Текст книги "Лю Яо: Возрождение клана Фуяо (СИ)"

Автор книги: Priest P大

сообщить о нарушении

Текущая страница: 71 (всего у книги 78 страниц)

И воссоединиться с душой того, кого ты любишь

Неизвестно, насколько глубоко было это тайное царство. Аура меча Янь Чжэнмина напоминала хрупкий песчаный замок, чьи стены великое множество раз разрушали и восстанавливали.

Так что же такое «тайное царство горы Дасюэшань»?

Куда они так стремились попасть?

Если они внезапно провалятся вниз, достигнут ли они дна моря Бэймин?

Янь Чжэнмину казалось, что он все еще видит свечение золотого лотоса. Это означало, что они не покидали тайного царства горы Дасюэшань. Но вдруг, юноша осознал, что всепроникающая сила золотого сияния была так велика, что оно разливалось повсюду. Но сам лотос был от них неимоверно далек.

Ему казалось, что море Бэймин было таким темным лишь потому, что весь его свет сосредоточился в этом цветке.

Аура меча, защищавшая тело Янь Чжэнмина, распалась. Но юноша никак не мог собраться с силами и создать новый барьер, потому он изо всех сил старался удержаться в воздушном потоке, крепко прижимая к себе Чэн Цяня.

Внезапно, он вспомнил о Безмятежной долине, о которой когда-то рассказывал Чэн Цянь. Говорят, что это безжизненное место навсегда соединило души их учителя и старшего наставника. Теперь они останутся там навечно, окруженные пустотой и редкими маленькими призраками, у которых за пределами долины не было ничего.

Янь Чжэнмин так и не сказал Чэн Цяню о тайной связи между этими двумя, но в глубине души он остался доволен результатом.

Что еще в этом мире может сравниться с возможностью воссоединиться с душой того, кого ты любишь? Что такое какая-то жалкая тысяча порезов? Что такое разбиться на куски?

Кончик его носа легко потерся о шею Чэн Цяня, и Янь Чжэнмин задумался: «В этой жизни ты постоянно сердился на меня, но в следующей, тебе придется как следует поработать».

Но ровно в тот момент, когда он уже приготовился умереть вместе со своей любовью, прямо рядом с ним, словно из ниоткуда, появился чей-то изначальный дух, окутав обоих совершенствующихся защитным барьером.

Янь Чжэнмин опешил.

Подождите, как так вышло? Неужели в этом месте был кто-то еще?

И пусть это было сделано для того, чтобы спасти их, глава Янь настолько глубоко погрузился в свои мысли, что даже расстроился, когда его прервали.

К счастью, его несвоевременная болезнь не успела пустить корни. Янь Чжэнмин среагировал моментально. Этого времени было вполне достаточно, чтобы привести в порядок изначальный дух.

Однако он не забыл с особым вниманием изучить эту словно из ниоткуда взявшуюся силу.

Окружавший их изначальный дух, казалось, расслоился надвое. Внутренний слой был настолько теплым, что напоминал одеяло, согревавшее зимними ночами. Мгновение спустя его тепло разлилось по коже и проникло в кости. Но внешний слой был таким же холодным, как тайное царство горы Дасюэшань.

Но кто мог быть настолько могущественным?

Вдруг, чей-то голос прошептал Янь Чжэнмину на ухо:

– Сосредоточься, ты слишком торопишься. Воля твоего меча слишком агрессивна. Она злит ветер. Успокойся.

Янь Чжэнмин склонил голову набок.

– Кто вы?

Голос не ответил, но откуда-то издалека донеслось эхо какой-то мелодии.

Мелодия тянулась медленно и неторопливо, как если бы после весеннего снега внезапно пришло тепло, лед, сковавший пруд с увядшими лотосами, растаял, и томящаяся под слоем толстого ила жизнь, не желая сдаваться¹, вновь потянули к миру свои тонкие нити. И молодые рыбки, снующие меж сухих веток, вновь озарили воду блеском своей чешуи.

¹ 藕断丝连 (ǒu duàn sī lián) – корневище лотоса переломлено, но волокна тянутся обр. ещё не все связи порваны; не в силах расстаться, тянутся друг к другу, продолжают любить друг друга.

И словно дивные красавицы, изящно отбрасывающие свои одежды, десятки тысяч лотосовых листьев раскрыли свои объятия навстречу ветру и росе, толпясь промеж омытых чистой водой цветов...

