Текст книги "Симфония боли (СИ)"

Автор книги: Ramster

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 33 страниц)

– Не хочешь? – удивился отец, приподняв бровь. – Тебе показалось, может быть, будто кто-то спрашивает твоего желания? Я смотрю, ты начинаешь забывать, что ты Болтон исключительно по моей милости. И что документы на усыновление при желании легко аннулируются. Лучше бы тебе не вызывать этого желания, деревенский ты ублюдок, и делать что велено.

Смерив притихшего сына тяжёлым взглядом, Русе хмыкнул и вышел из комнаты.

«Дерьмо», – беззвучно произнёс Рамси сквозь зубы. Глубоко вдохнул и выдохнул – сжавшиеся сами собой кулаки стремительно слабели от противной мелкой дрожи; внутри, клокоча, закипала ярость. За какую-то грёбаную минуту удобный беспроблемный мирок Рамси Болтона очутился на краю пропасти и теперь опасно покачивался там. Вверх-вниз, вверх-вниз. Дредфорт, власть, деньги, благополучное будущее, собственный отряд, послушный Вонючка, в конце-то концов, – или ничто. Позор, бесправие, полнейшее убожество и сгоревшая мельница в деревне. Ещё одна вспышка отцовского недовольства – и Рамси никто и звать его никак.

Из-за малейшей прихоти отца! Какой же, мать твою, был ловкий ход – не признать официально отцовство, а просто усыновить, будто постороннего ребёнка! И вертеть полученной марионеткой как заблагорассудится под угрозой аннулировать документы… Как же он, сука, мешает – самим своим существованием! Вот бы его как-то…

НЕТ!!!

Ярость сменилась ужасом. Резко, будто переключатель щёлкнул – вспышкой боли, расколовшей голову. Темнота сдавила со всех сторон – темнота и страх, страх, страх! Страх застрял в горле комом, мешая дышать, пронзительно впился иглами в кончики пальцев… Немотивированный и неодолимый. Панический.

Таращась в темноту перед собой, Рамси порывисто заметался по комнате – туда и обратно, как хищник по тесной клетке. Что-то сшиб, обо что-то споткнулся, отшвырнул – аж пока стены не перестали давить душной тяжестью, нависая со всех сторон. Остановился, тяжело дыша, возле Вонючкиного угла: дизайнерская лежанка для крупных собак, тёмно-синий вельвет в оплётке из досок с выжженным именем питомца – там было пусто. И когда только успел улизнуть?

– Вонючка! Вылезай! – коротко рыкнул Рамси, не оборачиваясь; со стороны кровати, у самого пола, тут же послышалась тихая обречённая возня.

Вонючка прятался под кровать только в крайних случаях: в первый раз – когда Рамси в четырнадцать лет избил его до полусмерти, а после этого – всего несколько раз, когда имел повод думать, что такое вот-вот повторится. Выходил, конечно, по первому же приказу, но прятки под кроватью у него были, видимо, чем-то вроде SOS-сигнала, способом показать крайнее отчаяние и ужас.

На этот раз бедняга даже не вылез полностью, только высунулся: бледная физиономия, поджатые от ужаса губы, округлившиеся широко расставленные глазищи – Рамси видел Вонючку таким сотни раз, но всё равно стоял и смотрел. Сверху вниз, угрюмым тяжёлым взглядом, без единой мысли в голове.

Протянул руку – Вонючка вздрогнул и зажмурился, не смея податься назад, – пригладил пыльные встрёпанные волосы… Дождался нерешительного прерывистого выдоха, дождался, пока страх на беззащитной открытой мордашке уступит место робкой признательности – и второй рукой бесцеремонно выволок Вонючку за ошейник из-под кровати.

В другое время Рамси обязательно улыбнулся бы удовлетворённо в ответ на этот болезненный стон, увлечённо облизнулся бы от контраста эмоций, таких ярких и вкусных, и непременно захотел бы впитать эту беспомощную дрожь… Но сейчас ему было просто тревожно и муторно, особенно от мысли, что увидит отец, реши он вдруг вернуться. Нервно трястись, сгребя в охапку дрожащего Вонючку и чутко ловя звуки шагов за дверью, – жалко и смешно. Опасность, опасность, опасность – это чувство не даст ни успокоиться, ни заснуть, не даст даже с удовольствием помучить послушную игрушку для пыток. Надо что-то делать, куда-то идти. Надо основательно проветрить голову…

– Идём гулять, – скомандовал Рамси, подняв обречённо замершего Вонючку с колен. – Ты куда дел мою нормальную одежду?

