Текст книги "Лю Яо: Возрождение клана Фуяо (СИ)"

Автор книги: Priest P大

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 78 страниц)

Хань Юань действительно пропал

Хань Юань пропал.

На следующий день занятия отменили, и учитель вместе с остальными младшими адептами обыскали все закоулки и расщелины горы, но не нашли никаких следов.

Честно говоря, Чэн Цянь не имел точного представления о том, что это за пещера, и поначалу не осознавал всей серьезности произошедшего. Поэтому, когда учитель спросил, он просто честно сказал ему, что Хань Юань приходил прошлой ночью, чтобы уговорить его исследовать пещеру вместе.

Учитель тут же побледнел.

Янь Чжэнмин сидел, привалившись к каменному столу. Услышав разговор, он внезапно выпрямился.

– Исследовать пещеру вечером пятнадцатого дня? Он хотел смерти?

С тех пор как младший адепт сообщил об исчезновении Хань Юаня, Ли Юнь молчал, опустив голову, и делал вид, что не имеет к этому никакого отношения. Но, услышав слова Янь Чжэнмина, он, наконец, поднял глаза. С некоторой настойчивостью в голосе он спросил:

– Первый старший брат, что именно можно встретить там вечером пятнадцатого дня?

Фактически, предполагаемая «пещера» относилась к естественному пруду с другой стороны горного хребта. Ничего особенного. В лучшем случае, единственное, что нужно было знать о ней, так это то, что там немного глубоко.

Правила клана запрещали посещения только вечером первого и пятнадцатого дня месяца. Ли Юнь бывал там не раз, но никогда не понимал, что особенного в этом месте.

Янь Чжэнмин повернулся к нему, его брови медленно сошлись на переносице.

– Ли Юнь, если память меня не подводит, я уже говорил тебе, не так ли? Пещера соединяется с Долиной Демонов по ту сторону горы. Ворота охраняет сильный монстр. Но фазы Луны в первый и пятнадцатый вечер обладают особой силой, поэтому врата открываются сами собой. Некоторые монстры с низким уровнем контроля, не избавившиеся от естественной свирепости, пытаются пробраться в наш мир. Чтобы избежать несчастных случаев, неквалифицированным ученикам запрещено болтаться где нипопадя в эти две ночи.

Ли Юнь был ошеломлен. Янь Чжэнмин не говорил ничего подобного, когда тот интересовался пещерой, вместо этого он дал Ли Юню другую, более простую версию происходящего на горе. Его первоначальные слова звучали так: «Что там в пещере? Конечно, там есть монстры. Такой маленькой тощей овечки, как ты, недостаточно, чтобы насытить их. Не стоит становиться их едой».

Святые Небеса! Кто бы мог подумать, что такое детское предостережение, так похожее на: «волки съедят тебя, если ты не будешь спать», на самом деле оказалось правдой?!

В следующее мгновение Ли Юнь смертельно побледнел.

Именно он подтолкнул Хань Юаня исследовать пещеру.

Помимо всего прочего, у него имелись скрытые мотивы намеренно заманить Хань Юаня в ловушку. Но он думал только о том, что, если Хань Юаня поймают за подобным нарушением, худшее, с чем он столкнется – это то, что его заставят пару раз переписать правила клана.

Мысль о том, что Хань Юань может умереть, никогда не приходила ему в голову!

Мучунь чжэньжэнь в раздумьях мерил шагами зал. Внезапно он остановился и схватил Чэн Цяня за плечи.

– Хань Юань сказал тебе, зачем он туда идет?

Чэн Цянь, все еще не оправившийся от изумления, чувствовал себя ничуть не лучше, чем Ли Юнь. Он прекрасно понимал, что в каком-то смысле он тоже знающий человек, который стоит и смотрит в сторону.

Несмотря на безразличие и острый язык, Чэн Цянь вовсе не был ядовитым. Если Хань Юаня, в конце концов, притащат обратно и мастер несколько раз ударит его по ладоням, он, без тени сомнения, получит от этого извращенное удовольствие. Но если Хань Юаня ждет смерть…

Внутри у Чэн Цяня все похолодело. Под пристальным взглядом учителя он долго молчал, пока, наконец, снова не обрел дар речи.

