Текст книги "Моя ненавистная любовь (СИ)"

Автор книги: Venvi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 37 страниц)

– Не стоит, – прервала Люси, сев рядом. Ей было стыдно, что он заметил ее страх, но ничего поделать с этим уже не могла. – Ты ничего не должен, это я должна поблагодарить тебя – ты защитил меня. Спасибо, – сказала Хартфилия, почувствовав, как к щекам прилила кровь.

– Я не мог сделать по-другому, – улыбнулся Нацу. Люси была довольно гордой, и он не думал, что она и вправду поблагодарит его. – Я еще хотел сказать тебе, что был приятно удивлен, когда ты пришла в комнату и сразу поняла почему и плакала Эмили, а еще учила Гажила, как надо качать ребенка, он-то думал, что все знает. Не понимаю, как выдержу это когда у меня появится ребенок… Меня вдруг натолкнуло на мысль, нет ли у тебя ребенка? Или это просто материнский инстинкт?

– Нет у меня детей. Этому я научилась в поселении от других исповедниц, которые являются матерями, – ответила Хартфилия и вспомнила Эрзу и ее дочку Скарлетт, которая, по мнению Люси, меньше плакала, чем эта девочка.

– Зачем ты принес книгу? – спросила девушка, наконец, заметив предмет.

– Ты обещала мне почитать! – радостно сказал Нацу, протянув книгу.

– Может ты сам себе почитаешь? – отреклась Люси, все равно считая странным читать взрослому мужчине.

– Ты мне обещала. Или исповедницы не выполняют своих обещаний?

– Хорошо, – согласилась Хартфилия, взяв книгу. Нацу знал куда нужно давить.

Драгнил, хоть и под упреки и протесты этери, лег ей на колени, слушая ее голос, даже не задумываясь о чем она читает. Через этот небольшой диалог Нацу понял, что не хочет отправлять ее в Дом Этери, и надеялся, что этот день был худшим, что у них может произойти.

Но Драгнил не знал, что совсем скоро сделает с ней то, что нарушит важнейшее табу своего дома, и будет мечтать поскорее избавиться от исповедницы.

========== 10. Сближение ==========

После приезда Рэдфокса прошла почти неделя. С того дня слуги поместья стали замечать значительные изменения в отношениях хозяина и его этери. Каждый вечер хозяин приходил в комнату Люси, где та читала ему книгу. Через время девушка стала замечать, что Нацу не слушал ее и просто наслаждался лежанием на ее мягких ногах. Люси разозлилась на него и заставила читать все самому до того момента, где она прекратила. Прочитав пропустившую часть, Нацу отдал книгу этери и вновь продолжал наслаждаться ее голосом, теперь вслушиваясь прочитанное. Ведь когда тебе читают это намного удобнее, чем читать самому. Один раз Нацу даже заснул в ее комнате и провел с Люси полночи, пока она его не выгнала.

Вместе с чтением они, наконец, начали общаться. Обсуждали какие-либо ситуации и вещи, не только из книги, но и жизненные. Понемногу раскрывали свое прошлое, но не слишком многое, не дошли еще до такого уровня доверия.

Драгнил был рад общению со своей этери, но желал большего. Хартфилия была привлекательна: длинные блондинистые волосы, приятные черты лица, у нее не было сильно выраженных скул, зато были милые пухленькие щеки (хотел бы Нацу посмотреть как она их надувает) и большие глаза карего цвета. А ее соблазнительное тело: Люси не была какой-то худощавой девицей, большая и наверняка приятная на ощупь грудь, округлые бедра и подтянутый животик, на котором Нацу смог заметить пару складочек при сидении. Каждый сантиметр ее тела был словно лакомый кусочек.

Это было еще одной приметой исповедниц: каждая из них была до безумия красива, несмотря на свой боевой образ жизни. Конечно, Нацу заметил это еще во сне, но только сейчас осознавал насколько Люси была манящей. Желалось прикоснуться к ней, ощутить тепло и вкус ее тела. Нацу хотел Люси, не потому что она его этери, она была желанна им как девушка.