Выходить за территорию Дредфорта можно было и не пытаться: за натыканными повсюду камерами круглосуточно следила охрана, и о сбежавшем без телохранителей хозяйском сынке будет тут же доложено отцу. Исключением была разве что ближайшая военная часть – к болтонским молодцам Рамси мог беспрепятственно ходить в любое время суток.

В казарме Второго Отряда горел свет. Несколько секунд юный Болтон просто стоял перед новой, но уже заляпанной дверью («Высокое напряжение», «Электрощит, опасно для жизни», «Радиоактивное излучение», «Посторонним вход воспрещён» – наклейки для неё тащили отовсюду), осознавая неожиданно острую непричастность к шумному весёлому миру по ту сторону.

Он – титулованный пацанёнок, уже десять лет вроде как второй по значимости человек в Дредфорте – отлично представлял, как выглядит со стороны, в насмешливых глазах своих бойцов. Зависимый от милости вечно недовольного отца, неплохо так двинутый мозгами и – будто в убогой попытке отыграться на ком-то – всюду таскающий зашуганного раба в ошейнике.

Сколько бы ни было совместных шуточек, поездок на джипах и карательных операций – господин Рамси, он же шеф, всегда будет другого сорта и «не отсюда». А если отцу взбредёт-таки в голову аннулировать документы на усыновление, то он вообще станет абсолютно чужим, окончательно и бесповоротно, без права на возвращение. Просто потеряет этот безбашенный галдящий мирок, частью которого можно себя почувствовать хотя бы иногда, пока все ржут над общей шуткой.

Рамси оглянулся на зябко поджавшего руки Вонючку и решительно, с уверенной ухмылкой толкнул дверь.

– О-о-о, шеф пришёл!

– Шеф!

– Здоро́во, шеф! – встретил его радушный хор голосов наперебой, тепло и запах корицы: видно, Ноздря опять запекал яблоки в микроволновке – ну, хоть не носками несёт, как в других казармах…

– Что, не спится вам?

Болтонские молодцы сидели на сдвинутых в кучу раскладных креслах, в окружении захватанных спальных мешков и тарелок с объедками – отряд почти в полном составе – и рубились в какую-то мудрёную карточную игру. Был тут и ушедший на пенсию по возрасту Парус – здоровенный сорокапятилетний мужик весом под триста фунтов, тихий, добродушный и семейный, стоявший ещё у истоков Второго Отряда.

Рамси бросил пару дежурных задорных фраз и сел на подлокотник одного из кресел – с лёгкой беззаботной ухмылочкой и спокойным взглядом, весь внутренне взведённый, как пружина; Вонючка примостился рядом на полу.

– Ухо-одишь, Парусок, – продолжил прерванный разговор Кирус – бритоголовый плечистый шкаф с челюстью-«экскаватором», украшенной рубленым шрамом. Внешность его была обманчива, но только частично: Кирус обожал свою толстушку-хохотушку жену, всех на свете детишек и котят, но беспощадно убивал на заданиях всякого, кто попадется под руку, и выдавал нескончаемым потоком самые дебильные и отмороженные шутки. – А начинали-то вместе, как в жопу клюнутые, носились за шефом…

– Да не, – рассудительным басом отозвался Парус, укладывая рядом с колодой одну из своих карт. – С самого начала мы вдвоём с твоим другом были, тебя уже третьим взяли, когда Мошня расплакался, что не справляемся…

– Хех, – коротко отозвался Мошня – крепко сколоченный ушлый торгаш, бритоголовый, как и Кирус, и такой же беспощадный отморозок.

Рамси довольно усмехнулся, чувствуя, как постепенно растворяется внутри тугой комок тревоги. Да, в детстве он ещё как задавал жару телохранителям – а учитывая, что ни прикрикнуть, ни, тем более, применить силу к мелкому агрессивному засранцу было нельзя, сложность стоявшей перед ними задачи была нереальной.

– Что, давал жизни шеф, давал жизни, а? – оживлённо выпалил из угла Круш – молодой боец из последнего набора, невысокий, очень шустрый и исполнительный, с аккуратно уложенным «хохолком» на голове.

