Текст книги "Считая шаги (СИ)"
Автор книги: Voloma
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 35 страниц)
24 глава
Нездоровым ожиданием теперь полнилась простая и непритязательная жизнь Ларсона. Он был единственным человеком для Эммы, кто мог разделить ее участь и поддержать. Девочка с виноватым видом пыталась приободрить старика, который из последних сил отчаянно пытался стать опорой – шаткой, сыпучей и слабой, но опорой.
Это была странная семья. Старик и девушка, каждый день проживали, как последний и в этом таилась невероятная прелесть и горечь, которую окружающие принимали или за слабоумие, или за блажь, а непритязательные умы, которым приходилось быть свидетелями редкого симбиоза – бескорыстного и чистого, не могли мириться с очевидным и лелея свои немногочисленные извилины ставили клеймо извращения. К первым относились жильцы дома, в котором жили Эмма и Ларсон, а ко вторым примыкали обитатели ночлежки, потому что старик практически забыл туда дорогу.
Из Альберты вернулась Дебби Сандерс и если бы старик Гилмер не удосужился ее предупредить, что вернулась ее молодая благодетельница, то женщину, как пить дать, хватил бы удар, когда она по привычке вышла покурить на пожарную лестницу.
Дебби хмыкнула, когда увидела свою напарницу по тяжелым вздохам и долгим взглядам на горизонт. Эмма практически не изменилась, если не считать того, что взгляд у Эммы стал куда более тяжелым, чем у самой мисс Сандерс, которая за свою бурную жизнь повидала столько грязи, что городская канализация показалась бы стерильным местом, а тут еще совсем молодая девчонка… Молчаливая, грустная, с душой наружу. Видно ничего в ее жизни не изменилось к лучшему, не считая того, что в деньгах сирота больше не нуждалась.
– Рада тебя видеть, Эмма! Вернулась таки, – Дебби затянулась и с удовольствием выдохнула дым через нос. – Будешь?
Женщина протянула сигарету.
– Спасибо, у меня есть, – Эмма достала из кармана пачку и сунула сигарету в зубы.
– Держи! – Дебби протянула зажигалку
– Нет, я теперь так курю…, – Эмма и хотела бы пошутить, а Дебби почувствовала, как ее с головой накрывает жалость. Вид у девчонки был затравленным дальше некуда.
– Оооооо…Как я посмотрю, жизнь тебя до сих пор в тонусе держит. Как Ларсон поживает? Вы теперь, вместе живете?
– Да, – Эмма жевала сигаретный фильтр и завороженно смотрела на крыши домов.
– Это правильно, – Дебби кивнула и сделала затяжку, после чего залюбовалась своим ярко-красным маникюром и отполированный ноготь стряхнул лишний пепел. – Он хороший человек, души в тебе не чает. Это правильно… И ты молодец, что не не скурвилась от таких денжищ. Как я посмотрю, кое кто в них теперь забудет смысл слова «экономить». Ты поправилась немного, это хорошо, мужики не любят костлявых, чтобы они там не говорили.
Взгляд Дебби устремился туда же куда, смотрела девушка. Ее слова были лишены всякого сарказма и циничности. Мисс Сандерс говорила прямо и таким странным образом хвалила.
– Есть у этих бумажек жуткая способность вытряхивать из людей душу и радость жизни, как ни странно.
Эмма покосилась на Дебби и едва сдержала кривую усмешку.
– Да, да… Это я тебе говорю! Вот, когда ты мне заплатила за квартиру вдвое больше, так мой безмятежный сон по ночам почил с миром. Когда терять особо нечего, или все лишнее вложено в дело, это порядок. А когда у тебя на руках золотые горы, а в мире творится настоящее сумасшествие, в котором ты ничего не понимаешь, это прямая дорога к психиатру. В банк положить – так ведь проклятая инфляция не дремлет или банк прогорит, в дело вложиться, еще не известно, что с делом будет – налоги все сожрут. Я по старинке, прикупила пару развалюх в западном районе Куинса. Отремонтировала. Это мне понятно и знакомо, постояльцев неплохих нашла, до тебя им, конечно, далеко…
Дебби чуть не занервничала. Хотя Эмма всегда была немногословной, но теперь за ее молчанием таилось нечто пугающее.