– Младший брат сказал, что те, кто только начал совершенствоваться, могут научиться чувствовать энергию, если придут в пещеру в первую и пятнадцатую ночи каждого месяца.

Чэн Цянь не разоблачил Ли Юня лишь потому, что, по его мнению, он сам был таким же подлым, как и второй старший брат. Совершенно бесстыдно было бы переложить ответственность друг на друга в такой момент.

Но все произошло не так, как хотел Чэн Цянь. Безмозглый молодой мастер Янь, всегда болтавший то, что было у него на уме, непроизвольно продолжил фразу Чэн Цяня, едва тот закончил говорить.

– Этот урод даже не знает, что такое ощущение энергии, – безразлично бросил Янь Чжэнмин. – Определенно, Ли Юнь рассказал ему об этом.

Ли Юнь инстинктивно выпрямился с самым виноватым видом. В смятении он принялся защищаться.

– Я… я только высказал предположение и вовсе не просил его идти в пещеру. Я не ожидал, что он осмелится грубо нарушить правила, хотя прошло всего несколько дней с момента его посвящения…

– Как у тебя хватило наглости говорить такие глупости? Ли Юнь, мне известны твои злые помыслы. Не думай, что ты сможешь раздуть пламя в темноте и остаться незамеченным. Что касается этого уродливого нищего, по-моему, нет никакой необходимости искать его. Предположим, его затащили в Долину Демонов всего на одну ночь, но уже слишком поздно даже для того, чтобы просто забрать его тело. Скорее всего, от него и костей-то не осталось, – холодно перебил брата Янь Чжэнмин.

Ли Юнь не чувствовал никакой неловкости по поводу первой части предложения Янь Чжэнмина – они давно ненавидели друг друга. Но вторая часть действительно заставила его побледнеть сильнее.

Ли Юнь поднялся на ноги, едва не опрокинув чернила на стол.

– Мастер, Я… Я… Я…

Он трижды пробормотал «я», не в силах закончить предложение.

Ли Юнь находился в полном смятении. Тяжелый взгляд Мучунь чжэньжэня упал на него, и он по наитию попытался уклониться. Ему было одинаково тяжело признавать как то, что это он спровоцировал Хань Юаня, так и то, что он мог стать причиной смерти своего младшего брата.

Если бы у него хватило смелости, он бы сам пошел в пещеру. Так ли ему нужно было искать козла отпущения?

Трусость – это ловушка, в которую легко попасть. Тем не менее, раскаяние оказалось слишком сильным, юноша едва ли мог его вынести.

От стыда Ли Юнь не знал, куда деть взгляд. В конце концов, он посмотрел на Чэн Цяня и сказал ему, словно хватаясь за последнюю соломинку:

– Я… я не собирался подстрекать его пойти в пещеру, верно? И я предупредил его, что это нарушение правил клана.

Чэн Цянь молча склонил голову до самой земли. Эта тема угнетала его, и он едва мог дышать под ударами совести.

Мучунь чжэньжэнь поднялся. Запаниковав, Ли Юнь закричал:

– Учитель!

Но его прервал грохот – Мучунь чжэньжэнь рухнул обратно на спинку каменного стула, как будто его потянула какая-то сила.

Звук был настолько громким, что даже Янь Чжэнмин, занятый ссорой с Ли Юнем, обернулся. Озадаченный, он спросил:

– Учитель, что случилось?

Однако тот ответил не сразу. Казалось, учитель не чувствовал боли в ягодицах, спокойно приняв сидячее положение, он сказал, махнув рукой:

– Тихо! Чэн Цянь, принеси мне старую сандаловую дощечку.

Чэн Цянь, не медля ни секунды, побежал в другой конец Традиционного зала за табличкой, площадью в половину чи, и вручил ее учителю. Вместе с этим он бросил на мастера несколько незаметных взглядов.

Мучунь чжэньжэнь сидел прямо, опустив веки. Он казался таким же, как обычно, но Чэн Цянь был крайне наблюдателен и способен отличить счастье, гнев, горе и радость от простого вздоха. Он не мог объяснить, почему, но непрестанно чувствовал, что с учителем что-то не так.

Ему казалось, будто учитель был завернут в морозную мантию невыразимого мрака, несмотря на знакомое лицо и сидячую позу.