– Да, – чуть улыбнулся Парус. – По нему с самого начала было видно, что даст жизни. Как сейчас помню, вызывает нас лорд Русе и говорит: «Так мол и так, будете моего наследника новоявленного охранять, чтоб его опять всякая шваль не похитила». И выводит его нам: ма-аленький дитёнок, по пояс, может… – Парус почти по-отечески умилился воспоминаниям. – Посмотрел по-хозяйски так на нас с Мошнёй, головёнку задрав, и объявляет важно: «Я Рамси Болтон!»

– Пф-ф, да не по пояс я вам был!

Рамси и сам не заметил, как заулыбался, оттаивая; даже Вонючка, почувствовав настроение хозяина, успокоился и придвинулся ближе.

– А что за похищение-то было? – повернулся к начальству Круш с искренним любопытством на подвижной полудетской физиономии.

– Да, расскажите про похищение, шеф!

– Говорят, вы быстрее сами выбрались, чем лорд Русе деньги на выкуп подвёз?

Вот сейчас, будучи в центре внимания – доброжелательного внимания, – Рамси наконец почувствовал себя спокойно и уверенно. Надоедливая мелкая дрожь, засевшая глубоко внутри, понемногу отпускала.

– Можно сказать и так, – задумчиво начал он свой рассказ. – Вот только отец не собирался подвозить никакого выкупа…

Элитная школа для детишек богачей кажется отличной затеей разве что поначалу – когда ты только-только приехал из деревни и тебе всё в новинку. Когда Дредфорт ещё почти неисследован, и кататься на большой чёрной машине через лес так интересно, и вообще мир прекрасен, а школа с увлекательными заданиями и новыми товарищами только приятно его разнообразит… Потому что в этом мире есть любовь и свет, есть мама, которая всегда будет рядом. Мама, которая пока не предала.

Восьмилетний же Рамси Сноу, мрачный и замкнутый одиночка, не видел в посещении школы уже ничего хорошего. Каждое утро вставать ни свет ни заря, жрать невкусную полезную еду, пялиться в окно машины на один и тот же маршрут – от Дредфорта до ближайшего городка – удовольствие ниже среднего. А сидеть среди чванливых зануд и нахалов на скучных уроках, куда даже нож протащить проблема, – и вовсе отвратно.

Каким-то разнообразием была разве что физкультура: там хотя бы не нужно было отвечать под всеобщими презрительными взглядами, которые даже от математики испортят удовольствие… Но зато на физкультуре почти всё время приходилось взаимодействовать с другими детьми, которых Рамси за полтора года искренне возненавидел. Бастарда вечно норовили задеть словесно или тычком, пнуть, толкнуть, а никто этого будто и не замечал. Зато как только он давал сдачи – тут же «Сноу, ты ведёшь себя отвратительно! Немедленно извинись!» А извиняться Рамси вообще не умел, извиниться – всё равно что дерьма сожрать! Лучше пусть с урока выгоняют.

А вот что он действительно любил – так это уроки чтения. Куда больше, чем, к примеру, рисование, где приходилось рисовать что велено. А на чтении – прочитал всё быстрее всех и сиди рисуй что хочешь. Или в интернете шарь.

Вот и в тот памятный день, заслонив смартфон учебником, Рамси открыл очередной сайт о собаках. Он мечтал о щенке уже давным-давно, но отец был неумолим. Оставалось только читать о них и разрабатывать всё новые планы, как протащить пса в Дредфорт.

«Собака – единственное в мире существо, которое будет любить тебя сильнее, чем себя», – было написано под трогательной фоткой. Мальчишке так понравилась цитата, что он переписал её в тетрадь с обратной стороны и принялся рисовать внизу дорнийского дога – огромного, мордатого и пятнистого: в последнее время это была его любимая порода.

«Красиво рисуешь, – с искренним восторгом сказала девочка за соседней партой – новенькая, что ли… Кажется, утром кого-то представляли классу. – Это твой пёс?»

«Фу, ты что! – шикнула её соседка, дёрнув за рукав. – Не лезь к нему! Он незаконнорождённый!»