– Хорошо, что ты приехала. Странно, что ты не перебралась в более приятное местечко, но все равно молодец. Душа не на месте у меня была из-за того, как ты резко отсюда уехала… Что-то слишком жестоко с тобой жизнь обходится, но ты, я смотрю, молодцом… И правильно! Только так и надо! Вот ты стоишь тут как ни в чем не бывало и хорошо. Только не рассказывай мне нечего, не хочу расстраиваться. Старая Дебби будет и дальше думать, что сиротка смогла вырваться из своих жутких проблем. Пусть даже я ошибаюсь…Окей?
Эмма вытащила сигарету изо рта и отправила ее в пустую стеклянную банку, которая служила пепельницей, она молча кивнула.
– А что нашел тебя твой ненаглядный?
От прозвучавшего вопроса Эмма вздрогнула.
– Это кто же?
– А у тебя их много? – Дебби криво усмехнулась. – Ну, красавец этот двухметровый! Ой, я когда его увидела, вот даже завидовать тебе начала. Если он тебе, в качестве воздаяния послан судьбой, то согласись, можно же и потерпеть. А? – Дебби закашлялась от дыма и заразительно рассмеялась, что даже слезы проступили на глазах и дешевая тушь немного размазалась. – Лучше бы я его не видела. Только деньги вложила, только сон вернулся, а тут такое…Такой!
– Это Вы про Ллойда?
– Про него, про него… Не криви душой, дорогая, по нашему району ему аналогов точно нет!
Заметно расслабившись, Эмма опустила голову, рассматривая улицу.
– Нашел, – в ее голосе не звучало той же радости, что и у Дебби. – Но он сейчас… Мы не встречаемся, то есть встречаемся, но по работе. У нас совместный проект.
– Ну-ну, – Дебби хитро прищурилась. – Значит все сама… В одиночку барахтаешься? Прям не поверю, что у тебя ухажера нет!
Эмма скривилась, давая понять, что ухажер может быть и есть, да все не то…
– Как я посмотрю, так ты совсем выводов не делаешь, Эмма. Это мир мужчин и умей ты хоть по воздуху летать, тебе никогда не сломать эту проклятую систему. Значит ты сама всего добилась… как же тут от проблем избавиться? Ни как! Вот тебе и слабый пол. У меня племянники – обормоты форменные, еле учатся в школе. Избаловали их мать с отцом. Это сестра моя родная, вот только от нее вернулась из Канады. До сих пор в ушах звенит от криков, что у них дома целыми днями стоя. Вот не будет с пацанов толка, если они опекать их будут. Тебе же, никто не помогает, а ты, вон как поднялась! Меня так и подмывает называть тебя «на вы». Вот смеху то было бы! А что? Ллойд до сих пор к Ларсону по воскресениям в шахматы поиграть приходит?
– Да, – давно уже не слушала болтовню Дебби, которая звучала белым шумом, будто радио.
– Ну, тогда, с воскресеньем тебя деточка! Оно уже завтра! Кстати, это ты там стены с утра дырявишь?
– Рамки вешаю, потерпите еще с часок?
– Может тебе подсобить? Один звоночек и примчится мастер на все руки!
– Справлюсь! Спасибо!
– Ну, как знаешь…
– Заходите, оцените работу. Чая попьем с бутербродами…
– Зайду! – Дебби тепло улыбнулась и зашла в дом.
Эмма постояла еще немного, наслаждаясь свежим воздухом и последовала примеру мисс Сандерс. Перекур подошел к концу и на сегодня перед ней стояла ответственная задача, которая должны была добавить последний штрих ее жилищу.
В прихожей на полу были разложены с пол сотни рамок из золоченого багета, самых разнообразных размеров и форм. Рамки были без картонной подкладки или стекла, они лежали на полу в строгой последовательности, где их раскладывала Эмма уже второй день, пока результат ее окончательно не удовлетворил. Дело оставалось за малым – сделать разметку на стене, просверлить отверстия под дюбеля и развесить своеобразный декор.
