Текст книги "Моя ненавистная любовь (СИ)"

Автор книги: Venvi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 37 страниц)

========== 0. Этот мир ==========

Более тысячи лет назад в мире была ужасная война, которая забрала с собой немало жизней. Война между людьми и этериасами длилась с незапамятных времен, многим казалось, что она никогда не закончится.

Этериасы или как их называли люди – демоны, обладающие силами, которыми люди владеть не могли, эту силу прозвали «Проклятие» и у каждого этериаса оно было свое. Демонов было в несколько раз меньше, чем людей, но в силе они их превосходили. А также, еще одним преимуществом этериасов было то, что у них в подчинении находились гибриды.

Наверно, люди давно бы проиграли войну за владение миром, если бы не исповедницы.

Исповедницы или охотницы на демонов – девушки, специально обученные для борьбы с этериасами. После рождения их забирали у родителей и тренировали. В их головы вбивали мысль о том, что нет ничего важнее войны и убийства этериасов. В возрасте тринадцати лет они принимали кровь демонов для увеличения силы, реакции и скорости. Немногие девочки выживали после этого. Но самым мощнейшим оружием исповедниц был окрайд.

Окрайд – редкий металл, его добывание погубило немало человеческих жизней, но это стоило того – окрайд приносил этериасам невыносимые страдания, лишь дотронувшись до него, тело демонов сковывалось в судорогах и билось в конвульсиях от ужасной боли. Люди нашли ему применение: они придавали металлу разные формы и делали из него оружие. Самим исповедницам тоже было больно использовать его, но в меньшей степени, поэтому они учились терпеть и игнорировать боль.

Но окрайд был не единственной слабостью этериасов. У демонов был сильно развит родительский инстинкт, сильнее чем у кого-либо другого, их ребенок для них был всем миром. Они делали для него все, лишь бы он был счастлив, могли пожертвовать всем ради ребенка. Конечно, не все этериасы нуждались в детях. После рождения ребенок забирал у родителя силы, из-за чего этериасы начинали слабеть, но таких было в меньшинстве.

Однако, была одна загвоздка: ребенка этериасу мог родить только определенный человек. Этих людей прозвали этери, и для того чтобы найти свою этери, демоны проводили специальный ритуал. Демон и этери проваливались в сон, где могли встретиться друг с другом. Поэтому, если люди считали, что человек является этери, его убивали без промедления.

Некоторые исповедницы предлагали этериасам разделение территории и мир, но не получали согласие. В мире находились и те демоны, которым надоела война. Они убрали свою гордость и честь и нашли компромисс.

По составлению мирного договора территория была разделена поровну, а также построена граница, что разделяла их земли. Этериасы дали обещание, что не нападут на людей, но те взамен должны будут предоставлять им их этери.

Исповедницы, что предложили и заключили мир с этериасами, прозвали Верховными. Их имена вошли в историю, как тех людей, что окончили вечную и кровопролитную войну. Имена Грандины Марвелл, Ирен Белсерион и Анны Хартфилии – запомнили навсегда.

Этерисы, что обладали огромной мощью и сильным влиянием над другими, не побоялись показаться слабыми и унять свои амбиции, ради мира для всех. В их число вошли такие дома: Драгнил, Рэдфокс и Спригган.

========== 1. Это просто кошмар? ==========

Синора – город, что находился на границе земель этериасов и людей. Тысячу лет назад этериасы с помощью своих проклятий возвели магический барьер. Через него невозможно было перелезть и никакое оружие не могло его сломать, но сказать, что перейти на другую сторону нельзя, было бы ложью. Единственным путем попасть в мир этериасов – врата. В народе их называли «врата Синоры» и ходили слухи, что они достигают высоты ста метров и сделаны из золота, а на самих вратах выкованы лица ужасных чудовищ, что отпугивают желающих нарушить закон. Но слухи это всего лишь слухи: высота врат была не больше трех метров, выкованы они были из окрайда и никаких лиц чудовищ там не было.