Рамси ненавидел это слово. Звучало так, будто он совершил преступление уже тем, что на свет появился. Скорчив девочкам жуткую рожу, мальчишка отвернулся. Пригрозил бы и ножом – Рамси носил ножны в глубоком боковом кармане вдоль бедра, – но с этих станется наябедничать, проблем потом не оберёшься.

«Сноу, ты чем это занят? Покажи всем». Вечно этой училке до него дело. Сидел же тихо, не трогал никого…

«Дочитываю третий абзац», – невозмутимо соврал Рамси.

«А в тетради? Показывай».

«Он там собак своих рисует опять, – мерзким голоском сообщила соседка новенькой. – Собачник-бессобачник».

«Кровью харкать будешь, падла», – с милой улыбочкой сообщил Рамси, повернувшись к ней; совсем тихо, конечно же, но гадостей от него ждали всегда, потому выдворение из класса не заставило себя ждать.

Беззаботно закинув на плечо чёрный кожаный рюкзак, болтонский бастард закрыл за собой дверь и отправился на улицу – навстречу судьбе, о которой он, конечно, пока даже не догадывался.

====== 5. Беглость минут (2) ======

Массивная чёрная машина стояла у самых ворот школы – надо же, подъехали пораньше и поближе, чем обычно. Наружу вышел незнакомый детина в болтонской униформе и выжидающе уставился на Рамси; тот подошёл, привычно мазнув личной электронной карточкой по терминалу ворот.

«Тот, кто обычно тебя возит, заболел», – пояснил бородатый мужик за рулём, и мальчишка молча забрался в гостеприимно открытую заднюю дверь, волоча за собой рюкзак.

Кроме водителя в машине почему-то были ещё двое, все в униформе болтонских молодцев. Рамси озадаченно смотрел на взрослых, те – на него. Так много народу за ним раньше не приезжало…

«Машина тоже другая, что ли? – с подозрением спросил он: внешне такая же, а обивка отличалась. – Я не на этой езжу, вы вообще за мной или нет?»

«Это точно болтонский бастард?» – нервно спросил водитель у одного из пассажиров.

Рамси насторожился: никто из людей отца при нём так не говорил и уж точно не сомневался в его личности.

«Да конечно, чей же ещё, вон нашивка с дыбой!»

Мужчина за рулём поймал встревоженный взгляд мальчишки в зеркале заднего вида – и во всех дверцах щёлкнули замки.

«Это не наши люди! – заорал Рамси, лишившись последних сомнений, и бросился на боковое стекло. Ни “помогите”, ни “похищают” не получилось вытолкнуть из горла – слишком уж тупо и унизительно. – Не наши люди!..»

А машина уже дала резкий старт и, едва они отъехали от школы, сидящий рядом мужик рванул молотящего по стеклу мальчишку на себя и заломал ему руки.

«Чё вам надо?! – сдавленно взвыл Рамси, пытаясь вывернуться. – У меня ВИЧ врождённый и сифилис! Чуть что – трында вам!»

Похитители загоготали наперебой. «Глянь ты, за педофилов нас принял!» – «Это всё из-за твоей гнусной рожи. Давай-ка верёвку…»

Когда руки связывали за спиной, Рамси изо всех сил напряг их и раскорячил, как мог – чтоб верёвка легла свободнее.

«Ну, чего упираешься?!» – Вместе с досадливым окриком прилетел тычок в рёбра, а затем на голову набросили мешок, и стало темно и душно.

Вжикнула рядом застёжка рюкзака, зашелестели бумаги. «Всё правильно, – удовлетворённый голос с ноткой азарта, – это он, вот имя на тетради».

Страха Рамси почему-то не чувствовал. Разве что самую малость… Было только досадно от мысли о том, как презрительно скривится отец, узнав, что «деревенский ублюдок» так легко попался. Надо было с умом подгадать момент и выбираться: шанс будет только один!

Рамси осторожно попробовал узлы на прочность – и тут же чьи-то грубые руки приподняли его и перевернули. Неужели заметили хитрость с верёвкой? Мальчишка замер, весь похолодев, – но ему всего лишь обшарили верхние карманы штанов. Вынули мобильник – открылось на пару секунд окно – и где-то снаружи раздался едва слышный удар. Рамси слепо пнул первое, что попалось под ногу, и разразился яростной матерной бранью: кроме ножа, смартфон был единственной вещью, которой он действительно дорожил. Не говоря уже о последнем шансе отправить сигнал о помощи…

Разъярённого бастарда сунули лицом в угол между спинкой и сиденьем – и главной задачей для него тут же стало дышать, а не ругаться. Придавив за затылок, его держали так, кажется, целую вечность, пока машина не остановилась.