Ларсон вызвался проделать чисто мужскую часть работы и смело взялся за перфоратор, на что Эмма ответила категоричным отказом, подкрепив слова самым весомым аргументом, что, мол, не собирается терять единственного «родственника», который решил на старости лет сломать себе шею, слетев со стремянки.
А потому старик сидел насупившись за кухонным столом и перебирал ворох корреспонденции, адресованной Эмме, львиную долю которых составляли приглашения на всевозможные вечеринки, банкеты, благотворительные ужины и прочие светские мероприятия. Ньюйоркский бомонд жаждал новых зрелищ и количество сплетен на счет Кейто и Селестино превзошли все мыслимые пределы.
В перерывах между пронзительным звуком сверления, Ларсон пытался убедить свою «внучку», что компанию дряхлого старика едва ли можно назвать удачным вариантом провести вечер молодой девушке и не плохо было бы ради интереса принять хоть одно приглашение. Эмма по обыкновению, выполняла творческую работу, нацепив наушники, но громкость была отрегулирована так, чтобы она могла слышать ворчание старика и периодически отвечать очередным отказом.
– Подай, пожалуйста следующую, – девушка забила молотком дюбель и потерла занывшую спину. Шаткая стремянка, которую ей одолжил Ронни Палмер, была едва ли не самой приличной во всем доме, по словам самого же Ронни, но все равно шаталась страшно, лишний раз спускать и подниматься просто не хотелось. Да и Ларсону достанется часть работы, чтобы он не бурчал об унижении его способностей к ведению домашних дел.
Эмма почувствовала, как рамка коснулась ее локтя и тут же послышалось бормотание:
– Нужно было не меня, дряхлого, никчемного старика, с той помойки вытаскивать, а кого-нибудь по-моложе, чтобы хоть гвоздь забить был в состоянии…
Новые слова старой песни, заставили Эмму улыбнуться, она повесила раму на стену и поднялась на ступеньку выше. Лестница натужно заскрипела.
– Тебе, вообще, нормальный мужчина нужен! Не понимаю, куда они все смотрят?! Хотя и ты тоже не подарок! Вон, возьми того же Ллойда, ну, просто принц на белом коне…. Так нет же, мы неприступные, гордые, тебе его отбить у любой с кем он якшается, это пара пустяков…
– Этого принца охраняет слишком серьезный дракон и я не уверена, что такое положение дел его не устраивает! У них там похоже серьезные отношения, которые никак не подходят под твое красочное «якшается», – Эмма пыталась сохранить равновесие, голова кружилась нещадно.
– Это еще надо найти дракона похлеще тебя! – не сдавался старик. – А там, уверен, обыкновенная расфуфыренная лошадь. И не спорь! Я видел, Как он на тебя смотрит….. Заелась ты! Вот чего тебе надо?
Осторожно наклонившись за перфоратором, Эмма приставила сверло к отметке и нажала кнопку. Стремянка заходила ходуном. Несколько секунд и противный звук смолк.
– Хватит ворчать, лучше придержи лестницу, а то шатается, так, что я здесь скоро обделаюсь! – Эмма перевела дух и протерла широкие пластиковые очки, которые защищали глаза от бетонной пыли. Она почувствовала, как лестница стала более устойчивой. Песня Аэросмит в наушниках закончилась и началась более спокойная композиция. – Вот ты говоришь, что я заелась, хотя у меня совершенно типичные женские запросы. И не от хорошей жизни я знаю, что у меня должен совпадать диаметр дюбеля и сверла, а на шестерку надо брать шуруп диаметром четыре или пять миллиметров, и лазить по лестницам я не люблю, вестибулярка же не черту! Мне даже не принц нужен, а тот, кто стащил бы меня своими сильными руками с этим срамоты, да посмотрел бы в глаза бесхитростно и сказал: «Я дал по морде всем твои драконам, вот принес самые вкусные стейки средней прожарки, две бутылки красного сухого…». И не важно, что после такой диеты печенка вылезет через задницу уже спустя неделю, тут главное без лишних вопросов, человек берет твои проблемы и перекладывает на свои, желательно, широкие и сильные плечи с радостью, без нытья и уговоров…. Давай следующую…
– Какую?