Ключи от врат Синоры находились в Министерстве защиты мира и его границ. Министерство находилось в ратуше, которая была пристроена к барьеру. Его основное дело – доставка этери их демонам. Они искали этери по всем землям и старались передать их как можно скорее, так как от этого зависело спокойствие мира.

Неподалеку от города Синоры располагалось поселение, окруженное лесом, под названием Аминас. Именно в нем жили исповедницы. За это время положение охотниц изменилось: во времена войны в каждом крупном городе был легион, численностью тысяча исповедниц, сейчас осталась только маленькая деревенька, а число исповедниц не превышало ста. Также правила, по которым жили исповедницы, заметно поменялись, не было больше основного кодекса: «Живу ради войны». Девушки жили более свободно, заводили дочерей, но кое-что оставалось неизменным – запрет на мужчин. Исповедница могла общаться с мужчинами и удовлетворять свои желания, но на этом все заканчивалось. Ни одна исповедница не могла выйти замуж, они даже не могли иметь сыновей – если рождался мальчик, его убивали. Чтобы предотвратить такие случаи, перед половым актом девушки пили специальные настойки, но полностью избежать этого не могли.

Сейчас в Аминас проходило маленькое празднование. Сегодня с утра, Эрза Белсерион, сильнейшая из нынешних исповедниц, родила дочь, которую назвала Скарлетт. Пока все смотрели и нянчились с новорожденной, мать отдыхала.

– Поздравляю, Эрза! – поздравила Белсерион подошедшая к ней блондинка.

– Спасибо! – на автомате сказала Эрза, услышав за день не одно поздравление.

– Надеюсь, подарки ты принимаешь? – спросила девушка и показала корзину с клубникой.

– Люси, где ты ее достала?! – засветились глаза у Эрзы, которая обожала данную сладость. Так как клубника перестала расти в прошлом месяце, найти ее сейчас было крайне сложно.

– Секрет, – подмигнула Люси и села около подруги. – Ну и каково это быть матерью?

– Еще рано говорить, учитывая, что я стала ей только пару часов назад, – с серьезностью начала говорить Белсерион, но на ее лице появилась нежная улыбка и поспешно добавила: – Но я счастлива.

– Это главное, – улыбнулась Хартфилия. Она помнила, как во время беременности Эрза переживала насчет того, как пройдут роды, будет ли с ее малышом все в порядке, не будет ли она плохой матерью, но сейчас, смотря на счастливое лицо подруги, видела, что все страхи отступили.

– Люси, ты не думаешь тоже завести ребенка? Я помню ты говорила, что хочешь.

Этот вопрос ставил в тупик. Она, конечно, думала об этом и хотела познать все прелести материнства, но вместе с этим понимала какая это ответственность. Стать мамой – это непросто, родить ребенка и дать новую жизнь. Она должна будет его вырастить и воспитать, поэтому на вопрос она отвечала: «Мне еще рано», но знала, что совсем не рано, многие девушки, которые не являются исповедницами, в ее возрасте уже заводили четвертого или пятого ребенка. Она просто боялась.

– Я слышала, скоро в Синору прибудет отряд из церкви Горичка. Помнишь, там, где был Дан? Ты ему тогда понравилась, – продолжала говорить Эрза.

– Понравилась так же, как и все остальные девушки, – с раздражением пробурчала Люси, но недовольство было не из-за ревности или того, что он приставал к другим девушкам, а из-за воспоминаний об этом ненормальном. Он провел в Синоре только три дня, но она думала, что убьет его: сначала он казался нормальным мужчиной, но после его вечных приставаний и слов про то, что между ними любовь, ее мнение изменилось.

– Но он силен, энергичен и главное здоров, а значит ты сможешь родить здоровую дочь, – убеждала Эрза, почему именно Дан стал бы идеальным кандидатом на отца ребенка.

– Возможно.

Чтобы родить здорового ребенка нужны здоровые родители. Как же хорошо совпало, что в городе Синора часто останавливались военные отряды с сильными и могучими рыцарями, которые становились отцами для многих исповедниц, хотя почти ни один не знал, что у него есть ребенок. Все происходило очень легко: исповедница выбирала одного из сильнейших воинов и ложилась с ним в постель. Воины думали, что понравились этим сильным и независимым женщинам, и не подозревали, что все уже давно спланировано, и их просто используют.

