Текст книги "Считая шаги (СИ)"
Автор книги: Voloma
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 35 страниц)
– Эмма…. Можно мне Вас так звать? – Оливия ловко управлялась с содержимым своей тарелки и задала вопрос между прочим.
– Конечно!
– Позвольте выразить Вам свою благодарность, что приняли мое приглашение.
– О! Пустяки, миссис Грэнсон! Времени у меня сейчас хоть отбавляй! – вяло перебирая тугие листья рукколы, Эмма вздернула брови и отложив вилку, сделала глоток воды.
– Кстати, как продвигается работа над проектом?
Негромкий стук столовых приборов заметно стих.
– Я пока на стадии, где меня терзают муки творчества…, – Эмма в упор смотрела на миссис Грэнсон, но явно ощущала на себе пытливый взгляд Ллойда.
Сдержанный смех присутствующих пролетел над столом.
– Другими словами, проект не продвинулся ни на шаг, – Стивен явно не намеревался выслушивать шутки по этой теме и его словам улыбнулась Эрин, оценив по достоинству высказанное замечание.
Ллойд убийственно посмотрел на брата и пожалел, что не сидит с ним рядом, можно было хорошенько пнуть его под столом.
– Весьма слабый аргумент, Эмма. Я всегда считала, что профессионалам, муки творчества не должны мешать в работе, – Эрин просто не могла промолчать и протолкнула острую шпильку Стивена в адрес Эммы еще глубже.
Нож и вилка в руках Ллойда громогласно опустились на тарелку.
– Смотря в какой сфере деятельности….Эрин. Например, я, всегда считала, что не надо много ума, чтобы собрать в кучу горланящую толпу и заставить выходить их по очереди в красивой одежде. Тут ведь как… Самой большой мукой является необходимость помнить кому подавать воду без газа, а кому зеленый чай, – Эмма спокойно пропустила сквозь себя язвительное замечание, отплатив той же монетой.
Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, что мисс Линч казалось намного умнее, если бы держала рот на замке. Эрин сжала губы, с такой силой, что они побелели и сочла за благо промолчать.
– А как Вам Испания? Понравилась? – Оливия вернула разговор в мирное русло, проигнорировав полухамский диалог девушек.
– Я в восторге! При первой же возможности вернусь туда! – Эмма продолжила ковыряться в своей, до сих пор полной тарелке и Оливия быстро метнула взгляд на своего старшего сына, чтобы понять, как он отнесся к этой информации.
Все за столом упорно делали вид, что капрезе это единственное, что их волнует в данный момент или что разглаживание салфеток на коленях куда более интересное занятие, чем звучавший разговор.
– Да, в Европе простор для творческих людей. Прага, Вена, Берн, Флоренция, Париж в конце концов… Дрезденская галерея просто нечто! Не так пафосно, как в Прадо и Лувре, сдержанные интерьеры не отвлекают от прекрасных полотен, хотя внешне Цингер просто поражает, – Эрин снова вмешалась в разговор, чтобы в очередной раз не ударить в грязь лицом. Ее эрудиция проявилась во всей красе и она с ликованием ждала, ответа от пигалицы Кейтенберг.
Эмма оставила свои попытки сделать вид, что в силах проглотить хоть кусочек и отложила нож и вилку в сторону, но сделала это нарочито медленно, так же как и повернула голову в сторону мисс Линч.
– Просто поразительно! – медленно протянула она, заметив, как самолюбие не в меру разбалованной девушки, утонуло в благодатном бальзаме лести. – Я в этой галерее ни разу не была и мне трудно судить, но Ваша осведомленность неоспорима и меня так и подмывает Вам куда-нибудь пятерку поставить.
Эрин изменилась в лице, не понимая в каком месте ее похвалили, а в каком опять щелкнули по носу, но Ллойд чтобы скрыть улыбку приглушенно кашлянул в кулак, а Виктор закашлявшись судорожно сделал пару глотков вина.
Оливия зажмурилась на секунду, наконец поняв, насколько Ллойд был прав и что мисс Кейтенберг за словом в карман не лезла, но отступать было поздно. Весьма вовремя настало время смены блюд и подали жаркое из ягненка с овощным сотэ.