Однако исповедница не была готова к более близкому сближению, чем простые разговоры. Она не говорила об этом напрямую, но Нацу замечал как менялся ее взгляд, стоило ему положить руку на ее талию, приобнять или подойти к ней слишком близко. Заметил, как она дергается, когда он дотрагивался до оголенного участка кожи. Подобная реакция Люси была оправдана тем, что практически всю жизнь она прожила в поселении, где были только девушки. Раньше исповедница с омерзением относилась не то, что к прикосновениям, но и к самим мужчинам, теперь это была неприязнь. Но Драгнил, несмотря на это, прикасался к ней, иначе пройдет год, пока она привыкнет только к этому.

Хартфилия искала и находила в обществе этериаса приятное время провождения. Но его приставания были ей не по душе, однако терпела это, не хотелось рушить наладившийся контакт. Вот только, сегодня на прогулке по горе Дракос Нацу явно переходил границы. Она еще могла терпимо относиться к тому, что Драгнил взял ее за руку, но когда он начинал переплетать их пальцы, Хартфилия невольно вздрагивала и отдергивала руку, давая понять этериасу, что лучше так не делать. Но случай на горной речке, вывел Люси из себя, из-за чего она теперь ходила задумчивая и дерганая, огрызаясь на каждого.

***

Хоть и был почти конец августа, день выдался жаркий. Они гуляли по лесной местности, где росли высокие сосны, с голыми вековыми стволами, ветки и хвоя которых росла только на верхушках и закрывала от солнца темную траву. В мире этериасов, вместо одуванчиков везде прорастали небольшие цветочки с темной серединкой и обрамляющими его темно-фиолетовыми лепестками, создающими маленький бутон. Люси знала про этот цветок – Диегерсия. В мире этериасов его использовали в медицинских целях, из него делали настойки, мази и отвары. Однако, для этериасов он был ядовит, даже просто взяв его, на коже появлялось раздражение, а если неправильно приготовить и употребить, то этериас, конечно, не умрет, но два-три дня придется помучиться от отравления, мышечных спазмов и сыпи.

Хартфилия сорвала стебель, на котором было три маленьких бутончика, так как знала, что для людей Диегерсия не опасна. Драгнил заметил это и попросил, чтобы она его убрала.

– Почему это еще? Он же такой красивый, – усмехнулась исповедница, ехидно смотря на Нацу. Она стала к нему подходить, на что он наоборот сделал шаг назад. Хитрая улыбка на ее лице растянулась еще больше.

– Чего это ты так улыбаешься?

– Да просто узнала, чем можно тебя пугать.

Нацу на это лишь закатил глаза. У него уже был опыт с Диегерсией, в детстве съел их и с тех пор относился к ним отрицательно. Из уст Хартфилии послышался смешок. Она провела цветком около лица и почувствовала, что от цветка исходил легкий, практически не ощутимый, сладкий аромат. Она поднесла его к носу, дабы понюхать, но она слишком сильно втянула воздух и в ноздри попала пыльца, щекочущая нос. Хартфилия начала громко и часто чихать. Нацу стоял рядом и улыбался той же улыбкой, которая была до этого у Люси.

– И что ты улыбаешься?! – возмутилась Хартфилия, убрав челку с мокрого лба.

– Карма, Люси, это карма, – с все той же улыбкой ответил Нацу и взяв, точнее попытавшись, за руку этери, продолжил прогулку.

Вроде бы в тени, где преобладали темные цвета, создавая ощущение легкой прохлады, должно быть более свежо, чем на открытом солнце, но от пекла это не спасало. Нацу мог переносить жару, но Люси это давалось тяжело, поэтому Драгнил повел ее к ближайшей речке. Изначально Люси не хотела купаться, только немного освежиться в холодной водичке, текшая быстрым потоками по горе, но Нацу «случайно» толкнувший в воду, поменял ее планы. Конечно же, исповедница отомстила этериасу за его действия, со всей силы толкнув его в воду. Драгнил, в отличии от девушки, которая уже выходила из воды, принял это за некую игру, поэтому с удовольствием хватал ее и падал обратно в воду, если та собиралась выходить, при этом не упуская возможности обнять и прижать к себе Люси. Исповедница сначала злилась и желала уйти от этого идиота, но не заметила как подхватила азарт и веселилась вместе с ним.

