Текст книги "Немцы в городе (СИ)"

Автор книги: Wind-n-Rain

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 38 страниц)

Он замолчал и вопросительно посмотрел Диане прямо в глаза: какой холодный, прямой, строгий взгляд, но не жестокий, нет, не жестокий.

– Я всё поняла, Тилль, к вечеру предоставлю Вам полный отчёт от каждого поставщика до каждого инвойса.

– Хорошо. Что мне в Вас нравится, так это то, что Вам ничего не нужно объяснять дважды. Приступайте, – и босс принялся набирать чей-то номер на мобильном, давая понять, что утренний инструктаж окончен.

Диана возвращается в приёмную и берётся за работу: методично просматривает инвойс за инвойсом, отсылает емэйл за емэйлом, обзванивает компанию за компанией. С общением временами возникают затруднения: она владеет разговорным немецким на среднем уровне, чего явно недостаточно, чтобы обсуждать вопросы, связанные с производственным оборудованием, химикатами и диким количеством цифровой техники – для всего этого требуется знание специализированной лексики. И, если люди на другом конце провода находятся в Германии, то перейти на английский, как правило, не составляет проблемы, в отличие от китайцев, которые буквально ни слова не понимают ни на одном языке, кроме своего, а Диана не знает ни слова на китайском. В итоге, к обеду обработанные распечатки естественным образом делятся на три неравнозначные по объёму стопки: в первой, самой тонкой, покоятся накладные, по которым отгрузка планируется в срок и без задержек, вторая и третья стопки – заметно толще первой: туда отправляются инвойсы поставщиков, отказывающих в отгрузке или прочащих просрочки по поставкам (как правило, это немецкие компании), и документы, которые Диане вообще не удаётся самостоятельно обработать (в основном – от китайских фирм). Но больше всего её пугает тот факт, что к началу обеденного перерыва все просмотренные распечатки составляют лишь пятую часть от общего числа бумаг.

Заказав еду в офис из армянского ресторанчика, расположенного неподалёку, Диана позволяет себе лишь десятиминутный перерыв, которого едва хватает на визит в туалет да в курилку. Чай употребляется галлонами, и, как и еда, без отрыва от рабочего процесса. Гендир отсутствует – он уехал около полудня и до сих пор не вернулся. В пять вечера Диана начинает паниковать: половина документов остаётся непроработанной, китайцы вообще перестают отвечать на звонки ввиду разницы во времени, хотя она, не теряя надежды на продуктивное общение, продолжает им звонить, но скорее для очистки совести. И вот, без пятнадцати шесть, Тилль стремительно вносится в приёмную.

– Простите, Диана, но выглядит так, будто Вы ещё далеки от завершения работы, – слова босса заставляют её щёки вспыхнуть от негодования. Усталость и нервное переутомление срывают предохранители, и она чувствует, что готова потерять контроль от такой наглости и нагрубить в ответ. Словно читая её мысли, Тилль продолжает: – Не беспокойтесь, я вижу, что это не Ваша вина. Ситуация близка к катастрофе, и в том, что она дошла до этого рубежа, виноват лично я. Позвольте обратиться к Вам с предложением, а точнее – с просьбой. Останемся сегодня в офисе, если понадобится – на всю ночь, чтобы завершить наш нехитрый аудит. Со своей стороны я обещаю Вам день отгула и денежную премию в конце месяца. – Он вновь вопросительно смотрит в сторону своей помощницы.

Диана чувствует заметное облегчение от того, что угроза обвинений в нерасторопности оказалась ложной – ведь к своей профессиональной репутации она относится крайне ревностно – и кивает в знак согласия на бессонную ночь за бумажной работой.

