Текст книги "Лю Яо: Возрождение клана Фуяо (СИ)"

Автор книги: Priest P大

сообщить о нарушении

Текущая страница: 59 (всего у книги 78 страниц)

– Иди сюда.

Хань Юань не сдвинулся с места.

– Ты тот внутренний демон или ты Хань Юань? Скажи Хань Юаню, пусть выйдет и поговорит со мной.

«Хань Юань» усмехнулся:

– Хань Юань… Когда-нибудь я окончательно избавлюсь от этого мусора.

Но даже несмотря на эти слова, он все равно прикрыл глаза, и красноватое свечение в глубине его зрачков внезапно погасло. Его взгляд все еще был полон коварства, но, тем не менее, он стал куда яснее.

Настоящий Хань Юань молча подошел к Чэн Цяню, сел и тихо сказал:

– Маленький старший брат.

В детстве Сяоху был неказистым ребенком. Он только и делал, что фонтанировал дурацкими идеями и глупо хихикал. Но даже теперь, когда он вырос, его все еще нельзя было назвать красивым.

Он был высоким и худощавым человеком, со впалыми щеками. На плечах он носил длинный черный халат с изображением свернувшегося дракона⁴. Он всегда казался напряженным. В нем соединились две разные личности, что сделало его настроение крайне переменчивым. Скрываясь за слоями черный Ци, он выглядел совершенно другим человеком. Человеком, что вел себя как собака.

⁴ 蟠龙 (pánlóng) – свернувшийся дракон (орнамент: фигура дракона, обвившегося вокруг своей головы).

Чэн Цянь запрокинул голову и посмотрел на утонувшую в тумане верхушку Массива десяти сторон. Некоторое время спустя он вновь отвел взгляд, посмотрел на Хань Юаня и спокойно спросил:

– Что ты будешь делать, когда скандал достигнет апогея?

Но Хань Юань не ответил, он пристально посмотрел на юношу.

– Почему ты прыгнул в море? Зачем убежал и спутался с «кошмарными путниками»? Зачем позволил внутреннему демону взять верх? Зачем? – продолжал Чэн Цянь.

Хань Юань опустил глаза.

– Тан Чжэнь сказал, что если бы мастер не запечатал старшего наставника, ты мог бы получить титул Господина Бэймина... Но если ты такой сильный, то зачем вернулся к подножию горы Фуяо? Зачем подслушивал ее?

Хань Юань с силой стиснул зубы.

Чэн Цянь легонько похлопал его по ноге.

– Что ты слышал там, на горе?

На этот раз, Хань Юань, наконец, заговорил. Его голос звучал очень хрипло:

– Я слышал, как шелестит соломенная крыша Тайного зала, и как треногий столик учителя «постукивает» по земле. Я слышал, как огромные птицы расправляют свои крылья, и ветер колышет их перья. Я думал... что это могла бы быть Лужа.

– Тайный зал... В Тайном зале учитель дал нам наставления. Тебе – «несокрушимую скалу», а мне – «свободу». Нашим первым заданием было переписать правила клана. Но ты говорил, что не умеешь читать и отказывался это делать.

Лицо Хань Юань выражало одновременно и радость, и сожаление.

– Ты действительно хочешь вытащить кости Небесного Чудовища из Лужи? – спросил Чэн Цянь.

Хань Юань медленно поднял голову.

– Если ты скажешь «нет», я поверю тебе, – прошептал юноша.

В детстве, когда они играли вместе, Хань Юань постоянно болтал. Чэн Цянь никогда не обращал на него особого внимания и время от времени вознаграждал небрежным «а-а-а». Но теперь они, казалось, поменялись местами. Чэн Цянь продолжал засыпать его вопросами, а Хань Юань лелеял слова, как золото.

Хань Юань снова уклонился от ответа и медленно произнес:

– Управление небесных гаданий желает заполучить в свои руки весь мир. Единолично, словно дерево с глубокими корнями⁵. Долгие годы никто не мог разоблачить их, и это лишь верхушка айсберга.

⁵ 树大根深 (shùdà gēnshēn) – большое дерево с глубокими корнями (обр. крупный и стабильный, влиятельный).

Чэн Цянь слушал молча. Его лицо ничего не выражало, но юноша совсем не выглядел удивленным.

Хань Юань заметил это и сказал:

– О, похоже, тебе известна причина одержимости старшего наставника, и то, почему был несправедливо убит владыка Гу?