– Ну, что ря…..
Эмма не сразу поняла, что у Ларсона, что-то не то с голосом и резко обернувшись, едва не грохнулась со стремянки.
Рука Ллойда Грэнсона крепко держала шаткую конструкцию и он, кажется, получил огромное удовольствие от речи, которую Эмма колоритно выложила Ларсону.
Широкая, довольная улыбка Ллойда, подтвердила зародившиеся опасения и щеки Эммы вспыхнули, но она не подала вида, что расстроена, как смогла развернулась на скрипящих металлических ступеньках и дунув на очки невозмутимо спросила:
– И давно ты здесь?
– Примерно с «печенки через задницу», – Ллойд улыбнулся еще шире, ситуация его забавляла все больше и больше.
«Врет!» – подумала Эмма.
– Сегодня же не воскресение, – она медленно стала спускаться, но Ллойд не отошел ни на шаг, а потому оказавшись обеими ногами на полу, Эмма уперлась в его широкую грудь. Он в коем то веке был без костюма и менее официальная одежда шла этому любителю внезапных появлений, поддернутые к локтям рукава, обнажали все те же прекрасные, сильные руки и мысли заметались словно шуганутые с насестов куры.
Эмма задрала голову, будто собиралась возносить молитвы, вот только уперев руки в бока, она хотела потребовать пропустить ее. Без каблуков, значительная разница в росте, начинала немного бесить.
– Не знал, что у Ларсона установлен график посещений, – Ллойд, поубавил свое веселье и так пронзительно посмотрел на Эмму, что ее колени предательски дрогнули.
– Разумеется нет, – прошептала она, чувствуя, как ей становится неловко от подобного поворота. Она же не комендантша!
На языке вертелись и более хлесткие выражения, но они мигом улетучились. В сознании пронеслось «перекатиполе», а сердце устроило марафон. На войне и где-то там еще все средства хороши, а потому Эмма набрала по-больше воздуха в легкие и со всей дури закричала, думая, что старик в своей комнате, а потом просто пропустил приход гостя:
– Ларсоооооон! – она ведь так и не удосужилась снять наушники.
От громкого крика у Ллойда тут же зазвенело в ушах и он в очередной раз убедился, что Эмма страшно нервничает, когда находится так близко к нему, что рушило все ее попытки продемонстрировать свое безразличие. Справедливости ради, нужно было признать, что и Ллойд чувствовал себя не лучше.
Это странное существо, сплошь покрытое тонким слоем пыли, с всклокоченными волосами, спецкомбинезоне для проведения грязных работ, который она догадалась одеть на откровенно вида майку – вызывали в нем больше волнения, чем баснословно дорогое неглиже Эрин, в котором она часто щеголяла по его квартире.
– Чего ты орешь, я тут…., – старик вышел из гостиной, едва пряча усмешку.
– К тебе пришли…
– Да, знаю.
– А что меня не предупредил? – Эмма боком протиснулась между телом, которое сводило ее с ума и холодной стеной.
– Поди доорись до тебя, когда ты сверлишь миллион дырок, нацепив наушники, – пробурчал старик, он уже успел сходить в свою комнату, чтобы отнести диск с третьим сезоном Шерлока и взять листок с подробным отчетом, который был просто кладезью для психоаналитика.
– Помощь нужна? – Ллойд покачал головой, глядя, что работа только началась и несколько десятков рамок ждут своей очереди.
– Обойдусь, – чувствуя, что в горле страшно пересохло, а руки трясутся, Эмма ретировалась к раковине, налила стакан воды и жадно выпила.
Старик махнул рукой и проглотил слова, которые в приличном обществе лучше не высказывать, он подошел к Ллойду и быстро сунул ему в руки лист бумаги, заговорчески кивнув, словно это были коды к запуску ядерных ракет.
– Если тебе интересно, я не просто по доброте душевной помощь предлагаю, – Ллойд, сунул отчет в карман брюк и принялся стягивать с себя джемпер, оставшись стоять полуголым, от чего Эмма пискнула про себя, а в мозгу пронеслось предательское: «О, да!»
