Текст книги "Считая шаги (СИ)"

Автор книги: Voloma

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 35 страниц)

Считая шаги

1 глава

Кому не хочетя мучаться с формированием образов главных героев, облегчу задачу.

Эмма – Эмилия Кларк, Стив Грэнсон – Скотт Иствуд, Ларсон – Харрисон Форд, Бен Грэнсон – Крис Хемсворт (или Чарли Ханнэм), Райан Мэдсен – Люк Эванс, Оливия Грэнсон – Хелен Миррен, Виктор Лирген – Мадс Микельсен, Хьюго Селестино – Роберт Дауни Мл.

В конце концов….. книга, это лучший кинотеатр!

Вожу коготочком по лужице крови,

Я монстр убивший сотню людей,

Я злобная тварь, пережившая горе,

Твоя я погибель, добей же скорей!

Назад не смотрю, ведь замру не в испуге,

Давно ничего не боюсь и не жду,

Меня превратили в монстра от скуки,

По вашим же страхам и крови бреду…

Намного важнее с монстром не биться,

Внутри он сидит и его нет страшней,

Важней поддержать и не дать оступиться.

Не дать превратиться в монстра важней.

– 1-

– Такси!

Никто из прохожих, спешивших ранним утром по своим делам, даже не обернулся на явно отчаянный окрик девушки c каштановыми волосами, которая под моросящим октябрьским дождем пыталась вырваться из промозглого плена улиц.

Эмма сегодня проспала и опоздала на автобус.

Бруклин набухал от дождя уже третий день. Пробки, которые раньше были еще хоть как то терпимы, превратились в настоящее испытание. Те несчастные, кто работал на острове особо остро чувствовали непогоду и каждый день с надеждой смотрели метеоканал.

Надежда подыхала, корчась в предсмертных судорогах.

Не отличаясь особым оптимизмом Эмма окончательно помрачнела. Это же был четверг!

А по четвергам в конторе в 8.00 совещание. Мисс Линда Хамид отличалась особо извращенным умом, когда дело доходило до пыток подчиненных.

Тем не менее один из лучших дизайнеров Нью-Йорка, могла себе это позволить.

Мисс Хамид была светочем в жизни Эммы вот уже три года, но в то же время, работа в агентстве Линды, была и самым тяжким испытанием для силы воли и гордости, которые талантливая, но бедная девушка без связей, могла себе позволить.

Желтая машина резко затормозила около обочины, где стояла Эмма, уже почти промокшая до нитки. В невероятной спешке, она забыла зонт дома. Возвращаться за ним было недопустимой роскошью. Мисс Хамид не допускала опозданий и «легкий дождик» явно не был причиной для них.

Эмма нервно посматривала на часы в телефоне. Оставалось 15 минут. Впереди едва завиднелся Бруклинский мост. Водитель такси, пожилой мексиканец, устало потер переносицу, когда в очередной раз пришлось затормозить на красный сигнал светофора. Он кинул уставший взгляд на свою пассажирку в зеркало заднего вида.

Опаздываете?

Эмма подавила нервный смешок, а за одно и желание пуститься в объяснения и ругань. Она лишь кивнула и опустила глаза.

Мой босс будет в ярости.

Ну…. Так ведь какая непогода! Каждый может опоздать.

Каждый может….

Эмма закусила губу.

А мне нельзя….

Кабину такси облетел тяжелый вздох. Эмма приготовилось к плохому дню.

«Ни первый и не последний», – горько подумала про себя Эмма.

Через двадцать восемь минут, она выслушала от своего босса тираду об ответственности, неприкрытые издевки по поводу неопрятной внешности и очередное напоминание, что одного таланта мало в дизайнерском деле.

Не сводя глаз с ухоженного и моложавого лица сорокашестилетней начальницы, Эмма читала в ее глазах надменность и нетерпимость к таким как она – простым людям, не способным ответить на хамство.

Но мисс Хамид не раз получала большие контракты, благодаря скромной и молчаливой сотруднице, поэтому умела балансировать на тонкой грани грубости и профессионализма. Поэтому то ее сотрудники редко самостоятельно увольнялись.