«Тяжеленный, падла. Топай сам! – услышал одуревший полузадушенный Рамси, когда его выволокли на улицу и поставили на землю – утоптанный грунт и камешки, а вокруг, судя по звукам, лес. – Пошёл!»

Спотыкающегося мальчишку за шиворот встащили по деревянным ступенькам и затолкнули в какое-то здание. Долгий путь по гулким дощатым полам закончился на жёстком диване, куда маленького пленника забросили, как куль с мукой, не снимая мешка с головы.

«Рано вы», – новый, незнакомый голос.

«Пацан из школы один вышел, раньше времени».

«Точно он?»

Приблизившиеся вплотную шаги – и мешок грубо сдёрнули с головы, по ощущениям, вместе с клоком волос.

Свет резанул по глазам; перед мальчишкой маячил высокий лысый мужик в очках, смотрел сверху вниз придирчиво и внимательно. Рамси успел ухватить взглядом ещё двоих из машины и бревенчатую стену – и мешок набросили обратно.

«Да, он. – Дисгармоничная мелодия набора номера – и спустя несколько гудков ожидания тот же голос произнёс: – Добрый день, Русе. Твой сынишка Рамси у нас».

Вот оно что! Ну конечно, недоброжелатели отца… И хорошо, если потребуют выкуп, тогда ещё есть время. А если просто месть за всё хорошее?..

«Поздоровайся с папочкой», – отвлёк мальчишку от мыслей чужой голос совсем близко; под нос, видимо, сунули телефон.

«Они в униформе наших людей, чёрный внедорожник! – быстро выкрикнул Рамси. – Деревянный дом в лесу, от школы минут…» – Сокрушительный удар в лицо – ребёнок отлетел на спинку дивана, заткнувшись на полуслове.

«В общем, если хочешь увидеть своего драгоценного наследника живым и относительно невредимым, запоминай наши условия…»

Видимо, в телефоне была включена громкая связь, чтобы подельники говорившего могли следить за ходом беседы, – потому что слова отца Рамси отлично услышал. Русе Болтон перебил собеседника жёстко и насмешливо, холодным, как всегда, тоном: «Наследника? – в надтреснутом голосе прозвучал сухой смешок, словно песок на зубах. – Это всего лишь бастард. Можете хоть на куски его покромсать – ничего не получите. Но учтите, я буду слегка раздражён, когда вас найду».

Глотая текущую из носа кровь, Рамси так и застыл, неловко заваленный набок, забыв распрямиться. То ли от удара, то ли от услышанных слов – мир под крепко зажмуренными веками летел куда-то вверх, вверх, а сам он падал вниз – так правдоподобно, что закружилась голова.

Гудки.

«Буду слегка раздражён» – вот и вся отцовская привязанность…

«И что теперь?! Зря эти шмотки доставали?» – «Валить надо: засёк!» – «Да уж, не повезло пацану».

…«Можете покромсать на куски» – вот и вся ценность жизни болтонского бастарда.

Но Рамси принудил себя не думать об этом. Он судорожно ощупывал верёвку за спиной – и с нарастающей паникой понимал: даже в эти полузатянутые петли невозможно протолкнуть кисти рук, не привлекая к себе внимания вознёй. Незрячий и беспомощный, уже почти чувствуя направленное в голову дуло пистолета, Рамси с кристальной ясностью осознал, что ему конец.

Но отдать свою никчёмную жизнь следовало подороже. Как-никак – он, ха-ха, сын лорда Болтона.

«НЕ-Е-Е-Е-ЕТ!!! Папа, как же так, ПА-АПА-А-А-А!!!»

Заорать, срывая голос. Истерично, совершенно безмозгло. Захлебнуться рыданиями и воем. Опрокинуться на диван и задёргаться, выгибаясь дугой, мимоходом съёрзав с головы мешок.

«Что за мать твою, нахрен?!»

«Биться в судорогах» – очень тяжело: мышцы нужно напрячь до предела, дрожь отнимает все силы. Не забывать ни про ноги, ни про голову!