– Пойду посмотрю на малышку Скарлетт, пока она не проснулась и не начала плакать, – Люси встала с насиженного места, но стоило ей это сделать, как тело начало резко слабеть, голова кружиться, а в глазах потемнело. Она потеряла сознание.

***

Когда исповедница очнулась, она не могла понять где находится, но даже встав и оглянувшись, не понимала, что это за место. Вокруг ничего не было, был только белый свет и ничего. Напоминало пустое пространство, про которое она читала в книге о… Нет, это просто сон. Она была у Эрзы дома и скорее всего потеряла сознание, но она не припоминала, чтобы человеку в обмороке снились сны. Люси решила, что ей просто надо подождать, когда проснется или ее разбудят.

Но Хартфилия поняла, что насладиться покоем ей не дадут, когда почувствовала движение сзади себя. Отскочив и повернувшись, она увидела мужчину.

– Кто ты? – вопрос остался без ответа.

Мужчина стоял неподалеку и осматривал ее, чем Люси тоже решила заняться. Он был мускулистый, среднего роста со смуглой кожей и серо-зелеными глазами, а когда на его лице проскользнула ухмылка, заметила клыки. Но что поразило Люси – его розовые волосы. У Полюшки и еще одной исповедницы был подобный оттенок, у него же был чистый, без всяких примесей. Разве в природе бывают такие?

За рассматриванием Люси поздно осознала, что мужчина был обнажен, так же, как и она. Ее лицо сильно покраснело и, прикрыв грудь руками, она села на корточки, крикнув: «Не смотри!». Мужчина опять никак не отреагировал, начал подходить ближе и сказал:

– Ti aso skoste.

«Ты красивая», промелькнул в голове перевод сказанного. Это был этериский язык – язык демонов. Исповедниц учили этому языку на случай встречи с демоном и так как многие из них работали в Министерстве. Будучи ребенком, Люси тогда не понимала, зачем он нужен, если сидеть за бумажками она не собиралась, а все демоны живут по ту сторону барьера, но по видимому, сейчас он ей пригодится. У нее начали появляться некие подозрения, но делать поспешные выводы не собиралась.

Мужчина подошел к девушке и тоже сел на корточки. Его рука потянулась к Люси, но та ее перехватила.

– Na estodz meno!

– Ты говоришь на этериском! – на его лице появилось явное удивление. – Это хорошо, мне не придется придумывать способы, чтобы ты смогла меня понять.

– Ты кто такой? – спрашивала злая Люси, не нравилась ей вся эта ситуация.

– Мое имя Нацу, – авторитетно сказал мужчина, выпрямив спину и расправив плечи. – Нацу Драгнил.

– Что? – теперь пришло время удивляться ей. Она раньше слышала эту фамилию на уроках, которые преподавали старшие исповедницы, и видела в книгах о временах войны, но о встречи с членом семьи Драгнил она не думала и не считала это возможным, ведь если это так, то значит она… Нет! Этого не может быть! Она же исповедница! С такими, как она, такого не происходит!

Нацу, видя недоумение и непонимание на лице девушки, решил ей все объяснить. Он взял пальцами ее подбородок и поднял голову, чтобы она смотрела ему в глаза.

– Ты моя…

Но Люси не услышала, что он сказал, так как ей пришлось очнуться.

***

Когда сознание вернулось в тело, первое, что почувствовала исповедница, это резкий и неприятный запах, из-за чего она начала морщиться и хмуриться.

– Люси, эй, Люси, очнись, – говорил чей-то голос.

Хартфилия потихоньку открывала глаза. Около нее стояло несколько человек, но рассмотреть кто это она пока не могла. А голова где-то в области затылка побаливала.

– Люси, вы хотите пить? – по голосу она поняла, что это Венди. В горле было сухо, она кивнула и ей поднесли стакан. Хартфилия поднялась на локтях и сделала пару глотков. Теперь она могла рассмотреть окружающих, кем оказались исповедницы, что были у Эрзы дома и, судя по обстановке, она до сих пор тут.