Линду всегда можно было еще чуть-чуть потерпеть. И это «чуть-чуть» могло растянуться на годы, пока не заканчивалось ЕЕ терпение и выдержка не давала слабину.

Оказавшись в своей каморке, которое в агентстве Линды Хамид гордо называлась рабочим местом специалиста, Эмма с облегчением вздохнула. Правда негромко…

Каждый тяжелый вздох, неосторожное слово или косой взгляд словно по воздуху доносились до начальницы. Воздуху помогали несколько ртов. Коллектив агентства включал в себя десяток рядовых дизайнеров, четыре ведущих специалиста и главный дизайнер с помощником. Этим помощником и была Эмма – сирота родом из Кентукки, которую жизнь занесла в Нью-Йорк.

К своим двадцати шести годам Эмма достигла определенных успехов в карьере, удивляя сослуживцев немногословностью и упорством носорога, железной выдержкой и полной не конфликтностью.

Крови нет? – из-за перегородки неожиданно появился конопатый нос Никки Рокленд.

Они с Эм не были подругами, но среди прочих больше общались друг с другом. Дружба в агентстве не приживалась, здесь холили карьеризм и лелеяли амбиции, что с одной стороны очень подходило Эмме. Она могла без оглядки идти к своей цели, без реверансов. Ей хватало совести и таланта, чтобы этот путь не был выстлан головами коллег, а цель была простая – независимость и возможность обеспечить ту жизнь, о которой Эмма мечтала с детства.

Эмма Кейтерберг практически не помнила свою мать, которая, по словам работником детского приюта, куда она попала сразу после ее кончины, проработала официанткой в кафе и не имела ничего за душой. Имелись какие-то дальние родственники, с которыми связь была потеряна еще в восьмидесятых, так что путь маленькой Эмме был заказан.

Она не могла пожаловаться, что с ней обходились жестоко, несправедливо и сиротское детство выдолбило в груди черную дыру. Нет…

Воспитатели в приюте Сэйнт Бердс были людьми достойными и в меру строгими. Не без исключений, но Эмма прекрасно помнила летние дни, проведенные в Джорджтауне в летнем лагере, бесконечные походы, снежные битвы зимой и интереснейшие сказки, которые всегда читала только мисс Пакклин, старая дева, огромная по размерам с добрыми глазами и огромным сердцем, в котором мог поместиться не один детский приют.

Она то и пристрастила маленькую Эмму к чтению, что косвенным образом определило дальнейшую жизнь девочки. Однажды в приютскую библиотеку пожертвовали подшивку старых журналов по искусству. Когда потрепанные страницы впервые попали в руки Эммы, она словно забыла как нужно дышать

Картины старых мастеров Европы приковали ее взгляд и душу за одно мгновение. Дошло до того, что у Эммы буквально выдирали из рук несчастную подшивку, которую не позволялось выносить из читального зала и девочка просиживала дни напролет с простым карандашом и альбомом, копируя и перерисовывая пейзажи, портреты.

Выходило коряво и смешно… О чем не преминули сказать практически все, кроме мисс Пакклин, которая молча отвела Эмму в кружок рисования и водила ее лично два года подряд, пока Эмме не исполнилось тринадцать и ее успехи все таки заставили заткнуться завистливое большинство.

Через пару недель после ее тринадцатилетия умерла мисс Пакклин. Занятия рисованием прекратились и еще один кусочек сердца уже девочки-подростка превратился в камень. Эмма замкнулась в себе, пообещав себе, что если у нее будет семья, то она сама будет обеспечивать себе и родным достойную жизнь.

Это пресловутое «если», было самой серьезной проблемой. Эмма практически не подпускала к себе людей. Расчет был простой – нет людей, не на кого отвлекаться от достижения поставленной цели, а значит, нет лишних проблем, разочарований, боли и потерь.

Только после того, как Эмма окончила колледж и получила диплом дизайнера, она позволила себе слабину. Так два года назад она познакомилась со своим парнем Джейсоном Смитерсом. Потому что все чаще и чаще в маленькой квартирке на Фултон стрит, ей хотелось на стену лезть от одиночества и тоски.

