Текст книги "Немцы в городе (СИ)"

Автор книги: Wind-n-Rain

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 38 страниц)

– С таким макияжем тебе намного лучше, сучка, смотри прямо – камера тебя любит!

Диана уже не в состоянии угадать, кому из похитителей принадлежит голос, а рассмотреть она не может – глаза застилает пелена из слёз и остатков туши для ресниц.

Спустя минутную передышку, перед ней вновь возникает бычья фигура Коляна в полный рост. Мужчина рывком оголяет её плечи. Следующим движением он добирается до бюстгальтера, хватает за основание чашечек и со всей дури тянет на себя. Кажется, он пытался сорвать с девушки лифчик, но изделие белорусской лёгкой промышленности выдерживает натиск. Так и не сумев порвать резинку лифчика, похититель натягивает её максимально туго и отпускает; резинка, подобно тетиве, возвращается на своё законное место со звонким и невероятно болезненным хлопком о мягкие ткани груди.

– Ай! – вскрикивает Диана.

– Ой-вэй! – слышит она сквозящий издёвкой голос напарника Коляна откуда-то из-за спины.

Мужчина наматывает на кулак длинный хвост её спутанных волос и тянет назад до тех пор, пока шея девушки не оказывается буквально перекинутой через спинку стула, обнажая горло, как у жертвенного ягнёнка. Ребром ладони похититель бьёт поперёк горла, и дальше Диана уже перестаёт что-либо чувствовать. Последние удары от обоих истязателей отдаются глухим эхом в её бёдрах, плечах, животе, груди, скулах, но обмякшее тело девушки на них уже не отзывается. Захлёбываясь густой смесью из слюны, крови и слёз, она ждёт конца.

Если бы Диана находилась чуть ближе к сознательному состоянию, она бы услышала доносящийся с улицы звук мотора подъезжающей машины. Но единственное, что на данный момент было доступно её пониманию, это то, что оба мучителя вдруг бросили своё занятие и ринулись ко входу в амбар.

– Колян, где твой ствол?

– В машине! А твой?

– Тоже! Иди посмотри, кто там, может, Вадим подъехал? Хотя не планировал...

Нельзя так просто взять и разбить чей-то череп о стену, но если ты – Оливер Ридель, то можно. Несколько глухих ударов головы о бетонное основание амбара заставили бездыханное тело напарника Коляна беззвучно сползти на гладкий деревянный пол, а самого Коляна – беспомощно застыть в состоянии животного ужаса в шаге от незваного гостя. Высокий незнакомец, покончив с одним из противников, обращает свой взор ко второму.

– К стене, – убедительности его словам добавляет пистолет, извлечённый из-за пояса джинсов; второй пистолет по-прежнему находится за поясом.

Колян беспрекословно выполняет указание, развернувшись лицом к стене и оперевшись о неё поднятыми над головой руками. Оливер снимает с гвоздей пару обрезков всё той же верёвки, вновь убирает ствол за пояс и несколькими автоматическими движениями скручивает Коляна по рукам и ногам, предварительно, точным ударом в печень, заставив того опуститься на пол лицом вниз. Убедившись, что Колян обездвижен, и побег его невозможен, Оливер направляется к деревянному стулу, выделяющемуся в полутьме амбара в свете софита, словно декорация к театральной мизансцене.

Не произнося ни слова, он опускается на колени перед вялым телом Дианы и аккуратно освобождает её от пут. Освободив девушку, он приподнимает её за предплечья, стараясь придать телу вертикальное положение, и, убедившись, что она может стоять, легонько её приобнимет, придерживая одной рукой за талию, а другой – под руку, и терпеливо ожидая, пока Диана окончательно не придёт в себя.

– Олли? Наконец-то...

Услышав её голос, Оливер ослабевает поддержку, чуть было не позволив телу Дианы податливо стечь на пол.

– Что они с тобой сделали? Скажи мне всё.

Она лишь молча кивает в сторону камеры, по-прежнему обозначающей своё немое присутствие в помещении красным огоньком видеозаписи.

– Они тебя снимали? Зачем?