Был ли мастер в гневе из-за Хань Юаня? Или он только что ударился копчиком?

Но у Чэн Цяня не было времени на дальнейшие размышления, так как Мучунь чжэньжэнь внезапно протянул руку, сложил пальцы в форме ножа и ударил по табличке. Его рука была бледной и сморщенной, будто куриная лапка, в то время как его пальцы обладали остротой и яростной силой, подобно железному мечу в ледяной воде.

Только в этот момент Чэн Цянь открыл для себя совершенно новое понятие о заклинаниях – в зависимости от того, кто их создал, даже люди далекие от энергии могли бы заметить их огромную силу. Эта мощь заставила его отступить, ощутив, как по телу побежали мурашки.

Все присутствующие прикоснулись к невероятному в процессе формирования талисмана. Казалось, вся гора Фуяо содрогнулась. В одно мгновение талисман был готов.

Мучунь чжэньжэнь убрал руку, на пальцах которой не осталось даже опилок, и внимательно, но с неким безразличием посмотрел на получившийся амулет.

Это не было похоже на выражение лица человека, смотрящего на безжизненный предмет. Казалось, будто он видел перед собой кого-то, к кому испытывал жестокое презрение.

– Чжэнмин, иди сюда, – позвал Мучунь чжэньжэнь своего первого ученика. Его обычная протяжная речь исчезла, сменившись энергичным тоном. Он произносил каждое слово с паузами, подобно сильному возвышенному человеку, и слушателю было трудно бросить ему вызов.

Он передал табличку Янь Чжэнмину, ошеломленному истинной силой заклинаний, и сказал:

– Возьми это и иди в пещеру, разыщи Цзыпэн чжэньжэнь. Расскажи ей всю историю и попроси помочь в поисках – не волнуйтесь, ваш младший брат все еще цел и даже может выжить среди монстров, если вы поторопитесь.

Обычно ленивый, Янь Чжэнмин решительно расставил приоритеты, зная, что поставлено на карту. Понимая, что его учителю больше некого отправить, он не жаловался, выслушав приказ, не возразил и даже не взглянул на плетеное кресло, которое он использовал для передвижения по горам. Он просто взял талисман, повернулся, поднял меч и выскочил наружу.

Чэн Цянь сразу же перестал размышлять о том, что случилось с его учителем, так как, по его мнению, первый старший брат был самым ненадежным человеком во всем мире. Он сомневался, что Хань Юань выживет, если мастер пошлет Янь Чжэнмина ему на помощь.

Поэтому он взял деревянный меч и сказал, даже не задумавшись:

– Учитель, я тоже иду.

Мучунь был удивлен. Он быстро кивнул, а Янь Чжэнмин закатил глаза.

– Ну, иди.

На мгновение Ли Юнь остолбенел, но затем тоже поспешил встать и робко попросил:

– Мастер-старший брат, возьми и меня, пожалуйста!

Янь Чжэнмин уставился на него застывшим взглядом, но ничего не сказал. Он ускорил шаг, позволив Ли Юню следовать за собой.

Молодой господин Янь выудил из-за пазухи белый носовой платок, бросил его Чэн Цяню вместе с сандаловой табличкой и приказал:

– Сначала стряхните с нее опилки.

Первый старший брат редко действовал так быстро, а Чэн Цянь редко был таким сговорчивым.

Он страдал от чувства вины за то, что позволил Хань Юаню вторгнуться в запретную зону, и уже взял на себя ответственность за его спасение. Сейчас, что бы ни сказал Янь Чжэнмин, он не принял бы это на свой счет. Напротив, он даже похоронил свою предыдущую недоброжелательность. Отряхнув табличку, он добродушно спросил:

– Старший брат, кто такая «Цзыпэн чжэньжэнь»?

Не услышав ожидаемых возражений, Янь Чжэнмин замолчал. Только потом до него вдруг дошло, что он на самом деле возится с ребенком, недостающим ему до груди. Подумав об этом, Янь Чжэнмин ощутил легкий стыд.

После непродолжительного молчания, он, наконец, решительно ответил:

– Цзыпэн чжэньжэнь – большой монстр, охраняющий горную пещеру. Она довольно-таки открыта для разговоров. Я наносил ей новогодний визит.

