Текст книги "Лю Яо: Возрождение клана Фуяо (СИ)"

Автор книги: Priest P大

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 78 страниц)

Клан уже не станет лучше

Обычно те, кто рос вместе, естественным образом становились ближе друг к другу, и в итоге между ними завязывалась крепкая дружба. Однако, это не относилось к детям на горе Фуяо. Один был слишком избалован, второй всегда хулиганил, еще один держался слишком отстраненно, а последний одевался необычайно неряшливо. Но после путешествия в Долину Демонов отчуждение между четырьмя братьями постепенно исчезло, и они начали показывать себя настоящих.

Мучунь чжэньжэнь первое время был очень благодарен им за это. Но вскоре он понял, что им стоило бы оставаться прежними.

Озорной ребенок – все еще просто ребенок, двое таких вместе напоминают тысячу уток, трое – способны перевернуть море, а уж четверо…

Мир покинул гору Фуяо.

В один день еще больше зарвавшемуся молодому господину Янь пришла в голову мысль поставить курильницы для благовоний на стол каждого младшего брата. Так Традиционный зал сутками испускал дым, будто большая кастрюля, а виновник спокойно спал в бескрайней белизне, как радостная клецка, плывущая по супу.

Ли Юнь не мог вынести вида его уютного времяпрепровождения. С очередным приливом вдохновения он достал формулу «Благовоний сладкого сна».

«Благовония сладкого сна», вне всяких сомнений, были отнюдь не так добродушны, как казалось по их названию. Говорили, что они способны создавать в сознании людей эротические фантазии, от которых те буквально сгорали.

Зная это, Хань Юань вызвался все подготовить.

Как всем было известно, Хань Юань всегда делал все шиворот-навыворот. Что вообще можно было ожидать от человека, который даже читать не умел?

Но хуже всего было то, что маленький нищий также питал страсть ко всему новому. Он смело добавил в формулу свои собственные идеи  – примешал две дополнительные специи, случайно прибавившие «Благовониям сладкого сна» наркотический эффект. Хань Юань с надеждой сунул их в курильницу, пока его первый старший брат спал.

В тот день все существа вблизи Традиционного зала сошли с ума.

Две бабочки порхали над головой учителя, хлопая крыльями, отчего казалось, что учитель носит ярчайшую шпильку.

Новый любимый питомец Ли Юня – пузатый зеленый кузнечик – пьяно выполз из клетки. В каком-то странно-замедленном темпе он плюхнулся в чернильницу Чэн Цяня. Рука Чэн Цяня, державшая занесенную над чернилами кисть для письма, замерла в воздухе. Темные пятна на его рукаве напоминали веточку темных сливовых цветов.

Учитель никогда еще не был настолько привлекателен для бабочек, что даже не мог продолжать читать священные писания. Он толкнул Лужу, забравшуюся ему на голову, чтобы поохотиться, обратно в корзину на спине. Смущенный и раздраженный, он протяжным голосом упрекнул Хань Юаня, будто лаодань, поющая в опере, и приказал ему убрать благовония.

Хань Юань нахально усмехнулся. Он достал из-под стола курильницу и уже собирался выплеснуть на нее чашку чая. Только Ли Юнь хихикнул новому взгляду своего учителя, как Чэн Цянь двумя кистями для каллиграфии подобрал кузнечика и бросил его в внутрь, ухмыльнувшись:

– Младший брат, позволь мне сделать тебе одолжение.

Ли Юнь воскликнул:

– О нет!

Но было слишком поздно. Зеленый кузнечик и чай Хань Юаня попали в курильницу для благовоний. Курильницы, принесенные сюда молодым господином Янь, украшали водонепроницаемые талисманы. При желании потушить их, воду следовало заливать через специальные отверстия и каналы. Талисманы сработали при малейшей провокации. Пламя взметнулось вверх, но кузнечик Ли Юня, на удивление, не сгорел. Он выскользнул из огня в полыхающем плаще и устремился в усы учителя, оставляя за собой в воздухе блестящую полосу искр.

Специи, добавленные в благовония, проявили себя – кузнечик сжег усы учителя, превратив их в прядь ароматных обугленных волос.

