Текст книги "Лю Яо: Возрождение клана Фуяо (СИ)"

Автор книги: Priest P大

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 78 страниц)

Наконец вымотавшись и почувствовав необходимость вернуться, он обнаружил, что его комната была проклята первым старшим братом и превратилась в Паутинную пещеру⁴.

⁴ Пещера, принадлежащая нескольким злым женщинам-паукам в «Путешествии на Запад».

И зло, сидевшее в этой пещере, не впустило его.

– Иди прими ванну. Ты хочешь лечь спать таким потным?

Выражение лица Чэн Цяня сказало Янь Чжэнмину, что да, это было именно то, что он собирался сделать и что он всегда делал так раньше. Поэтому молодой мастер Янь повернулся и сразу же позвал Сюэцина.

– Принеси мне чистую простынь!

Когда Сюэцин ушел, Чэн Цянь прикрикнул на него:

– Ты не можешь просто вернуться к себе?

– Нет. Только посмотри на себя. Я должен присматривать за тобой. Ты каждый день допоздна занимаешься фехтованием?

На лбу Чэн Цяня вздулась вена. Проигнорировав вопрос Янь Чжэнмина, он сказал:

– Я не буду спать с тобой!

– Ты думаешь, я хочу спать с тобой? – Янь Чжэнмин кипел от злости. – Даже разделочная доска мягче твоей кровати!

Чэн Цянь повернулся, с твердым намерением уйти.

– Отлично. Я пойду на кухню, спать на разделочной доске. Глава клана старший брат, пожалуйста, делай что хочешь.

Янь Чжэнмин крикнул озадаченным младшим адептам, стоявшим за дверью:

– Верните его!

Чэн Цянь всегда обращался с другими, даже с младшими адептами с горы Фуяо, несколько отстраненно и вежливо, так что он, конечно же, не стал бы ввязываться в драку с этими невинными людьми. Таким образом, Янь Чжэнмин добился своего.

Парчовое одеяло, привезенное из «Страны нежности», заставило Чэн Цяня чихать так сильно, что из его глаз потекли слезы. Янь Чжэнмин с отвращением бросил в него платок и сказал, нахмурившись:

– Что-то не так с твоим носом?

Чэн Цянь поднял платок двумя пальцами, протянул руку и отбросил его в сторону. Затем он взял книгу о запретных заклинаниях, сказав:

– Я думаю, это с твоими мозгами что-то не так.

Янь Чжэнмин накрыл Чэн Цяня с головой и выхватил у него книгу.

– Спи.

– Отдай обратно!

Они подняли возню и сон тут же как рукой сняло.

Книга оказалась в шаге от того, чтобы быть разорванной на части. В конце концов, Чэн Цянь ослабил хватку, в то время как Янь Чжэнмин воспользовался этим, отбросив несчастные письмена, и погасил свет.

Оказавшись в темноте Чэн Цянь обиженно заскрежетал зубами и забрался под одеяло. С глаз долой, из сердца вон.

Победитель скрестил руки за головой. Его чувство триумфа исчезло так же быстро, как и появилось. Чэн Цянь отвернулся, а Янь Чжэнмин так и остался лежать, рассеянно глядя на занавеску.

Прошло много времени, прежде чем голос Янь Чжэнмина внезапно нарушил тишину:

– Теперь я знаю, каково это – ступать по тонкому льду и стоять на краю пропасти.

Чэн Цянь завернулся в одеяло, ничего не говоря. Возможно, для него сейчас именно Янь Чжэнмин был этой раздражающей «пропастью».

Янь Чжэнмин на минуту замолк, прежде чем продолжил говорить сам с собой:

– После Небесного рынка будут лекции. Многие бродячие заклинатели⁵ воспользовались бы этой возможностью чтобы пополнить свои знания. Второй и четвертый младшие братья еще не переступили порог, не научились поглощению Ци, так что я подумываю остаться. По крайней мере, заложить фундамент... Мы не можем просто вернуться на гору Фуяо с пустыми руками.

⁵ Независимые заклинатели, не связанные с каким-либо кланом.

Смешно было подумать, что они должны будут слушать чужие речи, чтобы освоить некоторые пустячные навыки, точно так же, как это делали безродные бродячие заклинатели, несмотря на то что Фуяо был приличным кланом.

