Текст книги "Лю Яо: Возрождение клана Фуяо (СИ)"

Автор книги: Priest P大

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 78 страниц)

Ты ведь знаешь, как хорошо я к тебе отношусь?

Сидя внутри «горчичного зернышка», Янь Чжэнмин вздохнул и бросил взгляд на маленькую птичку, с любопытством устроившуюся на плече Чэн Цяня. Они вместе с Лужей изучали свиток Управления небесных гаданий и пока не собирались его отдавать.

Янь Чжэнмин опустил голову и медленно прикрыл глаза, устало потерев пальцами переносицу.

У юноши с детства были изящные брови, будто нарисованные кистью художника. Но даже с закрытыми глазами он не был похож на каменную статую.

Весной горные ручьи шумели особенно громко, и повсюду разлетался приятный цветочный аромат.

Осенью вода уходила, оставляя на камнях свои следы.

– Что тебе сказал Сяо Цянь, пока вы были во владениях внутреннего демона? – спросил Ли Юнь.

Янь Чжэнмин слегка изменился в лице.

– Ох! – тут же догадался Ли Юнь, одарив Янь Чжэнмина до неприличия пристальным взглядом. – Глава клана, не продавай себя за бесценок¹. Вот уж кому действительно не повезло в жизни, так это мне! Мне почти никогда не удавалось получить желаемого. Только посмотри, каким ты стал красивым...

¹ 得便宜卖乖 (dé piányí màiguāi) – о необходимости выставить себя в наилучшем свете, чтобы получить нечто хорошее. Часть фразы 东西卖得非常便宜 (dōngxī mài dé fēicháng piányí) – вещь пошла за бесценок. 

Ли Юнь на мгновение замолчал и задумался, подбирая нужные слова, а после продолжил:

– ... в штаны наделать можно.

Янь Чжэнмин благоразумно промолчал.

Даже будучи ярым блюстителем чистоты, Янь Чжэнмин стойко сносил все бесполезные выходки этого негодяя Ли Юня, но подобной грубости он стерпеть не мог.

Он чувствовал, что если продолжит разговаривать с этим человеком, то непременно запачкает свой язык, сорвавшись на откровенную брань.

– Как медленно! – Ли Юнь вскинул руки над головой и принялся раскачиваться из стороны в сторону, потрясая в воздухе влажным от свежих чернил листком бумаги. Когда чернила подсохли, юноша аккуратно разгладил листок, сунул его себе за пазуху и с видом крайнего удовлетворения похлопал себя по груди.

Вдруг, он хмыкнул и сказал:

– Побьешь меня? Лучше бы тебе хорошенько подумать перед этим. Старший брат, помни, теперь ты полностью в моих руках. Тебе следует быть добрее ко мне, иначе ты разобьешь хрупкое сердце младшего брата. Ах, тогда эта записка может попасть к Сяо Цяню!

Что толку от такого младшего брата?

«Откормить бы тебя и подать к столу на Новый год», – мрачно подумал Янь Чжэнмин.

Чэн Цянь понятия не имел, что произошло между этими двумя. Взяв из рук притворявшегося незнакомцем Чжэши свиток, юноша почувствовал себя крайне странно.

Чжэши знал, что Чэн Цянь по какой-то причине вернулся к жизни, но сегодня он впервые за долгое время увидел его своими собственными глазами.

Он обеими руками передал юноше второй свиток и молча посмотрел на Чэн Цяня. Чжэши стоял ко всем спиной, и никто не мог увидеть, как покраснели его глаза. Внезапно, он сделала шаг назад, почтительно сложил руки и низко поклонился Чэн Цяню. Когда он снова поднял голову, выражение его лица вновь было таким же, как раньше. Спокойным и непоколебимым.

Когда Янь Чжэнмин был ребенком, ему невозможно было угодить. Среди всех его слуг Чжэши был самым внимательным. Чэн Цянь помнил, что он никогда не отличался особой разговорчивостью, и был не таким сердечным, как Сюэцин. Он всегда старался быть аккуратным, словно бы это повышало его чувство собственной значимости. С годами он не сильно изменился. Еще вчера он только и делал, что стоял за спиной старшего брата, подавал чай и протирал скамейки, а теперь... даже если вещи остались прежними, то люди – нет.