– Как ты себя чувствуешь? Все нормально? – спросила у Хартфилии Полюшка, которую она не заметила.

– Да, все нормально. Что произошло? – озадачилась Люси, ведь Полюшка была Верховной и главной врачихой в поселении, вызывали ее только если произошло что-то серьезное.

– Ты упала в обморок, – сказала Эрза, укачивая ребенка на руках. – Но потом, ты резко покраснела и побледнела, мы решили позвать Полюшку.

– Ну и зачем, если могли без меня справиться? – ворчала верховная.

– Это, наверно, из-за того сна, – задумчиво прошептала Хартфилия, вспоминая, что, когда была там, она покраснела, а потом побледнела.

– Сна? – подозрение читалось в голосе врачихи.

– Д-да, – с запинкой ответила Люси, поняв, что взболтнула лишнего и сейчас могут начаться расспросы, что за сон, чего девушке не очень хотелось. Полюшка лишь промолчала и вышла из дома, сказав, чтобы больше не вызывали ее по таким пустякам.

А Люси не покидали мысли о том, что с ней произошло. Это же просто кошмар, да?

========== 2. Повторная встреча ==========

Прошла уже неделя с момента, как Люси встретилась с этериасом Нацу Драгнилом, но забыть про это не могла. Ее мысли постоянно возвращались в то место. Она пыталась отвлечься: выматывала себя на тренировках, сидела с Эрзой и малышкой, убирала дома, помогала другим исповедницам, и это избавляло от раздумий, пока она была занята делом, но стоило перестать, как мысли снова возвращались туда.

У Люси голова разрывалась, а сама она была в смятении и в неком страхе, который почувствовала впервые за долгое время. Мысли о том, что она этери, всячески отрицала и приводила самой себе множество факторов, почему не может ей быть. Первые дни это получалось, но потом ее начала грызть совесть. Мир установленный тысячу лет назад зависел от того, как Министерство предоставит демонам их этери, а то, что она является этери одного из самых влиятельных демонов – пугало. Этот Драгнил наверняка может одним своим словом развязать новую войну – Люси молилась всем известным ей богам, чтобы все, что произошло во сне, было лишь плодом ее воображения.

Все переживания плохо сказывались на ее самочувствии: она не могла нормально спать, почти не ела. Хартфилия стала какой-то потерянной, не могла ни на чем сосредоточиться – это не укрылось от глаз других. Они расспрашивали и пытались узнать, что случилось, но та молчала и говорила, что все хорошо. Возможно, она себя накручивала и придавала проблеме слишком большое значение, но ее вырастили так, что ко всему должна относиться серьезно.

– Люси! – громко шепнула Минерва, из-за чего та дернулась и, зацепившись за корень дерева, упала. Олень, услышав шум в стороне, хаотично посмотрел по сторонам и быстро убежал с места.

– Хартфилия! – на этот раз не шепнула, а громко крикнула, не скрывая своей злости. – Если ты хочешь испортить нам всю охоту, то у тебя это отлично получается!

– Минерва, пожалуйста, успокойся, – вежливо попросила Агрия.

– Не стоит, Юкино, она права, я виновата, задумалась, – сказала Люси, отряхиваясь.

– Я смотрю, ты всю неделю ходишь задумчивая, – раздраженно проворчала Орланд. На самом деле, Минерва была довольно спокойна и сдержана, но если ее разозлить, то сдерживать себя она не собиралась. – Лучше сиди дома и там думай, а не на охоте!

– Люси, может тебе и вправду лучше пойти домой, а мы сами что-нибудь поймаем, – спокойно, чтобы не обидеть, сказала Юкино.

– Я говорю, все нормально…

– Хартфилия! Иди. Домой. И не мешай! – перебила Минерва, выделяя каждое слово, чтобы до той точно дошло.

Люси не хотела уходить, но этой ночью она плохо спала и понимала, если останется, то только помешает, поэтому, попрощавшись с девочками, направилась домой.