– Ларсон, одолжишь мне футболку, что не жалко?
– У меня все из этой категории «жалко выкинуть, страшно носить»… А ты влезешь? – старик даже не спросил для чего, он прошаркал в свою комнату и порывшись в шкафу и принес одежду. Старик то и дело поглядывал на Эмму, а то чего греха таить, от такого зрелища любую женщину удар хватит. На вид, девочка, подавала еще признаки жизни, по стакан с водой надо было уже забирать из ее пальцев, которые грозили просто раздавить стекло.
Ллойд повернулся спиной и старик не удержался, уловив момент, подмигнул Эмме и оттопырил большой палец.
– Ну, вот желания и сбываются, – прошептал Ларсон и пристроился рядом с девушкой, которая завороженно наблюдала, как мужчина ее мечты, умело управлялся с перфоратором.
Но по мере того, как задумка с пустыми рамками воплощалась на двух стенах прихожей, Эмма и Ларсон любовались ловкими движениями Ллойда и не смотря на жуткий шум наслаждались зрелищем. Легкий шок отступил и Эмма помогала по мере надобности. Ларсон сидел за столом и внимательно наблюдал, как лица эти двух молодых людей преображались: умиротворение, интерес и полное отсутствие наигранности пришли на смену настороженности и явной неловкости.
Ллойд закончил работу и водрузил последний элемент композиции – квадратной формы зеркало в золоченой раме, после чего отошел на пару шагов, чтобы полюбоваться.
– Красиво получилось, – вынес он вердикт без признаков иронии.
– Красиво, – отозвалась Эмма, чувствуя, как стоит ей сдвинуться на пару сантиметров влево и их руки соприкоснуться.
– Я думал, что это шутка такая, – скривился Ларсон.
Перед ним на столе стояла огромная свиная нога на деревянной подставке, от которой старик отрезал тончайшие ломтики и с блаженным видом отправлял в рот.
– Где это видано пол сотни пустых рам на стене… и зеркало?! А вот, смотрю и прям хорошо!
– Они так и останутся пустыми? – Ллойд, вымыл руки под краном и смыл с лица пыль.
Примостившись рядом с Ларсоном он не сводил взгляда с профиля девушки, которая завороженно разглядывала стены, ему показалась, что Эмма погрустнела. Но вот она сделала пару шагов и ее лицо отразилось в зеркале, задумчивое и красивое, словно собравшись с мыслями, Эмма странно улыбнулась.
– Здесь уже висят фотографии всех тех людей, на которых я могу рассчитывать в этой жизни.
Ларсон тяжело вздохнул, потому что сразу понял о чем идет речь, а Ллойд нахмурился. Ему не нравилось то, как переменилась в настроении Эмма – слишком резко. Здесь явно улавливалась непонятная навязчивая идея и ее лицо окончательно потемнело и замерло, только глаза странно горели нездоровым блеском.
Неприглядная картина предстала во всей красе и Ллойд почувствовал, как у него сжалось сердце. Это была правда, которую никто не видел – тонкий силуэт, на фоне пустых золотых глазниц, выглядел слишком впечатляюще и ужасающе одновременно.
Загремел чайник, цокнула чашка, послышался звук льющейся воды и шаркающие шаги. Старик подошел к своей «внучке» и протянул чашку с чаем, от которого вился пар.
– Тогда в том, что здесь есть зеркало, тоже свое значение? – спросил Ллойд, чувствуя, как к горлу подкатывает ком, он знал, что и этот ответ ему не понравится.
– Да… В этом зеркале тоже отражаются все те, на кого я могу рассчитывать, – тихие слова прозвучали, словно эхо, а Эмма смотрела на свое отражение и стоящего рядом с ней старика, ее зрачки дрогнули скользнули по лицу Ллойда, которое тоже попадало в поле зрения, но размыто и едва-едва. Зеркало сильно запылилось.