– Что она за чудовище? – снова спросил Чэн Цянь. – Не лучше ли будет, если ее навестит сам учитель?

– Конечно, нет, – Янь Чжэнмин выглядел очень нетерпеливым. Он шел так быстро, что Чэн Цяню пришлось бежать, чтобы догнать его. Ветер донес до него ответ первого старшего брата:

– Мастеру не подобает навещать Цзыпэн чжэньжэнь, потому что она – «курица». Эй, держись рядом и не задавай мне вопросов. Будьте осторожны в Долине Демонов, чтобы не нарушить табу, если вы не хотите быть пойманы, как Хань Юань.

Чэн Цянь не сразу понял, что их учитель, вероятно, не станет лично навещать Цзыпэн чжэньжэнь, чтобы избежать оскорбления – в конце концов, «ласка идет отдать дань уважения курице» ¹ звучало не очень приятно.

¹  Китайская идиома. «Ласка, несущая новогодние поздравления курице, имеет скрытые мотивы»

«Если подумать…», – его веки резко дернулись. Он вдруг понял, что его учитель – настоящий! Настоящая, живая ласка, запершаяся в глубине гор!

Тем не менее, сейчас положение ласки-затворника выглядело не столь оптимистичным. После того, как Чэн Цянь и его старшие братья ушли, он приказал младшим адептам убираться, затем немедленно рухнул на стол, и из его груди вырвался клуб темного дыма. Существо, овладевшее его телом, приземлилось на землю, приняв смутные очертания человеческой фигуры.

Силы, помогавшие ему запросто вырезать амулеты, покинули старика. Его сильно знобило. Немного помолчав, он, наконец, хрипло сказал:

– Ты сошел с ума?

Черная тень некоторое время стояла тихо, после чего ответила:

– Король монстров должен уважительно относиться к моим меткам. Пока эти дети держат мой талисман, они будут в безопасности. Расслабься. Для них это просто приключение.

Мучунь чжэньжэнь выглядел довольно угрюмым, он по-прежнему не мог встать, будто его тело чем-то сковали.

– Хоть мои знания и способности очень ограничены, а зрение затуманилось от старости, я все еще далек от того, чтобы не заметить невидимые заклинания, соединенные с видимыми. Для одного путешествия в Долину Демонов было бы достаточно призыва молний, чтобы защитить их. И, учитывая личность Цзыпэн чжэньжэнь, она не станет усложнять жизнь нескольким детям… Так какого же черта ты делаешь? Что за послание ты вложил в невидимую печать?

На этот раз черная тень не ответила.

– Говори! – прогремел Мучунь чжэньжэнь.

Тем не менее, тень уже испарилась, подобно клубу дыма, не оставив никакого следа, кроме слабого исчезающего вздоха.

Будто ее никогда и не было.

Примечание переводчика: пожалуйста, не воспринимайте слова Чжэнмина буквально!  «Курица» – это образное выражение! Это не домашняя птица, которая охраняет пещеру!

Два брата

Не прошло и месяца с тех пор, как Чэн Цяня посвятили в клан Фуяо, а самый переломный момент в его жизни уже наступил – он, будучи учеником ласки, вместе с самовлюбленным, чересчур самонадеянным неженкой первым старшим братом, а также коварным и хитрым вторым старшим братом, собрались спасать своего четвертого младшего брата, которого, возможно, уже сожрали до костей.

А что будет, если Цзыпэн чжэньжэнь откажется освободить его?

И что, если их четвертого старшего брата уже подадут на чьей-нибудь тарелке, когда они прибудут?

Чэн Цянь уставился на талисман, зажатый в ладони. Мастер бросил его им сразу же после того, как закончил создание, ни слова не сказав о том, для чего он и как используется. Но первый старший брат просто принял амулет и ушел, не спрашивая. Неужели он уже знал ответ?

Чэн Цянь сомневался, что первый старший брат действительно разбирался в чем-то, кроме благовоний. Приготовившись услышать очередную немыслимую насмешку Янь Чжэнмина, он скромно спросил:

– Старший брат, ты знаешь, зачем нужен этот талисман?

– Для призыва молний, – ответил Янь Чжэнмин, не задумываясь.