– А как Вам Хьюго?
Ну, наконец то!
Эмма поняла, что главная часть представления началась и даже расслабилась.
– Своеобразный человек, – сухо ответила девушка рассматривая с разных сторон сочное мясо.
– Он довольно резкий и замкнутый, но Вы, похоже, с ним сработались.
– Сработались и не только, – Эмма добавила своим словам двусмысленности, которую все поняли верно.
Оливия дернула головой и было видно, насколько этой воспитанной женщине приходился в тягость этот разговор, но Эмма подавила в себе очевидные позывы совести заткнуться или хотя бы деликатнее формулировать ответы.
– Интересно! – голос Стивена прозвучал слишком неожиданно и Эмма даже слегка поморщилась. – Столько лет Селестино, якшался только с девочками по вызову, даже на публике не брезговал появляться с красотками из эскорт услуг, а тут он всерьез заинтересовался Вами. Стареет бедолага, становится сентиментальным. Неужели влюбился?
Эмма слушала его голос слегка наклонив голову и не подавая вида, что ее хоть чуть задели обидные слова, в то время как Ллойд с силой сжал зубы и его желваки ходуном ходили и миссис Грэнсон от удивления открыла рот, понимая, что грядет катастрофа.
– Стивен! Помни о манерах! – наконец смогла вымолвить женщина, но Эмма устало покачала головой.
– Нет, миссис Грэнсон, Вы прекрасно знаете, что Стивен сказал правду, – она горько усмехнулась и рядом сидящий мужчина почувствовал, что это выйдет ему боком. – А как по-другому назвать человека, который продает себя. Разумеется, если цена выше, то это говорит о неком престиже, но, суть остается прежней… Так как называют женщин, которые себя продают?
Хотя вопрос и был адресован миссис Грэнсон, Эмма в упор смотрела на Ллойда, словно это касалось только его.
– Проститутками, – Эрин не удержалась и не видя причин, проявлять трусость, опять невпопад начала играть «в правду».
– Верно, – спокойно посмотрев на девушку, которая гордо вздернула подбородок, Эмма даже не собиралась смягчать формулировку. – И не важно, что я продала свои идеи… Когда-то я мечтала открыть собственную мастерскую, чтобы делать мебель, предметы интерьера, всякие безделушки по собственным эскизам. Мне оставалось до воплощения мечты в жизнь совсем чуть-чуть. Это было мне по силам, хотя я жила довольно скромно и считала, что честность и порядочность не пустые звуки. Но…
На секунду лицо Эммы исказила гримаса боли, словно тело пронзила судорога, но тут же она вновь расслабилась и снова посмотрела на Ллойда, который не сводил с нее взгляда полного сожаления и непонятной мольбы.
Трудно было догадаться молил ли он о прощении, может извинялся за брата или свою девушку, за весь этот вечер, а может просил не бередить старые раны и не вспоминать прошлого.
– В том и проявляется очарование Хьюго, что ему нет необходимости общаться с людьми используя дешевые реверансы и не оглядываться на мнение окружающих. Трудно не заразится его философией. Деньги действительно единственное, что открывает любые двери и решает, практически, любые проблемы. Не так ли, Стивен?
Стив не ответил и только отвел глаза.
– Вы разделяете его тягу к бунтарству?
– Не вижу причин для обратного! В конце концов, меня сюда пригласили не для обмена любезностями. Не так ли?
Оливия не успела ответить, но Эмма повернулась к своему соседу и сжала под столом левую руку в кулак с такой силой, что ногти грозили прорвать кожу на ладони.
– Кстати, Стивен, ты по прежнему болеешь за Никс? Кажется в этом сезоне, они слабо играют.
Ни к чему не обязывающая фраза произвела эффект разорвавшейся бомбы. Родные Стива были уверены, что его знакомство с Эммой весьма поверхностно, но эта информация была получена непосредственно от него и теперь выяснялось, что это не соответствует действительности.
Об ужине забыли окончательно.
– А Джейсон? – Эмма продолжила, с упоением наблюдая, как слетает с мужчины спесь и глаза забегали, словно это помогало мозгу быстрее найти верный ответ. – Вы до сих пор с ним общаетесь?