– Я обещал владыке остаться, но я не хочу зависеть от острова Лазурного Дракона, – Янь Чжэнмин сделал паузу, а затем добавил, как бы убеждая кого-то, – действительно не хочу.

Чэн Цянь высунулся из-под одеяла и склонив голову на бок, молча глядел на старшего брата. Янь Чжэнмин не заметил, когда он это сделал.

Изможденное лицо Чэн Цяня еще не приобрело юношеские черты, но взгляд его глаз, хоть и казался каменным, сиял детской простотой.

«Что мне делать, когда он уже так вырос?» – Подумал про себя Янь Чжэнмин.

Глядя на Чэн Цяня, он чувствовал себя раздавленным и жалким, и слова сами сорвались с его языка.

– Десять лет, не более десяти лет, и мы вернемся.

Но он сразу же пожалел о том, что сказал. Янь Чжэнмин с горечью отвернулся, больше не глядя на Чэн Цяня, и быстро добавил, противореча самому себе.

– Я просто пошутил. Лучше было бы вернуться и покончить со всем этим. Тебе тоже не стоит быть чересчур доверчивым.

«…Прекрасно. Положиться на него можно будет только тогда, когда свиньи полетят», – подумал Чэн Цянь.

Порой один или несколько человек оказываются в затруднительном положении, но время ни для кого не останавливается, и мир продолжает двигаться вперед.

Пока дети из клана Фуяо с тревогой искали выход, на острове Лазурного Дракона, как и планировалось, открылся Небесный рынок.

Так называемый «Небесный рынок» на самом деле являлся огромной ярмаркой, специально открывавшейся раз в десятилетие, и занимавшей целую улицу, длиной в десять ли. Здесь можно было найти торговцев пилюлями, талисманами, магическими инструментами, учебниками и многими другими диковинными вещами. Каждый клан приводил сюда новое поколение учеников, чтобы подружиться с единомышленниками, и те из них, кто был достаточно взрослым, чтобы путешествовать самостоятельно, нередко вместе продолжали свои странствия даже после завершения Небесного рынка.

Но самым примечательным событием, которого ждали все, от мошенников до прославленных заклинателей, было «Испытание Лазурного Дракона».

Лекционный зал острова Лазурного Дракона был самым почитаемым местом среди бесчисленных бродячих заклинателей. Совершенствующиеся, что не смогли пробиться в выдающийся клан, и смертные, решившие попытать удачу, пользовались шансом прийти сюда, в надежде получить наставления от великого учителя, способного направить их на истинный путь.

Те, кому посчастливилось подняться выше обычного «стада», могли быть приняты на остров Лазурного Дракона, пусть и не в качестве полноправных учеников. Но проведя в стенах лекционного зала несколько лет, эти люди определенно приобретали некоторые базовые навыки, необходимые им для обретения счастья в своих собственных путешествиях.

К сожалению, лекционный зал едва ли мог вместить столько людей. После прохождения многоуровневого отбора, только один или два процента всех заклинателей получали возможность остаться.

Но в случае с кланом Фуяо, владыка острова Лазурного Дракона, очевидно, открыл им «заднюю дверь». В противном случае, эти дети не пережили бы конкуренцию.

По наущению Хань Юаня ученики клана Фуяо решили отправиться на Небесный рынок, чтобы немного развлечься.

Рынок был полон интересного. Многие смертные смешались с толпой, и на первый взгляд их нельзя было отличить от заклинателей. Но вскоре Янь Чжэнмин обнаружил, что способ их общения и ведения торговли был совершенно другим – только смертные использовали валюту, в то время как заклинатели совершали обмен. Даже если бы Янь Чжэнмин нес с собой сотни тысяч бумажных денег, на Небесном рынке он не смог бы купить на них ничего, кроме вещей обычных людей. Он не мог бы даже подумать обо всех этих волшебных инструментах.

Испытание Лазурного Дракона проходило на платформе в конце улицы.

Платформа занимала площадь всего в три или четыре квадратных чжана, но на нее, казалось, были наложены определенные чары. Стоило кому-либо ступить на нее, как пространство вокруг становилось настолько безграничным, что с легкостью вмещало в себя иллюзии великих гор, бурных рек и огромных океанов. Тан Ваньцю и некоторые другие заклинатели стояли вокруг, возможно, чтобы сохранить порядок.