Ллойд наблюдал за странным действом и недоумевал, почему Ларсон так спокойно относится к явно нездоровой фантазии Эммы. Она все больше напоминала человека, который потерял память, а утраченные воспоминания возвращаются яркими вспышками, преображая девушку до неузнаваемости, но едва они угасали и ее всю обволакивал серый кокон, который она как-будто лелеяла и не хотела вырываться из него.
Внезапно Ллойд понял, что Эмма вопит о помощи не размыкая губ, но никто ее не слышит, или не хочет слышать, она и сама этого не осознавала. Вот только от чего ее надо было спасать? Он выслушал ее полуисповедь, проникновенную, честную и пропитанную страшным одиночеством и необратимостью, поняв, что ее псевдоотношения с Хьюго, хоть и есть, но счастья вовсе не приносят, другими словами – пустышка, а попытки Эммы казаться сильной, есть ни что иное, как последняя возможность держаться на плаву.
У этой женщины в голове творился полный хаос, но он крутился вокруг некой цели. Ведь какой смысл было возвращаться ей в штаты? Ради проекта Хьюго? Ради Ларсона? Для Селестино не проблема перенести свои планы в Европу, а Ларсона можно было перевезти за океан на постоянное место жительства.
Пусть даже безответно, но желание выловить всех драконов, которые угрожают этому чуду с раздвоением личности, купить ей вина и жареного мяса, было куда более сильным, чем выслушивать монотонные нотации о ее меркантильной, расчетливой натуре и каждый вечер коротать за скучными и однообразными романтическими ужинами с Эрин.
– На философский тебе надо было поступать, – задумчиво протянул старик, потом оглядел молодежь, которая была на грани депрессии и вздохнул.
Они точно друг друга стоили!
– Чего застыли?! Кто мусор убирать будет, еще диван тащить обратно надо. Так, Ллойд, ты или дальше помогаешь, или давай, дуй отсюда! Я отнесу стремянку Ронни, а ты Шопегауэр берись за пылесос.
Железная лестница со скрипом поддалась и сложилась пополам.
– Давай помогу!
– Я еще не совсем немощный, она легкая, иди вон женскими делами занимайся. А то так в юбку меня скоро нарядишь! Совсем уже за мужика не считаешь! Попомнишь мои слова, Ллойд, феминистки доконают этот мир…
Брюжзание Ларсона растворилось в коридоре. Эмма покачала головой и ее мысли вернулись в реальный мир. Она не хотела портить момент и наслаждалась тем, что последние два часа были волшебной иллюстрацией к какой-нибудь семейной рекламе в строительном супермаркете. Сомнений по отношению к Ллойду больше быть не могло а потому дело поворачивалось круто.
Эмма видела насколько его к ней тянуло, как он смотрел и от этого взгляда внутри плавилось все подряд, включая злополучных бабочек в животе. И никакое сопротивление не могло его отвратить, никакие слова не задевали его гордости. Грэнсон был просто не пробиваем! А потому выход был один – поскорее закончить совместную работу и сконцентрироваться на том, что привело ее обратно в Нью-Йорк.
– Спасибо, Ллойд, – Эмма отвернулась от зеркала и сорвав с шеи, болтающиеся пластиковые очки, положила их на стол.
В этот момент Ллойд ожидал очередную колкость, но искренняя благодарность прозвучала так по-настоящему, что просто сбила с толку. Эмма стала собирать инструмент в ящик, управившись с этим, она унесла его и поставила около входной двери. Загудел компактный пылесос, вернулся Ларсон и стал бережно смахивать пыль с камина и подоконников.
Ллойд помог поставить на место мебель, но не воцарившийся порядок, ни благодарность Эммы не могли отвлечь его от пустых рамок, которые так и тянули взглянуть на них еще раз, а в голове снова и снова, звучали слова которые будет теперь не просто забыть – «это все те, на кого я могу рассчитывать».
Остаток дня прошел, практически в полном молчании, Эмма сослалась на головную боль и заперлась в своей комнате. Ее рабочий стол был прибран, ни одного шанса узнать насколько продвинулась работа не было, а пространные ответы Ларсона, о том, что Эмму обычно прорывает на творчество по ночам, совершенно не проливали свет.