– Все хорошо, – Эмма выдвинула ящик стола и достала расческу. Волосы после дождя превратились в воронье гнездо, а к полудню была назначена встреча с клиентом, заказ которого курировала и разрабатывала непосредственно она.

Никки, будь добра подготовь эскизы через час по файлам в папке 1207, которую я вчера тебе скинула. Мистер Мэдсен приедет в полдень.

Эмма впилась уже невидимым взором в Программу, давая понять любопытной коллеге, что никаких подробностей разговора с Линдой ей не достанется.

Не особо вслушиваясь в ответ. Эмма с головой окунулась в светоч дизайнерского искусства – Программу. Специально разработанный софт для агентства мисс Хамид, был последней разработкой в сфере три дэ моделирования. Все дизайн-проекты собирались и доводились до совершенства именно здесь. Сложная в манипулировании проекциями с кучей нюансов, Программа подчинялась летающим по клавиатуре пальцам Эммы, как послушный домашний питомец.

Это мастерство оттачивалось долгими бессонными ночами, которые Эмма проводила в агентстве, путем проб и ошибок, добиваясь идеального результата.

Никки пожала плечами, в очередной раз подивившись нелюдимости Эммы, которая, впрочем, ни раз выручала ее и портить отношения с ней было бы верхом глупости. Символический кабинет каждого сотрудника, был его отражением. Вещи, фотографии, порядок или наоборот творческий бардак… Но «кабинет» Эммы был словно стерильный. Ни одной фотографии, ни одного лишнего предмета. Единственным украшением была копия картины Карла Фабрициуса «Щегол».

Никки всегда было не по себе, когда она смотрела на добротную копию известного произведения искусства.

Эмма была привязана к своей работе и своим амбициям также как эта несчастная птица. Но удел птиц летать на свободе, а не сидеть в сером углу, хоть и теплом, но удушливом, под гнетом обстоятельств.

Кое как приведя себя в божеский вид, Эмма проверила файлы, которые отправила ей Никки и просмотрела основные пункты презентации. Она сильно нервничала и когда взглянув на часы она с ужасом обнаружила, что уже обеденное время, ее даже стало подташнивать.

Мэдсен славился своей пунктуальностью, поэтому Эмме стоило поторопиться и оказаться в конференц-зале раньше всех.

Она распечатала последний экземпляр проекта и перевела компьютер в спящий режим, чтобы на вход сработал пароль. Свои идеи эта замкнутая девушка хранила с маниакальной страстью.

Просторный зал вмещал в себя огромный стол на двадцать шесть человек и экран, на котором транслировалось изображение с проектора. Эмма разложила напротив четырех кресел одинаковые папки с распечатками и подошла к ноутбуку с которого должны будут загружаться проекции и фотографии.

Дверь мягко отворилась и тихий, легкий смех Линды Хамид известил Эмму, что Райан Мэдсен не изменил себе в пунктуальности и обаянии, которое он источал на женщин. Линда давно пускала по этому холеному мужчине слюнки. Последней в зал вошла Марта Кэтчер, исполнительный редактор агентства и правая рука мисс Хамид. Подтянутая и молчаливая, без каких-либо признаков эмоций на лице.

Добрый день, – Мэдсен обратил внимание на девушку, которая скромно ждала пока ее заметят не перебивая щебет своей начальницы. Он окинул Эмму с ног до головы и его взгляд просветлел.

Эмма, рад Вас снова видеть.

Его широкие, сильные ладони радушно пожали тонкую руку Эммы, которая немного опешила от проявления подобных знаков внимания. Едва улыбнувшись, Эмма кивнула в ответ.

Взаимно мистер Мэдсен. Прошу Вас присаживайтесь.

Линда бросила недовольный взгляд на девушку, но все было в рамках приличий и серая мышь, вроде этой выскочки Эммы, меркла и блекла рядом с ней. Как сейчас…. Девчонка стушевалась и явно проглотила язык от излишнего внимания, которое Мэдсен, по непонятной для нее причине, источал вокруг нее.

