Текст книги "Симфония боли (СИ)"

Автор книги: Ramster

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 33 страниц)

Его рвануло вверх – так резко, что захватило дух и пробило болью руку: Вонючка выдернул падавшего Рамси из пустоты, будто не чувствуя веса. Крепкая хватка – вжался и вжал – вышибив воздух из груди. Пугающе-нереальное ощущение неподконтрольности – на какую-то пару секунд, между стеной и твёрдым Вонючкиным телом, и, прежде чем Рамси хоть что-нибудь сделал, всё вернулось на место – вместе с обожающим пёсьим взглядом, полным ужаса.

– Вы чуть не… опять… – губы питомца дрожали; Рамси отпрянул из разжавшихся рук, снова беспомощно-мягких.

– Вниз! – скомандовал он, лихорадочно-быстро растрёпывая крепление на поясе; под ноги ссыпалась связка увесистых брикетов.

Вонючка текуче соскользнул по решётке сбоку подъезда; спешно карабкаясь следом – повиснуть на руках, не задеть рёбра, не опереться на левую ногу! – Рамси мельком увидел робко протянутые лапки живой игрушки. Понял с запозданием: предлагает помощь… Ни возмущения, ни уязвлённой гордости – только тепло умиления на короткую секунду, пока приземление не выбило болью все мысли.

– Надо на базу, – Рамси вцепился в Вонючкины плечи – удержать равновесие, не сползти… – Туда! – Он оглянулся, отбежав на несколько ярдов: кто-то уже лез вниз на козырёк, на лестнице слышался топот…

– Все от окна!.. – донёсся запоздалый выкрик Яры – и Рамси вжал кнопку детонатора.

Короткий хлопок – козырёк обрушился в облаке пыли, перекрывая выход из дома.

– Проверь, не остались ли где ключи в зажигании, – Рамси кивнул питомцу на несколько машин, вкривь и вкось брошенных у подъезда. – И притащи аптечку…

***

Как же южане спешили! И боялись чего-то. И уверены были, что затея удастся… Они пустили трансляцию в прямом эфире, выведя на большой экран над центральным плацем. Перед журналистами выступал, конечно, не Крэгг – с его-то физиономией: кто-то из заместителей, с красивым голосом и честным доверительным лицом, зачитывал перед камерой текст.

– К сожалению, при всей тесноте нашего сотрудничества мы не смогли вовремя распознать душевную болезнь нашего друга, лорда Хенри Хорнвуда, – разносилось из динамиков. – Когда пропала его дочь, а затем и жена, мы всеми силами помогали их искать. Мы ещё не знали тогда, что он сам же их и убил, не отдавая себе в том отчёта… – на экране медленно сменялись фотографии: полутёмные, контрастно высветленные мощным фонарём – будто из криминальной хроники; по ровным рядам войск пополз удивлённый гомон.

– Что? Они решили повесить всех собак на Хорнвуда? – поразился Рамси; Вонючка озадаченно уркнул: по тону хозяина он всегда верно определял, нужен ли осознанный ответ.

Проникнув на норсбрукскую базу, они легко затерялись среди бойцов – такие же встрёпанные и растерянные, так же одетые: часовому у бокового входа не повезло, а куртка и автомат достались Вонючке. Рамси одёрнул кверху его воротник, чтоб не бросался в глаза ошейник, и продолжил обшаривать взглядом края плаца – насколько позволял обзор. Они и сами стояли сбоку, среди тех, кто не участвовал в построении; чтоб подобраться ближе, надо было знать куда… Где же камеры, откуда ведётся трансляция? Явно не из здания, слишком громкий фоновый шум…

– …Трагедия подошла к своему финалу: лорд Хорнвуд свёл счёты с жизнью над трупами дочки и жены, – разносящийся над базой голос звучал сдержанно-сокрушённо, на экране появились фотографии самого Хорнвуда: голова в луже крови, пистолет рядом с рукой; вторая, освежёванная рука не видна – завёрнута за спину.

– Сфабриковали, – искренне восхитился Рамси: обезболивающие, добытые из чужой машины, уже начали понемногу действовать, и ему стало лучше. – Но зачем? Им настолько невыгодно… чтоб кто-то заподозрил, что я жив?

– …Отойдёт во владение кого-то из наследников, возможно, старшего племянника, но не волнуйтесь: вас эти потрясения не коснутся, армия в надёжных руках.