Янь Чжэнмин не знал, что это за инструмент. Но он чувствовал, что его колотящееся сердце постепенно успокаивалось. Все тревоги и мысли о Чэн Цяне, наконец, стихли. Странный изначальный дух продолжал разливаться по его внутреннему дворцу. Юноша сделал глубокий вдох. Только теперь он понял, что был не прав. Он слишком беспокоился о Чэн Цяне, чем и спровоцировал яростный ветер. Воля его меча почти перешла все границы.

Янь Чжэнмин попытался успокоить свой клинок, и бушевавший вокруг них ветер действительно начал стихать. Некоторое время спустя он почти полностью исчез.

Янь Чжэнмин опустил голову и поудобнее перехватил Чэн Цяня.

– Большое спасибо... Мой младший брат сейчас не в лучшем состоянии. А я порой бываю слишком вспыльчивым, – тихо сказал юноша.

Отголоски далекой мелодии становились все тише и тише. Наконец, она закончилась, и голос снова произнес:

– Это жалкое заклинание. От него легко избавиться. Не стоит так сильно беспокоиться.

Янь Чжэнмин осторожно коснулся пальцами лица Чэн Цяня и с тревогой посмотрел на юношу. Вдруг он заметил, что темная энергия, клубившаяся между бровей Чэн Цяня и странная отметина в форме уха исчезли. Сейчас в облике его брата не было ничего необычного, за исключением того, что его тело становилось все горячее и горячее.

– Странно, – произнес Янь Чжэнмин, – это не похоже на «душу художника».

Юноша немного поколебался и тихо спросил:

– Вам, случаем, не известно, что это за заклинание?

– Оно называется «Весны и осени»². Но вы, заклинатели, кажется, зовете его «душа художника». Весьма впечатляюще. Но на самом деле это всего лишь дешевый трюк, не стоит уделять ему так много внимания, – сказал голос.

² 春秋 (chūnqiū) – весна и осень (обр. в знач.: четыре времени года, круглый год. Так же «Чуньцю», «Вёсны и осени» это приписываемая Конфуцию летопись княжества Лу, пятая книга конфуцианского «Пятикнижия»).

Янь Чжэнмин удивленно вскинул бровь. Что значит «вы, заклинатели»?

– Осмелюсь спросить достопочтенного... – начал было Янь Чжэнмин.

– Я не «достопочтенный», – неопределенно ответил ему голос. Похоже, его владелец не привык к вежливым обращениям. Голос казался немного грубоватым, – я здесь лишь для того, чтобы составить компанию растущему в этих краях лотосу. Я обычный цветочный дух.

Когда голос стих, прямо перед Янь Чжэнмином мелькнула серая тень. Сложно было понять, мужчина то был или женщина, старый или молодой. Тень напоминала неприметного мотылька, случайно залетевшего в тайное царство горы Дасюэшань, в поисках золотого света. Если бы она сама не обратила на себя внимание, ее так никто бы и не заметил.

Янь Чжэнмин слегка прищурился. Он не знал, что цветочный дух намеревался делать с двумя незваными гостями.

Но дух, похоже, угадал его мысли и поспешно произнес:

– Тебе не о чем беспокоиться. Я защищаю вас лишь потому, что мне приказал золотой лотос.

Янь Чжэнмин был ошеломлен. Хотя он и гордился своей красотой и изяществом, но он был не настолько самовлюбленным, чтобы сравнивать себя с цветами. Юноша настороженно подумал: «Этот призрачный лотос ведь не сделает из нас удобрение, верно?»

– Сегодня лист золотого лотоса появился здесь из-за тебя. Конечно же, ты имеешь право забрать его. Пойдем со мной, – отозвался цветочный дух.

Янь Чжэнмин лишился дара речи.

Золотой лотос лично предлагал ему забрать лист? Видя, как тайное царство горы Дасюэшань пытается их убить, он специально прислал в качестве провожатого цветочного духа?

Ему это что, снится?

Как говорится: «Не стоит навязываться или упустишь дело»³. Янь Чжэнмин привык к невезению и никак не мог поверить в то, что на его голову могла свалиться такая удача.

³ 上赶子不是买卖 (shàng gǎnzi bùshì mǎimai) – излишняя настойчивость вызывает отторжение (обр. не стоит навязываться или слишком понижать цену товара или услуги, иначе тем самым отпугнёшь клиента, который может подумать, что что-то не так).