Когда Чэн Цянь забрал у него свиток, Чжэши спокойно спрятал руки в рукава. Сохраняя безжизненное выражение лица, Чэн Цянь развернул один из них, но обнаружил, что тот был совершенно пуст. Внутри находилась лишь печать истребителей демонов.

Управление небесных гаданий выслало им два свитка, а это значит, что от клана Фуяо требовалось прислать двоих человек.

Чэн Цянь натянуто усмехнулся и обратился к Чжэши:

– Так благородного господина У прислали сюда пересчитать людей? Похоже, он способен справиться с любым делом. Ни одна рыба не ускользнет из его сетей.

Вдруг, где-то поблизости раздался грохот барабанов, и у подножия горы Тайинь, словно из воздуха, вырос искусственный барьер.

Массив десяти сторон²!

² В буддизме обозначает десять сторон света: юг, север, восток, запад, юго-восток, северо-восток, юго-запад, северо-запад, а также верх и низ. 

Внезапно, послышался громкий голос У Чантяня:

– Друзья, все, кто получил печать истребителей демонов, пожалуйста, отдохните как следует, чтобы с полными силами присоединиться к нам в сегодняшней битве! Господин Тан, прошу, подойдите сюда.

Лужа и Чэн Цянь вернулись к «горчичному зернышку», но сидевшие внутри Ли Юнь и Янь Чжэнмин остались неподвижными.

Однако стоило только Чэн Цяню подойти ближе, как Янь Чжэнмин первым поприветствовал его:

– Сяо Цянь, иди сюда.

Чэн Цянь с сомнением посмотрел на юношу, опасаясь, что вновь сделал что-то не так. В противном случае, чем же он заслужил, что его старший брат решил добровольно выразить кому-то свое расположение?

К счастью, такие вещи не слишком волновали Чэн Цяня.

Войдя следом, Чжэши охотно протянул им два кольца. Ли Юнь тут же взял одно из них, огладил пальцами и, наконец, нашел то, что было сокрыто внутри. Легко надавив на оправу, юноша увидел, как сердцевина кольца открылась.

Внутри изысканного украшения находилось маленькое карманное зеркальце.

С облегчением вздохнув, Ли Юнь аккуратно протер зеркальце и увидел, что его гладкая поверхность испускала слабый свет, а внутри, казалось, мелькали тени. Быстро разыскав кусочек рисовой бумаги, Ли Юнь заставил свет от зеркала упасть на белый лист. По листу тут же побежали слова: «Кто-то замыслил недоброе...»

Строка вспыхнула, наконец, складываясь воедино. Потом к ней добавилась еще одна и еще:

«Кто-то замыслил недоброе. Когда я подсчитал количество духовных камней, необходимых для создания Массива десяти сторон, их, почему-то, оказалось намного меньше. Я не знаю, кто это сделал. Вокруг не было никаких следов. Те, кто за этим стоит, явно стремились уничтожить духовные камни. Либо они тайно изменили Массив десяти сторон, либо где-то неподалеку создали что-то еще. Однако мой уровень самосовершенствования оставляет желать лучшего, как бы я не старался, я так и не смог ничего найти. Этот человек поистине талантливый мастер маскировки. Кроме того, среди девяти мудрецов «кошмарных путников» есть люди У Чантяня, но я не смог выяснить, кто они. Внутри этого кольца спрятано зеркало. Когда окажетесь внутри массива, просто разбейте его и сможете увидеть истинную суть вещей. Я очень спешил и мог что-нибудь упустить, потому, пожалуйста, будьте осторожны».

Между противниками раскинулся Массив десяти сторон. Управление небесных гаданий и темные заклинатели выжидающе смотрели друг на друга. Вызванный свидетелем Тан Чжэнь подтвердил, что в массиве не было ни единого изъяна.

– Вероятно, что за пределами этого массива есть еще один, намного больше, – нахмурившись, произнес Ли Юнь. – Но разве это не странно? Если они собираются драться честно, какой толк создавать еще один массив? Если темным заклинателям удастся одержать верх, вторая печать тут же придет в движение и атакует их. Тогда Управление небесных гаданий нарушит кровавую клятву. Того, кто нарушит клятву, ждет десятикратное воздаяние. Это значит, что если их противник получит тысячу ударов, они получат восемьдесят тысяч. Если только... если только этот внешний массив действительно нацелен на демонов.