Хань Юань и Ли Юнь понесли наказание в тот же день, переписывая священные тексты двадцать раз; Янь Чжэнмин также не избежал их участи. Его заставили переписывать тексты десять раз, так как он был инициатором и с его стороны было слишком неразумно открыто наслаждаться сном на утреннем занятии. Хотя Чэн Цянь тоже сыграл свою роль, его единственного пощадили, учитывая, что он не собирался этого делать и своевременно признал свою вину.

Тем же вечером Янь Чжэнмин беззастенчиво остановил Чэн Цяня на пути обратно в Цинань.

– Маленькая медная монетка, у меня сегодня есть свободная минутка, хочешь, дам тебе несколько советов по фехтованию?

За все время общения с ним Чэн Цянь уже успел многое разузнать – когда дело доходило до еды или игр, молодой мастер Янь всегда шел первым. Но как только его просили сесть за учебу, он сразу же становился «малокровной красавицей», ворча, что у него болит все от ногтей до волос.

Только что, когда Янь Чжэнмин практиковал фехтование, он утверждал, что у него тепловой удар.

И это он-то предложил чему-то научить? Да быстрее свиньи научатся летать.

Неудивительно, что в следующий момент первый старший брат, не смущаясь, высказал свое истинное намерение:

– Увы, я вдруг вспомнил, что учитель попросил меня переписать священные писания. Хм… кажется, у меня сейчас нет свободного времени, но если бы ты мог помочь мне с этим…

Как говорится, сова не прилетает в дом без причины ¹.

¹ В Китае считают, что если сова залетает в дом, то обязательно приносит или плохие, или хорошие предзнаменования.

Чэн Цянь отказался от предложения без всяких сомнений:

– Старший брат, ты можешь просто переписать священные писания. Я не посмею утруждать тебя настолько тяжелой работой как обучение фехтованию. Боюсь, ты можешь надорвать спину.

Янь Чжэнмин пораженно замолчал.

И почему люди не могут всегда оставаться такими же, какими они привыкли быть? Лицемерно-учтивый третий младший брат уже никогда не вернется.

– Подожди! – Янь Чжэнмин не желал сдаваться. Он повернул голову и осмотрелся. Не заметив никого поблизости, он приобнял Чэн Цяня за шею и потянул на себя, тихо говоря: – Напиши для меня пару копий, а я расскажу тебе секрет.

Чэн Цянь вздохнул и со всей серьезностью ответил:

– Первый старший брат, если твой секрет – это «как завязать пояс так, чтобы он развевался на ветру», то не стоит говорить его мне.

Не говоря ни слова, Янь Чжэнмин просто воспользовался преимуществом своего роста и похитил Чэн Цяня, подхватив под руки. Он двигался так быстро, словно под его ногами дул ветер, и совершенно не походил на того, кто получил тепловой удар.

Чэн Цянь редко гулял вокруг горы. Вся его жизнь ограничивалась небольшой прогулкой от павильона Цинань до Традиционного зала.

Конечно, все это было не из-за отсутствия в нем любопытства, а из-за сильного самоконтроля. Чэн Цянь думал, что будет неприемлемо носиться вокруг, пока он не выучит что-нибудь как следует. Поэтому, несмотря на то что Чэн Цянь знал о множестве пещер, оставленных предшественниками, он никогда не посещал ни одну из них.

Янь Чжэнмин притащил его на вершину холма. Под свист ветра он отвел Чэн Цяня к камню, похожему на обезьяну.

– Вот, пожалуйста!

Чэн Цянь удивился, коротко глянув на камень.

– Это… Эта статуя воздвигнута в честь младшего брата?

– Малыш, можешь продолжать язвить сколько хочешь, но скоро ты начнешь молиться на меня, – торжественно заявил Янь Чжэнмин.

Закончив фразу, он достал платок и вытер с камня пыль, явив взгляду трещину, очерчивающую форму ворот.

Янь Чжэнмин положил ладонь на «ворота», опустил голову и на мгновение закрыл глаза. Раздался глухой скрип, после чего ворота на животе каменной обезьяны открылись. Внутри находилась темная узкая пещера со ступенями, уходящими вниз.

– Ворота может открыть только тот, кто способен накапливать энергию Ци внутри собственного тела. Если ты не решишь умолять учителя, никто, кроме меня, не сможет впустить тебя внутрь.