Юноша нахмурился и осторожно спросил:

– Это... Я польщен такой неожиданной милостью. Наверное, нет смысла говорить, что дыру в горе Дасюэшань проделал темный заклинатель прошлых поколений. Боюсь, я намного слабее его, чем я удостоился такой чести?

– Да, тот темный заклинатель следовал по Призрачному пути, он был сильнее, чем ты, но он не заслужил такой чести, ведь он не был повелителем демонов.

– Простите, но ведь и я не был... – ответил Янь Чжэнмин.

– Лист золотого лотоса способен очистить все грехи этого мира. Таков закон. И не имеет значения, насколько высок твой уровень совершенствования. Тот, кого признает золотой лотос, не важно, праведник он, или ужасный демон, должен уметь контролировать ситуацию и следовать правилам. Это и значит быть «могущественным», «властным» и «сильным». Ты знаешь, что следуешь праведному пути. Может, в тебе и нет ничего особенного, но все великие из вашего поколения давно уже мертвы, и теперь эта «сила» досталась тебе. В этом нет ничего необычного. Тебе нечего бояться.

Янь Чжэнмин не нашел, что ответить.

Все выглядело так, будто они выбирали генерала среди карликов⁴, и, если подумать, это было очень похоже на правду.

⁴ 矮子里选将军 (ǎizi li xuǎn jiāngjūn) – выбирать генерала среди карликов, (обр. выбирать лучшего из тех, кто есть. выбирать лучшего из худших).

После смерти Тун Жу наступила эпоха Четырех Святых. Но когда скончался Шан Ваньнянь и состарился Бянь Сюй, эпоха Четырех Святых подошла к концу. После раскола в Управлении небесных гаданий и уничтожения девяти мудрецов из «кошмарных путников», обе стороны остались ни с чем. После битвы в Массиве десяти сторон все крупные кланы поджали хвосты. И наступило время, «когда в горах без тигра даже обезьяна смогла бы стать королем».

Кроме того, Хань Юань слишком легко избежал казни. Невозможно, чтобы все это не имело никакого отношения к клану Фуяо.

– Тайное царство горы Дасюэшань на самом деле лишь дрейфующий в море Бэймин защитный купол для золотого лотоса. И как только лотос отпустит листья, тайное царство разрушится, и его руины будут ждать возможности собраться вновь. Тебе лучше поторопиться. Бери лист и уходи отсюда вместе со своим младшим братом. Он угодил под влияние «души художника». Это пустяки. Лист золотого лотоса легко избавит его от этой напасти, – сказал цветочный дух.

Янь Чжэнмин всегда чувствовал, что лист золотого лотоса с горы Дасюэшань был окутан множеством странных тайн, потому спросил прямо:

– Простите мое невежество, но что значит «очистить все грехи этого мира»? Если кто-то всю жизнь без разбора убивал людей, его грех слишком велик. Этого уже не исправить, содеянного не вернуть. Но неужели для того, чтобы воскресить мертвых, нужно лишь отыскать этот лист?

Цветочный дух был ошеломлен. Но мгновение спустя он улыбнулся и произнес:

– Большинство из тех, кто приходили в тайное царство горы Дасюэшань, были темными заклинателями. Конечно, то, что вы, праведники, думаете иначе, не изменит того, что мертвых нельзя воскресить. Мои слова о «грехе» отличается от того, что ты себе представляешь. Когда ты достиг «Божественного Царства», ты должен был понять, что скрыто в умах заклинателей...

– Путь небес… – ответил Янь Чжэнмин.

– Путь небес может быть ясным и мутным, стремительным и тихим, он может быть длинным и коротким, узким и широким. Если будешь слишком полагаться на правила, сломаешься, – тихо сказал цветочный дух. – Путь небес заставляет темных заклинателей преодолевать тысячи ли в день, это делает их кровожадными, а кровожадность приводит к равновесию. Если хочешь отмыться от Темного Пути, ты никогда в жизни не должен проливать кровь. Путь небес жаждет равновесия. И то, что вы, заклинатели, называете «грехом» – тоже своего рода путь к равновесию. Заклинатели сами сеют причины будущих событий, в их руках находится истина. Но они боятся себя и сдерживают собственные силы, чтобы добро и зло не привело их к Небесному Бедствию.