Эмма как-будто вынимала каждую воткнутую в нее шпильку и с упоением втыкала их в Стивена. Око за око…
– Нет, мы давно не виделись.
– Досадно, – Эмма надула губы и изобразила искреннее разочарование. – Вы были, достаточно близкими друзьями.
– Были…
– Я и не догадывалась, что Вы знакомы не только по работе, – Оливия вновь отвлекла на себя внимание Эммы. Все мысли в ее голове перемешались с десятком новых вопросом, но адресованных уже младшему сыну.
– Мир тесен, миссис Грэнсон. Что ж… Не стесняйтесь, этот ужин вряд ли можно испортить еще больше. Вы не задали главный вопрос.
Голос девушки резко изменился и она окончательно сбросила с себя всякое притворство.
– Простите, Эмма, если я оскорбила Вас. Но… Мы все хорошо знаем Хьюго и его поступок привел, лично меня, в крайнее недоумение, а действительно, находитесь с ним в доверительных отношениях и я понадеялась, что хотя бы Вы немного прольете свет…
Оливия говорила искренне, то и дело бросая взгляды на Виктора, который тоже чувствовал себя неловко из-за того, что участвует в такой неприглядной экзекуции.
– Как красиво, вы описали слово предательство. Вы ведь всегда считали Хьюго своим другом, не так ли? Да, он поведал мне о том, что одной из первых его работ, был заказ на этот самый дом.
Вскинув удивленно брови, Оливия промолчала, но по ее лицу пробежала тень догадки.
– Молодой дизайнер, привлек именно Ваше, Оливия, и Хьюго с упоением и горечью вспоминает те дни, когда запоем творилось все это, – Эмма обвела рукой изысканную внутреннюю обстановку. – Вы были в восторге, а Ваш муж назвал работу Селестино безвкусицей и отказался платить, более того испортил его репутацию настолько, что тому пришлось с позором покинуть штаты и пытать счастье в Европе. А Вы наблюдали за такой несправедливостью и бездействовали… Хотя, домашнее насилие довольно быстро приучает держать язык за зубами и не перечить благоверному!
– Эмма! – голос Ллойда прозвучал чуть ли не угрожающе.
– Ну, конечно…, – ее циничный взгляд обратился на следующую мишень. – Как же забыть про тебя, Ллойд! Еще одна жертва домашней тирании. Молчаливый, забитый мальчик, который упорно доказывал своему отцу, а потом и всему миру, что он не умственно отсталый.
Эмма видела, как наливаются слезами глаза миссис ГГрэнсон и сколько боли ее слова причиняют Ллойду, но, увы, у этого самолета уже заглохли все двигатели и оставалось лишь считанные минуты, до рокового пике. Увы, упускать единственную. возможность заставить всех посмотреть налево, чтобы Эмма спокойно могла творить задуманное – справа, она не могла.
– Но доказал ты это слишком поздно и Роберт Грэнсон не стал свидетелем твоего триумфа. Согласись привкуса полноты тебе не почувствовать, сколько бы дифирамбов тебе не пели сотни и тысячи людей, до мертвых, лучи славы не долетают, а если и так, то это это вряд ли их согреет!
– Мисс Кейтенберг, что Вы такое говорите? – Виктор попытался остановить этот поток хоть и ужасной, но правды.
– Я отвечаю на поставленный мне вопрос, мистер Лингер – почему Хьюго позволил себе совершить такой приглядный поступок. Согласна, я зашла издалека, но вот становится теплее, потому что теперь я подошла к непосредственному виновнику всех ваших бед. Да, Виктор и ваших тоже! Стивен! Разумеется это была коллективная, многолетняя работа. Отец разбаловал, мать потакала, брат закрывал глаза, а Вы, Виктор, молчали, потому что потревожить покой миссис Грэнсон для Вас недопустимая дерзость. И пока Вы все проявляли толерантность, Стивен упивался своими сомнительными достижениями и крушил построенную с таким трудом империю. Всего-то понадобилась череда неверных решений и раздутое эго, и вот, огромная корпорация на грани банкротства. После этого Вы еще удивляетесь, почему сеньор Селестино удосужился разинуть на вас рот?! Он сам дал вам ответ на этот вопрос и никакого подтекста искать не нужно. Хьюго выгодна эта сделка, а вместо того, пережевывать эту данность, вам следует поблагодарить его за шанс, который он вам дал и ухватиться за него обеими руками, а не устраивать ужины, чтобы выудить несуществующие камни в этом болоте.