Он не должен был атаковать темных заклинателей, он был построен специально, чтобы обрушиться на их противников.

Янь Чжэнмин постучал веером по краю листа и сказал:

–  Эта кучка завистливых святош ринется в массив, чтобы благополучно там умереть. А тот, кто в конце концов одержит верх, угодит в ловушку внешней печати. Звучит знакомо, не правда ли?

– Знакомо? – переспросила Лужа.

– Похоже на ядовитого паразита³, – ответил Янь Чжэнмин.

³  蛊 (gǔ) – ядовитая тварь (последняя из оставшихся в сосуде и насыщенная ядом всех остальных, пожранных ею); ядовитый паразит (в организме человека).

Лужа вздрогнула. Даже будучи птицей, она все равно жутко боялась насекомых. Это было просто поразительно. Чувствуя, как по коже побежали мурашки, девушка спросила:

– Но разве это сейчас был не У Чантянь? Им что, совершенно плевать на него?

– Управление небесных гаданий бьется как петухи с вороньими глазами⁴. Их силы слишком разные, – Чэн Цянь скрестил руки на груди и продолжил, – Если мы хотим прорваться, нам нужно хорошенько подготовиться. Я мало знаю о массивах, я не смогу разгадать такую сложную комбинацию.

⁴ 乌眼鸡 (wūyǎnjī) – петух с вороньими глазами (обр. о ненавистнике, ревнивце, злобном противнике).

– На меня не смотри, я тоже не смогу, – отозвался Янь Чжэнмин.

Ли Юнь схватился за голову и пробормотал:

– Зато я... Ах, но ведь я буду снаружи, я ничем не смогу вам помочь.

– Это не проблема, – бросил Янь Чжэнмин, – У тебя еще осталась Золотая Жабья Жидкость? Выпей миску и я смогу пронести тебя в рукаве.

Сказав это, он живо представил, как самолично понесет жабу, и тут же взял свои слова обратно:

– Забудь об этом, вряд ли нам это удастся.

Ли Юнь ехидно усмехнулся. Он был вне себя от ярости.

Янь Чжэнмин на мгновение замолчал и, нисколько не изменившись в лице, одарил юношу предупреждающим взглядом.

– Впрочем, раз уж ты не желаешь пойти с нами, тогда придумай что-нибудь другое, – заключил он.

– Пусть я и не могу туда войти, но есть кое-кто еще, – серьезно произнес Ли Юнь.

Стоило ему только сказать эти слова, и дальше можно было уже не продолжать. Каждый из них прекрасно понимал, о ком идет речь. Лишь Хань Юань достаточно хорошо овладел искусством создания массивов, лишь он мог знать, что ждет их внутри.

Чэн Цянь на мгновение замолчал, а после тихо произнес:

– Словно бы и... нет, нельзя. Боюсь, мы не сможем договориться.

Пусть Хань Юань и не желал с ними сотрудничать, но каждый из них в душе все еще ему доверял. Даже находясь в другом лагере, он все равно был «своим».

Янь Чжэнмин вздохнул и сказал:

– Если у тебя есть что-то еще, так доставай.

Знамя истинного дракона, собранные со всего света могущественные заклинания, всевозможные снадобья, жемчужина ночи, насекомые проводники и многое другое. Он постоянно что-то собирал.

Янь Чжэнмин осмотрел свою коллекцию и подробно объяснил Чэн Цяню, как пользоваться некоторыми предметами. Он был слегка взволнован. Пусть в этот раз он и не пошел по миру, но потерял достаточно крови. После такого Управление небесных гаданий просто обязано было возместить им ущерб.

– Если и дальше будешь проигрывать, мы потеряем все, что имеем, – сказал Янь Чжэнмин. – Когда все это закончится, давайте воспользуемся суматохой, чтобы получить как можно больше прибыли.

Сильнейший заклинатель меча целыми днями только и думал, что о деньгах. Какое несчастье.

Но не успели они и глазом моргнуть, как наступил вечер⁵.

⁵ 子时 (zǐshí) – первый большой час суток (от 11ч. вечера до 1 ч. ночи).

В ночи Массив десяти сторон казался еще таинственней.

