Текст книги "Немцы в городе (СИ)"

Автор книги: Wind-n-Rain

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 38 страниц)

Стас бредёт по потрескавшемуся асфальту, разгоняя кроссовками мутную воду сентябрьских луж. Серый город, серое небо. Солнце ещё будет. Не надолго, но будет – бабье лето никто не отменял. “Ага, мечтай”. Хотя, как ни крути, за последние полтора месяца, сегодняшний день, пожалуй, самый удачный. Есть работа – уже хоть что-то, опять же, мама обрадуется...

Парень неосознанно закрывает лицо руками и кривит страдальческую гримасу. Случайный прохожий, завидев его, наверняка предпочёл бы перейти на другую сторону улицы, но вокруг ни души – нормальная ситуация для послеобеденного рабочего вторника в центре города.

Стас движется прочь от улицы Ленина, где и располагался офис кадрового агентства, утвердившего его на вакансию. Сегодня – очередной скучный вечер в компании мамы и Андрея Малахова, а со следующей недели начнётся работа. С тех пор, как Стас вернулся, жизнь ещё ни разу не поворачивалась к нему своей светлой стороной.

Пять лет учёбы в Москве, и, получив долгожданный инъязовский диплом, он сгрёб все свои накопления и рванул в страну мечты – солнечную Испанию. Девяносто дней туристической шенгенской визы с лихвой хватило, чтобы устроиться гидом в барселонский офис Тез-Тура, познакомиться с местной красоткой по имени Марта, поселиться в её квартире и забыть родной Мценск, как казалось, навсегда. Он даже начал учить catalán в довесок к уже имеющемуся в его арсенале castellano, но что-то не задалось.

Девять лет, чёрт, почти десять! Девять с лишним лет он пахал на именитую турфирму без выходных и отпусков, терпя заскоки тупых туристов, придирки босса – турка и редкого самодура, а также холодность Марты и её нежелание узаконить отношения. Ещё немного, и нашлась бы лучшая работа, лучшая девушка, началась бы лучшая жизнь в лучшей в мире стране... Как говорят в таких случаях – всё рухнуло в один миг. Стас оказался в числе ста тридцати сотрудников, попавших под волну кризисных сокращений в компании. В качестве отступных – три месячных оклада и срок в тридцать дней, по истечении которого его пребывание в стране мечты стало бы нелегальным. Придя домой, он обнаружил свои чемоданы у дверей, а родителей Марты – в дверях. Пришло время сказать “adiós”: они, наконец, поняли, что не для русского гастарбайтера цветочек растили. Сама Марта даже не явилась объясниться, лишь прислала смску, содержание которой Стас уже и не помнил. Двадцать девять дней он кантовался в дешёвом хостеле, рассылая резюме и бегая по собеседованиям, а на тридцатый купил билет на последние деньги и отправился домой. К маме, во Мценск. Один. Ни с чем. Никакой.

Но, что такое фиаско, постигаешь не сразу. Разум отказывается принимать простую правду жизни: сперва ты страдаешь бездельем, встречаешься со старыми друзьями, гуляешь по местам своего детства, но неделя сменяет неделю, и вот уже безделье мутирует в апатию, старые друзья не особо-то спешат проводить с тобой время, ведь за столько лет твоего отсутствия у них появились новые друзья, новые интересы, работы, семьи – одним словом, их жизнь уже как-то сложилась и без тебя. И одинокие прогулки по местам давно ушедшего детства уже не приносят чувства сладкой ностальгии, а лишь усугубляют апатию, низводя её до ощущения кромешной безнадёги. За эти годы у тебя было всё: яркая жизнь под южным солнцем и будущее, казавшееся таким близким и таким светлым. Но вот ты оказываешься отброшенным на десятилетие назад: ты будто бы снова выпускник, и жизнь впереди – чистый лист. Только тебе тридцать, вокруг Мценск, а завтрашний день не обещает никаких перемен.

Стасу кажется, что единственный способ не свихнуться от жалости к себе – это поверить во временность такого положения дел. А разве может быть иначе? Сейчас он немного придёт в себя, подзаработает деньжат, порассылает cv… Ещё полгодика – и вот он уже в Москве, а если повезёт, то снова в Испании!