В какой-то момент девушка стала долго заливисто смеяться, и Нацу остановился и пораженно смотрел на свою этери. Этериас впервые видел, чтобы Люси смеялась и это было так необычно – он увидел ее с другой стороны и подловил смех.

Только когда они прекратили, заметили, что расстояние между их лицами было несколько сантиметров, а прижавшиеся к друг другу тела отделяла лишь мокрая одежда, но даже так чувствовались все изгибы и жар их тел. Люси сидела на его коленях и он мог почувствовать насколько хрупко ее тело, сожми и она может сломаться. Люси не била, не кидала на него злостные взгляды, сидела на коленях и разглядывала так, словно в первый раз видит; ладошки лежали на его широких плечах. Хартфилия больше не выглядела как исповедница или убийца демонов, сейчас в его руках, лапах хищника, она была словно овечка, такая милая, невинная и беззащитная перед ним. Он чувствовал ее дыхание, что вызвало табун мурашек бегущих по позвоночнику. А самое главное, она так близко, всего-то несколько сантиметров. Драгнил физически чувствовал, как ему хотелось убрать это расстояние, превратить его в ни во что и стать до невозможности ближе к ней. Медленно приближался к ее лицу, чтобы не спугнуть, чтобы она не ушла в этот момент, когда, наконец, он перестанет сдерживаться. Было столь необычно чувствовать гулкое биение ее сердца, которое билось так же, как и его, в один такт. Ее пухлые губы распахнулись с судорожным вздохом. Их дыхание смешалось.

Семь сантиметров, нет, меньше. Осталось чуть-чуть, совсем ничего и…

Пальцы девушки сильно сжали его плечи. Резкий толчок и он оказался полностью погружен в холодную воду. Нацу больше не чувствовал ее тела. Он совершенно забыл, что перед ним вовсе не овечка, а исповедница. А ведь Нацу сделал лишь одну неправильную вещь, точнее его тело.

В ее внутреннее бедро уперлось что-то твердое. Тут и думать долго не нужно было, чтобы понять, что это. Наваждение пропало. Вспыхнув словно спичка, Хартфилия вскочила и оттолкнула от себя этериаса. Поспешно выйдя из воды, на дрожащих ногах она шла подальше от него. И что это сейчас было? Что она позволила этому этериасу? Она так легко потеряла контроль не только над телом, но и, кажется, над разумом. Щеки горели, так же, как и тело, дыхание сбилось, а сердце было готово вот-вот разорвать грудную клетку.

Услышав всплески воды, она поняла, что Драгнил идет за ней и ускорила шаг. Но возбужденный демон, лишившийся своей этери, был быстрее. Ему не составило труда нагнать девушку и повалить ее на землю. Исповедница не пыталась убежать или сопротивляться, вместо этого, она опять смотрела в его глаза. Зеленые глаза с крапинками серого затягивали, как трясина болота. Сначала ты видишь корку льда, сдержанность, которую он показал когда она только приехала, но приглядевшись можно увидеть так много эмоций и граней его характера, что они незаметно поглощали ее. Но Нацу никогда не смотрел на нее так: плотоядный взгляд, блуждал по ее телу, не торопясь, не упуская ни миллиметра, пытаясь разглядеть мельчайшие детали, что были сокрыты одеждой, давая волю воображению. От такого взгляда все внутри вспыхнуло, а внизу потянуло и инстинктивно сжалось в сладком ожидании. Она заметила, что он тяжело и глубоко дышал, словно пробежал сотню километров, все мышцы напряглись, на теле буквально испарялись капли воды, от повысившейся температуры тела. Вниз не смотрела, но осознавала, что ткань шаровар натянулась в области паха. Люси боялась что-либо сделать, боялась даже дышать, ведь одно движение, один только вздох, и он, словно изголодавшийся хищник, сорвется с цепи и накинется на нее. От этого было страшно и одновременно с этим предвкушающее.