Ллойд долго еще сидел в машине, прокручивая в голове этот странный день, то и дело с силой зажмуриваясь, чтобы избавиться от кошмарной философской аллегории. Эрин звонила несколько раз, чтобы уточнить, когда он вернется домой, но куда куда, а домой ехать хотелось меньше всего. Достав сотовый, Ллойд набрал номер Тессы.
– Привет! Ты свободна? Не хочешь съездить кофе попить? – его переполняла решительность и тон звучал настойчиво. – Да, срочно… Отлично! Буду минут через двадцать.
Он перечитал своеобразный отчет Ларсона и порывшись в бардачке, выудил свой органайзер, где было записано название «антибиотика», который якобы был в капельнице Эммы. Ллойду удалось вытащить из мусорного ведра пустой пузырек, на котором было крупными буквами выведено название – «Инстенон».
Гугл бесстрастно вывел правду и разумеется никакого отношения к антибиотикам этот препарат не имел. Как ни странно разъяснения по этому вопросу так же могла дать Тесса, будучи практикующим психиатром, она прекрасно разбиралась в современных медикаментах.
И отчет!
Это чтиво несколько раз заставляло Ллойда улыбаться.
«Объект испытывает крайне сильное нервное напряжение при упоминании фамилии Грэнсон (вздрагивает, дергается, вдребезги разбирала две кружки и одну тарелку при упоминании вышеуказанной фамилии).
Когда объект находится в приподнятом настроении, то с утра поет в душе песни Макла Джексона или Мьюз (по мне так лучше первое, от второго – мороз по коже, волки и те красивее воют, наверное), а первым признаком плохого настроения являются песни Элтона Джона.
Второй признак плохого настроения – приготовление овсянки на завтрак и зеленый чай без сахара (может это есть попытка взрастить в себе желание убивать, а может быть самый быстрый путь свести меня в могилу).
Объект не оставляет попыток научиться готовить и они в основном не приносят положительных результатом, а с отрицательными результатами, я потом читаю газеты исключительно в сортире (извиняюсь за подробности, но это уже крик души). Отдельно могу отметить, что принесенная свиная нога радует меня уже несколько дней, стесняюсь только спросить сколько она стоит. Кажется, называется хамон.
Режим дня однообразен и по моему, носит патологический характер, хотя пойди разбери вас, творческих личностей. Если объект не в офисе, что бывает редко, она просиживает или за компьютером, или у окна, пока не подскакивает, как ужаленная и тогда стирает по карандашу за час. Обзывает это дело эскизами и если не разрывает их потом в клочья, то значит работа идет в нужном направлении, а объект идет жевать сигареты на пожарную лестницу (не курит, а именно жует. Дебби подтвердит).
Из друзей, активность проявляет только Арти.
По работе ее беспокоят мало, то есть непосредственные коллеги. Звонит некий Мэдсен и Джесси. Кто такие – не знаю. И итальяшка!
Странно, но душевные разговоры с этим типом длятся иногда больше полу часа. Звонит он редко, по работе говорят мало, в основном она слушает и изредка улыбается. Что она в нем нашла?
Объект потом долго молчит и тяжело вздыхает, идет пить успокоительный чай или гулять.
Гуляет она очень долго и не известно где. Хотя Руди, наверняка знает ее маршруты. «Дас ист» инструкция!
Мое личное мнение – молодая, красивая женщина просто погибает от того, что кто-то ждет от нее каких-то признаний или первых шагов, или черт его знает чего еще! Как говорит один мой знакомый коп: «Признания, иногда нужно выбивать!». Это ни в коем случае не руководство к действию, но небольшая провокация не повредит. И тебя, Ллойд, я уверен, результат больше чем порадует.
Зачахнет ведь такая хрупкая, тонкая, человечная натура…. (не верь ей, она не такая толстокожая, как хочет казаться)»
P.S. Спасибо за третий сезон!
Ларсон.
– Ты серьезно?! – Тесса внимательно прочитала письмо.
Доктор Лаутон, как обычно сидела в своем кресле, в кабинете, расположенном на четвертом этаже офисного здания по Каньон оф Хаос. Ненавязчивая обстановка и мягкий, спокойный голос темнокожей, симпатичной барышни никак не вязался с тем, что она была одним из самых востребованных специалистов в своей профессии.