– …И используется для надёжного крышевания их наркоторговли, – приглушенно и зло добавил Рамси – и определил наконец источник голоса, помимо колонок: в углу плаца – что-то вроде небольшой трибуны. – Он там! Идём.

Гул, нараставший в ровных шеренгах войск при виде фотографий, резко оборвался, когда на экране – несфокусированно, слишком близко к камере – возник темноволосый парнишка в болтонской униформе. Угловатая широкая челюсть, неестественно светлые глаза – шепотки сложились в первый приглушенный выкрик: «Это же Болтон!»

Всего на секунду он загородил южанина – и тот, замолчав, уже безжизненно ополз в руках болтонского молодца – светловолосого, в ошейнике.

– Пришлось побыть мёртвым несколько недель, – непринуждённо сообщил Рамси в микрофон, который с поклоном подал Вонючка. – Видите ли, Хорнвуды и их друзья с юга, убив моего отца, рвались довести наше истребление до конца…

– Отключить трансляцию! – кричал, проталкиваясь вперёд, южный офицер – но техник, лежавший лицом в пульт, навряд ли его слышал.

– …И вот я снова здесь, так что никаким племянникам вы не отходите, – объявил Рамси, довольно жмурясь в ответ на всё более громкое «Это Болтон, лорд Болтон…» – Да и южные гости тут, собственно, неуместны.

Южанин добрался наконец до пульта; столкнул труп, дёрнул на себя все рычажки… Навряд ли он разбирался в этом: приглушенный выкрик «Стреляйте его», обращённый к своим людям, звучно разнёсся над базой в визге помех.

– Ай-яй, неловко! – Рамси улыбнулся – широко и страшно: на верхней челюсти не хватало резца. И скомандовал добродушно: – Вешаем, ребят.

Южан будто смело чёрной волной – стремительной, дикой: руки болтонских молодцев вырвали оружие, вцепились в одежду, выломали суставы – почти в тишине, оттого особенно жуткой. И только потом грянул чей-то рёв:

– За лорда Болтона! – И его подхватили десятки глоток, и он слился с воплями людей, которых уже распяливали вниз головой.

Хранитель Севера захлопнул ноутбук и стиснул голову руками. Со всех хорнвудских военных баз поступали сообщения о бунтах, о казни офицеров – это катастрофа... Всё навалилось разом: новые и новые преступления на почве наркотиков, возвращение болтонского бастарда, пропажа Теона Грейджоя прямо из палаты и потеря всякой надежды поймать Яру, и в довершение всего – утром выяснилось, что Робб сбежал из дома! Он прихватил одну из машин с семейной парковки, не отвечал на звонки – наверняка ведь бросился в охваченный огнём Норсбрук, в самое пекло!..

– Глупый мальчишка… – простонал Эддард сквозь зубы. – Где я повернул не туда?..

Ещё один звонок – от отряда из норсбрукской больницы. Бесполезная засада для поимки Яры, забыл отозвать их: было не до того…

– Да, – тяжело отозвался Эддард.

– Лорд Старк! Там на парковке у больницы ваша машина стоит, и её кто-то царапнул. Просмотреть камеры?..

– Это Робб! – выкрикнул он, резко распрямившись. – Это Робб приехал, он может быть где-то в больнице, найдите его как можно быстрее и сообщите мне!

Мир Кируса был чёрен. Он не замечал ничего вокруг, не ответил на поддёвки снобов из Первого Отряда, не рвался больше в Дредфорт. Он едва ли даже заметил побоище, в которое с дружным торжествующим рёвом ринулись бойцы вокруг него.

Когда Второй Отряд ворвался на норсбрукскую базу, там уже кипела бойня. Всполохи перестрелок, рукопашные стычки – все в чёрной униформе, не отличишь…

– Шеф!.. – во всю глотку гаркнул Ноздря. – Шеф, свои! Вы где?!

Кирус тоже искал его. Неустанно, загнанно бегающим взглядом. За эти бесконечные часы и сутки муторного отчаяния он вытравил из головы все мысли о предательстве, о чести, о том, что будет дальше. Не смирился, не оправдал то, что придётся совершить, – просто заставил себя перестать думать. Думать он будет потом. Возможно. Если выживет… А сейчас – он искал, искал, искал.