– Я не об этом тебя спрашивал...

Но Хань Юань прервал его.

– Ты знаешь, что в тот день среди учеников Западного дворца были люди из Управления? Кроме вас и парочки бродячих заклинателей, были и другие обедневшие кланы, в Чжунду⁶ существует множество различных школ...

⁶ 中都 (zhōngdū) – Чжунду (название Пекина при династии Цзинь).

Заметив, что Хань Юань снова уклонился от ответа, Чэн Цянь не на шутку разозлился. Кое-как взяв себя в руки, юноша произнес:

– Я не об этом тебя спрашивал!

Хань Юань пробормотал:

– Во время своих путешествий, Цзян Пэн нашел Поглощающую души лампу. Если бы он не смог ее подчинить и отказался бы следовать по Призрачному пути, она бы поглотила и его, как те несчастные души до этого. Но знаешь ли ты, кто поведал ему о том, как пользоваться этой лампой?

Чэн Цянь никогда раньше не слышал об этом, но сейчас ему было абсолютно все равно. Его рука непроизвольно сжалась в кулак. Его спокойствие, наконец, треснуло по швам, обнажив таившийся в глубине гнев.

– Когда-то давно учитель рассказал нам, что он нашел и похоронил останки того несчастного, первого призрака, рожденного Поглощающей души лампой. Но знаешь ли ты, кем были второй и третий? – продолжил Хань Юань. – В пятидесяти ли от горы Фуяо лежит то место, где мы сейчас находимся. Гора Тайинь. Свихнувшись, Цзян Пэн явился в неизвестный городок и убил там более пятидесяти человек... Из десяти домов девять оказались пусты⁷. Одна из семей успела положить своего новорожденного ребенка в корзину и опустить ее в колодец. Младенец провел в колодце три дня, пока его не нашел какой-то старый нищий, решивший промочить горло по дороге.

⁷ 十室九空 (shíshìjiǔkōng) – из десяти домов девять пустуют (обр. об опустошённом и разорённом районе).

Чэн Цянь замер, чувствуя, что что-то вот-вот всплывет на поверхность...

Почему, чтобы захватить Хань Юаня, Управление небесных гаданий разместило «Массив истребителей демонов» не у горы Фуяо, а в пятидесяти ли от нее, у подножия горы Тайинь?

В мире так много нищих детей, почему мастер выбрал именно Хань Юаня?

– Последовав за стариком, ребенок вскоре превратился в маленького нищего. И лишь десять лет спустя, в разрушенном храме, он повстречал настоящего мастера. С тех пор у него появился двор, в котором он мог жить, и журавль, с которым он мог играть. Он мог носить чистую одежу, а его старшие братья позволяли ему есть и пить каждый день. Даже бессмертные не ведают такого счастья... – Хань Юань медленно повернулся к Чэн Цяню, его взгляд упал на грудь юноши. Долгое время спустя, он произнес севшим голосом:

– От «души художника» не осталось и следа.

Вдруг, выражение его глаз изменилось. Будто измученный и растерянный Хань Юань исчез, и жестокий демон вновь взял верх над его телом.

Он тихо усмехнулся.

– Они те, кто сохраняет равновесие. А мы, муравьи, только и можем, что доверять им. Раз уж эти грязные руки собираются указать мне путь, почему я не могу взбунтоваться? Так или иначе, все в этом мире ненавидят меня, никто не сможет меня простить!

– Никто не сможет тебя простить? – сердце Чэн Цяня со звоном оборвалось. Слово за словом, он вновь повторил эти слова, глядя прямо в глаза Хань Юаню. – Кто тебя не простит?

Хань Юань… Нет, внутренний демон усмехнулся и сказал:

– Старший брат. Разве он не ненавидит меня? Если бы не я, клан Фуяо не подвергся бы публичной критике. Столетнее одиночество старшего брата… Горечь разлуки с возлюбленным породила его внутреннего демона, и я был тем, кто воспользовался этим в башне Красной птицы. А ты? Что насчет тебя? Разве ты не ненавидишь меня? Там, на Южных окраинах, стоя под ударами Небесного Бедствия, ты сам признался мне в этом...