Пока цветочный дух говорил, Янь Чжэнмин, наконец, коснулся ногами земли. Казалось, будто он вновь вернулся в тайное царство, но бушевавший в нем яростный ветер исчез.

При помощи изначального духа раны Янь Чжэнмина начали заживать. Он поднял Чэн Цяня на руки, но дальше не пошел, так и оставшись стоять на месте.

– Ты хочешь сказать, что пусть лист золотого лотоса и кажется таким волшебным, но на самом деле это как дать виновному горсть красных абрикосов, сказав, что это спасет его от Небесного Бедствия?

– Если избавиться от ила, исчезнет грязь и вода очистится. Если ты не станешь оправдывать зло, в этом не будет ничего плохого.

Сердце Янь Чжэнмина было полно невысказанных противоречий, и его прежняя тяга к листу золотого лотоса заметно ослабла.

Цветочный дух остановился в десяти шагах от него:

– Путь небес бесчеловечен. В соответствии с ним все сущее лишь чучело собаки⁵. Тогда в чем же разница между добром и злом? Просто вы, смертные, не можете этого понять.

⁵ 刍狗 (chúgǒu) – соломенная собака, чучело собаки (в древнем Китае ― для жертвоприношений, по окончании которых её выбрасывали; обр. в знач.: ненужная, бесполезная вещь, хлам, никчемность).

Услышав эти слова, Янь Чжэнмин чуть было не усмехнулся. Если это так, то в чем смысл пятисотлетней ссылки Хань Юаня? Если кто угодно может прилепить себе на лоб лист золотого лотоса и тут же превратиться в невинную овцу!

Вдруг, Янь Чжэнмин услышал тихий шелест. Словно росток, что пытался пробиться сквозь землю. Затем, воздух наполнился неописуемым ароматом. Цветочный дух медленно поднял голову и тихо произнес:

– Золотой лотос вот-вот расцветет, и цель, к которой ты так стремился, его лист, скоро раскроется…

Янь Чжэнмин был ошеломлен. Юноша посмотрел в сторону цветочного духа и увидел неподалеку золотой лотос, размером с две ладони, тихо плывущий по воде. Его свет больше не был таким ярким, напротив, он олицетворял собой невыразимую чистоту. Лишь его корни уходили в глубины моря Бэймин.

И правда... Тайное царство горы Дасюэшань могло погасить все огни, даже сияющую в темноте жемчужину, ведь лед и снег здесь были застывшими водами черного моря Бэймин!

Золотой лотос одиноко покачивался на поверхности воды. Над цветком витал туман. Вдруг, словно почувствовав чье-то присутствие, лотос медленно повернулся, являя взору спрятанный под ним крошечный лист.

Неизвестно почему, но при одном лишь взгляде на этот цветок, сердце Янь Чжэнмина затрепетало.

– Это сердце горы Дасюэшань... Заклинатель, раз уж он появился здесь из-за тебя, он твой, – вздохнул цветочный дух.

Но Янь Чжэнмин не сдвинулся с места.

Цветочный дух перевел взгляд на Чэн Цяня и, не удержавшись, добавил:

– Листья золотого лотоса напоминают цветы канны⁶. Когда они полностью раскроются, времени у вас останется всего на одну палочку благовоний⁷. Затем они увянут, и тайное царство горы Дасюэшань разрушится. Это величайшее сокровище, заполучить которое мечтает каждый. Так чего же ты медлишь?

⁶ Отсылка на идиому 昙花一现 (tánhuāyīxiàn) – цветы канны появляются на мгновение (обр. в знач.: появиться на мгновение и исчезнуть; быстро расцвести и увянуть). Хотя на самом деле название昙花 (tánhuā) относится к эпифиллуму остролепестковому. Эпифиллум – род эпифитных кактусов семейства кактусовые. Насчитывается двадцать видов. Цветет редко и только в ночное время.

⁷ В древнем Китае время измеряли палочками благовоний.

Голос цветочного духа пробуждал в душе юноши беспокойство и безграничное желание. И Янь Чжэнмин почти поддался на уговоры. Юноша подумал: «Император не беспокоится, а евнух нервничает⁸. В чем же причина?»