Болтонские молодцы дожимали остатки южан. Кто-то, на радостях обнимаясь, задел Кируса – тот не почувствовал толчка. Со стороны деревьев слышались истошные вопли казнимых, завывали, приближаясь, полицейские сирены…

– Шеф!.. – крикнул кто-то ещё раз; Кирус уже не различал голосов.

Хотя… Различил. И повернулся резко, как пёс, учуявший дичь. Один, единственно важный голос, хоть и искажённый хрипотой.

– Я зде-есь! – заорал Рамси через весь плац; выстрелил ещё раз из-за низенькой трибуны…

И, когда Второй Отряд с воплями радости бросился к нему – Кирус отстал. Остановился на том расстоянии, с какого ещё мог бы попасть. Это будет ужасная случайность. Его не заподозрят. Мысли на замок, воспоминания прочь – всё как учили. Всё как учили на тот случай, когда ради дела приходится жертвовать близкими. Ну а сейчас… сейчас – наоборот.

Телохранители окружили шефа с бурным галдежом – радостно махали руками, так и не решаясь тронуть; Рамси вертелся и тряс всех за плечи. С другой стороны трибуны скромно высунулся Вонючка в болтонской куртке, тревожно таращился по сторонам – но Кирус не замечал его, Кирус подгадывал момент… И подгадал.

«Прости, шеф. Лучше тебе было оставаться мёртвым», – последнее, что он успел подумать, ловя в ложбинку прицела темноволосый затылок – основание черепа, мгновенная смерть. А ещё, наверное, мелькнула мысль про Любану: насколько всё-таки ничтожен шанс её спасти...

А потом был выстрел. Короткий и острый – удар под левую руку – за секунду до выстрела Кируса, ушедшего вверх. Последним, что он увидел в жизни, был Вонючка, опускающий автомат. Взгляд бойцовой собаки был безжалостен и прям.

Комментарий к 22. В этой тёплой крови (2) Иллюстрация и музыка: https://vk.com/wall-88542008_2868

====== 22. В этой тёплой крови (3) ======

– А где наши геи, шеф?! Ну, Круш с хохолком да Маркела двинутый – с вами же были?..

Рамси осёкся с неловко застывшей полуулыбкой: будто кольнуло. Набрал воздуха, чтоб ответить, – и позади, в деловитом шуме захваченной базы, грохотнул вдруг сдвоенный выстрел. Болтонские молодцы с оружием наготове разом сдвинулись вокруг шефа – порядок, всё спокойно, – а Волчий Хрен, повертев головой, опомнился:

– Эй, а Кирус где?

– Кирус!..

Они побежали к упавшему всей гурьбой. Безжизненной чёрной глыбой с элитной нашивкой на рукаве – телохранитель лежал скраю плаца: последняя, нелепая жертва отшумевшего боя…

– Кир, Кирюх, ну как так?.. – Парус потерянно уронил руки; всегда непрошибаемо спокойное – его одутловатое лицо, казалось, вот-вот скривится, как у ребёнка, готового заплакать.

– Не задержался с нами, пошёл Любану свою догонять…

Рамси тяжело опустился на одно колено. Измождённое лицо, недельная щетина, зажатый в мёртвой руке пистолет… Этот боец воевал за него до последнего. Который из южан, чьи трупы валялись вокруг, мог стать почётным убийцей лорда Болтона, если бы не Кирус?.. Горло стиснуло спазмом, заполнило стылой горечью, поднимавшейся изнутри.

– Это снайпер сделал, – резко и зло заявил Кога, присевший рядом. – Сучий снайпер, точно: ну не могло случайно так, прямо в сердце… Надо найти его!

– Да может Кирус его и застрелил, – возразил Ноздря. – Иначе б тот шефа давно уже…

Рамси не слушал – смотрел, застыв. Кирус, Кирус… Целая эпоха, половина жизни. Всё детство, безоблачное и безбашенное…

«Я Рамси Болтон!» – девятилетний шкет с вызовом таращится на брутальную шрамованную рожу в недосягаемой вышине.

«Оч-приятно, шеф, я Кирус! – козыряет здоровяк с молодецким видом. – Вы только, чуть что, первое время не бейте больно: я тут новенький, ещё глупый совсем…»

«Хэй, шеф! Чуть дверью не прибило, вы ж княвайте, когда идёте!» – добродушный, ни разу не обидный смешок.

«Салют в честь высокого гостя!..» – бравый выкрик – и раскатистый треск, будто целый парашют порвался. И самодовольная лыба в ответ на возгласы отвращения.