– Старший брат изо всех сил старался подтереть тебе задницу за все те поступки, которые ты совершил, чтобы ты снова мог вернуться в клан. И после этого ты говоришь, что он тебя ненавидит? – Чэн Цянь потерял терпение и заорал. – Если бы я тебя ненавидел, я бы никогда не позволил тебе нести такую чушь, я бы убил тебя своим собственным мечом!

Сердце Чэн Цяня пребывало в смятении. Он бесконечно беспокоился о том, чем все это закончится. Он был слишком разочарован тем, что Хань Юань не ответил ему, действительно ли он хочет вытащить из Лужи кости Небесного Чудовища. Все старые чувства и воспоминания, возникшие во время «подслушивания горы», слились воедино.

Юноша внезапно отбросил Шуанжэнь в сторону и ударил Хань Юаня кулаком в лицо.

– Как ты можешь так говорить?!

Неизвестно, демон то был или сам Хань Юань, но ему, казалось, было абсолютно все равно на то, что его били. Его лицо превратилось в сплошной синяк.

Чэн Цянь поднял его за воротник и безжалостно пнул коленом в живот.

– Сколько раз учитель говорил тебе, сколько раз я говорил тебе? «Хань Юань, если вступишь на Темный Путь, потеряешь совесть»!

Глаза Хань Юаня заволокло слезами. Он никак не мог понять, плакал он, или у него вытекли глаза.

Чэн Цянь толкнул Хань Юаня к стене и глухо зарычал:

– Кто не хочет отомстить? Думаешь, ты один такой самоотверженный? Но ради мести ты двинулся напролом, погрузил мир в хаос, чтобы бесчисленное множество людей стало такими же «муравьями», как и ты? Ради мести ты собираешься забрать кости своей младшей сестры? Тогда зачем ты отдал ей иглы для поиска души? Почему не задушил ее, когда она была еще маленькой?!

Вдруг, Чэн Цянь почувствовал невероятную тяжесть. Он задохнулся и, пошатываясь, отступил на шаг, будто его слегка качало из-за столь сильных эмоций.

Юноша потер сбитые костяшки. Какое-то время он просто стоял неподвижно, а затем тихо выругался.

– Дрянь!

Хань Юань закрыл лицо руками. Его позвоночник, казалось, развалился на части. Услышав слова брата, он сполз вниз по стене и рухнул на землю.

Вдруг, в полумраке раздался несдержанный стон.

Глава 90. А что насчет тебя и старшего брата?

То, что происходило внутри Массива десяти сторон было скрыто от глаз посторонних. Темные заклинатели, ждавшие у подножия горы Тайинь, затаив дыхание смотрели на два ряда горящих свечей.

Прямо на их глазах в каждом из рядов погасло по свече: одна здесь, другая там. Это было поистине пугающе, под взглядами всех присутствующих ситуацию внезапно обратилась кровавым дождем и пахнущим кровью ветром¹.

¹  血雨腥风 (xuèyǔ xīngfēng) – кровавый дождь и пахнущий кровью ветер (обр. резня, кровавая бойня, кровопролитие).

Стоило только пламени шелохнуться, и множество людей уже готовы были принять траву и деревья за целую армию².

²  草木皆兵 (cǎo mù jiē bīng) – трава и деревья кажутся [вражескими] солдатами (обр. в знач.: впасть в панику, жить в постоянном страхе, всего бояться).

Лужа потерла глаза, продолжая внимательно смотреть вперед, и тихо прошептала:

– Я никогда больше не захочу зажигать свечи.

Стоявшие внутри массива Чэн Цянь и Хань Юань разом лишились дара речи.

Чэн Цянь некоторое время стоял в безмолвии, пока гнев, бушевавший в его сердце, не утих. Он подумал: «А что бы я сделал на его месте?»

Хорошенько поразмыслив над этим, он пришел к выводу, что, с тем невыносимым характером, что был у него в детстве, он, в конце концов, сделался бы еще хуже, претерпел бы невообразимые метаморфозы. Ему просто повезло, что все эти неприятности не висели над его головой.

В конце концов, у скольких людей в мире есть столько старших братьев?

В юности ему казалось, что их старший брат был слишком легкомысленным. Он никогда не задумывался о тренировках. Но когда Чэн Цянь вырос, он понял, что Янь Чжэнмин лучше других сносил любые травмы.

Для таких принципиальных людей, как он, не составило бы труда хладнокровно отрубить себе руку, однако редко когда можно было встретить того, кому хватило бы выдержки сохранить непринужденный вид перед лицом глубочайшей ненависти.