«Да он припадочный, сука!»

…И, беспорядочно дёргая руками за спиной, незаметно вывернуть их из верёвок. Слюна взбита между зубами – пустить пену, чтоб мешалась с кровью на губах…

«Бля, сунь ему ложку в рот!» – «Нахрена он нам?!» – «За ложкой пошёл, чмора!»

«Эй!..» – Крепко зажмурившись от напряжения, дёргаясь уже из последних сил, мальчишка почувствовал, как его грубо встряхнули за плечи. Судорожно вывернутая рука – в кармане вдоль бедра; быстрый взгляд на противника – Рамси выдернул нож, рванулся вверх – и щетинистое горло над ним раскрылось широкой алой раной. Мужчина булькнул, приподнял руки – и рухнул на мальчишку, заливая его кровью.

Всё исчезло – звуки, остальные противники… Рамси отчаянно толкал навалившийся сверху труп, рвался к пистолету за его поясом… Нащупал.

И когда истекающую кровью тушу стянули на пол, он в упор выстрелил в первое увиденное лицо. Хлопок оглушил, отдача едва не выбила пистолет из скользких рук; бородатый водитель с грохотом опрокинулся навзничь. Ещё двое потрясённо замерли посреди комнаты.

«Ты чего сделал, упырь?!» – рявкнул один, дёрнулся за своим оружием – Рамси пальнул панически быстро, не целясь; отдача больно рванула левое запястье. Кажется, попал в шею: по полу под упавшим начала стремительно растекаться лужа крови. Второй – тот самый переговорщик в очках – не спеша приподнял руки.

«Не дури, малыш! Я понимаю, ты сильно напуган. Папочка учил тебя стрелять, да? Тебе пока везло, но…»

«Папочка» не учил Рамси стрелять. Учили скучающие без дела болтонские молодцы, и ни об одном часе, потраченном в тире, не пришлось пожалеть. А «папочка» научил разве что не рассусоливать.

Выстрел – и очкастый рухнул с коротким вскриком, скорчился, схватившись за живот.

«Брось мне оружие, – хрипло скомандовал Рамси, таращась сквозь мелко дрожащий прицел. – Без глупостей».

Взрослый замешкался, тяжело дыша, сверля ребёнка яростным взглядом, – тот крепче сжал пистолет в руках и выстрелил ещё раз, в плечо. Очкастый опрокинулся и взвыл.

«Хочешь, чтоб я забрал его сам? – осведомился Рамси; осторожно слез с залитого кровью дивана, ни на секунду не выпуская противника из-под прицела. – Рисковать не люблю, отстрелю сначала руки».

«Да чтоб ты сдох! Подавись, ублюдок», – сдавленно, сквозь зубы; пистолет полетел на пол.

«И телефон. Аккуратно: он теперь мой».

«Подойди и возьми». – Похититель тяжёлым взглядом смотрел из-под очков.

Рамси весил шестьдесят пять фунтов – чуть больше, чем стандартный мешок стройматериалов; противник – около двухсот. Подмять под себя и придушить восьмилетнего ребёнка можно и одной рукой – и это понимал не один, а оба. Ещё один жестокий удар отдачи – ещё один вопль: обтянутая джинсами нога дёрнулась, штанина начала быстро багроветь.

«Телефон», – повторил Рамси, свирепо округлив глаза. Глухой рык проклятия – и чёрный массивный мобильник проскользил к нему по полу. Быстро подняв его, мальчишка обошёл вокруг побеждённого противника, придирчиво вгляделся: нет ли ещё оружия. За ним следовал ненавидящий, мутный от боли взгляд.

Рамси не помнил телефон отца: он был в контактах в утраченном смартфоне, но звонить ещё ни разу не приходилось. Впрочем, номер был в исходящих.

«Не ждал, отец? Я жив, – мальчишка очень старался, чтоб в голосе было только сдержанное торжество, граничащее с равнодушием. Ни обиды, ни горечи, ни дрожи от пережитого потрясения. – Отправляю координаты GPS. Мне нужна машина с водителем, чтоб уехать отсюда. – И финальным штрихом: – Я убил троих. Четвёртого буду пытать».

«Ты серьёзно, что ли, сопляк?» – Последнего живого противника пробило на нервный смех.

