивая в море корабль, все еще более чем наполовину погруженный под воду. Вдоль днища корабля, скребущего по морскому дну, замельтешили искры. Затем голограмма полыхнула красно-белой вспышкой чудовищного взрыва, громыхнувшего под кораблем, раскалывая его на две, три, а там и на четыре части.
– Мы думаем, дело в гигантском метановом кармане на морском дне. Он взорвался с силой дюжины ядерных боеголовок.
Вода неслась поверх расколотого корабля обратно, и картинка вернулась в лабораторию к атлантам. Одного из них швырнуло о переборку, и тело его обмякло. Погиб? Уцелевший атлант подхватил неандертальца, будто тряпичную куклу, и втолкнул его в трубу, демонстрируя просто-таки поразительную силу. «Интересно, это его природная сила или дело в костюме?» – подумал Дэвид.
Повернувшись к своему товарищу, атлант поднял его. Они покинули комнату, и изображение мигнуло. Голограмма последовала за атлантом, бегущим по кораблю. Его швыряло туда-сюда – несомненно, от волн, раскачивающих корабль, безжизненно погружающийся на дно морское. Потом он появился в том же помещении, где сейчас стояли Крейг и Дэвид. Некоторое время поманипулировал с панелями. На самом деле он, держа товарища на плече, ничего не касался, просто его пальцы порхали над панелями.
Компьютеры выключались один за другим.
– Мы думаем, здесь он активирует Колокол. Устройство, препятствующее проникновению животных вроде нас. Вполне здравая мысль. Затем он выключает компьютеры. А вот по поводу следующей части мы до сих пор чешем в затылке.
В голограмме комната почти полностью потемнела, не считая тусклого свечения аварийного освещения. Отступив в глубину комнаты, атлант коснулся чего-то на предплечье. Перед ним, скользнув в сторону, открылась дверь. Дэвид проследил за ней взглядом – дверь все на том же месте, но теперь в ней торчит копье. Оглядевшись, атлант помедлил и вышел. Дверь за ним закрылась – без какого-либо копья.
Дэвид оглянулся на дверь.
– Не утруждайся, – покачал головой Крейг. – Мы пытались. И не один час.
– Что это в двери? – Дэвид подошел ближе.
– Не знаем. Пара ученых думают, что это Копье Судьбы, но мы не уверены. Мы думаем, что его вонзил туда Патрик, а вернее, Том Уорнер, пытаясь пробить отверстие в двери или что-нибудь еще.
– Копье Судьбы? – Дэвид подобрался еще ближе. Он-то знает, что это такое, но нужно выиграть время и отвлечь Крейга.
– Да. Ты о нем не знаешь?
Дэвид покачал головой.
– Канн был одержим этим копьем, и Гитлер вслед за ним. Легенда гласит, что этим копьем пронзили грудь Иисуса Христа, висевшего на кресте, чтобы убить его. Древние верили, что любое войско, обладающее этим копьем, будет непобедимым. Когда Гитлер аннексировал Австрию, он забрал копье, но лишился его всего за пару недель до того, как Германия капитулировала. Это один из множества артефактов, которые мы собрали за многие годы в надежде, что он или что-нибудь другое из древностей поведает нам об атлантах хоть что-то.