Он едва заметно улыбается и сворачивает с Ленинской в переулок, ведущий в сторону его родной улицы Космонавтов. Хорошо, что Мценск такой маленький – можно везде успеть пешком, наслаждаясь свежим, не загаженным выхлопами промышленных предприятий, воздухом. “Ну-ну, посмотрим, как ты запоёшь, когда грянут метели”, – предательски возражает голос разума. Стас хмурится от очередного напоминания о собственной никчёмности – ведь у него даже нет машины. И не предвидится. На ММК, куда его сегодня приняли на прохождение трёхмесячного испытательного срока в должности начальника отдела сбыта, зарплату обещают по местным меркам неплохую, но и её всё равно не хватит даже на первый взнос за машину.

Стас заходит в родной подъезд, поднимается на третий этаж и поворачивает ключ в двери их с мамой двухкомнатной квартиры.

– Я пришёл!

Мама у него работает в школе и после четырёх уже всегда дома. Парень бросает взгляд на своё отражение в зеркале, висящем в полутёмной прихожей. Да, он ещё не совсем обрюзг от маминой стряпни и полного физического бездействия, но дело к тому идёт. Быть тощим и дряблым... хуже только быть тощим и мёртвым! Тёмно-русые волосы давно не помнят стрижки, кожа на грустном лице тусклая и обветренная. Пухловатые бледные губы сжимаются в стариковском недовольстве. И только ярко-зелёные глаза с вечно расширенными зрачками и едва заметными лучиками на внешних уголках век выдают, что парень скорее жив, чем мёртв.

– Ну что, сынок, как прошло? – женщина чмокает сына в холодную щёку и помогает снять не по погоде лёгкую джинсовку.

– Вроде взяли, мам, в понедельник первый день.

Стас сбрасывает грязные кроссовки, не расшнуровывая, и спешит в уборную. Заперев щеколду и уже расстегнув джинсы, он слышит голос матери прямо из двери, будто бы она говорит, прижавшись к ней губами с противоположной стороны:

– А хозяин кто? Правду говорят, что ММК евреи купили?

Стас, едва сдерживая раздражение, мочится, и лишь завершив, отвечает – всё так же, через дверь:

– Да новый владелец немец вроде. Кажется, Мценский Мебельный немцы прикупили, будут инвестировать, воскрешать производство и всё такое.

– Ага, немцы, как же! Знаем мы их! Евреи кем только не назовутся... Как по имени-то его, главного вашего?

– Линдеманн вроде. Имя не помню. Самого его я пока не видел. Но у кадровички на папке со стопкой резюме разглядел фамилию заказчика: русскими буквами “Линдеманн, ММК”, – Стас открывает дверь, чуть не сбивая маму с ног. – Пойдём ужинать.

– Ну пойдём! Линдерман, значит? А говоришь – немцы! – мама хохочет звонко, по-девичьи.

====== 2. ОЖП решает, что пора что-то менять (Диана) ======

Первая рабочая неделя подходит к концу. Для Дианы она была в целом несложной. Вернувшись в конце марта, она долго не могла решиться снова выйти на работу, ведь это бы означало, что пора прекращать быть эмбрионом, и пришло время вернуться в состояние взрослого человека. А в родительском доме тепло и безопасно. Мама не докучает лишними разговорами, лишь временами пытаясь взбодрить дочь совместными походами по магазинам и визитами к дальним родственникам. Отец вкусно готовит и не лезет с расспросами, хотя раньше, до случившегося, то было для него обыкновением.

Шесть лет брака, уютная питерская квартирка, любимая работа в культурном центре при индийском консульстве, учёба в вузе, попытки завести ребёнка, планы на ближайший отпуск... Всё это в прошлом. Точнее, не стало Брайана, а всё остальное одночасно сделалось ненужным, болезненным, невыносимым. Банальная история: авария – реанимация – не спасли. В ту сырую мартовскую ночь Диана потеряла не только мужа, но и саму себя, но сегодня, спустя полгода, она готова признаться в том, что себя ещё можно вернуть. Всю, кроме того кусочка сердца, где когда-то жила любовь. Любви больше нет и не будет – ей просто негде поселиться.