***

В это же время в ратуше шел разбой: один очень злой этериас поставил на уши все Министерство. Многие сотрудники были рады, что здание разделено барьером и этот демон не достанет их.

– Что значит не нашли?! – негодовал этериас.

– П-п-рошу п-п-простить, мы делаем все в-возможное, – писклявым и запинающимся голосом говорил какой-то сотрудник Министерства, с которого стекал холодный пот. Это еще больше раззадорило Драгнила, в сердцах он ударил кулаком в стену, из-за чего на ней пошли трещины.

Что они ему говорили: «Господин Драгнил, не переживайте, мы найдем ее в течении нескольких дней, в самом лучшем виде».

Рэдфокс, после рождения дочери, все уши ему прожужжал, про то насколько это прекрасно быть родителем, а Зереф сидел поддакивал ему. Он ждал свою этери с нетерпением (учитывая, что она оказалась симпатичней, чем он ожидал) и уже представлял, как будет заботиться о своем малыше, как будет его растить, извел себя мыслями не только о ребенке, но и о своей этери. Ему придется прожить с ней тринадцать месяцев, и Нацу было интересно узнать про то, какая она, какой у нее характер.

И где она? Прошла уже неделя, а они ее до сих пор ищут! Почему он должен ждать? Неужели, так сложно найти одну девушку?

Он был в ужасном гневе, вены вздулись, зрачки сузились, на коже начали появляться языки пламени. Он чувствовал, как закипает внутри, так хотелось разорвать их всех в клочья и сжечь здание.

– Советую вам стараться лучше, – с угрозой произнес Нацу и собрался уйти, как ему ответили:

– Своими криками вы не ускорите поиск, господин Драгнил.

Он обернулся и увидел пожилую, но статную женщину. Ее, кажется, звали Белно. Она была одной из Верховных исповедниц, что работала в Министерстве.

– В мире очень много блондинок с карими глазами. Если бы вы дали больше информации – это бы ускорило поиск.

– Я дал вам всю информацию, – рыкнул Нацу, которому хотелось побыстрее отсюда уйти.

– Знаете, господин Драгнил, если мы узнаем ее имя, то сможем найти вашу этери в ближайшее время, – говорила Белно, так как иметь проблемы с таким буйным этериасом, не очень хотелось.

– Вы предлагаете мне снова провести ритуал? – спросил Нацу и увидел кивок от женщины. Ритуал отнимал много сил, но понимание, что ему предоставят его этери, возможно, уже сегодня, было сильнее, а небольшую слабость он потерпит. – Хорошо.

Согласившись, Драгнил ушел в одну из пустующих ритуальных комнат. Порезав себе ладонь, кровью начал вырисовывать на полу понятные только этериасам знаки. Сделав все необходимое, с уст этериаса сорвались выученные с детства слова заклинания. Прочитав его, Нацу впал сон, так же, как и Хартфилия, которая и без этого пыталась уснуть.

***

Нацу огляделся и сразу же нашел женское тело, что лежало в позе эмбриона. Он пытался ее позвать и обратить на себя внимание, но она, все так же лежала, ровно дыша. Он подошел к ней и посмотрел в лицо, у нее были закрыты глаза. Тогда до Нацу дошло:

– Странная она, спит во сне, – сказал сам себе Драгнил и принялся будить этери. Он осторожно бил ее по щекам, она начала жмуриться и неряшливо касаться своей щеки, пытаясь убрать что-то, но даже не думала просыпаться. Тогда, Нацу наклонился к девушке ближе, негромко прося, чтобы она проснулась, и дергая за плечо.

Люси приоткрыла глаза и собиралась уже их снова закрыть и провалиться в сон, как до ее слуха дошел незнакомый голос, и увидела мужское лицо, что было слишком близко. Сознание моментально проснулось, ладонь сжалась в кулак и ударила мужчину, от чего он сразу же отпрянул.

– За что?! – воскликнул Нацу, потирая щеку.

– Ты был слишком близко, – сказала девушка и отвернулась, открывая этериасу вид на оголенную спину. – И не смотри на меня!