– Олли... – Диана изо всех сил пытается взять себя в руки и говорить членораздельно, – они сказали, что босс любит снафф.

– Он его получит.

Оливер выпускает свою подопечную из объятий, и на этот раз Диана уже способна самостоятельно стоять на ногах, пусть и не очень крепко. Она медленно поднимает глаза на своего спасителя, их взгляды пересекаются; двое молча смотрят друг в друга, долго, нелогично долго.

– Выйди, – ни лицо, ни голос Оливера, как и прежде, не выражают эмоций.

– Что, прости? – Диана искренне не понимает, чего он хочет, хотя может показаться, будто она просто манерничает.

– Выйди, пожалуйста, мне надо здесь закончить.

– А, хорошо, – девушка ступает тихонько, и, сделав пару шагов в сторону выхода, оборачивается. – У тебя есть выпить?

– Посмотри в бардачке.

– Хорошо, – она продолжает свой путь к выходу из амбара, но вскоре оборачивается вновь: – А сигареты? А нафтизин? А косметичка?

– Это ты у себя в бардачке посмотри, – терпеливо отвечает Олли.

Уже добравшись до самого крыльца амбара, Диана оборачивается в третий раз:

– А с ними что? – она кивает в сторону бездыханного тела на полу, а потом – в сторону повязанного Коляна.

– Я разберусь. Ступай в машину. Там тепло. Там есть радио.

Диана плетётся к припаркованной меж деревьев у обочины машине, на которой приехал Оливер. Авто вовсе и не его – она узнаёт машину Тилля, а в голове заевшей пластинкой звучит: “Радио, радио, радио”...

Распахнув дверцу и плюхнувшись боком на переднее сидение, она позволяет себе отдышаться и спокойно осмотреться. Безлюдное шоссе порядком запорошило свежим ноябрьским снегом, нетронутый снежный покров простирается на километры вокруг бескрайними спящими полями, одинокие деревца вдоль проезжей части тянутся к тёмному небу голыми ветвистыми лапами. Не холод заставляет её окончательно очнуться, но мёртвая, болезненная тишина. Она включает печку в автомобиле на полную мощность, а следом – радио. Музыкальная волна ловится на удивление чисто, из динамиков звучит хорошо знакомый Fleetwood Mac. “Tell me lies. Tell me sweet little lies…”. Дрожащей рукой, в поисках тепла, девушка открывает бардачок – сейчас её спасёт только то, что способно согреть изнутри. В бардачке обнаруживается полноценный набор алкоголя, как из гостиничного мини-бара – удачная находка. Интересно, это походная аптечка Тилля, или Олли предусмотрительно подготовил все эти маленькие бутылочки специально для неё? Перебрав несколько пузырьков, девушка останавливает свой выбор на джине. Сделав крупный глоток из ёмкости объёмом в одну восьмую литра, Диана неспешно выдыхает, даже не поморщившись. Второй глоток даётся ещё легче. Всё в мире перестаёт иметь значение, и жар, растекаясь по пищеводу ровным теплом травяного пойла, не оставляет следа. Однако третий глоток пробуждает все желания сразу. Поддавшись первым, наиважнейшим из них, Диана вскакивает на ноги и, сквозь сугробы, бредёт к своей машине.

О Боже! Увиденное в зеркале пудреницы заставляет её ужаснуться. Опухшее лицо покрыто грязными разводами растёкшейся косметики и кровяными мазками, на левой стороне наклёвывается гематома, а губы буквально испещрены узором из наполненных свернувшейся кровью рваных трещин. Диана окунает палец в джин и проводит влажной подушечкой по истерзанным губам, будто бы травянистое пойло, подобно сказочному эликсиру, способно в мгновение ока заживить все раны. Не придумав ничего лучшего, она обеими ладонями зачёрпывает свежего снега и умывается им, ещё и ещё, будоража кожу холодными укусами твёрдой воды. Странно, но процедура эта, хоть и не сразу, позволяет очистить и успокоить горящее лицо. Каждый вдох даётся с трудом, и одна из причин тому – что все вдохи происходят через рот. Диана спешно отыскивает свою сумочку, а в ней – капли в нос. Посчитав, что она уже достаточно освежилась, девушка достаёт из бардачка пачку оранжевого пэлл-мэлла и жадно закуривает, чередуя затяжки с глотками джина. Покончив с первой сигаретой, она включает радио и в родном мерседесе, на этот раз на всю громкость, и принимается за вторую.