Любой уверенный в себе заклинатель может вскочить на платформу, чтобы вступить в открытую схватку с кем-то другим, в то время как те, кто еще не переступил порог совершенствования, могли выбрать подходящую иллюзию, чтобы проверить себя, свою силу воли, способности и так далее.

Справедливости ради, наблюдать было позволено всем.

Когда Янь Чжэнмин и его младшие братья нашли себе места в чайном домике по соседству, двое, один с саблей, второй с мечом, уже сражались на платформе. В отличие от битвы с Цзян Пэном на море, в соревновании такого уровня, каждое движение обеих сторон было ясно видно.

Движения мечника были причудливыми и ловкими, и каждое из них отражало его тяжелую работу. Но как только причудливость прошла определенную точку, она начала казаться излишней. После двухсот или трехсот столкновений ничем не примечательный воин с саблей внезапно заметил слабое место своего противника. Он сделал резкий выпад вперед, вскинул свое оружие вверх и с лязгом ударил по мечу противника в воздухе.

Зрители вокруг разразились радостными криками.

– Первый старший брат, когда мы сможем использовать настоящие мечи? – С восхищением глядя на сражающихся, спросил Хань Юань.

– Когда ты перестанешь ронять свой деревянный меч на ноги, – сказал Янь Чжэнмин, пристально глядя на платформу.

Чэн Цянь, сидевший рядом с ним, усмехнулся, а затем сказал Хань Юаню:

– Учитель говорил, что стиль фехтования нашего клана отличается от других, нам придется подождать несколько лет.

Сказав это, он вспомнил о деревянном клинке, который так уверенно держал в руке мастер в тот сумасшедший день, и не мог не добавить:

– Кроме того, пока твои движения воплощают волю оружия, деревянные мечи не обязательно уступают железным…

Прежде чем Чэн Цянь смог закончить свои слова, Ли Юнь внезапно потянул его на себя и предупредил, понизив голос:

– Сяо Цянь, прекрати нести чушь!

Чэн Цянь был сбит с толку. Он поднял голову и увидел на соседнем стуле смуглого мужчину, холодно смотревшего на него.

Он понятия не имел, что случилось. Когда их взгляды встретились, этот человек встал и, не обращая внимания на Чэн Цяня, сказал:

– Деревянные мечи не обязательно уступают железным. У тебя должно быть глубокое понимание Дао меча, младший брат?

В этот момент, только что проигравший в бою бродячий заклинатель, спустился с платформы Лазурного Дракона и поспешил к смуглому человеку, крича: «Старший брат!»

Чэн Цянь сразу же ухватился за происходящее. Ему показалось странным, что этот парень решил сорвать на нем гнев за проигрыш собственного брата?

Очевидно, Хань Юань чувствовал то же самое, что и он. Маленький нищий возмутился, что кому-то вздумалось обижать его младшего старшего брата, и сразу же двинулся вперед, готовый грязно выругаться.

Но, прежде чем он успел излить всю свою досаду на бродячих заклинателей, Ли Юнь быстро схватил его за руку и произнес.

– Не создавай проблем!

Янь Чжэнмин вытянул руку перед недовольным Чэн Цянем и лениво поклонился другой стороне, сказав:

– Это всего лишь маленький ребенок, который говорит, что уголь такой же белый, как он сам. Прошу тебя, дорогой друг, ты можешь просто посмеяться над этим.

Говорить о саже стоя напротив самого настоящего угля… Ли Юнь почувствовал полный упадок сил. Он знал, что Янь Чжэнмин на самом деле хотел все уладить, но слова, вырвавшиеся у него изо рта, были больше похожи на настоящую провокацию.

Непринужденно досаждать всем вокруг – какой особенный талант!

Лицо смуглого мужчины ожидаемо потемнело еще больше. Его побежденный брат что-то прошептал ему на ухо, и взгляд мужчины остановился на деревянном мече в руке Чэн Цяня.