Люси не заметила, как приподняв голову и прикрыв глаза, начала тянутся к Нацу. Тот не набросился на нее, как ожидала исповедница, он быстро, чтобы вновь не упустить, но не слишком настойчиво примкнул к столь манящим его губам. Он неспешно сминал ее пухлые губы, нежно покусывая своими клыками, из-за чего на ее устах появлялись мелкие царапины и капельки крови, тут же слизывая их. Почувствовав, как тело девушки задрожало, он отпустил ее руки, которые она положила на его крепкие плечи и шею, иногда зарываясь пальчиками в волосы. Драгнил сделал тоже самое, положив руку на затылок, притягивая ближе, вторая рука легла на спину и помогала бережно уложить девушку на земель. Люси совершенно наплевала на такие мелочи как то, что платье может испачкаться и что по земле ползали жучки. Весь мир сузился только до Драгнила. Она не почувствовала тяжесть его тела, чувствовала только руки, которые блуждали по ее телу, и их обжигающий жар, ведь температура этериаса уже явно была выше, чем у простого человека. Люси раньше не понимала, как людям не противно целоваться, когда кто-то касаться тебя губами, лезет языком в твой рот и все эти слюни. Наблюдая со стороны, у исповедницы это вызывало лишь омерзение. Однако она и представить не могла какое чувство эйфории и блаженства возникает, когда он проникает языком в ее рот, исследуя его, потом переплетался с ее языком. Как все начинает полыхать в груди и снизу, когда этериас забрался руками под ее платье и оглаживал тело, иногда собственнически сжимая его своими грубыми и обжигающими, как огонь ладонями. Люси никогда не делавшая подобного, неумело отвечала на поцелуй, что так кружил голову и заставлял сердце биться чаще.

Девушка получала новые, неизвестные ей до этого ощущения, по телу проходила сладкая истома, а спина изгибалась, чтобы стать еще ближе к Нацу. Драгнил, в отличии от Люси, еле сдерживался: его мышцы были сильно напряжены, вены вздулись. Если бы он сорвался, то накинулся бы на Люси, отпугнул ее, и все что между ними происходит, то, что он с таким трудом добился, пропало бы. Нацу не хотел причинять своей этери боль, отвращение или какие-либо неприятные ощущения, наоборот, хотелось дарить ей только наслаждение и удовольствие. А учитывая насколько Хартфилия его возбуждала, от чувства близости мозги словно отключились – делать это было весьма сложно. Драгнил и раньше целовался, более пошло и страстно, но никогда до этого поцелуи не вызывали у него подобных чувств и ощущении. Это только из-за того, что она его этери, или долгое воздержание и старания добиться Люси приносили столько чувственности в простые поцелуи?

За приятным времяпровождением пара не заметила чужое приближение, им было совсем не до этого. Только когда они услышали рычание, Нацу и Люси пришлось оторваться друг от друга. Исповедница тут же отпрянула от этериаса и смотрела на уродливое существо, что предстало перед ними. Четыре хищных и разъяренных глаза, которые были расположены вертикально на лбу, взирали на пару. Полголовы была закрыта чем-то похожим на череп, большие рога и горы мускул покрытыми грязной и торчащей во все стороны шерстью, вызвали у Люси страх. Та резко схватилась за бедро, где должна была быть плеть, но там ее не оказалось. Вот дура! Как она могла ее забыть?!

У Нацу не возникало вопросов – он знал, что это за существо, но его интересовал вопрос, как велнус смог забраться на его территорию, ведь они никогда не подходили близко.

– Люси, беги к поместью, я разберусь с ним, – молниеносно отреагировал Драгнил, вскочив и прикрыв девушку. Это была взрослая особь и могла быть опасна, особенно для Хартфилии. Его руки и ноги превратились в черные когти, тело покрыл черный огонь, вновь принимая свое истинное (почти что) обличье. – Я сказал беги!