– Вполне.
– Я должна сделать выводы по этому….письму? – сняв очки, Тесса внимательно изучала лицо своего постоянного клиента и его то дела, были как на ладони.
Неубедительная ложь, нашла выход и спустя год, Ллойд вновь вернулся к своей навязчивой идеи. Разумеется он не забыл о девушке, которая исчезла два года назад, и после того, как она внезапно объявилась, его покой был нарушен непоправимо, а попытки разобраться в ее безразличии, грозили паранойей.
– Пожалуйста.
Тесса никогда не позволяла себе поверхностно относиться даже к самым абсурдным просьбам своих клиентов.
– Могу сказать точно, что человек, который это писал, крайне не уверен в себе. Будь он молод, я бы не сказала, что это представляет собой проблему, но здесь явно пожилой мужчина с признаками тремора. Обозначенный возраст – семьдесят лет это подтверждают. И писал он это письмо, явно скрывая что-то куда более серьезное, чем свои чрезмерные переживания, за некую молодую леди. Информация, которую он переваривал не давала ему писать такие слова, как «обзывает, вздрагивает, разговаривает, изредка улыбается…» – однородно, то есть описывая ее действия, он тщательно обдумывал, какое слово подобрать. Вот посмотри… Здесь нажим на ручку слабый, а потом заметно сильней… Мелкий почерк, округлые буквы – этот мужчина, добрый, отзывчивый, замкнутый. Буквы узкие, указывают на подсознательное стремление к рациональности. И если он понимает, что дальнейшее замалчивание определенно важной информации будет продолжаться, то девушка, за которую он так беспокоится, а он явно беспокоится, может пострадать. Вот и подсказка тебе, Ллойд. Ты, ведь был с ней знаком?
– Немного…, – услышанное подтверждало его опасения.
– Хорошо. Она точно так же себя вела?
– Нет. Эмма была веселой и с легкостью относилась к проблемам или… Тесса, эта девушка была крайне ограничена в средствах, но упорно шла к своей цели, преодолевая немалые трудности.
– А что теперь стало с ее целью?
– В том то и дело, что теперь она не нуждается в деньгах и могла бы с легкостью претворить свои планы в жизнь, но почему-то не торопится, при этом выглядит подавленной, мягко говоря.
– Могу только предположить, что причина ее внезапного отъезда и есть ответ на все твои вопросы. Выясни, что ее побудило так сделать.
– Хорошо, – Ллойд кивнул и протянул Тессе бумажку. – Ей на днях ставили капельницу. Она сказала, что это антибиотик.
– Антибиотики принимаю перорально или в виде уколов, но ни как не с помощью капельницы, – Тесса нахмурилась и взяла листок в руки. – Инстенон. Это ноотропное средство, применяется при лечении симптомов, возникающих после черепно-мозговых травм. Он назначается курсом и….
Женщина запнулась на секунду обдумывая, может ли она сказать Ллойду больше, чем должна. Девушка, которая не давала ему покоя, явно проходила серьезное комплексное лечение, а худо-бедно с генезом подобных расстройств она была знакома и люди, которым назначают «Инстенон» испытывали колоссальные болевые нагрузки и они отражались на качестве жизни крайне негативно. Была даже вполне официальная статистика, что многие пациенты доходили до суицидального состояния, а у тех, кто обладал слабым сердцем, оно просто останавливалось от болевого шока.
Взволнованный вид Ллойда Грэнсона тоже о многом говорил и Тесса просто не решилась высказать ему столь тревожную информацию, потому что знала, насколько пагубно она может повлиять на мужчину. За душевное равновесие которого, она боролась больше пятнадцати лет… В конечном счете, это были лишь ее догадки и лучшим выходом будет дать ему самому во всем разобраться.
– Тебе нужны факты, Ллойд. Это крупицы, по которым сложно делать выводы…
Но дверь уже хлопнула и Тесса моргнула от громкого хлопка. Выражение лица Ллойда не оставляло надежды на то, что ближайшие сеансы будут легкими.