Затем он фыркнул:

– Что еще за клан Фуяо? Никогда о таком не слышал. Поверить не могу, что щенкам позволили войти в лекционный зал. Возможно, слава Испытания Лазурного Дракона преувеличена, чтобы обмануть таких дураков, как вы, не знающих всей правды!

Тан Ваньцю, стоявшая на страже закона у платформы Лазурного Дракона, очевидно, тоже услышала это, и ее лицо моментально изменилось, будто его заволокло тучами. Но так как она не смела оставить свой пост без разрешения, все, что она могла сделать, это бросать пронзительные взгляды на смуглого мужчину и учеников клана Фуяо. Наверное, она хотела выгнать отсюда их всех.

Янь Чжэнмина его слова, казалось, вообще не обеспокоили. Он подумал: «Этот человек плохо отзывается об острове Лазурного Дракона, мне-то какое до этого дело?»

Поэтому он усмехнулся и поднял ногу, собираясь уйти.

Чэн Цянь же вовсе не был таким легкомысленным, как его старший брат. Он заметил, как изменилось лицо Тан Ваньцю.

Пусть черный как уголь заклинатель и отзывался грубо об острове Лазурного Дракона, буря, в конечном счете, была вызвана ими. Многие были недовольны тем фактом, что владыка острова несколько раз приглашал их к себе. Если они сейчас уйдут так, будто ничего не произошло, то эти люди, скорее всего, создадут им немало проблем в будущем.

– Сяо Цянь, пора идти.

Чэн Цянь не обратил никакого внимания на старшего брата и остался стоять на месте. Щелкнув пальцами по лезвию деревянного меча, он медленно произнес:

– Э? Так ты хочешь сказать, что этот брат, потерявший свое оружие... Обладает какими-то выдающимися способностями?

Пощечина, заставившая содрогнуться весь мир

Такого развития событий не ожидал никто. Толпа, плотным кольцом окружившая их, тут же отступила, освобождая место.

Некоторые из зевак склоняли друг к другу головы, открыто перешептываясь об их происхождении.

Клан Фуяо долгое время скрывался от людских глаз. Кроме грозных мастеров, живущих тысячи лет, мало кто когда-либо слышал о них. Просто так случилось, что в тот день, в порту Восточного моря, эти неизвестные устроили богатое представление. Так что, теперь люди не могли их не знать. Все прослышали об этих бродягах.

Даже если заклинатели не заботились о мирских делах и богатстве, неужели они действительно не заметили бы, что владыка острова уделял клану Фуяо особое внимание?

Янь Чжэнмин и его братья, никогда не общавшиеся с посторонними, даже и не знали, что уже успели стать занозой для этих людей.

Чэн Цянь, с внешностью одиннадцати-двенадцатилетнего мальчишки, стоял неподвижно, держа в руке деревянный меч, больше напоминавший детскую игрушку.

Кто-то в толпе усмехнулся:

– Какой дерзкий ребенок. Неужели в клане нет старших, чтобы держать его в узде?

– А что, разве вы не слышали, что владыка острова разрешил им войти в лекционный зал? Что же это за почтенный клан, который отправляет своих учеников слушать чужие проповеди?

– Да кто его знает? Вероятно, этот молодой господин из богатой семьи или даже родственник самого императора. Может быть, они потратили кучу денег, чтобы приобрести редкое сокровище, и побеспокоили владыку острова, так что ему ничего не оставалось, кроме как впустить их.

– Подумать только, что кто-то вот так запросто может стать заклинателем… Какая несбыточная мечта! Неужели путь самосовершенствования так легок?

Янь Чжэнмин почувствовал, что сходит с ума. Он, наконец, понял, что надежность Чэн Цяня была всего лишь цветком в зеркале. Луной, отраженной в воде¹. На самом деле ее не существовало!

¹ «Цветок в зеркале, луна отражается в воде». Здесь используется фраза "鏡花水月(jìnghuāshuǐyuè)". призрак, иллюзия, несбыточная мечта.

С холодным, как лед, выражением лица он тихо процедил сквозь стиснутые зубы:

– Чэн! Цянь!

Чэн Цянь не был глухим, конечно, он слышал все эти пересуды. Он сразу же понял, что, если раньше их положение на острове еще нельзя было назвать «сложным», то с этого момента оно стало по-настоящему затруднительным.