Лицо Эммы раскраснелось от негодования, а глаза лихорадочно блестели, скрывать свою неприязнь она больше не могла и наконец истекли последние секунды этой пытки находится с самым ненавистным для нее человеком на земле.
В столовой повисла гробовая тишина. Жаркое давно остыло и присутствующим грозило несварение, а некоторым в придачу и нервный срыв.
– Благодарю, за чудесный вечер, надеюсь я смогла рассеять все Ваши сомнения, миссис Грэнсон. Если будут еще вопросы, не стесняйтесь, Вы знаете, где меня найти. Вот только не надо больше выносить это на широкий суд. Извини, что откажусь от десерта, но я уже сыта.
Эмма отодвинула стул и грациозно вышла из-за стола. Остальные присутствующие даже не пошевелились. В холле, горничная подала девушке пальто и перчатки, но едва оказавшись на улице, девушка почувствовала, как ее с силой схватили за руку. Ее тело сжалось, инстинктивно приготовившись к удару, но в ту же секунду она оказалась лицом к лицу с Ллойдом.
Холодный ветер вырвал из ее прически прядь волос и бросил в лицо, она чувствовала, с какой силой ее удерживают руки Ллойда и пришлось приложить невероятные усилия, чтобы доиграть эту гадкую роль. Ее била мелкая дрожь и благо, что они находились на улице, где холодный воздух быстро расправлялся с теплом.
– Ты что-то забыл? – Эмма выгнула бровь, стараясь не смотреть ему в глаза, а потому выхода не было, пришлось смотреть на губы.
– Что на тебя нашло? Я могу понять, как все это выглядит со стороны и да, ты имеешь полное право злиться, но корчить из себя злобную дрянь, это чересчур. И что происходит между тобой с Стивеном?
– Ровно ничего! А со злобной дрянью ты не прогадал. Пора свыкнуться с мыслью, что я изменилась! Хотя тебя это вообще не должно волновать. Беги к своей принцессе, а то ненароком разобьешь ей сердце.
– Меня волнует какую роль ты сыграла в афере Селестино и за что ты так унизила моих родных.
Эмма сцепила зубы и ее глаза загорелись нездоровым блеском.
– Я всего лишь сказала правду…
– Правду можно рассказать по-разному, а не швырять ее, как камни. Мы все прекрасно осведомлены о своем прошлом и вытаскивать на обозрение все то, что причиняет людям боль, это подло! – Ллойд ослабил хватку, ощущая, как Эмма ничуть не сопротивляется и за своей злостью скрывает что-то темное и опасное.
– Прочти эти же нотации своей родне! Меня на этот ужин звали явно не в качестве жеста доброй воли!
Все труднее и труднее было отмахиваться от назойливого желания прильнуть еще ближе к этому мужчине и Эмма увидела, как Ллойд слегка наклонил голову в бок и подался вперед, едва-едва, она приоткрыла губы и их лица разделяло ничтожное расстояние. Это был секундный порыв и с каким трудом ей стоило отпрянуть от него. Ветер теребил волосы и выбившаяся прядь металась по раскрасневшимся щекам девушки, Ллойд осторожно поднял руку, чтобы убрать ее, но Эмма его опередила и заправила волосы за ухо резким движением.
На подъездную дорожку выехала машина, из которой тут же вышел выскочил высокий мужчина, увидев, что Эмму явно удерживают силой, он молниеносно подскочил с очевидным намерением дорого отдать свою жизнь за безопасность своей подопечной. Но она вырвалась из рук Ллойда и остановила Руди жестом.
– Все в порядке!
Телохранитель замер на месте как вкопанный.