За окном давно темно, офисное здание пустует, и лишь вездесущий охранник Володька (не Вова, не Владимир и не Владимир Владимирович, а именно Володька) скучающе бродит по безлюдным коридорам. Тилль и Диана сидят в кабинете гендира, дверь в приёмную распахнута настежь – порой Диане приходится бегать туда, чтобы воспользоваться своим рабочим телефоном, в то время как Тилль звонит в Германию по своей линии. Она разъяснила ему общее положение вещей на примере трёх стопок, и совместно они решают, что девушка берёт на себя контроль над отгрузками от “надёжных” поставщиков – немцев из первой стопки, начиная от таможни. Тилль объясняет, как прослеживать путь грузов по онлайн-трекингу и даёт ей координаты своего корпоративного брокера – звонить тому следует по факту прибытия грузов на границу. Брокера зовут Оливер Ридель, Тилль даже зачем-то показывает Диане его фотографию, взглянув на которую, она мечтательно вздыхает – так хорош кажется брокер Оливер на стандартном фото для документов. На себя же Тилль берёт “проблемных” немцев из второй стопки, хотя лично заниматься ими не собирается. Он постоянно звонит в берлинский офис и спокойным, ровным голосом увещевает своих людей в необходимости взять “динамщиков” под контроль. При этом его слова звучат настолько убедительно, что Диана заранее сочувствует каждому, кто рискнёт к ним не прислушаться. Всех “китайцев” Тилль просто сгребает в отдельную папку, объяснив, что он планирует отправиться в Китай лично в компании профессионального переводчика и юристов, и не вернётся, пока собственными глазами не убедится в правильно оформленной и своевременной отправке каждого контейнера.

Перебирая инвойсы, Диана не могла не обратить внимания на странное содержание многих из них. С лесоматериалами всё понятно: Тилль планирует закупать древесину российского производства. Ставка сделана на ценные породы древесины средней плотности: вишню с юга России, бук с севера, а также дорогой мореный дуб, который несколько лет держат под водой для придания дереву особой прочности. Из-за рубежа заказано всё оборудование: станки для ступенчатой паропередачи, вакуумный пресс, аппараты для создания среды с постоянной и равномерной влажностью... Целые тонны мебельных комплектующих значатся в списке закупок: в основном металлические сборные каркасы и крепёж. Странно, что всё это также не заказывается здесь, в России – в соседнем регионе функционирует большой металлургический завод, который справился бы с подобным заказом в гораздо более сжатые сроки, да и экономия на логистике и растаможке не была бы лишней. А зачем ММК столько химикатов? По документам проходят цистерны химических веществ для изготовления ацетилированной древесины, а также фурфуриловый спирт для обработки древесного сырья и 1,3-диметилол-4,5-дигидроксиэтилен мочевина, использующаяся в технологии ацетилирования. Неужели нельзя всю эту потенциальную взрывчатку найти здесь, зачем тащить её через сто границ, тем более из Китая – ведь к качеству их продукции у русских людей доверия нет никакого? Но особый интерес вызывают заявки на целые фуры с видеоаппаратурой и прочей цифровой техникой, вплоть до компьютерных расходников. В конце концов, ММК – это завод, а не киностудия! Подозрительно это всё, да и у гендира так просто не спросишь...

Диана решает отвлечься от параноидальных размышлений пустой светской беседой:

– Тилль, а можно вопрос? Откуда Вы так хорошо знаете русский язык?

Он смотрит на неё так, будто бы ожидал этого вопроса, и сейчас разочарован, услышав его так поздно.

– Вы не поверите, Диана, но город Мценск мне не чужой. Здесь жили мои предки – русские немцы, здесь родилась моя мама и умерла моя бабушка, оставив мне как единственному наследнику свою квартиру. В начале семидесятых родители перебрались в ГДР, в Берлин, с помощью живших там дальних родственников, которые помогли с документами на репатриацию. Там я и родился. Дома родители говорили по-русски, на улице – по-немецки: я рос практически двуязычным. Бабушка и дедушка не захотели бросать родные края и остались здесь. Дедушка рано умер, а бабушка – уже в конце нулевых. К тому моменту не стало и моих родителей, и я поехал получать документы на квартиру. Так я впервые оказался во Мценске и уже тогда положил глаз на ваш комбинат. Я и сейчас живу в бабушкиной квартире на улице Ленина.