Подобное шоу быстро принесло свои плоды. Чэн Цянь даже заподозрил, что слова его учителя, сказанные тогда на корабле, были своего рода пророческими.

Но теперь, когда все дошло до этого…

На самом деле Чэн Цянь не собирался предпринимать никаких серьезных шагов, он хотел лишь устроить представление, чтобы люди острова Лазурного Дракона заметили его.

Во-первых, его противник ранее уже потерпел поражение, и ему было бы крайне неразумно снова выходить на платформу. Во-вторых, Чэн Цянь прекрасно осознавал свой собственный возраст. Не говоря уже о заклинателях, даже среди простых людей было бы безрассудным большому взрослому мужчине затевать драку с подростком.

В этот момент Чэн Цянь наконец понял, что он, возможно, невольно прыгнул на спину тигру².

² 騎虎難下 (qíhǔnánxià): пословица: «если скачешь верхом на тигре – слезть трудно» нет пути назад; загнать себя в безвыходное положение) обр. отрезать себе путь к отступлению. 

Если бы он был хорошим мальчиком, умеющим говорить с людьми, то легко нашел бы выход из сложившейся ситуации. Никакого влияния у него не было, а его макушка едва доставала до груди этого заклинателя. Ему не нужно было много думать о том, как сохранить лицо – жизнь была важнее, но Чэн Цянь никогда не был непослушным ребенком.

Лихорадочно соображая, он быстро перебрал в памяти все удары, которые успел увидеть на платформе. Закончив, он не отступил, вместо этого собравшись с духом и подумав: «Иди на меня с мечом, если хочешь, я тебя не боюсь».

Чэн Цянь проигнорировал предостережения Янь Чжэнмина и отказался отступать. Он вел себя так, словно посторонних не существовало. Мальчик обхватил ладонью кулак и сказал бродяге-заклинателю:

– Я умею владеть оружием, но пока еще не слишком искусен. Мой учитель не разрешал мне пользоваться железным мечом. Я был бы признателен за любые указания от тебя, брат.

Было неясно, что за клан произвел на свет этого побежденного бродячего заклинателя, но он не слишком-то заботился о лице или уважении. Услышав эти слова, он сразу же ответил:

– Давать указания – слишком большая честь для меня. Так как молодой мастер уже допущен в лекционный зал без всякого испытания, должно быть, он обладает каким-то уникальным талантом.

Стоило ему это сказать, как среди толпы раздались тихие смешки. Вероятно, потому, что ему вовсе не было стыдно.

– Второй брат Чжан, этот мальчик бросил тебе вызов, так что прими его, – перебил его один из зрителей, наблюдавших за этим представлением. – Если ты выиграешь, может быть, владыка острова тоже наградит тебя особыми привилегиями!

– А что, если ты проиграешь? – сердито спросил Хань Юань. – Тогда встань на колени и ... М-м-ф!

Ли Юнь тут же протянул руку, зажимая младшему брату рот, заставив этого нарушителя спокойствия замолчать.

Бродячий заклинатель демонстративно вскинул брови:

– Ай-я, что сказал этот маленький братец? Что будет, если я проиграю?

Чэн Цянь медленно поднял свой деревянный меч, сделал приглашающий жест и мягко произнес:

– Слова моего брата были дерзкими, простите его, пожалуйста.

Янь Чжэнмин кипел от гнева. Он хотел было схватить Чэн Цяня за одежду, чтобы вернуть его обратно, не заботясь ни о чем другом. Но он успел сделать лишь один шаг, когда, будто из ниоткуда, появился складной веер и преградил ему путь.

Юноша увидел ученого человека в длинном одеянии. Взгляд его раскосых глаз был острым. Мужчина бегло взглянул в сторону Янь Чжэнмина и легкомысленно произнес:

– Ах, не спешите останавливать их, глава Янь. Давайте засвидетельствуем мастерство любимого ученика вашего клана.

– Прочь с дороги! – основанием своего меча, Янь Чжэнмин ударил незнакомца по запястью.

– Старший брат, не надо… – едва успел произнести Ли Юнь, но, прежде чем оружие Янь Чжэнмина успело коснуться одежды этого человека, бесформенная энергия огромной силы столкнулась с рукоятью. Ударная волна прошила его руку и докатилась до груди. Янь Чжэнмин отступил на три шага, чувствуя, что задыхается. Его чуть не вырвало кровью.