Драгнил еще в первую встречу понял, что его этери не хочет показывать наготу своего тела, но смысл стыдиться перед ним, если он и так в ближайшее время все увидит?

Нацу понимал, что время нахождения здесь ограниченно, поэтому, чтобы не терять время зря, сразу перешел к главному, но Люси его опередила.

– Зачем я здесь?

– Чтобы я узнал твое имя, – сказал Нацу, радуясь, что она не задает лишних и глупых вопросов.

– И зачем оно тебе?

– Если Министерство узнает твое имя, то сможет быстрее найти тебя и доставить мне, – «все же она странная», подумал про себя Нацу и с улыбкой произнес. – Ты ведь моя этери.

– А если я не хочу быть этери? – со злостью сказала Люси, повернув голову и смотря ему в глаза. Он говорил про нее как про вещь – товар обмена, – что сильнее разожгло гнев к этериасам. – Что если я отказываюсь ей быть?

– Но ты ей являешься, – уже начинал закипать Драгнил. – Неужели, тебе сложно родить мне ребенка?

– Да!

Они оба замолчали, смотря друг другу в глаза, так и не поняв друг друга.

Он не понимал, почему она отказывается, почему не хочет дать ему ребенка. Неужели, она не знает насколько это важно, насколько ему это нужно и необходимо, ведь без ребенка у него не будет смысла жизни – почему она этого не понимает?

Она не понимала, как можно, отдать своего ребенка, только потому что он ему нужен. Как можно отдать ребенка, которого вынашивала девять месяцев, о котором заботилась, когда он был еще в твоем чреве? Как можно отказаться от того, кто является частичкой тебя? Как он этого не понимает?

Но Нацу не собирался просто сидеть и молчать, поэтому принялся решать его любимым способом. Резким движением он набросился на девушку, которая собиралась отскочить, но успел поймать и прижал руки на уровне головы, чтобы она не начала его бить и пытаться выбраться.

– Скажи мне свое имя! – он прокричал ей это в лицо, а из горла вырывалось рычание, которое выражало весь его гнев. Но Люси не замечала лицо, что перекосилось злостью, и не слышала его рычание, она видела лишь его глаза, в которых была грусть, одиночество и мольба. Она не знала, что за чувство взяло над ней вверх, было ли это сочувствие или жалость, за которое она потом очень долго будет себя винить, но она назвала свое имя.

– Люси Хартфилия.

– Люси Хартфилия… – лицо Нацу смягчилось и он повторил ее имя, пробуя на вкус, но тут же брови опять сдвинулись к переносице. – Хартфилия?

Тогда мир вокруг них начал рушиться, им обоим пришлось проснуться.

***

Нацу резко открыл глаза, сон закончился слишком быстро, опять. В его голове происходило осознание и переосмысливание того, что произошло, зато он узнал главное. Сейчас нужно сказать имя Министерству, и ждать ее приезда. Встав с пола, голова резко закружилась, а в глазах потемнело, но, к его радости, вскоре это прошло, но новым препятствием стала слабость в мышцах, как-будто они стали до безумия тяжелыми, а все остальное тело до безумия слабым. Преодолевая это, он вышел из кабинета и направился в другой, там где комнату разделял барьер, и там где была старуха и испуганный сотрудник Министерства, который бесил этериаса.

– Узнали ее имя, господин Драгнил? – спросила Белно, стоило Нацу только войти.

– Люси Хартфилия.

– Хартфилия? – ее глаза на секунду распахнулись, но тут же исчезло. – Вы уверены?

– Да, ее зовут Люси Хартфилия! – повторил Драгнил. Конечно, он понимал, что это за фамилия, но надеялся, что среди исповедниц не осталось Хартфилий и это просто девушка с той же фамилией.

– Хорошо, мы постараемся привезти ее к вам сегодня, – сказала Белно и вышла из кабинета, а Нацу направился в свое поместье.