Получив настолько прямой ответ, Чэн Цянь выдохнул с облегчением. Первый старший брат выглядел очень самоуверенно, потому, должно быть, так оно и было; он умел чувствовать энергию и, в конце концов, систематически изучал заклинания.

К сожалению, если бы Чэн Цянь знал, каким тщеславным его первый старший брат являлся на самом деле, он бы не ощутил облегчения столь рано – правда заключалась в том, что Янь Чжэнмин, лишь мельком бросив взгляд на талисман, подумал, что тот был примерно похож на призыв молний. Чэн Цяню же он ответил с полной уверенностью.

Янь Чжэнмин обладал слишком малым запасом терпения, чтобы регулярно сидеть и изучать скучные заклинания. Он поверхностно запоминал лишь грубые формы знакомых талисманов, и то лишь для того, чтобы ответить учителю на экзамене. Он понятия не имел, что значит «ничтожное несоответствие может привести к огромной ошибке» в данном искусстве.

Вскоре они добрались до подножия горы. За исключением Чэн Цяня, оба его брата прекрасно знали дорогу.

Сквозь щели между камнями отвесной скалы они увидели глубокую пропасть и услышали, как поднимается зловещий ветер.

Чэн Цянь не удержался и посмотрел вниз, из-за чего его сердце затрепетало в страхе. Там было слишком глубоко и высоко. Он никогда еще не видел ничего настолько опасного, и лицо его стремительно побелело. Но стоило ему немного перевести дух, захватывающая бездна под ногами каким-то неведомым образом привлекла его. Сдерживая тошноту, Чэн Цянь тяжело сглотнул, вытянул шею и еще раз осторожно посмотрел вниз.

Возможно, из-за того, что обычно он был слишком правильным и послушным, Чэн Цянь впервые обнаружил, какой очаровательной может быть близость бездны.

– На что ты смотришь? Хочешь разбиться в лепешку? – увидев, что Чэн Цянь уже опасно накренился вперед, Янь Чжэнмин сжал его плечо и решительно потянул назад.

Он всегда задавался вопросом, почему все дети имели склонность играть в кости со смертью. Он просто не мог не вспомнить, что сам в том же возрасте вел себя прилично и никогда не игрался. Возможно, оба ребенка, притащенные учителем на этот раз, были ненормальными?

Конечно же, «утонченный» молодой господин Янь никогда не грубил, он даже не мог пошевелиться, чтобы пойти на утренние занятия, предпочитая, чтобы его вместо этого просто перенесли, куда надо. Не существовало ни одной достаточно привлекательной вещи, способной его заинтересовать.

Тем временем они услышали шум воды. Янь Чжэнмин, с выражением необъяснимой ненависти на лице, стряхнул грязь со своих сапог на большой камень, словно она была величайшим святотатством в мире.

Затем он обернулся, уставился на Ли Юня.

– Мы почти на месте. Сюда.

Молодой господин Янь был избалован до такой степени, что стал неуправляемым. Он никогда не скрывал эмоции, очень явно демонстрируя их на своем лице. Чэн Цянь почувствовал злобу, отвращение и презрение, исходящие от взгляда первого старшего брата, как если бы тот сказал: «Разве не ты умер бы, чтобы узнать, как выглядит пещера? Теперь твое желание исполнилось. Запомни все хорошенько».

Лицо Ли Юня стало белым, как мел. Увидев это, Чэн Цянь начал думать, что он, такой маленький и незначительный, должен сделать, чтобы потушить пожар, если его старшие братья вдруг ввяжутся в драку.

Однако Ли Юнь, неожиданно, остался нем, как рыба. Он охотно принял то, что к нему относились, будто к половой тряпке, словно количество сарказма, звучавшего в голосе Янь Чжэнмина, могло улучшить его самочувствие.

Янь Чжэнмин бросил на него еще один свирепый взгляд, подвел братьев к пруду на вершине холма и остановился рядом.

– Вы оба умеете плавать? – спросил он, но прежде, чем они успели ответить, внезапно сказал самому себе. – Хотя без разницы, если не умеете. Задержите дыхание и держитесь рядом со мной. Не болтайтесь без толку, когда окажетесь в воде.