Диана лишь кивала. Ох, уж эта улица Ленина...

С документами было покончено, когда часы пробили три. Тилль вызвал для помощницы такси и объявил ей на завтра выходной.

Она спускается во дворик: её встречают тёплая ясная ночь и шорох опавшей листвы. Лёгкий ветер развивает длинные золотистые волосы, заплетённые в нарочито небрежную богемную косичку. Она достаёт пачку оранжевого пэлл-мэлла из огромной ярко-синей сумки и с наслаждением закуривает. Подъезжает такси. Диана одёргивает лёгкое клетчатое пальто и длинную кружевную юбку и шагает ножками, обутыми в высокие сапоги на шнуровке, внутрь автомобиля.

Машина несёт её по ночному городу, такому тихому и родному, а мысли несут её в неведомую даль. Подъехав к дому, она уже точно решила, что разберётся во всём, что кажется ей подозрительным: и в сомнительных накладных, и в сказочной истории Тилля о Мценской бабушке, и...

– Возьмите, – протягивает она водителю крупную купюру, – сдачи не надо.

====== 5. И босс явно чего-то не договаривает (Квартира на Ленинской, 36) ======

В назначенный понедельник, едва успев включить свой рабочий компьютер, Стас получает сообщение по внутреннему чату. Это его первое сообщение подобного рода, и данный вид связи приходится ему по нраву.

Диана Георгиевна: “Станислав Константинович, доброе утро. Через час Тилль ждёт Вас с отчётом в своём кабинете”

Станислав Константинович: “Хорошо, Дианочка, обязательно буду)))”

Он потирает руки, довольный собой: заносчивая сучка должна знать своё место. Он собирается заварить себе кофе и настроиться на разговор, сценарий которого и так постоянно прокручивал в голове с того самого момента, как получил ночной звонок от Серёги. Но, минуту спустя, ход его мыслей прерывает звуковое оповещение о новом сообщении в чате.

Тилль Линдеманн: “Станислав, а что значит “)))”? И кстати, я поинтересовался у Дианы Георгиевны, с каких пор Вы с ней перешли на “ты”, и очень удивился, узнав, что не переходили”

Вот коза – нажаловалась своему дирику! А иначе, с какого перепугу он стал бы заступаться за какую-то секретаршу? Или это открытый чат, и Линдеманн может сам просматривать все беседы своих сотрудников? Вот ведь, гестапо хреново!

Диана Георгиевна: “Тилль, “)))” – это улыбки, мы так графически отмечaем фразы, которые стоит воспринимать с юмором. Как смайлики, только без точек. А по поводу перехода на “ты” – ничего страшного, я не в обиде”

Что вообще происходит – теперь она заступается за Стаса? Он пребывает в полном недоумении и впредь решает быть аккуратнее в выражениях.

Тилль Линдеманн: “Теперь понятно. А то я эти ваши скобочки повсеместно встречал и никак не мог понять их назначения. Похоже, вы, русские, свою патологическую неулыбчивость в реальной жизни компенсируете обилием скобочек в виртуальной”

Тилль Линдеманн: “))))))”

Заносчивый немецкий мудак! Окончательно сбитый с толку Стас собирается на встречу.

– Доброе утро, Тилль, – парень входит в кабинет гендира с распечатанным списком имён в руках. Напротив каждого имени он набрал по абзацу с кратким резюме собранной информации.

– Доброе утро ещё раз, присаживайтесь. – Линдеманн сегодня выглядит бодро, подтянуто и импозантно, хотя взгляд его теряется в тенях усталости и озабоченности. – Давайте не будем тратить время и быстренько пройдёмся по нашему списку, – он кивает на распечатку в руках Стаса.