«Абсолютно, – скромно улыбнулся Рамси, повернувшись к нему. – У нас есть немного времени, поболтаем о том, кто вас послал».

Отец пока не посвящал его в свои дела и ничего не показывал – болтонский бастард знал только теорию из книг, которые таскал втихую из библиотеки в Дредфорте. Древние, обтрёпанные, они были снабжены малохудожественными, но оттого не менее жуткими иллюстрациями и местами заляпаны кровью – Рамси их обожал. Итак, для начала – обездвижить: например, раздробить выстрелом второе плечо…

Комментарий к 5. Беглость минут (2) Картинко: http://vk.com/photo-88542008_438256394

====== 5. Беглость минут (3) ======

– Очкастый не хотел со мной беседовать, – просто констатировал юный Болтон, чуть разведя руками.

Он и сам не заметил, когда, кроме Круша и ещё пары человек, которым он рассказывал, его начали слушать все, отложив карты. И когда подтянулись и обсели все более-менее пригодные поверхности незнакомые бойцы из других отрядов…

– Только когда лишился кожи на трёх пальцах и глаза, он начал выкрикивать какую-то околесицу о том, как им удалось стащить нашу униформу… А после ещё нескольких кусков кожи вспомнил о наводчике, который рассказал, откуда, во сколько и на какой машине меня обычно забирают, переслал мою фотку и дал номер отца. Они были приезжие – эта их команда. Иначе знали бы, с кем на Севере лучше не ссориться. А вот о чём я не додумался спросить – так это о том, сколько их было человек…

За истошными воплями боли, которыми захлёбывалась жертва, Рамси не услышал шума подъехавшей машины. Не услышал он и приближающихся шагов – обернулся только на потрясённый матерный возглас. Пятый член шайки похитителей стоял на пороге, вылупившись и схватившись за косяк двери. Именно его шок и спас болтонского бастарда: нового бандита явно выбила из колеи залитая кровью комната с тремя трупами и окровавленный второклашка с ножом, который методично колупал второй глаз у истерзанного главаря.

Рамси успел подхватить пистолет, а выстрелить – не успел. Заорав, пришедший просто панически запустил в него первым, что попалось под руку, – складным зонтом, больно угодил в плечо. Мальчишка пальнул в ответ – промахнулся – вскочил, цапнув свой нож, и бросился бежать.

«Убей падлу, убей, убей!..» – нёсся вслед истеричный рыдающий хрип.

– Я носился от него по всему дому. Чёрт его знает, сколько времени. Один раз почти получилось спрятаться и отдышаться, вот только выцелить его так и не удалось. Пару раз он стрелял и промазывал…

Болтонские молодцы сидели в абсолютной тишине, чего никогда раньше за ними не водилось; Вонючка светил неподвижным зачарованным взглядом снизу вверх.

– Судя по выкрикам, он был в таком тошнотном ужасе, что с него бы сталось взорвать весь дом со мной вместе… Но, по счастью, включился охотничий азарт: догнать и порешить собственноручно. Я был уверен, что мне не выбраться, – и выскочить из дома означало верный трындец: на открытой местности он пристрелил бы меня, как пса. Но с улицы послышался визг тормозов – и я рванул к выходу…

С хрипом хватая ртом воздух, не чуя под собой ног – Рамси вылетел на крыльцо. За спиной всё ближе слышался тяжёлый топот. Мальчишка успел ухватить взглядом чёрный джип с болтонскими флажками, громилу-телохранителя, поднявшего пистолет… И отца, который остановил того одним коротким жестом.

Отец наблюдал. И крик о помощи задохнулся, не родившись.

Рамси развернулся и выстрелил в упор, в топочущую смерть, что пёрла из тьмы коридора. И ещё раз, и ещё – до бессильных металлических щелчков.

Рвано выдохнул застрявший в горле воздух и опустил разряженный пистолет. Его преследователь – его пятая жертва – лежал ничком, белобрысая голова всего в паре футов от заляпанных бурым детских кроссовок. Холодный воздух драл горло на каждом вдохе, отбитое плечо тягуче ныло. Лицо мерзко стягивала подсыхающая корка чужой крови. И запястье, кажется, всё-таки вывихнуло отдачей.

А поверх боли и кровавого запаха бойни, поверх крупной дрожи в онемевших руках, для которых вдруг стал слишком тяжёл пистолет, – раздавались мерные звонкие хлопки.