⁸ 皇帝不急太监急 (huángdì bùjí tàijiān jí) – император не беспокоится, а евнух нервничает (обр. в знач.: заинтересованное лицо не беспокоится, и не спешит найти укрытие, в то время как люди незаинтересованные волнуются по пустякам и высказывают свои предположения. Выдает насмешливое или пренебрежительное отношение).

Цветочный дух заметил его сомнения, и ответ не заставил себя ждать.

– Даже если ты думаешь, что лотос подождет, боюсь, душа твоего младшего брата больше не может ждать!

Эти слова ударили Янь Чжэнмина по больному. По мере того, как он приближался к золотому лотосу, лицо Чэн Цяня становилось все бледнее и бледнее. Волосы на его висках были мокрыми от пота, а руки то и дело сжимались в кулаки. Юноша дрожал, будто от сильной боли.

– Ты собираешься смотреть на то, как он мучает себя, лишь бы не навредить тебе? Смотреть, как он умирает на твоих руках? – осведомился цветочный дух.

В конце концов, терпение Янь Чжэнмина лопнуло. Он опустил Чэн Цяня на землю и позволил ему опереться на себя. Высвободив одну руку, юноша потянулся за листом. Сокровищем, способным свести с ума всех темных заклинателей этого мира.

И в этот момент Чэн Цянь открыл глаза.

Цветы в выгребной яме

Перед глазами Чэн Цяня вспыхнул золотой свет. Юноша, наконец, оправился от боли и внезапно схватил Янь Чжэнмина за руку.

Все его тело дрожало, но, в дополнение к страданиям, у него был невыразимо хмурый вид.

Чэн Цянь снова закрыл глаза, и Янь Чжэнмин тут же вскинул руку, выхватив из-за спины Шуанжэнь. Прямо позади них раскрылся огромный веер клинков, нацелившись на цветочного духа.

Цветочный дух хотел было уклониться, но положение оказалось куда сложнее. Если бы он сделал хоть шаг, разрушительная аура меча непременно обрушилась бы на золотой лотос.

У цветочного духа попросту не осталось выбора. Он громко закричал, и его изначальный дух тут же образовал вокруг неприступный барьер.

Этот барьер не был рожден ни странной техникой, ни каким-либо чудодейственным средством. Даже явившийся из тайного царства горы Дасюэшань яростный ветер обогнул его и бросился к Шуанжэню, словно безумный заметавшись в глубинах моря Бэймин.

Гора Дасюэшань издала оглушительный скрип, и едва успокоившийся вихрь вновь взметнулся вверх.

Но, при ближайшем рассмотрении становилось ясно, что у золотого лотоса не было листьев. Под цветком было совершенно пусто!

Все это больше напоминало трюк для отвода глаз.

Шуанжэнь покачнулся и взмыл в воздух, Чэн Цянь тут же протянул руку и схватил клинок за рукоять.

В тот же самый момент цветочный дух отступил на пару шагов назад, его бледная тень ощутимо дрожала.

Все, что произошло дальше, было стремительнее, чем полет ястреба¹. Ни у кого из них попросту не осталось времени. Янь Чжэнмин и цветочный дух заговорили в унисон.

¹  兔起鹘落 (tùqǐhúluò) – как заяц поднимется, так ястреб упадёт [на него камнем] (обр. в знач.: быстро, моментально, молниеносно).

– Сяо Цянь, что ты делаешь? – неуверенно воскликнул Янь Чжэнмин.

– Ты рехнулся?! Золотой лотос – сердце моря Бэймин! – сердито взревел цветочный дух.

– Сердце моря Бэймин... и какое это имеет отношение ко мне? – хрипло отозвался Чэн Цянь. Юноша ничуть не изменился в лице, но его глаза казались черными, как чернила. Он смотрел на расплывчатую тень цветочного духа, как в воду. – Не притворяйся, я лично принес тебе из Чжаояна Пламя ледяного сердца.

Подождите-ка... Пламя ледяного сердца?

– Ты хочешь сказать... что это Тан Чжэнь? – пробормотал Янь Чжэнмин.

Стоило ему только произнести это имя, как на тыльной стороне ладони Чэн Цяня вздулись вены, и кончик ледяного клинка слегка царапнул землю, издавая болезненный скрип.

Дважды смерив юношу взглядом, Янь Чжэнмин не мог не спросить:

– Да что, в конце концов, с тобой происходит? Это все из-за «души художника»?