Осколки воспоминаний всё ещё режут сознание, особенно ночами, или когда по радио звучат Radiohead, или когда в новостях показывают Питер, но в целом – не так уж и часто. В очередной раз встречаясь с подругами в баре, Диана уже не видит в их глазах унизительной жалости, люди вокруг уже не стремятся так тщательно выбирать темы для разговора в её присутствии и перестают избегать прямых вопросов. Кажется, её вынужденная неловкость сходит на нет: давние знакомые уже не видят перед собой разбитую незнакомку, образ старой доброй Даньки вернулся.

Опознание в морге, кремация и отправка праха Брайана его родителям в Гоа, спешная продажа квартиры, увольнение по собственному и билет в один конец до Мценска – всё это было так недавно, но молодой организм исцеляет себя, заглушая воспоминания яркостью новых эмоций.

Сегодня, в пятницу, после работы Диана встретится с Маринкой – одноклассницей и одной из лучших подруг, нашедшей своё призвание на педагогическом поприще. Она попросила Даню – так Диану зовут все, кто давно её знает – помочь записать самодельную фонограмму для предстоящего школьного концерта в честь Дня Учителя, и та с радостью согласилась, она обожает подобные мероприятия. В субботу – встреча с коллегами по позапрошлой работе: времена, когда она работала прессекретарём в администрации Мценского горсовета давно прошли, а хорошие знакомые остались. А в воскресенье, при условии, что не будет совсем уж сильного дождя, она с большой компанией отправится в лес. Костёр, шашлыки, пара банок пива – то, что нужно перед очередной рабочей неделей в ММК.

Эта вакансия нашла Диану сама. Первого сентября, когда её родители были на работе, проводя праздничные линейки и встречи с родителями своих учеников, она проснулась ближе к обеду с чётким ощущением себя оперившимся орлёнком. Твёрдо решив покинуть родное гнездо, в тот же день она нашла себе съёмную квартиру, а на следующий уже перевозила вещи. Налаживать самостоятельный быт – дело нелёгкое, но дольше мозолить глаза родителям она уже просто не могла. В деньгах нехватки не было – продажа питерской однушки с лихвой могла обеспечить Диане безбедное существование во Мценске как минимум на пару лет вперёд, однако она не собиралась бездельничать. Полгода прошло – хватит. Ещё неделька скорби, и случится скорбный передоз. Ей почти тридцатник, значит, самое время взять собственную жизнь под контроль.

Через пару дней, отмечая новоселье в тесном кругу школьных подружек, кто-то завёл разговор о городской новости номер один: европейцы выкупили у области депрессивный полуразрушенный мебельный комбинат и объявили о модернизации и скором запуске производства. Не имея никакого представления ни о промышленности, ни о мебели, на следующий же день Диана отправилась в самый центр города, на улицу Ленина, где располагался офис кадрового агентства.

“Опыт работы? Владение английским языком? Семейное положение? Вы нам подходите.” Её новое место работы находится в полутора километрах отсюда, в мрачной промзоне, которую, однако, оперативно реновируют. В девяностые Мценск сухо называли “моногородом с риском ухудшения социально-экономического положения”. Сейчас же древний городок по факту являлся депрессивной деревней с населением около шестидесяти тысяч человек. Воскрешение ММК сулило городу нехилые поступления в бюджет и открытие новых рабочих мест. Так, волею судеб, Диана оказалась в самом эпицентре городской жизни.

Женщина-кадровик объяснила, что центральный офис компании будет располагаться на территории комбината, там же будет и кабинет генерального директора, а рабочее место Дианы – при нём. “Нет, не секретаршей, а ассистенткой! Составление графиков встреч, сопровождение на переговорах, разбор документации – вот Ваши обязанности. Кофе? Оставьте, милочка. Господин Линдеманн крепче воды ничего не пьёт и доступно дал понять руководству региона, что он приехал сюда запускать давно остановленное мебельное производство, а не чаи гонять. Только имейте в виду: человек он серьёзный, шутить не любит. Нет, на английском не надо. Во-первых, сам он немец, а во-вторых по-русски говорит великолепно. Начнёте с понедельника, как и весь штат – он уже почти укомплектован. Шестьдесят человек на офисных должностях, а набор в штат рабочих производства будет осуществлён позже, ближе к запуску. Кстати, запуск первых производственных линий запланирован на январь, так что о новогодних каникулах можете даже не мечтать. Зарплата на карточку, соцпакет – как полагается”.