С этими словами Янь Чжэнмин наклонился и вошел в проем.

Чэн Цянь медленно и неохотно последовал за ним. Он не был особенно заинтересован, потому спросил без энтузазма:

– Что это за место?

– У него нет названия, но учитель говорит, что это библиотека, – ответил Янь Чжэнмин, прокладывая путь.

Чэн Цянь был озадачен.

С обеих сторон своды пещеры украшали вырезанные знаки. Выглядело все так, будто они могли чувствовать вошедших людей. С каждым их шагом, стены, изначально темные, начинали испускать тусклый свет, не ослепительный, но достаточно яркий для того, чтобы разглядеть путь.

– Здесь находится обширная коллекция древних книг и документов, передающихся по наследству вот уже тысячи лет. Не считая священных писаний из разных школ, которые учитель обожает больше всего, здесь есть описание множества методов самосовершенствования и техник владения мечом, – если бы у Янь Чжэнмина был хвост, он бы сейчас стоял торчком. – Маленькая медная монетка, если ты поможешь мне с поручениями учителя по переписыванию священных текстов и правил клана… Я могу открывать ворота для тебя каждые десять дней, что насчет этого?

Пока Янь Чжэнмин говорил, они закончили идти. Запах старой бумаги заполнил ноздри. Чэн Цянь сомневался, потому спросил:

– Если все так, то почему я никогда не видел, чтобы старший брат спускался сюда?

– Не откусывай больше, чем можешь прожевать. Сейчас я сосредоточен на освоении техники владения деревянным мечом Фуяо. Я легко отвлекаюсь, если изучаю одновременно больше нужного, – строго ответил Янь Чжэнмин.

На освоение одного стиля у Янь Чжэнмина ушло семь или восемь лет, и ему действительно хватило наглости сказать это…

Узкий темный проход внезапно вывел их на открытое пространство. Огромная пещера предстала перед глазами во всей красе. Стеллажи с книгами величаво тянулись от земли до самого верха. Груда табличек, бамбуковых дощечек, шкур и бумаги были аккуратно распределены по категориям, включая в себя методы самосовершенствования, техники владения мечом, самые разные обманные трюки, а также путевые заметки об известных горах и великих реках.

В глубине пещеры находился проход, ведущий еще ниже.

– Всего в библиотеке девять этажей со множеством коллекций. Формулу, которую использовал Ли Юнь, я украл отсюда, когда приходил убираться. Тц, бездельник… Кстати, медная монетка, так что ты там решил про переписывание текстов для меня? – спросил Янь Чжэнмин, сложив руки за спиной.

Чэн Цянь почувствовал себя мышкой, падающей в горшок с рисом, – это точно соответствовало его желаниям.

Он еще никогда не находил первого старшего брата настолько приятным для глаз. Чэн Цянь готов был ответить согласием на все, даже на предложение выйти замуж за Янь Чжэнмина, не говоря уже о том, чтобы переписывать священные тексты!

С этих самых пор Чэн Цянь начал еще более уединенную жизнь. Он не только усердно учился, но и тратил каждую минуту своего свободного времени на все возрастающее число наказаний первого старшего брата, успевая при этом переваривать книги, которые читал в библиотеке глубокой ночью.

Янь Чжэнмин, как и обещал, каждые десять дней открывал ворота. Жадность Чэн Цяня дошла до того, что ему бы хотелось держать в уме всю библиотеку. Каждый раз он поглощал несколько отрывков, а следующие несколько дней тратил на то, чтобы осознать их.

Такие полные дни заканчивались очень быстро. И целый год, будто вспышка, пронесся вместе со сменой сезонов.

В течение этого года Небесное Чудовище, Лужа, проявило свою нечеловеческую сторону – она научилась ползать, ходить и прыгать намного раньше времени. Хоть ей и исполнился всего год, ее рост уже сравнялся с ростом трех– или четырехлетней смертной девочки.

Чэн Цянь с неисчерпаемым упорством продолжил регулярно посещать библиотеку. Между тем его почерк улучшился, становясь все больше и больше похожим на иероглифы с каменных ворот у горной гряды; Чэн Цянь даже научился копировать почерк Янь Чжэнмина.