Исповедница встала на ноги и побежала. Дикий дернулся в сторону девушки, но Нацу ударил велнуса огнем, привлекая внимание к себе. Ноги у исповедницы дрожали, она их еле перебирала, спотыкаясь. Сердце билось все так же быстро, дыхание было сбито. Буквально минуту назад она лежала на траве с кружащейся головой и, чего скрывать, возбужденная, а теперь должна бежать. Даже для нее, которая тренировалась всю жизнь, было не очень-то и легко. Но даже при беге Люси начала себя корить. Она бежала, опять бежала из-за чувств, что испытывала впервые, новых и пугающих ее чувств. Тогда это был страх, сейчас желание к этериасу. Было так стыдно, что все тренировки по выдержке и умению преодолевать трудности, идут прахом, ведь она просто сбегала, поджав хвост. Люси злилась на себя. Она так легко нарушила собственные принципы, которые воспитывались с рождения.

========== 11. Неверный ход ==========

Несмотря на то, что велнус был довольно-таки крупными, Нацу расправился с ним достаточно быстро, ведь единственное, чем была забита его голова, поскорее вернуться к Люси и продолжить начатое. Не сдерживая свой огонь и силу, Нацу хоть и пришлось повозиться с диким, но через пару минут борьбы велнус был уже безжалостно растерзан и обращен в пепел.

Уловив в воздухе запах своей этери, Драгнил молниеносно сорвался с места и понесся к исповеднице. Ее запах сейчас как никогда кружил ему голову. Догонять долго не пришлось, она еще не убежала далеко. Еще чуть-чуть и они снова будут вместе.

Люси больше не бежала, она шла ровно с прямой осанкой, выравнивая дыхание и сердцебиение, размышляя о том, что произошло. За раздумьями девушка не заметила, как Драгнил перегнал и предстал перед ней, загородив путь. Хартфилия резко остановилась и сделала осторожный шаг назад. Глаза на секунду распахнулись в испуге, сердце опять замерло. Замерло от страха. Тут же на лицо вернулась гримаса бесстрастия, испуг остался в глазах. Она понимала – это Нацу, но его вид, мягко говоря, заставлял насторожиться и ужаснуться. Он все еще был в обличии этериаса: острые длинные когти, такой же черный покров вокруг глаз. На его коже было множество кровавых разводов, одежда местами порвана, где сквозь дыры можно было заметить глубокие царапины, которые уже стремительно заживали, а с когтей капала свежая, грязная, почти что черная кровь. Люси не понимала, что ужасней: то, что это кровь того дикого, который хоть и пытался на них напасть, однако его крови было слишком много, или того, что это может быть кровь Нацу.

– Настоящий демон из Преисподней! – единственное, что пронеслось у исповедницы, разглядывая этот кошмар, что предстал перед ней. Его жуткая улыбка, которая бывает, наверно, только у маньяков, что давно сошли с ума, и пылающие желанием глаза. Он медленно приближался, хриплым голосом произнося ее имя. Нацу пугал ее, ведь сейчас он возможно не контролирует себя и действует руководимый инстинктом. Хартфилия надеялась, что это не так, и не желая опять за этот день потерять самообладание, лишь окинула Драгнила презрительным взглядом и обойдя, еще сильнее выпрямив спину, продолжила свой путь до поместья.

Нацу от этого взгляда растерялся и что-то острое, как иголка на пряже, резко и больно кольнуло внутри. Она давно на него так не смотрела, Нацу даже забыл про то, что она может так смотреть. Из головы вылетело, что Люси исповедница и неприязнь к его расе ей привита с детства. Уверенность к нему вернулась, вспомнив, что между ними произошло пару минут назад. До Драгнила, как он считал, дошло – конечно же, как можно на него по другому смотреть, если он в обличье этериаса. Ее наверняка отталкивает его вид, да и еще эта темно-бордовая и вонючая кровь не может не вызвать отвращения, – утешал себя мысленно Драгнил. Поэтому вернув человеческое обличье, он поравнялся с Хартфилией. Этериас пытался с ней как-то поговорить, но девушка игнорировала его, будучи погруженной в собственные мысли.