Хань Юань встал во главе отряда и увидел позади себя длинную тень огромного разъяренного дракона. Все огни вокруг разом погасли, не на шутку перепугав заклинателей. Половина лица Хань Юаня оказалась скрыта в тени. Юноша склонил голову и самонадеянно ухмыльнулся.

Девять мудрецов из «кошмарных путников» последовали за ним, и группа чуждых друг другу⁶ темных заклинателей первой вошла в массив.

⁶ 貌合神离 (mào hé shén lí) ― на вид ― вместе, сердцем ― врозь (поддерживать видимость хороших отношений; чужие друг другу).

Когда десять человек оказались внутри, у края массива вспыхнули десять свечей. Прочное железное основание, на котором они стояли, заволокло черным туманом. Вырезанный на свечах  дракон внезапно ожил, демонстрируя опасные клыки, и черный туман устремился в небо.

Ночью в горах был сильный ветер, но пламя свечей все равно тянулось вверх. Когда сквозняк налетел на них, они остались неподвижными.

В этот момент к массиву начали стягиваться всевозможные заклинатели, получившие на руки свитки. Все они сильно отличались друг от друга, но кое-что у них все же было общим – совершенно равнодушные лица. Никто из них не смотрел на стоявшего впереди У Чантяня. Каждый шел сам по себе.

Когда они переступили границу массива, в соседнем ряду, одна за другой, вспыхнули еще десять свечей. Эти свечи были намного проще. Обычные, белые, они кренились куда-то в сторону, будто плакальщики на могиле усопшего.

Как только Чэн Цянь собрался сделать шаг, Янь Чжэнмин внезапно остановил его:

– Подожди.

С этими словами он поднял руку, стянул с волос Чэн Цяня старую ленту и вынул из рукава новую. Затем он, как самый обычный человек, взял ленту и принялся аккуратно собирать волосы юноши. Когда он закончил, от «Нитей марионетки» не осталось и следа.

Янь Чжэнмин какое-то время смотрел на Чэн Цяня, и его сердце бешено колотилось от желания обнять его. Однако, стоя посреди толпы, ему оставалось лишь молча заложить руки за спину.

– Я думаю, что в Массиве десяти сторон может быть несколько выходов, – сказал он, – когда окажемся внутри, мы можем разминуться. Ты должен быть осторожен... Ты ведь знаешь, как хорошо я к тебе отношусь? С этого момента больше меня не зли.

Чэн Цянь поднял на юношу глаза и подумал о том, что сегодня его старший брат какой-то слишком уж разговорчивый. Если так пойдет и дальше, то «императрица Янь» вскоре превратится в «барышню Янь».

... Но, чтобы вновь не разозлить его, Чэн Цянь решил благоразумно промолчать.

Когда они проходили мимо У Чантяня, тот внезапно прищурился и окликнул Янь Чжэнмина:

– Глава Янь, пожалуйста, подождите.

Янь Чжэнмин оглянулся на него, вскинул бровь и, ухмыляясь, покрутил в руках бамбуковый веер.

– Хотите дать нам совет?

У Чантянь сказал:

– Мой младший, Ю Лян, с того самого дня, как он вошел в Дао через меч, он усердно трудился не покладая рук. Он не давал себе никаких поблажек. Но он никогда раньше не сталкивался с подобными вещами, он еще слишком юн. Ежели главе Яню кажется, что его способности неплохи, прошу вас, когда этот У пожертвует собой, можете ли вы позаботиться о мальчике вместо меня?

По правде говоря, Янь Чжэнмин немало симпатизировал этому молодому и буйному заклинателю меча. В конце концов, мечники с изначальным духом были огромной редкостью. За исключением такого невероятного таланта, как он сам, все они в основном имели твердый характер и редко предавались бесполезным мечтаниям.

Однако он никак не выразил свою симпатию и лишь холодно ответил:

– Когда это клан Фуяо превратился в свалку старья? Кроме того, сейчас мы разорены и вряд ли осмелимся окунуть палец в котел супа⁷ талантливейших учеников Управления небесных гаданий. Неужели то, что случилось с Гу Яньсюэ не стало для вас уроком?

⁷ 染指 (rǎnzhǐ) – окунуть палец (в котел с супом) (обр. в знач.: а) пристроиться к чужому пирогу, урвать кусочек.