Тот кратко и доходчиво излагает основную информацию по всем фигурантам. Условно их можно разделить на три группы: те, кто занимается бюджетными распилами, подставными тендерами и прямым рейдерством открыто, и те, кто делает всё то же самое, но через третьих лиц и серые схемы, неочевидные для обывателя. В качестве третьих лиц фигурируют жёны, дальняя родня или же “призраки” – неизвестные личности, предоставляющие себя на роль подставных лиц за деньги. Первая категория состоит из бизнесменов и глав коммерческих структур, близких к власти, вторая – из самих представителей власти и высших чинов силовых структур. Есть и третья категория, немногочисленная: несколько человек из списка либо слишком хорошо шифруются, либо действительно чисты – из открытых источников на них не удалось ничего накопать. И ещё есть генерал Кречетов. Стас старательно добавляет драматизма своему голосу:

– Понимаете, Тилль, как только я попытался навести справки по Кречетову, мне прозрачно намекнули, что подобные изыскания небезопасны, и посоветовали не лезть, – он трагикомично тупит взор.

– Хорошо, Станислав, так и поступайте. Про Кречетова забудьте, для работы с такими людьми у меня есть свои квалифицированные сотрудники.

– Какие сотрудники? – Стас заинтересованно дёрнулся, и на этот раз эмоции его не притворны.

– Специальные. Я планирую сформировать собственный, полностью автономный отдел безопасности на комбинате, и, естественно, у меня есть спецы на примете. Отныне Кречетов – не Ваша забота. Но, пока мои люди будут заниматься корпоративной безопасностью, моей личной займётесь Вы. Если не против, конечно.

– Как это?!

– Не паникуйте, пожалуйста. Я не слепой, и вижу, что в телохранители Вы не годитесь, – Тилль слегка улыбается уголками губ, в то время, как уголки его глаз остаются неподвижными. – До конца рабочего дня найдите, пожалуйста, какую-нибудь местную контору по установке охранных систем, но так, чтобы с рекомендациями и репутацией. Хочу немного обезопасить своё личное жилище. Скоро мне придётся ненадолго отлучиться из города – планирую рабочую поездку в Китай – и хочу быть уверенным в неприкосновенности квартиры в моё отсутствие. Жду Вас сегодня в пять, с новостями. Ступайте. Я Вам доверяю.

Стас покидает кабинет директора озадаченным и воодушевлённым. Скорее в курилку и звонить Серёге!

***

В курилке, слава Перуну, никого нет. Стас спешно закуривает и набирает Серёгин номер. Кратко описав ситуацию, он тут же получает от друга готовые инструкции:

– Ты же понимаешь, Стасян, прислать наших ведомственных спецов я пока тебе не могу. Слухи пойдут, а у нас на руках никаких доказательств. Свои засмеют! А если мы с тобой напридумывали невесть чего? Потом позора не оберёшься, а ведь я у начальства на хорошем счету! Но есть у меня подходящий человечек. Сегодня вечером жди Артура. Он, правда, частник, но работает на отлично – он нам и в квартиру, и в салон охрану ставил. Камеры, датчики движения, сигналка – всё по высшему разряду. А рекомендаций я тебе хоть тыщу распечатаю – никто не докопается!

На том и порешили. Наташка, жена Серёги, держит салон красоты в спальном районе, и, после одного инцидента, когда на девчонок-парикмахерш средь бела дня напал какой-то извращенец с расстёгнутой ширинкой, они всерьёз обеспокоились вопросами безопасности и буквально нашпиговали помещение салона всяческой аппаратурой. И Наташка, и сотрудницы результатом оказались довольны: после пары выездов чоповцев и нескольких судебных исков с предоставлением видеозаписей бесчинств местной шпаны, все неадекваты стали обходить салон стороной.

***

Вечером того же дня Стас и Тилль покидают офис. На улице их уже ожидает неприметный белый фургончик. За рулём сам Артур – он всегда работает один. Стас заикнулся было о рекомендациях, но Тилль лишь махнул рукой, располагаясь на переднем сидении рядом с водителем.

– Поехали. Ленина, 36, первый подъезд.