Поначалу Янь Чжэнмин думал, что Чэн Цянь украдкой возьмет несколько книг или рассказов про обманные трюки, как сделал Ли Юнь. Но, к его большому удивлению, однажды Янь Чжэнмин мельком увидел, как Чэн Цянь со всей серьезностью читает о путях самосовершенствования и техниках фехтования.

Янь Чжэнмин, ничего не стоящий первый старший брат, на основе этого сделал вывод – медная монетка сошел с ума.

Чэн Цянь на горе Фуяо «отклонился от правильного пути», особенно если сравнивать его с Хань Юанем, который даже спустя год после своего посвящения в клан все еще не мог распознать все иероглифы, включенные в правила.

Однажды Янь Чжэнмин снова открыл ворота библиотеки для Чэн Цяня, не удержавшись от вопроса, который давно хотел задать:

– Медная монетка, – серьезно произнес молодой господин Янь. – Какого черта ты собрался делать? Создавать проблемы у Южных Небесных Врат?

² Южные Небесные Врата в мифологии считаются переходом из мира смертных к бессмертным.

– Учитель сказал: «Стебелек и столб, глава клана и красавица Си Ши ³, любые странные вещи и редкие явления – все они едины с точки зрения Дао». Пути Дао могут принимать различные формы, но они никогда не отходят от первоначальной цели. Так что я планирую прочитать больше, чтобы дополнить методы самосовершенствования нашего клана, – уклонился от ответа Чэн Цянь.

³ Си Ши – одна из прославленных Четырех Красавиц Древнего Китая.

– Тебя только год назад посвятили в мир заклинателей, зачем тебе так спешить с изучением этих методов? – с любопытством спросил Янь Чжэнмин.

– В прошлом году, когда мы вернулись из Долины Демонов, разве не первый старший брат сказал, что вырвет все перья Цзыпэн чжэньжэнь? Как ты собираешься одолеть ее, если не освоишь ни одного метода самосовершенствования?

Янь Чжэнмин еще больше удивился.

– Да, я так сказал. Но еще я сказал «однажды». Старой курице больше восьмисот лет, а мне всего шестнадцать. К чему спешка? Возможно, я буду сильнее нее через семьсот или восемьсот лет.

Он определенно витал в облаках.

За этот год Янь Чжэнмин значительно вырос, и становился все более похожим на взрослого мужчину. Незрелость исчезла из его поведения, в то время как спокойствия и элегантности прибавилось. Чэн Цянь ему в какой-то степени завидовал, глядя сначала на свои худые руки и медленный рост, а затем на первого старшего брата.

Однако восхищения и признательности было недостаточно, чтобы заставить Чэн Цяня терпеть надоедливую самовлюбленность Янь Чжэнмина.

Янь Чжэнмин выглядел так, будто считал, что его красота способна затмить Сон Ю и опозорить Пань Аня ⁴. Каждая отражающая поверхность – лужи после дождя, блестящие лезвия мечей – использовалась им как зеркало. По его выражению лица Чэн Цянь мог сказать, что сердце Янь Чжэнмина было полно восхвалений самому себе.

 ⁴ Сон Ю и Пань Ань – двое из кетырех красавцев древнего Китая, оставшиеся двое – Принц Лань Линь и Вэй Цзе.

Разве для человека, который использует мечи как зеркало, могла быть разница между тем, будет он совершенствоваться восемьсот или восемь тысяч лет?

Чэн Цянь не придумал, что ответить, и отошел в сторону, чтобы продолжить чтение книги, которую не смог закончить в прошлый раз.

Его переполняло чувство, что клан Фуяо никогда не вознесется снова.

П.П: переводчик анлейта пишет, что не нашел страницу в Википедии для Вэй Цзе, но на ютубе есть видео развлекательного характера под названием «Четыре самых горячих парня древнего Китая». Я прикреплю ссылку, вдруг кому-то из вас захочется посмотреть: https://www.youtube.com/watch?v=Vp_3saAZrUcfeature=youtu.be

Слива растет у дороги, но никто не собирает ее плоды

Через несколько шагов Янь Чжэнмин о чем-то задумался и развернулся. Он выудил из рукава пакет с молочными пирожными и угрюмо протянул его Чэн Цяню.

– Возьми, это тебе, коротышка.