Наёмная кадровичка, из числа тех, что приглашают из HR-агенств для разовой работы, протянула Диане пакет документов. Договор на период испытательного срока в три месяца, и, если всё пойдёт нормально, контракт продлят на три года. “Спасибо. Всего доброго. И удачи в понедельник”, – кадровичка сухо прощается, провожая девушку внимательным взглядом сквозь линзы дорогих очков.

Понедельник был четыре дня назад, а кажется, что полжизни прошло. Первая неделя на новом месте вымотала Диану конкретно, но то была приятная усталость. Усталость, от которой хочется не домой, спать, а в лес, на шашлыки.

Она довольно улыбнулась, не заметив, как начальник пару секунд назад вышел из своего кабинета и сейчас глядел прямо не неё.

– Можете идти, Диана, жду Вас в следующий понедельник, в девять. Это была продуктивная неделя. – Он разворачивается, не дожидаясь ответной реплики, и ассистентка удивлённо смотрит в широкую спину господина Линдеманна.

Он её слегка пугает, как пугают её все крупные мужчины. Есть в этом что-то фрейдистское. Она переводит взгляд на настенные часы в приёмной: четыре тридцать шесть. Неплохо – целых полтора часа до официального окончания рабочего дня! Девушка вскакивает со своего кресла, едва дождавшись отключения всей офисной техники, и бежит по лестнице во внутренний дворик.

Сырой сентябрьский воздух бьёт в ноздри запахом озона и подпревающей листвы. Она запускает руку в сумочку, намереваясь немедленно извлечь пачку сигарет, и только сейчас понимает, что за этот день она ещё ни разу не вспомнила о Брайане. Чувство вины? Да. Чувство облегчения? О, да! И Диана направляется к студии звукозаписи, где её уже ждёт Маринка со своим бойфрендом-звукорежиссёром. Всё-таки, курить на ходу под Linkin Park в плеере чертовски приятно!

Комментарий к 2. ОЖП решает, что пора что-то менять (Диана) Radiohead – Creep

Linkin Park – Faint

====== 3. История поворачивается неожиданным образом (Тилль) ======

Утро, понедельник, переполненные маршрутки, хмурые лица кругом. Стас бредёт сквозь моросящий дождь к своему новому месту работы. Первая неделя позади, и, несмотря на то, что он практически ничего из своих должностных обязанностей пока не освоил, в ММК ему нравится. Более того, рабочее место теперь воспринимается им как персональное убежище. Ещё бы – собственный кабинет, целых двадцать четыре метра личного пространства: угловой стол, два компьютера, принтер, сканер, электрический чайник, вешалка для верхней одежды в одном углу и пыльный фикус в другом, а также два кресла для предполагаемых посетителей. Посетителей не бывало: производство ещё не запущено, а это значит, что и отдел сбыта пока без дела. Женщина, принимавшая его на работу, кратко объяснила, что когда придёт время – его введут в курс, а пока пусть спокойно себе обживается, да не забывает мониторить коммерческие предложения потенциальных конкурентов.

Кабинет блестит новизной: несмотря на ветхость самого здания, все офисы стоят отремонтированными, мебель и техника ещё пахнут пластиком заводской упаковки, дорогие стеклопакеты пропускают тусклый дневной свет осеннего солнца и блокируют шум дорог, и кажется, будто единственный призрак прошлых эпох в помещении – это древний фикус-переросток в углу. Стас подливает в кадку с растением немного воды из коридорного кулера, себе же заваривает Эрл Грей, включает тихую нейтральную музыку, открывает свой рабочий XL-документ на компьютере и принимается за работу над сборной инфотаблицей по компаниям-конкурентам. Так, с перерывами на перекуры во внутреннем дворике и просмотр новостных порталов, он планирует провести и вторую неделю своей трудовой вахты.