Оливер возникает в дверях ангара, когда часы на панели управления показывают семь. Его ещё недавно безупречно белая рубашка теперь разукрашена несколькими грязноватыми разводами, однако руки его чисты. Он безмолвно смотрит на Диану, стоящую возле своего автомобиля, облокотясь о переднюю дверцу, и звуки музыки разливаются по пустынному пространству ночной пустоши из открытого салона. Диана делает шаг навстречу своему освободителю, не прерывая зрительного контакта с ним. Ей кажется, будто лицо Оливера, обычно столь ровное и спокойное, а порой и пугающе равнодушное даже в самых экстремальных ситуациях, сейчас тронуто тенью тревоги. Что это: переживание о содеянном, страх будущего или неумолимое предчувствие неминуемого? Поравнявшись с его тонкой фигурой, девушка долго стоит недвижимо, не сводя глаз с его расширяющихся в режиме реального времени зрачков. Почему этот человек, обычно готовый к самым решительным действиям, остаётся будто парализованным сейчас, именно тогда, когда ей больше всего нужны его действия? Смесь замешательства с безразличием на его по-мальчишески свежем лице не на шутку злит девушки, и, сделав шаг назад для опоры, она обеими ладонями отталкивает Оливера от себя. Тот инертно отшатывается, и, ощутив спиной столкновение с остовом амбара, мягко сползает на пол, согнув ноги в коленях. Диане остаётся лишь удивиться невесть откуда взявшейся в ней силе: ведь, одним движением сбить с ног двухметрового мужчину – дело непростое. Но тут же она себя одёргивает с ещё бОльшим удивлением: это не она сильная, это он поддаётся.

Оливер простирает свои бесконечно длинные и безукоризненно ровные ноги вдоль покрытого тонкой ледяной корочкой дощатого настила амбарного крыльца. Диана перешагивает левой ногой через его конечности и усаживается верхом. При сгибе голенище высокого сапога издаёт хруст, и одновременно с ним несильная царапающая боль трогает её кожу. Девушка просовывает руку под шнуровку и извлекает расколотый под тяжестью её тела мобильник. Она и забыла, как, ещё пытаясь скрыться от преследователей, миллион эпизодов назад, сама запрятала его туда. Та погоня начинала долгую и странную ночь в Обоснуево, несомненно, самую запоминающуюся ночь в её жизни, и от того, будет ли счастливым конец, зависит её будущее. Или не зависит. Она перекладывает осколки телефона в карман пальто, накинутого недавно в стремлении согреться не только изнутри, но и извне.

– Завтра я куплю тебе новый телефон, – слышит она тихий, на редкость неуверенный голос мужчины, чьё тело сейчас так плотно зажато меж её бёдер.

– Купишь, конечно, – успокаивающе отвечает Диана и касается губами его шеи.

Прикосновение это сложно назвать поцелуем – она легонько водит израненными губами по его белой, нежной, ледяной коже, но вскоре касание становится ощутимее, и вот уже её губы оставляют на тонкой шее железного Олли жаркие алые всполохи. Она приподнимается выше, и, поравнявшись губами с его лицом, продолжает настойчиво пробовать кожу на вкус. Строго очерченный колючий подбородок, гладко выбритые щёки, тонкий нос – Оливер прикрывает глаза, и она касается губами его век, потом – лба, и наконец обращается к губам. Они приоткрыты, но безынициативны. Диана разгорячёнными ладонями сжимает лицо своего партнёра, и ощущает, как тело его пронизывает молния дрожи. Она накрывает его губы своими и ждёт – в конце концов, что-то же должно произойти, он, конечно, железный, но ведь каждый металл имеет свою температуру плавления. Видимо, нужный градус был настигнут именно в этот момент: девушка единовременно обнаруживает в своём рту чужой язык, а меж своих ног – чужую восставшую плоть.