Чэн Цянь с готовностью принял угощение, даже не поблагодарив. Он нетерпеливо махнул рукой, призывая тем самым Янь Чжэнмина поскорее отстать.

В тот же день, когда Чэн Цянь закончил читать и расправился с десертом, он вдруг почувствовал желание прибраться на первом этаже библиотеки.

Все здесь напоминало свалку. В течение многих лет никто не спускался сюда, и все вокруг покрылось толстым слоем пыли. На остальных этажах полы, стены и полки украшали вырезанные заклинания, защищающие от моли и влаги, но только первый был исключением. Повсюду в беспорядке валялись изъеденные червями и почти уничтоженные страницы разнообразных книг. Книги по кулинарии, садоводству, виноделию и даже порнографический альбом – ягодицу человека на первой странице тоже «съели» черви.

Возможно, из-за влияния первого старшего брата Чэн Цяня неимоверно беспокоила грязь вокруг, и потому он, во что бы то ни стало, решил навести порядок.

Эта затея вознаградила Чэн Цяня сюрпризом – за сломанной полкой он нашел стену, усеянную мелкими надписями. Стряхнув пыль и паутину, он, наконец, смог ясно их разглядеть.

Заголовок гласил: «Темный Путь».

Чэн Цянь испугался. Он не ожидал, что такие вещи могли существовать в библиотеке клана Фуяо. Он колебался, думая, стоит ли ему смотреть. Но только Чэн Цянь поднял ногу, чтобы уйти, как тут же вспомнил о Господине Бэймине.

Чэн Цянь заставил себя отвернуться. Он неспешно вымыл первый этаж и неохотно поднялся наверх.

Но  вскоре после своего ухода он пожалел об этом и быстро побежал обратно, слово за словом вчитываясь в надписи на стене.

Здесь были изображены сотни тысяч видов Темного Пути, среди которых были и те, кто последовал ему. Кто-то оказался здесь потому, что предавался разврату, кровожадности, одержимости… Некоторые следовали ему добровольно, другие – потому что так совпало. Но Чэн Цянь вскоре обнаружил, что, кроме нескольких действительно отвратительных методов совершенствования, большинство оставшихся не казались такими уж ненормальными.

Среди последователей Темного Пути некоторые люди также практиковали Дао меча и талисманов. И даже классификация и практика заклинаний не так уж отличались от того, чему мастер обучал первого старшего брата.

Чэн Цянь искал способ почувствовать Ци в окружающем мире и научиться впитывать ее в свое тело, потому он читал о многих различных методах самосовершенствования. Его немало удивило то, что способ поглощения Ци, описанный здесь, очень напоминал те, которые описывались в других книгах и документах; все они требовали «медитации», «ясности ума» и тому подобного.

Чэн Цяня переполняли сомнения. Поэтому на следующий же день он решил спросить об этом своего учителя.

Услышав вопрос, Мучунь чжэньжэнь поднял голову. На секунду Чэн Цянь почувствовал, как черный туман промелькнул у него перед глазами. Но это произошло так быстро, что Чэн Цянь подумал, может быть, его зрение сыграло с ним злую шутку.

– Темный Путь? – Мучунь чжэньжэнь выглядел удивленным. Наступило молчание, прежде чем он поинтересовался. – Почему ты спрашиваешь об этом?

Янь Чжэнмин прикрыл лицо книгой по фехтованию и хорошенько пнул Чэн Цяня под столом, чтобы мальчишка не выдал, кто именно водил его в библиотеку без разрешения.

Чэн Цянь ударился о каменную столешницу и чуть не упал. Разозлившись, он тут же пнул Чжэнмина в ответ, оставив черный след на белой атласной туфле старшего брата, и совсем позабыл о том, что должен был ответить на вопрос учителя.

Мучунь чжэньжэнь уже привык к тому, что они пинали друг друга, и даже не обратил на это особого внимания.

– Стебелек и столб, глава клана и прекрасная Си Ши, всевозможные странные вещи и фантастические явления – все они едины с точки зрения Дао. Нет правильного пути к Великому. Дао может принимать различные формы, но они никогда не отходят от первоначальной цели; следующие пути темного совершенствования просто идут другой дорогой. Неудивительно, что эти способы так похожи.