– Этот фарс не будет долго продолжаться, я докопаюсь до правды. Сегодня ты могла преподнести все совершенно по-другому и мне не понятно, с какой стати ты добиваешься того, чтобы тебя все возненавидели, – слова Ллойда прозвучали твердо, но голос дрожал от странного чувства, ведь он не понимал на кого злиться больше.
От досады Эмма закусила губу. Откуда такое упрямство? С чего ему искать нечто хорошее в той куче грязи, в которую превратила ее жизнь? Мысли путались, а дыхание стало частым, близость, с которой Ллойд находился не позволяла трезво обдумать ответ. Плечи ныли от боли, но она была такая сладкая… и желанная.
– Потому что так вам проще будет принять неутешительное будущее. Так будет проще тебе… Подлых людей ненавидеть намного проще.
Замерев в недоумении, Ллойд отпрянул, наблюдая за тем, как Эмма торопливо направилась у машине. Она обернулась напоследок, бросив взгляд бесстрастный и холодный. Попытка удалась и Эмма весьма доходчиво напомнила себе, для чего она вернулась в этот проклятый город.
Колеса машины зашуршали на мелком гравии и через мгновенье красные фонари задних фар нырнули в распахнутые ворота, чтобы раствориться в черной мгле.
23 глава
Умиротворяющее перекатывание волн действовало лучше любых таблеток. Домой не хотелось. Ларсон был предупрежден, что ужин, возможно, затянется и дожидаться возвращения Эммы ему не стоит. Она с самого начала знала, что этот день хорошо не закончится, но как и ненавистные походы к врачам, этот визит откладывать было бессмысленно. Появление Ллойда в ее безумной жизни и так спутало все планы и заронило нешуточные сомнения.
Совесть, в таких случаях, лучше добивать сразу, чтобы не мучила, отрывать резким движением, как пластырь. Операция прошла успешно, но острая душевная боль заволакивала глаза слезами, а может эти слезы были из-за ветра?
Эмма хотела прогуляться по Бруклинскому мосту, но в кромешной темноте нельзя было полюбоваться водной гладью и теперь Руди с тревогой озирался по сторонам, когда они, заехали в безлюдные доки в Северной гавани. Несколько одиноких фонарей едва-едва вырывали бетонную пристань из темноты.
По утрам сюда приходили местные рыбаки и прятались от мира под благовидным предлогом, чтобы подальше от любопытных и осуждающих взглядов, потягивать спиртное спрятанное в помятых бумажных пакетах. Ребятня из приюта частенько сюда сбегала, зная, что их рано или поздно найдут и устроят хорошую трепку. Но телесные наказания не могли испортить статистику по побегам.
Среди жаждущих свободы была и Эмма, которая в подростковом возрасте не избежала разрушительного воздействия бушующих гормонов на свой, достаточно, покладистый характер. Сироты и без того злились на несправедливый мир, а миру приходилось быть еще жестче, чтобы удержать их от роковых ошибок. Порочный круг замыкался для таких детей слишком рано.
Тонкое пальто совершенно не защищало от холодных порывов ветра. Но Руди давно знал привычки своей дражайшей клиентки и в багажнике всегда лежала пара кроссовок, теплая парка и шапка с шарфом. Набор одежды менялся в зависимости от времени года и был призван спасть не только от холода или жары. Несколько раз Руди становился свидетелем, как с мисс Кей случался «приступ». Хотя это слово не отражало того ужаса, который творился с девушкой, Рутгерт давно при одном только его упоминании испытывал панический страх. Он прошел инструктаж об оказании первой помощи в таких случаях и с каждым разом действовал все увереннее, но прогнозированию «приступы» не поддавались, а потому всегда заставали врасплох.
Эмма почувствовала, как на ее плечи улеглась теплая куртка, шею обмотал толстый вязанный шарф, а на голову, бесцеремонно напялили шапку. Она улыбнулась, хотя ее тянуло заплакать в голос. Перед глазами маячило лицо Оливии Грэнсон, которую она так жестоко назвала безответственной, ударив по больному месту. Обвинять жертву насилия в том, что она сама виновата, было не просто подло или гадко. С тем же успехом Эмма могла сказать, что сама виновата в событиях двухлетней давности и просто попытаться проглотить случившееся без права на месть. Вот только, сама эта мысль, мигом подводила черту под ее дальнейшей жизнью и темная, ледяная вода могла принять в свои объятия тело никчемного человека, давно утонувшего в жалости к себе.