Сказав это, он даже не взглянул на У Чантяня и спокойно потянул Чэн Цяня вперед.

– Идем.

Но Чэн Цянь не мог удержаться от взгляда. Когда заклинатели говорили о смерти, они часто использовали слово «почить», или самое банальное, «умереть», «покинуть этот грешный мир». Но редко от кого можно было услышать выражение «пожертвую собой».

Это казалось странным.

Чэн Цянь и Янь Чжэнмин шли прямо друг за другом, но, стоило им только войти в массив, как они тут же потеряли друг друга из виду. Как и предполагал Янь Чжэнмин, в Массиве десяти сторон было несколько выходов.

Внутри было так тихо, что можно было услышать стук собственного сердца. Место, в котором оказался Чэн Цянь, напоминало мрачный и темный гроб. Всего четыре стены, в одной из которых виднелся темный узкий проход. Казалось, это была дорога в никуда, впереди которой открывалась самая настоящая черная дыра.

Чэн Цянь крепче сжал Шуанжэнь и двинулся по узкой дорожке.

Вдруг, в темноте мелькнул проблеск света, и юноша остановился, только чтобы увидеть сбоку от себя безмолвно стоящую фигуру.

Темный заклинатель?

Чэн Цянь нахмурился. Юноша приветственно сложил руки и учтиво поклонился. Стоявшая поблизости фигура молча повторила за ним. Успокоившись, Чэн Цянь отозвал назад свое сознание. Больше здесь никого не было.

С минуту поколебавшись, Чэн Цянь сделал еще несколько шагов вперед, но в окружавшей его темноте раздавались лишь его собственные шаги. У юноши волосы встали дыбом. Чэн Цянь сжал пальцы и на его ладони вспыхнул холодный огонек. Пространство вокруг тут же озарилось светом.

Неподалеку от него было зеркало.

Кто знал, из чего оно было сделано, но оно совершенно точно отличалось от обычных бронзовых зеркал. В его гладкой поверхности почти полностью отражалась человеческая фигура. Чэн Цянь редко смотрелся в зеркала, не говоря уже о том, чтобы так пристально себя рассматривать.

На ладони его отражения тоже светился маленький огонек, но странная поверхность не рассеивало свет, как это делали обычные бронзовые зеркала.

Как оно здесь оказалось?

Пока он раздумывал над этим, его отражение внезапно сдвинулось с места!

«Он» медленно поднял голову и улыбнулся Чэн Цяню. Уголки его губ поползли вверх, принимая зловещее выражение, но глаза юноши остались неподвижными. Темные зрачки казались бездонными омутами.

Чэн Цянь застыл.

Он впервые осознал, что может быть настолько пугающим.

Но страх есть страх. Недолго думая, Чэн Цянь выхватил Шуанжэнь и направил лезвие прямо в зеркало.

Но вдруг произошло нечто совершенно неожиданное. Отражение внезапно вырвалось на свободу. Его рост, его одежда... и даже небольшая рана, оставленная на шее юноши «Массивом истребителей демонов», были абсолютно одинаковыми!

Но еще хуже было то, что в руках у него был точно такой же клинок!

Зеркало позади ожившего отражения разлетелось на куски, однако, это ничуть его не остановило.

Это кто-то из девяти мудрецов? Что это за странная техника?

В следующее же мгновение два одинаков клинка встретились, издавая неприятный лязг. Даже движения этого человека были такими же, как если бы их учил один мастер!

Однако сердце Чэн Цяня оставалось спокойным. Он знал, на что способен человек перед ним. Он был слабее него. Его навыки оставляли желать лучшего, и аура клинка была совсем иной. Это странное зеркало было творением темного заклинателя. Человек перед ним лишь надел на себя маску.

Пропустив удар, отражение покачнулось и рухнуло на землю, холодно уставившись на Чэн Цяня. Из середины его лба заструился черный дым, заставив юношу скривиться. Чэн Цянь рассчитывал на быструю победу, но внезапно все вокруг утонуло в ярком свете.

Прямо перед ним возникли несколько укрытых черной тканью рядов. Ткань скатилась вниз, обнажая около дюжины больших зеркал. Все они были повернуты друг к другу. Это было по-настоящему опасно... они могли создать бесчисленное множество отражение!