Чэн Цяню его речи показались странно знакомыми. Он вдруг вспомнил – разве тогда, в библиотеке, не этими же словами он пытался обмануть первого старшего брата?

Подумав об этом, он поспешил поднять ноги, чтобы избежать еще одного пинка.

Чэн Цянь не мог избавиться от чувства, что учитель пытался от него отделаться, поэтому снова спросил:

– Учитель, почему мы постигаем этот путь, а не другой?

Мучунь чжэньжэнь молча посмотрел на него.

– Сливовое дерево у дороги дало плоды, но никто не ходит их собирать. Знаешь почему? Потому что они будут горькими!

Его слова были подобны кувшину с холодной водой, вылившейся на Чэн Цяня и вымочившей мальчика с головы до копчика. Он почувствовал, что учитель видит его насквозь.

После встречи с Господином Бэймином слова «Великий мастер Темного Пути» укоренились в его разуме. Пока монстры в Долине Демонов казались ему непобедимыми, для Господина Бэймина они, вероятно, были чем-то недостойным упоминания. Даже высокомерная Цзыпэн чжэньжэнь испугалась, услышав его имя.

В прошлый раз, когда Ли Юнь говорил о последователях Темного Пути, Янь Чжэнмин одернул его. Это позволило Чэн Цяню увидеть общее отношение людей к иному. Но, как бы то ни было, его по-прежнему влекло искать истину самому.

Прежде чем разочароваться окончательно, Чэн Цянь много размышлял. Он думал, что всегда сможет возразить, что бы ни сказал учитель. Хотя слова Мучунь чжэньжэня казались легкими, на самом деле они нанесли тяжелый удар по сердцу Чэн Цяня, разбив все те оправдания, которые он себе придумал.

Любопытство Чэн Цяня мгновенно испарилось. Он с почтением склонил голову и произнес:

– Большое спасибо, мастер.

Понимание Чэн Цяня превысило ожидания Мучунь чжэньжэня. Чувствуя удовлетворение, он кашлянул, чтобы привлечь внимание своих учеников, и объявил:

– Ученики, усердно работайте эти дни. Вскоре мы отправимся в путешествие.

– Что? Куда? – хором воскликнули юноши. Кто-то пришел в восторг, а кого-то новость шокировала до глубины души. Для Хань Юаня поездка была все равно что фестиваль. Но для Янь Чжэнмина она скорее напоминала гром среди ясного неба.

Мучунь чжэньжэнь продолжил:

– Десятилетний Небесный рынок вот-вот откроется. Совершенствуясь только на горе Фуяо, вы не научитесь смотреть на реальный мир широко открытыми глазами. Пришло время оглядеться вокруг. А я заскочу к друзьям. Поскольку у всех нас есть ученики, сравнения не избежать. Убедитесь, что ваш учитель не потеряет лицо.

Потерять лицо… Этого тоже было не избежать.

Янь Чжэнмин первым понял, что это значит. Он сел прямо и со всей серьезностью сказал:

– Учитель, в случае, если из-за меня вы потеряете лицо, вы можете взять с собой младших братьев и сестру. Я останусь присматривать за домом.

– Младшие адепты могут присматривать за домом, это не должно беспокоить первого ученика нашего клана, – сказал Мучунь, ласково глядя на него.

– Ни за что! Что если в горной пещере снова что-то пойдет не так? А что, если какие-нибудь воры захотят завладеть сокровищами и придут сюда воровать? – правдоподобно возразил Янь Чжэнмин.

Мучунь чжэньжэнь неторопливо ответил:

– В тот день мы с Цзыпэн достигли соглашения. Она запечатала пещеру, так что вам не нужно беспокоиться. Кроме того, у подножия горы есть охранные амулеты и младшие адепты, следящие за воротами. Обычные воры не смогут сюда подняться.

Янь Чжэнмин собирался продолжить спор, но Хань Юань, жаждущий поездки, не мог не вмешаться:

– Старший брат, почему ты ведешь себя, как молодая госпожа, которая никогда не выходит из дома?

Лицо молодого господина Янь побагровело от гнева. Он резко взмахнул рукавами и поспешно выскочил из зала, чувствуя, что Хань Юань просто не может быть еще отвратительнее.