Темноволосый, высокий, с тонкими чертами лица и потрясающей фигурой, Мэдсен давно славился своими громкими романами и первыми красавицами Нью-Йрка. Он был учтив и никогда не оставлял женщин обозленными после того, как расставался с ними. Помимо внешности, Райан знал цену дружбе и уважению. В свои тридцать пять он занимал крупный пост в строительном холдинге и неплохо вкладывал деньги в недвижимость, в частности в Калифорнии и Европе.

В данный момент его фирма получила крупный подряд на строительство бизнес центра в Майами. Разработкой внутреннего дизайна почти тридцати процентов офисов и главного холла как раз и занималось агентство Линды.

Когда все трое заняли свои места, Эмма едва приглушила свет.

Первый этап проекта, по своему обыкновению включает себя разбор коммуникаций, в соответствии с требованиями заказчика, а также сегодня мы представим перечень материалов для отделки стартовые и финишные. В папках перед вами вся необходимая информация. Мистер Мэдсен, ознакомьтесь и я жду Ваши вопросы и предложения.

Райан изучал документацию довольно долго. Его дотошность порой выматывала, но ни разу он не позволил себе выказать явного недовольства. То, что он находил неприемлемым он называл словом «спорно».

Это «спорно» обсуждалось до синих мух и когда, едва ли не с пеной у рта Линда сдавалась, он спокойно выдерживал любой натиск, окидывая женщин обаятельной полуулыбкой и плавно переходя к следующему «спорному» пункту медовым голосом.

А почему в напольном покрытии вы предлагаете только гранит? Где альтернатива?

Райан впился взглядом в Линду.

По износостойкости он не уступает мрамору и образцы из Висконсина просто потрясающие. Это сейчас последний писк.

Уголок рта Мэдсена едва дернулся в улыбке. В зале повисло явно неловкое молчание. Линда присматривалась к реакции оппонента, едва справляясь с другой проблемой.

Она до боли во всем теле желала заполучить Райана Мэдсена в свою постель и давно делала ему недвусямысленные намеки.

Эмма, а каково Ваше мнение?

По бесстрастному лицу Марты Кэтчер промелькнуло удивление.

Эмма присутствовала на совещании больше как переключатель кнопок на ноутбуке и хранитель подсказок по огромному проекту, не более того. Ее мнением не должны были интересоваться.

Боясь посмотреть на мисс Хамид, Эмма в упор уставилась прямо в бархатные, змеиные глаза Мэдсена.

Базальтовое мощение.

Невозмутимость оппонента дала трещину.

Поясните, – всего в одном слове, Мэдсен ухитрился вместить страстный интерес и восхищение.

Он прекрасно знал, что последние несколько лет Линда Хамил получает огромные откаты за продвижение гранита в своих проектах, а базальтовое мощение было новым и вызывало много споров.

Можно использовать принцип брусчатки в главном холле и сыграть на небольших цветовых контрастах, который дает данные материал из разных источников добычи. Более светлый из Перу, а более темные оттенки в Индии или Иране. Отполированная поверхность смотрится просто потрясающе, при подборе соответствующего света и в сочетании с металлом, это не будет идти в разрез с эко пристрастиями Ваших заказчиков.

Ох, мистер Мэдсен, простите, Эмма не очень долго работает у меня и подобных крупных проектов еще не вела, – Линда перебила девушку самым грубым способом. – Плотность данного материала и его расход, это лишь дополнительные расходы и время на обработку.

Плотность 2500–2900 килограмма на квадратные метр. Мрамору не уступает, – Мэдсен понимал стремление Линды заработать, но ее профессионализм сильно страдал в погоне за деньгами и она явно ставила себя в глупое положение.

Мы внесем необходимые изменение в проект и составим новую смету, мистер Мэдсен, – внезапно для всех вмешалась Марта, да так, что все присутствующие едва ли не вздрогнули от ее голоса.

Мисс Кэтчер редко позволяла себе вмешиваться в разговор, пока ей не давали слова, но в глубине души, она очень переживала за Эмму и несколько раз предотвращала приступы бесконтрольного гнева своей работодательницы, а по совместительству и лучшей подруги Линды, отыгрываться на талантливой девочке.