Да, Хьюго поведал Эмме много секретов, которые Грэнсоны таили маниакально, но он был свидетелем бесконтрольного гнева Роберта Грэнсон, который вымещал свою ярость на собственной жене. Это случилось тогда, когда Оливия попыталась вразумить своего мужа и оплатить проделанную Селестино работу.
И Эмма прекрасно знала, что эта женщина защищала Хьюго, горько поплатившись за проявленную смелость. От того и было так паршиво на душе.
Дело сделано! Грэнсоны возненавидят ее…
Тряхнув головой, Эмма резко шмыгнула носом. Сантименты действуют, как кислота, которая разрушает решительность и растворяет самые прочные хребты.
Руди поравнялся в девушкой, теперь он выглядел более спокойным, потому что убедился, что периметр не таит угрозы. Он мог только догадываться, какие мысли бродили в этой прелестной голове, но по лицу было видно, что мисс Кей на грани того, чтобы не отправиться за новыми туфлями, что по личному хренометру Руди приравнивалось к обратимому концу света. Но стоило отдать должное мисс Кей, всякий раз она умудрялась находить в себе силы, чтобы вынырнуть из зыбкого болота несбывшегося. Ее беды были, как на ладони… И это место сегодня Эмма выбрала неспроста. Даже проведя свое детство в приюте, она чувствовала себя более нужной, счастливой и беззаботной, чем теперь, деньги сделали ее жизнь красивее, сытнее и проще, но сердце тянулось к недосягаемому счастью.
Может быть здесь на пристани, удастся ухватить вертлявую память, встряхнуть ее хорошенько и почувствовать, как щипала от воды разбитая в кровь правая коленка, а Энди все пытался столкнуть Тришу, но она каждый раз сбегала от приставучего мальчишки. Накупавшись вдоволь, они носились по пирсу, чтобы окончательно выжать из тела нескончаемую детскую энергию, а одежда – намокшие трусы и футболки высыхали прямо на щуплых телах.
Вот и нахлынули воспоминания…
Девушка шмыгнула носом.
На секунду счастье вернулось, Эмма увидела, себя маленькой девочкой, которая смотрела на нее в упор и не узнавала, впору было бы испугаться… Хотя ничего удивительного, Эмма давно не понимала, где потерялась ее жадность к жизни, где остались ее мечты и кто сейчас стоит вместо нее на этом пирсе.
По возвращению в Нью-Йорк она не сменила даже место жительства, она худо-бедно собрала до кучи дорогих ее сердцу людей, но как бы эта женщина не старалась вновь прикоснуться к утраченному и сокрытому временем прошлому, привычное изменилось и все больше напоминало карикатуру, персонажи которой ухмылялись или с издевкой, или с тоской…
Они стояли в полной тишине слушая мягкий прибой, пока телохранитель не услышал, как у девушки громко заурчал живот.
– Нести? Остынет же! – подал голос Руди.
– Неси! – завороженно выдохнула Эмма, устав чувствовать себя дрянью.
Стопроцентное средство от угрызении совести и меланхолии, продавалось в нескольких точках Нью-Йорка и Эмма прибегала в нему довольно часто.
На пристани материализовались два раскладных стульчика, напоминая заботливую мамашу, Руди выудил из бездонного багажника теплый плед и укутал ноги дражайшей мисс Кей, после чего примостился рядом и поставил себе на колени один из бумажных пакетов, от которых шел жар и умопомрачительные ароматы барбекю. Эмма во всю уплетала ребрышки то и дело тяжело вздыхая, а Руди знал, что это вовсе не из-за нарушенной диеты. В этом миниатюрном теле уживались страшные демоны, и порой приходилось идти у них на поводу, чтобы сохранить шаткое душевное равновесие.
Ночное обжорство было не самым страшным пороком Эмма Кейтенберг, всяко лучше чем алкоголь или запрещенные препараты.