– Премного благодарен Тан чжэньжэню, что пожаловал мне «душу художника», но теперь проблема решена, – Чэн Цянь оглянулся. Едва коснувшись Янь Чжэнмина, его холодный и мрачный взгляд заметно смягчился. Юноша внимательно посмотрел на старшего брата и внезапно прошептал, – старший брат, спасибо тебе.

Казалось, в его глазах было множество невысказанных слов, но Янь Чжэнмин не совсем понимал, что здесь происходит. Он инстинктивно махнул рукой и произнес:

– Нет... не стоит благодарности, подожди, это все так запутано! Ты говоришь, что эта моль – Тан Чжэнь? И что именно он повесил на тебя «душу художника»?

– Его настоящее тело – Поглощающая души лампа. Сдается мне, перед нами лишь его изначальный дух, застрявший во льдах тайного царства горы Дасюэшань. – Чэн Цянь медленно повернулся к «цветочному духу» и прошептал, – лишь истинный хозяин Поглощающей души лампы способен превратить свой дух в призрачную тень, верно, брат Тан?

Стоило ему произнести эти слова, и «цветочный дух» на мгновение замолчал, а затем усмехнулся и медленно поднялся в воздух.

В клубах белого тумана появился безжизненный силуэт юной девушки. По цвету ее лица и пустому взгляду становилось ясно, что это одна из призрачных теней. Вдруг, ее тело начало удлиняться, черты ее лица менялись и искажались, словно комья податливой грязи, пока девушка, наконец, не превратилась в Тан Чжэня.

Он окончательно выдал себя, и все его труды пошли прахом². Но он был слишком хитер и никогда бы не позволил гневу вылиться наружу. Тан Чжэнь заложил руки за спину и со смехом произнес:

² 功亏一篑 (gōng kuī yī kuì) – для завершения холма недостало одной корзинки земли (обр. в знач.: сорвать успех дела из-за пустяка; недоделать; все труды пошли прахом; бросить большое дело на пороге его завершения).

– Так называемый Призрачный путь изначально был путем духа и души. Если тот, кто следует по Призрачному пути только и может, что приказывать духам кидаться на врагов, то в чем разница между ним и тем, кто разводит собак? Не слишком ли глупо?

Янь Чжэнмин с минуту колебался, а затем спросил:

– Если ты Поглощающая души лампа, то кто тогда Цзян Пэн?

Тан Чжэнь перевел взгляд на лишенный листьев золотой лотос и тихо сказал:

– Так и быть, я немного поболтаю с тобой. Цзян Пэн – призрачная тень. Призрачный путь глубок и многогранен, идущий по нему может совершенствовать как изначальный дух, так и душу. Но что же делать с телом? Мир так жесток.

– Так это ты был тем, кто вновь соединил дух и тело Цзян Пэна? – изумленно спросил Янь Чжэнмин.

Тан Чжэнь улыбнулся:

– Неправда. Глава Янь вероятно слышал о том, что Призрачный путь одна из разновидностей Темного Пути? Если хоть раз запятнаешь руки кровью, станешь одержим жаждой убийства. В те годы, во время своих путешествий, я сблизился с ним при помощи старых знакомых и, конечно же, внес свой вклад. Цзян Пэн добровольно отдал себя Поглощающей души лампе, и он до сих пор думает, что может контролировать ее.

– Хань Юань говорил мне, что люди из Управления небесных гаданий специально вручили в руки Цзян Пэна трактаты о Призрачном пути. Они хотели, чтобы он нашел Поглощающую души лампу и сам стал призраком... – холодно произнес Чэн Цянь. – Тогда мне показалось это странным. С чего бы такому великому человеку, как третий принц, обращать внимание на какого-то Цзян Пэна? Но, как оказалось, за всем этим стоял именно ты.

Когда Чжоу Ханьчжэн подчинил себе Хань Юаня, сковав его заклинанием «души художника», это вылилось в их личную вражду. Когда из презираемого ими Управления небесных гаданий прислали У Чантяня, Янь Чжэнмин приказал лишь «вышвырнуть его прочь», но не убивать.

Если бы не кровная вражда, из-за которой Цзян Пэн вырезал всю семью Хань Юаня, Хань Юань не питал бы такой глубокой ненависти к Управлению. Он бы не создал черного дракона и не посеял бы хаос на Южных окраинах.

– Ты обманул Хань Юаня, – заключил Чэн Цянь.