Еще, будучи в колледже, Линда на спор переспала с парнем, который очень нравился Марте, разбив розовые очки подруги навсегда. Но надо отдать должное… Не смотря на всю свою стервозность, мисс Хамид сохранила в своей фарфоровом теле остатки совести. Искуплением в отношении Марты была должность, которую Линда предложила той, в качестве бальзама для сердечных ран.

Бок о бок, Марта и Линда проработали вместе почти четырнадцать лет.

Отлично! – глаза Мэдсена засверкали и он снова впился гипнотическим взглядом в Эмму. – Эмма, подготовьте презентацию к следующему вторнику. Срок не маленький, я надеюсь? Если нужно больше времени…

Эмма почувствовала, как смущается. На мгновение ей показалось, что Мэдсен проявляет к ней совершенно непрофессиональный интерес, но тут же отвергла эту смешную мысль. Подобная иллюзия флирта, именно иллюзия, так как дело касалось Эммы, было его обычным поведением.

Райан широко улыбнулся.

Мистер Мэдсен, все будет готово ко вторнику, не беспокойтесь. Я лично за этим прослежу.

Линда казалась воплощением покорности и умиротворения, но Эмма почувствовала, как по ее спине пробежал холодок.

Совещание продлилось чуть больше часа и Мэдсен остался довольным. Он крайне учтиво распрощался с дамами и умчался.

Эмму отпустили, чтобы она вернулась к своим обязанностям, а Линда и Марта еще какое-то время провели в конференц-зале.

Прозрачный коридор позволял видеть, кто и когда выходит и заходит в зал, поэтому Эмма украдкой следила за дверью. Через десять минут Линда с весьма довольным видом появилась и перехватив взгляд Эммы, холодно ей улыбнулась.

Девушка застыла и секунду спустя, в двери появилась Марта. Она по прежнему не выказывала никаких эмоций и Эмма до последнего надеялась, что ее воображение сыграло с ней дурную шутку.

Порыв ветра бросил в окно рой дождевых капель, которые с силой шмякнулись об стекло и уныло поползли широкими полосами вниз. Эмма сходила на кухню для персонала и достала свой сандвич, который готовила каждое утро на работу. Пару секунд разогрела в микроволновке, проверила есть ли кипяток и заварила пакетик черного чая. Посмотрев на сахарницу, она послала подальше калории и насыпала две с половиной ложки сахара.

Скудный обед пошел на пользу и в голове немного прояснилось, а чувство тревоги ослабло.

Из соседних «кабинетов» доносились смех и непринужденная болтовня девушек, которые обсуждали прошедший уик энд. Голос Сары Вильямс лопался от желания произвести впечатление на подруг, когда она хвасталась, что ее бойфренд возил ее в Майями. Как сладко спалось после процедур в спа, как лились ручьем дорогие коктейли и как сверкали диски на его новом кабриолете АУДИ.

Потому-то Эмма и чуралась вклиниваться в подобные разговоры. Девушки наперебой сыпали подробностями пикантными и не очень, хвастались покупками, впечатлениями от просмотра новых бродвейских хитов, или что им удалось сделать селфи со знаменитостью в каком-нибудь роскошном ресторане Манхеттена…

Красивые, ухоженные с макияжем и нарядах, подобранных со вкусов и чувством стиля они вызывали у Эммы чувство зависти и досады.

Все вокруг считали ее другой. Интеллектуалкой, которую интересует только работа. Чистейшей воды экстраверт. Коллеги частенько пытались ее куда-нибудь пригласить с собой в клуб или кино, на выставку, но всегда получали вежливый отказ. Со временем эти предложения прекратились вообще.

А Эмма подыгрывая этой блестящей компании отворачивалась к своему монитору и прикусывала от досады губу. Ей тоже хотелось отправиться куда-нибудь на уик энд дальше чем за пару кварталов от Фултон, пойти на премьеру в кино, купить понравившиеся туфли за три сотни долларов. Но Джейсон редко куда приглашал, ее денег едва хватало на оплату счетов и еду, а оставшиеся крохи она копила.