Ли Юнь поспешил поддержать его сзади.

– Старший брат!

Янь Чжэнмин заставил себя проглотить ком в горле и, игнорируя металлический привкус во рту, посмотрел на незнакомца в длинном одеянии.

Этот человек вообще не проявлял к нему никакого уважения. Он спокойно развернул веер и сделал вид, что обмахивается им. На веере виднелась яркая, тщательно выведенная надпись: «Подумай трижды, прежде чем действовать»³. Незнакомец многозначительно улыбнулся и сказал:

³ Подумай трижды, прежде чем действовать 三思而後行 (sānsīérhòuxíng) трижды подумать, затем сделать; семь раз отмерь, один раз отрежь (обр. в знач.: хорошо обдумывать свои предстоящие действия; действовать предусмотрительно).

– Главе клана не подобает вести себя столь безрассудно.

Он явно пришел сюда, чтобы доставить им неприятности!

Этот бродячий мошенник все равно уже проиграл в испытании Лазурного Дракона, так что ему не о чем было беспокоиться. Его даже не волновало то, что в руке у Чэн Цяня был лишь изношенный деревянный меч. Отринув все свои прежние претензии, он бросился вперед, взмахнув клинком.

Это был не тот удар, который можно было легко блокировать. Неизвестно, где он взял свое оружие, но лезвие целиком был усеяно усиливающими заклинаниями. Бродяга практиковал какой-то странный метод совершенствования, потому что еще до того, как он ударил, появился жуткий ветер, обжигающий кожу и причиняющий раздражающую боль.

Деревянный меч действительно не был настоящим оружием, а Чэн Цянь не обладал мастерством своего учителя, поэтому он уклонился от острия и увернулся, изогнувшись всем телом.

Бродячий заклинатель, увидев, что мальчик только отступал и уворачивался, вместо того чтобы встречать удары, тут же пришел в бешенство. Он скакал вокруг, демонстрируя свой эффектный и причудливый стиль фехтования, за элементами которого едва могли уследить глаза, заставляя Чэн Цяня двигаться по всей платформе, в попытках уйти от его атак.

Ученый, стоявший на пути Янь Чжэнмина, наблюдал за этими двумя так, словно смотрел на бой обезьян. Он улыбнулся.

– Ученик вашего почтенного клана так молод, но он уже преуспел в контратаке.

Он иронично «похвалил» Чэн Цяня только за то, что тот умел уворачиваться и отступать. Пальцы Янь Чжэнмина, державшие меч, побелели. С самого своего рождения и до сих пор, когда еще он подвергался такому позору?

Заклинатель приблизился к Чэн Цяню и злобно улыбнулся.

– Неужели великие техники владения мечом вашего клана годятся только для бегства?

Пока он говорил, ветер, поднятый его клинком, расколол деревянную заколку в волосах Чэн Цяня, и его волосы тут же рассыпались по плечам.

– Тебе лучше вернуться, пить дальше свое молоко... Тьфу!

И тут Чэн Цянь застал его врасплох.

Он отпрыгнул в сторону, слегка постукивая носком сапога по полу, а затем повернулся в движении «Приливы в полнолуние»⁴.

⁴  Фраза, используемая здесь: 海潮望月. 海潮 (hǎicháo) прибой; прилив 望月 (wàngyuè) полная луна; полнолуние. Если использовать 望 (Wàng) в качестве глагола, то получится «смотреть издали (вдаль на); смотреть снизу (вверх на); наблюдать». Но 望月 (Wàngyuè)полная луна; полнолуние

Это был первый ход в освоении Дао меча. Точно так же, как величественны волны морей и рек, его поступь требовала больших шагов.

Деревянный меч пронесся мимо подобно тысяче волн, каким-то образом испуская странную пугающую ауру, и бродячий заклинатель не мог не растеряться.

Для такого стиля фехтования подходили два типа людей: первый – те, кто предпочитал грубую силу, одним ударом сметавшие любую, даже самую причудливую технику. Второй – те, кто был беспощаден в своих атаках. Такие, как Чэн Цянь.