Но Тан Чжэнь лишь снова улыбнулся:

– Тун Жу, Гу Яньсюэ. Много ли хорошего сделало Управление небесных гаданий? Предположим, даже если бы я не подлил масла в огонь³, всегда есть такие люди, как «третий принц». Эти подлецы сами избрали свою смерть. Сколько, ты думаешь, они смогли бы продержаться?

³  推波助澜 (tuībō zhùlán) – подгоняя волны, создавать бурю (обр. в знач.: ускорить, усилить, интенсифицировать; подлить масла в огонь). 

Внезапно, Янь Чжэнмин вспомнил, что, когда владыка Западного дворца Бай Цзи явился на остров Лазурного дракона, чтобы устроить там переполох, он разыграл спектакль с пропавшим внуком. Тогда кто-то из толпы сказал о том, что видел на острове призрачные тени. В то время он думал, что это было лишь оправдание для злодеев, преследовавших владыку Гу, но теперь...

– В тот год мастер почти полностью уничтожил твою Поглощающую души лампу, потому ты все это время прятался вблизи острова! – выпалил Янь Чжэнмин.

Он произнес это так внезапно, но каждый из присутствующих понял, что он имел в виду.

Тан Чжэнь не стал ничего отрицать. Он произнес:

– Я шел по пути души и духа. Более двухсот лет назад мой учитель приказал мне стать слугой одного из старших с горы Мулань. Он вот-вот должен был отправиться к праотцам. В те времена я был молодым и энергичным, я готов был сопровождать его даже на смертном одре. Но однажды, он обратился к новому секретному методу и захотел узнать, какой след это оставило на его изначальном духе. Тогда я случайно увидел часть его воспоминаний. Этот старший с самого начала был гвоздем Управления небесных гаданий... Он планировал напасть на Тун Жу, бывшего в те годы в самом центре внимания.

– Так интересно, – продолжал Тан Чжэнь, – в то время я только-только закончил обучение и застрял на уровне изначального духа. Я должен был спуститься с горы и продолжить тренироваться. Тогда я предупредил своего учителя, взял младшую сестру, и мы вместе отправились на гору Фуяо, чтобы собственными глазами посмотреть на шумиху.

– Но неожиданно для всех ты не просто поглазел на шумиху, но и сам стал ее причиной, натянув на короля монстров зеленую шапку, – закончил за него Янь Чжэнмин.

Тан Чжэнь снова улыбнулся и, казалось, не заметил этой грубости.

– На самом деле, я даже не думал, что все выйдет именно так, и я никогда больше не смогу вернуться назад. Долгие годы я потратил на поиски всевозможных подсказок о том, как отыскать лист золотого лотоса. Пока не осознал, что, появляясь на свет, этот цветок питается «силой». Только вобрав в себя дух человека, впитавшего всю силу этого мира, он сможет сбросить свои лепестки и отрастить листья. Если бы Гу Яньсюэ тогда не погиб, эта «сила» принадлежала бы ему, величайшему из мастеров. Но из-за этого идиота Цзян Пэна Тун Жу удалось ранить меня, и Управления небесных гаданий получило возможность сделать свой ход.

– Поэтому Цзян Пэн так мечтал завоевать титул Бэймина, – сказал Чэн Цянь. – Он старался изо всех сил, чтобы раздобыть для тебя цветочное удобрение, верно?

Тан Чжэнь посмотрел на него и произнес:

– Он был одержим этой идеей. Но, к сожалению, его способностей было недостаточно, чтобы стать «Господином Бэймином». Этому не суждено было случиться. Но именно из-за этого я случайно встретился с тобой, чей дух томился в камне сосредоточения души. Потому я какое-то время наблюдал за тобой. В конце концов, кто знает, чем этот божественный камень отличается от Поглощающей души лампы? Но когда ты действительно обрел тело, пережив все Небесные Бедствия, я понял, что тем, кого я искал, был ты, Чэн Цянь. Я увидел в тебе надежду.

Чэн Цянь был ошарашен.

Тан Чжэнь вздохнул и продолжил:

– Глупо было ждать, что Цзян Пэн когда-нибудь завоюет титул Бэймина. Там, в долине Минмин, ты сказал, что сможешь проплыть для меня через кипяток и пройти по огню⁴, и я захотел передать эту «силу» тебе. Но в тот день, когда тебя заперли на Платформе Бессмертных, ты не побоялся навредить себе, не испугался боли. Ты просто не мог смотреть на то, как умирает твой старший брат... Тц, в конце концов, человек предполагает, а боги располагают⁵.