«Опасность!!! – дурной заполошный вопль. – Быстрей ведро сюда, шефа укачало!..» – «Да это его от тебя тошнит, дуралей ты…»

Если б надо было назвать лучшего телохранителя во Втором Отряде, Рамси без колебаний сказал бы «Кирус»: шумный и вездесущий, безукоризненный профи и жизнерадостный приколист – на него можно было положиться во всём, от его сортирных шуток Рамси так и покатывался – а теперь… Теперь будто всего отряда не стало.

Он не видел, как Вареша подалась ближе к поднявшемуся Коге – глаза её были расширены в неверящем страхе – и неслышно, одними губами шепнула:

– Я видела этого снайпера…

– Они мертвы, – ровно произнёс Рамси, распрямляясь; зажмурился: что-то щёлкнуло в животе – вверху, слева – остро, будто пуля ударила, даже тронул рукой – проверить. – Крушка. Марк. Теперь и Кирус.

– И друг его Мошня. И Медведь, – тяжело добавил Парус. – Пол-отряда не стало, шеф. Не пойду на пенсию, пока новички не обучатся…

Рамси молча кивнул, стиснул попавшуюся под пальцы тёплую Вонючкину лапку: живот заполняла сверху вниз жгучая огненная боль.

– Где машина? – голос дрогнул на выдохе. – Надо в Дредфорт. Навести и там порядок…

– Идёмте, шеф, идёмте, конечно, тут обо всём позаботятся, Ноздря уже указания раздаёт…

Перед глазами замельтешило чёрное, в ушах нарастал странный давящий гул – Рамси ускорил шаг, чтоб не пошатнуться.

– Его пасынок… переходит под опеку нашей академии, – язык заплёлся, будто в подпитии; слова – торопливые, не к месту: подумалось отчего-то, что можно не успеть. – Вырастет – вступит в отряд.

– Это правильно, больше и некуда, – мрачно одобрил Парус, открыл перед шефом среднюю дверцу джипа. – Сиротой ведь мальчонка остался: Любана шпионила для нас в штабе, столько сведений добыла… А вчера попалась, видно: убили её гады – и не пожалели, что на сносях.

Звуки смешивались и уплывали; Рамси всё слышал, но едва ли уже ясно понимал. Он бессильно откинулся на мягкий подголовник: устал, просто очень устал. Почти не спал последние недели, ничего не ел, обжирался анальгетиками… Это ничего, это пройдёт. Главное – что теперь всё закончилось. Вот только голова кружилась всё сильнее. Подтянув к себе Вонючку и обняв – он рядом, теперь всегда рядом, – Рамси успокоенно пристроил подбородок на костисто-твёрдое узкое плечо.

– Это я убил его, – шёпот у самого уха – сквозь шум мотора; Вонючка зашевелился в руках, распрямился – в честном, по-пёсьи преданном взгляде смешались решимость, вина и всё возрастающая тревога. – Это я убил Кируса, мой лорд, – повторил Вонючка тихо, покаянно. – Он целился в вас. И он выстрелил. Уже когда падал… и не попал. Хозяин? Хозяин?.. – уже почти уплывшее в небытие родное лицо – всё беспокойнее, робкая хватка на плечах – всё крепче…

– Даже если ты ошибся… – едва шевелящимся языком пробормотал Рамси. – Я прощаю тебя, Вонючка…

Он чуть сильнее сжал напряжённое тело питомца и ткнулся носом под нагретый кожей ошейник, будто пытаясь по-детски спрятаться от неуютной жгучей боли. И уже проваливаясь в дурнотный сон – быстро, быстро, почему так быстро?.. – успел в последний момент что-то понять. И шепнуть растерянно Вонючке на ухо:

– Чёт мне п**дец.

Подавленно молчавшие болтонские молодцы дёрнулись от внезапного вопля:

– Наза-ад!!! Разворачивай машину! – в тесном пространстве так и ударило по ушам; кричал Вонючка!

– Что такое?! Шеф?.. – резко повернулся Ноздря; Волчий Хрен торопливо крутил руль, заходя на разворот: такого от хозяйской игрушки ещё никто не слышал, а сам шеф почему-то молчал…

– Ему резко стало плохо, нужно в больницу! – Вонючка панически таращился снизу вверх – на коленях, на полу – прижав к себе безжизненно свисшее тело.