Каково же удивление Стаса, когда, через пять минут, они останавливаются со стороны двора у того самого здания, где раньше располагалось кадровое агентство, принявшее его на работу? Трое заходят в ветхий, но чистый подъезд и поднимаются на третий этаж. Квартира 12, угловая, отличается от соседних наличием двойной бронированной двери. Тилль достаёт связку ключей, и, один за другим, отпирает в общей сложности шесть замков. Да, кажется, он реально повёрнут на безопасности! Ребята заходят внутрь, и в нос бьёт запах старины. Нет, это не старческие миазмы или флёр разложения, а скорее дух антиквариата и библиотечной пыли. Квартира внутри просторна и уютна, она выглядит так, будто здесь живут интеллигентные старики. Но ведь здесь живёт Тилль!

Начальник словно читает мысли своих спутников:

– Это квартира моей покойной бабушки. Сам я здесь недавно и у меня ещё не было времени обустроить её в соответствии с собственными потребностями.

Они проходят через комнату, которую принято называть залом: вдоль стен располагаются старые советские шкафы, буквально упакованные книгами. У входа Стас замечает бейсбольную биту, украшенную искусной резьбой в славянском стиле: странный и стильный аксессуар. Мужчины заходят во вторую комнату, к которой прилегает балкон с видом на саму улицу Ленина. В отличие от предыдущей, эта комната свободна от древностей: в центре стоит огромный стол с несколькими компьютерами, а на полу по бокам – около дюжины стоек, заваленных папками с какими-то бумагами. Есть ещё и третья комната, видимо, спальня, но дверь в неё заперта, и Тилль велит её не трогать.

– Приступайте, Артур, нафаршируйте моё жилище, кроме спальни и ванны с туалетом, всем, чем сочтёте нужным. Об оплате не беспокойтесь.

Артур провозился до часу ночи, постоянно бегая вниз, к своему фургончику, и таская из него коробки с аппаратурой и расходниками. Всё это время Тилль и Стас лишь путались у него под ногами, периодически выходили за едой или просто сидели на диване, уткнувшись каждый в свой смартфон.

И вот, дело сделано, и Артур проводит подробный инструктаж по использованию аппаратуры. В квартире появилось всё: ультразвуковые и инфракрасные датчики, сигнализация с выводом на пульт центральной охраны (договор с ЧОПом Артур обещает довезти завтра), двенадцать камер с функцией записи и личный кабинет в интернете, через который Тилль сможет из любой точки планеты наблюдать за своим жилищем, а также пароли с функцией распознавания голоса на каждом компьютере. От охранных датчиков рубежной защиты пока решили отказаться – установка по внешнему периметру многоквартирного жилого дома сложновыполнима. Под занавес Артур вручает Тиллю счёт на кругленькую сумму для оплаты по безналу. Тилль отдаёт счёт Стасу и просит завтра же оплатить его через корпоративную бухгалтерию. На этом они прощаются.

Двое парней спускаются во двор и садятся в фургон.

– Серёга мне всё объяснил, – сходу заявляет Артур. – Когда будет нужно, свяжись со мной. Я объясню, как отключить всю охрану и запрос паролей на компах. Но знай – если спалишься, я буду всё отрицать. Действуй под свою ответственность, а я не привык рисковать репутацией, и вообще, если бы не личная просьба Серёги...

– Понял, – кивает Стас.

Артур подвозит его до дома. В голове у Стаса тем временем зреет дерзкий план: он решает непременно проникнуть в квартиру надменного немца, как только тот отчалит в Китай, и разжиться какой-нибудь документацией, способной пролить свет на его истинные намерения. А разжиться там есть чем – это Стас уже понял.

====== 6. Кажется, пришло время пролить свет (Тилль уехал) ======

Получив заслуженный выходной в разгар рабочей недели, Диана решает провести его с пользой. В очередной раз отметив, что работа в администрации города – далеко позади, а полезные знакомства остались, она звонит Мише и договаривается о встрече.