Резкий звонок стационарного телефона заставляет вздрогнуть. Стас и не знал, что этот аппарат работает – на него ещё никто никогда не звонил, хотя в подписи к его рабочему мэйлу и значился городской номер ММК со мценским кодом и личным добавочным – 5112. Он берёт трубку.

– Станислав Константинович, – и незнакомый женский голос продолжает, не дожидаясь даже приветственного “Алло” с того конца провода. – Это Диана Георгиевна. Будьте добры сегодня в четырнадцать часов зайти к господину Линдеманну.

– Хорошо, – отвечает Стас и слышит в трубке короткие гудки. Хера се манеры: ни здрасьте, ни до свиданья. Парень отыскивает на рабочем столе внутренний документ, который рассылался всем работникам вложенным файлом вместе с приветственным письмом от компании ровно неделю назад. Это обычный вордовский список всех сотрудников с полными именами, должностями, добавочными номерами и месторасположением рабочих кабинетов. Так, вот она: Диана Георгиевна Горчакова, добавочный 5666 (и снова хера се), должность – личный ассистент генерального директора, место обитания – приёмная генерального директора. “Ага, борзая секретутка” – думает Стас, и, взглянув на часы, решает сгонять на обед сейчас, чтобы пораньше вернуться и быть на назначенной встрече вовремя.

Настенные часы в приёмной показывают тринадцать пятьдесят, когда он переступает её порог.

– Станислав Константинович, Вы рано, дождитесь, пожалуйста, назначенного времени здесь, – девушка встаёт из-за своего огромного рабочего стола и приветственным жестом указывает на кожаный диван, расположенный вдоль стены.

Стас пропускает предложение мимо ушей, и, бросив взгляд на секретаршу, сразу же узнаёт в ней барышню в странных одеждах, которую неоднократно встречал в курилке, но с кем ни разу не говорил. Странная особа: на вид около тридцати, держится обособленно, и эти шмотки... Первый раз он видел её в какой-то цветастой вышиванке и принял было за бандеровку, позже – в длинной индийской тунике и рваных джинсах, что делало её похожей то ли на хиппи, то ли на чoкнутую кришнаитку, и вот сейчас она стояла перед ним в пышном рюшчатом платье, надетом прямо поверх узких чёрных джинсов – такой костюм уже не укладывается ни в один из шаблонов, имеющихся в его арсенале. Определённо, компании стоит завязывать с демократией и ввести наконец дресс-код, хотя тогда и Стасу придётся соответствовать корпоративному этикету, а ой как не хочется... Он подходит к Диане, и, пытаясь изобразить максимально панибратский тон, спрашивает:

– Дианочка, можно тебя так называть? Послушай, а как хоть нашего босса по имени-отчеству? В документе по сотрудникам указана только фамилия.

– Зовите его просто Тилль. Это имя, которого достаточно. Да, и исключительно на “Вы”. Кстати, можете проходить, – добавляет она, взглянув на только что пришедшее по внутреннему чату сообщение, и указывает на дверь с табличкой “Линдеманн. Генеральный директор”.

Стас, развернувшись, направляется в указанном направлении и слышит вдогонку:

– А меня зовите Дианой Георгиевной, и, пожалуйста, тоже на “Вы”.

Вот ведь сучка! Секретарша, а строит из себя голубую кровь. Наверняка, спит с дириком – вот и борзеет. “Знаю я таких!” – заключает Стас про себя, вспоминая Вику, ту стерву, что замутила с Ахметом из руководства Тез-Тура и лично приложила руку к массовому сокращению, которое сломало его жизнь. Он стучит в дверь, сам не зная зачем, и, не дождавшись реакции с той стороны, открывает её, оказываясь в кабинете гендиректора.

– Здравствуйте, господин Линдеманн. Вы хотели меня видеть? – Стас кривит самую дружественную гримасу, на которую только способен.