Пока Эмма набивала живот, Ларсон мерил шагами гостиную, полностью проигнорировав ее наказ не ждать. Сон не шел и сердце было не на месте.
Старика так и подмывало позвонить Ллойду, но впутывать парня в его беспочвенные переживания на ночь глядя не хотелось. Словно читая мысли, мобильник выдал вульгарную громкую мелодию и Ларсон, увидев, что на дисплее высветилось имя Грэнсона, почувствовал, что его опасения вот-вот подтвердятся.
– Я не разбудил тебя? – голос Ллойда звучал встревоженно.
– Нет. Что-то случилось?
– Она уже приехала?
– Нет.
– До сих пор?! – голос Ллойда прозвучал слишком громко.
– Что значит «до сих пор»? А ужин уже закончился?
– Давно.
– Как все прошло?
Старик услышал тяжелый вздох.
– Ужасно.
– Она или вы виноваты? И в каком состоянии Эмма уехала?
– Все виноваты! Учитывая обстоятельства, то можно сказать, она в каком состоянии приехала, в таком и уехала…
– Обстоятельства?
– Не бери в голову!
Повисла пауза. Неужели Ллойд позвонил только потому что переживает, что Эммы до сих пор не дома? Здесь было что-то еще…
– Ларсон, что с ней происходит?
«Ага! Врать, снова врать! – подумал старик. – Нет, уж лучше дураком прикинуться!»
Ларсон почувствовал, как его накрывает паника. Неужели Ллойд стал догадываться о чем-то?
– Бессонница, наверное, – авторитетно заявил старик, чтобы умерить тревогу в голосе парня. – Может поехала прогуляться.
– Я не про это. Тебе не кажется, что Эмма уж слишком резко изменилась? Она странно себя ведет.
– Нахамила что ли кому-то?
– Можно и так сказать.
– Ой, это ей свойственно, Эмма всегда была немного грубоватой…
– Нет здесь что-то другое…
Входная дверь хлопнула и от неожиданности Ларсон вздрогнул и быстро отключил телефон. Старик заметался по кухне и поспешно плюхнулся на стул, а через секунду он увидел печальное лицо Эммы. Она на ходу сбросила туфли и прихрамывая на левую ногу, закинула пальто на стол.
– Я же просила меня не ждать, – то насколько она была расстроена бросалось в глаза и старик развел руками.
– Ну, не спится мне! – он отмахнулся и насупил брови.
Эмма уселась напротив и казалось вот-вот расплачется.
– Что случилось? Почему глаза на мокром месте? Ужин не удался?
– Есть хорошие новости и плохие.
– Начинай с хороших, – старик думал, что это не больше чем очередной бзык, но Эмма тяжело дышала и даже в приглушенном свете, было видно насколько она бледна…
– Ужин закончился быстро, – уставившись в одну точку протянула Эмма.
– А плохие? – с опаской глядя на девушку, Ларсон не мог усидеть на месте и как бы между прочим пошел к комоду в прихожей, где хранилась записная книжка с номерами телефонов.
– Кажется, я отморозила себе задницу, – совершенно серьезно ответила девушка.
Судорожно листая страницы, Ларсон нашел телефон доктора Оттермана и сделал закладку.
– Где это ты умудрилась? Ты же на машине была! – старик вернулся на кухню и положил книжку рядом со своим телефоном.
– Мы с Руди ребрышки в доках ели.
Ее шутливый тон никак не вязался с внешним видом и старик уже чувствовал, как его подмывает паника.
– Эмма, что происходит? – по мере того, как девушка все больше погружалась в апатию, Ларсон убеждался, что творится что-то неладное.
– У нас есть что-нибудь выпить? – у нее был жалкий вид и вопрос поставил старика в тупик.
– Тебе же нельзя!
Лицо Эммы перекосила странная гримаса, но она опустила голову на руки и Ларсон заметил, что у нее заметно дрожит левая кисть.
– Тогда чай….успокоительный.