Проще было казаться серой, упертой карьеристкой, чтобы не втаптывать свое достоинство в грязь. Дорогие подруги требовали дорогих подробностей, а такая дружба Эмме была не по карману. И разве это дружба?

Не отрываясь от компьютера Эмма допила чай и открыла программу, чтобы загрузить новые данные, как просил Мэдсен.

Она не услышала за спиной тихих шагов мисс Кэтчер.

Из-за перегородки вынырнула Никки и увидев Марту оторопела и развернувшись на 180 градусов, мгновенно вспомнила, что давно не была в туалете.

От Эммы не скрылись все эти маневры и она оглянулась.

Марта стояла, облокотившись о стеллаж, до потолка забитый образцами и каталогами с материалами.

Эмма прекрасно знала о натуре своей непосредственной начальницы и поэтому не заговорила первой.

Бросив цепкий, колкий взгляд, Марта кивнула и сочувственно произнесла:

Внесение изменений должно быть произведено не позже понедельника.

Оторопь взяла Эмму мгновенно.

Мисс Кэтчер, но это не реально. Нужно связаться с поставщиками, узнать об объемах, перерасходе, учесть процент брака, сравнить образцы…

Взмывшая в воздух, тонкая рука Марты прервала этот поток и в глазах главного дизайн-редактора Эмма увидела понимание и сочувствие.

Вы прекрасно понимаете, мисс Кейтенберг, что по-другому нельзя и мисс Хамид будет крайне разочарована в Вас, если Вы не выполните данную работу в указанный срок.

Все существо Эммы напряглось и возмущение слилось в одну яркую сияющую точку внутри, которая, казалось, вот-вот взорвется на миллион острых осколков и разнесет все вокруг.

От себя могу добавить, что Вам в помощь я выделяю Никки Рокленд. Насколько я осведомлена, она отличается особым талантом в общении с поставщиками и результативностью, – Марта подошла к «щеглу» и едва дотронувшись поправила картину, сдвинув ее буквально на миллиметр. – Разумеется данная информация должна остаться между нами. В противном случае, помощь подобного рода с моей стороны впредь не повторится.

Едва успев договорить она выразительно посмотрела на Эмму, подмигнула и снова превратилась в хорошо сохранившийся кусок мрамора, который выдал эмоций на пол века вперед.

Спасибо, мисс Кэтчер.

Слова благодарности Эмма произнесла уже для спины мисс Кэтчер, которая пошла разносить отдел по связям с общественностью, в лице белокурой хвастунишки Сары Вильямс.

Гремучая и губительная смесь благодарности и злости на секунду лишили Эмму способности соображать. На долю мгновения ею овладело непреодолимое желание разнести стоящий перед ней монитор голыми руками и смести все со стола. Что она о себе возомнила? Вмешиваться в течении проекта и перечить Линде Хамид! Давать советы заказчику. Сейчас это все казалось чистой воды выпендрежем. И Эмма едва не провалилась сквозь пол, когда поняла какую ошибку совершила.

Ход ее суицидальных и разрушительных мыслей прервала вибрация мобильника.

Эмма резко выдохнула, порылась в сумке. Пришло сообщение от Джейсона. Он просил купить что-нибудь на ужин.

«Что-нибудь» непременно подразумевало бургеры из новой закусочной рядом с ее домом. Недешевой, кстати.

Нетривиальное напоминание о том, что жизни плевать на внутренние переживания Эммы Кейтенберг и что мир не рухнет, после ее грандиозного провала на работе, слегка взбодрило девушку и она устало набрала в ответ короткое «Конечно».

«Конечно, Джейсон! Я куплю тебе еды. Разумеется, дорогой, я приму тебя даже в полночь. Встречу с раздвинутыми ногами прямо около двери и по полной программе обслужу. Не вопрос! Я закрою глаза, на то, что ты обещал купить мне лекарство, когда я лежала с температурой и сутки промучилась пока мои друзья не примчались с другого конца города, чтобы помочь. У тебя бизнес, тебе нельзя болеть, у тебя же мама твоя ненаглядная на шее и автосервис….»

Короткое смс, а нахлынувших чувств и возмущения хватило, чтобы Эмма снова себя раздергала. Она швырнула телефон обратно и потерла переносицу. Что за день!