Чэн Цянь усердно тренировался со своим мечом, но никогда по-настоящему ни с кем не сражался. Его естественным реакциям все еще не доставало скорости, так что это было бесполезно. Независимо от того, насколько отточены его умения, и даже несмотря на то, что мастерство этого бродяги было не так высоко, Чэн Цянь все еще не мог сравниться с ним. Поэтому он вовсе и не планировал обмениваться ударами напрямую.

Наблюдая за поединком, Чэн Цянь увидел, что техника владения мечом этого мошенника была довольно сильной, поэтому он рискнул предположить, что его противник не сильно изменит ее.

Он избегал его атак и уклонялся только потому, что у него самого был туз в рукаве. Он ждал, что противник увлечется и почувствует вкус приближающейся победы, чтобы использовать эту технику и нанести свой удар.

Деревянный меч рассек поток ветра, поднятый клинком бродяги. Скользнув рукой по железному лезвию, Чэн Цянь ловко увернулся от острия. С помощью уникального метода совершенствования клана Фуяо, учившего накапливать энергию при помощи вырезания заклинаний, он безжалостно ударил негодяя по лицу.

Конечно, тупой деревянный меч не был настоящим оружием, но бродячего заклинателя этот удар ошеломил. Его губы были разбиты, а из уголка рта стекала струйка крови. На лице заклинателя образовался темный синяк, который в мгновение ока раздулся до размеров свежей булочки. Никто не знал, целы ли его зубы.

Считалось, что во время боя запрещено бить противника по лицу. Этот удар был настолько шокирующим, что даже случайные прохожие были сбиты с толку.

Даже ученый со складным веером, казалось, был ошеломлен.

– Какой безжалостный маленький щенок.

Как только удар достиг цели, Чэн Цянь уже пожалел об этом. Все обстояло так, будто он поставил их в еще более сложное положение.

Потому, не выказав ни малейшего признака самодовольства, он с бесстрастным лицом убрал свой деревянный меч. Кончик его оружия был направлен вниз в знак уважения. Сложив руки вместе, Чэн Цянь опустил голову в знак извинения.

– Я прошу прощения за причиненные неудобства. Премного благодарен брату за полезные советы.

Бродячий заклинатель закрыл лицо руками, не в силах вымолвить ни слова. Ученый вскинул брови, сложил веер и произнес, словно в глубокой задумчивости:

– Его злоба довольно сдержана. Как интересно…

Когда Чэн Цянь опустил глаза, его взгляд скользнул по платформе Лазурного Дракона. Он увидел, как некоторые из защитников⁵ склонились друг к другу, о чем-то дискутируя. Даже Тан Ваньцю слегка улыбнулась. Только тогда он вытер вспотевшую ладонь о рукоять своего меча, чувствуя, что теперь, высказав свою точку зрения, он может отступить.

⁵  護法 (hùfǎ) будд. покровительствовать буддизму, защитник буддийской веры, покровитель буддизма, Дхармапала. Термин, который обычно используется для выражения «защитник буддийского закона». В этом случае это термин для некоторых избранных людей на острове Лазурного Дракона, включая Тан Ваньцю.

Он с облегчением вздохнул, подумав: «В будущем мне лучше устраивать поменьше драк и вызывать недовольство у меньшего числа людей».

Но этот вопрос, как оказалось, все еще не был исчерпан. Чэн Цянь искренне извинился, но когда он повернулся, чтобы уйти, то услышал позади себя нечеловеческий рев.

– Маленький ублюдок, остановись немедленно!

Послышалось резкое шипение ветра. Чэн Цянь рефлекторно отскочил в сторону, но что-то словно преградило ему путь. Он не мог увернуться, ему оставалось лишь поднять деревянный меч, все еще зажатый в ладони.

И тут чья-то рука с силой схватила его за локоть. Чэн Цянь потерял равновесие и врезался прямо в грудь этого человека. Чистый металлический лязг раздался над самым его ухом. Зрачки Чэн Цяня сузились до щелочек – побежденный бродяга в гневе пренебрег честью и ударил его в спину, а тем, кто оттащил Чэн Цяня в сторону, оказался Янь Чжэнмин.