Во всяком случае он знал, что не смог бы этого сделать.

Размышляя об этом, Чэн Цянь вдруг почувствовал, что у него не было права упрекать Хань Юаня.

– Вставай, хватит рыдать. Плачешь, ругаешься, а теперь обиделся на то, что тебя назвали «дрянью»? – Чэн Цянь пнул Хань Юаня носком сапога и продолжил, – с Массивом десяти сторон что-то не так, но я ничего в этом не смыслю. Сделай уже хоть что-нибудь хорошее.

– Среди девяти мудрецов есть люди У Чантяня? – угрюмо спросил Хань Юань.

– Более чем, – Чэн Цянь коротко рассказал о письме Чжэши и их подозрениях.

Хань Юань тут же изменился в лице. Он вновь поднялся на ноги и усмехнулся:

– Ха-ха, я знал, что когда-нибудь эти великие деятели, качающиеся из стороны в сторону от любого дуновения, получат по заслугам!

После этих слов выражение его лица снова изменилось. Он вновь превратился в обычного Хань Юаня. Юноша с тревогой произнес:

– Если ты прав и за пределами Массива десяти сторон есть еще один, за ним наверняка кто-то наблюдает. Если мы будем действовать опрометчиво, мы можем спугнуть эту змею.

Его внешность оставалась неизменной, но они различались как небо и земля. С первого взгляда сложно было понять, был ли это один и тот же человек.

Чэн Цянь на мгновение замолчал, а после продолжил:

– Мы одни, может, перестанешь нашептывать мне в ухо?

Выражение лица Хань Юаня постоянно менялось, будто бы в нем боролись две разных личности. Наконец, то ли из-за того, что Хань Юань проиграл Чэн Цяню, то ли из-за его совета, но внутренний демон победил.

Внутренний демон медленно произнес:

– Ну, если ты знаешь какой-нибудь чудодейственный способ скрыть свою Ци от Массива десяти сторон, то печать посчитает тебя мертвым.

У Чэн Цяня не было такого способа, но это совершенно не означало, что юноша не мог этого сделать. Едва Хань Юань закончил говорить, он увидел, как Чэн Цянь опустил голову и открыл кольцо, украшавшее его большой палец. В этот момент за пределами массива погасли еще две свечи.

Пересчитав оставшиеся свечи, Чэн Цянь мелко вздрогнул. В мгновение ока все его тело будто бы превратилось в камень. Не знай Хань Юань о том, что юноша все это время был здесь, он бы его даже не заметил.

– Ты... – шокированно произнес темный заклинатель.

Но Чэн Цянь не обратил на него никакого внимания. Он внимательно смотрел в небольшое карманное зеркальце. В следующий же момент он увидел, как пламя еще одной из белых свечей колыхнулось на ветру и погасло.

Хань Юань протянул руку и слегка коснулся тыльной стороны ладони Чэн Цяня, только чтобы убедиться, что температура его тела была намного ниже температуры тела обычного человека. Кожа юноши была еле теплой. Вдруг демона охватило самое настоящее любопытство. Он поспешно спросил:

– Какая хорошая техника! Что ты сделал?

– Благодаря тебе тело, дарованное мне отцом и матерью, погибло, – мрачно отозвался Чэн Цянь. – Мне только и оставалось, что раствориться в камне и жить, как рак-отшельник. Мне продолжать?

Глаза внутреннего демона Хань Юаня вспыхнули, но его зловещая улыбка осталась непоколебимой, как гора Тайшань. Убрав руку, он неторопливо произнес:

– Поскольку массив решил, что ты погиб, со временем сюда придут другие. У Чантянь не желает спорить со мной. Он не хочет гадать, кто победит, он желает уничтожить меня здесь и сейчас. Если он везде пропихнул своих людей, как он может упустить такой случай и не сжульничать? Если хочешь сломать барьер, ты должен заполучить то, что контролирует Массив десяти сторон.

– Если ты так хорошо осведомлен, почему согласился на все это? – спросил Чэн Цянь.

Хань Юань пожал плечами и ответил:

– Сперва я хотел подчиниться ему, а затем ударить его по лицу перед всем миром. Ха-ха-ха, Управление небесных гаданий пыталось украсть курицу, но в итоге растеряло весь рис³. Думая об этом, я чувствую невероятное облегчение.