Миша трудится в городском архиве, а с Дианой они знакомы с тех времён, когда она, ещё исполняя обязанности прессекретаря Мценского горсовета, бесконечное количество раз обращалась к нему по работе. Как и многие российские города, Мценск не избежал повальной моды на реновацию и муниципальную модернизацию. Правительство региона, через своего верного ставленника, главного городского архитектора по фамилии Хачатурян, изо всех сил стремилось застроить исторический центр новыми объектами, проспонсировав эти проекты, как водится, из областного бюджета. Однако, часть горожан, обеспокоенных сохранностью исторического облика своей малой родины, и в частности – зданий, представляющих историко-культурную ценность, не пожелала сидеть на месте и принялась методично заваливать прокуратуру заявлениями, а суды – исками о незаконности реноваций. Задачей Дианы в те времена Великого Распила было обращаться в горархив за комментариями специалистов относительно реальной исторической ценности той или иной достопримечательности. В итоге, эпопея закончилась тем, что активистам удалось отстоять неприкосновенность облика улицы Ленина, а Хачатурян вскоре выступил в качестве козла отпущения и, стараниями своих же покровителей, отправился по этапу.

Диана входит в величественное помещение, занимаемое городским архивом и представляющее собой монументальную постройку девятнадцатого века. Помнится, изначально здание являлось особняком одной из княгинь, а в советские времена, наконец, послужило делу. Внутри царит полутьма, глаза долго привыкают к ней, а дышится здесь напротив – легко и свободно. В этом заслуга особого климат-контроля, необходимого для правильного хранения ветхих документов.

Кроме Миши внутри никого нет. В то время, как армия борцов за историческую справедливость черпает свои знания исключительно из фейсбука, архивы по всей стране стоят пустыми. Хотя, что может быть проще: зашёл, запросил, оплатил госпошлину за предоставление официальной выписки в размере одной тысячи шестисот рублей (табличка с прейскурантом висит прямо на стене), а скучающий архивариус к тому же всегда готов помочь... Ну что ж, сегодня повезло Михаилу!

– Данька, ты умеешь заинтриговать! – он легонько приобнимает свою давнюю знакомую. – Не успела вернуться, как снова копаешь под кого-то?

– Да, Миш, только на этот раз я по личному делу! Хочу пробить кое-какую инфу о своём начальнике.

– Ты об этих немцах что ли? А наш архив-то здесь причём?

– Почему о “немцах”? Я пока только одного знаю, других даже не видела. Но мне и одного хватает – тот ещё сказочник! Чую, что-то с ним не так: врёт, как дышит, и главный вопрос – зачем?

– Так, а ну-ка выкладывай, удиви меня! – оптимизм не изменяет Мишке даже спустя столько лет, бывают же люди!

– Миш, когда я поинтересовалась, откуда он так хорошо по русишу шпрехает, он мне наплёл, что у него корни отсюда, из Мценска, понимаешь? И, якобы, его бабка всю жизнь здесь прожила. Думаю, сможем проверить? Только я фамилию её не знаю: у босса фамилия Линдеманн, но он говорил, что бабка та была по линии матери...

Диана кратко информирует своего знакомого обо всём, что ей стало известно о Тилле и его семействе с его же слов. Выслушав до конца, Миша выдаёт:

– Ну и что именно тебя смущает? На мой взгляд, звучит вполне правдоподобно.

– Миш, я же не безграмотная, в школе училась, да и от своей родни про войну наслушалась. Не могло здесь оставаться никаких немцев после войны: их же всех выселили в Казахстан ещё до оккупации!

– Ну, не совсем так... – Михаил поправляет очки на носу точным привычным жестом и обретает вид бывалого лектора. – До войны у нас здесь кого только ни жило: даже синагоги были, аж две штуки, и это на наш шестидесятитысячный городишко! После войны, конечно, от них ничего не осталось, но вот немцы, чья община достигала двух тысяч человек в лучшие времена, вполне могли пережить оккупацию. Дело в том, что у нас логистику ещё не успели так хорошо наладить, как, например, в Поволжье, а фашисты были здесь уже к октябрю сорок первого, так что немцев выселить просто не успели. С ними поступили проще: выправили им документы, меняя фамилии на русские или еврейские, плюс исправляли то, что позднее стало называться “пятой графой”. Одним словом, очень быстро все линдеманны стали ивановыми или левинзонами, что сильно убавило у них стремления к коллаборации. И почти всех мужчин сразу призвали в РККА. Многие даже ушли добровольцами, не дожидаясь призыва и оставив семьи дома.