⁴ 赴汤蹈火 (fùtāng dǎohuǒ) – плыть через кипяток, ступать по огню (обр. в знач.: а) идти на любые жертвы; вынести любые страдания, не останавливаться ни перед чем.

⁵ 人算不如天算 (rénsuàn bùrú tiānsuàn) – человек предполагает, а Господь располагает; (Неисповедимы пути Господни).

– Ох, мне так жаль, я случайно занял твою выгребную яму для удобрений, – с легкой усмешкой сказал Янь Чжэнмин.

Но Тан Чжэнь не воспринял его слова всерьез.

– Не нужно извиняться, в тайном царстве горы Дасюэшань бушует ветер. Теперь, когда вы вошли сюда, вы не сможете покинуть это место без Пламени ледяного сердца. Что ты выберешь? Погибнуть здесь вместе с ним или быть послушным мальчиком и отдать мне свою душу, чтобы я мог забрать лист золотого лотоса? Уверяю тебя, я обязательно выведу отсюда твоего драгоценного младшего брата.

Чэн Цянь посмотрел на Тан Чжэня со сложным выражением лица и, прежде, чем Янь Чжэнмин успел ответить, юноша внезапно перебил:

– Этот лист нужен младшей сестре? Тан Чжэнь, если признаешь это, я прощу тебя.

Услышав эти слова, Янь Чжэнмин едва не вышел из себя. Он оглянулся и посмотрел на Чэн Цяня. Юноша подумал: «Что? Пусть он и пообещал ему проплыть через кипяток и пройти по огню, но как он может вот так взять и простить этого человека из-за одного лишь слова? Это же неразумно. Чем этот по фамилии Тан опоил его?!»

Но Тан Чжэнь, похоже, тоже был слегка ошарашен. Он медленно приподнял брови и с улыбкой произнес:

– Да, это для нее.

Чэн Цянь посмотрел ему прямо в глаза и ясно представил себе, как этот веселый и по-весеннему теплый взгляд наполняется безграничным безумием.

– Ну, раз уж это для нее, – чеканя каждое слово, продолжил Чэн Цянь, – тогда я осмелюсь спросить тебя, как зовут мою младшую сестру? Когда она родилась и когда впервые проявилась ее демоническая суть? Когда она впервые полетела?

Лицо Тан Чжэня напоминало безжизненную маску. Он не злился из-за неудач и продолжал смотреть на юношу с легкой улыбкой.

– Даою, давайте отбросим это показное дружелюбие, – сказал он. – Позвольте мне сказать вам кое-что. Лишь смертные и муравьи, что проживают короткие жизни и исчезают в никуда, беспокоятся о детях и внуках. Только они заботятся о судьбе будущих поколений. Но те, кто следует по истинному пути и возносится на небеса, будут жить вечно. Для них все едино. Так что же такого особенного в кровных узах?

– О, так значит, ты хочешь очиститься от грехов Поглощающей души лампы, чтобы встретить Небесное Бедствие и стать бессмертным? – отозвался Чэн Цянь.

Но Тан Чжэнь скрупулезно поправил его:

– Нет, Небесное Бедствие дарует лишь полубессмертное тело. Такое же, как у тебя. Мне же нужны миллионы душ. Помнишь, я говорил тебе? С твоим полубессмертным телом, если ты всю оставшуюся жизнь проведешь, совершенствуясь в ледяном озере, то сможешь обрести истинное бессмертие. Призрачные тени для меня то же самое, что это ледяное озеро.

Тун Жу отнял миллионы жизней, и весь мир до сих пор задается вопросом, когда именно это произошло.

Некоторые говорят, что это произошло во времена восстания князя Ань-вана, некоторые, что в тот момент, когда дракон с Южных окраин развязал войну, а другие полагают, что все случилось тогда, когда пало Управление небесных гаданий...

Никому и в голову не пришло, что за всем этим стоял Тан Чжэнь.

Вдруг, Янь Чжэнмин вспомнил, как Ли Юнь рассказывал ему о том, что даже такой человек, как Мучунь чжэньжэнь, сбежав от Поглощающей души лампы, едва не лишился рассудка. Но Тан Чжэнь... он полностью слился с этой лампой.