– Можно просто Тилль, – гендир стоит перед ним и протягивает руку для пожатия. Блин, да он и вправду здоровый! Огромный мужик в дорогущем костюме-тройке, с непроницаемой мордой, и говорящий грубым баритоном с едва уловимым акцентом. Стас видит начальника впервые, и тот производит на него мощное впечатление.

Тилль, очевидно, не любит прелюдий – последующим жестом он протягивает парню малюсенькую невзрачную флешку.

– Это Вам задание на ближайшую неделю. Здесь список имён не самых последних людей Вашего, то есть нашего с Вами региона. В следующий понедельник мне нужен предварительный отчёт об их активах: что скупают, через кого действуют, в общем всё, что могло бы нас как промышленников заинтересовать. Пользуйтесь открытыми источниками, не светитесь, будьте осторожны и внимательны к деталям.

Возникает пауза, после которой по закону жанра должна бы последовать фраза “Вопросы есть?”, но её не последовало.

– Приступайте. Диана Георгиевна сообщит Вам о времени встречи в понедельник утром. Работайте, – гендир разворачивается, давая понять, что аудиенция окончена.

– Хорошо. До Свиданья, – мямлит Стас и покидает кабинет. Не взглянув на Диану, он выходит из приёмной и движется в курилку.

Десять минут спустя Стас уже открывает файл с флешки на рабочем компьютере. Половина фамилий, которых всего около тридцати, кажутся ему знакомыми. Не лично, но на слух. “Не последние люди в вашем регионе”, – вспоминаются слова Тилля. Пробегая список глазами и дойдя до двадцать седьмого пункта, парень чуть не подскакивает. Кречетов В. О., генерал ФСБ – да это же Серёгин начальник, о котором Стас во время совместных попоек так часто слышал от своего хорошего школьного друга, ныне служащего в региональном отделении этой организации. Серёга никогда не распространяется о своей работе, даже по пьянке – молодец, партизанить в Академии Кровавой Гебни он научился знатно – но вот о Кречетове, а точнее, о том, что Кречетов нас всех имел, что Кречетов – это сила, были наслышаны все Серёгины собутыльники. Стасу становится интересно и немного не по себе. Он копирует документ на рабочий стол, вынимает флешку и суёт её в свой бумажник.

– Алло, Серёг, извини, что отвлекаю. Дело есть. Давай после работы где-нибудь встретимся? Окей, тогда в “Роджере” в семь.

Тем же вечером Стас встречается с Серёгой в единственном приличном пабе на весь город. Он кратко пересказывает другу всю предысторию: о том, как устроился на работу в выкупленный немцами ММК, как гендир дал поручение нарыть информацию на некоторых людей, которые, якобы, могли иметь отношение к конкурирующим с компанией коммерческим структурам, и о том, как наткнулся на фамилию Кречетова во вверенном ему списке. На этом моменте кадык у Серёги нервно дёргается, хотя лицо его остаётся непроницаемым. Он просит Стаса рассказать всё, что он знает о своём начальнике, но единственное, что тому было известно – это имя и фамилия.

– Не парься, Стасян! – Серёга пытается придать голосу приободряющую интонацию. – Постараюсь разузнать по своим каналам, что это за хрен немецкий тут под нашего генерала копает, но не думаю, что что-то серьёзное. Да я вообще понять не могу: кому наш сраный комбинат вдруг понадобился? Он же с девяносто восьмого года стоит в руинах, и вот нате – выискиваются благодетели! Небось, бабло отмывают. У них там, в гейропах, налоги под пятьдесят процентов, вот и рванули сюда! Не они первые, не они последние. Короче, если узнаю что, я тебе сообщу. А сам лучше к Кречетову не лезь – я тебе как друг советую! Это не тот человек, к которому следует лезть.

Они ещё долго и неспешно болтают, потягивая свежее пиво под божественную закуску в виде жареных креветок в чесночном соусе и жирных, солоноватых сухариков с сыром. Серёга первым засобирался домой.