Закончив говорить, Янь Чжэнмин схватил Чэн Цяня за запястье с таким выражением отвращения и нежелания на лице, будто его заставили прикоснуться к собачьему дерьму.

Чэн Цянь никогда не касался руки, о которой заботились тщательнее, чем о ком-либо другом – даже лучше, чем о служанке, расчесывающей волосы первого старшего брата. На тех местах, какими Янь Чжэнмин держал меч или кисточку для письма, было всего несколько незаметных, не очень толстых мозолей, и сразу становилось понятно, что он не отличался трудолюбием от слова совсем.

Кроме того, на его руках не было и половины заусениц – что уж говорить о чем-то другом.

Однако вскоре эта красивая белоснежная ладонь утащила Чэн Цяня под воду.

Вода оказалась ледяной, и Чэн Цянь едва не задохнулся. Их прыжок поднял пену и множество пузырей, затруднивших поиск нужного направления. Янь Чжэнмин потащил Чэн Цяня за собой вперед.

Вскоре они наткнулись на огромный камень.

Янь Чжэнмин потянул за рукав Чэн Цяня, использовав его вместо тряпки, чтобы вытереть мох и водоросли со скалы, и их взглядам открылась маленькая фигурка Большой Медведицы. Янь Чжэнмин ощупал камень вокруг ковша, затем куда-то нажал большим пальцем.

Знающим астрономию и умеющим читать гороскопы было бы понятно, что местом, куда надавил Янь Чжэнмин, была Дубхе – вторая по яркости звезда в созвездии Большой Медведицы. Внезапно каменные ворота с грохотом открылись. Чэн Цяня почти унесло бурлящим потоком. Он вцепился в камень руками и ногами, и изо всех сил рванулся вперед.

Но вскоре Чэн Цянь с удивлением обнаружил, что стоит на земле.

За каменными воротами находился узкий проход. Минуя толщу воды, он уходил глубоко в землю. Вода казалась отрезанной чем-то невидимым и неосязаемым, что делало проход похожим на прозрачную трубу, торчащую под озерной гладью. Капли стекали по телу Чэн Цяня, сливаясь вместе; что-то удерживало брызги снаружи, не давая им выплеснуться.

Под ногами у них, вглубь долины, тянулись ступени, по которым одновременно мог пройти только один человек.

Янь Чжэнмин сжал в руке свой ослепительно-яркий меч. Очевидно, он не хотел никого раздражать, потому держал меч в ножнах, но наготове.

Лестница казалась бесконечной. Стоило им спуститься ниже, как стало невыносимо холодно и темно.

Ли Юнь, молчавший всю дорогу, не смог больше сдерживать себя и спросил:

– Он… Как же младший брат попал сюда? Не думаю, что у него хватило смелости в одиночку зайти так далеко.

Эти вопросы терзали и Чэн Цяня тоже. Насколько ему было известно, этот неудачник боялся даже собак, у него определенно не нашлось бы такого доблестного исследовательского духа, даже ради умения чувствовать энергию.

– Чушь. Вечером первого и пятнадцатого дней тысячи монстров стремятся на поклон к луне, и каменные ворота широко распахиваются. Тогда долина определенно выглядит не так, как сейчас, – снисходительно сказал первый старший брат. – Подумай дважды, прежде чем произносить глупости.

Его слова, будто пощечины, заставили обоих младших братьев замолчать.

Внезапно Янь Чжэнмин замер, застав Чэн Цяня врасплох. Тот в мгновение ока врезался в его спину.

Чэн Цянь едва доставал до груди Янь Чжэнмина. Потому Янь Чжэнмин протянул руку и без особых усилий остановил его.

Аромат орхидей от тела первого старшего брата, был такой сильный, что даже холодная вода не смогла его смыть, вызвал у, едва не задохнувшегося Чэн Цяня, желание чихнуть. Потом он услышал треск. Посмотрев вниз, Чэн Цянь обнаружил, что первый старший брат разорвал его вымазанный в грязи рукав.

Янь Чжэнмин сказал с праведным отвращением в голосе:

– Почему ты до сих пор это носишь? Разве оно недостаточно грязное?

Как будто это не он запачкал рукав Чэн Цяня!