– Что за чёрт?! Ранен? – выкрикнул Ноздря под рёв клаксона – болтонский джип уже летел к Норсбруку, распугивая перед собой трассу. – Целый же садился!..

– Да смурной какой-то был и белый весь, еле языком ворочал! – возразил, торопливо освобождая место, Парус. – Я думал, он из-за Кируса так…

Взобравшись на сиденье, скорчившись, Вонючка баюкал голову хозяина на коленях – со страхом вглядываясь в слабое шевеление рёбер.

– Вдруг что-то только сейчас проявилось?.. Крови нигде нет, но если рана внутри, то и не будет… – паническая скороговорка сорвалась в скулёж. – Быстрее!..

– С дороги, твари, с дороги! – Ноздря цапнул звякнувший сообщением телефон, не глядя выключил и сунул в карман. – Дышит?!

Привставший на заднем сиденье Кога досадливо стиснул спинку: «Вонючка убил корпусе ему нельзя верит», – высветился в исходящих второпях искажённый автозаменой текст. Не поймут! Кога сдвинулся так, чтоб видеть Вонючку: сутулые плечи, склонённую голову; прислушался к жалобному бормотанию…

– Хозяин, не умирайте опять! Пожалуйста! – молил Вонючка дрожащим голосом; точно так же дрожали и руки, едва касаясь воротника форменной куртки. – Я буду хорошим псом! Никогда больше не обнаглею… Хозяин!..

– Это точно был он, я видела. Что у него на уме?.. – прошептала Вареша. – Истребить нас по одному? А вдруг он и шефа собрался…

– Я глаз с него не спущу, – заверил Кога. – Если надо – буду стрелять на поражение.

Возле больницы, перед которой они затормозили, подняв пыль, было не протолкнуться: скорые, каталки, гражданские машины; стоны и брань, отовсюду тащили раненых – обратная сторона победного боя. И полиция… Полицейские были здесь – и немедля двинулись к подъехавшему джипу.

– Рамси Болтон задерживается по обвинению в убийстве семьи Хорнвудов и ещё как минимум двоих человек, – донеслось, как только открылась дверца.

– Ему нужна срочная медицинская помощь! – рыкнул, высунувшись, Ноздря. – А все ваши манцы – потом уже.

– Насколько нужна?! – В джип уже лезли; внутри защёлкали затворы, а Вонючка выщерился через плечо, готовый драться насмерть…

– Он ранен, без сознания, непонятно, что ли?! – грозным басом загремел вдруг Парус. – И какие, нахрен, убийства – не слышали, что объявили в трансляции насчёт Хорнвуда?..

– Надо каталку добыть! – засуетился Волчий Хрен среди отступающих полицейских. – Или на руках как-то?.. Вылазь! – он открыл дверцу – Вонючка встрепенулся и полез наружу, осторожно вытаскивая господина Рамси из машины.

– Ну, вы… прикройте отход! – не особо уверено подражая тону хозяина, раб обратился к болтонским молодцам.

Ответные взгляды были один потрясённей другого. Вонючка, жалкий Вонючка, безвольная игрушка, которую воспринимали не то как комнатную собачонку, не то как аксессуар для самоудовлетворения, – Вонючка посмел распоряжаться?! Вонючка осмелился взять хозяина на руки и нести?! Ноздря неверяще проморгался, тихо сплюнул сквозь зубы Кога… Когда Вонючка выбрался, к нему тяжело шатнулся, подставив лапищи, Парус: казалось, худые ножки подломятся под весом Рамсиного тела. И то ли под взглядом бывшего Грейджоя, то ли под пристальным вниманием полицейских – матёрый телохранитель отступил.

– Молодёжь – с ними, охраняйте, – кивнул он Коге и Вареше. – А мы тут побудем, пообщаемся с конкурентами…

Раздвижная дверь приёмного отделения широко разъехалась, лязгнув креплением. Кога, шедший чуть впереди, настороженно вскинул автомат: из хаоса каталок и окровавленного тряпья им навстречу бросилась девушка – невысокая, полненькая, в белом халате.

– Теон! Ты как здесь… – Вонючка взъерошился, рыкнув – и она осеклась, метнулась взглядом по его ноше. – Нашу группу всю отправили в приёмнике помогать… Что случилось?..

Секунда растерянности на его лице, почти беспомощной, – и озарение:

– Ты! Ты мне нужна. Найди врача! – И без паузы для ответа – тише и твёрже, с острозубым оскалом бойцовой собаки: – Я Вонючка, уясни это. Мне позволено применять насилие.