Мучунь чжэньжэнь с улыбкой проводил его взглядом. Затем, погладив Хань Юаня по голове, он пригрозил ему, не меняясь в лице:

– Сяо Юань, поскольку ты не делал никаких попыток добиться прогресса и до сих пор не запомнил правила клана, как насчет того, чтобы остаться и присмотреть за домом?

Хань Юань от его слов превратился в замороженный баклажан ¹.

¹ 茄子 (qiézi) улыбнитесь! (эквивалент англ. cheese!). То есть тут имеется в виду застывшая улыбка Хань Юаня.

На следующие десять дней гора Фуяо погрузилась в хаос под руководством первого ученика, Янь Чжэнмина.

Чтобы не ехать в путешествие, Янь Чжэнмин симулировал болезнь и делал все возможное, чтобы противостоять своему мастеру. Доходило даже до того, что он почти терял лицо, только бы отговорить учителя.

К сожалению, на этот раз Мучунь чжэньжэнь упорно отказывался потакать ему. Его решимость спустить первого ученика с горы осталась непоколебимой.

Хань Юань, тем временем, вел себя с точностью до наоборот. Чтобы получить разрешение спуститься с горы, он тратил почти каждую секунду своего времени на запоминание правил клана. Тем не менее, его разум, вероятно, не был для этого предназначен. От иероглифов у Хань Юаня кружилась голова, но он все равно не мог запомнить их все. Чэн Цянь однажды видел, как Хань Юань ударился о стену, будто сошел с ума.

Даже учитель превратился в дракона, у которого видно то голову, то хвост.²

²神龙见首不见尾 了 起来 (shén lóng jiàn shǒu bù jiàn wěi) букв. видно то драконью голову, то хвост. Обр. вести подозрительный образ жизни, то проявить себя, то снова закрыться; что-то утаивать.

В тот день Чэн Цянь расстелил на мирном камне ³ лист рисовой бумаги, переписывая по памяти Священные писания «О ясности и тишине».

³  Мирный камень впервые упоминается в 4 главе.

С тех пор, как Чэн Цянь получил ответ на свои сомнения от учителя, его не отпускало чувство, что он, кажется, прикоснулся к чему-то, завернутому в тонкую пленку, которую пока невозможно было разорвать. Это немного тревожило его.

А тревога, как известно, не приносила пользы самосовершенствованию. Чэн Цянь должен был прекратить волноваться, чтобы продолжить работу.

Но, находясь в процессе, он услышал стук в дверь. Сюэцин пошел открывать и через минуту вернулся с пухлой девочкой на руках. Это была младшая сестра Чэн Цяня, Лужа.

Лужа, рожденная полудемоном, естественным образом отличалась от обычных девочек. Она вела себя очень активно: залезть на дерево и подняться на крышу было для нее пустяковым делом. Лужа напоминала умное и ловкое животное. Еще находясь в яйце, она могла распознавать эмоции других людей по тону голоса и поведению. Но, как ни странно, Лужа все еще не разговаривала.

Учитель сказал, что причина может быть в ее демонической крови. Даже если она не сможет говорить по достижении десяти лет, это не будет чем-то странным.

Лужа, вероятно, ускользнула от учителя, пока тот не видел. Существовало лишь две вещи, которые могли привлечь детей: еда и игрушки. Лужа обычно предпочитала ходить в Страну нежности, поскольку, будучи невероятно чистоплотным, первый старший брат всегда готовил много хорошей еды, желая избавиться от нее как можно скорее. Как только Лужа приходила, он использовал угощения, как приманку, и просил сестренку принести несчастье другим. Во-вторых, Лужа любила ходить к Хань Юаню, поскольку сам Хань Юань был для нее «игрушкой».

Однако она редко приходила к Чэн Цяню, потому что Чэн Цянь не любил играть с ней.

И она никогда не интересовалась Ли Юнем, ведь тот превратил ее в жабу.

Поскольку младшая сестра редко появлялась в павильоне Цинань, Чэн Цянь удивился.

– Почему ты здесь?

– Ах-ах! – жалобно захныкала Лужа. Она подошла, намереваясь потянуть Чэн Цяня за штанину, но ее одежда вдруг треснула прямо на спине. Чэн Цянь вздрогнул и быстро повернул девочку. То, что он увидел – были два крыла неизвестной птицы, прорвавшие ткань!