Чэн Цянь почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Вдруг, он услышал журчание, будто что-то пыталось выбраться из воды. Затем он увидел, как из зеркал вышла целая толпа его отражений, с такими же мечами в руках. Но журчание не прекратилось, и уже через мгновение вокруг юноши образовалось целое море людей.

Чэн Цянь лишился дара речи.

Этот темный заклинатель должен был достаться его брату! Может это вылечило бы его дурацкую привычку часами торчать у зеркала!

Глава 89. Если вступишь на Темный Путь, потеряешь совесть

Несколько десятков мечей давили на юношу со всех сторон, все они были как две капли воды похожи на его клинок. В гробоподобном пространстве стало невероятно холодно, казалось, мороз распространился повсюду.

Чэн Цянь угодил в затруднительное положение, Шуанжэнь в его руках, казалось, стал намного меньше.

Клинок прилива поднял яростные волны.

Воля меча закружилась в воздухе, разбрасывая в стороны иллюзорный снег, и тут же уперлась в невидимую крышку, силясь сдержать натиск десятков мечей. Вдруг, темноту сотряс невероятный шум, брызнули искры, и отражения сразу же бросились врассыпную.

Чэн Цянь не мог позволить им окружить себя. Все его тело обратилось в молнию, Шуанжэнь ни на миг не останавливался. Он ответил им девятью шагами «Слабости». Тень его меча превратилась в неуловимого призрака, и уже через мгновение юноша оказался в самом центре толпы.

Отражения стояли слишком близко друг к другу, они не могли приблизиться к нему. Каждый из них тащил другого назад.

Внезапно, Чэн Цянь взвился в воздух. Легко перехватив Шуанжэнь, он дал волю ауре меча. Юноша взмахнул рукой, и больше дюжины зеркал тут же разбились вдребезги. Из каждого вылетело облачко черного дыма, неспешно собираясь воедино.

Но Чэн Цянь не желал просто так отпускать его. Когда зеркала разбились, множество отражений разом «лишились крова». Словно безумные, они в отчаянии бросились на юношу. Одно из отражений налетело на Шуанжэнь, оказавшись разрубленным пополам, но не остановилось.

Как назло, они преградили Чэн Цяню путь. Когда он снова поднял глаза, черный дым уже исчез.

Однако отражения никак не желали сдаваться, и схватка быстро превратилась в кровавую бойню. Несколько мгновений спустя Чэн Цянь имел радость любоваться на «обезглавленного себя», «безрукого себя», на «себя, лишившегося половины тела» и «себя со вспоротым животом»... и еще на многое, многое другое. Целая толпа расчлененных трупов.

К счастью, его тело было создано из бессердечного нефрита. Увидь нечто подобное кто-то более чувствительный, и он бы уже разрыдался от страха.

В тот момент, когда он вновь оказался в окружении множества отражений, исчезнувший черный дым снова появился в воздухе, тут же скользнув внутрь лежавшего поодаль маленького, не больше ладони, зеркальца. Ясная зеркальная гладь тут же померкла, и из темноты проступила странная улыбка.

Чэн Цянь уничтожил больше десятка отражений. Кровь забрызгала ему лицо, она была теплой и пахла как настоящая.

Последним ударом меча он пригвоздил одно из отражений к земле. От холода ледяного клинка на лице несчастного образовался тонкий слой инея. Он распахнул глаза, как две капли воды похожие на глаза Чэн Цяня. В его жестоком взгляде, казалось, мелькнула какая-то странная насмешка. По спине Чэн Цяня пробежал холодок.

В этот момент из лежавшего в стороне маленького зеркальца снова вырвалось облако черного тумана. Туман тут же ринулся к Чэн Цяню, окутав юношу, словно рыболовная сеть. Тьма проникала в его кости, сковывая каждый сустав.

Чэн Цянь так и застыл, с пригвожденным к земле отражением под ногами. Он не мог пошевелиться.

Позади него мелькнул расплывчатый силуэт, и юноша услышал невнятный голос.

– А, ты тот выдающийся мастер из клана Фуяо?  Мне знаком этот клинок. Это «меч несчастной смерти».

Пока он говорил, перед Чэн Цянем появилась бедная рука, и тут же потянулась к Шуанжэню. Но вдруг, словно испугавшись исходящего от меча холода, незнакомец внезапно отступил.