Между ними лишь несколько слоёв ткани, и ни один из них не является препятствием, способным нарушить воцарившуюся долгожданную гармонию. Чулки, надетые накануне за неимением под рукой более уместных в конце ноября колготок, сыграли добрую службу. Не прерывая поцелуя, Диана теребит левую мочку Оливера подушечками пальцев, в то время как второй рукой непринуждённо расстёгивает его ремень, затем ширинку, и наконец опускает резинку боксеров. Ствол, оказавшийся зажатым в её ладони, аккуратный, гладкий, средних размеров, и он очень твёрд. Диана помогает себе, отодвигая в сторону краешек трусиков, и только сейчас, окунув палец в горячую влагу, осознаёт полную степень своего возбуждения.

– Помоги мне, – она берёт нежные, чуть дрожащие ладони Оливера в свои и просовывает их под чашечки многострадального бюстгальтера.

Коснувшись полной груди и зажав упругие соски между пальцев, он издаёт чуть слышный стон, вновь прикрывая веки и слегка прикусывая нижнюю губу. Диана приподнимается на коленях, чтобы тут же вернуться в прежнее положение, но уже с ощущением спасительной заполненности. Теперь уже её очередь стонать – член Оливера идеально обволакивается её влажными стенками, войдя полностью, но она хочет больше динамики, скорости, того, что принято называть страстью. Воспользовавшись выигрышностью своей позиции, она начинает энергично ёрзать, позабыв обо всём, наращивая темп, дыша всё чаще, вскрикивая всё громче. Ей хочется, чтобы эти ощущения длились вечно, она вновь поднимает взгляд на лицо Оливера, чтобы прочесть на нём, разделяет ли он её желания. Увиденное и радует, и пугает – очевидно, Оливер уже с трудом сдерживается.

– Не смей, – хрипло, на выдохе приказывает она, – Не смей, слышишь? – она уже умоляет.

Горячее семя и обмякший член обрывают ощущение приятной заполненности опустошением и разочарованием. Девушка медленно встаёт, расправляя затёкшие конечности и, на ходу вытирая выливающийся из неё остаток Оливера прямо подолом юбки, направляется к припаркованным машинам.

Из открытого салона её мерса Рианна допевает про бриллианты, а Диана силится остановить горячие слёзы обиды, не давая им пролиться на пылающие щёки – этой ночью уже было достаточно слёз.

Она садится за руль и закуривает, просто наблюдая, как Оливер направляет одну из чёрных БМВ похитителей в открытый амбар, затем – вторую, затем выходит в предрассветное поле, и амбар за его спиной оказывается объят огнём, следующим за двумя взрывами бензобаков. В одной руке он держит зажигалку, в другой – камеру. Он садится в свою машину и начинает движение в сторону города, Диана заводит мотор и следует за ним.

Оба автомобиля останавливаются у её подъезда спустя час. Оливер выходит из своего и садится в машину Дианы на место рядом с водительским. Они долго молчат, прежде, чем она находит в себе силы задать пусть и не самый важный, но всё же сильно интересующий её вопрос:

– Что с Коляном?

– С кем?

– С тем, которого ты связал.

– Ничего, просто побеседовали по душам.

– А потом?

Оливер молчит, и Диана не настаивает на ответе.

– Я позвонил Ренату – это парень, которого нанял Флаке в службу безопасности – скоро он будет здесь со своими ребятами. Они подежурят у подъезда, так что ничего не бойся. У тебя дома есть какой-нибудь старый мобильник?

– Да.

– Хорошо. Вставь в него пока свою симку. Тебе понадобится несколько выходных. Врач нужен?

– Нет. А как же Кречетов?

– Не думай о нём, скоро он получит копию этого, – Олли разжимает ладонь и демонстрирует карту памяти с камеры.

– Там то, как ты убил его подельников?