Луиза уже видела раньше его импланты. Видела в палате отделения острых психозов – когда он, ощерясь, едва не плача, лепетал ей своё искажённое толкование фильма о рабах. Тогда все мысли Луизы были о боли, которую Теон испытал из-за них. И только сейчас – запоздало и сокрушительно – она осознала, какую боль способен причинить он сам, причём не только клыкастой пастью, уже попятнанной чем-то похожим на кровь… Этим деловым «ты мне нужна» – как последней издёвкой.

«Теон, это твой шанс освободиться», «Теон, он больше не причинит тебя вреда, бежим» – все доводы застряли в сжавшемся горле при виде того, как трепетно и отчаянно этот человек… это существо – прижимает к себе беспомощно свисшее тело мучителя. Это был не Теон. Да и был ли Теон вообще когда-то?

– Нет! – выдавила Луиза, глядя снизу вверх – призвав на помощь всю силу воли – и упрямо, дерзко вздёрнула подбородок: – Я тебе не девочка на побегушках!

Глухо рыкнул Вонючка, делая шаг вперёд, нахмурился небритый молодой телохранитель рядом с ним…

– Пожалуйста, – подал вдруг голос второй телохранитель – тоненькая девушка в болтонской униформе, едва ли намного старше Луизы. – Он же умирает, прошу, найди врача!

– Да хоть бы и!.. – Луиза с бессильным ожесточением покосилась на Рамси и прерывисто вздохнула, стиснув кулачки.

Мимолётный соблазн – маленький и омерзительный: скрыться, раствориться в других делах, позволить чёртову садисту умереть, а потом, быть может, прийти и утешить его жертву – мелькнул на какую-то долю секунды, и Луизе стало гадко от себя самой. В последний раз глянув на смертельно бледное ненавистное лицо, на вооружённых телохранителей в чёрном – она кивнула и бросилась в смотровую: кажется, мистер Перкис пошёл именно туда.

Робб Старк просыпался долго и муторно. Каждое пробуждение оказывалось новым витком сна, безжалостным повтором вчерашнего кошмара наяву. Вот он снова открывает сообщение от Хорнвуда, снова видит фотографии мёртвой Донеллы: изуродованное личико в пол-оборота, измочаленные светлые волосы, бурые тростинки пальцев на грязном тряпье… С тремя словами подписи: «Это сделал Рамси». Робб не верит сразу – как можно поверить?! – и перед глазами упрямо маячит образ: Донелла запрокинула белокурую головку и звонко смеётся над его шутками… Такая живая, невероятная, прекрасная – мертва?! «Нет, этого быть не может! Неправда! Только не так! Не с ней! Пусть это кто-то другой!!!» Слёзы душат, сжимается горло, и беспощадным набатом бьёт в голове: «Не спасти, уже не спасти, я не успел…»

Вырвавшись с криком из этого кошмара – Робб снова оказывается на стоянке, под порывами ледяного ветра. Без позволения отца, без водителя, без охраны – срывается и мчится в Норсбрук. Звонит, звонит, звонит болтонскому ублюдку – тот не берёт трубку, а потом телефон становится недоступен – проклятый трус!.. Пальцы дрожат, сжимая руль вместо шеи мерзавца. Если бы только добраться до него – разорвал бы голыми руками, измолол бы поганое ублюдково рыло в кровавую жижу! К ярости болезненным уколом примешивается обида: пошёл на поводу у отца, не поехал на встречу сам, а копы не справились, не справились!..

Машину заносит на скользкой дороге – вывернув руль, беззвучно вопя от ужаса, Робб выныривает из сна посреди холла норсбрукской клиники. Полумрак, безлюдно, только гулкое эхо… Саднит ободранная автомобильным ремнём ключица, ему некуда бежать, он понятия не имеет, где Рамси, и зацепка только одна: поганый Вонючка. Вонючка расплатится за всё, а ублюдок рано или поздно придёт за ним!