³ 偷鸡不成蚀把米 (tōu jī bù chéng shí bǎ mǐ) – попытаться украсть курицу в итоге лишь просыпав горсть риса (обр. в знач. получить прямо противоположные результаты).

Взращенный внутренним демоном, Хань Юань не умел делать здравые выводы. Его не волновала ни выгода, ни потраченные усилия, он не задумывался о том, что будет делать, если унизит кого-то или угодит в чью-то ловушку. В душе он всегда стремился к удовольствиям, и ради этой кратковременной радости он готов был на все.

Чэн Цянь не мог этого понять. Юноша лишь вздохнул:

– Откуда ты знаешь, что следующий попавший сюда человек непременно будет из Управления небесных гаданий?

Демон равнодушно ответил:

– Сперва сюда явился какой-то несчастный, потом ты, вместе со мной нас уже трое. Если я не прав, то либо человек У Чантяня погиб первым, либо они слишком медлят. Но все это не имеет никакого значения. Если я ошибаюсь, убьем следующего и будем ждать остальных. Никаких проблем.

– Когда-нибудь я сам тебя убью... – сказал Чэн Цянь.

Услышав его слова, Хань Юань, казалось, не на шутку обрадовался. Он весело рассмеялся:

– Погибнуть от «меча несчастной смерти»? Да я действительно счастливчик!

Вдруг, его смех резко оборвался. Откуда-то со стороны послышались шаги.

В массив действительно отправили другого человека!

Чэн Цянь крепко сжал рукоять Шуанжэня. Он не мог позволить Хань Юаню убивать людей направо и налево. Но, стоило только новоприбывшему подойти поближе, и Чэн Цянь почувствовал, что что-то не так. Вокруг незнакомца витала сильная кровавая аура. Это был один из темных заклинателей.

Как это мог быть темный заклинатель?

Неужели массив считал, что два человека, принадлежавших к одной и той же фракции, будут сражаться друг с другом?

Чэн Цянь и Хань Юань переглянулись. Чэн Цянь тут же спрятал сиявший над ними речной фонарь в рукав и отступил в тень.

Мгновение спустя темный заклинатель приблизился к ним. Одетый в белое, он больше напоминал изящного ученого или юношу из знатной семьи.

Он был одним из девяти мудрецов. Его одежда и манеры разительно отличались от других демонических совершенствующихся. Ему даже удалось произвести на Чэн Цяня впечатление.

Незнакомец остановился неподалеку от них. Когда он увидел Хань Юаня, он не выглядел ни взволнованным, ни напуганным. Он будто и вовсе этому не удивился. Он лишь рассмеялся и произнес:

– Ваше превосходительство демонический дракон, мы двое действительно связаны судьбой!

Незнакомец казался воспитанным и вежливым, но его голос был подобен разбитому гонгу. Громкий, с явным деревенским акцентом, он совершенно не годился для того, чтобы произносить такие величественные слова как «Ваше превосходительство демонический дракон». Таким голосом можно было подзывать разве что буйвола.

Хань Юань посмотрел на него и сказал:

– Ло Чжэнъи.

Чэн Цянь молчал.

Темный заклинатель, по имени Ло Чжэнъи, тут же шагнул вперед.

– Я не смог найти здесь никого из своих людей, потому решил немного отдохнуть. О, Ваше превосходительство демонический дракон, почему ваше лицо такое зеленое? У вас такая жесткая щетина?

Хань Юань слегка нахмурился. Он закрыл глаза, но так ничего и не ответил.

Если этот Ло Чжэнъи был одним из людей У Чантяня, явившимся в массив, чтобы расправиться с Хань Юанем, тогда все логично. Когда в пределах барьера останутся лишь два темных заклинателя, Массив десяти сторон разрушится. Тогда Хань Юань решил бы, что до победы осталось лишь руку протянуть. Но не слишком ли странно было появляться сейчас, явно намекая Хань Юаню на то, что массив – подделка?

Вдруг, Чэн Цянь вспомнил, о чем говорил ему Хань Юань. Если за пределами Массива десяти сторон есть еще один, то за ним тоже кто-то наблюдает!

Значит ли это, что те, кто находится вне массива, полны решимости оказать У Чантяню медвежью услугу?