– Жене и дочкам привет, – бросает Стас ему на прощанье. Наташка, жена Серёги, училась с ними обоими в одном классе, и когда-то Стас серьёзно пытался за ней приударить, но та предпочла ему некогда скромного и застенчивого Серёгу. Как в воду глядела! Живёт теперь, как у Христа за пазухой: обеспечена, любима и беременна уже третьей дочкой.

Вернувшись домой, Стас обнаруживает маму уже спящей. Сам он тоже валится с ног, и, рухнув в кровать после горячего душа, немедленно отключается. Но безмятежный сон длится недолго: в ноль сорок его будит звонок на мобильный.

– Алло, – бурчит он, продираясь сквозь оковы сна, отягощённого остаточным действием хмеля.

– Слушай, извини, что так поздно, но ты всё-таки мне друг...

– Серёг, говори! Разузнал чего? – от вялости Стаса не остаётся и следа.

– Да, пробил я твоего фрица через своих ребят в Москве, а у них возможности сам знаешь какие! Короче, слушай и вникай: Линдеманн этот – персона небезызвестная немецким силовикам, и никаким бизнесменом-промышленником он не является. Родился в Восточном Берлине в семье репатриантов из СССР. После школы нигде не учился, занимался спортом, в середине девяностых даже занял второе место на национальном первенстве по плаванию в стометровке вольным стилем, но вскоре получил травму, и из профессионального спорта пришлось уйти. Далее наш немчик покатился по наклонной: пару раз привлекался за вооружённые нападения на офисы крупных международных корпораций в Мюнхене и Берлине, но не сидел – дорогущие адвокаты всегда его отмазывали, низводя в ходе судебных процессов фактический разбой чуть ли не до уровня мелкого хулиганства. Тихо, не перебивай! Женат не был, детей нет. В начале нулевых был замечен среди организаторов антиглобалистских выступлений – ну это те придурки, что швыряют коктейли Молотова в полицейских во время беспорядков, сопровождающих всякие там межправительственные экономические саммиты. В две тысячи третьем его наконец посадили: удалось доказать причастность к организации нескольких рейдерских захватов и курированию организованных уличных беспорядков. Отсидел пять лет, вышел досрочно – опять адвокаты подсуетились. Бээндэшники считают, что всё это время его деятельности покровительствует опальный немецкий олигарх Лоренц. Они с Линдеманном типа вместе учились в школе... Лоренц этот – заноза в жопе у немецких правящих кругов: вроде как спонсирует левые силы, да и сам метит в руководство страны, причём законная политическая борьба через выборы явно не для него! А Линдеманн твой всю жизнь был нищебродом, и тут нате: понаехал во Мценск, махом выкупил наш полуразрушенный комбинат, явно переплатив правительству региона за эту развалюху. Теперь изображает тут бурную деятельность, причём все активы на его имени! Откуда дровишки, а? В общем, Стасян, мой тебе совет: делай ноги оттуда. Хочешь знать моё мнение? Будут ли они здесь нелегально оружие производить для террористов, или вождей карманных выращивать для всяких цветных революций, ну или же замутят тренировочный лагерь для своих боевиков – но дело явно нечисто! Ты пока притаись, подозрений старайся не вызывать и держи меня в курсе, а при первом удачном случае – вали! Я всё сказал! – Серёга громко икнул в трубку. – Ладно, на созвоне, спи давай, – и трубка запиликала короткими гудками.

Стас откидывается на подушку и тянется за сигаретой. Мама будет ругаться, если снова учует запах табака из его комнаты, но пофиг – тут такое дело! Стас истерически хохотнул. Ещё вчера он был обычным депрессивным пареньком, а сегодня он кто – уже двойной агент? Кажется, его жизнь обретает вкус, и последующие будни уже не будут такими пресными, как прежде.

Он засыпает только к утру, но, подскочив по звонку будильника, не чувствует ни усталости, ни обычного раздражения. Приятное щекочущее возбуждение бодрит лучше любого энергетика. Новый день. Пора на работу.