– Нет, этого он не увидит, – Олли отвечает без тени замешательства. – Пока. Мы отправим ему первую часть, где... где ты. Их рожи частенько мелькали на официальных мероприятиях рядом с генералом – а это серьёзный компромат. Так что в ближайшее время Кречетов тебя не потревожит. Только постарайся отправить своих родителей из города. Забронируй им тур, придумай что-нибудь. На всякий случай.

– Хорошо.

Оливер дёргает за ручку дверцы, готовясь выйти, но вдруг отпускает её.

– Диана.

– Что.

– Я обещаю, что, что... в следующий раз, если он будет, если ты захочешь, то... В следующий раз я ничего не сделаю без твоего разрешения, – он смотрит в пол, на грязный коврик, словно провинившийся школьник в кабинете директора.

Девушку переполняет смесь сочувствия и злости.

– Конечно. Больше никогда. Ничего. Без моего разрешения.

Он поднимает на неё глаза, его лицо озаряется неширокой, но невероятно счастливой улыбкой. Диана хочет поцеловать его, изнасиловать, убить, порезать на кусочки и съесть, вместо этого она покидает свой автомобиль и идёт к подъезду. Услышав за спиной хлопок дверцы, она запирает машину, направив ключи через плечо, так и не обернувшись.

Уже дома, в своей тёплой съёмной квартирке, стоя под горячим душем, она долго-долго плачет, смывая упругими струями чистой воды косметику, кровь, талый снег, грязь, пот, семя, тайные мечты... Оставляя позади эту ночь.

====== 17. Каша заваривается, каша начинает подгорать (Чистый снег и чистая политика) ======

– Хорошо, что ты пришёл. Проходи скорее, а то мы здесь совсем уже запутались, – Фрау суетится в дверях, встречая гостя.

– Ты позвонил – я пришёл. Всё равно в воскресенье дома делать нечего, – Стас снимает облепленные комками снега ботинки и поднимает глаза.

Сегодня Фрау хороша. Как никогда. Аккуратный неброский макияж, свежая укладка волосок к волоску, ярко-бирюзовая хипповатая туника и льняные брюки свободного кроя, а вместо привычных плюшевых тапочек – лёгкие кожаные мокасины. Она провожает Стаса в просторную светлую кухню квартиры на Ленинской. За кухонным столом, уставившись в ноутбук, сидит Круспе, взгляд которого полон растерянности. Стас впервые встречается с этим пижоном с тех пор, как доставил его во Мценск несколько дней назад.

– Ничего не понимаю, – бормочет Круспе, – я зарегистрировал паблик ещё вчера ночью, запустил рекламную кампанию, и сейчас у нас только тринадцать подписчиков. Что я делаю не так? – почти с мольбой взывает он к вошедшему парню.

Стас смотрит через плечо именитого сммщика на экран компьютера и хлопает себя по лбу ладонью:

– Ну для начала закрой фэйсбук и забудь его, как страшный сон.

Присутствующие в помещении Фрау, Круспе и Оливер, не сговариваясь, замирают в молчаливом оцепенении. Стас торопится с объяснениями:

– Кажется, вы до сих пор не поняли, куда попали. Фэйсбук во Мценске – вы смеётесь? Срочно регистрируйтесь в Вконтакте. Симка левая есть?

Однако недоумение всех троих не спешит сходить на нет.

– Прости, в чём регистрироваться?

Стас подсаживается к Рихарду, открывает в браузере новую вкладку и набирает адрес: vk.com.

– Здесь.

Трое тут же окружили парня и с нескрываемым интересом уставились на страницу регистрации.

– Что это? – только и в состоянии произнести Круспе.

– Ну вы даёте! Считайте, что это русский фэйсбук. Если вам нужна самая обширная выборка нашего захолустного контингента, то контактик – единственное место, где вы сможете её найти.

Круспе приступает к процессу регистрации, используя местную мегафоновскую сим-карту, которой заботливый Флаке снабдил его сразу по приезду.

– Так. Имя и Фамилия. Ричи Эмигрант. Подойдёт?

– Я не знаю, подойдёт или нет, но с чего-то надо начинать, Ричи, – Стас не может сдержать смешок.

На столе по левую руку от Рихарда он видит полную пивную банку, судя по сгустившемуся вокруг надменного пиарщика солодовому амбре – далеко не первую.