Сделав всего пару шагов, Ло Чжэнъи в мгновение ока оказался рядом с ними. Казалось, он в любой момент готов был вытащить из рукава кувшин вина и выпить с Хань Юанем. Вдруг, в глаза ударил яркий свет. Веки скрывавшегося в тени Чэн Цяня дрогнули, и он увидел, как рука Хань Юаня превратилась в когтистую лапу. Чешуйки холодно посверкивали в полумраке, кровь, хлынувшая из вспоротого горла Ло Чжэнъи залила половину его тела.

Одна половина «ученого в белых одеждах» все еще напоминала человека, но вторая превратилась в оголенные кости, болтавшиеся на окровавленных ошметках плоти. Темный заклинатель покачнулся на ватных ногах и внезапно вскинул руку.

И тут Чэн Цянь заметил в его ладони маленький колокольчик. Словно из ниоткуда раздался тихий звон, и что-то в Массиве десяти сторон переменилось. Под ногами Хань Юаня раскрылось кровавое болото.

С помощью этого колокольчика можно было управлять массивом!

Ло Чжэнъи позвонил еще раз, затем поднял руку, придерживая половину своего лица.

– Ах, мои благородные кости оказались на всеобщем обозрении, – вздохнул он.

Стоило ему только произнести эти слова, как на его обнаженном черепе появилось еще одно перекошенное лицо.

Это было лицо одного из создателей массива!

– Разрисованная кожа⁴, – произнес Хань Юань.

⁴  画皮 (huàpí) – метафоричное выражение, которое часто применяется по отношению к красивым людям, скрывающим за приятной внешностью отвратительную природу. Вышла из легендах о чудовищах и демонах, скрывавшим свой истинный облик надевая человеческую кожу.

– О, на самом деле, господин У попросил меня кое-что сделать, – не было ясно, кто именно это говорил, Ло Чжэнъи или «кожа» на его лице. – Как жаль, что нас обоих обманули. В глубине души я чувствую себя обиженным. Но тебе ведь бесполезно что-либо объяснять. Хочешь верь, хочешь не верь, но ты все равно убьешь меня, так что отправляйся в ад первым!

В это же мгновение болото под ногами Хань Юаня разверзлось и поглотило его. Фыркнув, юноша тут же превратился в огромного дракона. Громкий протяжный рев заставил Массив десяти сторон содрогнуться.

Но чем на самом деле был этот массив?

У всего в этом мире был свой Путь. Вода уходила в низины, бушующее пламя плавило золото, страдания человеческой жизни сменяли друг друга: рождение, старость, болезнь и смерть. Никто из живущих на земле, какими бы могущественными они ни были, не мог этого избежать. Таков закон этого мира. Но искусство создания массивов нарушало эти законы в рамках ограниченного пространства. Все, кто вошел в пределы массива, оказывался во власти его создателя до тех пор, пока барьер не был сломан.

Каким бы могущественным не был демонический дракон, болото неотступно следовало за ним.

Ло Чжэнъи вскинул голову и широко открыл рот. Его лицо вновь превратилось в наполовину оголенный череп. Нижняя челюсть отвисла, и несчастный смущенно уставился на Хань Юаня, со смесью печали и восторга в глазах.

Как раз в этот момент откуда-то из-за его спины раздался тихий звук гонга⁵.

⁵ 金石 (jīnshí) – досл. металлы и минералы или же бронза и камень; ритуальные сосуды и каменные стелы (как материал для надписей). Также имеет значение гонги и барабаны (сигнал к наступлению).

Расколотая надвое голова Ло Чжэнъи внезапно повернулась назад:

– Кто...?

Но прежде, чем он успел договорить, тело несчастного сковал лед. Ло Чжэнъин не видел даже тени нападавшего.

Неужели в Массиве десяти сторон водились призраки?

В следующий же момент его голова отделилась от тела. Из его разрубленной шеи хлынул черный дым. Это была его душа.

Улучив момент, Чэн Цянь тут же выхватил из руки трупа колокольчики. Не вдаваясь в подробности, как ими пользоваться, юноша решил взять инициативу на себя и быстро позвонил в них.

Повинуясь его воле, Массив десяти сторон пришел в движение. Вокруг поднялся сильный ветер, невольно пригвоздив душу темного заклинателя к земле. Хань Юань чувствовал себя как рыба в пруду⁶. К счастью, он успел вовремя увернуться, и ветер пронесся в опасной близости от него, соскоблив слой чешуек.