«Где он, где?! Вонючка! Теон Грейджой!..» – Робб мечется с криками по отделению острых психозов, будто один из пациентов – кто-то отскакивает от него с коротким вскриком, кто-то зовёт охрану… Новый виток сна – забалтывая зубы на ходу, его заботливо ведёт под руку пожилой врач со шрамом на щеке. Он согласен с Роббом во всём, он понимает, сопереживает и обещает лично отыскать Вонючку. «Но как же вы будете его ловить в таком виде? Весь мокрый насквозь? Сляжете с воспалением лёгких и ничего не сможете сделать…» – и Робб соглашается выпить чаю, чтоб отогреться…

…И наконец просыпается по-настоящему. Голова дурная, нещадно гудит. За окном совсем светло. Сколько же он проспал?! Воспоминания болезненным калейдоскопом пронеслись в голове, хлестнув мозг: действовать! немедленно, сейчас!.. Резко сев на диванчике, скинув белый халат, служивший одеялом, Робб с усилием потёр виски. Что было в этом проклятом чае?.. Он поднялся и шатко добрёл до двери, дёрнул ручку раз, другой – заперто!

– Какого чёрта?! Откройте! Э-эй!.. Я Робб Старк!

Прекратив колотить дверь, он прислушался: на улице – сирены, внизу – шум и топот. Что-то происходит… Если что-то происходит – возможно, там болтонский ублюдок! Робб машинально проверил телефон, скривился: пятнадцать пропущенных от отца. И впервые в жизни ему было глубоко на это наплевать. Если бы не бездействие лорда Хранителя Севера с самого начала… Да пошёл он, благородный, к чертям собачьим!

– Выпустите, мать вашу!.. – крикнул Робб в последний раз – и, достав прихваченный из отцовского сейфа пистолет, зажмурился, отвернулся и пару раз пальнул в замок.

– Как ты его ещё держишь? Клади сюда, – мрачный, задёрганный, с ворохом перчаток, торчащих из кармана – хирург согнал с кушетки троих раненых и кивнул на неё Вонючке. – Куртку снимай с него, быстро.

Вонючка торопливо подчинился; пальцы, возившиеся с застёжкой, почти не дрожали: сейчас, сейчас хозяину помогут. Всё будет хорошо… Это не враг. Не враг.

С ревнивой тревогой следя за чужими руками, он дрогнул от донёсшихся из глубины здания выстрелов. Боковым зрением отметил: телохранители заняли оборону у двери.

– Чёрт-те что творится… – бормотнул врач.

Под быстрыми касаниями пальцев, обтянутых перчаткой, кожа казалась особенно бледной, а вчерашние синяки – совсем чёрными. Хирург быстро ощупал весь живот, надавив в паре мест сильнее и резче – вяло-болезненная гримаса в ответ, да дёрнулось пару раз безвольно распластанное тело. Вонючка, беспомощно топтавшийся рядом, заскулил в унисон со скрипучим стоном хозяина.

– Скорей всего, внутрибрюшное кровотечение – селезёнка рванула или печень, – постановил хирург. – Надо поднимать в операционную, ясно и без УЗИ. Когда получена травма? – он указал широким жестом на синяки.

– Вчера в-вечером это всё уже было… – Вонючка запнулся, холодея от ужаса; торопливо склонился, чтоб снова взять хозяина на руки, но хирург остановил его, коснувшись плеча:

– Пусть наберут анализы, и прокапать надо хоть чуть-чуть. Операционные пока всё равно завалены.

Вонючка беспомощно наблюдал, вздрагивая от боли, за тем, как обожаемую руку перетягивают жгутом, колют толстой иглой, вгоняют под кожу трубку… Набирают большие тёмно-бордовые шприцы с кровью – куда столько, зачем?.. Едва ли он слышал выкрики прямо за дверью смотровой – и уж точно не мог отвести от хозяина взгляд.

– Он здесь?! Болтонский ублюдок! Здесь, я знаю, вот его охрана! Да пусти ты!.. – Робб сошвырнул с себя руку отцовского бойца, который пытался направить его к выходу. – Думал, можно увильнуть от встречи, и всё сойдёт с рук?!

– Мистер Старк, пожалуйста, идёмте. Ваш отец очень волнуется.

Оперативно же он их подослал – шестеро обалдуев, да только все как один мямли!

– В пекло его! – огрызнулся Робб и шагнул вперёд: – С дороги, мы договаривались один на один!

– Ребята твои дело говорят, – неспешно, тяжеловесно отметил небритый телохранитель в чёрном, положив ладонь на автомат – одновременно с девицей в такой же униформе. – Шёл бы ты домой, пацан.