Меч Янь Чжэнмина, так и оставшийся в ножнах, отразил удар. Но черный, как уголь, брат поверженного мошенника, воспользовался моментом, чтобы бросить кусок металла, заряженный его энергией. Металл угодил прямо в цель, заставив оружие выскользнуть из руки Янь Чжэнмина. Клинок бродячего заклинателя, который он готовился отпарировать, изменил свое направление и вонзился в плечо Янь Чжэнмина.

Взгляд Чэн Цяня мгновенно помрачнел.

Янь Чжэнмин пришел в ярость. Но не успел он выразить свои эмоции, как его тут же пронзила боль от «тяжелой раны». Сначала он хотел обнажить меч и убить своего противника, но не успел. Раненая сторона его тела больше не могла двигаться.

Конечно, зрители не знали ни одной из этих подробностей. В их глазах слишком молодой глава клана Янь только и делал, что стоял без движения, держа оружие наготове, демонстрируя тем самым спокойствие и зрелость, которые редко встречались у молодых людей.

Сделав глубокий вдох, Янь Чжэнмин без всякого выражения произнес:

– Сегодня я усвоил новый урок.

Теперь, когда все дошло до этого, Тан Ваньцю, стоявшая у платформы Лазурного Дракона, наконец, заговорила.

Она не могла покинуть свой пост, поэтому находилась довольно далеко, но каждое ее слово было ясно слышно, словно она говорила прямо рядом с ними:

– Провалившие испытание Лазурного Дракона, покиньте платформу как можно скорее. Не слоняйтесь вокруг, нечего устраивать беспорядки. Что это за место, как вы думаете?!

Заметив, что кто-то из людей острова Лазурного Дракона заговорил, братья-заклинатели обменялись взглядами. В конце концов, они не посмели и дальше устраивать сцены. Злобно посмотрев на Чэн Цяня и Янь Чжэнмина, они ушли и вскоре исчезли в толпе.

Янь Чжэнмин тихо зашипел, отпустил Чэн Цяня и сказал сквозь стиснутые зубы:

– Идем.

Чэн Цянь так крепко держался за край его рукава, что мог бы с легкостью порвать ткань. Едва слышно он произнес старшему брату на ухо:

– Я собираюсь лишить их жизни.

– Что? – удивился Янь Чжэнмин. Он с трудом сдержал стон боли и спросил. – Что ты сказал?

Чэн Цянь покрасневшими глазами смотрел на окровавленное плечо Янь Чжэнмина.

– Однажды я превращу их в пепел.

Янь Чжэнмин поднял руку, чтобы похлопать его по спине.

– Чепуха... Ой! Ай... Я дам тебе пощечину, если ты продолжишь нести чушь!

Чэн Цянь посмотрел на него, положил руку Янь Чжэнмина себе на шею и, молча поддерживая его, пошел обратно. Но в его глазах все еще читалось негодование. Даже если он больше не говорил об этом, он запечатлел эту обиду в своей душе.

Это была своего рода способность, присущая лишь некоторым людям с большим сердцем. Независимо от того, насколько счастливыми или разъяренными они были, до тех пор, пока рядом с ними находился кто-то еще, кто был более эмоционален, они немедленно успокаивались. Как Янь Чжэнмин. Ранее он был поглощен яростью, но, стоило ему услышать слова Чэн Цяня, он почему-то почувствовал, что его гнев значительно утих.

Ли Юнь поспешил поддержать Янь Чжэнмина и высвободил руку Чэн Цяня. Чэн Цянь молча следовал за ними, опустив глаза и неподвижным взглядом уставившись в землю перед собой.

Все четверо без единого слова вернулись в свое временное жилище на острове Лазурного Дракона.

– Забудь об этом, медная монетка, – увидев странное выражение лица Чэн Цяня, Янь Чжэнмин немного испугался, что он действительно отправится убивать этих людей. Поэтому он предпринял неуклюжую попытку утешить мальчика. – Именно ты был тем, кто первым ударил его по лицу. Никто не сможет принять подобное, так что не держи на них зла.

Ли Юнь никогда не думал, что когда-либо услышит от своего старшего брата такие поучительные слова. Он ошарашено посмотрел на Янь Чжэнмина и поднял дрожащую руку, чтобы потрогать его лоб.

Чэн Цянь же в ответ на его речи не издал ни звука.