Нервозность и тревога, впрочем, быстро уступили свои позиции вскоре более привычным замороченности и занятости. Никки отложила все дела и обзванивала всех возможных поставщиков на северо-восточном побережье, кто работал с базальтом.

Эмма делала макет и просчитывала новые данные, но уже к семи часам вечера, когда работники агентства обычно начинали расходиться по домам, она поняла, что работу придется брать с собой.

Из-за перегородки по прежнему доносился размеренная стрекотня Никки, которая добросовестно отбивала себе язык по телефону. Мобильник Эммы снова прожужжал. Она нажала кнопку, чтобы файлы скопировались на флэш-карту и пока строка загрузки зеленела, Эмма бросила взгляд на сообщение.

«Отбой. Стив придет посмотреть вечером игру.»

Одной проблемой меньше! Произнеся короткую молитву святым небесам, Эмма Кейтенберг пожелала здоровья Стиву Грэнсону, которого недолюбливала, если не сказать, что терпеть не могла.

Богатому бабнику, лодырю и дураку, а по совместительству ее тайному благодетелю и по совместительству близкому другу Джейсона, который приходил к ним гости стихийно и порой без предупреждения, в голову бы не пришло, что простушка Эмма, имела выход с гениальным дизайнером из Кореи.

Некая Минь Кейто давно бередила умы всех маститых дизайнерских бюро всему миру, работала подпольно, потому что не могла официально зарегистрировать свой сайт из-за политических проволочек Северной Кореи и была удивительным симбионтом дизайнера и хакера. Клиентов она находила себе через Интернет и для связи давала только адрес электронной почты. Деньги всегда просила вперед и никогда не брала больше одного проекта. Работала всегда долго. Очень долго и многие даже не выдерживали таких временных проволочек, но результат выходил всегда впечатляющий.

Эмме посчастливилось узнать о Кейто, когда она краем уха услышала сплетни в отделе промоушена и вскоре вышла на связь с загадочной кореянкой. Обмениваясь опытом, Эмма взамен подтягивала английский Минь, который оставлял желать лучшего. Обоюдно выгодное сотрудничество перешло на новую стадию, когда Эмма стала «подкидывать» для Минь заказы разного рода, иногда это были консультации, иногда требовались редакционные штрихи к готовым проектам. Удивительное дело, но каким-то образом Кейто удалось зарегистрировать авторские права на имя Кейто, которое было зарегистрировано, как товарный знак на Филлипинах.

Гений и талант, увы, не имели лица и Минь слыла интернет-легендой. Связаться с ней было очень тяжело, но работы ее были произведениями искусства, вызывающими зависть именитых дизайнеров по всему миру.

Эмма проводила немало времени за изучением проектов Кейто. Малейшие детали, использование света, природных материалов. Ведь базальтовое мощение не просто так пришло в голову Эммы, как альтернатива мрамору. Она видела конечный результат на одной из работ Кейто и это ее поразило.

Линда Хамид всеми фибрами души ненавидела конкурентку-выскочку и при любой возможности называла работы Кейто дешевкой и плагиатом.

Трудный рабочий день подошел к концу. В бюро стояла блаженная тишина. Эмма оделась, взяла сумку и заглянула в бумажник. Тяжело вздохнув при виде тридцати доллар, она раскрыла зонт и шагнула под унылый проливной дождь, который как нельзя лучше отражал ее состояние.

По дороге домой она заскочила в дешевый секонд хэнд и долго рылась на вешалке с непромокаемыми мужскими куртками. Вещам не очень старательно придавали товарный вид и запах оставлял желать лучшего, но отсутствие дыр и латок, уже было неплохим гарантом для сохранности тепла человеческого тела, тем более, что тот, кому она собиралась презентовать этот подарок вряд ли может рассчитывать на большее.

В паре кварталов от Фултон стрит была расположена ночлежка для бездомных. Эмма приходила туда каждую неделю по средам, но разбушевавшаяся стихия, подтолкнула ее нарушить свое расписание.