– Странно, и что же ими двигало? Неужели так и не было среди них пособников оккупантов? – Диану не на шутку заинтересовал рассказ всезнающего друга.

– Были, но не многие. Лет десять назад, когда я писал свою диссертацию, кстати, как раз по истории оккупации местных территорий, мне довелось беседовать с одним старичком из числа здешних немцев, который в своё время и стал добровольцем в рядах Красной Армии. Он тогда мне так объяснил: “Представь, что к тебе приходят чужаки, убивают твоих соседей, друзей, родню, на твоих глазах сжигают родную улицу, разоряют твой дом, а потом говорят, мол, давай, присоединяйся к нам, и всё это станет твоим! Но ведь это было моим, пока вы же всё у меня не отняли!”. Так что, надо сказать, мотивация у этого люда всё же была...

– Ну и ладно, – нетерпеливо перебивает своего собеседника Диана, – а теперь давай ближе к делу. Я видела счёт на оплату, который босс через одного парня с фирмы передавал в бухгалтерию, так в нём его домашний адрес значится как Ленина, 36/12. Думаю, мы сможем разузнать, что за бабушка там обитала, и была ли бабушка?

– Ну, Дань, ты даёшь! С этого и надо было начинать! Гони тыщушессот – выбью тебе чек на госуслугу, а ты пойди пока погуляй. Через пару часиков возвращайся – накопаю, что смогу!

Два последующих часа Диана проводит в ближайшем торговом центре, глазея на витрины и праздношатающихся людей. Вернувшись в положенное время, она обнаруживает Мишу с блаженной улыбкой на устах и несколькими страницами распечаток в руках. Накопал-таки.

– Ну что, леди Марпл Мценского уезда, держи улов! Похоже, немец твой – не такой уж и балабол, – и Мишка резюмировано повествует о результатах своих изысканий.

Выяснилось, что в указанной квартире ещё с дореволюционных времён проживала некая семья Ланц, все записи сохранились в домовых книгах, так что ошибки быть не могло. В сорок первом там жила молодая семейная пара, муж ушёл на фронт в августе, а жена пережила оккупацию под чужой фамилией. Супруг вернулся домой в сорок четвёртом живой, но не совсем здоровый. После войны фамилию они себе вернули. У них родилась одна дочь, которая впоследствии вышла замуж за немца из соседнего района по фамилии Линдеманн, и вскоре после свадьбы молодая чета уехала в ГДР. Больше они не возвращались. Дед умер ещё до распада Союза, а бабуля доживала в своей квартире вплоть до две тысячи восьмого года, завещав жилплощадь единственному внуку, гражданину Германии.

Вот это да – Диана не верит собственным ушам. Так, спокойно: то, что Тилль не наврал про родословную, ещё ни о чём не говорит, и уж точно не объясняет странных закупок для мебельного комбината. Расслабляться рано – Диана уже решила, что будет делать дальше. План её прост и верен: когда Линдеманн отправится в Китай, она воспользуется хранящейся у неё копией ключей от его рабочего кабинета и раздобудет те самые накладные, что прошли через её руки, надолго в них не задержавшись. Далее дело за малым: надо будет показать эти бумаги с точными наименованиями химикатов Илюхе. Илья, одноклассник Дианы – биохимик, и он наверняка поможет разобраться, что за химическую диверсию готовит загадочный немец на их земле.