⁶ 殃及池鱼 (yāng jí chí yú) – гибедь постигает и рыбу в пруду. Сокращение от фразы 城门失火，殃及池鱼 (chéng mén shī huǒ, yāng jí chí yú) – когда городские ворота охватывает пожар, рыбе в пруду приходится плохо; обр. пострадать ни за что.

На земле осталась стоять лишь неясная тень, окруженная кровавыми следами. Тело и душа темного заклинателя были уничтожены.

Хань Юань вновь вернул себе человечески облик.

– А маленький старший братец у нас «благороднейший человек». Оказывается, ты отлично умеешь убивать исподтишка. – сказал он, проводя языком по ранам на руке.

Но Чэн Цянь проигнорировал его слова. Сжав в пальцах колокольчик, юноша взмахнул рукой и равнодушно осведомился:

– Я собираюсь разыскать старшего брата, что мне нужно с этим сделать?

– Если пошлешь свое сознание в этот колокольчик, сможешь увидеть весь массив целиком, – отозвался Хань Юань. – Никто не посмеет и пальцем тебя коснуться. Пока у тебя в руках эта вещь, ты здесь хозяин. Ты можешь делать все, что пожелаешь.

Внутренний демон равнодушно наблюдал за тем, как Чэн Цянь неумело возится с артефактом, но предпочел не вмешиваться.

– Не беспокойся об этом, маленький старший братец. Не желаешь ли узнать, что за внутренний демон завладел старший братом тогда, в башне Красной птицы? – произнес Хань Юань.

Но Чэн Цянь даже не изменился в лице.

– Я уже знаю, – ответил юноша.

Брови Хань Юаня поползли вверх, и тень злости в его глазах сменилась удивлением. Он молча посмотрел на Чэн Цяня и вдруг, не удержавшись, произнес:

– Тогда, может, ты уже знаешь свою судьбу?

Чэн Цянь не ответил ему. Юноша казался совершенно равнодушным.

– Ты и Тун Жу, – начал Хань Юань, – вы оба идете одной дорогой, оба холодные и безразличные. Таким людям как вы уготовано вознесение. Именно вы больше всего подходите для того, чтобы идти по пути самосовершенствования. У вас прекрасная выдержка и, в отличие от других, вы меньше всего поддаетесь чувствам. Вам не составит труда избавиться от лишних мыслей. Если ты подчинишься своей судьбе, ты сможешь достичь небывалых высот...

Но Чэн Цянь, казалось, не согласился с ним. Он сказал:

– Что такого особенного в Тун Жу? То, что он превратился в груду костей в Безмятежной долине?

– Чувствам нелегко было сбить его с истинного пути, но вовсе не потому, что он отринул любовь и ненависть, радость и гнев. Он был тем, кто всегда ставил чужие интересы превыше своих, так почему же он вдруг сломался? – усмехнулся Хань Юань. – Для этого вашего так называемого Дао все это сущие пустяки. Клан, учителя, ученики, даже человеческие чувства. Все пустяки. Сущая ерунда. Но тот, кто желает идти по этому пути оказывается связан ими по рукам и ногам. Он становится одержимым. Если бы он смог разрушить тайное царство трех существований он, возможно, уже давно вознесся бы в высшие сферы.

Колокольчик, контролировавший Массив десяти сторон, оказался куда сложнее, чем думал Чэн Цянь. Он никак не мог понять, как им пользоваться, а между тем, рядом без умолку болтал Хань Юань. У юноши даже зачесались руки от желания вновь подраться с этим негодяем.

Не отрываясь от своего занятия, Чэн Цянь произнес:

– Я бы с удовольствием.

Хань Юань внезапно усмехнулся и сказал:

– Тогда ты только притворяешься заклинателем. Что это за методы такие? Сдается мне, ты бы только обрадовался падению.

– В любом случае, последнее слово всегда остается за мной, а не за внутренним демоном, разве нет? – отозвался Чэн Цянь.

– В таком случае не переживай сильно, если не сможешь его удержать, – произнес Хань Юань. – Когда ты лишишься своего изначального духа мы посмотрим, какие мысли останутся в твоей голове.

Но Чэн Цянь ничего ему не ответил.

Эти темные заклинатели с каждым днем становились все хуже и хуже.

Разговаривая, Хань Юань никогда не умел держать язык за зубами. Однако теперь он перешел всякие границы:

– Когда мужчина и женщина-заклинатели решают совершенствоваться вместе и образуют пару, они делают это в гармонии с инь и ян, а не в слепом потворстве своим желаниям. А что насчет тебя и старшего брата?