– “Охота Крепкое”, – декларирует он, читая надпись на банке, – где взял?

– В магазине. Хороший магазин, “Магнит” называется. Там ещё такие добрые женщины на кассах работают, – видно, что Круспе настолько поглощён новой игрушкой под названием “Вконтакте”, что даже не в силах грубить.

– Ты об этом ещё пожалеешь. О пиве из “Магнита”, я имею в виду, – продолжает подначивать его Стас.

– А что, плохое пиво? Думаешь, стоило взять в “Красно-белом”?

– Думаю, стоило взять с собой из дома. В чемодане, – уловив испуганный взгляд окончательно сбитого с толку собеседника, Стас решает чуть разрядить обстановку: – Да шучу я!

– Так, аккаунт есть. Что дальше? – возвращает разговор в предметное русло Оливер.

– Теперь надо создать сообщество и запустить рекламу. Тематика и контент в наличии?

Пока Круспе занимается наполнением свежеиспечённой группы с провокационным названием “Генерал-губернатор???” заготовленными постами, содержание которых сводится к полукомпромативным текстам о Кречетове с подборками фотографий самого генерала в окружении сомнительных личностей вроде известных уголовников и ненавидимых в народе проворовавшихся чиновников, Фрау заваривает чай. Через час страничка сообщества уже выглядит более или менее заполненной.

– И как здесь рекламироваться? – задаётся вопросом Рихард, протирая линзы очков бумажной салфеткой и отхлёбывая “Охоты”.

– Ну, лучшим вариантом было бы купить записи во всех крупных городских сообществах, но нам этого не дадут. Остаётся таргетинг. Только без открытой политики в тексте, а то модерация не пропустит.

Чуть поразмыслив, ребята решаются на эксперимент. Рекламная запись выглядит следующим образом: крупное фото генеральской рожи, подпись с текстом “Хочешь задать вопрос ему?” и ссылка на группу. Стас создаёт группу ретаргетинга, включив в неё всех активных пользователей крупнейших городских сообществ. Как ни странно, объявление проходит модерацию, и, установив начальный бюджет кампании в размере одной тысячи рублей, они запускают процесс.

Вопреки ожиданиям, мероприятие имеет небывалый успех. Народ валит в группу со страшной силой, засыпая стену комментариями, провоцируя дискуссии под каждым постом, однако уже через час приток подписчиков прекращается. Сперва Стас подумал, что бюджет кампании достиг лимита, но проверив, понял, что дело вовсе не в деньгах: рекламное объявление оказалось таки забаненным с комментарием “нарушает правила сайта”. Хорошо хоть, саму группу пока не заблокировали.

– KGB still watching you? – тоже смекнув, в чём дело, произносит Фрау.

– Естественно. А вы чего ожидали? Забудьте о свободном интернете – его не существует! По крайней мере, теперь у вас есть материал для исследования, – отвечает Стас.

– Я займусь! – словно спохватившись и вспомнив, зачем он здесь, Круспе полон энтузиазма.

На протяжении всей последующей недели Стас взял в привычку начинать рабочий день с контактика, хотя раньше он проверял свою страничку на этом сайте от силы пару раз в месяц, чтобы перекинуться сообщением-другим со старыми товарищами, и то скорее из соображений приличия, нежели руководствуясь искренним интересом. Теперь же ресурс стал для него настоящим развлечением. Каждый день он обнаруживал в своём профиле всё новые приглашения в разнообразные сообщества: несомненно, Рихард быстро освоился на новой для себя стезе и плодил хейтерские паблики антикречетовсой направленности быстрее, чем их успевали банить.

Самой живучей оказалась группа со звучным названием “Мценская молодёжь против коррупции”, куда админ Ричи Эмигрант предлагал всем страждущим скидывать случаи вымогательства взяток, незаконных поборов и самоуправства чиновников с доказательствами. Сообщения посыпались незамедлительно, сперва единичные, с фейковых страничек, а далее – всё более резво, в том числе и с проверенных аккаунтов реальных людей. Рихард отбирал наиболее резонансные и достоверные из них и опубликовывал анонимно; многие из таких постов тут же собирали группы поддержки. Стас всё ещё смутно представлял, к чему немцы затеяли всю эту историю, однако лояльная идеи антикоррупционной борьбы аудитория продолжала численно возрастать, а сам Круспе продолжал экспериментировать со способами влияния на массы посредством популярной соцсети.