Насильно сделанный «обрезанным рукавом», Чэн Цянь внезапно почувствовал, что его первый старший брат вовсе не похож на молодую девушку – если бы такая дерзкая девушка действительно существовала на свете, ее бы ни в коем случае нельзя было выдавать замуж.

Каменные ступени закончились, прежде чем братья успели это заметить. Прямо перед ними оказался вход в пещеру, высотой с двух взрослых мужчин. Дверь, что должна была быть наглухо заперта, на деле оказалась широко распахнута, открывая жуткий вид на темный угол внутри.

– Странно, – выдохнул Янь Чжэнмин. – Цзыпэн чжэньжэнь не закрыла дверь?

Люди и чудовища были абсолютно разными. Янь Чжэнмин лично ненавидел всех этих волосатых и пернатых тварей; он не думал, что человеческое существо без перьев примут здесь с распростертыми объятьями. Пещера изначально создавалась не самым уютным местом, а сегодняшние аномалии беспокоили даже, обычно невнимательного, Янь Чжэнмина.

Секунду поколебавшись, Янь Чжэнмин сделал шаг внутрь, и тут же сладковатый запах ударил ему в лицо. Своим острым обонянием он почувствовал слабый намек на кровь.

На каменной стене было выгравировано перо, но прямо сейчас отпечаток казался очень размытым и тусклым, а хвост почти невидимым. Даже без всякого здравого смысла легко напрашивался вывод, что владелец этого отпечатка сейчас не в лучшей форме. Однако проблема заключалась в том… приближался ли конец ее предопределенной жизни или она просто была серьезно ранена?

Цзыпэн чжэньжэнь была чудовищем с огромными магическими силами и с опытом самосовершенствования более чем в восемьсот лет. В обычное время никто не смог бы проникнуть внутрь так легко, не потревожив ее бдительность. Чтобы не рисковать, Янь Чжэнмин замолчал.

Он обернулся и показал жест «Тише!» своим надоедливым младшим братьям. Затем Янь Чжэнмин крадущейся походкой подошел к еще одной внутренней двери и осторожно повернул ручку.

На полпути он остановился, словно что-то неожиданно пришло ему в голову, а затем сердито зашипел на Ли Юня и Чэн Цяня:

– Оставайтесь там! Разве вы не видите, что я делаю, или хотите встать здесь и послужить живой мишенью?!

Чэн Цянь и Ли Юнь немедленно попятились в сторону.

Янь Чжэнмин несколько раз подергал ручку, пока она, наконец, не поддалась.

Раздался писк.

Каменные ворота издали звук, настолько жуткий, что у Чэн Цяня по всему телу пробежали мурашки. Сильный запах крови заполнил его сознание, и вскоре Чэн Цянь услышал зловещий вой ветра. Но прежде, чем он успел предупредить старшего брата, краем глаза он уловил отблеск.

Это был меч Янь Чжэнмина, настоящий, острый меч, который сверкал так ярко, что почти горел. Поток сырого воздуха потянулся к нему, кружась и вращаясь в тесной пещере.

К сожалению, ничтожная сила юноши была абсолютно смешна в глазах огромного монстра, он походил на муравья, пытавшегося свернуть гигантское дерево. Прежде чем Янь Чжэнмин успел вытащить оружие, он почувствовал ужасное давление, и часть его ладони, между большим и указательным пальцами, сильно обожгло. Его изнеженные, хорошо сохранившиеся руки никак не могли выдержать такой боли, словно бы их разрывали на части. Он попытался дважды, но, в конце концов, невольно ослабил хватку.

Меч с лязгом упал на землю. Янь Чжэнмин отшатнулся на несколько шагов назад, а его рука, державшая оружие, онемела.

Трое юношей с удивлением уставились на землю и увидели, что рядом с холодным лезвием лежало перо, подбросившее его в воздух.

Ужасающая тишина начала давить на уши с удвоенной силой. Чэн Цянь заметил, каким мертвенно-бледным стало лицо его первого старшего брата.

Немного погодя, Янь Чжэнмин отряхнулся и сказал, нахмурившись:

– Янь Чжэнмин, ученик клана Фуяо, явился по приказу своего учителя, чтобы поприветствовать Цзыпэн чжэньжэнь.