Только дойдя до поместья, Нацу схватил Люси за руку. Не нравилась ему эта напряженная давящая тишина, что повисла между ними. Оптимистичное настроение исчезло, в голове стали блуждать догадки, одна хуже другой, и каждая из них становилась грузом на сердце мужчины. Этериас пытался вернуть прежние мысли, но понимал, что так будет врать сам себе, а это вранье самое глупое и опасное, которое только может придумать человек и этериас. Прямо сейчас ему нужно было выяснить – в чем дело? Как только Драгнил взял свою этери за руку, та резко отдернула ее и с отвращением стала вытирать о платье.

– Люси, – серьезно, со строгостью позвал этери Драгнил, обиженный подобным действием. – Ты жалеешь о том, что произошло? – озвучил он самую ужасную мысль, не покидающую его несколько минут. Ее ответ он услышал, словно оно было эхом, внезапным, режущий слух и сердце.

– Да, – отвернувшись, несмотря ему в глаза, ответила исповедница ледяным голосом, который Нацу слышал в первую неделю ее приезда. Она гордо ушла в свою комнату. И лишь напряженные приподнятые плечи говорили, что на самом деле Люси устала, и ни день, ни ответ не дался ей легко.

Драгнил этого не заметил.

Этериас закрыл глаза и глубоко задышал. Он старался себя успокоить, но сжатый кулак со всей силы ударил по стенке, оставляя на той кровавый след. Весь вид Драгнила показывал его злость, а внутри творился полный беспорядок чувств и эмоций. В Нацу полыхали обида и гнев. Люси сама тянулась, льнула к нему, сама целовала его, он не заставлял ее это делать! А теперь она жалеет об этом! Жалеет о той близости, что, наконец, между ними настала!

Неужели только он чувствовал это упоение и страсть? Да, нет же! Она врет ему, врет себе. Нацу знал это, он видел, чувствовал как извивалось и дрожало ее тело под ним, она мычала ему в рот, не в силах озвучить свои легкие полустоны, так как не хотела отрываться от его губ, и делала это явно не от боли.

Сейчас она надела маску исповедницы и вновь вела себя так высокомерно и гордо, словно не она была всю эту неделю с ним, не с ней он общался и смеялся. Она опять была Исповедницей, спрятав от него ту странную, но интересовавшую его Люси. К Драгнилу шло понимание того, какая Хартфилия лицемерная и лживая. Однако, вместе с этим, внутри росла и обида, что их вместе проведенное время и отношения – потеряны.

***

Прошло два дня со случая на речке. Нацу и Люси больше не общались и не виделись. Все вернулось во времена, когда Хартфилия приехала в поместье: она все дни проводила в деревне гибридов, всячески избегая Драгнила, Нацу просто наблюдал за ней со стороны. Впрочем, им двоим нужно было это время, чтобы обдумать произошедшее.

Нацу до сих пор был зол и обижен на Люси и ответ, что она дала накануне. Но все же успокоился и понял, что перегнул палку в своих мыслях об этери. Она была исповедницей и нелюбовь к таким, как он, у нее чуть ли не в генах. Однако за прошедшую неделю она этого не показывала, и Драгнил верил, что Люси была с ним искренняя. Она может надеть на себя железную маску и держать на лице целую вечность, но не была актрисой и подделывать свое поведение, эмоции и речь не могла. Их сближение, которое Нацу с нетерпением ждал, даже для него произошло быстро и спонтанно, что думать о Хартфилии, она от себя тоже подобного не ожидала. Нацу решил проявить несвойственное для него терпение и дать своей этери время для размышлений, дабы они смогли приступить к следующему этапу.

Но Драгнил и представить не мог, насколько сложно было Люси. Она целовала Нацу, не сопротивлялась этому, а главное, ей это нравилось. Это было самым пугающим. Как это могло произойти, каким образом в ней пробудились подобные чувства к этериасу?! Она держала дистанцию, контролировала ситуацию и их отношения, чтобы ничего не переходило границы, пока она не будет к этому готова. Но в тот день появилась дымка, затуманившая разум. Это наводило на мысль, что не она виновата в произошедшем и делала все не по собственной воле.