***

Когда сотрудники Министерства и Верховная Белно прибыли в поселение, все исповедницы всполошились. Они приходили в Аминас, когда рождалась новая исповедница или умирала старая, так что, их появление встревожило всех. Многие вышли на улицу в желании узнать, что произошло. Верховная подозвала к себе одну из девушек и спросила, где живет Хартфилия. Она направилась в указанный дом, а сзади послышались перешептывания. Подойдя к дому, Белно хотела постучать, но ее опередили, дверь открылась: на пороге стояла блондинка, в чьих руках были тряпочные сумки, наполненные вещами.

– Я готова.

Люси закрыла дверь своего дома и пошла вместе с сотрудниками Министерства. Не успели они выйти из поселения, как к ним подошла Полюшка, а за ней стояли другие исповедницы.

– Белно, что это значит? – с недовольством в голосе спросила Марвелл.

– Люси Хартфилия – этери этериаса Нацу Драгнила и должна прибыть к нему в ближайшее время, – серьезно сказала Верховная, что ручалась за доставление этери их демонам.

Услышав это, исповедницы начали переговариваться уже в полный голос. Люси слышала, как они говорили, что этого не может быть, что Министерство ошиблось. Полюшка сухо сказала: «Ясно». Хартфилия чувствовала на себе их взгляды, в которых были вопросы, она не поднимала головы и смотрела на подол своего белого платья, которое надела непонятно зачем.

Полюшка была медиком и осматривала этери на возможность родить будущее потомство, поэтому пошла вместе с ними.

Выходя из поселения, Люси оглянулась назад. Другие исповедницы, которые были ее подругами, стояли на том же месте и ждали, что она вернется и все это, лишь глупое недоразумение. Однако это не так. Она этери демона и когда вернется – неизвестно.

========== 3. Приезд ==========

После того, как исповедница ушла из поселения, она, Верховные и подчиненные Белно уехали в Министерство. Полюшка за все время так ничего и не сказала.

Сейчас Люси стояла в медицинском кабинете и, пока она снимала одежду, Марвелл решила задать вопрос:

– Давно ты об этом знала? – сухо, не смотря на нее.

– Неделю, – ответила исповедница, так и не решаясь посмотреть в глаза Полюшке. Ей было стыдно, такое чувство, будто она предала всех исповедниц, став этери, но особенно стыдно перед ней, той, кто воспитывала с самого детства и всегда заботилась о ней.

Маленьких и невинных девочек, что потом станут исповедницами, воспитывали их матери, но если она не желала или не могла заниматься своим ребенком, то этим занимались Верховные, что ютили у себя малышек. Мать Люси пропала, когда ей было шесть лет, поэтому она, как и еще несколько девочек, жила у Полюшки, которая фактически стала ей второй мамой. Хартфилия знала, что Верховная Марвелл их всех любит, просто хорошо умеет это скрывать и то, что она ничего ей не сказала, было чем-то неправильным. Люси не должна была от нее ничего скрывать, собственная совесть винила ее, не давая подумать о чем-то другом.

– Значит, тот обморок был непростым?

– Нет.

– Почему ты ничего не сказала?

– Не знаю, – ложь. – Я подумала, что это просто глупый сон и не придала этому значение, – сказала Хартфилия и услышав от Марвелл «ясно», подошла к ней.

Полюшка осмотрела ее тело и задала несколько вопросов, в конце сделав вердикт, что она может иметь детей. Одевшись и выходя из кабинета, Полюшка ее окликнула.

– Люси, не смей подчиняться этому этериасу, – строго сказала Верховная, как на одном из уроков. Почему-то у девушки это вызвало улыбку, ведь Марвелл не злилась и в глазах была все та же забота и любовь, что и раньше. Все плохое настроение и тяжесть в груди моментально пропала, на их месте появились теплота и легкость, которую не чувствовала уже неделю.

– Не посмею, – сказала Люси и вышла из кабинета. Ей было больно уходить и прощаться с дорогим человеком, но она это сделала с улыбкой на лице.