Рамси устало оглянулся через плечо. Русе Болтон стоял возле джипа, прямой и невозмутимый, как всегда, и со сдержанной ленивой усмешкой аплодировал.

– Меня даже не удивило тогда, что отец явился лично. Я как будто мороженый стал, как под анестетиком, под которым мне пулю в позапрошлом году доставали. Просто прошёл мимо него к машине тех придурков, чтоб забрать оттуда свой рюкзак: там были тетради с рисунками, все мои цветные ручки и домашка. Обтёр нож об форму: всё равно она уже никуда не годилась. Всё это – так медленно, что отец с телохранителями успел сходить в дом, посмотреть. Он окликнул меня, стоя на крыльце. И я подошёл, грязный и обдрипанный весь, как со скотобойни, а он меня раз – и за плечи взял. «Ты неплохо поработал, Рамси, – говорит. – Можно даже сказать, достойно Болтона. Я готов пересмотреть твоё положение». А у меня, хах, одна только дурацкая мысль в башке крутится: «Я буду висеть в фамильной галерее». Так и не повесили до сих пор, кстати…

«Мальчонка – зверюга просто, такое вытворил там… Не боитесь, что однажды и вас?..» – услышал Рамси обрывок разговора, уже сидя в машине.

И только сейчас его запоздало накрыл страх – пронзительный, до нервной трясучки. Такой внезапный, что горло сдавило застрявшим воем.

«Нет, – ответил отец спокойно и абсолютно уверенно. – Это исключено».

Рамси скорчился в комок на заднем сиденье и стиснул окровавленными руками гудящую голову. Боль, казалось, выдавливала ему глаза и, перекинувшись даже на пальцы, жгла их пульсирующим огнём, пронзала до костей. Но всё это было не важно. Он победил и живёт дальше. Он станет Болтоном.

– А на следующий день мы поехали в нотариальную контору, где отец официально меня усыновил и дал свою фамилию. А потом и личных телохранителей, без которых я за пределы Дредфорта больше не выходил.

– Охренеть, шеф, так вы в восемь лет завалили пятерых здоровых мужиков?! – подал голос чуть охрипший от долгого молчания Круш – потрясённо, но без единой нотки неверия.

– Фактор внезапности, – пожал плечами Рамси; не глядя потрепал Вонючку, жавшегося к его ноге. – Ну и повезло трижды: они не додумались искать нож, не пристрелили меня со страху, когда я изобразил судороги, и пистолет попался лёгкий, самозарядный. А остальное – дело техники… Позже отец доверил мне лично казнить наводчика, имя которого я узнал. А потом стал брать с собой на разборки и на пытки. Решил, что моя детская психика вполне готова… – Рамси зевнул и глянул в сторону окна: там уже светало. Дальше сидеть резона не было: его начинало клонить в сон, да и молчание становилось неловким. – Поздно совсем, пора бы вам ресничку на ресничку укладывать.

– Так точно, шеф, – лениво козырнул Кога.

– Ребята, которые с вами к Старкам летали, уже дрыхнут давно, – пробубнил Парус, неспешно собираясь; Мошня, на кресле которого он сидел, непочтительно пнул собрата-ветерана – тот будто и не заметил. – Так ничего и не рассказали, было там что интересное хоть?

– Бабы с большими сисами были? – деловито уточнил Мошня.

– Были, были, – успокоил Рамси любопытство бойцов и, толкнув коленом Вонючку, поднялся. – Лучше б не было… – буркнул уже за дверью.

После жаркого помещения прозрачные предутренние сумерки так и обожгли холодом; остатки тепла растерялись уже футов через триста от казармы. Рамси поджал руки к телу и мрачно нахмурился, тоскующим взглядом прикинув расстояние до Дредфорта.

К счастью, рядом всегда топтался живой обогреватель, у которого в самом крайнем случае можно и шмотки забрать… Зябко ёжась, Рамси торопливо затащил игрушку для пыток в тень от фонаря, подгрёб поближе – податливое худое тело слушается каждого движения, волнистые волосы щекочут щёку – и крепко сжал в охапку. Урр, как же много тепла сразу – пусть и дёрганого, костлявого, но другое бы Рамси к себе и близко не подпустил.