Он прошептал с улыбкой:

– Ты и в самом деле удивительный, брат Чэн. Я слышал, что ты в одиночку устроил в Чжаояне большой переполох и даже убил главу клана Радости. Теперь эти развратники жаждут мести.

Черный туман окутывал Чэн Цяня, повинуясь рукам темного заклинателя. Его глаза с жадностью смотрели на юношу. Он снова улыбнулся и произнес:

– Эти зеркала были основой моего самосовершенствования!

 С этими словами он потянул огромную, сотканную из тьмы сеть обратно на себя, желая вырвать изначальный дух Чэн Цяня из его тела.

Но сеть не поддалась, и темный заклинатель резко изменился в лице.

– Что?!

Черные нити быстро покрывались инеем. Обездвиженный Чэн Цянь поднял руку и сбросил с себя сковавшие его путы. Заледеневшая ловушка лежала в его ладони так, словно и вовсе не имела веса.

Чэн Цянь медленно произнес:

– Ты слышал, что я принес беду в Чжаоян, но не слышал о том, что я... не совсем человек?

Но темный заклинатель, похоже, не знал, что значат слова «не совсем человек». Чэн Цянь вытянул руку, и замерзшая сеть внезапно превратилась в кнут. Юноша развернулся к противнику лицом и размахнулся. Темный заклинатель был так потрясен, что тут же превратился обратно в черный туман. Он взвился вверх и приземлился в нескольких шагах от Чэн Цяня.

Воля Шуанжэня была подобна нарыву на кости. Холодное лезвие полнилось жаждой убийства, что было особенно жутко в окружении окровавленных, растерзанных в клочья трупов.

Заклинатель так испугался, что попытался было убежать, но внезапная вспышка разрезала темноту, едва не зацепив его самого. Несчастный остановился, переводя дыхание, но в следующее же мгновение тысячи ледяных лезвий окружили его, заключив в ловушку.

Заклинатель оглянулся и увидел лицо Чэн Цяня, спокойное, как многовековое ледяное озеро. Это было то, что никогда не смогли бы повторить отражения.

Он был совсем как те совершенствующиеся из легенд, которые вознеслись и стали настолько всемогущими, что горы обваливались и земля растрескалась¹. Они больше не ведали ни печалей, ни радостей.

¹ 山崩地裂 (shānbēng dìliè) – горы обваливаются, земля трескается (обр. мощный, грандиозный).

Видя, что ему некуда бежать, темный заклинатель внезапно покраснел. Его рукава вздулись, и черный туман вырвался на свободу, взмывая вверх. Все тело несчастного сделалось похожим на огромную черную бочку.

В конце концов, Чэн Цянь не ставил себе цель истреблять демонов и защищать праведный путь. Его противник, темный заклинатель, оказался весьма неплох. Он никогда раньше не видел таких методов. Когда он опомнился, было уже слишком поздно – темная Ци заклинателя просочилась в тело хозяина. В мгновение ока, несчастный разлетелся на куски, и окружившие его призрачные мечи оказались сметены взрывной волной. Даже стены Массива десяти сторон покрылись черными пятнами, брызгами крови и ошметками плоти. Откуда-то послышалось шипение.

Шуанжэнь тихо загудел, и Чэн Цянь поспешно отступил назад, подумав: «Плохо дело. Если амулет снова сломается, старший брат меня убьет».

Но в следующее же мгновение в его ладони вновь появился странный, по форме похожий на «ухо», огонек. Он так ярко сиял, что Чэн Цянь какое-то время даже не мог открыть глаза. Когда он снова смог видеть, останки темного заклинателя уже исчезли. Множество демонических совершенствующих пользовались приемами захвата тела и души. Это были поистине сложные техники.

К сожалению, этому заклинателю не повезло. После смерти тела, он угодил в железку, и его изначальный дух не смог вырваться. Окутанный белым светом, он в ужасе закричал:

– Слушай, слушай Цянь...

Но вдруг, его голос оборвался, и душа исчезла.

Чэн Цянь в недоумении застыл на месте. Он заметил, что «ухо» в его ладони снова потускнело. Мгновение спустя оно полностью растворилось в воздухе, как если бы его никогда и не существовало.