***

После медосмотра Хартфилия сразу же поехала в поместье Драгнила. Сейчас исповедница находилась в карете с Белно и Лахаром, сотрудником из Министерства. Он все время заполнял какие-то бумаги. Они были так спокойны в отличии от Люси. С самого начала пути ее одолевало волнение, которое ощущала на кончиках пальцев, и сидела будто на иголках. Ее сердце то ускоряло ритм, то замедляло, а в голове моментами возникало столько мыслей, что не знаешь за которую интуитивно ухватиться первой, иногда же, резко, в один момент все мысли исчезали и в голове было пусто.

Карета остановилась. Белно и Лахар вышли из кареты, и Люси последовала их примеру. Только когда она вышла, блондинка увидела врата. Она думала, что они едут достаточно долгое время, а оказалось что дорога была короткой, солнце лишь немного зашло за горизонт. Ей было страшно представить насколько долгой будет дорога до поместья, если даже такой небольшой кусочек времени показался огромным, будто прошли целые сутки.

Взяв мешки с одеждой и своими вещами, девушка подошла к вратам, которые медленно открывались, и уже через щелку, что пропускала лучи солнца, Люси увидела еще одну карету. Исповедницу опять одолевали чувства: она хотела, чтобы эти чертовы врата открылись как можно быстрее, и как можно быстрее приехать в поместье, чтобы перестать чувствовать это волнение, которое ненавидела всей своей душой, но одновременно с этим, была рада, что это происходит медленно, давая еще немного побыть на своих родных землях и отсрочивая срок, когда она прибудет к своему этериасу. Пока врата открывались, к ней обратилась Верховная.

– Люси, сдай свое оружие, – Белно вытянула руку, смотря на лук и колчан, где были стрелы из окрайда.

– Это обязательно? – она не хотела отдавать свое оружие, с ним она чувствовала себя в безопасности, оно придавало ей спокойствие, что так необходимо сейчас.

Как только будущая исповедница вырастала из младенческого возраста, ей в руки давали оружие и учили его использовать, говоря, что ей ни в коем случае, нельзя без него оставаться, оно всегда должно быть при ней. Оружие – часть ее самой, и лучше остаться без одежды, и своего имущества, чем без оружия.

– Да. Если ты принесешь туда оружие из окрайда, этериасы могут посчитать это за угрозу, что приведет к немалым проблемам, – сказала Белно, и подошла ближе. Хартфилия понимала, что противиться приказу Верховной глупо и бессмысленно, поэтому, нехотя ей пришлось отдать свой лук и стрелы.

– Это все?

– Да, – снова ложь. В одной из сумок была спрятана плеть, чью поверхность и ручку покрывал тонкий слой камня, который при ударе приносит боль демонам. Не может она остаться без оружия.

За время их разговора врата успели открыться. Верховная и Лахар сразу же перешли через них и направились к другой карете. Люси была немного поражена: они так легко это сделали, как будто в этом ничего нет. Хотя, чему она удивляется, это их работа, они это делают не впервые, в отличии от нее.

Во время войны исповедницы, как гласила история, были оружием: им было наплевать на себя, у них не было личной жизни, собственных желаний и мечтаний, главное – убить этериасов, ненависть к которым им вбивали в головы с самого рождения. Многие считали, что у исповедниц нет эмоций и чувств – они живое оружие. После войны у охотниц на демонов методы воспитания не поменялись. Но времена меняются и исповедницы тоже изменились, теперь они первоклассные войны с чувством гордости и чести, но в отличии от тех времен – они люди, а не оружие.

Но именно в этот момент, Хартфилия хотела бы ничего не чувствовать, потому что эмоции и чувства переполняли слишком сильно. Она не помнила, когда в последний раз с ней такое происходило: это были грусть, страх, тревога, трепет, опасение – это даже не половина того, что она чувствовала. Люси уходила из своего дома, где жила всю жизнь, прощалась с людьми, которые были ей как семья. Уходить в неизвестный мир, что был отделен барьером, и о котором она знала лишь из книжек и рассказов, и кто знает, умолчали о чем-то страшном и пугающем книги или наоборот приукрасили, отпугивая слишком любопытных. Ее пугала неизвестность, в которой придется прожить ближайшее время.