====== 4. А трудовые будни идут своим чередом (ММК) ======

Диана выходит из маршрутки за две остановки до нужной, решив прогуляться перед работой. Время ещё есть, да и погода позволяет: холодное, но яркое солнце поджигает верхушки деревьев тёплыми всполохами, ветер утих, асфальт подсох – шикарная пора в среднерусских широтах. Мама давно советует купить машину – удобно, да и по статусу пора бы, но Диана всё откладывает решение данной задачи на потом. Дорога к офису идёт через улицу Ленина, вообще все дороги к центральным районам города идут через неё – типичная ситуация для любого постсоветского уездного городка. Людей на улице не много. Диана ступает ровным, но скорым шагом, вдыхая в себя утреннюю свежесть.

Санкционный кризис докатился и до глубинки: половина магазинчиков, ещё пару лет назад занимавших все первые этажи исторических трёхэтажных построек второй половины девятнадцатого века, стоят пустые, слепя витринными стёклами и табличками “Аренда”. Вот и офис кадрового агентства, где Диана обрела свою новую работу совсем недавно, постигла та же участь. Помещение, занимавшее весь первый этаж углового подъезда одного из домов, стоит закрытым: окна плотно завешаны белыми светонепроницаемыми жалюзи, дверь заперта, и даже вывеску уже сняли. Что поделать: безработица в стране растёт, и HR-щики разоряются быстрее, чем их потенциальная клиентура. Диана ускоряет шаг, мысленно отметив, что найти приличную работу в столь нелёгкие времена было большой удачей.

До офиса она добирается вовремя, однако гендир уже на месте. Девушка обнаруживает на своём столе стопку распечаток, похожих на накладные или инвойсы на предоплату, а также сообщение от Линдеманна во внутреннем чате с просьбой немедленно зайти в его кабинет.

– Доброе утро, Тилль. Я опоздала? – она знает, что это не так, но зачем-то спрашивает.

– Морген, Диана Георгиевна. Вы, как всегда, вовремя. Это я, как всегда, рано.

Линдеманн стоит у окна против льющегося сквозь стекло утреннего света. На нём один из его неизменных костюмов-троек, которых, кажется, он имеет целую коллекцию. Стоит он полубоком к ассистентке, избегая прямого зрительного контакта с ней. Такие огромные мужики, говорящие баритоном, всегда представлялись Диане опасными, и она старалась по жизни их избегать, но к боссу уже привыкла, он её не смущает. Она наблюдала за ним с самого начала их совместной работы, но так и не заметила ни похотливого взгляда с его стороны, ни скабрезной шуточки, ни двусмысленного предложения, ни проявлений агрессии – кажется, Линдеманна интересовала лишь её профпригодность, а никак не женские прелести. Это обнадёживает. Диана даже допустила мысль, что гендира в принципе не интересуют женщины, что было бы не удивительно – Европа есть Европа. Возможно, и смазливый тощий Корицкий (как его, кажется Стас?) появился в компании не случайно – без опыта работы в данной сфере, да сразу в начальники отдела сбыта...

– Диана, Вы уже просмотрели инвойсы, которые я оставил на столе? Ваша задача на сегодня – связаться со всеми поставщиками и провести полную сверку по каждому документу последовательно. Все контакты найдёте там же.

Уловив едва заметное выражение непонимания на лице своей ассистентки, Тилль решает прояснить сложившуюся ситуацию:

– Ещё до запуска нашего офиса я заказал всё необходимое оборудование в Германии и Китае, произвёл предоплату и к началу октября уже ожидал отгрузок. Однако, вчера я связался со своим головным офисом в Берлине, и они ой как неприятно меня удивили! Оказывается, многие поставщики не готовы предоставить оборудование в срок, другие вообще настаивают на отзыве наших заявок, нарываясь на крупные штрафы. И самое отвратительное, что никто из моих ставленников в Берлине не озаботился тем, чтобы проконтролировать поставки для ММК, так что теперь я вверяю эту задачу Вам. Вы же понимаете, что если мы не запустим производство в обещанные сроки, у нас начнутся серьёзные имиджевые проблемы, а ведь люди в регионе пока и так относятся к нам скептически. Мы откроем во Мценске рабочие места, но в своих планах нам следует быть максимально пунктуальными и последовательными. Такие промахи, как задержка сроков запуска комбината, недопустимы!