Самой резонансной стала рекламная кампания, представленная единственным постом: всё та же генеральская морда и звучная подпись “Ты уверен, что у твоего будущего это лицо?”. Переходя по ссылке, люди попадали на очередную страницу, пестрящую изобличениями будущего кандидата в губернаторы в духе “Губер новый – команда старая”, “Тебе нравится то, что происходит в регионе сейчас? Голосуй за Кречетова, и ничего не изменится!”, “Генерала – в губернаторы, по чекисту в каждую квартиру!” и так далее. Контингент, слив первые, самые ядовитые порции накипевшей ненависти, стал задавать админу-анониму закономерный вопрос: “Какие будут ваши предложения?”, и, дождавшись, пока градус бурлящих масс достигнет точки кипения, админ своё предложение выдвинул. “Нам нужен альтернативный кандидат”. На этом бурная деятельность в рамках соцсети временно поутихла, уступив место более серьёзным информационным поводам.

Сразу несколько крупных интернет-сми и даже пара печатных изданий опубликовали на своих страницах разоблачительные материалы, вскрывающие всю подноготную малоизвестного до того момента за пределами своего региона Кречетова. Сомнительные делишки, тесные связи с мафиозными элементами, баснословное богатство генеральской жены – талантливой бизнесвумен, дипломы о высшем образовании его детей, по итогам простейшей проверки – никогда нигде не учившихся. Печатное слово – великая вещь, и вскоре о генерале заговорили по всей стране, и отнюдь не в том ключе, в котором ему бы этого хотелось.

Когда же Стас поинтересовался, каким образом Круспе удалось пропихнуть свою информацию в федеральные СМИ, тот выложил ему схему столь очевидную, сколь и невероятную. Оказывается, Лоренц является совладельцем нескольких очень крупных информационных изданий в Европе, рекламное место в которых стоит баснословных денег, и, по ряду причин, включающих в себя как саму цену вопроса, так и пресловутые санкции, реклама в них являлась для крупного российского бизнеса очень желанной, но недоступной. Флаке просто обменял рекламное пространство в своих изданиях на информационные полосы российских ресурсов. Осуществив бартер, те, в свою очередь, на правах посредников продали горяченькие места в европейских изданиях своим клиентам – в основном, частным корпорациям. Всё продаётся, все продаются, и главное – довольны тоже все.

Результаты неустанного труда Ричи Эмигранта не заставляют долго ждать. Вскоре Стас начинает замечать смену общественных настроений уже не на просторах интернета, а в реальной жизни вокруг себя. Вот, его мама встречается за вечерним чаем с подругами, такими же пожилыми учительницами, дамы опасливо перешёптываются, будто боясь быть услышанными. Если ещё пару недель назад далёкие от полититки бюджетницы готовы были идти на выборы под любыми знамёнами, одобренными районным отделом народного образования, то сегодня они уже ждут нового кандидата, некого “свежего лица”, на чём свет стоит ругая действующий в регионе режим и его усатого приемника. Вот, девчонки на комбинате, работницы отдела кадров, ни сном ни духом не догадывающиеся о том, чем на самом деле занято их непосредственное начальство, делятся слухами, согласно которым, молодёжь в городе, если не дождётся выдвижения приемлемого кандидата, собирается бойкотировать выборы, и не тихо отсиживаясь дома, а шумно заполняя улицы. “Опасно”, – думает Стас, и словно вторя его внутреннему ощущению, звонит Серёга и спешно отменяет запланированную на выходные пьянку в связи с тем, что весь их отдел брошен на сверхурочную работу по розыску организаторов информационной травли генерала Кречетова.