Это было не единственным из-за чего Люси была сама не своя. Она корила себя за свою трусость. Она всегда думала, что сильная и может выстоять перед чем угодно, но столкнувшись с этим в реале не могла дать отпор или как-нибудь противостоять этому. Люси многие считали девушкой любознательной, и та постоянно желала получать новые знания, однако в этом мире она поняла, что это совсем не так, она боится узнавать и получать нечто новое. Исповедница, наконец, смогла столкнуться с силой этерисов, получить новые чувства и ощущения, узнала, что этериасы это не всегда ужасные демоны, как она читала в книгах – эти вещи меняли ее мировоззрение и знания, в которых она всегда была уверенна. Но еще ужасней было то, что Люси придумывала оправдания своим страхам и их причинам. Девушка осознавала это и ситуация становилась еще хуже.

Люси стала видеть еще больше своих отрицательных сторон и слабостей. Это меняло ее, и она боялась подобных изменений, потому что все в ее жизни было постоянным и неизменяемым. Все эти перемены не влияли на нее положительно. Хартфилия ходила постоянно задумчивая, не могла сосредоточиться, она стала меньше есть, а сон, кажется, ее вовсе покинул. Поэтому Хартфилия стала делать все тоже самое, когда у нее прошлый раз было точно такое же состояние. Она весь день пыталась помочь гибридам в их работе, однако слуги не давали ей ничего делать, а если и давали, то у Люси ничего не выходило и все шло еще хуже. На следующий день Шарли вежливо выгнала ее из деревни и сказала, чтобы она передохнула и не создавала проблем. Гуляя по поместью, исповедница искала, чем себя занять. Наткнувшись на тренажерный зал к Люси пришло озарение: вот оно ее спасение. Тренировка сможет не только ее измотать и отвлечь от наводящих мыслей, но и наконец заняться любимым делом, про которое забыла.

И как же приятно было чувствовать, как напрягаются мышцы, по телу течет пот, а ты наполняешься энергией и силой. На лице исповедницы появилась улыбка, а когда она начинала предвкушать, что потом съест сытный ужин, ляжет в постель и будет наслаждаться простым лежанием, а в голову не будут лезть дикие мысли, делали улыбку еще шире. Да это же просто блаженство! Перед тем, как уйти и воплотить свои планы в жизнь, Люси решила позаниматься со своей плетью. Слыша удары хлыста, ощущая боль и покалывания в руке из-за свойств окрайда, Люси чувствовала, как к ней возвращалась уверенность, и она вновь понимала, что исповедница, а не девочка запутавшаяся в себе. Она словно переродилась!

Замахнувшись на еще один удар, Люси почувствовала, как горячая ладонь легла на ее плечо. Хартфилия все это время думала, что одна, и забыла, что в комнату может зайти кто угодно, поэтому не ожидавшая подобного прикосновения, Люси вздрогнула и негромко вскрикнула, отскочив. Обернувшись, девушка столкнулась с Нацу, который с непониманием на нее смотрел, спрашивая: «Ты чего?».

– О Великий, ты зачем подкрадываешься?! – воскликнула Люси, прожигая этериаса взглядом.

– Я думал ты меня заметила, – пожал плечами Драгнил.

Хартфилия какое-то время смотрела на этериаса, но вспомнив происшествие двухдневной давности, смутилась и отвела взгляд от демона. От чего-то ей было перед ним стыдно, хоть сама не ожидала от себя подобного. Все эти дни она думала только о себе, а о Нацу нет. Посмотрев на него сейчас, в ней вдруг заиграла совесть и ответственность за свои поступки перед ним. Что же с ней происходит?

Драгнил пришел к своей этери не просто так. Как он считал, время на раздумья было достаточно и уже пора идти дальше. Поэтому когда Хэппи, как надсмоторщик Люси, сообщил, что она в тренировочном зале, Нацу поспешил к ней. Он был настроен решительно и надеялся, что они смогут нормально поговорить и обсудить произошедшее. Драгнил не очень любил такие разговоры «по душам» и с выяснением отношений: слишком много слов и раздумий о том, как не задеть словом, однако со своей этери у него не было другого варианта. Вот только, стоило Хатфилии отвести взгляд, в груди вновь всколыхнули обида и гнев.