Слушать деньги? Слушать то, что впереди?… Что, черт возьми, он должен был слушать²?

²  乾 (qián) – неутомимо трудиться (совершенствоваться). Кроме того – Цянь 1-я из восьми триграмм «Ицзина», символизирует мужское начало мироздания, небо, солнце. Созвучно с 钱 (qián) – монета, деньги; и 前 (qián) – впереди. 

Ему показалось, что это просто один из артефактов массива, но он понятия не имел, какую тайну могла хранить в себе эта штуковина. Чэн Цянь втайне решил, что, когда все закончится, он обязательно спросит об этом Ли Юня или Тан Чжэня.

Сняв с пальца кольцо, которое ему отдал Чжэши, Чэн Цянь не задумываясь открыл его и посмотрел в зеркало. Внутри он увидел два ряда свечей. Одна белая свеча и свеча с драконом, символизировавшая темного заклинателя, погасли. За это время с каждой стороны погибло по человеку.

Оказывается, он был самым быстрым.

Чэн Цянь какое-то время смотрел на потухшую белую свечу. Он не знал, кто именно из тех могущественных заклинателей погиб. Каким трудным был его путь? Возможно, в нем смешались талант, трудолюбие и сообразительность, возможно, ему потребовались тысячи лет, чтобы достичь подобных высот. Неужели изначальный дух мог так просто умереть?

Внезапно ему стало очень жаль погибшего.

Чэн Цянь убрал кольцо и двинулся вперед.

– Я все еще не знаю, что там со старшим братом.

Но уже через несколько мгновений он всерьез забеспокоился об этом. Чэн Цянь горько улыбнулся и сказал:

– Неужели, именно об этом говорят: «Один день не повидаться – словно три осени прошло»?

Вдруг, в Массиве десяти сторон поднялся густой туман. Чэн Цянь пришел в себя и обнаружил, что оказался в совершенно другом месте.

Юноша принялся лихорадочно соображать: «Белая свеча погасла, а это значит, что кто-то из темных заклинателей, так же, как и я, убил своего противника. Неужели, теперь мне придется столкнуться с ним?»

Чэн Цянь едва успел остановиться, как его тут же окружила мощная темная энергия. Шуанжэнь с драконьим ревом³ покинул ножны, и как спрятанная в шелках игла, повторил движение из стиля «Поиск и преследование». С силой ринувшись вперед, он налетел в темноте на что-то огромное.

³  Крик дракона ― предвестника дождя (также обр. о звонком, громком голосе).

В этот же момент изначальный дух Чэн Цяня столкнулся с чужим изначальным духом. Не менее мощным, чем его собственный. Чэн Цянь был ошеломлен. Юноша щелкнул пальцами, и длинная тонкая полоска света озарила пространство на расстоянии в десять чжан.

Прямо перед собой он увидел тень черного дракона. Дракон приземлился рядом с ним, буквально в десяти шагах от Чэн Цяня, и принял до боли знакомый облик.

Хань Юань.

На мгновение они оба оказались в тупике.

Чэн Цянь не ожидал так скоро встретить Хань Юаня. Юноша замолчал, всерьез задумавшись над тем, как выйти из сложившегося положения. Но в его мыслях то и дело всплывал образ потухшей белой свечи.

Вдруг, Чэн Цянь осознал, что с момента его появления в башне Красной птицы и до сего дня, Хань Юань все время шел по этому пути. Неужели ни один его шаг не был запятнан кровью?

Сдадутся ли те, кто возложил на себя бремя своих наставников и братьев?

Хань Юань первым нарушил молчание и произнес:

– А я-то думал, что мне придется долго ждать, прежде чем я встречу следующего человека. Маленький старший брат, твоя жажда крови нисколько не уступает печально известным «кошмарный путникам».

Чэн Цянь снова щелкнул пальцами. На его ладони вспыхнул маленький огонек и тут же взвился в воздух, раскрывшись, словно цветок лотоса. Речной фонарь медленно поплыл над их головами, освещая темноту Массива десяти сторон, заливая все вокруг лунным светом. Чэн Цянь тут же выхватил Шуанжэнь. Холодные ножны тихо стукнулись о землю. Внезапно, юноша наклонился, сел рядом с ними и жестом поманил к себе самого ужасного монстра на свете.