Чувствуя себя, как на иголках старик медленно двинулся к плите то и дело оглядываясь на Эмму, ее рука дрожала все сильнее и вот она резко встала со стула и посмотрела так испуганно, что Ларсон выронил чайник и в то же мгновение Эмма рухнула на пол.
Этой ночью к дому подъезжала машина скорой помощи, с включенными проблесковыми маяками, но без воя сирены. Протяжный звук раздался только когда машина вырулила на магистраль и требовалось расчистить путь до клиники доктора Оттермана.
Словно во сне Ларсон запрыгнул в скорую вместе с бригадой медиков, не отрывая глаз от картины, которая грозила ему сердечным приступом.
Да уж… Приступ приступу рознь и этой ночью он узнал, о чем его предупреждала эта девочка. Вот только теперь было понятно, чего ей стоило говорить об этом ужасе спокойно и отрешенно, как-будто это был пустяк.
Врачи действовали быстро и умело. Их бесстрастные лица, отточенные движения и короткие фразы, говорили о высоком профессионализме и том, что для них подобные случаи не редкость.
К утру приехал доктор Оттерман и уговорил старика на то, чтобы принять успокоительное и отправиться домой, пообещав, что как только кризис минует, он ему позвонит.
День прошел, как в тумане. Ларсон заставлял себе передвигать ноги, не чувствовал голода, даже с трудом пил обычную воду. Яркая обстановка квартиры померкла и становилось понятным, почему Эмма превратила свое жилище в красочную сказку. Шок схлынул, оставив напоследок горькую истину – эта женщина каждый день проживала, в страхе пережить нечеловеческие мучения. Вернувшись накануне домой, она уже знала, что с ней случится и понимала, что у старика вполне возможно сдаст сердце от увиденного, так что шуточки Ларсона были актуальны как никогда, вот только ирония состояла в том, что неизвестно кто первым отправится на тот свет – он – повидавший эту жизнь вдоволь, или Эмма, которой бы еще жить, да жить…
Личный каждодневный ад мог вытравить не только самое хорошее, что наполняет людское сердце, он мог заставить мечтать о забвении, как тогда в больнице с желтыми стенами, где Ларсон и нашел своего последнего близкого человека. А эта девочка еще не оставляла попыток затащить в свою жизнь чудо, окружая себя волшебством по мере сил: невероятно красивая квартира, туфли, которым могла позавидовать любая женщина, самая вкусная еда и самые невероятные места, чтобы ее отведать… Она отвергала обычное и творила без оглядки на людское стадо, которое теперь признавало никому не нужную сироту гением.
Ларсону становилось понятным, то упорство с которым Эмма отталкивала Ллойда, как и то, что ничего не изменилось за эти два года… Она преследовала вполне определенную цель, вот только старик не мог догадаться, какими средствами Эмма достигнет намеченного и чем все это закончится.
Приукрашивать действительность больше не было необходимости. Его личный ангел хранитель мучился от страшной боли, и видеть это было свыше скудных сил старика. Ларсон молча утирал слезы, проклиная того подонка, который совершил такое с беззащитной маленькой женщиной, доброй, способной на сострадание, бесхитростной и грубоватой, которая ненавидела условности.
Ему и невдомек было насколько Эмма была отходчива после очередного припадка и давно перестала травить себя напрасными надеждами. Свыкнувшись с неутешительным положением она, подаст пример своему деду, которому только предстояло привыкнуть к ее ежедневному кошмару.
Перемены бросались в глаза крайне отдохнувшему человеку, который бодро шел ранним утром на любимую работу. По коридору офиса ''G.a.F.i.'' в унисон ритму стучали женские каблуки, а пружинистая походка красиво развевала новую плиссированную юбку.
– Все для тебя рассветы и туманы! Для тебя, моря и океаны…..
Роза Альбертовна упоительно и с душой напевала популярную на ее родине песню и даже не сразу поняла, что попала в родные рабочие пенаты, когда увидела за своим столом трясущуюся, с признаками нервного тика – Рэйчел.
Женщина сидела, как на иголках, а перед ней на столе уже стояла собранная коробка с личными безделушками, которую подруга воодушевленно перетягивала пару недель назад в надежде отдохнуть на замещаемой должности секретаря.