– Скажи, ты все еще жалеешь? – максимально бесстрастно попытался сказать этериас, чувствуя как он еле сдерживался, чтобы не закричать.

– Да… прости, – отвернувшись и обхватив руками плечи, ответила Люси.

Ее извинения было словно маслом в огонь. Нацу сам не понимал почему, но все внутри полыхало пламенем. Драгнил бесшумно подошел к исповеднице сзади. На этот раз Люси почувствовала приближение и, собравшись с силами, повернулась к нему с уверенностью в глазах. Сейчас этериас был перед ней словно раскрытая книга, по его лицу и ауре читалось его настроение и намерения. Люси не собиралась терпеть его «психи», она помнила кто она такая и подстраиваться под этериаса она не будет.

– Знаешь, если бы это было по моей воле, – она выделила слово «моей». – То может я бы ни о чем не жалела. Но объясни мне, почему мне должно было быть приятно от того, чего я не хотела? – в голосе исповедницы был упрек.

– Что значит не по твоей воле?! – прикрикнул Нацу, вскинув руки. – Я тебя не принуждал к этому. Ты могла бы с легкостью оттолкнуть меня, как сделала в первый раз, но вместо этого ты, ты первая потянулась ко мне! И что-то я не видел, чтобы ты как-то мучилась и страдала от этого!

Драгнил не сдерживал крик. Хартфилия бесила и раздражала своими противоречивыми поступками, усложняла, непонятно зачем, ситуацию. Придумала что-то у себя в голове и выставляет его виновным. Да какая ересь в голове твориться у этой исповедницы?!

– Я не знаю, Нацу, не знаю. Я умею себя контролировать, училась этому с детства, но в тот день мой разум что-то затуманило и заставило потерять бдительность и самообладание. Учитывая, что я исповедница, то это практически невозможно, – не повышая тон, но говоря все четко и уверенно, оправдывалась доказывала Драгнилу свою невиновность в произошедшем, наступая и надавливая пальцем на его грудь. Люси не боялась высказывать свое мнение, у нее есть окрайд и если Нацу попробует ей что-то сделать, у него ничего не выйдет. Преимущество на ее стороне. – Это было либо какое-то воздействие этериасов на их этери, о котором я не знаю, либо это ты мне что-то подсунул. Так что, я хотела бы, чтобы ты мне объяснил это.

– Воздействие? Что-то подсунул? Да ты вообще слышишь, что за бред говоришь?! – крикнул Драгнил. Эти слова подогревали гнев этериаса все сильнее и сильнее. Пускай она жалеет о произошедшем, но не нужно выставлять его во всем виноватым! – Повторю еще раз: это все делала ты, это была твоя воля, твои действия! Я тебя не заставлял и уж точно никак на это не влиял! Не смей перекладывать свои действия на меня! – Нацу срывал голос, будучи не в состоянии держать спокойствие и холодность. Внутренний демон и сила рвались наружу, дабы она наконец закрыла свой рот и поняла, кто здесь главный и кого она должна слушать.

Все принципы и учение семьи Драгнил сгорели в его сознании.

Хартфилия пыталась что-то сказать, но Нацу не позволил ей вновь произнести лживые слова в его адрес. Он взирал на нее красными глазами, цвета гнева и ярости. По телу бегал огонь, а воздух раскалился настолько, что дышать было невозможно, легкие будто начали плавиться. Из него вырывался свирепый дракон, готовый разорвать ее, наплевав на то, что она его этери:

– Знаешь, а ведь Гажил был прав – ты просто шлюха, – озлобленно сказал Нацу, последнее слово выговорив по слогам. – Приехала сюда и устраиваешь цирк, выставляя из себя непонятно кого. Хартфилия, да у тебя мозг заплыл, от чувства собственной важности, не так ли?