Он прищурился и добавил:

– О, ты уже позволил этим мыслям прорасти, верно? Хочешь попробовать старшего брата на вкус?

Стоило только этому демону открыть рот, как он тут же получил, что хотел. Его снова избили, но он даже не попытался воспротивиться. Похоже, ему это даже нравилось. Казалось, что причина, по которой этот бесстыдник постоянно говорил грубости заключалась в том, что он попросту хотел быть избит.

Чэн Цянь не сдержался, он был смущен и зол. И дело даже не в том, что у Хань Юаня был грязный язык, а в том, что он, всего несколькими словами, заставил его вспомнить о том, что случилось во владениях внутреннего демона. Юноша с силой заставил себя подавить рвущуюся наружу Ци. Его заключенное в колокольчик сознание дрогнуло. Подхватив избитого и опухшего Хань Юаня, Чэн Цянь вновь воспользовался колокольчиком и бесцеремонно разорвал окружавший их барьер. В мгновение ока они оба оказались перед Янь Чжэнмином.

Поднявшись на ноги, Чэн Цянь увидел, как Янь Чжэнмин, не меняясь в лице, пригвоздил к земле одного из темных заклинателей. Аура его меча хлынула во внутренний дворец, туда, где был заключен его изначальный дух. Брызги крови запачкали воротник и щеки юноши. Почувствовав, что что-то изменилось, Янь Чжэнмин резко обернулся.

Чэн Цянь был ошеломлен. Его сердце забилось быстрее.

Увидев младшего брата, Янь Чжэнмин поспешно моргнул, и холодное сияние клинка в его глазах померкло.

С удивлением воззрившись на разукрашенного Хань Юаня, он спросил:

– Что случилось?

Во рту у Чэн Цяня пересохло, язык прилип к небу. Отбросив притворившегося мертвым Хань Юаня в сторону, он попытался было кратко пересказать, что произошло.

Молча выслушав его, Янь Чжэнмин снял с пальца кольцо и открыл сокрытое внутри зеркальце. С момента, как он вошел в Массив десяти сторон, не прошло и часа, но два ряда свечей уже почти погасли.

Чэн Цянь украдкой посмотрел на него. С одной стороны, в его сердце бурлило нетерпение, но с другой, это ощущение казалось юноше неуважительным. Он был смущен. Он понятия не имел, как избавиться от «коварных помыслов». Он только и мог, что сильнее разозлиться на Хань Юаня.

Но вдруг, Янь Чжэнмин сделал вид, что что-то нашел и внезапно повернулся к братьям спиной.

Чэн Цянь тут же пришел в себя. Подумав о том, что могло произойти, юноша осведомился:

– Что такое?

Достав из рукава белоснежный платок, Янь Чжэнмин уставился в зеркало и принялся стирать с лица кровь.

Чэн Цянь остолбенел.

За пределами Массива десяти сторон пролетел день. В конце концов, у основания остались гореть лишь две свечи – белая и черная.

В тот момент, когда погасла предпоследняя свеча, Лужа внезапно ухватила Ли Юня за руку, да так сильно, что ее острые ногти впились юноше в кожу.

В душе Ли Юнь отчаянно дрожал, но он не смел показывать свою слабость перед младшей сестрой. Напустив на себя самый, что ни на есть, уверенный вид, он произнес:

– Ничего страшного, Лужа, ты только подумай, в отличие от всех остальных, они ведь вошли туда вместе. Нужно время, прежде чем совершенствующийся, который первым оказался внутри, встретится с темным заклинателем. Я думаю, что Сяо Цянь и старший брат скоро найдут Хань Юаня. Может быть, у них уже есть что-то, что способно контролировать массив.

Его голос затих, и толпа вокруг внезапно оживилась. Все заклинатели разом повернулись в одном направлении.

С неба спустилась еще одна повозка, окруженная людьми в одеждах Управления небесных гаданий. Головы летающих лошадей были украшены золотом, сама повозка была обтянута расшитой парчой, с изображениями девяти драконов. Казалось, они в любой момент могли бы прорвать ткань и вырваться на свободу. Эта вещь была не просто украшением. Даже с такого расстояния Ли Юнь мог почувствовать вокруг нее ту же ауру, что была у знамени истинного дракона.