Каждый раз переступая порог этого жалкого и унылого заведения, Эмма не морщила нос от стойкого запаха мочи и вони грязных тел, тут легко было подцепить гепатит и нахвататься вшей. Но это не останавливало Эмму ни разу. Пройдя по тускло освещенному коридору в огромную комнату с двухуровневыми кроватями, Эмма как обычно пропускала мимо ушей грубые приветствия обитателей ночлежки. Здесь ей ничего не угрожало, а фривольные свистки и приветствия были своего рода данью тому образу жизни, который вели его обитатели.

Пройдя в дальний угол Эмма остановилась перед кроватью, на которой за чтением оборванной газеты сидел старик.

Привет, Ларсон.

Эмма, какого черта, ты тут делаешь в четверг?

Седовласый, коротко стриженный, явно не мывшийся пару-тройку дней, бездомный поднялся с кровати и постарался придать своего виду хоть немного аккуратности. Рваный и чудом не истлевший свитер, шерстяные брюки, подпоясанные веревкой и резиновые сапоги, едва спасали от сырости старика. От Эммы не укрылось, как он принюхался сам к себе, чтобы понять сильно ли от него воняет потом.

Да, душ не помешал бы… Пришел бы ко мне помыться.

Еще чего! Подцепишь еще какую-нибудь заразу от меня вроде лишая. Знаешь, розовые такие пятна на животе. Чешутся жутко!

У тебя лишай? – Эмма с тревогой посмотрела на бездомного, но Ларсон не заметил и тени брезгливости.

Нет. Пока нет, но…. Ой, все! Не спорь со старшими!

Эмма беспардонно покачала головой и протянула ему большой пакет.

Что это?

Подарок ко всемирному потопу.

Ларсон хрипло рассмеялся и с укором посмотрел на девушку.

Мужчина достал изрядно поношенную, но добротную куртку, которая была еще и на теплом подкладе.

Опять тратишь на меня деньги?!

Мои деньги, на что хочу на то и трачу! Давай выйдем на ступеньки. Курить хочется.

Едва ли не благоговейно накинув обновку, старик, казалось засветился от удовольствия.

Спасибо тебе, Эмма. Не стою я таких забот.

Ну, я же стоила…

Ларсон печально улыбнулся и согласно кивнул. Они молча поплелись к выходу и достав неполную пачку сигарет Эмма нетерпеливо закурила. Сделав глубокий вдох девушка закрыла глаза от удовольствия.

Тяжелый день? – Ларсон застегнул молнию на своей «новой» куртке до самого горла и прищурился.

Не то слово.

Все равно бросила бы ты эту гадость, – он кивнул на сигарету, от которой вилась тонкая струйка дыма. – Толком же не куришь, только продукт переводишь.

Наркоманам трудно полностью отказаться от дури. Даже такой несерьезной, – Эмма с горечью посмотрела зажатую между пальцев сигарету.

Не болтай чепухи. Ты не наркоманка! Наркоманы колят себе вены и умирают от передоза. Я тут через день такое наблюдаю. А ты просто по молодости ошиблась. Попробовала, но ведь бросила… И вот эта дрянь тебе бы не понадобилась, если бы в твоей жизни все было хорошо… Парень тебе нормальный нужен!

Есть у меня парень, – голос Эммы был безрадостным и тусклым. – Толку то от него… Так что пока еще эта дрянь в моей жизни есть. А куда деваться? Антистресс для бедных, – Эмма усмехнулась и расслабилась. Здесь не надо было стараться следить за своей речью, улыбаться когда не хочется, можно было ругнуться и рассказать пошлый анекдот, здесь не жили полумерами и отчаяние можно было практически потрогать, но и радоваться здесь могли самым ничтожным мелочам.

Эмма затушила почти целую сигарету и бросила ее в заплеванную урну. Храня свои малочисленные постыдные и не очень секреты, она приходила сюда, как на прием к психоаналитику. Что-что, а Ларсон слушал профессионально и не давал фальшивых советов. Их дружба длилась с самого приезда Эммы в Нью-Йорк после колледжа, когда с жалкими грошами в кармане и без работы, ей негде было переночевать, дешевая грязная койка стала первым прибежищем выплюнутой в жизнь сироты.