Придя в офис на следующий день, Диана обнаруживает в чате список поручений от босса. Сам он обещает до обеда не появляться. Итак, пункт номер один: забронировать билеты в Маньчжурию, бизнесс-класс – сделано. Далее: оповестить всех сотрудников о собрании по позращении Линдеманна, явка обязательна – окей, внутренний чат для этого и нужен. Следующий пункт: проинформировать бухгалтерию о назначении Станиславу премии в половину месячного оклада. Ну и ну – значит, насчёт шашней толерантного немца со смазливым парнем из отдела сбыта интуиция её не подвела, а иначе, к чему такая щедрость? Тилль действительно появляется в офисе к обеду, но сразу же исчезает в своём кабинете и до конца рабочего дня признаков жизни не подаёт. Поскучав до шести, девушка отправляестя домой.

Настал день икс: Линдеманн отправился в Поднебесную, а Диана твёрдо вознамерилась воплотить в жизнь свой план по захвату доказательств подозрительной деятельности гендира. Она знает, что покинуть Мценск он должен был ещё ночью, ведь вылет из Москвы, а до неё ещё надо добраться. Всё утро она с нетерпением ждёт вылета, постоянно сверяясь с флайрадаром – нет ли задержки рейса? Когда же, по информации с сайта, самолёт благополучно покинул воздушное пространство Шереметьево, она набирает номер оператора аэропорта и интересуется, не было ли опoздавших на утренний рейс в Маньчжурию. Диана знает, что данные по конкретным пассажирам сотрудники не разглашают, но если очень попросить... а просить она никогда не умела. Оператор бодро информирует, что опоздавших на рейс не было, и борт вылетел точно по расписанию, полностью укомплектованный пассажирами в соответствии с количеством проданых билетов. Диана с облегчением выдыхает и решается не откладывать задуманное и проникнуть в кабинет шефа уже сегодня ночью.

Сразу после шести она покидает офис через центральный вход, демонстративно пройдясь подо всеми встречающимися по пути камерами наблюдения, и, обойдя здание по периметру, вновь входит внутрь, на этот раз через запасной вход, и поднимается на этаж по служебной лестнице, где нет камер. Свой путь она продумала заранее, досконально изучив как график дежурств и привычки охранников, так и фактическое функционирование системы наблюдения. Днём офисное помещение охраняют трое: один человек на главном входе, а двое попеременно циркулируют по этажам. На ночь же, когда все сотрудники, кроме редких припозднившихся трудоголиков, застигнутых врасплох цейтнотами и дедлайнами, покидают свои рабочие места, служебная дверь запирается, магнитоконтактные датчики-герконы, подведённые к каждому окну, активизируются, охранники делают итоговый обход, после чего двое из них отправляются домой, а третий, дежурный, остаётся на ночную смену. Его пост находится напротив центрального входа, раз в час он делает обход этажей по коридорам и проверяет лестницы. В случае необходимости у него также есть возможность просматривать картинки со всех камер, установленных в здании – а их более тридцати. В подвале имеется крохотная коморка с табличкой “Операторская”, вмещающая в себя одну сплошную диорамную стену с множеством экранов и неудобную табуретку напротив. На постоянной основе в “операторской” никто не дежурит.

Сегодня ночью работает Володька-матерщинник. Вообще-то, сотрудники считают, что он живёт в здании ММК, ибо Володька столь же вездесущ, сколь и немногословен. Его всегда можно найти либо на посту, либо на обходах, друзей на работе он не заводит, разговаривает сухо и редко, и в основном – матом.

Проникнув в здание центрального офиса ММК после того, как основная масса работников его уже покинула, Диана вбегает в женский туалет третьего этажа – она знает, что Володька сюда не заглядывает, хотя, с точки зрения безопасности, это является безусловным недочётом. Она ждёт, безмолвно взывая к Богине с мольбами не допустить, чтобы ещё какой-нибудь запоздалой сотруднице пришло в голову посетить её убежище – лишние глаза ей сейчас ой как не нужны. Очень хочется курить, но запах табака из туалета точно привлечёт внимание Володьки – значит, придётся потерпеть. Минует час, полтора, в коридоре окончательно стихают все шаги, двери кабинетов давно закрыты, за окном стемнело, и теперь этажи освещаются только тусклыми мигающими лампами по центру потолка.