– Слышь, ты, ублюдков тузик… – выдавил Робб сквозь зубы: челюсть так и свело от ярости и унижения. – Женщину убери – и поговорим по душам! – он бросил взгляд искоса на людей отца – те насторожились, но агрессии не проявляли.

– Болтонские молодцы по полу не делятся, кудряшка, – резко ответила девка – до чего же писклявый голос!

– А не уйдёшь – так унесут, – продолжил ублюдков головорез всё так же нагло – будто его и не перебивали.

– Слышали?! Он угрожает мне, – от возмущения так и затрясло: что за сборище трусов?! – А ну!..

– Мистер Старк, пожалуйста. У нас приказ сопроводить вас домой, а не атаковать чужую охрану.

– Да пошли вы!.. – отчаянно рыкнул Робб – и, выхватив пистолет, пальнул навскидку, почти не целясь – раз, другой – и тут же выстрелы загрохотали залпом.

Опрокинулся боец рядом, ещё один, Робб со вскриком схватился за плечо, осела на пробитую ногу Вареша…

– Прекратить беспредел, вы в больнице!.. – местный охранник грозно кричал из-за угла, за которым укрылся.

И под очередным выстрелом – согнувшись, как от удара под дых – рухнул Кога.

Высокий девчачий рык был резким, неожиданным звуком – не визг, не крик. И звучал всего пару секунд – за которые Вареша, вскинувшись, преодолела три ярда и броском всего тела сшибла Робба Старка с ног.

Удар кулаком мотнул его лицо в сторону; он вцепился – сошвырнуть, – вцепилась и она: в горло, в волосы. И молча, с глухим надрывным сопением била, била, била рыжую голову об пол – пока не рухнула сверху сама, получив по затылку прикладом.

– Бешеная девка, – пробормотал уцелевший старковский боец, пряча оружие, – и вскинул взгляд на окрик:

– Эй! – Теон Грейджой – тот самый чокнутый мальчишка, которого они охраняли здесь две недели, – стоял в дверях смотровой: с пистолетом наизготовку, в болтонской униформе – замер, выщерив нелюдские зубы, будто загнанный в угол зверь. – Забирайте своего выб**дка и проваливайте. Он мешает пройти.

Бойцов лорда Старка осталось всего двое, причём один был ранен. У них не нашлось поводов спорить с вооружённым психом.

– Лифт оперблока – за постом охраны, второй этаж. Как только положишь его – открывай капельницу: надо восполнять объём, – незнакомый голос звучал прямо над головой; второй голос – Вонючкин – с готовностью ответил:

– Спасибо.

Кога шевельнулся, приоткрыв глаза, и тут же скорчился от боли: рана в живот. Плохо. Но болтонские бойцы – верны до последнего. И пистолет – всё ещё в кобуре, под рукой.

Вокруг шумели голоса – встревоженные, возмущённые: шутка ли, перестрелка прямо в больнице… Топтались вокруг чьи-то ноги, кого-то поднимали, тащили – но для Коги все эти люди уже не существовали.

Существовала только цель – Вонючка, тяжело прошагавший мимо. Это он убил Кируса. Это в его руках шеф резко потерял сознание. Если Вонючка навредил шефу… если несёт его сейчас, чтоб довести дело до конца… Сжав зубы, дурея от слабости, Кога совместил прицел с бордовой полоской ошейника. Пристрелить гадёныша – и господина Рамси спасут врачи!.. Он, правда, никогда не оценит такого подвига – но знать, кто спаситель, ему необязательно. Щёлкнул взведённый курок…

– Нет!.. – вскрик поодаль – отчаянный, будто гибнет мелкий зверёк; стремительный топот – и удар цветастой сандальки выбил оружие из пальцев Коги.

Он успел увидеть ту самую пухленькую медсестру, что их встречала, успел зацепить взглядом Варешу, от которой оттаскивали тело Робба Старка, – и наконец отключился.

– Вот здесь и оставляйте, капалку весьте на штатив! А заходить сюда вам нельзя, мистер…

– Я Вонючка, – глухо рыкнул болтонский пёс, укладывая хозяина на перемазанную кровью каталку – бережно, капюшон куртки под голову; руки дрожали, рёбра тяжело ходили ходуном – но он держал бы ещё столько же, если надо. – И я зайду, – одновременно со взводом курка.

Санитарка оперблока устало приподняла руки.

– Много вас тут борзых. Да только стерильная зона – она не для веселья, а чтоб заразу на операции не занести. Переоделся бы хоть, вояка…