Ближе к очередным выходным господин Круспе лично заявляется в офис ММК. Выглядит он усталым и потрёпанным – труды праведные на ниве информационной борьбы и бессонные ночи в компании крепкой “Охоты” совсем его измотали.

– ЗдорOво. А какие у вас тут самые злачные заведения? – сходу выдаёт он, вальяжно развалившись в кресле для посетителей в кабинете начальника отдела сбыта.

– Чтобы с водкой и девками, – уточняет Стас, вспоминая их предыдущий совместный досуг в московском караоке-баре.

– Нафиг водку. Чтобы пиво поприличнее и девки, соответственно, тоже.

– В “Роджер” сходи – там пиво что надо, а с барышнями у нас везде полный порядок.

– Ну тогда пойдём в субботу!

– Окей. А Шнайдер?

– А что Шнайдер? Зачем он нам? Ему в ваших патриархальных пенатах точно ловить нечего. Вдвоём пойдём, нормальной мужской компанией.

Стаса слегка коробит очередное уничижительное упоминание о Шнайдере из уст Круспе. Определённо, между этими двумя имеется какая-то старая недолеченная история. Однако, он соглашается составить Рихарду компанию, скорее не из личных побуждений, а просто опасаясь отпускать того бродить по кабакам в одиночку.

Субботним вечером в “Роджере” многолюдно. Воцарившийся в городе мороз, снежные заносы и расшатанная общественная обстановка будто бы согнали сюда всех тусовщиков города, заставив их покинуть тёплые норки своих жилищ. Долго скучать в компании друг друга парням не приходится: лощёный немец манит провинциальных красоток, как магнит, но два свободных стула за их столиком достаются самым смелым. Высокая крашеная блондинка с симпатичным лицом и миниатюрная шатенка с точёной фигуркой хохочут над каждой нелепой шуточкой Круспе, томно потягивая через соломинки свои коктейли, расспрашивают о том, о сём, выслушивая в ответ килотонны отборного вранья, сами делятся безумно интересными историями из своего недавнего студенческого прошлого. Время летит незаметно, хмель бьёт в голову. Стасу не то чтобы скучно, но и не весело.

Накинув куртку, он выходит на улицу покурить. Шатенка увязывается следом.

– Ты чего такой грустный?

– Я не грустный, – сквозь улыбку отвечает он.

– Я же вижу, что грустный. Хочешь, я тебя развеселю?

С этими словами она хватает парня за руку, увлекает за угол питейного заведения, докуда не добираются ни слабый свет уличного фонаря, ни праздные курильщики, предпочитающие не отходить далеко от входа в паб. Стас роняет недокуренную сигарету, оказавшись зажатым между обледенелой стеной здания и горячим телом шатенки. Та жмётся к нему ещё плотнее, проводя рукой то по бедру, то по плоскому животу, наконец обхватывает его голову и тянется с поцелуем. От неожиданного натиска парень теряется: у него давно не было девушки, а случайная знакомая миловидна и буквально пышет страстью; ему бы схватить её в охапку да везти в нумера, но что-то идёт не по плану. Парень отчётливо ощущает полное отсутствие жизни у себя в паху. Осознание данного факта бьёт под дых, но удар этот оказывается именно тем, что ему сейчас нужно: вместо того, чтобы прервать дыхание, он запускает сердце. Не дожидаясь, пока шатенка поймёт причину его конфуза, Стас бережно берёт её за руку и ведёт обратно в паб.

– Пойдём.

Как и ожидалось, блондинка уже вовсю воркует с Круспе, чуть ли ну закинув ноги ему на колени. Завидев вернувшегося Стаса, тот взглядом подаёт ему сигнал “надо переговорить”.

– Девушки, никуда не девайтесь, мы сейчас вернёмся, – бросает он, и “джентльмены” скрываются за дверью с надписью “Gents”.

– Куда пойдём? – стоя у писсуара, вопрошает Круспе.

– В смысле?

– Ну девочки-то готовы, не на квартиру же их везти: там же девственник, недотрога, а про сладкую парочку “твикс” я вообще молчу.

Стас в очередной раз поражается, насколько, должно быть, Рихард любит своих друзей, давая им подобные определения.